Код произведения: 2842
Автор: Генри О.
Наименование: Сердце и крест
О. Генри
Сердце и крест
Перевод М. Урнова
Файл с книжной полки Несененко Алексея
http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/
Бэлди Вудз потянулся за бутылкой и достал ее. За чем бы
на тянулся Бэлди, он обычно... но здесь речь не о Бэлди.
Он налил себе в третий раз, на палец выше, чем в первый и во
второй. Бэлди выступал консультантом, а консультанта стоит
оплатить.
- На твоем месте я был бы королем, - сказал Бэлди так
уверенно, что кобура его скрипнула и шпоры зазвенели.
Уэб Игер сдвинул на затылок свой широкополый стэтсон и
растрепал светлые волосы. Но парикмахерский прием ему не
помог, и он последовал примеру более изобретательного Бэлди.
- Когда человек женится на королеве, это не значит, что
он должен стать двойкой, - объявил Уэб, подытоживая свои
горести.
- Ну, разумеется, - сказал Бэлди, полный сочувствия, все
еще томимый жаждой и искренно увлеченный проблемой
сравнительного достоинства игральные карт. - По праву ты
король. На твоем месте я потребовал бы пересдачи. Тебе
всучили не те карты... Я скажу тебе, кто ты такой, Уэб
Игер.
- Кто? - спросил Уэб, и в его бледно-голубых глазах
блеснула надежда.
- Ты прннц-консорт.
- Полегче, - сказал Уэб, - я тебя никогда не ругал.
- Это титул, - объяснил Бэлди, - который в ходу среди
карточных чинов; но он не берет-взяток. Пойми, Уэб, это
клеймо, которым в Европе отмечают некоторых животных.
Представь, что ты, или я, или какой-нибудь голландский
герцог женится на персоне королевской фамилии. Ну, со
временем наши жены становятся королевами. А мы - королями?
Черта с два! На коронации наше место где-то между первым
конюхом малых королевских конюшен и девятым великим
хранителем королевской опочивальни. От нас только и пользы,
что мы снимаемся на фотографиях и несем ответственность за
появление наследника. Это игра с подвохом. Да, Уэб, ты
принц-консорт. И будь я на твоем месте, я бы устроил
междуцарствие, или habeas corpus, или что-нибудь в этом
роде. Я стал бы королем, если бы, даже мне пришлось смешать
к черту все карты.
И Бэлди опорожнил стакан в подтверждение своих слов,
достойных Варвика, делателя королей.
- Бэлди, - сказал Уэб торжественно, - мы много лет пасли
коров в одном лагере. Еще мальчишками мы бегали по одному и
тому же пастбищу и топтали, одни и те же тропинки. Только
тебя я посвящаю в свои семейные дела. Ты был просто
объездчиком на ранчо Нопалито, когда я женился на Санте
Мак-Аллистер. Тогда я был старшим; а что я теперь? Я значу
меньше, чем пряжка на уздечке.
- Когда старик Мак-Аллистер был королем скота в Западном
Техасе, - подхватил Бэлди с сатанинский вкрадчивостью, - и
ты был козырем. Ты был на ранчо таким же хозяином.
- Так было, - согласился Уэб, - пока он не догадался, что
я пытаюсь заарканить Санту. Тогда он отправил меня на
пастбище, как можно дальше от дома. Когда старик умер,
Санту стали звать "королевой скота". А я только заведую
скотом. Она присматривает за всем делом; она распоряжается
всеми деньгами. А я не могу продать даже бычка на обед
туристам. Санта - "королева", а я - мистер "Никто".
- На твоем месте я был бы королем, - повторил закоренелый
Монархист Бэлди Вудз. - Когда человек женится на королеве,
он должен идти с ней по одной цене в любом виде - соленом и
вяленом, у повсюду - от пастбища до прилавка. Многие, Уэб,
считают странным, что не тебе принадлежит решающее слово на
Нопалито. Я не хочу сказать ничего худого про миссис Игер -
она самая замечательная дамочка между Рио Гранде и будущим
рождеством, - но мужчина должен быть хозяином в своем доме.
Бритое смуглое лицо Игера вытянулось в маску уязвлённой
меланхолии. Выражение его лица, растрепанные желтые волосы
и простодушные голубые глаза - все это напоминало школьника,
у которого место коновода перехватил кто-то посильнее. Но
его энергичная мускулистая семидесятидвухдюймовая фигура и
револьверы у пояса не допускали такого сравнения.
