Шалимов Александр / книги / Мусорщики планеты

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

Код произведения: 12362
Автор: Шалимов Александр
Наименование: Мусорщики планеты


Александр Шалимов. 

                            Мусорщики планеты


     Шалимов А.И. "Охотники за динозаврами"
     изд-во "Недра" (Ленинградское отделение), Ленинград 1990
     OCR The Stainless Steel Cat


Возвращение

     Возвращение показалось долгим... Симферопольский  аэропорт  был  закрыт
для  дальних рейсов: там шла  очередная  реконструкция. Трансконтинентальные
лайнеры  широтных  и долготных линий ни в одном из ближайших  аэропортов  не
садились.
     Электронный  координатор в Адлере рекомендовал Иву лететь через Москву,
Париж, Каир, Дели, Джакарту...
     - Оптимальный вариант? - поинтересовался Ив.
     Переговорный  экран  электронного   координатора   запестрел  радужными
полосами. Ив не очень хорошо знал эту систему информации. Она уже устарела и
сохранялась  только  в   небольших  периферийных  аэропортах.   Ив  подождал
несколько секунд. Радужные полосы продолжали бесшумно струиться по экрану.
     - Так что с оптимальным вариантом?
     Вместо звукового ответа на экране всплыли строки текста:
     "Закрытие  Симферопольского   аэропорта  и   транспортировка   тяжелого
оборудования    в    антарктический    сектор     Моусона    по    долготной
Уральско-Аравийской линии не позволяет воспользоваться оптимальным вариантом
в  ближайшие  дни.  Если  рекомендованная  трасса  неудобна,  возможны  иные
варианты, включая западное полушарие. Ответ через восемь минут".
     - Не надо, - сказал Ив. - Все ясно. Благодарю.
     Он решил лететь через Москву и  Каир. В сущности, несколько часов,  или
даже дней, для него  роли не играют. Время еще  есть, а на Главной Базе его,
скорее  всего, никто  не ждет.  В Каире сейчас должна находиться Дари. Он не
встречался с сестрой почти год.
     В Москву Ив должен был прилететь ночью... Самолет оказался "дозвуковой"
-  очень старой  конструкции. Летели довольно  низко  над облаками.  По пути
дважды  где-то  садились.  Ив отключил  экран  индивидуальной информации  и,
откинувшись  в  кресле, попытался дремать. На  стоянках  пассажиры входили и
выходили,  но  кресло  рядом  с  Ивом оставалось  свободным. В  иллюминаторе
постепенно угасал багровый  закат,  облака  внизу  стали темно-пурпурными, в
небе засверкали первые звезды.
     Сзади  кто-то  вполголоса рассказывал об  антарктическом  эксперименте,
называл цифры, даты, несколько раз повторил, что решение ожидается со дня на
день.  Ив подумал,  что за три  месяца, проведенные в санатории, он  изрядно
отстал  от дел, которыми сейчас живет Земля. В заповедной сосновой роще, где
находились  коттеджи  санатория,.экраны  публичной информации  включали лишь
дважды  в  день  на  полчаса.  Врачи старались  всячески  изолировать  своих
подопечных  от  потока внешней  информации. Море,  солнце,  профилактические
процедуры, игры, спорт. Ив покачал головой. "Как только я  выдержал. Хорошо,
что все уже позади..."
     Невольно подумалось:  "А  что впереди?..." Он глянул в иллюминатор. Там
был мрак. Лишь вдали  у  самого  горизонта узкая  багровая полоска разделяла
черноту Земли и неба - то ли последний отсвет заката, то ли уже огни Москвы.
     "Москва... -  Ив  вздохнул.  -  Пытаться  разыскивать  в  Москве  Ирму,
конечно, бесполезно. И вероятнее всего, ее там нет".
     После той - последней - размолвки и ее неожиданного исчезновения она не
подавала о себе вестей. Почти три месяца. Первые недели он часами просиживал
у экрана  видеосвязи, благо  свободного времени в санатории было с избытком.
'Ее аппарат в маленькой квартире на  тридцатом этаже старого дома на Садовом
кольце так  и не отозвался. И никто  из общих друзей, кого он разыскал в эти
месяцы, ничего не  знал о ней.  Оставалась, правда, слабая надежда, что  она
возвратилась  на  Главную Базу и  ждет его  там.  Собственно, поэтому  он  и
ускорил возвращение.  Однако связаться  с  Базой он  так и не решился. Хотел
сохранить иллюзию до конца?
     "Последняя иллюзия. - Ив опустил голову  и сжал ладонями виски. - Разве
все эти годы,  которые они провели вместе,  не оказались цепью иллюзий? Была
ли  она по-настоящему счастлива?  И был ли  он  счастлив возле  нее? Краткие
мгновения  близости,  разумеется,  в счет  не  шли.  Слишком  многое  в  ней
непонятно. В сущности, непонятно даже, почему она выбрала именно его. Умная,
прекрасная, загадочная Ирма! Ведь это  был  ее  выбор. И что заставило ее  -
талантливую художницу - стать наблюдателем в КОВОСе? Он даже не знает точно,
сколько ей лет. Конечно, она старше его..."
     Когда Ив впервые появился на Главной Базе начинающим стажером, Ирма уже
была одним из  ведущих инженеров.  Ее необыкновенная  красота и холодноватая
замкнутость поразили его воображение  с первой  же встречи.  Не  смея даже и
мечтать о ней, он,  подобно многим  на  Базе, стал  втайне  поклоняться этой
удивительной женщине.  Даже сам Вилен, несмотря  на свои годы,  кажется, был
немного влюблен  в  нее.  Впрочем,  Ив не знал  ни одного из их  окружения в
КОВОСе,  кто отказался  бы выполнить любое  ее  желание.  Пусть  даже  самое
сумасбродное. А  такие желания  у нее иногда возникали. Да, характер  у  нее
далек от совершенства. Ив знал это слишком хорошо.
     Тогда  - еще в первый  год их знакомства - ее дважды навещал на Главной
Базе этот здоровенный рыжий верзила. Бин... Стойерс - или как там его звали?
- космический ас, имя которого в то время без конца  повторяли дикторы радио
и видеоинформации. Бин тогда только что возвратился из экспедиции на Марс. К
концу  его  второго  пребывания  на  острове Ив  стал  невольным  свидетелем
последнего  объяснения  Ирмы с этим типом. Ив задремал в шезлонге на берегу.
Разбудили его  голоса. Он поднял голову и  прислушался. Голос Ирмы. он узнал
сразу,  другой  голос... Шезлонг  стоял  в  беседке, сплетенной из пальмовых
листьев,  открытой  в  сторону  океана. Голоса доносились  с противоположной
стороны,  из парка. Ив хотел встать  и  выйти из своего  укрытия, но в  этот
момент кусты зашелестели совсем близко и тотчас резко прозвучал голос Ирмы:
     -  Нет, и еще  раз  нет,  Бин!...  И, прошу тебя, давай и  на этот  раз
расстанемся друзьями.
     Ив не расслышал ответа, лишь отдельные слова, в которых звучали упрек и
горечь. Это были совсем не те  слова, которые  обычно изрекал Бин  с экранов
или  в  окружении своих поклонниц и  поклонников.  Ужасное смятение охватило
Ива.  Выйти  из  беседки незамеченным  он  уже  не мог,  а оставаясь  в ней,
становился невольным  свидетелем интимного разговора, который  не должен был
иметь  свидетелей.  Ив растерянно завертел  головой и  вдруг  сквозь  щель в
плетеной стене беседки увидел Ирму и Бина. Оба были только в купальниках, их
покрытые загаром тела в лучах низкого солнца отсвечивали красноватой медью.
     Тоненькая, стройная,  длинноногая Ирма  с  копной взлохмаченных  ветром
золотистых волос и огромный, массивный Бин с  широченными плечами и могучими
бицепсами.  Бин был выше  ее  на целую  голову, но  теперь он сгорбился, его
квадратная рыжая голова была  низко опущена. Казалось, он врос в красноватый
гравий, освещенный вечерним  солнцем. Он держал Ирму массивной лапой за руку
выше запястья  и  что-то  твердил  прерывающимся  хриплым  голосом.  Она  не
смотрела  на  него  и,  закусив  губу,  отрицательно  покачивала  прекрасной
головкой. Потом он замолчал и,  приоткрыв рот, уставился  на нее.  Продолжая
покачивать головой, она попыталась освободить руку. Он не отпускал.
     - Мне больно, - сказала она тихо.
     Вместо  ответа  он привлек  ее  к  себе.  Иву  показалось,  что  она не
сопротивлялась.  Лицо ее словно окаменело, и глаза полузакрылись. Бин  начал
исступленно целовать  ее  плечи и  грудь, но она, сделав какое-то неуловимое
движение,  вдруг легко освободилась из его объятий и, отступив на шаг, резко
и сильно ударила его рукой по лицу. Ярко сверкнул на солнце большой граненый
алмаз в перстне, который она постоянно носила. Бин ошеломленно замотал рыжей
головой, словно пробуждаясь ото  сна, а она ударила его еще раз другой рукой
и,  стремительно  повернувшись,  исчезла   в  глубине  аллеи.  Кажется,  она
побежала, но Бин не  пытался ее преследовать.  Он стоял неподвижно,  сжав  в
кулаки  опущенные  руки.  Глаза  его были широко  раскрыты.  Из  рассеченной
перстнем щеки тонкой струйкой текла кровь. Когда капли крови стали стекать с
подбородка на  плечо и побежали вниз по  руке, он словно  очнулся. Рассеянно
провел  ладонью по лицу,  увидев, что пальцы в крови, слегка  пожал плечами.
Потом пробормотал  что-то и,  тяжело ступая, пошел  вдоль  берега. Когда  Ив
выбрался  из  беседки,  Бин  уже исчез за  ближайшим  мысом. Только  цепочка
глубоких  следов  темнела у  самой кромки  воды  на белом  коралловом песке,
который уже начал розоветь в лучах заката.
     В тот же вечер за ужином выяснилось, что Бин Стойерс покинул остров.
     - Очень торопился,  -  рассказывал  Риш,  который только что сменился с
дежурства  на  Центральном посту  управления Главной  Базы, - улетел с нашим
попутным  ракетопланом  на  остров  Гуам.  Кое-кого, конечно, опечалит  этот
неожиданный отъезд.
     Риш, как всегда, оказался плохим пророком. О Бине Стойерсе никто больше
на Главной Базе не  вспоминал. Ирма  оставалась  такой же,  как и  раньше, -
холодновато-приветливой, ироничной, немного  отчужденной. Казалось, ко  всем
на Главной Базе она относится одинаково дружески и никого не выделяет. После
окончания стажировки Вилен назначил Ива в группу Ирмы. В  группе было восемь
инженеров, и  они  тогда работали  в  северо-западной  части Тихого  океана.
Работы  было много; случалось, что они  неделями не возвращались  на Главную
Базу.  Ирма давно собиралась в отпуск и все не  могла выбрать  время. Как-то
вечером - их амфибия находилась тогда  у восточных берегов  Хоккайдо -  Ирма
заявила, что завтра уезжает в Европу.
     -  Ты  останешься  вместо  меня,  -  объявила  она  Иву.  -  С  Виленом
согласовано. - Она  погрозила  Иву  пальчиком, предвидя его возражения.  - И
вообще, после отпуска я, вероятно, перейду в другую группу. Иначе, мальчики,
мы можем изрядно надоесть друг другу.
     Утром  она исчезла,  ни  с кем не попрощавшись.  Она просто пересела на
рассвете на встречную амфибию КОВОСа, которая шла в Токио.
     Ива  тогда  больше  всего  расстроило  именно  то,  что  она  уехала не
простившись.  Он  втайне  надеялся,  что Ирма; после  того  как они  столько
проработали  вместе,  позволит  поцеловать  себя  на  прощанье неред  долгой
разлукой.  Что  она может не вернуться в группу после  отпуска, он просто не
верил.
     А   она  не  вернулась.  Месяц  спустя  Ив  узнал,  что  его  назначили
руководителем группы. Потом работа так захватила его, что он вспоминал  Ирму
все  реже и  реже. Прошло почти полтора года. Ирма не появлялась на  Главной
Базе.
     Как-то разговаривая по видеофону  с  сестрой - Дари тогда еще училась в
Париже, -  Ив услышал  о  выставке  картин, посвященных подвигам сотрудников
КОВОСа. Дари  так и  сказала:  "подвигам"... Слово это показалось Иву  таким
смешным, что он не удержался от улыбки.
     Дари поспешила обидеться.
     - Между прочим,  дорогой, там есть  и  твой портрет, -  объявила она на
прощанье и отключилась.
     Ив замер у потемневшего экрана. "Его портрет? Неужели Ирма? Может быть,
это ее выставка?..."
     Вечером он  еще  раз вызвал Париж. Но аппарат Дари  не  отзывался. Лишь
спустя несколько дней ему снова удалось связаться с сестрой, у которой в это
время шли экзамены.
     Дари  вначале, как и следовало ожидать, дулась на него, но, поняв,  что
Ива почему-то взволновало сообщение о  выставке и портрете, сменила  гнев на
милость.  Автор работ, посвященных КОВОСу, -  молодая и уже очень  известная
художница, которая  сама несколько  лет работала в КОВОСе. Зовут ее Ирма,  а
фамилию  Дари  забыла.  Впрочем, если  его  интересует, она  узнает и завтра
сообщит...
     Дальше Ив уже  не слышал, что  говорила сестра. Сердце  его стучало так
сильно,  что этот стук заглушал все на свете.  И  в унисон  ударам  сердца в
мозгу звучало: "Ирма, Ирма... Она помнит... Помнит обо мне..."
     На другой  день он выпросил у Вилена отпуск и  полетел в Париж. По пути
ему предстояло задержаться на  Мадагаскаре - это было условие,  поставленное
Виленом. Дела на Мадагаскаре требовали не более двух-трех дней, но Ив провел
там  весь свой отпуск, потому что на  Мадагаскарской базе КОВОСа он встретил
Ирму.  Кажется,  она  обрадовалась  встрече,  даже  подставила ему щечку для
поцелуя,  а  он так растерялся,  что только ткнул  ее носом. Они проговорили
целый  день, хотя по ее вопросам Ив догадался,  что она в курсе всех дел его
группы.  Сама она сменила за это время несколько ячеек КОВОСа. Даже работала
в ближнем  космосе на  одной из  орбитальных баз. О выставке картин  она  не
упомянула, и  Ив не сказал ей, что  собирался лететь  в  Париж.  Внешне  она
осталась все той же изящной, холодновато-внимательной, чуть ироничной Ирмой,
но в глубине ее  ясных  зеленовато-серых глаз иногда читалась то  ли скрытая
грусть, то ли сомнение. Она  внимательно слушала все,  что рассказывал Ив, а
ему иногда начинало казаться, что мысли ее блуждают далеко... Во время одной
из прогулок он осторожно взял ее за руку, но она так же осторожно освободила
руку.
     Дни  отпуска промелькнули стремительно. Ирма проводила  его  в аэропорт
Антананаривы и,  протянув  на  прощанье руку, которую он долго не  отпускал,
между  прочим заметила, что, возможно, она скоро  сама  появится  на Главной
Базе.
     Она  действительно прилетела  туда  через  несколько  дней,  никого  не
известив, и сразу отправилась к Вилену...
     Ив готовился вылететь к своей группе, когда дежурный сообщил,  что  его
просит к себе Вилен.
     Ив удивился - всего час назад он  был у Вилена, получил все инструкции,
и они  распрощались. Удивление Ива сменилось ошеломлением, когда  в кабинете
шефа он  увидел  Ирму.  Она сидела в  низком кожаном кресле у  окна,  слегка
наклонившись вперед  и обхватив руками колени.  На ней  был голубой полетный
комбинезон пилота. Шлем  с защитными выпуклыми  очками лежал рядом на ковре.
Посреди кабинета стоял Вилен, задумчиво теребя свою  бородку.  Онемевший  Ив
растерянно остановился у дверей.
     -  Она хочет  вернуться в  твою группу,  Ив, -  сказал  Вилен, кивнув в
сторону Ирмы. - Что ты на это?
     - Я готов... передать дела хоть сейчас... Я...
     Ирма усмехнулась и отрицательно покачала головой.
     - Ты не понял, - прервал Вилен. - Она просит, чтобы ты взял  ее рядовым
инженером.
     - Но... - начал Ив.
     - Я согласна и техником,  если не найдется инженерной вакансии, - очень
тихо сказала Ирма, не поднимая глаз,
     -  Перестаньте  наступать  мне  на  нервы, -  вспылил Вилен.  - Сегодня
вечером у меня  важное заседание, и я еще не готов к нему. Пять минут вам на
переговоры. Ясно?
     И он стремительно вышел из кабинета, оставив их вдвоем. Ирма подняла на
Ива свои большие зеленовато-серые глаза и виновато улыбнулась.
     - Это капитуляция, Ив. Сдаюсь.
     - Но я не хочу капитуляций, - запротестовал он.
     - Называй это как угодно. Хочу остаться с  тобой. Если,  конечно, ты не
возражаешь.
     Через час  они улетели на  атолл  Уранао, где тогда базировалась группа
Ива.
     Те  первые  месяцы стали овеществленным  волшебством.  Воспоминания  он
сохранял в самых сокровенных  тайниках  памяти. И боялся возвращаться к ним,
чтобы  не  расплескать  по каплям пережитое  и чтобы  не  поддаться соблазну
сравнений. Ирма, Ирма, где ты  теперь? Неужели  в бесконечном поиске еще раз
перечеркнула  весь пройденный путь, и наши  ночи  на Уранао, и  просвеченные
тропическим солнцем разноцветные лабиринты рифов, где мы плавали от  восхода
до  заката, и несказанной красоты рассветы,  которые  мы встречали на  своей
амфибии, бесшумно парящей над светлеющим зеркалом океана...


     Под потолком салона вспыхнули плафоны. Капитан появился  на центральном
экране и объявил,  что посадка  в Шереметьевском аэропорту Москвы произойдет
через две минуты. Сейчас два часа десять минут местного времени. До центра и
до района больших отелей быстрее всего сейчас добраться на метро.
     Ив прильнул к иллюминатору. В разрывах стремительно проносящихся темных
облаков  искрилась  разноцветная  россыпь  огней  огромного города.  Самолет
развернулся  и  резко  пошел  вниз.  Через  несколько  секунд  совсем близко
замелькали  зеленые  огни посадочной полосы. Машина легко коснулась колесами
бетона  и затормозила  возле одного из наземных перронов.  Стихли  моторы, и
капитан пригласил пассажиров к выходу.
     Ив  выходил  последним.   Он  задержался  на  трапе,  глубоко   вдохнул
прохладный, влажный после дождя воздух. Ветер прилетел откуда-то из темноты.
Принес  запах   леса,  мокрых   листьев,   свежескошенной  травы.  Светились
пунктирами   зеленых  и   красных  огней   посадочные  полосы.  Подсвеченная
голубоватыми  рефлекторами полоска перрона вела к ярко освещенной стеклянной
коробке аэровокзала. Справа и слева у соседних  перронов неподвижно застыли,
тускло  поблескивая иллюминаторами,  похожие на  исполинские  рыбы воздушные
корабли. Эта часть аэропорта принимала только машины ближних рейсов. Поэтому
ночью движение тут было минимальным. Освещение на  большинстве перронов было
выключено. Тишину нарушал  лишь легкий шорох  шагов  - пассажиры  адлерского
рейса уже подходили к зданию аэровокзала.
     Спускаясь по  трапу, Ив глянул вверх. Над головой  светили звезды. Ярко
блестел  ковш   Большой  Медведицы,  а  под  ним  за  приземистыми  зданиями
аэровокзала  в полгоризонта пылала  оранжевая заря  - отблеск  ночных  огней
самого большого города планеты.
     - Ну, здравствуй, Москва, - тихо сказал Ив. - Здравствуй и прощай.
     Рассвет он встретил уже в Париже.

