Код произведения: 11151
Автор: Твен Марк
Наименование: Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса
Марк Твен. Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса
Перевод Н.Дарузес
Гос.изд. художественной литературы Украины, Киев, 1955
OCR: NVE
ЗНАМЕНИТАЯ СКАЧУЩАЯ ЛЯГУШКА ИЗ КАЛАВЕРАСА
По просьбе одного приятеля, который прислал мне письмо из Восточных
штатов, я навестил добродушного старого болтуна Саймона Уилера, навел
справки, как меня просили, о приятеле моего приятеля Леонидасе У. Смайли и о
результатах сообщаю ниже. Я питаю смутное подозрение, что никакого
Леонидаса У. Смайли вообще не было, что это миф, что мой приятель никогда не
был знаком с таким персонажем и рассчитывал на то, что если я начну
расспрашивать о нем старика Уилера, он вспомнит своего богомерзкого Джима
Смайли, пустится рассказывать и надоест мне до полусмерти скучнейшими
воспоминаниями, столь же длинными, сколь утомительными и ненужными. Если
такова была его цель, она увенчалась успехом.
Я застал Саймона Уилера дремлющим у печки в полуразвалившейся таверне
захудалого рудничного поселка Ангела и имел случай заметить, что он толст и
лыс и что его безмятежная физиономия носит выражение подкупающего благодушия
и простоты. Он проснулся и поздоровался со мной. Я сказал ему, что один из
моих друзей поручил мне справиться о любимом товарище его детства, Леонидасе
У. Смайли, о преподобном Леонидасе У. Смайли, молодом проповеднике слова
божия, который, по слухам, жил одно время в Калаверасе, в поселке Ангела. Я
прибавил, что буду весьма обязан мистеру Уилеру, если он сможет мне
что-нибудь сообщить о преподобном Леонидасе У. Смайли.
Саймон Уилер загнал меня в угол, загородил своим стулом, а потом уселся
на него и пошел рассказывать скучнейшую историю, которая следует ниже. Он ни
разу не улыбнулся, ни разу не нахмурился, ни разу не переменил того мягко
журчащего тона, на который настроился с самой первой фразы, ни разу не
проявил ни малейшего волнения; весь его бесконечный рассказ был проникнут
поразительной серьезностью и искренностью, и это ясно показало мне, что он
не видит в этой истории ничего смешного или забавного, относится к ней вовсе
не шутя и считает своих героев чуть ли не гениями, ловкачами самого высокого
полета. Я предоставил ему рассказывать по-своему и ни разу его не прервал.
- Преподобный Леонидас У... гм... преподобный Ле... Да, был тут у нас
один, по имени Джим Смайли, зимой сорок девятого года, а может быть, и
весной пятидесятого, что-то не припомню как следует, хотя вот почему я
думаю, что это было зимой или весной,- помнится, большой жолоб был еще
недостроен, когда он появился в нашем поселке; во всяком случае, чудак он
был порядочный, вечно держал пари по поводу всего, что ни попадется на
глаза, лишь бы нашелся охотник поспорить с ним, а если находился, он сам
держал против. Что угодно, лишь бы другой согласился, а за ним дело не
станет; все, что угодно, лишь бы держать пари, он на все согласен. И ему
везло, необыкновенно везло, он почти всегда выигрывал. Он был всегда
наготове и поджидал только удобного случая; о чем бы ни зашла речь, Смайли
уж тут как тут и предлагает держать пари и за, и против, как вам угодно.
Идут конские скачки, он в конце концов либо загребет хорошие денежки, либо
проиграется в пух и прах, собаки дерутся - он держит пари; кошки дерутся -
он держит пари; петухи дерутся - он держит пари; да чего там, сядут две
птицы на забор, он и тут держит пари, которая улетит раньше; идет ли
молитвенное собрание, он опять тут как тут и держит за пастора Уокера,
которого считал лучшим проповедником в наших местах и, надо сказать, не зря;
к тому же и человек был хороший.
Да чего там, стоит ему увидеть, что жук ползет куда-нибудь, он сейчас
же держит пари, скоро ли этот жук доползет до места, куда бы тот ни полз, и
если вы примете пари, он за этим жуком пойдет хоть в Мексику, а уж
непременно дознается, куда он полз и сколько времени пробыл в дороге. Тут
много найдется ребят, которые знали этого Смайли, есть кому о нем
порассказывать. Ему было все нипочем, он готов был держать пари на что
угодно - такой отчаянный малый. У пастора Уокера как-то заболела жена, долго
лежала больная, и уж по всему было видно, что ей не выжить; и вот как-то
утром входит пастор, а Смайли - к нему и спрашивает, как ее здоровье, а тот
и говорит, что ей значительно лучше, благодарение господу за его бесконечное
милосердие - дело идет на лад и с помощью божией она еще поправится; а
Смайли как брякнет, не подумавши: "Ну, а я ставлю два с половиной против
одного, что помрет".