- Как это ты меня назвал, Бэлди? - спросил он. - Что
это за концерт такой?
- "Консорт", - поправил Вэлди, - "принц-консорт". Это
псевдоним для неважной карты. Ты по достоинству где-то
между козырным валетом и тройкой.
Уэб Игер вздохнул и поднял с пола ремень от чехла своего
винчестера.
- Я возвращаюсь сегодня на ранчо, - сказал он безучастно.
- Утром мне надо отправить гурт быков в Сан-Антонио.
- До Сухого озера я тебе попутчик, - сообщил Бэлди. - В
моем лагере в Сан-Маркос согнали скот и отбирают двухлеток.
Оба companeros (1) сели на лошадей и зарысили прочь от
маленького железнодорожного поселка, где в это утро утоляли
жажду.
У Сухого озера, где их пути расходились, они остановили
лошадей, чтобы выкурить по прощальной папиросе. Много миль
они проехали молча, и тишину нарушали лишь дробь копыт о
примятую мескитовую траву и потрескивание кустарника,
задевавшего за деревянные стремена. Но в Техасе разговоры
редко бывают связными. Между двумя фразами можно проехать
милю, пообедать, совершить убийство, и все это без ущерба
для развиваемого тезиса. Поэтому Уэб без всяких предисловий
добавил кое-что к разговору, который завязался десять миль
назад.
- Ты сам помнишь, Бэлди, что Санта не всегда была такая
самостоятельная. Ты помнишь дни, когда старик Мак-Аллистер
держал нас на расстояние и как она давала мне знать, что
хочет видеть меня. Старик Мак-Аллистер обещал сделать из
меня дуршлаг, если я подойду к ферме на ружейный выстрел.
Ты помнишь знак, который, бывало, она посылала мне...
сердце и в нем крест.
- Я-то? - вскричал Бэлди с хмельной обидчивостью. - Ах
ты, старый койот! Помню ли? Да знаешь ли ты, проклятая
длиннорогая горлица, что все ребята в лагере знали эти ваши
иероглифы? "Желудок с костями крест-накрест" - вот как мы
называли их. Мы всегда примечали их на поклаже, которую нам
привозили с ранчо. Они были выведены углем на мешках с
мукой и карандашом на газетах... А как-то я видел такую
штуку, нарисованную мелом на спине нового повара, которого
прислал с ранчо старик Мак-Аллистер. Честное слово! - Отец
Санты, - кротко объяснил Уэб, - взял с нее обещание, что она
не будет писать мне и передавать поручений. Вот она и
придумала этот знак "сердце и крест". Когда ей не терпелось
меня увидеть, она ухитрялась отмечать этим знаком что
придется, лишь бы попалось мне на глаза. И не было случая,
чтобы, приметив этот знак, я не мчался в ту же ночь на
ранчо. Я встречался с нею в той рощице, что позади
маленького конского корраля.
- Мы знали это, - протянул Бэлди, - только виду не
подавали. Все мы были за вас. Мы знали, почему ты в лагере
держишь коня всегда наготове. И когда мы видели "желудок с
костями", расписанные на повозке, мы знали, что старику
Пинто придется в эту ночь глотать мили вместо травы. Ты
помнишь Скэрри... этого ученого объездчика? Ну, парня из
колледжа, который приехал на пастбище лечиться от пьянства.
Как завидит Скэрри на чем-нибудь это клеймо "приезжай к
своей милке", махнет, бывало, рукой вот таким манером и
скажет:
"Ну, нынче ночью наш приятель Леандр опять доплывет через
Геллиспункт".
- В последний раз, - сказал Уэб, - Санта послала мне
знак, когда была больна. Я заметил его сразу, как только
вернулся в лагерь, и в ту ночь сорок миль прогнал Пинто
галопом. В рощице ее не было. Я пошел к дому, и в дверях
меня встретил старик Мак-Аллистер.
- Ты приехал, чтобы быть убитым? - говорил он. -
Сегодня не выйдет. Я только что послал за тобой мексиканца.
Санта хочет тебя видеть. Ступай в эту комнату и поговори с
ней. А потом выходи и поговоришь со мной.
Санта лежала в постели сильно больная. Но она вроде как
улыбнулась, и наши руки сцепились, и я сел возле кровати как
был - грязный, при шпорах, в кожаных штанах и тому подобном.
- Несколько часов мне чудился топот копыт твоей лошади,
Уэб, - говорит она. - Я была уверена, что ты прискачешь.