На Главной Базе

     - Ив?!. Возвратился все-таки...
     Полуобернувшись  в  кресле,  Риш  смотрел  на  него  широко  раскрытыми
глазами.  Во взгляде  друга Ив читал радость, удивление  и еще что-то. Он не
успел  расшифровать.  Риш  отвел  глаза,  торопливо  поднялся  из-за  пульта
управления. Они обнялись.
     -  Это хорошо, просто  замечательно, - повторял Риш, похлопывая его  по
плечу, но отводя глаза всякий раз, как их взгляды встречались.
     Под  высокими  сводами просторного, залитого  солнцем  зала голос  Риша
звучал  чуть  громче, чем принято  было  разговаривать на  центральном посту
Главной Базы.
     Иву  невольно  вспомнились  слова  Вилена:  "Никаких  эмоций  во  время
дежурства  здесь,  коллеги..."  Риш  сегодня -  старший  дежурный  диспетчер
Центрального  поста управления  Главной  Базы  КОВОСа.  Первый после Вилена.
"Однако неужели  они тут могли  подумать, что он может не возвратиться - он.
Ив Маклай, который и вообразить-то не может своего существования вне КОВОСа.
Злодейство какое-то! Придется объясниться с Ришем откровенно".
     Запестрел серией цифр один из контрольных экранов. Указав Иву ближайшее
кресло, Риш быстро вернулся на свое место у Центрального пульта.
     Ив   сел,  окинул  взглядом  знакомый  полукруг  зала.  Ничего  тут  не
изменилось  за его  долгое  отсутствие. Так же  перемигиваются  разноцветные
световые  сигналы  на больших рельефных картах над пультом  управления, чуть
слышно постукивают печатающие механизмы,  подрагивают  стрелки  бесчисленных
указателей,  вспыхивают  и  гаснут  контрольные  экраны.  КОВОС  несет  свою
бесконечную вахту, и люди  Земли  могут спать спокойно  на ночном полушарии,
трудиться   и   отдыхать  на   дневном.  Ив  посмотрел  на  большой  глобус,
установленный  посредине  зала.  Линия  терминатора  уже  миновала  западное
побережье Америки  и чуть  заметно смещается по  голубой  поверхности Тихого
океана. Сейчас она  у острова Пасхи. Часа через три ночь придет и  сюда.  Ив
бросил взгляд на свои электронные часы. Именно так - через два  с  половиной
часа здесь станет темно. Надо успеть  до темноты показать Дари  их остров  и
городок Главной Базы.
     Он шевельнулся в кресле, готовясь встать.
     -  Подожди,  - отозвался  со своего места Риш. - Я сейчас на  несколько
минут освобожусь, и поговорим. А, черт!..
     - Что-нибудь не в порядке? - спросил Ив.
     - Ничего особенного. Это Одингва. Вышел на связь и куда-то исчез.
     - Где он сейчас?
     - Там,  -  Риш  указал  пальцем  вверх,  - два  часа назад  вылетел  со
стационарного спутника  "СК-14". Понимаешь,  он пытался выйти на связь не  в
свое время.
     - Вероятно, спохватился и замолчал.
     - Не исключено, - пробормотал Риш, продолжая нажимать кнопки на пульте,
- хотя все может быть и совсем иначе.
     Он нахмурился, вглядываясь в пустые экраны, потом повернулся к Иву:
     - Так, значит, вернулся на Итаку - в нашу родную дыру.
     - Можно подумать, что вы тут действительно сомневались.
     - Понимаешь, сомневались не то слово, но я...
     Риш прервал и снова отвернулся к контрольным экранам.
     - Ну что ты... Кончай.
     - Да нет, ничего. За эти полгода ты ни разу не сообщил о себе.
     - А что было сообщать? Большую часть времени провел в санатории. Медики
заставили пройти полный профилактический цикл.
     - Здесь это не помешает.
     - Что-нибудь новое, Риш?
     - И нет, и да... С одной стороны - все  по плану: квадрат за квадратом.
С  другой  -  в одном квадратике,  кажется,  проклевывается  сюрприз.  Вилен
объяснит, если вернешься к подводному поиску.
     - И что еще?
     - Прямо скажу: интересного -  ничего. Текущие дела. Да, вот еще Одингва
гоняется сегодня за  каким-то куском стальной конструкции.  Эту штуку дважды
наблюдали со стационарных спутников. Понимаешь,  электроника  ее не ловит, а
визуально наблюдали дважды. Вероятно, болталась в стороне  от главных трасс.
А теперь изменила  орбиту. Решили уничтожить.  Полетел Одингва, но  пока  не
может найти. Последнее сообщение я принял час назад.
     - Что это может быть?
     - Скорее всего -  фрагмент  одной  из первых орбитальных  обсерваторий.
Тогда еще не существовало инструкции "УН-1".
     - Прошлый век опять напомнил о себе.
     -  И будет напоминать снова и снова.  Запакостили весь ближний  космос.
Твердили  о метеоритной угрозе, а сами задали  работу нескольким поколениям.
Космический поиск  ведется более сорока лет, а окрестности  Земли все еще не
полностью безопасны для полетов.
     - Что в наземных группах, Риш?
     - Тоже ничего нового, но работы хватает.
     - А как с людьми?
     - Откровенно  говоря, неважно. Вилен  подготовил очередное .обращение к
молодежи.  К нам  по-прежнему  не очень  идут.  Далековато до переднего края
науки. Были  когда-то подметалы,  дворники, мусорщики  в  городах.  Собирали
всякий  хлам  и  сжигали  на  специальных свалках.  А  разве  наш  КОВОС  не
занимается тем же самым? Изменился объем  работы, методы, технология, а суть
осталась.
     - Что с тобой, Ришар? Не пора ли и тебе поехать в отпуск?
     - Давно пора.  Только я тоже подумываю,  не уехать  ли совсем.  Надоело
быть ассенизатором прошлого.
     - Слушай, что у вас стряслось в мое отсутствие?
     - Ничего не стряслось... Но ребята уходят. Ушли Рой и Стив, не вернулся
из  отпуска  Ильяс,  -  он помолчал.  -  Ну,  относительно Ирмы ты, конечно,
знаешь... Не обижайся, Ив, но я был почти уверен, что и ты  останешься там -
на Большой земле настоящих дел.
     Иву вдруг показалось,  что в зале  потемнело. Он  даже глянул на  окно.
Нет, солнце по-прежнему ярко светило в безоблачном небе.
     "Вот то, чего я так боялся. Ирма... Значит, здесь ее нет. Значит, та ее
вспышка  и  неожиданный  отъезд  не  были  капризом.  Неужели  не  вернется?
Никогда?..."  -  Ив  тряхнул, головой,  двумя  руками откинул  назад длинные
светлые волосы. Не глядя на Риша, он сказал:
     - Нет. Мне нравится наша работа. Нравится. Слышишь?
     Он  умолк,  ожидая  ответа,  но  Ришар только  пожал  плечами  и  снова
отвернулся к контрольным экранам. В зале было очень тихо. Тихо и печально.
     "Да,  все оказалось  хуже, чем  я  предполагал,  -  думал Ив. - Глупец.
Напрасно  надеялся. Если уедет и Ришар, будет совсем скверно... И напрасно я
привез  сюда Дари. Впрочем, это  была  ее мысль. Но следовало  отговорить. С
Ришаром, пожалуй, еще не все потеряно. У  него уже случались депрессии. Надо
посоветоваться с Виленом. Вилен, если захочет, провентилирует ему извилины".
     - Ну,  о чем  задумался, -  спросил Ришар  и усмехнулся. - Пожалел, что
приехал? Разве не знал  об  Ирме?  Ведь  вы уезжали вместе.  Слушай,  еще не
поздно. Амфибия  в аэропорт отправляется  через полчаса.  Кроме  меня,  тебя
никто не видел. Поезжай, ищи ее.
     - Нет, - решительно сказал Ив. -  При чем тут Ирма? Это ее дело. Каждый
должен решать  сам,  как  считает  более правильным. Я  не покину  КОВОС.  Я
вернулся  работать, Риш. Разве наша работа стала менее важной? Я согласен  с
Виленом: КОВОС - тоже передний край. Это  мы делаем жизнь безопаснее, легче,
прекраснее. По пути сюда я видел: люди неплохо живут там, где еще десять лет
назад простирались радиоактивные пустыни. Пройдет немного времени, и в руках
мусорщиков КОВОСа окажутся ключи от погоды и климата Земли... А ты говоришь:
"далековато от переднего края". Чепуха!
     - Сколько лет ты работаешь в КОВОСе, Ив?
     - Десять.
     - А я шестнадцать. Три года назад я думал почти как ты.
     - Но что-то изменилось недавно. В мое отсутствие.
     - Это менялось постепенно, дружище. Меня начали раздражать однообразие,
приземленность. Любая работа имеет не только начало, но и конец. У нашей нет
конца.  Пятьдесят  лет  назад  планировалось  закончить  очистку  океанов  к
середине века.  Срок минул, когда нас  с тобой еще  не было на свете. А  чем
занимаемся мы?
     - Никто никого не вынуждает, Риш.
     - К счастью! Поэтому я думаю об уходе.
     -  Жаль...  -  Ив  отвернулся  и  стал  глядеть  в  окно-туда,  где над
верхушками пальм синел океан.
     - Пройдет немного лет,  ты  заболеешь тем же, - после  долгого молчания
сказал Ришар.
     "Он словно оправдывается", - подумал Ив.
     -  Рано  или  поздно это  случается со всеми. Отдать этому  целую жизнь
невозможно.
     - А Вилен?
     - Такие, как Вилен, - исключение.
     - Однако они  существуют, правда? - Ив стремительно повернулся вместе с
креслом.  - И  не  один  Вилен  отдал КОВОСу  целую  жизнь.  Он-то, конечно,
исключение! При жизни стал бессмертным.  На Большой  земле в  его  честь уже
воздвигают  монументы.  В них  дань  уважения,  благодарности.  Ему и  всему
КОВОСу. А разве мы с тобой не частицы КОВОСа?
     - Ну-ну, радуйся, раз это поддерживает твой энтузиазм.
     -  Мой энтузиазм  не нуждается в  поддержке, Риш. Знаешь, я  побывал  в
нашей школе. Главный наставник позволил мне побеседовать с ребятами старшего
цикла. Многие хотят поехать к нам после окончания.
     - Хотят... У  них  еще  есть время  передумать.  Вот  если бы ты привез
кого-нибудь с собой.
     - Привез.
     - Интересно, кого же?
     - Сестру. Мы встретились в Каире. И она...
     - Сестру? К нам? -  удивленно воскликнул Ришар, широко раскрывая глаза.
-  Ну  и ну!  Пожалуй, отпуск не пошел тебе на пользу. Она,  наверно,  после
нормальной школы?
     -  Она  окончила  Высшую  школу  архитектуры. Сейчас учится в  Академии
искусств. Она работала на раскопках.
     - И захотела  поработать  у нас.  И ты, конечно, не отговаривал? Что за
люди! Где она?
     - Внизу, в парке.
     - Немедленно сюда ее! По уставу, каждый вновь прибывший  должен явиться
к дежурному диспетчеру Главной Базы. Как ее зовут?
     - Дари.
     Риш повернулся вместе с креслом к экрану внутренней связи:
     - Внимание!  Дежурный  диспетчер Центрального поста управления  Главной
Базы  КОВОСа Ришар  Осовский обращается  к Дари Маклай, которая  только  что
прибыла на  остров.  Дари, поднимись, пожалуйста, в верхний зал Центрального
поста. Тебя ждут.
     В открытые окна далеким эхом донеслись слова Ришара, прозвучавшие внизу
в парке из переговорных устройств.
     Ив   встал,  подошел  к  окну.  Выглянул   в  парк.  В  густой  зелени,
просвеченной  тропическим  солнцем, от круглого  белого здания Главной  Базы
разбегались по радиусам серебристые дорожки в оправе ярких цветов.
     По  одной из  них торопливо шла темноволосая девушка в  короткой  белой
тунике. Ветер растрепал  ее волосы, и она на ходу придерживала развевающиеся
пряди смуглыми, обнаженными до плеч руками. Ив закусил губы и, прищурившись,
оглянулся на приятеля:
     - Что придумал?
     -  Хочу  посмотреть  на  твою  сестру. Могу  я  хоть  этим вознаградить
однообразие дежурства? И кроме того, по уставу, я  обязан известить Главного
о приезде новичка. Ведь она приехала работать в нашем болоте?
     - Разумеется.
     - Ну вот: выполняю устав.
     -   Третий  раз  вспоминаешь  об  уставе!  В  мое  отсутствие  ты  стал
формалистом, Риш.
     -  И  ты  им станешь.  Перед  тем как  решишься  уйти.  Неминуемо,  как
старость, дружище.
     Бесшумно  раздвинулись двери,  и  вошла Дари. Риш откинулся  в  кресле,
широко раскрыл глаза:
     "Ну и ну! Хорош Ив! Молчал, что у него такая сестра..."
     - Это -  Риш, Дари, - Ив  с  едва заметной  усмешкой переводил взгляд с
сестры на онемевшего друга. - Тот самый... Помнишь? Сегодня он самый главный
на Базе.
     - Я должна рапортовать о прибытии?
     Узкий овал смуглого  лица в ореоле вьющихся  темных волос. Высокий лоб.
Яркие  губы. Низкий, певучий  голос.  Большие черные  глаза,  внимательные и
чуть-чуть насмешливые. Стройная фигурка. Красивые плечи. А ноги... Риш хотел
сказать что-то очень  значительное,  но смеющиеся черные  глаза окончательно
лишили дара речи. Он молчал и улыбался немного растерянно.
     Дари бросила быстрый взгляд на брата и скромно опустила темные ресницы.
     -   В   школе  нам   рассказывали,   что   инженеров  КОВОСа   отличает
стремительность реакции.
     -  Гм...  -  начал  Риш,  тщетно  пытаясь  освободиться  от  неожиданно
появившейся хрипоты.
     - Можешь считать, что  твой рапорт принят. Дари, - объявил Ив, усаживая
сестру  в кресло. -  Не удивляйся нашей лаконичности. В КОВОСе понимают друг
друга  с полуслова. Реплика, которую ты только что слышала, необычайно емка.
В  ней  и одобрение, и элемент самокритического анализа, и  сомнение, вполне
естественное в возникшей ситуации. А сейчас Риш прикидывает программу ЭВМ, в
которую  заложит  твои  параметры, чтобы определить,  куда  тебя  послать: в
космос, на дно океана или...
     - Замолчи, наконец, - хрипло сказал Риш, - или пошлю тебя самого... еще
подальше. Здравствуйте, Дари, и... извините меня. Во всем виноват он. Ничего
толком не объяснил. Я думал, что знаю о нем все. А не знал даже, что у  него
такая сестра.
     - Принимаю  извинение, - кивнула Дари. - Готова  принять  и определение
"такая"  в  качестве местного комплимента. Рада  с  вами познакомиться, Риш.
Впрочем, я-то вас знаю. Мы встречались, хотя вы, конечно, не помните меня.
     - Встречались? Тм... А-а, припоминаю...
     - Ничего вы не припоминаете. Вы выступали в школе, которую  окончили. А
я  была на том выступлении.  Даже спрашивала  что-то.  Кажется, о гигантском
кракене.
     - Ну, конечно... - снова начал Риш.
     -  Не пытайтесь  уверять,  будто  что-то  припоминаете.  Я  была  тогда
воспитанницей первого круга. Между прочим, в Большом зале школы  по-прежнему
весит ваш портрет.
     - Гм?.. .
     - Его тоже, - Дари кивнула на брата. - Воспитатели ужасно гордятся вами
обоими. Но, по-моему, нам напоминали о вас слишком часто. А еще я видела вас
на экране видеопередач.
     - Это было прошлой осенью, - вставил Ив.
     -  Благодарю за разъяснение,  -  Риш сердито глянул на приятеля. - Если
мне не изменяет память, видеопрограмма за последние несколько лет вспоминала
о нас лишь однажды, и это было именно прошлой осенью.
     -  Но  была большая  передача, - возразила  Дари.  -  Большая  и  очень
хвалебная.
     -  И в  ней  говорилось не столько о "нас", - уточнил Ив,  -  сколько о
Ришаре Осовском, который...
     - Ты, кажется, решил меня окончательно довести, - быстро прервал Риш. -
Не наступай  мне  на нервы!  Кстати,  Дари, это не  я придумал, это  любимая
поговорка Вилена. У меня еще три часа дежурства.
     -  Видишь, какие  мы тут скромные. Дари,  - невинно  заметил  Ив.  Дари
весело рассмеялась:
     - В древности говорили: наша скромность превыше гордыни.
     - Будущая специальность Дари -  реконструкция прошлого, - пояснил Ив. -
Она знаток  древних  обычаев,  обрядов, правил,  кодексов.  Она хорошо знает
историю, древнюю архитектуру, умершие языки нашей планеты.
     - Не преувеличивай, Ив.
     -  А  зачем?  -  поинтересовался Риш,  окидывая  взглядом  контрольные,
экраны.
     - Что зачем? -не поняла Дари.
     -  Зачем  заниматься  всем  этим  в эпоху освоения  ближнего  космоса и
межзвездных исследований?
     - А зачем вы работаете в КОВОСе?
     _  Мы -  другое дело.  КОВОС  - увы, необходимость.  Если бы не он, все
живое  давно  задохнулось  бы на этой планете или захлебнулось в собственных
нечистотах.
     - Значит, вы воюете с прошлым?
     - Можно сказать и так. И контролируем настоящее.
     - А я хочу понять прошлое, чтобы облегчить и ваши задачи,  и управление
будущим.
     -  Понять прошлое едва ли можно...  И как  может облегчить  нашу работу
знание,  например,  того,  что  в  позднем средневековье  самой воинствующей
религией был католицизм, а двести лет назад - бюрократизм.
     -  Не  раскрывай  свою  эрудицию, Риш, -  заметил  Ив. - Бюрократизм не
религия...
     - Неважно! По своим последствиям он не лучше...
     -  Если  рассматривать   бюрократизм  как  элемент  мировоззрения,   он
действительно близок к религии, - к удивлению Ива, объявила Дари. - Только к
религии   очень   примитивной...  фетишизация  предметов  -   в   частности,
административных и должностных  знаков, документов, бумаг; преклонение перед
так называемыми авторитетами - административными, научными  и прочими; культ
вышестоящего, цитаты вместо живых  мыслей; пренебрежение  к  Человеку. Целый
пантеон божеств, больших  и малых.  Это  был  возврат к далекому  прошлому в
области  человеческих  отношений.  Возврат -  в  эпоху  новой  технологии...
Однако, Риш, разве вам не  легче было бы ликвидировать кое-какие последствия
бюрократических деяний на нашей планете, если бы вы могли ответить на вопрос
"почему"... Почему они поступали так, а не иначе?
     Осовский  молча покачал головой. Его внимание привлек  один из экранов,
который зеленовато засветился, но тотчас снова стал пустым и плоским.
     - Одингва  хотел  выйти  на прямую видеосвязь, но не  получилось, - эти
слова  были обращены только к Иву. - Если  что-то важное, сейчас передаст по
радио на Центральный пост...
     Все  трое  невольно  затаили  дыхание,  и  в  наступившей тишине  стало
отчетливо  слышно негромкое  постукивание метронома,  отсчитывающего секунды
земного времени.
     "Пять,  шесть,  семь... десять, -  считала про  себя Дари. -  Мы  стали
старше еще на десять секунд".
     - Центральный пост связи! - сказал Риш. - Есть новые данные?
     Тотчас отозвался металлический голос автомата:
     -   Для  дежурного  диспетчера  Центрального   поста  новых  данных  не
поступало.
     - Связь с Одингвой?
     Металлический голос на мгновение  утонул в неясном шорохе, потом  четко
произнес:
     - Находится вне пределов радиовидимости.
     - Благодарю,  -  сказал  Риш и,  повернувшись в сторону Ива, добавил: -
Странно...
     - Вы чем-то обеспокоены? - спросила Дари.
     Риш ответил не сразу. Он окинул  взглядом контрольные экраны и  большую
рельефную карту полушарий,  расположенную над пультом и пульсирующую сотнями
разноцветных вспышек, потом повернулся к Дари и улыбнулся:
     - Нет, пока все нормально.
     - А что означают огоньки на большой карте?
     - Что КОВОС несет вахту и люди Земли могут трудиться и Спать спокойно.
     - О, вас так много? - искренне удивилась Дари.
     -  Увы, - Риш  покачал головой, - нас  мало. Это  все автоматика.  Люди
находятся в немногих местах и  идут  только на самые ответственные операции,
когда  механизмы оказываются бессильными.  Что же  касается  вашего вопроса,
Дари, на который я не ответил... - Он на мгновение замолчал и снова взглянул
на пульсирующие огоньки  карты,  словно  отыскивая  там слова. - Видите  ли,
история  всегда  казалась мне  запутанным клубком  человеческого  безумия...
Размотать  его,  по-моему,  невозможно -  ведь единой нити  не существует, а
обрывки, которые извлекают  историки... Их каждый из  вас толкует по-своему.
Получается  собрание  мифов, более  или менее  правдоподобных... Но  нам тут
приходится иметь дело с совершенно реальными объектами минувшего. В борьбе с
ними  мифы - плохие помощники.  Когда  подводный поиск  обнаруживает на  дне
Океана  останки старинного  корабля,  в  трюмах  которого  запас  смертельно
ядовитых веществ, способных убить население целой планеты, нам уже  неважно,
по чьему  безумному приказу эти вещества были  погружены на  корабль  и  при
каких  обстоятельствах он  погиб.  КОВОС  должен  обезвредить  эту "посылку"
прошлого.
     -  Разве ваша задача не  была  бы  облегчена, если бы  вы  точно  знали
историческую обстановку той эпохи или хотя бы время, когда...
     Риш снова покачал головой:
     - Все "посылки"  такого  рода идут из второй  половины двадцатого века.
Чтобы их датировать,  достаточно знаний  в объеме школы. Ведь в конце концов
для  нас не  важно  знать, торпедирован  ли  этот  корабль во  время  второй
всемирной  войны  или  затоплен тридцать  лет  спустя,  чтобы избавиться  от
хлопотливого запаса,  срок хранения которого истек. И в  первом  и во втором
случае  наша задача остается  той же самой  -  уничтожить "мусор" минувшего.
Уничтожить  как можно скорее. Времени на  анализ исторической ситуации у нас
обычно не остается.
     -  С  вами трудно  спорить, Риш, но, надеюсь,  мне удастся когда-нибудь
показать реальную пользу и нашего поиска. Осовский пожал плечами:
     -  Наверно,   она   существует.  Может  быть,  даже   какие-то  области
современной  технологии в  ней  и  заинтересованы.  Но для  нас...  -  он  с
сомнением покачал головой.
     - Не пытайся убедить его.  Дари, - сказал Ив. - Риш исключительно упрям
и по  складу  ума прагматик. Теоретизирования  не выносит. Но при  всех этих
ужасных недостатках он один  из лучших поисковиков. Когда  дело  доходит  до
"разгрызания"  наиболее  хитрых  "орешков",  посылают  его.  С  его  мнением
считается сам Вилен.
     - Не принимайте эти слова за  чистую монету, Дари, - отпарировал Риш. -
Он  пытается льстить  мне, чтобы получить интересное задание. Не выйдет, уже
хотя  бы  потому,  что  интересных  заданий  сейчас  нет.  Кроме  того,  сам
он-неисправимый романтик, для которого поиск важнее конечного результата. Он
все еще надеется на Великое приключение,  хотя пора их  давно миновала  и мы
лишь мусорщики, подметающие свою планету.
     - А куда пошлете меня? - поинтересовалась Дари.
     - Это решит Главный. Для начала, вероятно, в одну из лабораторий.
     - О-о... - в  голосе Дари прозвучало искреннее разочарование. -  У меня
тоже есть своя мечта. Давнишняя мечта...
     - Космический поиск?
     - Нет. Дно этого океана.
     - Там  ничего  интересного. Бесконечная илистая равнина, погруженная  в
вечный мрак.
     - И все-таки...
     - Брат возьмет  вас когда-нибудь  с собой, если  вернется  к мусорщикам
океана.
     - А где сейчас работаете вы, Риш?
     - Я скоро уеду... в отпуск. В долгий отпуск. Я ждал возвращения Ива.
     Снова начал светлеть экран космической видеосвязи, но изображение так и
не появилось. Экран вспыхнул раз, другой и погас.
     - Это перестает мне нравиться, - пробормотал Риш. Он  пробежал пальцами
по кнопкам пульта управления.
     -  Внимание!  Я  - КОВОС,  я - КОВОС. Вызываю планетолет К-3.  Одингва,
слышишь меня? Отвечай немедленно!
     Ответом было молчание. Риш повторил вызов еще и еще.
     - Может быть, какие-то помехи? - предположил Ив.
     - Не похоже. Я бы сказал, что его сигналы кто-то или что-то глушит.  Но
это невероятно...
     - Он полетел один?
     - Со стажером.
     - Тогда нет оснований для тревоги.
     - Для тревоги, пожалуй... Но предупреждение дам.
     Риш повернулся к переговорному экрану:
     -  Внимание! Я -  КОВОС. Дежурным  диспетчерам  КОВОСа на  стационарных
спутниках. Потеряна связь с планетолетом  К-3. Установите связь с Одингвой и
сообщите на Центральный пост управления.
     Дари  затаила  дыхание, ожидая  ответов из космической  дали,  но  ряды
экранов молчали.
     - Почему они не отвечают? -  удивленно спросила девушка. - Они  слышали
вас?
     -  Конечно. И уже  ответили, - Риш указал  на  искрящуюся разноцветными
огоньками карту. - Спутники включились в поиск.
     - Неужели там что-то случилось? - Дари встревоженно взглянула на брата.
     Ив покачал головой:
     - Не волнуйся. Все в порядке. Это наши будни.


     - Хорошо, что возвратился, очень хорошо, - испытующий взгляд Вилена был
прикован к лицу Ива. - Ильяс и Стив... ты знаешь?
     - Знаю, - Ив опустил глаза.
     - Однообразие наших будней иссушает энтузиазм.
     - Они вернутся, Учитель.
     -  Учитель! -  Вилен усмехнулся  уголками  тонких  губ. - Уже  мало кто
называет  меня  так. А мне  нравится  это  старинное обращение...  "Учитель,
воспитай ученика".  Помнишь? В сущности,  все вы - новое  поколение КОВОСа -
мои ученики.
     - Пора подумать и о новой смене.
     -  Конечно-конечно.  Это  постоянная забота  КОВОСа -  моя и  всех вас.
Прекрасно, что уговорил сестру приехать сюда.
     - Собственно,  уговаривать не пришлось, А через полгода должно  прибыть
еще пополнение. Парни из моей школы.
     - Если приедут, прекрасно...
     - Кажется, вы тоже не верите. Учитель.
     - Не верю - не то слово. Но могут и передумать.
     - Все не передумают.
     -  Конечно-конечно... Однако  вернемся к делу.  Чем  бы ты теперь хотел
заняться, Ив?
     - Решайте вы, Учитель.
     Вилен задумчиво  поскреб седенький  клинышек  бородки  -  в  КОВОСе  он
единственный сохранял этот знак старинной  моды, -  потом заговорил,  словно
рассуждая вслух:
     -  В континентальной секции пока людей хватает; на спутниках сейчас  не
густо, но справиться можно. С океанами  у нас, как всегда, проблема...  Если
бы не контроль со спутников, -Вилен вздохнул, - не знаю, что  бы  мы делали.
Сейчас только  в  секцию  Атлантического океана необходимо несколько опытных
инженеров. Это лишь в  качестве контролеров и  наблюдателей.  А монтаж новых
очистных фильтров, а замена устаревших!.. Тихий океан мы вообще предоставили
самому себе. Вся  надежда на его колоссальные размеры и мудрость природы, да
на контролеров суши, что не допустят сброса какой- нибудь отравы  по  рекам.
Очистку дна мы сейчас практически прекратили - нет людей. А там еще работы и
работы...
     -  Так, может,  мне  и  заняться Тихим океаном,  - предложил Ив.  Вилен
покачал головой:
     -  Один  ничего не сделаешь.  Если  бы  я  мог сейчас  выделить в  твое
распоряжение человек пять рядовых инженеров, я бы, не колеблясь, восстановил
Тихоокеанскую  секцию.  А  один  ты?..  Тихий  океан  -  почти треть  земной
поверхности,  - он усмехнулся.  - Десятки  приливных  электростанций,  сотни
волновых   энергоблоков,   семь   глубоководных   обсерваторий   со   своими
энергосистемами, полсотни подводных рудников,  буровые установки на шельфах,
станции опреснения морской  воды.  На  островах и кое-где на побережьях  еще
сохранились крупные  промышленные комплексы. - Вилен посуровел: - Сколько ни
бьемся,  не можем добиться  их  перенесения  в промышленные  зоны.  Говорим,
спорим,  убеждаем,  принимаем решения,  -  он  постучал  согнутым  костистым
пальцем  по  краю стола, -  все впустую...  С одной стороны,  здоровье сотен
миллионов  людей,  с другой  -  какие-то там переходные  планы  десятилетней
давности. Свет  клином  сошелся на  нескольких  десятках  заводов. Решение о
промышленных зонах было принято в дни моей молодости... Мы  все еще не можем
привести в порядок хозяйство планеты. Вся тропикальная область Тихого океана
-  зона  отдыха.  Решение принято еще в первом десятилетии  коммунистической
эры. А тут до сих пор дымят трубы.
     - Трубы, пожалуй, уже не дымят, Учитель, - улыбнулся Ив.
     - Вот-вот, именно это мне сказали на последнем заседании Высшего Совета
Планирования  Будущего, - рассердился  Вилен. -  Что из того, что  трубы  не
дымят буквально? Предприятия работают? И куда попадают отходы? В океан, в ту
самую  его  зону,  которая   объявлена  зоной  отдыха.  А  ведь  это  отходы
металлургических заводов  Новой  Гвинеи,  Японских островов,  Тихоокеанского
побережья Центральной Америки, подводных  урановых  рудников у Галапагосских
островов и тому подобного.  И  не пытайся  убеждать меня, Ив, что  все это в
порядке  вещей.  Это пережитки бюрократизма, с которыми необходимо  бороться
самым решительным образом. И буду с этим бороться до конца моих дней...
     - А что решили с заводами? - поинтересовался Ив.
     -  Утвержден более радикальный план  их переноса,  - передернул  худыми
плечами  Вилен.  -  Более  радикальный  с  точки  зрения  Совета,  не  моей.
Промышленные  предприятия  будут  остановлены  и  размонтированы  в  течение
пятнадцати лет. Некоторые вынесут  в ближний космос и на Луну, остальные - в
промышленные  зоны севера  Сибири и Канады.  Добыча  полезных ископаемых  на
островах и на дне океана в зоне отдыха будет полностью прекращена.
     - И на богатых месторождениях?
     - На всех.
     Ив недоверчиво покачал головой:
     - Неужели решатся? Я был  на подводном  урановом руднике  Галапагосских
островов. Там уникальное месторождение с огромными запасами. При той добыче,
что сейчас, запасов хватит...
     - Этот рудник будет законсервирован одним из первых, - перебил Вилен. -
Ты знаешь, какое он дает загрязнение, несмотря на все меры предосторожности?
Часть  санаториев  на  Галапагосах пришлось закрыть.  А  стоимость  очистных
сооружений  и контрольных автоматов  вокруг  этого  рудника!  Она  близка  к
стоимости добываемой на  нем руды. Кроме  того, через пять-семь лет войдут в
строй новые энергетические источники и потребность в уране резко снизится.
     - Однако, Учитель, вы тут добились кое-чего за  время моего отсутствия,
- заметил Ив.
     -  Мало,  Ив,  мало. Кроме  текущих  дел  у  нас  остаются  и проблемы,
связанные  с  прошлым.  На дне океанов  еще  похоронено  такое...  Необходим
тщательный систематический поиск, постоянный контроль. Контроль со спутников
малоэффективен.   Спутники  хорошо  контролируют  современное   загрязнение.
"Конфетки" прошлого они обнаруживают слишком поздно.
     - Вы чем-то обеспокоены. Учитель?
     - Да, нет...  Впрочем подозреваю одну неприятную историю,  но  надо еще
все хорошо проверить.
     - Что-нибудь наподобие кергеленской?
     - Н-нет... Пожалуй, нет.
     - Может, мне и заняться ею?
     - Я же сказал, проблемы пока не существует. Есть лишь подозрение. Очень
туманное. Мое подозрение...
     - Это уже много.
     - Не торопись... При недостатке людей я не могу расходовать силы КОВОСа
на проверку каждого подозрения. Надо подумать.
     - Где располагается возможный источник загрязнения?
     -  Нет источника. Ничего нельзя локализовать. Мои подозрения базируются
на косвенных  признаках: например,  изменились  пути  рыбьих  стай.  Немного
похоже на бегство. Были случаи гибели рыбы. Но это не отравление.
     - А что говорят биологи?
     -  С  подобным  явлением  они  не  сталкивались. Во  всяком случае  - в
последние десятилетия,  с тех пор как в рыбном  хозяйстве стали использовать
дельфинов.
     - Вот с дельфинами и посоветовались бы, - заметил с улыбкой Ив.
     -  Неплохо  было бы, -  Вилен тоже улыбнулся,  видимо  представив  себе
научную конференцию  биологов  и дельфинов. - К  сожалению, наши  контакты с
ними  ограничиваются вопросами более  конкретными и простыми. А  вот биологи
уже придумали свое объяснение:  двадцатисемилетний цикл  изменения глубинных
течений, смещение скоплений  планктона, уход рыбы. Сейчас они это проверяют,
но...
     - Но?.. - повторил Ив.
     - Посмотрим, - задумчиво заключил Вилен.
     - А не является ли уход рыбы предвестником крупного моретрясения?  - Ив
счел необходимым нарушить воцарившееся молчание. Вилен внимательно посмотрел
на него:
     - Вижу,  эта  история  тебя  заинтересовала. И все-таки хочу предложить
кое-что иное... Когда ты последний раз был в Антарктике?
     - Давно. Еще студентом на практике.
     -   В   Антарктиде   заканчивается   подготовка    одного   любопытного
эксперимента. Да ты,  вероятно,  слышал.  Хотят поднять на орбиту  несколько
"кусочков"   антарктического  льда  объемом...  Объем   вполне  приличный  -
измеряется кубическими километрами. Этот лед, если его благополучно доставят
на  орбиту, послужит стройматериалом  для крупного  спутника-обсерватории  -
целого космического города...
     - Об этом проекте говорят уже давно.
     - Он  уже реализуется.  Строителям выделили полигон в центральной части
Восточной Антарктиды  площадью двести пятьдесят тысяч квадратных километров.
В центре полигона в прошлом  году  начата подготовка  к  переброске  крупных
массивов льда в  космос. Сейчас она закончена. Подготовлены четыре "кусочка"
общим объемом девять  кубических километров.  Высший  Совет  дал согласие на
проведение эксперимента, но  я  настоял, чтобы вначале  подняли  только один
кусок. В случае,  если все пройдет успешно и потери льда при транспортировке
не превысят тридцати процентов, эксперимент будет доведен до конца. Во время
эксперимента  там  должен присутствовать  представитель  КОВОСа,  обладающий
всеми полномочиями, вплоть до прекращения или отмены эксперимента. Так решил
Высший  Совет  Экономики. И вот я хотел просить тебя, Ив, отправиться туда в
качестве нашего полномочного представителя. Ну, что скажешь?
     - Благодарю, Учитель, - Ив  закусил губу. - Предложение очень  лестное,
но... справлюсь ли? Не лучше ли послать кого-то более опытного?
     -  Ты получишь подробные инструкции. Опыт работы  в КОВОСе у тебя есть.
Но  там  важен  не  столько  опыт,  сколько  светлая  голова  и  способность
нестандартно  мыслить. Об  использовании  льда для строительства  в  космосе
говорят давно, однако  подобный эксперимент осуществляется впервые. Оценивая
его результаты, надо уметь заглянуть далеко вперед. С тех пор как мы перешли
на   водородное   топливо   и   сжигаем  огромные  количества   водорода   в
теплоэлектроцентралях и в двигателях внутреннего сгорания, вода и лед  стали
ценным  сырьем. Это основной источник водорода и кислорода на нашей планете.
Сжигая  водород, мы  снова получаем воду  и как бы  восстанавливаем  потери.
Круговорот  водорода пока  более или  менее уравновешен. Но  запасы льда  на
севере  и  на юге  не  бесконечны... Фабрики  жидкого водорода  уже  оголили
значительную  часть  побережья Восточной  Антарктиды и северной  Гренландии.
Сначала десятилетиями буксировали айсберги  в  пустынные зоны, чтобы напоить
там людей! Теперь  перерабатываем  льды  на  месте.  Ледяные барьеры местами
далеко отступили от берега. Уменьшение запасов  льда может повлечь  за собой
нежелательные  изменения климата, особенно  в южном  полушарии.  А за климат
планеты  ответственны в первую очередь мы - КОВОС. Поэтому решающее слово за
нами...  Обсерватории  и  поселки в  ближнем космосе  конечно  нужны,  но не
слишком  ли дорогой материал  для  них  земной  лед?  Особенно  если  учесть
невосполнимые потери его при транспортировке. Ты меня понял?
     - Да, Учитель.
     - Значит, поедешь. А попутно будут еще поручения...
     - Когда мне отправляться?
     - Как  будешь готов. Но не позже следующей  недели. Эксперимент намечен
на  конец августа, а ты  еще  должен  подробно  ознакомиться  с условиями на
месте.
     - Но после окончания этой миссии  могу я рассчитывать  на возвращение к
мусорщикам океана?
     - Приедешь, тогда и решим.
     - Одна просьба, Учитель. Можно?
     - Говори.
     -  Моя  сестра... Нельзя  ли  взять  ее  с  собой  в  Антарктиду?  Хоть
ненадолго.
     - Прости, Ив, отвечу решительно - нет. Сейчас каждый  человек на учете.
Ей придется пока заменить Ирму в лаборатории Подводного поиска.
     - Понял, Учитель. Пойду готовиться.
     - Иди.