У этого самого Смайли была кобыла. Наши ребята звали ее "Тише едешь -
дальше будешь", разумеется в шутку, на самом деле она вовсе была не так
плоха и частенько брала Джиму призы, хоть и не из самых резвых была лошадка;
и вечно хворала: то астмой, то чахоткой, то собачьей чумой, то еще
чем-нибудь. Дадут ей, бывало, двести-триста шагов фору, а потом обгоняют, но
к самому концу скачек она всегда, бывало, до того разойдется, что удержу
нет, и брыкается и становится на дыбы, и бьет копытами, и закидывает ноги
кверху, и направо, и налево, и через забор, такую, бывало, поднимет пыль, и
такой заведет шум - и кашляет, и чихает, и фыркает, зато всегда ухитряется
прийти к столбу, почти на голову впереди, хоть меряй, хоть не меряй.
А еще был у него щенок бульдог, самый обыкновенный с виду, посмотреть
на него - гроша ломаного не стоит, только на то и годен, чтобы шляться да
вынюхивать, где что плохо лежит. А как только поставят деньги на кон -
откуда что возьмется, совсем не тот пес: нижняя челюсть выпятится, как
пароходная корма, зубы оскалятся и заблестят, как огонь в топке. И пусть
другая собака его задирает, треплет, кусает, сколько ей угодно, пусть
швыряет на землю, Эндрью Джексон - так звали щенка - Эндрью Джексон и ухом
не поведет, да еще делает вид, будто он доволен и ничего другого не желал, а
тем временем противная сторона удваивает да удваивает ставки, пока все не
поставят деньги на кон; тут он сразу вцепится другой собаке в заднюю ногу,
да так и замрет - не грызет, понимаете ли, а только вцепится и повиснет, и
будет висеть хоть целый год, пока не одолеет.
( Эндрью Джексон-президент США в 1829-1837 гг. )
Смайли всегда выигрывал на этого щенка, пока не нарвался на собаку, у
которой не было задних ног, потому что их отпилило круглой пилой. Дело уже
зашло довольно далеко, и деньги уже поставили на кон, и Эндрью Джексон уже
собрался вцепиться в свое любимое место, как вдруг видит, что его надули и
что другая собака, так сказать, натянула ему нос, он сначала как будто
удивился, а потом совсем приуныл и даже не пытался одолеть ту собаку, так
что трепка ему досталась изрядная. Он взглянул разок на Смайли, как будто
говоря, что сердце его разбито и Джим тут сам виноват - зачем подсунул ему
такую собаку, у которой задних ног нет, даже вцепиться не во что, а в драке
он только на это и рассчитывал, потом отошел, хромая, в сторонку, лег на
землю и помер. Хороший был щенок, этот Эндрью Джексон, и составил бы себе
имя, останься он жив, талантливый был пес, настоящей закваски. Я-то это
знаю, вот только ему случая не было показать себя, а не всякий поймет, что
без таланта ни один пес не смог бы так драться в подобных затруднительных
обстоятельствах. Мне всегда обидно делается, как только вспомню эту его
последнюю драку и чем она кончилась.
Так вот, у того самого Смайли были и террьеры-крысоловы, и петухи, и
коты, и всякие другие твари, видимо-невидимо,- на что бы вы ни вздумали
держать пари, он все это мог вам представить.
Как-то раз он поймал лягушку, принес домой и объявил, что собирается ее
воспитывать; и ровно три месяца ничего другого не делал, как только сидел у
себя на заднем дворе и учил эту лягушку прыгать. И что бы вы думали - ведь
выучил. Даст ей, бывало, легонько щелчка сзади, и, глядишь, уже лягушка
перевертывается в воздухе, как оладья на сковородке, перекувыркнется разик,
а то и два, если возьмет хороший разгон, и как ни в чем не бывало станет на
все четыре лапы, не хуже кошки. И так он ее здорово выучил ловить мух - да
еще постоянно заставлял упражняться, что ей это ровно ничего не стоило,- как
увидит муху, так и словит. Смайли говаривал, что лягушкам только образования
нехватает, а так они на все способны, и я тому верю. Бывало,- я это своими
глазами видел,- посадит Дэниеля Уэбстера -
( Дэниель Уэбстер-американский политический деятель 30-40 гг. XIX века,
славившийся своим красноречием. )
так звали лягушку, Дэниель Уэбстер,- на пол на этом самом месте и
крикнет: "Мухи, Дэниель, мухи!" - и не успеешь моргнуть глазом, как она
подскочит и слизнет муху со стойки, а потом опять плюхнется на пол, словно
комок грязи, и сидит себе, как ни в чем не бывало, почесывает голову задней
лапкой, будто ничего особенного не сделала и всякая лягушка это может. А
уж какая была умница и скромница при всех своих способностях, другой такой
лягушки на свете не сыскать. А когда, бывало, дойдет до прыжков в длину по
ровному месту, ни одно животное ее породы не могло с ней в этом сравняться.