Ты увидел знак? - Шепчет она:
- Как только вернулся в лагерь, - говорю я. - Он был
нарисован на мешке с картошкой и луком.
- Они всегда вместе, - говорит она нежно, - всегда вместе
в жизни.
- Вместе они замечательны, - говорю я, - с тушеным мясом.
- Я имею в виду сердце и крест, - говорит она. - Наш
знак. Любовь и страдание - вот что он обозначает.
Тут же был старый Док Мэсгров, забавлявшийся виски и
веером из пальмового листа. Ну, вскоре Санта засыпает. Док
трогает ее лоб и говорит мне: "Вы не плохое жаропонижающее.
Но сейчас вам лучше уйти, потому что, согласно диагнозу, вы
не требуетесь в больших дозах. Девица будет в полном
порядке, когда проснется".
Я вышел и встретил старика Мак-Аллистера.
- Она спит, - сказал я. - Теперь вы можете делать из
меня дуршлаг. Пользуйтесь случаем; я оставил свое ружье на
седле.
Старик смеется и говорят мне:
- Какой мне расчёт накачать свинцом лучшего управляющёго
в Западном Техасе? Где я найду такого? Я почему говорю,
что ты хорошая мишень? Потому что ты хочешь стать моим
зятем. В члены семейства ты, Уэб, мне не годишься. Но
использовать тебя на Нопалито я могу, если ты не будешь
совать нос в усадьбу. Отправляйся-ка наверх и ложись на
койку, а когда выспишься, мы с тобой это обсудим.
Бэлди Вудз надвинул шляпу и скинул ногу с седельной луки.
Уэб натянул поводья, и его застоявшаяся лошадь заплясала.
Церемонно, как принято на Западе, мужчины пожали друг другу
руки.
- Adios, Бэлди, - сказал Уэб, - очень рад, что повидал
тебя и побеседовал.
Лошади рванули с таким шумом, будто вспорхнула стая
перепелов, и всадники понеслись к разным точкам горизонта.
Отъехав ярдов сто, Бэлди остановил, лошадь на вершине голого
холмика и испустил вопль. Он качался в седле. Иди он
пешком, земля бы завертелась под ним и свалила его. Но в
седле он всегда сохранял равновесие, смеялся над виски и
презирал центр тяжести.
- Услышав сигнал, Уэб повернулся в седле.
- На твоем месте, - донесся с пронзительной издевкой
голос Бэлди, - я был бы королем.
На следующее утро, в восемь часов, Бэд Тэрнер скатился с
седла перед домом в Нопалито и зашагал, звякая шпорами, к
галерее. Бэд должен был в это утро гнать гурт рогатого
скота в Сан-Антонио. Миссис Игер была на галерее и поливала
цветок гиацинта в красном глиняном горшке.
"Король" Мак-Аллистер завещал своей дочери много
положительных качеств: свою решительность, свое веселое
мужество, свою упрямую самоуверенность, свою гордость
царствующего монарха копыт и рогов. Темпом Мак-Аллистера
всегда было allegro, а манерой - fortissimo. Санта
унаследовала их, но в женском ключе. Во многом она
напоминала свою мать, которую призвали на иные,
беспредельные зеленые пастбища задолго до того, как растущие
стада коров придали дому королевское величие. У нее была
стройная крепкая фигура матери и ее степенная нежная
красота, смягчавшая суровость властных глаз и
королевски-независимый вид Мак- Аллистера.
Уэб стоял в конце галереи с несколькими управляющими,
которые приехали из различных лагерей за распоряжениями.
- Привет! - сказал Бэд кратко. - Кому в городе сдать
скот? Барберу, как всегда?
Отвечать на такие вопросы было прерогативой королевы.
Все бразды хозяйства - покупку, продажу и расчеты - она
держала в своих ловких пальчиках. Управление скотом целиком
было доверено ее мужу. - В дни "короля" Мак-Аллистера Санта
была его секретарем и помощником. И она продолжала свою
работу разумно и с выгодой. Но до того, как она успела
ответить, принц-консорт заговорил со спокойной решимостью:
- Сдай этот гурт в загоны Циммермана и Несбита. Я
говорил, об этом недавно с Циммерманом.
- Бэд повернулся на своих высоких каблуках.
- Подождите, - поспешно позвала его Санта. Она взглянула
на мужа, удивление было в ее упрямых серых глазах.