Погашенные вулканы и возрожденные древние города

     Ив  покинул Главную  Базу  через  три дня. Дари и Риш провожали  его до
ближайшего аэропорта, который находился на соседнем острове.
     В аэропорт они добрались  на маленькой амфибии  Базы.  Амфибию вел Риш.
Серебристая,  похожая  на  ракету  лодка  стремительно  мчалась   над  самой
поверхностью океана. Иногда ее плоские поплавки, напоминавшие короткие лапы,
задевали  верхушки  волн, и  тогда амфибия  чуть  вздрагивала,  а прозрачные
иллюминаторы  затуманивались  брызгами. Впереди быстро вырастала желто-бурая
стена рифа, окаймлявшая  остров.  Вдоль нее пенилось белое кружево прибоя, а
вдали  сквозь туман  радужных брызг  уже проступали силуэты  пальм и контуры
высоких зданий на  берегу лагуны. Риш направил  амфибию в один из проходов в
рифовой гряде, и через несколько секунд лодка, сбавляя скорость, заскользила
по гладкой, как стекло, поверхности лагуны.
     Они подплыли  к каменным ступеням  широкого бульвара и, найдя место для
стоянки, оставили свою амфибию в ряду разнообразных судов, цветной гирляндой
оторачивающих  нижнюю ступень бульвара  и  бетонные молы, уходящие далеко  в
голубые воды лагуны.
     Бульвар шумел многоязычным говором, пестрел яркими одеждами отдыхающих,
откуда-то доносилась музыка. Над бассейнами,  голубые пятна которых блестели
среди цветов  и свежей зелени газонов,  мелькали коричневые от загара руки и
плечи,  взлетали  каскады брызг,  слышались взрывы  смеха. Манили  прохладой
распахнутые   настежь   двери  кафе,  баров,  тенистые  веранды  под  яркими
полосатыми тентами, защищавшими от солнечных лучей. Высоко в ярко-синее небо
вздымались многоэтажные громады отелей,  похожие на исполинские разноцветные
соты самых причудливых очертаний.
     - Это вам не  наш "полуобитаемый остров",  - твердил Риш, не без  труда
находя  путь  среди шезлонгов, кабинок, киосков, зонтов и  коричневых  тел в
купальниках всевозможных фасонов, размеров и расцветок. - Уже забыл, когда я
последний раз видел сразу столько людей, не занятых никаким делом.
     -  Скоро  и  ты  присоединишься  к ним,  - заметил  Ив,  лавируя  среди
обнаженных ног, вытянутых во всех направлениях.
     - К ним - никогда, - с отвращением  объявил  Риш, протягивая руку Дари,
чтобы помочь  ей  подняться  по лестнице на  каменную  террасу,  на  которой
располагались  теннисные  корты,  спортивные  площадки,  беговые  дорожки  и
бассейны для состязаний. - Я  поеду в старую милую  Европу смотреть  древние
города, которые восстанавливала твоя сестра.
     - Города я восстанавливала  в Центральной Америке, - возразила  Дари, -
города древних майя на Юкатане. И потом еще немного в Египте.
     -  Опять  ты все перепутал,  старик, - Ив  похлопал  друга по плечу.  -
Кстати, имей в виду,  на курортах и в  развлекательных  центрах старой милой
Европы сейчас толкучка не меньше, чем тут.
     - А где ты сам отдыхал? - прищурился  Риш.  -  Я даже не успел спросить
тебя об этом.
     - На Черноморском побережье Кавказа. Там есть такой мыс - забыл, как он
называется...
     - Пицунда,  - подсказала Дари, - мыс Пицунда с рощами реликтовой сосны.
Мои друзья из нашей академии восстанавливают там сейчас античный город.
     - Точно,  точно, - подхватил Ив.  - Вспомнил... Город Питиус на  берегу
маленькой лагуны. - Я был там. Город-сказка, среди вековых сосен...
     - Возрожденный из пепла спустя два тысячелетия после гибели, - добавила
Дари. - Возле этого  города находятся санатории,  в которых  обычно отдыхают
космонавты, работники внеземных станций, полярных зон.
     - И  в виде исключения - мусорщики этой  прекрасной планеты, - заключил
Ив.
     - Меня туда, пожалуй, не примут, - покачал головой Риш.
     - Какая ерунда, - Ив с удивлением взглянул на приятеля, - там множество
свободных мест.
     - Так они, наверно, для тех, кто с переднего края науки.
     -  Просто  чепуха, -  возмутилась  Дари, -  вы поросли  мхом  на  вашем
полуобитаемом  острове и не представляете, как  сейчас живут нормальные люди
на Большой земле.  Этот динозавр, -  Дари повернулась к  брату и указала  на
Риша,  - мыслит категориями вековой давности. Его  надо  немедленно  послать
лечиться,  иначе у  него начнутся необратимые изменения в сознании.  Вот  мы
вернемся, и я скажу вашему врачу...
     - У нас сейчас нет настоящего врача, - меланхолически  заявил Риш. - Он
тоже в отпуске.
     - Кто же вас лечит?
     - В медпункте есть разные автоматы.  Кому надо, могут лечиться сами. Но
после отъезда врача никто, по-моему, в медпункт не обращался.
     - Откуда ты знаешь? - поинтересовалась Дари.
     - А я сейчас замещаю врача на Базе.
     -  У него  есть  диплом  медика, -  пояснил Ив. - Это один из его  пяти
дипломов.
     - Четырех, - мрачно поправил Риш.
     Они пересекли спортивную  зону и очутились на  широком, залитом солнцем
бульваре. Многополосная лента светлого бетона и цветущих  олеандров отделяла
побережье с его бассейнами, купальнями,  кафе и киосками от тенистого парка.
За парком поднимались в небо разноцветные башни отелей.
     - Красиво здесь, - заметила Дари. - Наконец-то люди научились соединять
архитектурные замыслы с естественной красотой ландшафта в единое целое. Даже
пестрота красок  не  режет  глаз.  Все должно  быть  именно  таким  на  фоне
тропической зелени, синевы неба  и океана. В ином окружении эти яркие башни,
вероятно, выглядели бы безвкусно. И даже эти люди, Риш. Их тут действительно
очень много, но представь на мгновение, что берег вдруг опустел бы... - Дари
замолчала и прикрыла глаза, пытаясь представить, как это будет.
     - Прекрасно будет, - заметил Риш.
     - Нет, - Дари решительно тряхнула головой. - В этом сверкающем ансамбле
сразу возникнет страшный изъян. Получится театральная декорация. А декорация
мертва без действующих лиц.  Проектировщики курорта  рассчитывали  именно на
то, что здесь всегда множество людей.
     - Не знаю, не знаю, - пробормотал Риш.
     -  А по-моему,  Дари  права,  - поддержал  сестру Ив. - Мне здесь  тоже
нравится. Пожалуй, я стану чаще бывать тут в свободное время.
     - Когда вернешься из Антарктиды.
     - Да, теперь уже, когда вернусь.
     Разговаривая,  они  пересекли парк  и поднялись  в стеклянный  павильон
монорельсовой  дороги.  Через  несколько  минут  к  перрону  стремительно  и
бесшумно  подлетел поезд - цепочка длинных  сигарообразных вагонов: С легким
шелестом раздвинулись двери. Ив  и его  спутники вошли в один  из  вагонов -
почти пустой. Не успели они занять места у широких овальных  окон, как двери
задвинулись и поезд, быстро набирая  скорость, рванулся вперед. Справа внизу
поплыли,  все ускоряя движение, заполненный  людьми  бульвар,  белые  пляжи,
голубое  зеркало  лагуны;  потом  мелькнули  разноцветные  крыши  отелей   с
расположенными на них соляриями и бассейнами, и  поезд,  забирая  все выше и
выше,   стремительно  понесся  над   зеленой  полосой   прибрежных  лесов  к
центральному  плато.  Здесь в  вагон вошло несколько  пассажиров  в  светлых
комбинезонах   и   широкополых  шляпах  -   вероятно,  ученые-геофизики  или
вулканологи,  судя  по  приборам, которые были с ними.  Еще несколько  минут
пути, и поезд остановился в стеклянном павильоне аэропорта.
     - Ну, все, - сказал Ив, поднимаясь с места.
     Они  вышли.вслед за учеными, и  Ив отправился к дежурному координатору,
чтобы уточнить свой маршрут.
     Когда он возвратился,  Риш  и Дари разговаривали с  одним  из ученых  -
высоким плечистым брюнетом в темных очках.
     -  Нашли тебе попутчика. Ив, - весело объявила Дари. - Познакомься, это
Рем, он геофизик и тоже летит в Антарктиду.
     - Еремей Арно, - представился брюнет, - мне в Моусон.
     Ив  с  интересом  взглянул на него.  Фигура  спортсмена, широкие плечи.
Крупные сильные руки. Ив ощутил скрытую в них силу по короткому рукопожатию.
Резковатые, словно изваянные из камня с грубой фактурой черты смуглого лица.
И глаза, внимательный  взгляд которых, казалось, прожигал насквозь, несмотря
на  темные  очки. На щеках  и  подбородке  неясно проступали следы  каких-то
шрамов, а может быть, давних ожогов.
     -  Через полчаса будет ракетный лайнер  в Сингапур  и Коломбо, - сказал
Ив.  -  Из Коломбо вечером можно попасть на Кергелен. Оттуда гарантирую  вам
доставку в Моусон каким-нибудь транспортом КОВОСа, если, конечно, у  вас нет
более простого способа.
     - Нет, - ответил Рем.  - Я  хотел лететь через Кейптаун, но это гораздо
дальше, и там пришлось  бы ждать. Охотно приму ваше предложение, если это не
создаст вам дополнительных хлопот.
     - Никаких, - заверил Ив.
     - Тогда иду резервировать место на шриланкийский лайнер.
     - Я слышал  о нем, - сказал  Ив, когда  Рем отдалился.  - Это известный
ученый - один из авторов  проекта "Анкос" -  транспортировки антарктического
льда в космос. Конечный пункт путешествия у нас с ним, вероятно, один.
     - Когда будешь на  Шри Ланке, Ив,  постарайся  попасть в Паланарува,  -
посоветовала  Дари. -  Это  одна  из  древних  столиц в центре  острова. Там
сохранились огромные искусственные водохранилища,  построенные  более тысячи
лет назад. На их  берегах сейчас восстановлены древние дворцы и  храмы.  Там
необыкновенно красиво, особенно при  восходе и закате. Вообразите, мальчики,
багрово-оранжевые облака над далекими плосковерхими горами и  последние лучи
солнца   на  желтых  стенах  дворцов,  украшенных   бесчисленными  каменными
скульптурами. И султаны пальм на фоне темнеющего неба...
     - Ты пишешь стихи, Дари? - поинтересовался Риш.
     - Писала, пока не выросла.
     -  Ты  поэт  по натуре, и нечего тебе делать  среди мусорщиков.  Поедем
лучше со мной?
     - Куда, Риш?
     - Например, в Европу. Я буду отдыхать, а ты - писать стихи и заниматься
своей ископаемой архитектурой.
     - Великолепная перспектива, - расхохоталась Дари, - и, главное, все так
просто. Нет,  дорогой, поезжай один, и лучше всего в какой-нибудь санаторий,
где лечат  искривления психики. А я останусь  здесь  и через некоторое время
попробую заменить  тебя на посту врача Базы, самого  главного дежурного  или
как это у вас называется.
     Возвратился Рем и объявил, что тоже летит рейсом на Коломбо.
     - А ваши товарищи? - поинтересовался Ив.
     -  Это  сотрудники  здешней геотермальной  энергоцентрали.  Они  только
провожали меня и уже уехали обратно.
     - Тут крупная энергоцентраль?
     -  Довольно крупная,  но ее  сейчас  расширяют.  Бурят  более  глубокие
скважины к самому очагу вулкана.
     - Здесь действующие вулканы? -удивилась Дари.
     - Ни на этом острове, ни на  соседних действующих вулканов не осталось,
-покачал головой Рем. -  Мы  забираем от  них весь избыток  энергии  в  наши
энергосистемы.  Перевели  их  на режим регулируемых "энергоблоков"...  -  он
усмехнулся.
     -  А  КОВОС?  -  прищурилась  Дари.  -  Это  ли  не  вопиющее нарушение
равновесия среды - погасить вулканы?
     -  Коллеги, вероятно,  из КОВОСа? - Рем  взглянул на Ива, потом перевел
взгляд на Риша. Оба кивнули.
     - Значит, вам проще и объяснить, - Рем снова усмехнулся.
     - Не надо, -  махнула рукой Дари.  - вижу,  что у  вас все согласовано.
Планирование вулканизма в масштабе целой планеты!
     - Конечно,  -  серьезно  сказал  Ив. - Именно благодаря планированию  в
масштабе  всей планеты  люди  смогли  не  только  поставить себе  на  службу
вулканы, но и  выделять немалые средства  на восстановление древних городов,
которые  тысячелетиями лежали в развалинах. Вот  ты вспоминала о Паланарува.
Разве возможно было восстановление  этого архитектурного комплекса,  если бы
не существовало единого многолетнего плана?
     -  Довольно, довольно,  -  прервала  Дари, -  я  уже  наказана  за свою
малограмотность и скверный характер. Но значит, ты был в Паланарува?
     -  Не  был  и, увы,  не попаду и на этот  раз.  Между прибытием  нашего
лайнера в Коломбо и  отправлением авиона на Кергелен  промежуток  всего один
час.
     - Так останьтесь в Коломбо до завтра...
     -  Я  еду  не в отпуск, - сухо  заметил  Ив. Дари смутилась и  опустила
глаза. Ив осторожно взял ее за руку:
     - Думаю, это не последняя оказия побывать в Паланарува. Когда-нибудь  у
нас  найдется  немного свободного времени и  мы осуществим эту  поездку  под
твоим руководством, сестренка.
     - Вы, видимо, историк, - очень вежливо сказал Рем, обращаясь  к Дари. -
Позвольте задать вам один вопрос.
     - Пожалуйста, если смогу на него ответить.
     -  Наверное,  сможете... Сейчас очень  много  сил,  времени  и  энергии
расходуется  на восстановление  древних  городов и архитектурных памятников.
Недавно   мне   пришлось   побывать  в   Нильской  долине.  Восстановлены  в
первозданном  виде  храмы  у больших  пирамид, погребальный  комплекс Долины
Царей.  Восстановлены  и  сами  большие  пирамиды. Это был  гигантский труд,
который   стоил   человечеству  безумно  дорого.   Я  слышал,  что  начинают
восстанавливать древнейшие  города в долине Инда,  от  которых вообще  почти
ничего не сохранилось. Зачем  все это? Разве не достаточно сохранять  руины?
Сохранять в том виде, в каком они дошли до нашей эпохи.
     - Раньше так и делали.  Раскапывали  и консервировали то, что осталось.
Люди, которых  все это интересовало, волновало, должны были  по фундаментам,
по остаткам  древней кладки  догадываться о  целом.  Это  было  не силой,  а
слабостью  науки той эпохи. Человек всегда  стремился видеть,  узнавать  как
можно больше. Но  возможности реконструкции прошлого были  очень ограничены.
Теперь мы способны на большее. Мы можем не только  найти, понять,  объяснить
находку,  но при желании и реконструировать ее в  том виде, в каком она была
создана. Вы спрашиваете зачем? Старина всегда была дорога людям, а сейчас, в
эпоху стремительных изменений всего окружающего, она просто необходима. Если
хотите,  в ней  заключен особый нравственный  витамин. Он  укрепляет, делает
вечной  любовь  к местам, где прошло  детство, к родной планете; он способен
сделать человека гуманнее, чище. Если бы люди поняли это раньше,  в  истории
Земли могло бы  не быть многих печальных страниц. Это о памятниках старины в
целом...  А архитектура,  в  лучших  своих творениях, тоньше  и  полнее, чем
другие  искусства,  выражает духовную жизнь безвозвратно ушедших эпох. Чтобы
понять  ее  язык,  ее мелодию,  руин  недостаточно.  Нужно  видеть  творение
целиком. И тогда мы даже спустя тысячелетия сможем понять поиски,  раздумья,
саму атмосферу,  окружавшую  художника,  когда  он создавал  свои  творения,
создавал все то, наследниками чего мы себя считаем.
     - Вы, конечно, правы, - поклонился Рем, - простите за неумный вопрос.
     Дважды прозвучал мелодичный гонг,  и тотчас четкий металлический  голос
автомата  объявил, что  совершил посадку  ракетный  лайнер  из  Кито и через
десять минут он отправится дальше, в Коломбо через Сингапур.
     - Ну, нам пора, - сказал Ив.
     Они вышли из прохладного холла на широкую, залитую  полуденным  солнцем
террасу.  Внизу на белом  бетонном  поле,  от которого радиусами разбегались
взлетные  полосы, стояло  несколько  машин. Среди  них выделялась  размерами
серебристая  сигара  только  что прибывшего  лайнера. Острый, чуть  загнутый
вперед нос,  напоминающий длинный клюв, обтекаемый блестящий корпус, похожий
на  тело  хищной рыбы. На хвосте короткие треугольные крылья-плавники. Между
ними  конические тела ракетных аппаратов. Вся конструкция опиралась  на  три
колеса:  одно, совсем небольшое, впереди на  длинной  консоли и два сзади, у
самых  двигателей.  Даже  на   бетоне  аэропорта  красавец  лайнер  выглядел
устремленным в небо,
     - Хорош, - заметил Риш. -  Вероятно,  новая конструкция. Я еще не видел
таких.
     - До Сингапура он летит всего один час, - пояснил Ив.
     - Ничего себе скорость! -ужаснулась Дари. - А высота?
     - Не знаю, - Ив пожал плечами. - Километров восемьдесят?
     - Двести, - сказал Рем. - Это  совсем новые машины. Их сейчас вводят на
дальних широтных  линиях. На таком  можно облететь вокруг планеты за два-три
часа.
     Вереница пассажиров,  прибывших из  Кито, уже плыла вместе с  подвижной
лентой перрона к зданию аэровокзала.


     Прощание было кратким. Ив обнял сестру, похлопал по плечу Риша и шагнул
на движущуюся  ленту  перрона.  Рем последовал за  ним,  помахав провожающим
рукой.  У  трапа они оглянулись. Вдали на краю уже опустевшего летного  поля
неподвижно стояли две фигуры в белом. Та,  что была поменьше, подняла руку и
помахала им вслед.
     -  Счастливо,  сестренка!  -  шепнул  Ив  и  нырнул  вслед  за  Ремом в
прохладный   сумрак  пассажирского   салона  межконтинентального   ракетного
корабля.
     Путь до Коломбо  показался им очень коротким. Они устроились в соседних
креслах  и всю дорогу  говорили об "антарктическом броске",  как называл это
Рем.  Ив  время  от  времени  поглядывал  в  круглый  иллюминатор. Там  было
фиолетово-черное небо  с  яркими  неподвижными  звездами, а далеко  внизу  -
голубовато-белые спирали облаков над экваториальной  областью Тихого океана.
В Сингапуре  они  вышли на  несколько минут на мокрый после недавнего  дождя
бетон. Влажный горячий  ветер  гнал совсем  низко над  летным полем тяжелые,
напитанные дождем клубы  серых  облаков. Невдалеке  просвечивало солнце, и в
перламутровой  мгле  неясно проступали  контуры  небоскребов  города.  Снова
брызнул дождь, и они вернулись в лайнер.
     В  Сингапуре  полупустой  салон  лайнера,  в котором летели Ив  и  Рем,
заполнился.  Среди   пассажиров   оказалось  много   журналистов  с   разных
континентов.  Судя  по  репликам,   они  тоже  летели  в  Антарктиду,  чтобы
присутствовать при запуске "ледяной горы".
     -  Мне  кажется, - осторожно заметил Ив, - что вся эта публика там ни к
чему. Тем более  что  наблюдать эксперимент в непосредственной близости едва
ли возможно.
     -  Разумеется, - кивнул Рем, -  управление  "броском"  дистанционное, с
расстояния около  ста  километров.  Могу  вас заверить,  что вся эта  шумная
братия не  проникнет дальше  Моусона.  А  от Моусона  до  экспериментального
полигона, как вы знаете, более двух тысяч километров.
     - Зачем же они едут? Рем пожал плечами:
     - Мы  любим  повторять, что  успешно преодолеваем пережитки прошлого: в
нашем  сознании. Насколько успешно  в целом, судить не  берусь.  Но вот  вам
пример  "преодоления"   одного  из  них...   Средства  массовой   информации
где-нибудь в  провинциальной глуши  -  в центре Азии, Африки  или на  севере
Америки, - захлебываясь,  будут твердить,  что их  собственный корреспондент
при  сем  присутствовал,  собственными  глазами  видел  и  так  далее и тому
подобное. А  в действительности "собственный корреспондент" попивал коктейли
в одном из  баров Моусона  и  "собственными глазами"  видел  ровно  столько,
сколько видели все по центральным каналам видеоинформации. Дешевый  снобизм,
не  более, оставшийся в  наследство  всей  системе  массовой  информации  от
прошлого века.
     - Так почему это не прекратят? - спросил Ив.
     - Зачем?  Вреда  от этого нет, а человечество достаточно  богато, чтобы
позволить небольшой группе своих сограждан, - Рем указал глазами на соседей,
обвешанных видеофонами, съемочными камерами и биноклями, - делать вид, будто
они заняты  общественно полезным делом.  Не  забывайте, мы кормим и снабжаем
всем необходимым  гораздо большие  сообщества, не участвующие  активно ни  в
одной  из сфер общественно полезной  деятельности.  Отказавшись  от  методов
принуждения,  мы,  без  сомнения, поступили гуманно и  мудро,  но оставили и
себе,  и  будущим  поколениям  нелегкую  проблему для решения.  Вы  знаете,.
сколько сейчас  на  нашей  планете  "иждивенцев цивилизации"?  Более  сорока
миллионов.
     -  Но они живут  собственным  трудом, -  возразил Ив.  - Отказавшись от
технической   цивилизации  и  вернувшись  к  природе,  они   своими   руками
возделывают землю и создают почти все, что им необходимо...
     - Вот именно, "почти все", - саркастически усмехнулся Рем. - А когда им
чего-то   не   хватает,  они   обращаются  к  отвергнутой  ими   технической
цивилизации, ничего не давая взамен. Нет-нет, не  думайте, что я против этой
системы... Люди  рождались  и продолжают  рождаться  разными. Каждый  вправе
выбрать  путь, который  его  более  устраивает. Я  вспомнил  об  "иждивенцах
цивилизации" только в связи с нашими попутчиками.
     - Неужели вы хотите провести знак равенства?..
     -  В определенной степени  - да, - твердо сказал Рем.  - На Земле, увы,
еще  существует огромное количество ненужных профессий, давно изживших себя.
В то же время в ряде важнейших отраслей и направлений людей не хватает.
     Мысленно  Ив   готов  был  согласиться.  В  КОВОСе  постоянно  ощущался
недостаток инженеров и техников. И все же откровенный практицизм Рема чем-то
отталкивал.  Полная  свобода  выбора  жизненного  пути  считалась  одним  из
величайших достижений коммунистической  эры.  В целом,  она  себя оправдала;
таких,  кто  совершенно отказывался трудиться, было ничтожно мало.  Отказ от
труда диагностировался как психическое заболевание. Этих людей лечили и, как
правило,   вылечивали.  Однако  недостаток   людских  ресурсов  давал   себя
чувствовать,  и  попытки  покрыть  его  за   счет  резерва,  как   именовали
"иждивенцев цивилизации"  социологи, успеха не имели. Вилен  даже утверждал,
что число  "иждивенцев" растет.  Впрочем, КОВОС  никогда  не  пытался искать
недостающие кадры  среди "иждивенцев  цивилизации".  Вилен  и  другие  члены
президиума КОВОСа делали ставку только на молодежь.
     Вспыхнуло  стартовое  табло,  и стюардесса, появившись на  видеоэкране,
обратилась   к  пассажирам  с  обычными   словами  приветствия   и   кратким
инструктажем. Пассажиры торопливо занимали  места. Ив помог  соседу  впереди
справиться  с поясами безопасности и погрузился в эластичное  сиденье своего
кресла.  Стюардесса  пожелала приятного  полета и  исчезла. Стартовое  табло
полыхнуло  серией  цифр,  кресла  наклонились,  заняв  почти  горизонтальное
положение,  лайнер незаметно двинулся с места и тотчас взлетел, стремительно
набирая  скорость.  Через  несколько  секунд  салон залило  ярким  солнечным
светом. Лайнер вынырнул из облаков и, все  увеличивая скорость, устремился в
стратосферу.  Небо  в  иллюминаторах на глазах  меняло  окраску: из голубого
стало густо-синим, приобрело фиолетовый оттенок, затем потемнело. Проступили
звезды,  и  солнечный свет словно  растворился в фиолетовой  черноте, сквозь
которую стремительно и беззвучно плыл межконтинентальный корабль.
     Аэропорт   Коломбо  встретил  проливным  дождем.   Лайнер  подрулил   к
цилиндрической   башне  аэровокзала.  По  телескопическому   мосту-коридору,
выдвинувшемуся навстречу кораблю, пассажиры прямо  из салона лайнера перешли
в залы аэровокзала. Тут кто-то из журналистов узнал Рема Арно...  Его тотчас
окружили  плотным кольцом. Зажурчали механизмы съемочных камер. Оставив Рема
отвечать  на  вопросы  корреспондентов,  Ив  отправился  узнать  подробности
дальнейшего  пути  на  Кергелен.  Оказалось,  что авион с  Кергелена еще  не
прибыл. Его ждут через несколько  минут. Обратно  он  полетит через полчаса.
Когда  Ив  возвратился  с  этим  известием в  зал,  где  покинул Рема  Арно,
импровизированная  пресс-конференция  еще  продолжалась.  Кольцо  любопытных
вокруг Рема стало даже шире и плотнее. Ив не без труда проник внутрь кольца.
Рем, присев на спинку кресла, невозмутимо отвечал на очередной вопрос:
     -  ...Нет,  мы  не  предполагаем  полностью освобождать  Антарктиду  от
ледяного  панциря. Более того,  мы  надеемся, что  антарктический  ледник  с
течением времени  затянет раны, которые наш эксперимент  нанесет ледниковому
щиту. Уничтожение и даже резкое сокращение запасов льда в Антарктиде чревато
серьезными последствиями для климата Земли. Антарктида - кухня погоды южного
полушария. Кроме  того, вам, конечно,  известно,  что  антарктический лед  -
ценное  полезное  ископаемое,  гигантский  источник  пресной  воды, источник
водорода - основы нашей энергетики. Да вот, кстати, - продолжал Рем, заметив
вернувшегося  Ива,  -  чтобы  наш  эксперимент  не  привел  к  нежелательным
последствиям для Земли,  КОВОС  послал  в Антарктиду своих контролеров.  Вот
один из  них - Ив Маклай. В случае  каких-либо осложнений он может  наложить
вето на весь эксперимент. Еще  неизвестно, состоится ли что-нибудь.  Поэтому
не советую торопиться в Моусон...
     Взгляды присутствующих обратились в сторону Ива.
     - Создается странное впечатление, - заметила одна из корреспонденток, с
некоторым  высокомерием глядя в  упор на Ива поверх больших  темных очков, -
что КОВОС начинает ставить себя выше остальных организаций, как планирующих,
так и реализующих планы. Вот вы назвали цифры,  - она повернулась к  Рему, -
подготовка  антарктического  эксперимента  стоила безумно  дорого.  И  вдруг
появится кто-то, - она кивнула в сторону Ива, - и все отменит... Ничего себе
плановое хозяйство в масштабе планеты!
     -  Уверяю  вас,  - без улыбки ответствовал  Рем,  - что все  происходит
именно в  строжайшем соответствии с  планами. Не забывайте, КОВОС -  Комитет
восстановления и охраны среды - высшая инстанция, ответственная за то, чтобы
в нашем  с вами  доме  - на нашей планете - можно было жить... Жить и  нам с
вами,  и  нашим  потомкам.  Мы  подчас  не  отдаем  себе отчета, что сделали
инженеры  КОВОСа за несколько  десятков лет.  В  конце  прошлого века только
заводы и энергетические установки планеты ежегодно  выбрасывали  в атмосферу
полтора миллиарда  тонн золы  и  около  полумиллиона тонн  сернистого  газа.
Содержание  кислорода  катастрофически  уменьшалось. Большие города  были на
грани  агонии.  А  сейчас!..  Если  бы не  КОВОС,  мы с  вами  не  имели  бы
возможности  провести  сегодня эту милую встречу.  Наше  поколение просто не
родилось бы...  Я один из авторов  Антарктического  проекта, но, уверяю вас,
если  мой молодой  друг,  - он  снова указал  на Ива, -  или кто-либо из его
коллег  наложит вето, я не стану протестовать.  Их вето будет лишь означать,
что эксперимент  надо подготовить более тщательно,  сделать более безопасным
для людей Земли. Любой эксперимент был и остается всего лишь экспериментом.
     - И вы  не испытаете горечи,  досады,  если кто-нибудь захочет помешать
осуществлению  вашего проекта! -  снова  спросила корреспондентка  в  темных
очках.
     - Если кто-то из КОВОСа - нет, - твердо сказал Рем.
     - О, они тоже ошибаются и уж во всяком случае склонны к перестраховкам,
- заметила  другая корреспондентка.  - Недавно  кто-то из инспекторов КОВОСа
закрыл  пляжи на  острове  Гуам.  Чистейшая  вода, а  пляжи закрыты.  Нельзя
плавать... Почему? - она посмотрела на Ива.
     О  закрытии пляжей Гуама  Ив  не знал. Это  известие неприятно поразило
его.  Значит,   Вилен  не  сказал  всего.   Значит,  то  было  не   туманное
предположение...
     Так как  все умолкли и теперь смотрели  на .Ива, он вынужден был что-то
ответить.
     - К сожалению,  ничего  не могу  сказать относительно  пляжей Гуама,  -
начал  он, -  я  впервые слышу, что они закрыты.  Без  сомнения, на  то есть
какая-то  важная причина. В последние годы КОВОС редко прибегает к  подобным
мерам. Что же касается Антарктического эксперимента...
     - Оставьте вы эту многозначительную  таинственность! -  крикнул  кто-то
сзади. -  "Впервые слышит..." Сотрудник КОВОСа,  обладающий  правом наложить
вето на Антарктический  эксперимент,  не  знает,  что  происходит под  носом
Главной Базы КОВОСа? Кто поверит в такую наивность?
     - Но я действительно не знаю, что вы имеете в виду, - тихо сказал Ив. -
По-моему, у вас нет оснований не верить мне. Простите, я не знаю, с кем имею
удовольствие говорить...
     - А, неважно,  -  невидимый  собеседник рассмеялся. - Не знаете  - ваше
дело... Захотите-узнаете без труда.
     Теперь  общее  внимание  приковал  невидимый оппонент  Ива.  Все начали
тесниться к нему, и кольцо, окружавшее Рема, распалось.
     Рем поднялся и взял Ива под руку.
     - Пойдемте, - сказал он, - их интересы уже  переключились на другое. Не
удивлюсь,  если  многие из  них  вместо  Моусона отправятся завтра на остров
Гуам.
     Проходя вслед за Ремом сквозь толпу журналистов, Ив услышал:
     -  ...Пустячок! Какая-нибудь подводная свалка с контейнерами  старинных
ядов...  Запасик  такой,  что  может  отравить  все  население Тихоокеанской
области. Так вот они работают... - голос был тот же.
     Ив не позволил себе оглянуться.