По прыжкам в длину она была, что называется, чемпион, и когда доходило до
этого, Смайли, бывало, ставил на нее все свои деньги, до последнего цента,
Смайли здорово гордился своей лягушкой и был прав, потому что люди, которые
много ездили и везде побывали, в один голос говорили, что другой такой
лягушки на свете не видано.
Смайли посадил эту лягушку в маленькую клетку и, бывало, иной раз носил
ее в город, чтобы держать на нее пари. И вот встречает его с этой клеткой
один приезжий, новичок в нашем поселке, и говорит ему:
- Что это такое может быть у вас в клетке? А Смайли и говорит этак
равнодушно:
- Может быть и попугай, может быть и канарейка, только это не попугай и
не канарейка, а всего-навсего лягушка.
Незнакомец взял у него клетку, поглядел как следует, повертел и так и
этак и говорит:
- Гм, что верно, то верно. А на что она годится?
- Ну,- говорит Смайли вполне спокойно и благодушно,- по-моему, для
одного дела она очень даже годится; она может обскакать любую лягушку в
Калаверасе.
Незнакомец опять взял клетку, долго, долго ее разглядывал, потом отдал
Смайли и говорит этак развязно:
- Ну,- говорит он,- ничего в этой лягушке нет особенного, не вижу, чем
она лучше всякой другой.
- Может, вы и не видите,-говорит Смайли.-Может, вы знаете толк в
лягушках, а может, и не знаете; может, вы настоящий лягушатник, а может,
просто любитель, как говорится. Но у меня-то во всяком случае есть свое
мнение, и я ставлю сорок долларов, что она может обскакать любую лягушку в
Калаверасе.
Незнакомец призадумался на минутку, а потом и говорит эдак печально:
- Что ж, я здесь человек посторонний, и лягушки у меня нет, а будь у
меня лягушка, я бы с вами держал пари.
Тут Смайли и говорит:
- Это ничего не значит, ровно ничего, если вы подержите мою клетку, я
сию минуту сбегаю, достану вам лягушку.
И вот незнакомец взял клетку, приложил свои сорок долларов к деньгам
Джима и уселся дожидаться.
Долго он сидел и думал, потом взял лягушку, раскрыл ей рот и закатил
туда хорошую порцию перепелиной дроби - чайной ложечкой,- набил ее до
самого горла и посадил на землю. А Смайли побежал на болото, долго там
барахтался по уши в грязи, наконец поймал лягушку, принес ее, отдал
незнакомцу и говорит:
- Теперь, если вам угодно, поставьте ее рядом с Дэниелем, чтобы
передние лапки у них приходились вровень, а я скомандую.-И
скомандовал:-Раз, два, три - пошел!
Тут они подтолкнули своих лягушек сзади, новая проворно запрыгала, а
Дэниель дернулся, приподнял плечи, вот так - на манер француза, а толку
никакого, с места не может сдвинуться, прирос к земле, словно каменный, ни
туда, ни сюда, сидит, как на якоре. Смайли порядком удивился, да и
расстроился тоже, а в чем дело - ему, разумеется, невдомек. Незнакомец взял
деньги и пошел себе, а выходя из дверей, ткнул большим пальцем через плечо
на Дэниеля- вот так - и говорит довольно нагло:
- А все-таки,- говорит,- не вижу я, чем эта лягушка лучше всякой
другой, ничего в ней нет особенного.
Смайли долго стоял, почесывая в затылке и глядя вниз на Дэниеля, а
потом, наконец, и говорит:
- Удивляюсь, какого дьявола эта лягушка отстала, не случилось ли с ней
чего-нибудь - что-то уж очень ее раздуло, на мой взгляд.- Он ухватил
Дэниеля за загривок, приподнял и говорит: - Залягай меня кошка, если она
весит меньше пяти фунтов,- перевернул лягушку кверху дном, и посыпалась из
нее дробь - целая пригоршня дроби. Тут он догадался, в чем дело, и света не
взвидел - пустился было догонять незнакомца, а того уж и след простыл. И...
(Тут Саймон Уилер услышал, что его зовут со двора, и встал посмотреть,
кому он понадобился.) Уходя, он обернулся ко мне и сказал:
- Посидите тут, незнакомец, отдохните, я только на минуточку.
Но я, с вашего позволения, решил, что из дальнейшей истории
предприимчивого бродяги Джима Смайли едва ли узнаю что-нибудь о
преподобном Леонидасе У. Смайли, и потому не стал дожидаться. В дверях я
столкнулся с разговорчивым Уилером, и он, ухватив меня за пуговицу, завел
было опять:
- Так вот, у этого самого Смайли была рыжая корова, и у этой коровы не
было хвоста, а так, обрубок, вроде банана, и...
Однако, не имея ни времени, ни охоты выслушивать историю злополучной
коровы, я откланялся и ушел.
Last-modified: Fri, 19 May 2000 17:24:48 GMT