- Что это значит, Уэб? - спросила она, и небольшая
морщинка появилась у нее между бровей. - Я не торгую с
Циммерманом и Несбитом. Вот уже пять лет Барбер забирает
весь скот, который идет от нас на продажу. Я не собираюсь
отказываться от его услуг. - Она повернулась к Бэду
Тэрнеру. - Сдайте этот скот Барберу, - заключала она
решительно.
Бэд безучастно посмотрел на кувшин с водой, висевший на
галерее, переступил с ноги на ногу и пожевал лист меокита.
- Я хочу, чтобы этот гурт был отправлен Циммерману и
Несбиту, - сказал Уэб, и в его голубых глазах сверкнул
холодный огонек.
- Глупости! - сказала нетерпеливо Санта. - Вам лучше
отправляться сейчас, Бэд, чтобы отполдничать на водопое
"Маленького вяза". Скажите Барберу, что через месяц у нас
будет новая партия бракованных телят.
Бэд посмотрел украдкой на Уэба, и взгляды их встретились.
Уэб заметил в глазах Бэда просьбу извинить его, но
вообразил, что видит соболезнование.
- Сдай скот, - сказал он сурово, - фирме...
- Барбера, - резко докончила Санта. - И поставим точку.
Вы ждете еще чего- нибудь, Бэд?
- Нет, мэм, - сказал Бэд. Но прежде чем уйти, он
замешкался ровно на столько времени, сколько нужно корове,
чтобы трижды махнуть хвостом; ведь мужчина - всегда союзник
мужчине; и даже филистимляне, должно быть, покраснели,
овладев Самсоном так как они это сделали.
- Слушайся своего хозяина! - сардонически крикнул Уэб.
Он снял шляпу и так низко поклонился жене, что шляпа
коснулась пола.
- Уэб, - сказала Санта с упреком, - ты сегодня ведешь
себя страшно глупо.
- Придворный шут, ваше величество, - сказал Уэб медленно,
изменившимся голосом. - Чего же еще и ждать? Позвольте
высказаться. Я был мужчиной до того, как женился на
"королеве" скота. А что я теперь? Посмешище для всех
лагерей. Но я стану снова мужчиной.
Санта пристально взглянула на него.
- Брось глупости, Уэб, - сказала она спокойно. - Я тебя
ничем не обидела. Разве я вмешиваюсь в твое управление
скотом? А коммерческую сторону дела я знаю лучше тебя. Я
научилась у папы. Будь благоразумен.
- Короля и королевы, - сказал Уэб, - не по вкусу мне,
если я сам не фигура. Я пасу скот, а ты носишь корону.
Прекрасно! Я лучше буду лорд-канцлером коровьего лагеря,
чем восьмеркой в чужой игре, Это твое ранчо, и скот получает
Барбер.
Лошадь Уэба была привязана к коновязи. - Он вошел в дом
и вынес сверток одеял, которые брал только в дальние
поездки, и свой плащ, и свое самое длинное лассо, плетеное
из сыромятной кожи. Все это он не спеша приторочил к седлу,
Санта с побледневшим лицом следила за ним.
Уэб вскочил в седло. Его серьезное, бритое лицо было
спокойно, лишь в глазах тлел упрямый огонек.
- В близи водопоя Хондо в долине Фрио, - сказал он, -
пасется стадо коров и телят. Его надо отогнать подальше от
леса. Волки задрали трех телят. Я забыл распорядиться.
Скажи, пожалуйста, Симмсу, чтобы он позаботился.
Санта взялась за уздечку и посмотрела мужу в глаза.
- Ты хочешь бросить меня, Уэб? - спросила она спокойно.
- Я хочу снова стать мужчиной, - ответил он.
- Желаю успеха в похвальном начинании, - сказала она с
неожиданной холодностью. Потом повернулась и ушла в дом.
Уэб Игер поехал на юго-восток по прямой, насколько это
позволяла топография Западного Техаса. А достигнув
горизонта, он, видно, растворился а голубой дали, так как на
ранчо Нопалито о нем с тех пор не было ни слуху, ни духу.
Дни с воскресеньями во главе строились в недельные
эскадроны, и неделя под командою полнолуний вступали рядами
в месячные полки, несущие на своих знаменах "Tempos fugit"
(2), и месяцы маршировали в необъятный лагерь годов. Но Уэб
Игер не являлся больше во владения своей королевы.
Однажды некий Бартоломью с низовьев Рио-Гранде, овчар, а
посему, человек незначительный, показался в виду ранчо
Нопалито и почувствовал приступ голода. Ex consuetudine (3)
его, вскоре усадили за обеденный стол в этом гостеприимном
королевстве. И он заговорил: будто из него извергалась
вода, словно его стукнули аароновым жезлом... Таков бывает
тихий, овчар, когда слушатели, чьи уши не заросли шерстью,
удостоят его внимания.