     Через час они с Ремом уже летели из Коломбо на юг.  Небольшой авион шел
на высоте всего лишь  десяти километров. Внизу  расстилалась сплошная пелена
облаков, по которой быстро скользила косая  крестообразная тень  авиона. Под
облаками катились тяжелые валы Индийского океана.  Его пустынная поверхность
медленно  перемещалась  на  экране  в  передней части  салона.  Приближались
"ревущие сороковые"  -  зона вечного  непокоя в воздушной  оболочке планеты;
ледяное  дыхание  Антарктики сталкивалось здесь  с теплыми  влажными ветрами
тропических широт.
     В  салоне,  который  вмещал  около  тридцати человек,  Рем  и  Ив  были
единственными пассажирами. Архипелаг  Кергелен и  в конце XXI века продолжал
оставаться одним из самых суровых и малонаселенных уголков южного полушария.
Вулканическая    энергоцентраль,   атомная   электростанция,   обслуживающая
установки  опреснения  воды,   региональная  база  КОВОСа   на   центральный
антарктический сектор - вот, кажется и все, ради чего люди приезжали на этот
пустынный клочок земли, названный кем-то из мореплавателей далекого прошлого
островами Отчаяния. Конечно, условия жизни и работы на  Кергелене теперь уже
не те,  что пятьдесят-сто лет  назад,  и все же "постоянных" обитателей  там
насчитывалось немного. Редко у кого хватало сил  и мужества провести на этой
суровой земле более двух лет.
     Иву  приходилось  бывать  на  Кергеленской  базе  КОВОСа, и  теперь  он
рассказывал об островах Рему, который летел туда впервые.
     -  Когда-то -  в  начале  прошлого столетия  и  еще  раньше  - в  водах
кергеленского  сектора  Антарктики жило  множество  китов, а  на  прибрежных
скалах были  лежбища морских слонов, котиков, гнездились  миллионы  птиц.  К
середине двадцатого века  все это было почти полностью истреблено.  Биологам
удалось восстановить  часть фауны сектора.  Они работали в тесном контакте с
нашей  базой...  Интересно,  что  киты  и  дельфины  долгое  время  избегали
кергеленский  сектор.  Даже  молодые  дельфины, воспитанные  в  дельфинариях
Кергелена,  покидали эту акваторию, едва  их выпускали на  свободу.  Биологи
долгое время не  догадывались  о причинах. Указали ее сами дельфины. Молодая
касатка,  выращенная  в дельфинарии  и отпущенная на свободу, несколько  раз
возвращалась на станцию и условным сигналом поднимала тревогу. Вначале ее не
могли понять, но потом догадались, что она зовет следовать за ней. Направили
исследовательскую  подводную   лодку,  и  косатка   привела  ее  в  квадрат,
расположенный в нескольких десятках миль  к югу  от  архипелага. Там касатка
стала  нырять,  указывая место  погружения.  Лодка  погрузилась,  и  биологи
обнаружили  на дне настоящую  пустыню. Все живое было уничтожено на огромной
площади.  В  центре этого  "кладбища"  находились останки  корабля,  глубоко
ушедшего в ил. Так и не удалось установить -  был ли корабль торпедирован во
время  последней  войны  или специально  затоплен, чтобы  похоронить на  дне
океана  страшный  груз,  который  в  нем  находился.  Работы  по  ликвидации
"подарка"  из  прошлого  века  продолжались  много  лет.  Погибло  несколько
инженеров КОВОСа, погибла  и касатка, указавшая затопленный корабль  смерти.
Всем  им  -  людям и киту - воздвигнут памятник  в городке биологов на южном
берегу Главного острова. Если хотите, можем завтра посмотреть его.
     -  Да,  обязательно  побываю  там, -  задумчиво  сказал  Рем. -  Теперь
припоминаю: я слышал об этой истории. Это было довольно давно.
     - Около сорока лет назад.
     -  Я  еще учился в школе,  -  Рем усмехнулся, чуть  смущенно. -  Я ведь
гораздо старше вас. Ив.
     - Мне двадцать девять, - сказал Ив и тоже почему-то смутился.
     - Ну, вот видите: почти в два раза. Немного завидую вам...
     Некоторое  время  они  молчали,   следя  за  маленькой  тенью   авиона,
стремительно скользящей по бескрайней пелене облачного слоя.
     - Словно уже началась Антарктика, - тихо заметил Ив.
     - До нее еще далеко. А до Кергелена?
     Ив бросил взгляд на часы:
     - Еще часа два полета...
     - Столько же, сколько летели до Коломбо.
     - Мы быстро привыкаем ко все большим скоростям, - сказал Ив. - Скорости
вчерашнего  дня начинают казаться слишком  малыми. А  ведь этот авион  летит
быстрее звука.
     - Нашим потомкам и скорость света покажется недостаточной.
     - Если они отправятся к другим галактикам...
     - Они обязательно полетят туда, - кивнул Рем. - Только это будет особый
полет. Они найдут способ сжимать пространство.
     - Трудно представить...
     -  Представить вообще невозможно  - наш  мозг  настроен  на  трехмерные
категории.  Однако  обосновать  математически уже можно. Остается развернуть
формулы в проект особого аппарата, а дальше - дело технологии.
     - Проект фотонного корабля существует  почти двести лет, - возразил Ив.
- Тем не менее такой корабль еще не построен.
     -  Не  построен,  главным  образом,  потому,  что  в  нем  нет  большой
надобности. Одному поколению на нем звезд не достигнуть. А внутри  Солнечной
системы мы успешно  обходимся без  него.  Фотонные корабли, вероятно,  будут
созданы, но революцию в космических перелетах они  не совершат.  Думаю,  что
человечество  вступит  на  звездные  трассы  с  принципиально  новыми типами
аппаратов. Но это наступит  не раньше второй  половины будущего  века, после
того как наши внуки приведут в порядок Землю и освоят ближний космос.
     - Жаль, что так нескоро...
     - Вы доживете, Ив.
     Ив не ответил.  Он  вдруг  снова вспомнил  сцену в аэропорту Коломбо...
"Подводная свалка с контейнерами старинных ядов...",  "Так они работают...".
Чувство горечи и тревоги, охватившее  его тогда, не проходило.  , Интересно,
кто этот человек? Ив так и не видел его лица.  Наверно,  его можно узнать по
голосу,  если  они когда-нибудь встретятся. Человек  говорил на американском
сленге,  но  с заметным акцентом.  Голос  был  высокий, резкий,  с  каким-то
поскрипыванием,  а  тон высокомерный, даже враждебный. К сотрудникам  КОВОСа
многие  жители Земли,  особенно  из производственных  зон,  как ни  странно,
относились   с  предубеждением,  иногда  иронически,   не  упускали   случая
подчеркнуть свое превосходство, но с таким откровенным недружелюбием Иву еще
не приходилось сталкиваться.
     По мере того как работы КОВОСа превращались в серию процедур по текущей
очистке и контролю  за состоянием атмосферы  и вод планеты, интерес к ним со
стороны  основной  массы жителей Земли постепенно угасал.  Строгие  правила,
которыми  руководствовались  контролеры  КОВОСа, все  чаще  вызывали  обиды,
раздражение,  даже  сопротивление  со  стороны тех, чьи планы  и  дела КОВОС
обязан был  контролировать.  Об  этом знал  Высший  Совет  Экономики,  знала
Всемирная Академия Наук,  знал Высший  Совет  Планирования Будущего -  орган
наивысшей  координации   в  масштабе   всей  планеты,  верховный   "рулевой"
космического корабля - Земли. В соответствии со старинным статусом КОВОС был
контрольным органом этой последней - верховной инстанции,  занимавшей  самую
высокую  ступень   иерархической  лестницы,  сосредоточившей   в   себе  все
организации, которым  народы  Земли доверили управление планетой. Но  КОВОС,
расходуя огромные средства, казалось, ничего не давал взамен, - ведь чистота
воздуха и  прозрачность  вод  стали  привычными  и естественными  для  новых
поколений. Океаны, подернутые маслянистой нефтяной пленкой, дымное удушающее
марево смога над городами  были для жителей Земли атрибутами истории - почти
такими  же, как костры  инквизиции и  войны... Чего не случалось  в минувшие
времена, пока человечество не вышло на рубеж новой эры!
     "Мы - как кондиционер в жилом помещении, - часто повторял Вилен, - пока
исправен, его просто не  замечают". Конечно,  рядом с теми,  кто трудится на
переднем крае науки,  кто  производит материальные  ценности,  создает  моря
энергии, мусорщики планеты мало заметны. И все-таки...
     - О чем задумались.  Ив? - голос Рема прозвучал необычно мягко. - Уж не
о вашем ли оппоненте из Коломбо?
     Ив  даже  вздрогнул  от неожиданности...  "Мысли, что  ли,  читает?" Он
удивленно взглянул на своего соседа:
     - Угадали, об этом тоже.
     - Не стоит сохранять в памяти. Пройдет еще  немало  времени, прежде чем
мудрость  станет  достоянием всех людей Земли. Мудрость, а с ней - подлинный
такт  и  гармония  в  отношениях каждого  к каждому...  Это будет величайшим
достижением  эпохи,  в которую мы едва вступили. Но,  думаю,  даже и  спустя
столетия отдельные "аномалии"  в человеческих  взаимоотношениях все же будут
возникать. Каждый из нас слишком сложен, и, вероятно, это не так уж плохо.
     - Конечно, вы правы, - задумчиво сказал Ив. - И все же... В школах этим
вопросам уделяют столько внимания.
     -  Уделяют... Тем  не  менее  во всех случаях  серьезных  испытаний,  -
ответственных  исследований, работ  на  внеземных станциях  -  члены будущих
творческих  коллективов  проходят  проверку  психологической  совместимости.
Повторяю,  интеллект  каждого из нас - великое  неведомое,  бесконечность, к
тому  же  таящая  в себе  в  каких-то  формах  и опыт бесчисленных  минувших
поколений с его  положительными  и  отрицательными  сторонами...  Радикально
перестроить все это, создать  надежный заслон  реминисценциям прошлого одной
системой школьного воспитания  - пусть даже очень совершенной  - за короткий
срок жизни нескольких поколений невозможно.
     -  Вы  не  очень  высоко  оцениваете  нравственные  качества  нынешнего
поколения, Рем?
     -  Оцениваю так,  как они  того  заслуживают... Я  реалист  и не верю в
чудеса. Было  бы  странно  ожидать,  что  за сто  с  небольшим лет на  Земле
возникнет новая генерация, идеальная во всех отношениях. В  этом направлении
сделано немало, но предстоит сделать неизмеримо больше. Я работал со многими
людьми  и  хорошо представляю,  как  далеки были некоторые  из них  от этого
идеала, на который  ориентировано нынешнее школьное  воспитание. Разумеется,
все это не в меньшей степени относится и ко мне самому.
     -  А  где  вы  работали  до  Антарктического  проекта.  Рем? Знаю,  что
участвовали в экспедициях на Марс...
     -  Это  еще  во времена далекой молодости, - он усмехнулся. - Я окончил
одну из старейших горных академий Земли  - в Ленинграде. Потом несколько лет
стажировался  как  геофизик  в  Новой   Зеландии.  Там  меня  заинтересовала
глубинная энергетика планет,  которая  и стала моей основной специальностью.
Работал в большинстве районов, где были  действующие вулканы, - на Камчатке,
в  Японии, на  острове  Ява,  на Сицилии. "Гасил"  вулканы...  Участвовал  в
строительстве  геотермических  электростанций  -  в  Сибири,  в  Тибете,  на
Огненной Земле. Год провел на Луне; был в  двух марсианских экспедициях. Вот
память  о второй  из  них, - он провел  широкой  ладонью  по  своему лицу. -
Обморожено.  Но геотермическая станция на Марсе  до некоторой степени  и мое
детище.  Последние   годы  -   во   Всемирной  Академии  Наук:  работа   над
Антарктическим проектом, еще над одним проектом, который мы скоро представим
на утверждение Высшего Совета Планирования Будущего...
     - А что за проект? - Ив  повернулся  к своему спутнику, потому что  Рем
вдруг резко оборвал рассказ.
     - Что-то произошло, -  сказал  Рем, прислушиваясь.  - Это моторы. Их не
было слышно.
     -  Вероятно,  началось  торможение,  и шум моторов  догоняет нас. Скоро
Кергелен...
     - Но почему нет сигнала на табло?
     Однако  в  тот  же  момент  табло осветилось: обычное  предупреждение о
посадке, метеосводка, информация о ближайших рейсах из аэропорта Кергелен.
     -  Капитан  авиона  включил  табло  с  опозданием  по  крайней  мере на
полминуты, - покачал головой Рем.
     - Вы водили авион? - поинтересовался Ив.
     - Да. И космические корабли тоже. Но вы спросили о последнем проекте...
Он  для  будущего века. А возможно, и для  более далекого времени. Если быть
предельно кратким,  это  проект использования глубинной энергии  планеты для
исправления  кое-каких  географических  "ошибок".  Как  вам, конечно, хорошо
известно,  Ив,  на некоторой глубине от  земной поверхности находится особая
пластичная  зона;  мы  ее  называем  астеносферой.   Процессы,  которые  там
происходят,  ответственны за  рост гор,  за образование впадин  морей.  Если
доберемся до  этой зоны  сверхглубокими  скважинами  и шахтами, мы получим в
руки ключи от горообразования.  Представляете? Можно будет ускорить поднятие
одних территорий  и погружение  других. Например,  в  короткий  срок осушить
значительные участки шельфа мелководных  отмелей, опоясывающих континенты, и
таким  образом значительно увеличить полезную площадь  суши. Можно будет без
труда менять направление стока крупных рек, можно погрузить часть пустынного
пояса Земли и создать  там неглубокие внутренние  моря.  Словом,  реализация
этого  проекта  даст  людям   неисчерпаемые  возможности  при  всякого  рода
перестройках  лика  планеты.  А  будущие  поколения  неминуемо столкнутся  с
необходимостью таких  перестроек. Возьмите  хотя бы Сахару. За сто лет  люди
отвоевали едва ли десять  процентов ее площади. Все остальное  - по-прежнему
пустыня, где нелегко работать и трудно жить. А если создать в центре  Сахары
море... Кстати, об этом писали еще в двадцатом веке.
     - Да... Но тут и КОВОСу есть над чем призадуматься, - заметил Ив.
     - Знаю...  Знаю и то, что академик Вилен не  будет в  числе сторонников
скорой реализации подобного проекта.
     - Вы считаете нас консерваторами?
     - Отнюдь... Но последствия таких преобразований слишком серьезны. Кроме
бесчисленных  плюсов,  наверняка  будут  и  минусы.  Все  это  надо  учесть,
взвесить,  обсудить.  Кроме  того,  материальные  затраты,  огромный  расход
энергии. Земных источников пока  недостаточно...  Повторяю:  это  работа для
будущих поколений. Для многих поколений...
     В салоне  потемнело.  Авион  нырнул  в  облака,  закрывающие  небо  над
Кергеленом десять месяцев в году.

На Кергелене

     Кергелен  встретил  ураганом.  Первые  свирепые  порывы   южного  ветра
обрушились на них еще в аэропорту. Ив и Рем не без труда преодолели открытое
пространство в несколько  десятков метров, отделявшее место остановки авиона
от приземистого металлического  корпуса  аэровокзала.  Почти  горизонтальные
струи холодного дождя хлестали  в  лицо.  Вместе с дождем  ветер нес  мелкие
крупинки льда, и  они секли лицо, как  струи  песка. Под ногами  на  гладком
бетоне  летного  поля  скользила снежная каша. Сумрачный вечер, стремительно
плывущие низкие тучи,  пустынная,  каменистая равнина, полого снижающаяся на
юг  к  океану...  Лишь  ряды  сигнальных  огней  на летном  поле да  тусклые
светильники у  входа в аэровокзал  напоминали  о присутствии человека в этой
пронзительно холодной каменной пустыне, насквозь продуваемой ледяным ветром.
Внутри  за двойным тамбуром в низких комнатах кергеленского аэровокзала ждал
привычный  уют  -  тепло, яркий свет невидимых ламп, пушистые ковры,  мягкие
кресла, сверкающие металлом и хрусталем бары.
     Пока  Ив  и  Рем  ждали  вагончика местного метро,  который должен  был
доставить их в Южный поселок  на базу КОВОСа, яростные удары ветра слились в
непрерывный гул  урагана. Он  проникал  внутрь, несмотря  на  звукоизоляцию,
заставлял вибрировать  стены  и  цветные пластины  объемных  диапозитивов  с
видами  архипелага,  которыми  были   уставлены  коридоры  и  холлы.  Но  на
диапозитивах сверкало  солнце,  искрилась  голубая гладь  океана, фиолетовая
дымка вереска окутывала скалы, а за  металлическими  стенами аэровокзала все
тонуло сейчас в непроглядной воющей мгле из туч, дождя и снега.
     Стартовал авион, которым  прилетели Ив  и Рем, потом  еще один, а затем
дежурный, появившись сразу на многих экранах,  объявил  опустевшим  залам  о
закрытии аэропорта Кергелен.
     - До конца урагана, - пояснил дежурный и подмигнул с экрана Иву.
     На  Кергеленской  базе  КОВОСа  им  пришлось прожить  несколько дней...
Только  теперь,  после многих  бесед с Ремом,  Ив мог  по-настоящему оценить
размах  и значение  Антарктического эксперимента. Ничего подобного на  Земле
еще  не  предпринималось.  Две  тысячи ракетных  установок, подведенные  под
каждый  ледяной массив,  должны будут оторвать гигантские  куски ледникового
щита  Антарктиды,  пронести  их  сквозь оболочку  атмосферы и  водрузить  на
четырех разных орбитах, удаленных на десятки тысяч километров  от Земли. Эти
ледяные  глыбы  станут  основаниями  для  строительства  крупных   внеземных
станций, население которых составят десятки тысяч человек.
     - Первые внеземные научные поселения, первые крупные заводы в космосе -
вот  что это означает в будущем, - сказал в заключение Рем.  - Но  это  лишь
первый шаг. Потом люди начнут использовать астероиды. Придется только решить
проблему  их  транспортировки на близземные орбиты. Впрочем, это уже  вопрос
технологии.
     Ураган  не утихал  трое  суток. Ив  несколько раз пытался  связаться  с
Виленом,  но безуспешно. Лишь на третий день удалось  выяснить, что академик
улетел на одну из космических станций.
     - Что-то не ладится  у Одингвы,  -  объяснил  с экрана видеосвязи  Риш,
который  снова  дежурил  на  Центральном  посту  Главной  Базы.  -  Возникли
непредвиденные обстоятельства, и Вилен решил посмотреть лично.
     - Какие обстоятельства?
     - Точно не знаю.
     -  Глава КОВОСа  летит  на  одну  из  космических  станций, а  дежурный
диспетчер Главной Базы не знает причины... Не верю, Ришар.
     - Ты, кажется, воображаешь, что  Вилен каждый раз докладывает мне, куда
и зачем он отправляется.
     - Во всяком случае,  убежден,  что сейчас ты точно знаешь, где он,  и у
тебя есть с ним прямая связь. Риш на экране пожал плечами.
     -   Вот  именно,   -  продолжал  Ив,   -   мне  начинает  не  нравиться
таинственность, которой стали окружать некоторые операции КОВОСа. Взять хотя
бы  миссию  Одингвы... Когда  я хотел узнать подробности,  все, и  ты  в том
числе,  пытались отделаться  пустыми  отговорками.  Теперь  оказывается,  на
помощь Одингве отправился сам Вилен.
     - О какой  помощи ты говоришь? - спросил с экрана Риш, глядя куда-то  в
сторону.
     -  Ты  прекрасно  понял... Выезд Вилена в одну из оперативных групп, да
еще  за пределы  Земли,  - событие чрезвычайной  важности. Вот  почему он не
хотел сам ехать в Антарктиду и послал меня. Происходило что-то более важное.
     - Преувеличиваешь, дружище.
     -   Нисколько.   Кстати,   а   почему  закрывают  пляжи   на   островах
северозападной части Тихого океана?
     - Никто ничего не закрывает...
     - А на острове Гуам?
     -  Ах, на Гуаме...  Какое-то локальное загрязнение.  Один  из подводных
рудников...
     - Там нет близко подводных рудников.
     - Что ты привязался с допросом, - не выдержал  Риш.  - Подумаешь, Гуам!
Большая земля! Пляжи закрывали и раньше. И не только на Гуаме.
     -  Я  там  работал, -тихо сказал Ив.  -Это  мой сектор-перед  отпуском.
Понимаешь?  Естественно, это  меня  волнует.  Я  хотел  туда  вернуться,  но
Вилен...
     - Знаю. Успокойся. Ничего серьезного...
     - Слушай, Риш, в день моего возвращения из Европы ты упомянул об  одном
квадрате - с сюрпризом. Это не там?
     -  Уже не помню. Мало ли у  нас сюрпризов, - Риш снова глядел куда-то в
сторону.
     - Ну, хорошо, - со  вздохом сказал Ив. - Я отключаюсь.  Передай Вилену,
что  завтра или  послезавтра  я вылетаю в Моусон. Нас тут задержал ураган. С
началом Антарктического  эксперимента пока  без  изменения: по плану.  Да, и
последнее, как там Дари?
     - Все в порядке. Просила не беспокоиться.
     - Не мог бы ты позвать ее на минуту к экрану?
     - К сожалению, нет.
     - А почему?
     - Ее здесь нет.
     - А где она?
     Изображение на  экране  вдруг потеряло резкость, но  Ив успел заметить,
что глаза Риша забегали:
     - Она... она... Ей пришлось уехать.
     - Куда?
     - Видишь ли, она... на Гуаме. Вилен послал.
     - Когда?
     - Вчера утром, перед отлетом к Одингве. Завтра она должна вернуться.
     -  Так,  -  произнес Ив, глядя широко раскрытыми глазами  на  экран,  -
значит, на Гуаме... Передай ей привет, когда будешь говорить с ней сегодня.
     Риш на экране смущенно заморгал.
     - Кстати, - продолжал Ив, - как дела с твоим отпуском? Когда уезжаешь?
     -  Я пока  решил... задержаться... Отложил немного, - запинаясь, сказал
Риш. - Понимаешь, Вилен просил.
     - Понимаю, - кивнул Ив. - Ну, счастливо!
     И он выключил видеоэкран.
     Рем, который присутствовал при этом разговоре, усмехнулся:
     -  Академик  Вилен  не хочет отпустить  на  заслуженный отдых одного из
своих помощников?
     - Чепуха, - сказал Ив. - Страшная чепуха! У Риша понизился общий тонус.
Началась апатия. Вилен сам при мне напоминал ему об отпуске.
     - Ну, ваш приятель не  показался мне  особенно утомленным - ни сегодня,
ни когда он провожал вас. А вот вы чем-то встревожены...
     - Вовсе нет, - возразил Ив, но сам  подумал, что Рем конечно прав. Надо
было  сказать  Вилену  более  твердо, что он  хочет  вернуться  к подводному
поиску.  Тогда он сразу очутился бы в  центре событий, а не сидел  без  дела
тут, на Кергелене.


     Ураган прекратился ночью. Ив, проснувшись, сразу догадался, что  что-то
изменилось.  Было  удивительно тихо. Исчезла  чуть ощутимая вибрация стен, к
которой  он  уже  привык  за  последние дни.  Ив  взглянул  на часы. Стрелки
показывали восемь утра. Значит, на Главной Базе уже полдень. Дари, вероятно,
возвратилась с Гуама. Ив нажал  кнопку  на маленьком пульте  у  изголовья. С
легким шелестом  поднялась  штора  и...  Ив вынужден  был зажмуриться. Таким
ярким  показался  свет,  ворвавшийся  в  комнату.  Не  желтоватое  "дневное"
освещение   поселка,  спрятанного   под   огромным  прозрачным  куполом   из
армированной   металлом  пластмассы,  а  настоящий   свет  дня,   в  котором
угадывались и яркая синева неба, и настоящие солнечные лучи.
     Ив  стремительно  вскочил  и подбежал  к  окну.  Прозрачный  купол  над
поселком был  раздвинут. В  обрамлении серебристых металлических конструкций
густо синело безоблачное  небо. Утреннее солнце, еще невидимое Иву, освещало
край исполинского "окна", распахнутого над улицами и крышами Южного поселка.
Ив поднял раму и полной грудью  вдохнул ледяной, пронзительно чистый воздух,
от которого чуть закружилась голова.
     В полдень,  перед тем как покинуть  Кергелен,  они с  Ремом поехали  на
южный берег острова  в Поселок биологов. Выдался один из тех редчайших дней,
счет которым на Кергелене ведут по пальцам. Так сказал совсем  юный  техник,
ведавший  наземным   транспортом   базы   КОВОСа.   Он  и   посоветовал   им
воспользоваться для поездки ярко-красным электромобилем-вездеходом.
     -  Старая машина,  зато  надежная,  -  заверил  техник,  похлопывая  по
исцарапанной помятой кабине. - По дорогам и без дорог  пойдет  против любого
здешнего ветра. А  эти,  - он кивнул на  новые машины, которыми был заполнен
небольшой ангар, - снесет, как букашек.
     - Но сегодня  тихо, - заметил Рем, с сомнением поглядывая на громоздкий
красный вездеход.
     - Хо! - почему-то обрадовался техник. - У нас тут все  может измениться
за десять минут. Берите, не сомневайтесь!
     Вездеход,  несмотря  на размеры, оказался довольно юрким и послушным  в
управлении. Ив  благополучно провел  его по  узким улочкам Поселка  и  через
широко раздвинутые сегодня ворота въездного  шлюза вывел на бетонную дорогу,
ведущую к югу - в сторону океана.
     Дорога плавными петлями огибала темные скалистые гряды,  между которыми
лежали поросшие вереском  низины. Ярко светило  солнце,  и снег, выпавший за
три дня  непогоды,  уже почти всюду успел  растаять. Полосы  его белели лишь
кое-где в затененных углублениях скал. Ехали около часа. Рем молча глядел на
голые каменистые увалы, пустынные и  суровые даже в ярких  лучах полуденного
солнца. Ив думал о последнем  разговоре с Главной Базой. Что-то они от  него
скрывают. И  Риш  и Вилен... Но почему?  Может быть,  он в чем-то ошибся? Но
когда и в чем? Квадраты океанического дна, которые они обследовали с Ирмой в
последние  годы, не  содержали особых  сюрпризов.  Останки  давно затонувших
судов эпохи пара, глубоко ушедший  в ил корпус старинного парусника, обломки
примитивного  пассажирского  самолета середины  прошлого  века...  Все  было
осмотрено, запечатлено на голограммах, точно нанесено на карту дна. Никакого
практического или научного интереса эти останки не  представляли, поэтому их
оставили  на своих местах. Отчеты  о  работах и  карты Ив сдал  в  хранилище
первичной  документации  КОВОСа.  Пропустить  что-нибудь   существенное   на
обследованной   площади  он  решительно  не  мог.   Вот  разве   только  тот
неразгруженный авианосец. Но и  он был позднее обезврежен.  Возможно, что-то
затаилось по  соседству, где были лишь предварительные рекогносцировки и где
работали стажеры? В конце концов, океаническое дно все  еще остается великим
неведомым. Там тысячи загадок, там скрыты следы  многих  былых преступлений.
Затопление    смертоносных    грузов,    ядовитых   отходов    производства,
практиковавшееся   в   прошлом   веке,   тоже  являлось  преступлением.  Его
последствия  создали угрозу для  всего  человечества,  даже для неродившихся
поколений...  В  первые  десятилетия  деятельности  КОВОСа  свалки  бетонных
контейнеров с радиоактивными отходами, стойкими ядами, сжиженными  ядовитыми
газами были врагом номер один. Они обычно располагались на больших глубинах,
их местонахождение не всегда было точно известно, а поиск и уничтожение этих
чудовищных "посылок" прошлого отнимал  много  времени и сил  и  почти всегда
граничил с риском. Большая  часть  таких  свалок была  ликвидирована  еще  в
первую  половину  века,  однако  не  исключено,  что  кое-где  они  могли  и
сохраниться. Сейчас  они стали еще  более опасными, ибо бетонные  контейнеры
давно отслужили свой век, деформированы громадным давлением  воды, разрушены
заключенными в ней солями. И если что-либо подобное притаилось на дне  возле
острова Гуам...
     Ив  стиснул зубы  и  попытался сосредоточить  все  внимание на  дороге,
которая теперь петляла среди красноватых и черно-фиолетовых  скал.  И опять,
уже в который раз за эти  дни, в  памяти ожила Ирма, почти осязаемо близкая.
Ее тонкий профиль, маленькое ухо, завитки золотистых волос, крошечная темная
родинка на шее... Как часто во время их поездок, на мгновение повернувшись к
ней, он видел  ее  профиль. Ее глаза  обычно бывали  устремлены  вперед, но,
почувствовав его мимолетный взгляд, она улыбалась в  ответ.  Ирма, Ирма, где
ты теперь? Неужели вычеркнула из  памяти все минувшее? Моя  Ирма...  Если бы
свершилось  чудо и  ты оказалась  сейчас рядом!..  Ив не  удержался и скосил
глаза на своего спутника. Рем  сидел неподвижно, сосредоточенный и  суровый.
Продолжая глядеть вперед  на  бегущую навстречу вездехода  дорогу,  он вдруг
сказал:
     - Мы живем в  век разума, справедливости,  торжества  науки,  стараемся
воспитывать   прекрасные  качества  в  людях,   хотим  сделать  человеческие
отношения гармоничными, а жизнь долгой и счастливой. Но любовь, как и триста
лет назад, прекрасна и горька, разлука - обидна и напрасна, гибель - жестока
и бессмысленна... И так будет, пока существует разум.
     Ив весь напрягся. "Что это -  случайное совпадение или он действительно
читает мысли? Что за странный человек... Что он еще прочитал во мне?" - и Ив
взглянул на своего спутника, теперь с сомнением и тревогой.
     Рем медленно повернул к нему голову:
     - Простите, кажется, вы спросили что-то? Я не расслышал...
     - Я... Да... Спросил: почему... Почему так получается?
     Рем  снял очки.  В  его  светлых глазах  мелькнуло  что-то  похожее  на
усмешку.
     -   Почему?..  Да  потому,  что   внутренний  мир  каждого  из   нас  -
бесконечность, подобная  бесконечности Большого космоса. Что знаем мы - люди
двадцать первого века - о Большом  Космосе? Каждое открытие ставит нас перед
новыми загадками. Таков же и Малый космос, заключенный в каждом из нас...
     Потом они долго ехали молча. Ив старался  ни о чем  не думать. В голове
проносились  обрывки мыслей.  Это  было  похоже на осенний  листопад. Листья
кружились, падали,  и он шагал по ним, как в ту ночь последнего объяснения с
Ирмой...  Наконец, преодолев  небольшой подъем,  вездеход  выбрался на узкое
базальтовое плато, и тотчас справа и слева за темными зубцами застывшей лавы
открылась  яркая синева фьордов. Далеко  на  западе, за синей  каймой фьорда
Суэйнс,  поднимался  широкий  усеченный конус  горы  Росса -  самой  высокой
вершины  архипелага,  почти  до подножия  покрытой льдами  и  снегом.  Среди
покрова снегов темнела чаша огромного кратера.
     -  Нам  повезло!  -  заметил  Ив, притормаживая вездеход.  - Росс почти
никогда не открывает вершины.
     - А  вы бывали вблизи его  кратера? - поинтересовался Рем,  вылезая  из
машины.
     - Да...  В кратере лед.  Я не заметил  никаких Признаков  вулканической
активности.
     - Как и на остальных вулканах этого архипелага.
     Отойдя  в сторону. Рем сделал  несколько глубоких вдохов,  потом закрыл
глаза и замер без движения.
     Ив подождал, пока он закончит упражнение.
     -  Горячие источники есть у подножия  Центрального  плато. Недалеко  от
геотермической станции...
     - Это  я знаю, - сказал Рем.  - Извините,  что отключился так внезапно.
Сами вы не занимаетесь индийской гимнастикой?
     Ив отрицательно покачал головой.
     - Только в школе. Потом не хватило терпения.
     -  А  я  -  всю жизнь. Йога  не  отнимает много  времени, но  позволяет
постоянно  сохранять  гибкость  мышц   и  ясность  мысли.  Есть  упражнения,
позволяющие снять любую усталость.
     Ив  подумал, что,  может быть,  через десятилетия он  обратится  к этой
системе, а пока... Вслух он только сказал:
     - Я предпочитаю плавание.
     - Тоже  неплохо, - согласился Рем, забираясь в вездеход. - Но индийский
комплекс надежнее. Особенно высшие циклы.
     - А какими циклами овладели вы?
     Рем помедлил с ответом.
     - Мне удалось подняться довольно высоко по ступенькам этой системы...
     - Третий цикл? А может быть, даже четвертый?
     Рем чуть заметно улыбнулся:
     - Прибавьте еще.
     - Неужели пятый? Но тогда вы...
     - Мне удалось пройти все  ступени. У  меня высшая  ступень приобщения к
таинствам йоги.
     Ив не смог скрыть изумления:
     -  Высшая... Признаться, не  думал, что  ее можно  достигнуть  за  одну
человеческую жизнь в нашу эпоху.
     - Именно в нашу эпоху это и стало возможным.
     - Вы, вероятно, единственный на Земле.
     - Нет. Но нас немного.
     - Еще бы... Как же все-таки вам удалось?
     -  Это  нетрудно,  если  заниматься систематически  и  целеустремленно.
Когда-нибудь расскажу вам подробнее и, может быть,  смогу вернуть вас к этой
системе. Кстати, она очень помогла мне в марсианской экспедиции.
     Ив все еще не мог успокоиться:
     - Высшая ступень йоги!  Значит, для  вас нет ничего  невозможного.  Вы,
вероятно, можете и... мысли  читать, не  так ли? Рем внимательно взглянул на
него.
     - Иногда, - сказал он без улыбки, - однако стараюсь не делать этого.
     - Теперь мне понятно...
     - Что понятно? - поднял брови Рем.
     - Ваше отношение к людям. К большинству людей.
     - Нет, - сказал  он  очень серьезно, - не в этом дело... Но  не пора ли
ехать? Далеко еще?
     - Не очень. Поселок за дальним зубчатым мысом.
     - Мне  приходилось  бывать во многих вулканических областях,  - заметил
Рем, когда красный  вездеход  снова  покатился по плато, - но таких  мрачных
мест не припоминаю. И это в ясный, солнечный день... Воображаю, что творится
здесь во время ураганов, прилетающих из Антарктики!
     -  Весь полуостров  Джеффр таков, - кивнул Ив. - Два цвета -  черный  и
красный. Самое  суровое  место архипелага.  Со стороны океана сплошь высокие
скалистые обрывы, как вот эти -  под нами. Совсем нет растительности, только
черные потоки застывшей  лавы да слои красного  шлака. Единственный доступ с
моря - крошечная бухта Антарктики. И в ней поселок.
     - Почему биологи облюбовали именно эту часть архипелага?
     - Здесь занимаются биологией океана. Жизнь на дне среди прибрежных скал
необычайно богата. Тут сохранились редчайшие представители субантарктической
фауны, до которых люди в двадцатом веке просто не смогли добраться.
     Дорога  круто  свернула  вниз,  к  маленькой  синей  бухте,  зажатой  в
полукольце  черно-красных  обрывов.  На  берегу бухты серебристой полусферой
лежал Поселок биологов - самый южный населенный пункт архипелага Кергелен.
     - А памятник там, - Ив остановил вездеход и указал на высокий скалистый
мыс, который замыкал бухту с востока.
     От  черных,  окаймленных  бурунами скал  в синеву  неба была устремлена
серебристая башня-стрела.
     Рем некоторое время смотрел молча.
     -  Это  превосходно, - тихо  сказал  он наконец. -  Сколько динамики  в
спирали тел - людей  и дельфинов. Порыв к подвигу передан удивительно зримо.
Какой огромный талант.
     -  Это  Теор. Его  скульптуры украшают здание  Дворца  космонавтики.  В
молодости  он провел  несколько  лет  на  Кергелене.  Но неужели  отсюда  вы
различаете сами скульптуры. Рем?
     - Конечно. Вижу очень отчетливо. А вы разве нет?
     - Я  только знаю, что они  там  есть. Я ведь  не один раз  бывал  возле
памятника. У вас удивительная дальнозоркость.
     - Нет. Нормальное зрение. Но я умею управлять им. Это тоже - йога...


     Красный вездеход все-таки подвел... Он неожиданно  остановился примерно
в километре от Поселка биологов,  невдалеке от того места,  где ответвляется
дорога  на  мыс  к памятнику. Несмотря на все усилия, включить  двигатель не
удалось.
     - Откровенно  сказать,  я предполагал что-либо подобное, - заметил Рем,
когда стало ясно, что двигатель замолчал всерьез и надолго.
     - Предчувствие?
     -  Просто недоверие  к музейным  экспонатам. Хорошо еще,  что этого  не
случилось раньше.
     - Вызовем электромобиль из Поселка биологов?
     - Стоит ли? До Поселка десять минут ходьбы. Погода превосходная.  У вас
не очень много дел в Поселке?
     - На час, не более.
     -  Тогда  идите  в  Поселок,  а я  прогуляюсь  к памятнику и  через час
присоединюсь к вам.
     - Зачем вам ходить пешком, - запротестовал Ив. - Отсюда до памятника не
меньше трех километров. Пойдемте  со мной,  а из  Поселка за несколько минут
доберетесь к памятнику на электромобиле.
     Рем с улыбкой покачал головой:
     - Мы с  вами засиделись во время  непогоды. Я  с  большим удовольствием
пробегу этот путь и по дороге посмотрю поближе кергеленские лавы. До встречи
через час!
     И, не дожидаясь ответа, он  побежал к развилке дороги  легко  и быстро,
казалось чуть касаясь носками гладкой поверхности бетона.
     Когда Ив  спустился к  выходному шлюзу  Поселка,  серый комбинезон  его
спутника  уже  исчез  за  грубо  отесанными  каменными  плитами, окружавшими
площадку памятника.
     В  Поселке  биологов  Ив  должен  был  только  ознакомиться  с  текущим
контролем  чистоты вод в кергеленском секторе.  Уже  более  десяти лет  этот
контроль осуществлялся здесь биологами при помощи специально натренированных
дельфинов. Сотрудники КОВОСа время от  времени лишь проверяли организацию  и
результаты контроля. База КОВОСа на  Керге-лене работала в тесном контакте с
Биологическим институтом, тем не менее Вилен просил Ива побывать в институте
и подробно узнать о состоянии дел в кергеленском секторе.
     Судя по картам  и графикам, все было  в порядке.  Пробы  воды из разных
квадратов этой части Индийского океана,  приносимые в  специальных  капсулах
дельфинами, не показывали загрязнения выше допустимых норм.
     -  Если  КОВОС  заострит  требования, наметится несколько участков, где
придется   прибегнуть  к  особым  мерам,  -   сказал  в  заключение  главный
координатор института, - а пока у нас все в норме.
     -  Требования  к  чистоте  вод субантарктической зоны будут повышены  в
ближайшие годы, - объявил Ив, - это объясняется многими причинами...
     - Знаю, - главный координатор выключил настольный проектор, на  котором
демонстрировал  карты  и графики. - Мы, биологи, тоже заинтересованы в этом.
Но  работы  прибавится... И вам и нам. Вокруг многих островов снова придется
показывать ореолы загрязнения.
     - Металлы?
     - Не  только. Стойкие химические соединения, созданные человеком еще на
заре расцвета  химии в прошлом веке.  Вся биосфера планеты  насыщена ими. Их
постоянно выдувает ветрами из почвы,  они  оседают из стратосферы, куда были
заброшены взрывами в прошлом веке.  Пройдут столетия, прежде чем люди от них
окончательно избавятся. Сейчас  они, вероятно,  уже  не представляют  особой
опасности,  но...  все  зависит  от   того,  какое  их   содержание  считать
допустимым. А это покажет лишь опыт последующих поколений.
     - Именно  поэтому КОВОС и добивается заострения  требований,  - заметил
Ив.
     - Конечно, конечно... Но  оно повлечет за  собой  модернизацию очистных
сооружений,  а  следовательно, огромные  затраты.  Здесь,  в  Субантарктике,
институты и наблюдательные станции  с этим не справятся. Придется привлекать
технологов.
     Ив решил изменить тему:
     - Кергелен находится в зоне  возможного падения ледяных  обломков, если
Антарктический эксперимент не удастся. У вас все предусмотрено?
     -  Конечно. В  часы  запуска  в наземных  сооружениях  останутся только
дежурные.  Остальные  будут  находиться  в  подземных помещениях. Здесь  это
просто. Даже в тоннелях нашей подземной электрической дороги можно без труда
поместить всех жителей архипелага.  Но, надеюсь, риск получить глыбу льда на
голову не очень велик?
     - Все на это надеются, - усмехнулся Ив.
     - Кроме того,  глыбы  льда, вероятнее всего,  просто испарятся в случае
обратного падения на Землю.
     - Вот этого никто точно не знает. Случаи  падения на Землю ледяных ядер
комет известны. Они приводили к крупным катастрофам.
     - Вы имеете в виду тунгусский феномен начала прошлого века?
     - Хотя бы и его.
     - Насколько могу припомнить, для него выдвигались и иные объяснения.
     -  Выдвигались... Но  если на Кергелен обрушится  рой ледяных глыб,  не
вышедших на орбиту, тунгусский феномен здесь может повториться.
     - Надеюсь, всерьез нам это не угрожает?
     - Авторы эксперимента тоже надеются, и тем не менее...
     - В нужный момент мы примем необходимые меры.
     -  Итак,  -  полушутливо  резюмировал  Ив,  - на  сегодняшний день  ваш
институт не  располагает информацией,  которая  могла  бы  хоть  в  какой-то
степени заинтересовать КОВОС.
     -  Рад   был  бы  доставить  вам   удовольствие,  -  улыбнулся  главный
координатор, - но... Всю  информацию вы и так регулярно получаете через свою
Кергеленскую базу.  "Хоть  в какой-то  степени..." - задумчиво повторил  он,
глядя поверх головы Ива. - Подождите-ка... Хотя это и не имеет к вам прямого
отношения, но, кажется, вашей базе мы сообщили. А может, и не сообщили... Вы
что-нибудь слышали о новой, неизвестной до сих пор болезни дельфинов?
     - Эпидемия?
     - Нет. Всего два случая. Пока два случая. Но оба с летальным исходом.
     - И что это такое?
     -  Мы   сами  не  знаем.  Возбудителей  или  даже  причину  заболевания
установить не удалось.
     - В чем же дело?
     -  Месяца три назад  в нашем дельфинарии появился больной дельфин  - из
необученных.  Никто  его  никогда  не  тренировал.  Но  он, конечно,  как  и
большинство современных дельфинов, не раз  общался с  нашими воспитанниками.
Он явно приплыл в дельфинарии за помощью. "Дикари" часто появляются у нас, и
в случае  необходимости мы  им помогаем. К сожалению, этому помочь  было уже
нельзя. У него начинался паралич, и через несколько дней он  погиб. Вскрытие
не показало никаких патологических изменений. Ни в одном органе. Дельфин был
еще  молодой.  Гибель  без  видимых  причин?..   Одна   из  наших  биологинь
заинтересовалась  этим  случаем.  Она  очень  долго  изучала мозг  погибшего
животного, наблюдала за  дельфинами, которые  контактировали с больным. И  -
ничего... Ни один из наших дельфинов не заболел. Однако ей удалось выяснить,
откуда  прибыл  больной  дельфин. Она направила  в те места одного из наших,
воспитанных в дельфинарии. Он должен был разыскать больных, если они там еще
были, и  привести  к Кергелену  в наш  дельфинарии.  Она  хотела  продолжать
исследования. Кое-кто  из  наших  биологов  посмеивался над  ее энтузиазмом,
но...
     - Но... - повторил Ив, почему-то взволнованный этим рассказом.
     - Но,  -  продолжал  главный  координатор,  -  неожиданно она  получила
второго  пациента.  Им оказался  наш  дельфин - тот, которого она послала на
розыски. Наш никого не привел с собой, видимо, не встретил больных. Однако у
него  оказались  симптомы  того  же  заболевания,  от которого погиб  первый
дельфин.  И  через несколько дней  не стало и  его.  Снова паралич, и  снова
никаких видимых причин болезни.
     - Кроме его путешествия?
     -  Да...  Но  само  по себе оно не может рассматриваться  как  причина.
Дельфины, воспитанные в нашем дельфинарии, плавают по  всем океанам. Мы  уже
уточняли  в  других  институтах:  с  подобными заболеваниями дельфинов наука
столкнулась впервые.
     - Откуда же приплыл первый дельфин?
     -  Очень  издалека.  Какие-то  острова в северо-западной  части  Тихого
океана.  Впрочем,   локализация   могла  быть  только  приблизительной.  Она
базируется на данных, сообщенных одним дельфином другому.
     - Как зовут эту женщину, которая занималась заболевшими дельфинами?
     - Вера Рокк.
     - Я хотел бы поговорить с ней.
     -  К  сожалению,  это  невозможно.  Она  в  отпуске где-то  в  северном
полушарии и вернется не ранее чем через полгода.


     Ив думал об этом разговоре в течение всего пути с Кергелена в Моусон.
     Два  случая загадочного  заболевания.  Возбудитель  не найден. И  опять
северо-западная часть Тихого океана. Вилен распорядился закрыть пляжи Гуама.
Конечно, это могло быть случайным совпадением. Надо обязательно поговорить с
Виленом из  Моусона. Он, вероятно, уже вернулся на Главную Базу. И - с Дари.
С Дари Ив попытается  связаться  сегодня же,  как только они прилетят. Снова
всплыли в  памяти последние месяцы перед отпуском. Ив и Ирма обследовали  со
своей группой  дно у южных побережий Японии. Базировались на  самом северном
из   островов   Бонин.   Ежедневные  погружения.  "Прочесывали"   на  блюдце
однообразную  илистую  равнину дна. Нашли несколько неизвестных судов, почти
занесенных  песком  и илом. Все  это  был  XIX  век.  Одно  судно  оказалось
интересным  по  конструкции,   его   передали  подводным  археологам.  Потом
обнаружили тот авианосец,  затопленный в последнюю войну. В  трюмах оказался
запас бомб со всякой мерзостью. Часть бомб была в критическом состоянии.
     Именно тогда у них с Ирмой произошла  очередная размолвка. Ирма считала
операцию слишком опасной.
     - Мы  мусорщики, а не смертники,  - твердила она. -  Силами одной нашей
группы  ничего  не  добьемся.  КОВОС  уже  не  раз  тяжко  расплачивался  за
ликвидацию таких "конфеток". Я не хочу так глупо рисковать, не хочу, чтобы и
ты рисковал... Не хочу, чтобы кто-нибудь рисковал.
     Ив  мысленно  соглашался  с  ней,  однако  престиж руководителя  группы
заставлял его настаивать на  продолжении работ. Он составил проект разгрузки
трюмов  авианосца  и  уничтожения  груза.  Операция  предстояла  длительная,
сложная,  опасная.  Вилен  одобрил  проект, однако  просил повременить с его
реализацией. Начался период тайфунов, и работы приостановились. Ирма дулась,
грозила  уехать, несколько дней они  не разговаривали. Вероятно, ей  удалось
убедить Вилена.  Ив  был неожиданно  вызван  на  Главную Базу,  где  узнал о
расформировании группы. Вилен говорил тогда о каких-то очень срочных работах
в  Атлантике.  Большинство  инженеров  группы   Ива  действительно  получили
назначение  в северную  зону Атлантического океана. Ива и Ирму Вилен оставил
на Главной Базе.  Несколько недель они проводили рекогносцировочные маршруты
по восточному  краю Марианской  впадины. Эти маршруты не дали ничего нового.
Потом - полугодовой отпуск.
     Во  время  отпуска  в  сообщениях  экспресс-информации  упоминалось   о
последней  находке,  сделанной  группой  Ива.  Высший  Совет  Экономики счел
слишком  опасной  разгрузку   авианосца,  и   специальный   отряд  подводных
строителей  подкопал грунт под кораблем  и глубоко похоронил его  останки  в
толще песков  и  ила под четырехкилометровым слоем воды.  Это  место  теперь
показано  особым  знаком  на  всех картах дна,  а  квадрат  океана взят  под
специальное  наблюдение  постами  КОВОСа...  Может  быть,  все-таки виновник
тревоги - похороненный авианосец? Но зачем скрывать это от Ива?..
     Несмотря на  то что более  трех тысяч километров отделяют  затерянный в
океане Кергелен от ледяных побережий Восточной Антарктиды, этот отрезок пути
показался  Иву и Рему самым коротким.  Четырехместный авион-ракета "Кварк-5"
Кергеленской базы КОВОСа, приспособленный для полетов не только в атмосфере,
но  и  в  околоземном   космическом  пространстве,  стремительно   наращивая
скорость, вынес их далеко за пределы земной атмосферы, чтобы через несколько
минут орбитального  полета  начать  плавное  снижение  по  ветви  гигантской
параболы к фьордам Земли Эндерби. Там, на освобожденном ото льдов  скалистом
плато,  сложенном  древнейшими гранитами  Земли, находилась столица  шестого
континента  - город  первопроходцев, ученых, полярников,  самый  южный город
планеты  -  Моусон, названный  в  честь  знаменитого исследователя  ледяного
континента.
     Через полчаса  после  старта с Кергелена  "Кварк-5" плавно опустился на
обледенелый  бетон  аэропорта  в  Моусоне  и,  обгоняемый быстрой  поземкой,
покатился  к  одному  из  полусферических   оранжевых  ангаров,  окаймлявших
гигантским кольцом пустынное летное поле. Огромные размеры авиапорта странно
противоречили  царящей тут пустоте. Обрамленные сигнальными  огнями взлетные
полосы  были  совершенно  пусты;  нигде  никакого  движения:  ни  людей,  ни
наземного транспорта. Только обледенелый  бетон, тонкие злые  вихри поземки,
безмолвные   оранжевые   полушария   ангаров   и   мутно-серое  небо,   чуть
перламутровое там, где должно было находиться солнце.
     - Настоящий край Земли! - заметил Ив. - Зачем такой огромный  аэропорт?
Авионы дальних рейсов тут, видимо, редкость?
     - Это один из наиболее совершенных аэропортов планеты,  - возразил Рем.
- А пустота только  кажущаяся. - Думаю, что  дальние авионы сейчас садятся и
взлетают  тут каждые пять-десять  минут... Смотрите, вот  следом за нами уже
подходит какой-то межконтинентальный лайнер.
     Ив  взглянул в  указанном  направлении. Прорвав  облака,  быстро шел на
посадку  большой,  сияющий  разноцветными   огнями   короткокрылый  ракетный
корабль.
     - Почему же пустота на летном поле?
     - Здесь все под землей и внутри ангаров...  Это Антарктида, друг мой. К
тому  же  теперь  тут зима. Думаю, что  мороз на открытом  воздухе сейчас не
менее пятидесяти градусов и с ветром....  Моусон, несмотря на  свои размеры,
тоже город в основном подземный. Сейчас наш "Кварк" въедет в шлюз  наземного
ангара,  и  мы  попадем  в  более  привычную  обстановку  и  температуру.  В
Антарктиде   последние  годы   широко   используется   опыт   строительства,
применяемый на других планетах, только без противометеоритной защиты. Жилые,
рабочие и общественные  здания полностью изолированы от внешней атмосферы, в
них  поддерживается  микроклимат умеренных  широт.  И  это  правильно.  Ведь
обстановка здесь,  а особенно южнее - на ледяном куполе, мало отличается  от
условий, например, на Марсе.
     Движение "Кварка" замедлилось. Красная стена огромного ангара была  уже
совсем  близко.  Раздвинулись  ворота  шлюза,  и "Кварк" вместе  со  струями
снежной поземки  очутился  в небольшом, ярко  освещенном  помещении.  Тотчас
ворота  за ним закрылись, а впереди раздвинулись следующие. Во  втором шлюзе
снега на  бетонном  полу уже  не  было. Прошли еще  две  камеры, разделенные
массивными  раздвижными  дверями,  и  "Кварк"  оказался  в  огромном,  очень
высоком,  ярко  освещенном зале,  где кроме  него находилось  еще  не  менее
десятка  авионов  разных  размеров. Между аппаратами сновали  люди в  легких
комбинезонах и проходили группы пассажиров в обычных дорожных костюмах.
     - Вот  вам современная  Антарктида,  -  сказал  Рем. Ив  промолчал,  но
подумал,  что   тут  действительно  многое  изменилось.   В  памяти  всплыла
занесенная снегом обсерватория на ледяном куполе,  где он  проходил одну  из
своих студенческих  практик.  Они  по нескольку месяцев бывали  отрезаны  от
внешнего  мира,  и  условия работы им  диктовала  погода...  А  теперь  даже
Кергелен, который  они  с  Ремом  только что  покинули,  показался ему менее
обжитым, чем  эта  далекая  южная земля, воздушные ворота  которой  ничем не
уступали аэропортам больших городов умеренной зоны.