- Миссис Игер, - тараторил он, - на днях я видел человека
на ранчо Сэко, в округе Гидальго, так его тоже звали Игер,
Уэб Игер. Его как раз наняли туда в управляющие. Высокий
такой, белобрысый и все молчит. Может, кто из вашей родни?
- Муж, - приветливо сказала Санта. - На Сэко хорошо
сделали, что наняли его. Мистер Игер один из лучших
скотоводов на Западе.
Исчезновение принца-консорта редко дезорганизует
монархию. Королева Санта назначила старшим объездчиком
надежного подданного по имени Рэмси, - одного из верных
вассалов ее отца. И на ранчо Нопалито все шло гладко и без
волнений, только трава на обширных лугах волновалась от
бриза, налетавшего с залива.
Уже несколько лет в Нопалито производились опыты с
английской породой скота, который с аристократическим
презрением смотрел на техасских длиннорогих. Опыты были
признаны удовлетворительными, и для голубокровок отведено
отдельное пастбище. Слава о них разнеслась по прерии, по
всем оврагам и зарослям, куда только мог проникнуть
верховой. На другие ранчо проснулись, протерли глаза и с
неудовольствием поглядели на длиннорогих.
И в результате однажды загорелый, ловкий, франтоватый
юноша с шелковым платком на шее, украшенный револьверами и
сопровождаемый тремя мексиканскими yaqueros (4) спешился на
ранчо Нопалито и вручил "королеве" следующее деловое письмо:
"Миссис Игер. - Ранчо Нопалито.
Милостивая государыня!
Мне поручено владельцами ранчо Сэко закупить 100 голов
телок, двух- и трехлеток, сэссекской породы, имеющейся у
Вас. Если Вы можете выполнить заказ, не откажите передать
скот подателю сего. - Чек будет выслан Вам немедленно.
С почтением Уэбстер Игер,
Управляющий ранчо Сэко".
Дело всегда дело, - даже я чуть-чуть не написал:
"особенно" - в королевстве.
В этот вечер сто голов скота пригнали с пастбища и
заперли в корраль возле дома, чтобы сдать его утром.
Когда спустилась ночь и дом затих, бросилась ли Санта
Игер лицом в подушу, прижимая это деловое письмо к груди,
рыдая и произнося то имя, которому гордость (ее или его) не
позволяла сорваться с ее губ многие дни? Или же, со
свойственной ей деловитостью, она подколола его к другим
бумагам, сохраняя спокойствие и выдержку, достойные королевы
скота? Догадывайтесь, если хотите, но королевское
достоинство священно. И все сокрыто завесой. Однако
кое-что вы все-таки узнаете.
В полночь Санта накинув темное, простое платье, тихо
выскользнула из дома. Она задержалась на минуту под дубами.
Прерия была словно в тумане, и лунный свет, мерцающий сквозь
неосязаемые частицы дрожащей дымки, казался
бледно-оранжевым. Но дрозды-пересмешники свистели на каждом
удобном суку, мили цветов насыщали ароматом воздух, а на
полянке резвился целый детский сад - маленькие призрачные
кролики. Санта повернулась лицом на юго-восток и послала
три воздушных поцелуя в этом направлении. Все равно
подглядывать было некому.
Затем она бесшумно направилась к кузнице, находившейся в
пятидесяти ярдах. О том, что она там делала, можно только
догадываться. Но горн накалился и раздавалось легкое
постукивание молотка, какое, верно, можно услышать, когда
купидон оттачивает свои стрелы.
Вскоре она вышла, держа в одной руке какой-то странной
формы предмет с рукояткой, а в другой - переносную жаровню,
какие можно видеть в лагерях у клеймовщиков. Освещенная
лунным светом, она быстро подбежала к корралю, куда был
загнан сэссекский скот.
Она отворяла ворота и проскользнула в корраль.
Сэссекский скот был большей частью темно-рыжий. Но в этом
гурте была одна молочно-белая телка, заметная среди других.
И вот Санта стряхнула с плеч нечто, чего мы раньше не
приметили, - лассо. Она взяла петлю в правую руку, а
смотанный конец в левую и протиснулась в гущу скота.