Антарктический эксперимент

     В  Моусоне  их  ожидала  масса  работы.  Надо было уточнить все  детали
проведения  эксперимента. Согласовать условия со многими  организациями, как
непосредственно принимающими  участие в подготовке,  так  и  с теми, которые
могли оказаться  в угрожаемой зоне, в  случае если запуск  будет  неудачным.
Заседания экспертных комиссий следовали  одно за другим, и почти во всех Иву
приходилось участвовать.
     Состоялось  несколько  полетов  над  районом  запуска,  но  они, как ни
странно,  не произвели  на Ива  особого впечатления. Подготовительные работы
были  сосредоточены  на   глубине  под  двухкилометровой  толщей  льда;   на
поверхности лишь  темные контуры глубоких кольцевых траншей намечали границы
ледяных  глыб, которым предстояло  в недалеком  будущем совершить  небывалый
взлет в  космическое пространство.  Глыбы были  покрыты с поверхности  слоем
особого синтетика; он должен был  Замедлить испарение льда  при  прохождении
сквозь  атмосферу.  Синтетик  по  окраске почти  не  отличался ото  льда,  а
прикрытый сверху слоем  свеженаметенного  снега,  ничем  не  выдавал  своего
присутствия,  несмотря  на то что авион  летал над районом  эксперимента  на
высоте всего сотни метров. Во время полетов Ив еще раз убедился, что полигон
запуска  представляет  собой настоящую  ледяную  пустыню.  В  радиусе тысячи
километров вокруг  не  было  ни поселков, ни  метеорологических  станций, ни
обсерваторий. Лишь наземные сооружения  глубоких шахт, по которым  строители
спускались под лед, и ледяные аэродромы возле них. Теперь, в связи с близким
окончанием работ, последние  авионы вывозили  демонтированное  оборудование,
автоматику, освобождающихся строителей.
     В  последнем полете над районом эксперимента принимал участие и  Рем. В
салоне  авиона  было  шумно.  Участники  полета,  возбужденные  приближением
решающего дня, оживленно переговаривались, спорили,  строили прогнозы.  Лишь
Рем, как всегда невозмутимый и более молчаливый, чем  обычно, спокойно сидел
рядом  с Ивом, время от времени посматривая в иллюминатор на плывущую  внизу
ледяную  пустыню.  Уже  несколько  дней,  как  и  обещали  метеорологические
прогнозы,  над  Землей  Эндерби стояла ясная  и  почти безветренная погода с
сильными морозами. Красноватое солнце, поднимающееся на  несколько часов над
северным  горизонтом,  озаряло   холодным  лиловато-оранжевым  светом   чуть
волнистую  белую  равнину.  Косое освещение  особенно рельефно  подчеркивало
узоры  трещин  и  заструг.  Сверху волны  далеких  ледяных  увалов  казались
золотистыми, а тени  в  понижениях  - фиолетовыми. Над районом  эксперимента
авион  снизился и,  сбавив скорость,  сделал несколько кругов  над каждым из
ледяных  цилиндров,  подготовленных  к  транспортировке  в  космос.  Шахтные
сооружения  были уже демонтированы, ледяные аэродромы  опустели, и лишь узор
следов на снегу да безмолвные черные  зевы  шахт напоминали о том, что здесь
что-то происходило.
     - Хочу представить  себе  это место после запуска и  не  могу, - сказал
кто-то за спиной Ива.
     - Ничего особенного, - послышалось в ответ,  -  глубокая воронка  более
двух  километров  в поперечнике,  в  ней озеро горячей воды,  которое вскоре
замерзнет.
     - Четыре воронки и четыре озера?
     - Если бы!.. Боюсь, дело ограничится  одной, а все остальные мы сделали
впустую.
     - КОВОС?
     - Конечно. Недаром их представитель все время летает с нами.
     - Тс-с...
     Рем, внимательно глядевший в иллюминатор, повернулся к Иву:
     - Начнем вот с этого блока. Гляциологи детально исследовали  все четыре
подготовленные массива  и этот считают наиболее надежным. Я так  не  считаю,
но... вчера решили, что этому быть первым.
     Ив  склонился к  иллюминатору.  Внизу,  подчеркнутое  косым освещением,
чернело глубокое  кольцевое  ущелье. Стены его  вертикально уходили в  глубь
льда. Их верхняя кромка казалась алой, ниже алый цвет сменялся фиолетовым, а
дальше  все тонуло в непроглядной тьме. Казалось,  гигантский  кольцевой нож
прорезал тут ледяной панцирь плато.
     - Как это сделали? - тихо спросил Ив. Рем чуть заметно усмехнулся:
     - Это было проще всего: испарили лед лазерным лучом...
     Отстраняясь от  иллюминатора.  Ив  заметил, что  все участники  полета,
вытянув шеи, глядят вниз на тот блок, которому суждено было стать первым.
     Последний  вечер  перед началом Антарктического  эксперимента Ив провел
один.  Рем и большинство членов  комиссии  уже  улетели на командный  пункт,
откуда осуществлялось дистанционное  управление запуском. Там  шла последняя
проверка   аппаратуры.  Ив  вместе  с  председателем  комиссии  -  одним  из
вице-президентов  Всемирной  Академии   -   и  представителями   центральной
экспресс-информации должен был лететь завтра утром. Из своего номера в отеле
"Южный полюс" Ив еще раз - в который раз! -попытался связаться с Виленом. Но
академик на Главную Базу еще  не возвратился, и дежурный диспетчер ничего не
мог сказать о.  месте его пребывания. Этого диспетчера Ив почти не знал и не
стал вдаваться с  ним в  подробности. Риша на Главной  Базе  тоже не было, а
Дари, судя  по всему, еще  находилась на  острове Гуам. Где  искать Дари  на
Гуаме, Ив не знал.
     Захватив на всякий случай  легкий шерстяной плащ, Ив вышел из отеля  на
ярко  освещенную улицу  Моусона.  "Южный полюс"  находился  в наземной части
города,  прикрытой  гигантским  куполом  из  литого   сверхпрочного  стекла,
армированного титановым  каркасом.  Свод  купола,  залитый  светом невидимых
ламп, казался красновато-синим и имитировал окраску вечернего  неба  средних
широт. Скоро на  нем  заискрятся  первые звезды.  Сейчас с улицы, освещенной
вечерними огнями и вспышками реклам,  "небо" казалось очень далеким, хотя Ив
хорошо знал, что оно находится  всего лишь в полусотне  метров от ресторана,
расположенного на крыше десятиэтажной коробки  "Южного  полюса". В  вечерние
часы улицы центра закрывались для наземного транспорта  и во всю ширину были
заняты потоком  прохожих. Среди  них преобладали строители, задержавшиеся  в
Моусоне до  окончания  Антарктического эксперимента, было много журналистов,
которые,  как  и  предсказывал  Рем, не смогли  проникнуть  дальше  Моусона.
Попадались  и просто любопытные;  эти,  зная  о  готовящемся эксперименте  и
располагая свободным временем,  по собственной инициативе приехали поближе к
месту небывалого запуска.
     Ив подумал, что,  пожалуй, город слишком  переполнен любителями сильных
ощущений.  Из  всех  населенных  пунктов южного полушария  Моусон  был самым
близким к эпицентру  эксперимента. В случае неудачи  ему угрожала наибольшая
опасность.  Правда, вероятность  ее  была  невелика,  и  однако...  едва  ли
следовало скапливаться  здесь;  такой  массе  людей.  После катастрофических
эпидемий  прошлого века  население  Земли снова растет. Последние  годы  это
стало особенно заметным. Например, тут,  за южным полярным кругом. И в то же
время для работ, проводимых КОВОСом, людей постоянно не хватает.
     Заглянув в одно из многочисленных кафе.  Ив обнаружил свободные места у
стойки  бара. Он  вошел  и  попросил чашку  крепкого  кофе  и рюмку коньяка.
Тоненькая  голубоглазая девушка,  почти ребенок, с русыми волосами  и  очень
белой кожей  северянки из Европы, пробежав худенькими  пальцами по блестящим
кнопкам автоматов, с  застенчивой улыбкой  придвинула Иву  поднос  с  чашкой
дымящейся черной жидкости и маленьким  серебряным бокалом. Потягивая крепкий
ароматный  кофе,  Ив  заметил,  что  миниатюрная  барменша  с   любопытством
наблюдает за ним.
     Когда он отодвинул чашку, она быстро подошла и спросила, не надо ли ему
что-нибудь еще.
     Он вежливо поблагодарил и, поймав ее взгляд, спросил, как ее зовут.
     - Ода, - с готовностью ответила она и, потупившись, добавила: - А вас я
знаю... Вы - Ив Маклай из КОВОСа. Правда?
     - Откуда вы меня знаете? - искренне удивился Ив.
     -  Я работала вместе  с  Дари -  вашей сестрой. Мы с  ней жили вместе в
Мериде на  полуострове  Юкатан  в прошлом году. Я  не  раз видела,  как  она
разговаривала с вами по видео...  Я о вас знаю  почти  все, - добавила она и
смущенно улыбнулась.
     - Вы археолог?
     -  Ой, что вы! Я  после нормальной школы. И еще не решила,  кем  стать.
Поработала  с  археологами  и  приехала  сюда.  Чтобы  быть   поближе...  Ну
понимаете? К тому, что случится завтра.
     Ив не смог удержаться от улыбки:
     - А что вас интересует в завтрашнем эксперименте?
     - Ну что вы! Ведь такое проводится впервые. И если бы я могла, я бы...
     Она не кончила, но Ив понял, что скрывалось за ее восклицанием. Если бы
она  могла, она  добралась  бы до  самого  командного пункта или еще дальше.
Сколько людей, особенно молодежи, рассуждает сейчас так же, как она!
     - Вы давно в Моусоне? -спросил Ив, с интересом глядя на нее.
     - Уже две недели.
     - И вам нравится?
     -  Откровенно  сказать,  не  очень...  Но  я еще  поработаю  тут. Будет
невежливо, если. я уеду сразу после окончания эксперимента.
     - Да,  пожалуй...  А скажите.  Ода, вы не думали о  том, чтобы поискать
какое-нибудь интересное занятие, например, в КОВОСе. Ведь КОВОС...
     -  Ой,  что вы! - быстро  перебила она.  - Я не  гожусь для  этого. Я и
дома-то,  пока  была  маленькая,  и  потом  в школе  больше всего  не любила
заниматься уборкой.
     "Это как раз то, о чем говорил Вилен", - подумал Ив.
     - Нынешняя  молодежь ищет, где полегче, - неожиданно вмешался сосед Ива
за стойкой. -  У вас  в КОВОСе работа тяжелая, грязная, опасная к тому же. А
им бы порхать... Вот как она, с экватора на полюс.
     -  Но мы вовсе не ищем  легкого пути, - возразила девушка, и ее взгляд,
еще мгновение  назад  мягкий и немного смущенный,  стал колючим и резким.  -
Уверяю вас,  на Юкатане было  совсем нелегко.  Там  очень-очень  жарко...  Я
работала строителем. Мы  восстанавливали  древний храм, и многое  надо  было
делать вручную.
     -  Игра, - презрительно  скривился сосед Ива.  - Вот ты попробовала  бы
обрабатывать  землю,  хотя бы в огороде,  ухаживать  за домашними животными,
вести хозяйство... Восстанавливала древний храм! Подумаешь! Кому он нужен?
     - Людям, но,  конечно, не  таким, как вы! - отрезала девушка  и,  густо
покраснев, отвернулась.
     - Простите, а сами вы  чем занимаетесь? -  вежливо поинтересовался  Ив,
поворачиваясь к собеседнику.
     - А я - сам по себе. Я  из несогласных. Живу собственным трудом. Вместе
с семьей.
     - Так называемый свободный фермер?
     - Или  так называемый "иждивенец  цивилизации". Вы  ведь  так  нас чаще
называете, - он резко акцентировал слово "так".
     Ив  некоторое  время  внимательно приглядывался  к нему.  Крупная, чуть
сутулая фигура  с  широкими  плечами. Большая, угловатая  голова  с  резкими
чертами лица.  Колючий взгляд  маленьких, глубоко  посаженных глаз.  Суровая
складка между кустистых светлых бровей, глубокие морщины вокруг рта. Коротко
остриженные седеющие волосы. Старомодный,  немного мешковатый темный костюм,
потертый на локтях и на коленях. Высокие, до колен,  сапоги из грубой замши.
Его большие красные руки тяжело опирались о стойку бара.
     - Ну  что?  Не  приходилось  раньше встречаться с  такими? - насмешливо
спросил он наконец, не глядя на Ива.
     -  Нет, почему  же? - спокойно возразил Ив. -  У меня есть друзья среди
свободных фермеров.
     - Подумать, даже друзья... А вот мои друзья все такие же, как я сам.
     - Дело вкуса, - пожал плечами Ив.
     - А эти ваши друзья из моего "племени" откуда родом?
     - Некоторые живут в Австралии.
     - Интересно... А поточнее?
     - Северо-запад. Там есть такой поселок Джексонвилль.
     - Ба-ба... Чудеса да и только! И я оттуда. Да кого же вы там знаете?
     - Например, Роберта Ройки.
     - Роба?  И  я его знаю. Ну, этот  хоть и  из  наших, но  чудак... Книги
пишет.
     - Да, он известный писатель.
     - Так если бы писал дельное! А он - о том, что будет... А будет или  не
будет, почем он знает?
     - Он писатель-фантаст, поэтому и пишет о будущем.
     - Баловство это! Чистое баловство. Что будет, того никто точно знать не
может.  Вот взять  хотя бы  завтрашний день...  Получится это  у них или  не
получится?
     - Вы об эксперименте? Должно получиться.
     -  А я вот думаю, что  нет. Спросите почему?  А потому, что первый блин
всегда комом... Вам самому блины печь приходилось?
     Ив отрицательно покачал головой.
     - А я пек. Знаю. А тебе, красотка, приходилось? -  повернулся свободный
фермер к голубоглазой барменше, которая с интересом слушала разговор.
     - Нет...
     - Вот  вам, пожалуйста! И  еще  называется девка. - Он ударил по стойке
тяжелой  ладонью. -  И вспомните  завтра мои слова, слова Феда  Бала,  -  не
выйдет это у них... Не выйдет.
     - Так зачем же вы сюда приехали? - спросил Ив. - Ведь если "не выйдет",
как вы утверждаете, тут может быть опасно. Я имею в виду - в Моусоне...
     -  А я  сам посмотреть  хочу.  Я  человек смелый.  У  нас  все  смелые.
Настоящие парни только  среди  нас и остались. Ну и бабы,  конечно, тоже. Мы
ведь все сами  делаем.  Вот  этими руками.  И  все  умеем...  А они... -  он
презрительно глянул направо и  налево. -  Да отключи тут кто сейчас тепло, и
свет,  и воду, ведь половина  запросто пропадет, потому что ничего делать не
умеют. Вот как она, - он кивнул на юную барменшу. - Ведь она только и может,
что кнопки нажимать, а случись ей самой кофе готовить...
     - Неправда, - возмутилась девушка. - Я умею.
     - По-моему,  вы  несколько  преувеличиваете,  - заметил  Ив. - Конечно,
привыкнув жить с удобствами, современные люди во многом зависят от  техники,
автоматов. Но ведь они сами создали все это и в  случае необходимости сумеют
поправить, восстановить.
     -  Нет,  меня вы не разубедите, - угрюмо сказал  Фед Бал. - Я всю жизнь
полагаюсь не на автоматы,  а  вот на  это,  -  и он  потряс своими  тяжелыми
красными руками. - Они-то меня никогда не подведут.
     - Так  зачем все-таки  вы сюда приехали?  -снова  спросил  Ив.  -  Если
говорить серьезно!
     - А  я правду говорю... Посмотрю,  как оно  не выйдет, и  потом на весь
свет кричать  буду,  что хозяина нет, что  добро портят...  Вода,  что  есть
ценнее ее? А ее километрами кубическими в космос! Да. хорошо бы в космос для
дела, а тут псу, простите меня, под хвост.
     - Ну,  вода  эта никуда  с Земли не денется, - с  улыбкой заметил Ив. -
Особенно если эксперимент не удастся. Все прольется дождями. И на вашу ферму
тоже.
     - А моей ферме лишние дожди ни к чему.
     - Пусть так...  Ну, покричите,  что ученые неправильно сделали, а потом
что? Эксперимент все равно повторят.
     - Не повторят. Если все кричать начнут, не повторят.  И тогда настоящих
хозяев в Высший Совет изберем.
     - Вот что! Но  ведь  вас очень  мало,  Фед,  таких,  как вы,  свободных
фермеров, отказавшихся от машинной цивилизации.
     - Больше станет,  если  вот так добром бросаться будете. С нами  многие
пойдут.
     - Никто с вами не пойдет! - крикнула вдруг Ода. - Неправда это, что вас
будет  больше. Молодежь  не пойдет с  вами.  Молодежь,  рожденная  на  ваших
фермах,  бежит  оттуда и не  возвращается. Я-то  знаю. Молодежь с  теми, кто
завтра нажмет кнопку там, на ледяном плато.
     - Видали, - презрительно сказал Фед Бал.  - Она знает! Откуда ты можешь
знать?
     - Я тоже выросла на ферме - только на севере,  в Скандинавии. Мой отец,
как вы... Но мы  все - братья  и я, - мы не будем  продолжать его  работу. И
когда отцу станет  трудно,  он  покинет ферму, будет жить с кем-то из нас, и
поля его фермы снова зарастут лесом.
     Странно,  что Фед  Бал не нашелся сразу, что ответить. Он сгорбился еще
больше  и  принялся  барабанить толстыми  пальцами  по  краю  стойки.  Потом
пробормотал со вздохом:
     - Потому  что глупые. Только поэтому. Все твердят,  что люди умнеют,  а
они глупеют... Да...
     Он поднялся и, кивнув Иву, тяжело ступая, вышел из кафе. Ив взглянул на
Оду и рассмеялся:
     - Вот вы какая! Спасибо за помощь!
     - Ну что вы! В чем я вам помогла?
     - В споре. Ваш пример убедил его больше, чем все мои слова.
     - Просто его дочка тоже убежала с фермы. Я уверена.
     Ив поднялся.
     - Уже уходите, - грустно сказала Ода. - Посидели бы еще.
     - Нет, мне пора.
     - А завтра?  - голос  ее дрогнул.  -  Вы ведь, наверное,  будете там?..
Далеко?
     - Буду. .
     - Ой, - глаза ее снова заискрились, - а вы не могли бы?..
     - Что?
     - Взять меня с собой.
     Он развел руками.
     - Ну ладно, -  сказала она  грустно, - по крайней мере, приходите... на
обратном пути, после всего...
     - Хорошо,  -  кивнул он,  не предполагая, что не сможет выполнить  свое
обещание.