Ее мишенью была белая телка. Она метнула лассо, оно
задело за один рог и соскользнуло. Санта метнула еще раз -
лассо обвило передние ноги телки, и она грузно упала. Санта
кинулась к ней, как пантера, но телка поднялась, толкнула ее
и свалила, как былинку.
Санта сделала новую попытку. Встревоженный скот плотной
массой толкался у стен корраля. Бросок был удачен; белая
телка снова припала к земле, и, прежде чем она смогла
подняться, Санта быстро закрутила лассо вокруг столба,
завязала его простым, но крепким узлом и кинулась к телке с
путами из сыромятной кожи.
В минуту (не такое уж рекордное время) ноги животного
были спутаны, и Санта, усталая и запыхавшаяся, на такой же
срок прислонилась к стене корраля.
Потом она быстро побежала к жаровне, оставленной у ворот,
и притащила странной формы клеймо, раскаленное добела.
Рев оскорбленной белой телки, когда клеймо коснулось ее,
должен был бы разбудить слуховые нервы и совесть
находившихся поблизости подданных Нопалито, но этого не
случилось. И среди глубочайшей ночной тишины Санта, как
птица, полетела домой, упала на кровать и зарыдала...
Зарыдала так, будто у королев такие же сердца, как и у жен
обыкновенных ранчменов, и будто королевы охотно сделают
принцев- консортов королями, если они прискачут из-за
холмов, из голубой дали.
Поутру ловкий, украшенный револьверами юноша и его
vaqueros погнали гурт сэссекского скота через прерии к ранчо
Сэко. Впереди девяносто миль пути. Шесть дней с
остановками для пастьбы и водопоя.
Скот прибыл на ранчо Сэко в сумерки и был принят и
пересчитан старшим по ранчо.
На следующее утро, в восемь часов, какой-то всадник
вынырнул из кустарника на усадьбе Нопалито. Он с трудом
спешился и зашагал, звеня шпорами, к дому. Его взмыленная
лошадь испустила тяжелый вздох и закачалась, понуря голову и
закрыв глаза.
Но не расточайте своего сострадания на гнедого, в мелких
пежинах, Бельсхазара. Сейчас на конских пастбищах Нопалито
он процветает в любви и в холе, неседлаемый, лелеемый
держатель рекорда на дальние дистанции.
Всадник, пошатываясь, вошел в дом. Две руки обвились
вокруг его шеи, и кто-то крикнул голосом женщины и королевы:
"Уэб... О Уэб!"
- Я был мерзавцем, - сказал Уэб Игер.
- Тс-с, - сказала Санта, - ты видел?
- Видел, - сказал Уэб.
Один бог знает, что они имели в виду. Впрочем, и вы
узнаете, если внимательно прочли о предшествующих событиях.
- Будь королевой скота, - сказал Уэб, - и забудь обо
всем, если можешь. Я был паршивым койотом.
- Тс-с! - снова сказала, Санта, положив пальчик на его
губы. - Здесь больше нет королевы. Ты знаешь, кто я? Я -
Санта Игер, первая леди королевской опочивальни. Иди сюда.
Она потащила его с галереи в комнату направо. Здесь
стояла колыбель, и в ней лежал инфант-красный, буйный,
лепечущий, замечательный инфант, нахально плюющий на весь
мир.
- На этом ранчо нет королевы, - повторила Санта. -
Взгляни на короля. У него твои глаза, Уэб. На колени и
смотри на его высочество.
Но на галерее послышалось звяканье шпор, и опять появился
Бэд Тэрнер с тем же самым вопросом, с каким приходил он без
малого год назад.
- Привет! Скот уже на дороге. Гнать его к Барберу
или...
Он увидел Уэба и замолк с открытым ртом.
- Ба-ба-ба-ба-ба-ба, - закричал король в своей люльке,
колотя кулачками воздух.
- Слушайся своего хозяина, Бэд, - сказал Уэб Игер с
широкой усмешкой, как сказал это год назад.
Вот и все. Остается упомянуть, что когда старик Куин,
владелец ранчо Сэко, вышел осмотреть стадо сэссекского
скота, который он купил на ранчо Нопалито, он спросил своего
нового управляющего:
- Какое клеймо на ранчо Нопалито, Уилсон?
- Х-черта-У, - сказал Уилсон.
- И мне так казалось, - заметил Куин. - Но взгляни на
эту белую телку. У ней другое клеймо сердце и в нем -
крест. Что это за клеймо?
---------------------------------------------------
1) - Приятели (испан.).
2) - Время бежит (лат.).
3) - По установленному обычаю (лат.).
4) - Ковбой (испан.).