     К  полудню  на  командном пункте все было  готово. Оставались последние
минуты  до  начала Антарктического эксперимента. Члены Комиссии  уже  заняли
свои места  в  полукруглом  подземном  зале,  высеченном  внутри  гранитного
нунатака  (*1)  в  ста километрах  от  эпицентра  запуска.  Здесь  собрались
представители   всех  верховных  органов,  которым  народы   Земли  доверили
управление  планетой,  -  знаменитые  инженеры,  выдающиеся  ученые,  мудрые
администраторы.  Ив  был одним из самых  молодых среди них, тем не менее ему
-предложили  место  в  первом  ряду,  возле  Рема,  который  сидел  рядом  с
председателем Комиссии  -  вице-президентом Всемирной Академии  Наук.  Перед
вице-президентом  на  пульте  управления  выделялись четыре  большие красные
кнопки. Это  были кнопки запуска ледяных  массивов. Но  сегодня  должна была
сработать лишь одна - таково  было требование КОВОСа, и Ив присутствовал тут
как  полномочный  представитель этого  важнейшего органа, ответственного  за
жизнь и здоровье жителей Земли.
     В ярко освещенном зале царила напряженная тишина. Лица собравшихся были
очень серьезны, на некоторых читалось волнение. Даже вице-президент Академии
с трудом скрывал беспокойство и, оглядывая присутствующих из-под нахмуренных
седых бровей, нервно потирал пухлые розовые руки.
     -  Готовность  пять минут, -  бесстрастно  объявил  голос  в  одном  из
динамиков. Присутствующие замерли, и взгляды  многих устремились  к большому
центральному экрану  пульта  управления, на  котором пока расстилалась  лишь
снежная равнина под ярко-синим куполом неба.
     -  А погода портится, -  сказал кто-то. - Ветер усиливается, и горизонт
начинает заволакивать.
     -  Успеем,  -  словно  про  себя  заметил  вице-президент.  - Синоптики
предсказали  изменения  погоды через полтора часа, а  нам достаточно  десяти
минут.
     - Если все пройдет успешно, - снова сказал кто-то сзади.
     -  Сейчас не нужны  лишние  слова, - мягко  возразил вице-президент,  и
опять все замолчали. В  тишине  стали слышны удары метронома, отсчитывающего
последние секунды перед запуском.
     -  Готовность две минуты, -  прозвучало под низкими  сводами. Снова все
замерли, и теперь уже все взгляды обратились к центральному экрану.
     - Моусон? - негромко спросил вице-президент.
     - Моусон  -  готовность  сто процентов,  -  тотчас  отозвался  один  из
динамиков.
     - Благодарю...
     И  снова  удары метронома, звучащие  теперь  подобно  гонгу. Ив  бросил
быстрый взгляд на Рема. Лишь он один казался невозмутимым. Он даже не глядел
на центральный экран. Подперев ладонью подбородок  и слегка прищурившись под
темными очками, он следил за показаниями контрольных приборов.
     - Готовность минута!
     В зале  послышался тяжелый вздох. У  Ива мелькнула мысль, что вздохнули
сразу все присутствующие. Ив затаил  дыхание. Последние секунды... Ряд цифр,
и с последней вице-президент нажал кнопку на пульте.
     Сначала  Иву показалось,  что ничего не  произошло, но  тотчас же белая
равнина в центре экрана начала горбиться, над ней стал расти  ледяной купол,
быстро превратившийся в высокую голубоватую колонну. Колонна поднималась все
стремительнее, и вдруг из-под нее вырвались гигантские клубы пара, сверкнуло
ослепляющее пламя, и на экране заклубился исполинский смерч, скрывший и саму
ледяную равнину, и синее небо над ней.
     Послышались звонки, на пульте замигали ряды сигнальных ламп,  зазвучали
голоса,  сообщающие серии  цифр, вспыхнули  и осветились боковые  экраны. На
мгновение  Ив потерял представление, что, собственно, происходит.  Но  члены
Комиссии сидели молча, и  Ревд спокойно переводил взгляд с одного  светового
табло на другое.
     И вдруг Ив интуитивно понял,  что случилось нечто непредвиденное, нечто
такое, чего  присутствующие  не ждали... Резкое движение руки  Рема,  шелест
голосов  за  спиной,   негромкий,  но  назойливый  писк  какого-то  сигнала,
перекрывший  все  остальные звуки... Ив быстро  взглянул на Рема. Сплетенные
пальцы его рук были судорожно сжаты, а напряженный взгляд устремлен на  один
из  боковых  экранов. Ив  отыскал глазами  этот экран. На нем на фоне синего
неба протянулся широкий дымный шлейф, который впереди, там, где должна  была
находиться ледяная колонна, закручивался винтом.
     Снова послышались серии цифр. Теперь они звучали тревожно и сбивчиво.
     -  Кажется,  не  сработала часть  ракетных аппаратов, -  громко  сказал
кто-то.
     -  Включили   корректирующие   двигатели?   -  спросил  вице-президент,
наклоняясь к Рему.
     -  Нет,  -  резко  ответил  тот.  -  Это лед... Нарушилась  целостность
массива. Сейчас колонна начнет разрушаться.
     -  Что  предпринимаем? Ваше  мнение,  коллеги, -  вице-президент  обвел
быстрым тревожным взглядом присутствующих.
     - Десять секунд на решение, - добавил Рем.
     - Надо уничтожать, - сказал кто-то.
     - Да?
     - Да.
     - Может быть, удастся вывести на орбиту хоть часть массива?
     В этот момент дымная спираль на экране разделилась на две.
     - Уничтожаем, - громко сказал Рем. - В нашем распоряжении не более пяти
секунд.
     Так  как  вице-президент еще колебался.  Рем протянул  руку и сам нажал
кнопку с черной  обводкой. Тотчас в голове дымной спирали, разделившейся уже
на несколько тонких  нитей,  сверкнула яркая искра и  стало  набухать  белое
облако, быстро превратившееся в тяжелую серую тучу.
     - Ну вот и все, - послышалось сзади.
     - Нет, - резко возразил  Рем. - Автоматика не сработала, а мы опоздали.
Возможно, даже вероятно падение больших  глыб льда и металлических обломков.
Необходимо объявить общую тревогу.
     - Предполагаемый радиус разлета? - быстро спросил вице-президент.
     Рем указал на табло:
     - Вот  высота, на которой уничтожен  объект,  а это - радиус. Моусон  в
угрожаемой зоне. Падения могут начаться через пять-семь минут.
     - Объявляйте.
     - Уже объявлено.
     - Остается ждать итогов, - нервно рассмеялся кто-то.
     - Вероятность повреждения искусственных  сооружений  невелика, - сказал
вице-президент,  -  а  людей,   если,  конечно,   все  выполнили  требования
инструкции, ничтожна.
     - Итак, полная неудача? - спросили сзади.
     - В связи с  условиями, выдвинутыми КОВОСом,  да, - задумчиво  произнес
вице-президент.  -  Это  своего  рода ультиматум академика Вилена:  только в
случае  успешного вывода  на  орбиту первого  блока после анализа  итогов  -
второй запуск. Теперь, поскольку первый блок вывести не удалось...
     Он умолк и пожал плечами.
     - Значит, первая неудача поставила под сомнение весь эксперимент?
     -  Антарктический  эксперимент с  самого начала  предусматривал  четыре
запуска, - спокойно сказал Рем. - Четыре, а не один. Авторы проекта с самого
начала допускали, что из четырех запусков полностью успешным может оказаться
лишь  один.  Позиция академика Вилена  поставила  всех нас  в  очень жесткие
рамки, поэтому мы долго колебались,  какой блок выбрать для первого запуска.
И ошиблись.
     - Что вы предлагаете? - спросил вице-президент.
     -  Я  считаю,  что  запуск  мог бы  быть  продолжен  в  соответствии  с
первоначальным планом. У нас остались три полностью подготовленных объекта и
есть еще время. Но сейчас, по-видимому,  все зависит от мнения представителя
КОВОСа.  Если он считает, что в создавшейся ситуации эксперимент должен быть
приостановлен, я не стану  возражать. И вероятно,  никто из высокой Комиссии
тоже.
     - Можно было разговаривать, если бы тут находился сам академик Вилен, -
заявил один из членов Комиссии, - а сейчас все это пустая трата слов.
     -  Но здесь полномочный представитель Вилена с правом решающего голоса,
- возразил вице-президент. - Давайте выслушаем и его мнение.
     Все взгляды устремились на Ива.
     "Вот  о чем  говорил  Вилен, -  мелькнуло у  него в голове,  - кажется,
сейчас  все  зависит  от  моего  слова. Вилен тогда  упомянул  о способности
нестандартно мыслить. А могу ли я мыслить нестандартно? Как поступить?.."
     В  зале  наступила  полная тишина, члены Комиссии  напряженно ждали,  и
вдруг в эту тишину  ворвался  резкий тревожный голос,  шедший  с  одного  из
экранов:
     - Экстренное сообщение. Купол наземной  части  Моусона пять минут назад
сильно  поврежден  падением  космического  объекта.  В городе  пожары. Связь
прервана.
     Члены Комиссии заговорили все разом. Многие поднялись со своих мест.
     "Это решение, - подумал Ив. - И оно  пришло само. Вилен оказался прав".
Ив  вдруг  вспомнил   Оду.  "Что,  если  она  не  воспользовалась  подземным
убежищем?.."
     - Заседание закрывается, - громко сказал вице-президент. - Но в связи с
разрушениями в Моусоне нам всем пока придется остаться здесь.
     - Подождите, - раздался резкий голос Рема. Наклонившись к переговорному
устройству, он что-то спросил и поднял руку, требуя  тишины. Все Смолкли. На
одном из боковых экранов появилось лицо диктора публичной информации:
     -   По   вашей   просьбе   повторяю   экстренное   сообщение:  "Падение
неопознанного космического  объекта на  город Моусон  произошло в двенадцать
часов пятьдесят восемь минут  по  местному времени.  В двенадцать  пятьдесят
восемь... В  городе большие разрушения и пожары.  Туда уже направлены группы
спасателей".
     Рем снова поднял руку:
     - Все слышали? В двенадцать часов пятьдесят восемь минут. За две минуты
до нашего запуска.  Катастрофа в  Моусоне  никак не связана с Антарктическим
экспериментом.
     - Заседание  продолжается, - объявил  вице-президент. -  Слушаем мнение
представителя КОВОСа коллеги Ива Маклая. Ив повернулся к Рему:
     - Время возможного падения неуничтоженных обломков первого  объекта уже
истекло, не так ли?
     - Да, - сказал Рем, с интересом глядя на него.
     - Можем мы получить информацию о последствиях?
     - Конечно.
     Рем снова наклонился к микрофону. Ив не  расслышал того, что он сказал,
но  тотчас  же  центральный  экран   запестрел  сериями   цифр,  а  инженер,
появившийся на одном из боковых экранов, коротко сказал "нет".
     - На обитаемых участках угрожаемой зоны, где  был установлен  контроль,
падений не зарегистрировано, - сказал Рем.
     -  Как представитель КОВОСа я  считаю, что  Антарктический  эксперимент
может  быть  продолжен,  -  громко объявил  Ив.  -  Сегодня же.  Сейчас  же,
поскольку время, отведенное для него, еще не истекло.
     - Есть возражения? - спросил вице-президент. Ответом было молчание.
     - Тогда продолжаем.
     Последовавшие полчаса были, пожалуй, самыми трудными в жизни Ива. Он не
сомневался  в  своем  праве  принять  решение, но  отчетливо понимал,  какую
тяжесть ответственности принял на  себя, может  быть вопреки желанию Вилена.
Он  почти  не слышал переговоров  членов  Комиссии  с контрольными  постами,
последней проверки готовности, счета  времени. Он страстно желал лишь одного
- чтобы все  это  кончилось  как можно скорее. Когда вице-президент протянул
руку, чтобы  нажать кнопку  второго запуска,  Ив зажмурился,  а  потом  стал
глядеть не на экраны,  а на  Рема. На этот раз  Рем  оставался спокойным  до
конца, до того момента, когда вице-президент,  поднявшись, пожал  ему руку и
громко поздравил с успехом.
     Тут все  заговорили  сразу,  перебивая  друг  друга, и только  Ив сидел
молча, страшно вдруг  ослабевший,  и думал о том, что теперь надо  как можно
скорее вернуться в Моусон и найти Оду.
     Рем,  выбравшись из толпы,  окружившей его и вице-президента, подошел к
Иву и положил руку ему на плечо.
     Ив поднял глаза.
     - Все, - сказал Рем, - пошли. Сейчас начнется пресс-конференция,
     - Так он летит? - тихо спросил Ив.
     - Конечно. Уже на орбите.
     - А сколько?
     -  Почти  весь запущенный массив. Более  девяноста процентов.  Начинаем
новую эпоху строительства в ближнем космосе! - И, наклонившись к самому лицу
Ива,  тихо добавил: - Спасибо от  имени всех авторов проекта.  Спасибо,  что
поверил.


     В Моусон  Ив попасть  так и не  смог. Там уже  велись восстановительные
работы, но из района эксперимента связь с ним  была затруднена.  Иву удалось
только узнать, что наземная  часть города пострадала довольно сильно,  отель
"Южный полюс" и прилегающие кварталы разрушены. Причина  катастрофы и  число
жертв  еще  уточнялись. Выяснить  судьбу  Оды Ив не успел.  Сразу  же  после
рекогносцировочного  полета к  эпицентру  запуска  он  получил  распоряжение
Вилена  немедленно  прибыть  на  Главную  Базу  КОВОСа.  Он  вылетел  тотчас
же-первым  рейсом через Австралию.  Этим  же  рейсом  улетела и часть членов
Комиссии.  Рем  был  в  числе  провожавших.  Ему  предстояло  задержаться  в
Антарктиде еще  некоторое время. Он был включен в  состав Комиссии,  которая
расследовала причины катастрофы в Моусоне.
     - Жду на  следующий запуск, - сказал он на прощание Иву, крепко пожимая
руку.
     -  Думаю,  что  мне  никогда  больше не поручат  подобной миссии,  -  с
грустной усмешкой ответил  Ив. -  Тем  не  менее хотел бы обратиться к вам с
просьбой...
     - Сделаю все, что в моих силах.
     - Спасибо, Рем. Вы  вскоре попадете в Моусон. Попытайтесь разыскать там
одного  человека...  одну  девушку.  Я, конечно,  не  знаю, что  с ней.  Она
работала в баре вблизи отеля "Южный полюс". Я запрашивал о ней, но...
     - Понимаю. Как ее зовут?
     - Ее звали  Ода.  Маленькая голубоглазая  блондинка лет...  семнадцати.
Откуда-то из  Скандинавии... Перед приездом, в  Моусон работала в Мексике  с
археологами,  с моей сестрой. Больше  я о  ней, к сожалению,  ничего не могу
сказать, но...
     - Все понял. По приезде в Моусон сразу же наведу справки и сообщу  вам.
Но куда сообщать?
     - Вероятно, на Главную Базу КОВОСа.
     - Тогда ждите быстрых известий. Ив.
     - Спасибо, Рем. Прощайте.
     - До  новых  встреч, друг  мой. Надеюсь,  вскоре  я  смогу начать  ваше
приобщение к таинствам йоги. Вы убедитесь, как это важно в вашей работе.
     На последней ступеньке трапа Ив  оглянулся.  Рем  с  непокрытой головой
продолжал стоять внизу у трапа.  Резкие порывы ледяного ветра лохматили  его
густые темные  волосы.  Он  придерживал руками  очки и, поймав  взгляд  Ива,
улыбнулся. Унося в памяти его прощальную улыбку, Ив шагнул внутрь авиона.

Тревога

     Вечером  того же дня Ив торопливо шел по обсаженной  олеандрами аллее к
круглому белому зданию Главной Базы. Высоко в небе ярко светила полная луна.
Серебристая  лунная  дорога пролегла по светлой поверхности океана до самого
горизонта. Теплый влажный воздух был насыщен пряным  ароматом цветов. Вокруг
здания Базы неподвижно застыли широкие  султаны  пальм.  Резкие тени  острых
листьев исчертили мрамор стен причудливыми орнаментами. Подходя к зданию, Ив
замедлил шаги. Он хорошо знал вспыльчивость Вилена и ожидал бури. Однако все
получилось иначе.
     Несмотря на поздний час, Вилен ждал его  в  своем рабочем кабинете.  Он
сидел сгорбившись,  выглядел очень  усталым  и  сильно постаревшим. Печально
покачав головой в ответ на приветствие Ива, он жестом предложил ему  сесть в
кресло напротив себя.
     Ив напряженно ждал, сжав пальцы и  закусив губы, но Вилен  молчал и как
будто  позабыл о его  присутствии. Ив совсем растерялся.  Никогда еще он  не
видел  Вилена  таким. И вдруг, неизвестно почему, у Ива возникла  мысль, что
состояние  Вилена  никак  не  связано  с  Антарктическим  экспериментом, что
причина  совсем   в  другом.  Здесь,  на  Базе,  что-то  случилось.   Что-то
трагическое...
     - Что-нибудь произошло, Учитель? - тихо спросил Ив. - Я ведь не ошибся?
     - Да, мой мальчик. Боюсь, что случилось непоправимое. И виноват я...
     Ив мгновенно понял:
     - Дари... - начал он и умолк, ощутив вдруг нестерпимую горечь во рту.
     Вилен еще ниже опустил голову:
     - Да.
     - Она...Еще жива?..
     - Да... Но... Состояние очень тяжелое.
     - Где она?
     - В Центральном госпитале на Гавайях. Риш там с ней. Но...
     - Это паралич?
     - Да. Откуда ты знаешь?
     - Она спускалась под воду у острова Гуам?
     - Да.  Я - я ей  разрешил, хотя не  должен был  этого делать. Но откуда
тебе известно, Ив?
     -  Неважно.  Это  потом... Я  сейчас же  лечу  к ней,  но хотел  бы еще
знать...
     - Мое подозрение... Ты помнишь? Рыбы уплывали не напрасно, мой мальчик.
Это какая-то  адская подводная  лаборатория.  Конец прошлого  века. Была так
засекречена, что  никто не догадывался.  Вероятно,  утечка неизвестного  нам
газа.  Легкие   скафандры  оказались  недостаточной   защитой.  И   Дари  не
единственная жертва.
     - Опасность распространяется?
     - По-видимому... хотя медленно. Необходимы срочные  меры.  Кое-что  уже
предпринимается. Я сейчас  лечу на Гуам. Ждал только тебя,  Ив. И  хочу тебя
просить...
     - Понял. Поеду с вами.
     - Спасибо... Ты ведь работал вблизи тех мест. Сейчас это важно.
     -  Значит,  моя  ошибка.  Учитель?  Я  пропустил  эту  лабораторию  при
подводном поиске?
     - Вовсе  нет.  Этот квадрат  никогда детально не обследовался.  Большие
глубины.   Кто  бы  мог   подумать,  что  подобное  сооружение   сумели  так
засекретить!  Твоя  сестра догадалась и решила  задачу... Но слишком дорогой
ценой.  Я  предвидел  и   не  успел  предостеречь.  Пришлось  слишком  долго
задержаться  у  Одингвы.  Там тоже  беда...  Встреча с  каким-то  загадочным
космическим объектом. Одингва ранен, к счастью, не очень серьезно. А эта его
металлическая  конструкция,  за которой он  безуспешно гонялся, - она вообще
исчезла... Возникло  предположение, что это  вовсе  не обломок старой земной
конструкции.
     - А что же?
     -  Этим  вопросом сейчас  занялись астрономы  и космологи из  Всемирной
Академии.  Может  оказаться  все  что угодно, но пока не  следует  спешить с
выводами.
     - Внеземная цивилизация?
     - Кто знает... Нельзя исключать даже это.
     - И все-таки,  Учитель... Почему вы не послали  на Гуам меня? Вероятно,
там я смог бы принести больше пользы.
     - Не знаю, не знаю...  На Гуаме все быстро прояснилось именно благодаря
Дари.  Она разыскала какой-то старый  документ в полузабытом  архиве военной
базы, которая  некогда существовала на  этом острове. Как историк, она сразу
захотела сама проверить возникшее  предположение, а я недооценил  опасности.
Никогда не прощу себе этого! Что же касается тебя. Ив... Твоя антарктическая
миссия была очень серьезна. А потом я уже не  хотел тебя отрывать. Но сейчас
наша главная задача обезвредить "посылку" прошлого, обнаруженную Дари.  Туда
бросаем главные силы КОВОСа.  Почти все  работы  пришлось приостановить. Для
КОВОСа теперь главное - Гуам.
     - В Антарктиде... - начал Ив.
     -  Там ты поступил правильно,  мой мальчик. И, по-видимому, хорошо, что
там оказался именно ты, а не я...
     -  "Кварк-7" совершил  посадку на  берегу лагуны у парка,  - послышался
голос дежурного с экрана внутренней связи.
     - Мы идем, - ответил Вилен. - Каковы последние сообщения?
     - Важнейших два, -  объявил  дежурный, появляясь на  экране.  - Первое:
состояние Дари  несколько улучшилось.  Главный  врач передал, что  появилась
надежда.  Второе:  разрушения в Моусоне произведены фрагментом металлической
конструкции, сошедшей  с  околоземной орбиты. При восстановительных  работах
обнаружен обломок этой конструкции. Датировка и происхождение уточняются...
     -  Ну, слава богу, -  чуть слышно  прошептал  Вилен,  и  эта  старинная
формула  взволновала Ива даже  больше, чем само сообщение. Он хотел  сказать
Вилену что-то очень важное, но мысли странно разбегались. Почувствовав,  что
губы его дрожат. Ив поспешно отвернулся.
     За широким окном  порыв ночного бриза  шевельнул освещенные луной кроны
пальм.  Лунная  дорога,  потревоженная ветром, сверкала и переливалась живым
серебром. На рифах  забелела кайма прибоя. Только воды лагуны еще оставались
спокойными  и  тускло  блестели, словно  большое  старинное  зеркало.  Но на
дальних рифах, которые запирали вход в лагуну, уже возникала кайма прибоя, и
от нее по гладкой поверхности лагуны стала расходиться широкая ленивая зыбь.
Слева,  на самом берегу, где  находилась посадочная площадка,  над вершинами
деревьев неярко горели разноцветные стартовые огни "Кварка".
     - Нас ждут, Учитель, - тихо напомнил Ив, не отрывая взгляда от окна.
     - Сейчас,  -  задумчиво  сказал Вилен.  - Дай мне подумать минуту.  Это
второе  сообщение...   Значит,  не   метеорит,   а  фрагмент   металлической
конструкции. Мне этот "метеорит" с самого начала не давал покоя, - продолжал
Вилен, рассуждая с самим собой вслух. - Попадание метеорита в  город, да еще
в такой момент.  За две минуты  до запуска с Земли ледяных глыб. Вероятность
подобного совпадения бесконечно  мала, Ив. Ты  понимаешь?  А  не тот ли  это
космический летучий  голландец, за которым гонялся Одингва? Тогда... Это уже
похоже  на  логичные  действия. Уход  от преследования, потом...  переход  в
атаку. Если я прав, перед человечеством встает новая проблема  невообразимой
важности. Ты понимаешь? Должен существовать Некто, создавший эту конструкцию
и направивший ее на купол Моусона...
     - Вы имеете  в  виду. Учитель,  космический корабль иной  цивилизации в
окрестностях Солнечной системы?
     - Корабль, эскадру, разведчиком которой могла быть конструкция... Тогда
ее  самоуничтожение  -  это и атака и предостережение  Земле. Странные мысли
приходят  мне в голову. Опасаюсь,  что мы вступаем  в. трудный  период нашей
истории,  Ив...  Да,  похоже...  И  все-таки  главное  сейчас  Гуам,  -  уже
совершенно другим голосом заключил  Вилен, поднимаясь из-за стола.  - Скорее
туда и за дело.
     Ив быстро взглянул на старого академика.
     Перед ним снова был прежний Вилен.

Штаб на Гуаме

     Они  прилетели на  Гуам  с рассветом. Ив ждал  суеты, скопления  людей,
тревожных  сообщений,  но в  маленьком аэропорту  острова  все выглядело как
обычно.
     Встретил их только Мики - инспектор КОВОСа  по  северо-западной области
Тихого  океана,  маленький,   коренастый,  широколицый,   уроженец  Японских
островов. Ив  хорошо  знал  Мики  по  предыдущей  работе в группе мусорщиков
океана. Они несколько лет обследовали соседние квадраты дна. Мики был старше
Ива. В  свое  время Ив  многому у  него  научился и  отлично  знал,  что  за
сдержанностью,  лаконичностью,  даже   некоторой  внешней   суровостью  Мики
скрывается  огромный   талант  исследователя,  сердце  энтузиаста,  навсегда
отданное КОВОСу, и трезвая отвага поисковика.
     - Пока все в  норме, - вместо приветствия сказал Мики и,  по старинному
обычаю своей родины, низко поклонился Вилену, а затем Иву.
     Вилен удовлетворенно кивнул.  Ив.похлопал старого  товарища по плечу, и
Мики, улыбнувшись одними глазами, тоже провел узкой смуглой ладонью по плечу
Ива.
     Они  быстро  прошли  через  холлы  аэропорта, в  которых  в этот ранний
утренний  час пассажиров не было,  и сели  в  открытый белый  электромобиль,
стоявший у подъезда.
     - Ко мне?  - полувопросительно произнес Мики, включая двигатель. Вилен,
который сел рядом с Мики, молча кивнул, и электромобиль бесшумно  тронулся с
места  и,  стремительно  набирая  скорость,   понесся   вперед   по  широкой
многополосной ленте бетона, обсаженной цветущими магнолиями.
     Прямая, как  стрела,  автострада была  почти  пустынна. Она  то  плавно
поднималась  на  прибрежные  холмы,   то  спускалась  в  долины.  С   холмов
открывалась  широкая  панорама  утопающих  в   зелени  прибрежных  террас  и
бледно-голубая  гладь  океана,  переливающаяся  в  лучах  низкого  утреннего
солнца; в долинах дорогу словно сжимали зеленые стены густой растительности,
над  которыми  возвышались  стройные,   колонны  пальм,  украшенные  пышными
султанами   широких   зеленых   листьев.   Кое-где  среди  зелени   мелькали
разноцветные  крыши зданий, вспыхивали, отражая солнечные лучи, стекла окон.
Упругая волна теплого воздуха заставила Ива откинуться на мягком  сиденье, и
он с наслаждением подставил ей лицо, опаленное  суровыми ветрами Кергелена и
Антарктиды. Некончающаяся струя теплого  воздуха, рожденная скоростью, несла
с  собой пряные запахи цветов, солоноватую влажность океана и воспоминания о
тех днях, когда  Ив работал  тут, а в свободные часы вот так же стремительно
носился  по дорогам  острова,  положив одну руку  на  руль  электромобиля, а
другой  обняв  смуглые  плечи Ирмы. Опять она...  В Антарктиде  он почти  не
вспоминал  о  ней. Стало даже  исчезать ощущение пустоты, с  которой  он жил
последние месяцы.
     Конечно,  он  был  очень  занят.  Чувство  огромной  ответственности  и
волнения последних  дней отодвинули  на дальний план  все остальное.  И если
быть совсем откровенным, немалую роль сыграла Ода... Как ни странно, встреча
с тоненькой голубоглазой русоволосой девочкой  из маленького  кафе в Моусоне
помогла ему преодолеть боль утраты, которую он носил в себе. Достаточно было
вспомнить Оду, и все становилось простым и легким... И он возвращался к этим
воспоминаниям, как к лекарству. Он  был почему-то твердо убежден, что с Одой
ничего не могло случиться, что они еще встретятся, хотя Моусон разрушен, а о
судьбе  Оды  он ничего не  знает.  Просто удивительно, что эта девочка почти
вытеснила Ирму из его воспоминаний.
     Но  вот сейчас  здесь, на Гуаме, Ирма снова возвратилась так зримо. Он,
конечно,  был  несправедлив к ней.  Очень. Он просто не имел права  забывать
дней, проведенных с ней на Гуаме. Да разве только Гуам!..
     Утро словно потускнело от этих мыслей, небо стало блеклым, и зелень уже
не казалась такой яркой и свежей,  как  в начале пути, когда  они только что
отъехали от аэропорта.
     Тяжелый вздох вырвался из груди Ива, и он закрыл глаза.
     - Не волнуйся, Ив, твоей сестре лучше, -  сказал Мики, не оборачиваясь.
- Я говорил с врачом перед вашим прилетом. Он считает, что главная опасность
миновала.
     - Спасибо, - пробормотал Ив, чувствуя, что краснеет.
     - Ее  надо как  можно  скорее переправить в  Москву, - сказал Вилен.  -
Сразу, как станет возможна транспортировка.
     - Там уже целый консилиум медиков  из Москвы, Токио,  Сан-Франциско,  -
ответил Мики. - Все должно быть хорошо.
     "Но дельфины погибли",  - подумал Ив. Он хотел рассказать об  этом,  но
почувствовал, что сейчас не может.
     Мики  убавил скорость и повернул с  автострады на одно из  ответвлений.
Через несколько минут электромобиль остановился возле небольшого кубического
здания из темного стекла и металла, расположенного в глубине старого парка.
     - Прошу вас, - сказал Мики, распахнув нажимом кнопки все дверцы машины.
- Поговорим немного здесь, а в восемь ноль-ноль общее обсуждение у академика
Тора. Он прилетел вчера, остановился в соседнем отеле.
     -  Значит,  и  Тор  приехал,  -  удовлетворенно  кивнул  Вилен.  -  Это
превосходно...
     -  Прибыли  все, кого вы  называли, -  сказал  Мики, протягивая руку  в
сторону стеклянных дверей виллы.
     -  Превосходно, - повторил Вилен. Повинуясь  жесту Мики, двери бесшумно
раздвинулись. Ив  бросил взгляд на свои часы. Они  показывали  семь тридцать
две местного времени. "У нас всего двадцать минут", -подумал Ив, входя вслед
за Виленом в прохладный  сумрак холла.  В холле Мики  снова приветствовал их
низкими  поклонами, по древнему  обычаю своей  родины. Вилен  очень серьезно
повторил ритуал изысканной древней вежливости, и Ив вынужден был последовать
его примеру.
     -  Итак, - вопросительно начал  Вилен,  когда  они втроем устроились за
низким столиком, на котором был сервирован легкий завтрак.
     -  Ни  одна проба  воды и воздуха  не  показала  присутствия каких-либо
ядовитых субстанций. Только обычное загрязнение, - тихо сказал Мики.
     - Но ореол отравления расширяется?
     -  Ореол  губительного  воздействия  на  живые  организмы, по-видимому,
несколько расширяется, - подумав,  ответил Мики. -  Но по-прежнему  никто не
знает, что это такое.
     -  Вы говорили об утечке неизвестного очень токсичного газа, Учитель, -
заметил Ив.
     - Одна из гипотез, - кивнул Мики.
     - А что достоверно?
     -  Положение  эпицентра, радиус  зоны, в  пределах  которой  все  живое
уничтожено,  ширина   пустынной  зоны,  откуда  все  живое  мигрировало,   -
перечислял Мики.  - Кроме того, ориентировочный радиус зоны, куда не заходят
больше  косяки  рыб;  радиус зоны,  которую перестали  посещать дельфины. По
нашим данным, радиусы трех последних зон увеличиваются, из чего мы заключаем
о продолжающемся распространении опасности.
     - Так что же это такое?
     - Пока никто не знает.
     - А что в эпицентре?
     -  Какое-то  крупное  сооружение  под  защитной  полусферой.  Полусферу
раздавило давлением воды, может быть, только в этом году или немного раньше.
Вы увидите кадры подводных съемок.
     - Глубина?
     - Около шести километров.
     - А размеры этого сооружения?
     - Диаметр защитной  полусферы сто двадцать  метров.  Несмотря на  такие
размеры,  ее не удавалось до  сих пор обнаружить,  ибо она служила не только
для защиты сооружения, но, по-видимому, и для маскировки.
     - Так  что же  это все-таки  такое? - снова  воскликнул Ив. Мики  молча
пожал плечами.
     -  Это мы  и должны прежде всего  выяснить,  - задумчиво  сказал Вилен,
терябя свою бородку.
     - Но в такой ситуации возможны любые неожиданности.
     - Неожиданности? -поднял брови Мики. -  В  нашей работе  не должно быть
неожиданностей,  Ив. Неожиданностью может  быть только собственная смерть. И
то не всегда... Все остальное надо предвидеть.
     - Что же ты предлагаешь? - спросил Вилен.
     - Прежде всего  смиренно умоляю закончить  завтрак. Через десять  минут
нам следует быть на  общем обсуждении.  У меня есть предложение  и, с вашего
разрешения, выскажу его, если не найдется лучшего.
     - Тогда поехали, - сказал Вилен, поднимаясь.


     Обсуждение,  на  котором председательствовал  академик Тор, затянулось.
Мнения разделились. Представители высших планирующих органов  и  большинство
членов Всемирной Академии во главе с Тором считали, что обнаруженный опасный
объект должен быть возможно скорее уничтожен подводным термоядерным взрывом.
Ученые биологи, химики и большинство  сотрудников  КОВОСа, присутствующих на
обсуждении,  настаивали  на проведении  дополнительных  исследований.  Вилен
только отвечал на обращенные к нему вопросы, но мнения своего не высказывал.
Прикрыв ладонью  глаза,  он,  казалось, безучастно слушал выступавших.  Даже
когда  на  большом экране  замелькали объемные  кадры  подводных киносъемок,
Вилен не изменил  позы. Вероятно, он уже смотрел эти фильмы не один раз.  Ив
сидел за спиной Вилена. Молчание старого академика удивило и расстроило Ива.
Когда они летели на Гуам, по отдельным репликам Вилена можно было заключить,
что глава КОВОСа  везет готовый план действий.  А  теперь  он не  только  не
принял участия  в споре, но даже  не пытался  парировать откровенных и,  как
казалось Иву, несправедливых упреков.
     Кончил выступать один из академиков, и слова попросил Мики.
     -  Я внимательно выслушал  всех  уважаемых  ораторов и  постараюсь быть
кратким,  -  сказал  он.  - Я согласен  с  теми, кто  говорил  о продолжении
исследований.  Необходимо  уточнить потенциал  опасности.  Но  сгущение сети
наблюдательных   пунктов  и  применение  новых,  более  совершенных  методов
анализа,  предлагаемое  коллегами  -   химиками  и  биологами,  кажутся  мне
недостаточными.  В наших руках прекрасная,  совершенная  автоматика.  Но еще
никто  не создал автомата более совершенного, чем  сам человек.  Я предлагаю
рекогносцировку внутри объекта. Я готов выполнить ее, если уважаемые коллеги
доверят мне эту честь.
     Мики поклонился и сел. Воцарилось глубокое молчание.
     "Он опередил меня, - подумал Ив. -  Ведь я думал именно об этом, с того
самого момента, как узнал о подводной лаборатории. Я только ждал, что скажет
Вилен". Он взглянул на старого  академика, но  Вилен продолжал сидеть молча,
прикрыв рукой глаза.
     Постепенно зал  заседаний  как  бы  оживал. Присутствующие  начали тихо
переговариваться. Потом послышался спокойный голос Тора:
     - Отдает ли коллега себе  отчет в  том, что его предложение равнозначно
самоубийству?  В нашем распоряжении пока  нет скафандров,  способных надежно
противостоять опасности.  И мы не  можем создать  их,  пока не  будем  точно
знать, с чем имеем дело. Мы уже установили, что вся документация, касающаяся
этой  странной лаборатории, была  уничтожена  во  время  событий две  тысячи
пятого  года,  когда  революционные  народы выступили  против  милитаристов.
Документ,  обнаруженный Дари Маклай -  единственный сохранившийся  и сам  по
себе ничего не дал бы, если бы не ее поразительная  интуиция историка. Но ее
судьба  вам  известна.  А  также  судьба  тех, кто уже  после нее  отважился
проникнуть  во вторую  зону - зону  миграции. Вы же предлагаете исследование
эпицентра опасности.
     - Я осмелился выступить со своим предложением лишь после того, как смог
убедиться, что других радикальных способов не предложено, - сказал Мики. - Я
все продумал. Паралич наступает через шесть-восемь часов после проникновения
в зону  миграции.  Дари  Маклай побывала в первой зоне  вблизи эпицентра. Ее
заболевание началось через три часа после возвращения,  то  есть через  пять
часов  после  проникновения в зону смерти. У того, кто проникнет в эпицентр,
времени  может  оказаться меньше,  но  во всех случаях паралич  наступает не
мгновенно, значит,  можно  успеть передать оттуда  собранную  информацию.  А
именно  она  необходима  для  принятия  окончательного  решения.  Здесь  уже
произнесены обвинения  КОВОСу,  то есть  всем нам. Если они справедливы,  то
только  один  из  нас, кому люди Земли  доверили  свою  безопасность, должен
отвести эти обвинения. Отвести  любой ценой. Я кончил. Простите, что на этот
раз не был краток.
     Ив подумал, что это действительно было  самое длинное выступление Мики,
которое ему когда-либо довелось слышать.
     Спор разгорелся с новой силой теперь уже вокруг вопроса о том, имеет ли
право человек Земли  сознательно идти на  смерть,  даже если  он ценой своей
жизни искупает чью-либо вину, ошибку или отводит опасность от многих.
     Ив уже собрался попросить слова, когда неожиданно встал Вилен.
     - Не кажется  ли  вам,  друзья мои,  что мы попусту  тратим драгоценное
время? - начал он совсем тихо.
     Иву  показалось, что слова Вилена не расслышат те, кто сидит далеко; он
поднял руку, призывая к тишине. Но зал уже затихал.
     - Времени  у нас мало, - продолжал Вилен, оглядывая притихший зал. - Мы
знаем,  что радиус  опасной  зоны продолжает увеличиваться.  Через несколько
дней  пребывание на этом острове может стать опасным. Потом  наступит, черед
густонаселенных  Японских островов.  К сожалению, мы не  располагаем  сейчас
надежным  способом  оценки масштаба бедствия,  кроме способа,  предложенного
коллегой Мики. Это говорю вам я - глава КОВОСа - перед лицом возникшей перед
нами опасности. Вероятно, через месяц-два,  через год можно будет предложить
что-то другое. Мы не располагаем таким временем. В сложившейся ситуации есть
доля вины  КОВОСа, в  первую  очередь  - моей  вины,  конечно.  Те, кто  так
считает, имеют для этого основания. Но сейчас дело уже не в том, кто виноват
больше. Надо  посмотреть в лицо  опасности, трезво оценить  ее и  уже  потом
принять  окончательное решение. Термоядерный  взрыв, даже  если  он  надежно
выжжет этот нарыв  минувшего, не объяснит,  с чем  мы  столкнулись. И  кроме
того, рассеяв на глубине частицы ныне существующей опасности, взрыв может не
ликвидировать ее полностью. В том загрязнении, которое создаст он сам, могут
притаиться  и более  грозные  враги. И мы  снова  столкнемся  с  ними спустя
некоторое время.  Мы ведь не  знаем,  для каких адских целей создавалась эта
лаборатория.  Не  исключено, что она  не одна. Даже на дне океана ее надежно
замаскировали. Зачем? А если  от  нее  тянутся нити к другим адским машинам,
оставленным,  нам в наследство милитаристами прошлого века? Кто знает, может
быть, в предвидении своей гибели  они замышляли всеобщее  уничтожение. Нужно
выяснить все до конца. И я вижу только один способ. Мики прав. Тем не менее,
соглашаясь  с  ним, я  накладываю вето на исполнение.  Как глава  КОВОСа,  я
запрещаю  Мики реализовать предложенный  им план. Статус КОВОСа дает мне это
право.
     В зале заседаний  возник шум. Участники обсуждения  задвигались, начали
переговариваться.
     Вилен поднял руку, требуя тишины.
     -  Отклонив жертву,  предложенную  Мики,  -  снова продолжал  Вилен,  -
объявляю: рекогносцировку в эпицентре выполню я сам. Я - один. Это мое право
и обязанность. Просчет  КОВОСа должен исправить его глава. Это справедливо и
логично. Кроме  того,  моя жизнь уже  позади,  а всем  присутствующим здесь,
конечно, ясно, что после случившегося я  должен был  бы  уйти от руководства
КОВОСом. Впредь  до решения Высшего Совета  Планирования Будущего я оставляю
своим заместителем Ива Маклая. Вот он - рядом со мной. Если  мне почему-либо
не удастся  осуществить до конца мою последнюю миссию, вы решите, следует ли
повторить ее Мики или надо поступить иначе... Все, я кончил.
     Ив  сидел  растерянный и  ошеломленный. Зал гудел. Академик Тор говорил
что-то,  обращаясь  к Вилену,  но его слов не было  слышно. Ив понял  только
последнюю фразу.
     -  ...кроме того,  вам  придется  получить  разрешение  Высшего  Совета
Планирования Будущего.
     -  Я   получу  его,   не  сомневаюсь,  -  спокойно   ответил  Вилен.  -
Рекогносцировка состоится через три дня, - добавил он, отыскав глазами Мики.
- Ты приготовишь самое маневренное из твоих глубоководных блюдец.
     Мики бесстрастно поклонился.
     -  А  пока  будем  продолжать  наблюдения   по   предложенной   сегодня
расширенной программе, - заключил Вилен.
     Зал снова загудел, но академик Тор, недовольно покачивая крупной  седой
головой, закрыл заседание.


     Остаток  дня  Ив провел  на Гуамской базе  КОВОСа, превращенной в  штаб
операции.  Вилен  не  пожелал слушать  никаких  дододов.  Он  уже  говорил с
председателем Высшего  Совета  Планирования  Будущего и теперь ждал  решения
Совета с минуты на минуту. Разговаривать с Ивом он просто отказался.
     -  Сейчас не  нужны лишние  слова, - резко прервал он Ива.  - Занимайся
своими делами. На тебе сейчас вся тяжесть руководства КОВОСом и операцией.
     Оказавшись в водовороте  событий. Ив  сначала растерялся. Десятки людей
ждали от  него  советов и решений, а он, занятый  своими  мыслями, был не  в
состоянии быстро переключаться с одного на другое. Ему  стало казаться,  что
он  даже мешает всем этим людям, каждый из которых стремился как можно лучше
и быстрее выполнить свое дело.
     Только к ночи Ив начал ориентироваться в обстановке и почувствовал, что
некоторые  из  его  решений  осмысленны   и  необходимы.  Анализ  наблюдений
последних  суток показал,  что  зона  опасности продолжает расширяться. Если
скорость ее расширения  не  изменится,  через  четыре дня люди  должны будут
покинуть Гуам. Из Центрального госпиталя на Гавайях сообщили, что  состояние
Дари не  изменилось. Она в сознании,  к  ней  возвратился  слух,  она  может
немного говорить. Но из  этого же сообщения Ив узнал, что его сестра ослепла
и полностью  парализована. За истекшие сутки в гавайском госпитале появились
новые пациенты  - целая группа  молодых людей и девушек из числа "иждивенцев
цивилизации".  Не внимая предупреждениям  средств массовой  информации,  они
прошли на амфибии сквозь контрольные посты и углубились в зону опасности. Их
потерявшую   управление  амфибию  обнаружил  днем   контрольный  авион.  Все
пассажиры были уже без сознания. Состояние троих очень тяжелое.
     Ночью  Иву пришлось провести  первую  пресс-конференцию.  Ее еще с утра
требовали  многочисленные представители  радио- и видеоинформации, прибывшие
на  Гуам.  Ив  кратко рассказал об утреннем совещании и  о  решении  Вилена.
Вопросов было немного. Чувствовалось, что представители публичной информации
понимают серьезность ситуации. Пресс-конференция передавалась прямо  в  эфир
по множеству каналов.
     Лишь  глубокой ночью Иву удалось связаться непосредственно с госпиталем
на Гавайях.  На  большом экране  видеосвязи возникла  белая  палата,  в окна
которой  проникали  неяркие  лучи только что  взошедшего на  Гавайях солнца.
Посреди  палаты  на  белом  возвышении, похожем на  катафалк, под прозрачным
колпаком лежало неподвижное тело Дари. Глаза ее были закрыты, черные волосы,
разметавшиеся по подушке,  обрамляли  очень бледное лицо. Сквозь белую ткань
покрывала проступали контуры ее тела. Открыты были только плечи и неподвижно
лежавшие вдоль  тела  руки. К  этим бледным  тонким  рукам  и под  покрывало
тянулись тонкие  нити датчиков  и  гибкие  прозрачные  трубки  от  большого,
блистающего  металлом  прибора, который стоял поодаль у  стены.  За  пультом
управления прибора  сидела молодая женщина в белой одежде врача. У изголовья
Дари,  тоже  одетый  в  белое,  сидел  мужчина с  низко  опущенной  головой.
Видеоэкран  находился  где-то   высоко   под   потолком   палаты.   Вероятно
догадавшись, что экран включен, мужчина поднял голову, и Ив  узнал Риша. Риш
тоже сильно изменился. Черты его лица заострились, глаза казались потухшими.
Увидев  на экране Ива, Риш печально  покачал головой, перевел взгляд на Дари
и, наклонившись к ней, что-то сказал. И Ив заметил, как в ответ шевельнулись
губы Дари.
     - Говорите спокойно и совсем тихо, -  сказала с экрана женщина, сидящая
у  пульта  управления. -  Риш  передаст ей  ваши слова и ее  ответ. Говорить
непосредственно  с  ней  вы  сейчас  не можете. И  поторопитесь.  У вас мало
времени.
     -  Дари,  родная  моя... -  начал  Ив.  Голос  его  прервался  и  глаза
наполнились слезами. - Дари...
     Риш наклонился к самому лицу Дари  и, отделенный от нее лишь  оболочкой
прозрачного   колпака,   о  чем-то  заговорил.  В  ответ  губы   Дари  снова
зашевелились, а по лицу скользнуло подобие улыбки.
     :- Я передал ей все, что  ты  хотел сказать,  старина,  - произнес Риш,
поднимая  голову.  -  Дари  благодарит  и  просит передать,  что  ей  лучше.
Понимаешь,  лучше,  -  повторил  Риш, и Ив отчетливо  прочитал в его  глазах
отчаяние.
     -  Так что же будет,  Риш? -  прошептал  Ив  чуть  слышно.  -  Что надо
сделать?
     Риш понял. Он встал от изголовья Дари и подошел ближе к экрану.
     В его широко раскрытых глазах застыли боль и решимость.
     -  Никто  не знает, старина. Будь  они  трижды прокляты -  эти изверги!
Только теперь я понял  истоки отваги и ярости тех,  кто умирал за революцию.
О, как понял!.. Я слышал, что ты  говорил людям  Земли.  Вилен прав. Передай
это ему от моего  имени. Преклоняюсь перед ним. А  мы с Дари... - голос  его
прервался. - Понимаешь,  мы  уже решили,  и  она согласилась.  Когда надежды
больше не останется...  Мы усыпим ее для  криоконсервации. Может быть,  наши
потомки  помогут  ей когда-нибудь. И я,  конечно, последую за ней. Не считай
это бегством, Ив. Я люблю ее. Ты понял? Пойти за  ней - мое право. Я не могу
без нее, понимаешь.  Это навсегда.  Или  мы оба очнемся  в далеком  будущем,
когда медицина сможет исцелить ее,  или... Ну,  ты понял,  дружище. А сейчас
велят выключаться. Прощай.


     Ив долго сидел неподвижно перед потухшим экраном. Прошло лишь несколько
дней,  и  как  все изменилось.  Ураган  событий  изломал  все, что  казалось
привычным  и прочным, и мельчайшие обломки развеял по миру. Ирма, Риш, Дари,
Вилен... Все уходят. А что делать ему?
     На одном из экранов возникло лицо дежурного.
     - Вам радиограмма, шеф.
     "Он уже называет меня шефом, - подумал Ив. - Разве я когда-нибудь смогу
заменить Вилена..."
     - От кого? - спросил он с невольным вздохом.
     - Не знаю, - ответил в  экрана дежурный. - Передали  текстом с  Главной
Базы. А к ним поступила из Антарктиды.
     - А, - сказал Ив. - Давайте.
     Дежурный  исчез,   и  на   экране   всплыли   четкие   строчки  текста,
отпечатанного на приемной станции Гуамской базы.
     "Ода  жива  и  невредима.  Она  принимает  участие  в восстановительных
работах в  Моусоне и, как только сможет, сама свяжется с вами по радио.  Она
благодарит вас за память и желает счастья. Я  присоединяюсь к ее пожеланиям.
Рем".
     - Благодарю, - сказал Ив, и экран погас.
     "Жива, жива... Как хорошо", - мысль эта возникла, возвращалась снова  и
снова,  но,  как  ни  странно,  она  не приносила  облегчения,  Мир  как  бы
разделился на две  части.  В  одной половине  остались Дари,  Риш, Вилен,  в
другой  -  Ода,  Рем,  Ирма...  Ив был где-то  посередине, но  непроницаемые
прозрачные стены уже отделили его от всех.
     Потом он  задремал, сидя за  столом.  Но  уже  наступал  рассвет,  и  с
рассветом  в кабинете появился  Мики. Он  был невозмутим, свеж,  как  всегда
изысканно вежлив.
     -  Вы  вызывали,  шеф?  Извините, что  не мог явиться раньше. Улетал по
просьбе академика Вилена. Только что возвратился на Гуам.
     "И этот зовет шефом", - подумал Ив.  Потом с трудом сообразил, зачем он
просил вчера разыскать Мики.
     - Я хотел посоветоваться с вами.
     - Слушаю.
     - Вилен не должен идти на погружение.
     - Да? - вопросительно произнес Мики, отводя глаза.
     - Необходимо что-то предпринять, Мики.
     - Но его приказ?
     - Можно попытаться опередить его. Он рассчитывает проникнуть в эпицентр
послезавтра. Еще есть время...
     Мики отрицательно покачал головой.
     - Я понимаю, - кивнул Ив. - Ты связан его приказом. Но  только ты один.
А я совсем не тебя имел в виду.
     - Кого же? - поднял брови Мики.
     - Себя.
     - И ты не можешь. Как нынешний глава КОВОСа ты обязан получить согласие
Высшего Совета Планирования Будущего..
     - Совет не утверждал меня. Я случайно  оказался  на этом месте, а Вилен
мог оставить за себя любого из нас. Но мы должны спасти его. Обязаны, Мики.
     - Он сам все решил, Ив.
     - Ты не поможешь мне?
     - В этом нет.
     - Ну хорошо. Извини меня,  Мики. Но пусть этот разговор останется между
нами. Прошу тебя! Я просто не знаю, что теперь делать.
     -  Вилен решил  правильно.  Не  надо ему  мешать.  Если  его  постигнет
неудача, пойду я.
     - Бесполезные жертвы...
     - Что ты можешь предложить взамен?
     -  Чудовищная несправедливость! В  наше время  люди  вынуждены идти  на
смерть, чтобы обезвредить прошлое.
     -  Так было  уже не раз, Ив. Совершенство нашего общественного строя не
освободило   человечество   от  мук  творчества,  от  нелегкого   труда,  от
самопожертвования во имя высших идеалов.
     - Понимаешь, это слова!  В них, наверно, есть логика, но внутренне я не
убежден, что именно так должно быть.
     - Что ты можешь сделать? Только предложить себя вместо кого-то другого?
     - Но должен же найтись еще какой-то путь.  Не может быть, чтобы  его не
было, Мики.
     - У нас не остается времени на поиск иных путей.
     - А где ты был минувшей ночью, Мики?
     - Простите, шеф. Вилен просил не разглашать.
     - Твоя поездка как-то связана с его решением?
     Мики опустил глаза.
     - Простите, шеф.
     Ив  взглянул на  его  плотно сжатые губы  и подумал, что Мики не скажет
больше ни слова.


     В полдень  состоялось  очередное  оперативное  совещание  всего  штаба.
Отсутствовал только  Вилен. Ответа  из Высшего  Совета Планирования Будущего
еще не поступило, и прошел слух, что Вилен улетел к председателю Совета.
     Источник опасности  продолжал оставаться  загадочным, но  интенсивность
его  воздействия  росла.  Поступили  сведения  о   новых  жертвах.  Началась
эвакуация людей и животных с целого ряда островов.
     На  Гуам прибыло  большое  число  добровольцев  с  разных  континентов,
желавших  принять  участие в  ликвидации  очага  опасности.  Так  как  поток
добровольцев  нарастал,  а отели  острова  уже  были  переполнены,  штаб, по
настоянию Ива, принял решение  прекратить дальнейший доступ  добровольцев на
Гуам. Было объявлено о закрытии морского порта и всех аэропортов острова.
     Когда  Ив возвратился  после  совещания в свой  кабинет, он увидел там,
среди ожидавших его сотрудников КОВОСа, кого-то постороннего.
     Незнакомец препирался с одним из  инженеров и громко и гневно  требовал
что-то. Присутствующие поглядывали на него удивленно и осуждающе.
     Когда Ив приблизился,  незнакомец оглянулся  на  него,  и Ив узнал Феда
Бала. Свободный фермер был в том же мешковатом, старомодном темном костюме и
в высоких  сапогах из  грубой  замши.  Только  на этот  раз  он был  небрит,
рыжеватая с проседью щетина покрывала его красное, обветренное лицо.
     - Ба-ба-ба, - сказал Фед Бал, разводя руками. - Вот встреча!  Хоть один
знакомый  сыскался.  А то с ними не сговоришься... - Он кивнул на окружавших
его инженеров КОВОСа и крепко пожал руку Ива большой шершавой ладонью.
     -  Как  вы  здесь  оказались, Фед? - спросил  удивленный Ив.  Свободный
фермер ухмыльнулся.
     - Помните наш разговор в Моусоне?
     - Опять посмотреть приехали?
     - Не совсем угадали... Мне ваш главный нужен.
     - Кто именно?
     - Ну этот, который тут всем командует... Из КОВОСа.
     - А собственно, зачем, Фед?
     - Это уж я, извините, ему самому скажу.
     Присутствующие не смогли удержаться от улыбок. Кто-то рассмеялся.
     - Чего обрадовались, - обозлился Фед, - Я по очень важному делу.
     -  Тогда говорите, - спокойно сказал Ив. -  В данный момент главный тут
я.
     -  Ба-ба-ба, - искренне удивился Фед Бал. - Ну и дела!..  Вот не думал,
что в Моусоне я с такой важной персоной  познакомился. Извините, конечно, за
мое грубиянство. Ну и ну.
     И он покачал головой, глядя на Ива испытующе и даже с недоверием.
     -  Так  в чем же дело? - повторил  Ив. -  Вы,  конечно, понимаете,  что
сейчас мы все здесь очень заняты. Поэтому говорите быстрее.
     Фед Бал  молча оглянулся  на окружавших  его инженеров и  снова покачал
головой.
     - Можете  спокойно  говорить  при  них,  -  сказал  Ив,  чувствуя,  как
нарастает в нем раздражение.
     - Нет, - отрезал Фед Бал. - Только с глазу на глаз. Это очень важно.
     - Ну хорошо, - сказал Ив, стиснув зубы. - Пошли... Только быстро.
     Взяв Феда за локоть. Ив провел  его в соседнее помещение, где находился
пост связи. Здесь у пульта управления был только дежурный оператор.
     - Говорите же, в чем дело.
     Фед  оглянулся на  дежурного  и, наклонившись  к самому лицу Ива,  тихо
сказал:
     - Мне нужны точные координаты этой хреновины.
     - Чего? - не понял Ив.
     - Ну, этой заразы на дне.
     - Зачем?
     - Мы  с приятелем хотим добраться  туда, вместо этого вашего старикана,
про которого бубнят все журналисты и радио.
     - Да вы в своем уме? - не выдержал Ив.
     - Я-то в своем, - свирепо возразил свободный фермер. - А вот насчет вас
всех не знаю. Разве можно старика на такое дело посылать?
     - Успокойтесь,  Фед. Поймите, никто на Земле еще  не знает, что  это за
источник "заразы", как вы  сказали. Ясно только, что он очень опасен. Мы еще
даже  не определили  масштаба опасности. Именно  для  этого решено было, что
туда, к этому источнику, отправится ученый.  Такой ученый, которому под силу
быстро решить задачу.
     -  Взорвать эту штуку  к чертовой матери, -сказал Фед Бал. - Взорвать и
конец. И мы с товарищем беремся это сделать.
     - Нельзя взрывать, не выяснив, что там такое.
     - Ну давайте я сначала выясню...
     -  Ваша самоотверженность прекрасна, Фед. И я,  и все мы вам бесконечно
благодарны.
     - А мне ваша благодарность ни к чему. Я хочу дело сделать.
     - Это прекрасно, повторяю. И должен вам сказать, мы, то есть КОВОС, уже
получили  сотни  подобных предложений  от таких же, как вы,  самоотверженных
энтузиастов.  Но  для  этого  подвига  необходим  специалист  очень  высокой
квалификации, который сможет быстро  понять, что там за устройство, и успеть
сообщить. Ведь возврата оттуда уже не будет,, вы, вероятно, это понимаете.
     - Понимаю, - мрачно кивнул Фед. - Мы все понимаем и решили. Поэтому я и
пришел к вам. Нас двое. Вы, конечно, можете  считать меня серым, но он-то  -
ого-го... Почище любого вашего ученого.
     - И кто же  готов отправиться с  вами? - спросил Ив, бросая  взгляд  на
часы.
     - Вы говорили, что знаете его... Роб Ройки...
     - Еще не легче! - воскликнул Ив. - Он же писатель... Писатель-фантаст.
     - Вот именно. Он как раз писал про такое. Вы что, не знаете?
     - Где он сейчас?
     - А вот этого я вам не скажу, раз не хотите нам помочь.
     - Не могу, Фед. Ваше предложение благородно, но оно абсолютно абсурдно.
Поймите это!
     - А,  катитесь вы все... - не выдержал Бал. - Болтуны! Верно я  говорю,
настоящие  люди   только  среди  нас  и  остались.  Резко  повернувшись,  он
отправился к выходу.
     -  Не  наделайте  глупостей,  Фед!  -  крикнул  Ив вдогонку  свободному
фермеру.
     Фед Бал, не оглянувшись, резко дернул рукой и исчез.


     Второй день на Гуаме подходил к  концу. Оторвавшись от очередной сводки
данных, полученных с  контрольных постов, Ив вышел на балкон. Солнце  висело
совсем  низко  над   голубой  гладью   океана,  неярко   просвечивая  сквозь
медово-алые полосы облаков. Длинные синие тени пальм уже легли в парке.
     Ив глубоко вздохнул.  От Вилена все  еще не было известий, не поступало
сообщений и из Высшего Совета Планирования Будущего. А завтра истекал  срок,
назначенный Виленом. Может быть, Вилен, не дожидаясь решения Высшего Совета,
втайне  уже  готовит  свою  операцию?  Мики,  конечно,  кое-что  знает,  но,
связанный словом, не хочет говорить.
     Очутившись вдруг на  самой вершине многоступенчатой "пирамиды"  КОВОСа,
отрезанный обстоятельствами  от  прямых контактов с  ближайшими друзьями. Ив
чувствовал себя бесконечно одиноким. Сказывалась и усталость. Он не спал уже
третьи сутки, и таблетки-стимуляторы, к которым он все чаще обращался, почти
перестали   действовать.   Угнетали  тяжесть   ответственности   и   чувство
собственного бессилия. Правда, многочисленные  приводы сложной машины КОВОСа
работали  сейчас слаженно, оперативно,  без  малейших  перебоев, но  видимых
результатов на  самом главном, решающем  направлении все  не  было.  Загадка
оставалась, неведомая угроза нарастала.  И несмотря на все принимаемые меры,
росло число жертв. Зона опасности охватывала уже сотни тысяч квадратных миль
акватории Тихого океана. Ее невидимая граница проходила невдалеке от Гуама.
     Послышались шаги. Торопливо подошел один из дежурных операторов.
     - Дисковый планетолет с искусственного спутника ИА-14 просит разрешения
совершить посадку в Центральном аэропорту.
     Спутник ИА-14 находился в системе Всемирной Академии Наук и к КОВОСу не
имел отношения.
     - Кто на планетолете? - поинтересовался Ив.
     - Сейчас выясню.
     - Впрочем, неважно! - крикнул Ив вдогонку дежурному. - Пусть принимают.
     Дежурный исчез, но тотчас возвратился.
     - Академик Вилен просит вас, шеф, к переговорному экрану. Ив направился
на пост связи.
     На  одном  из экранов он увидел знакомое лицо Вилена.  Старый  академик
выглядел бодро, глаза его задорно блестели.
     - Здравствуй, Ив,  - начал  Вилен, не дожидаясь, когда Ив  сядет против
экрана.  - Вижу,  что  держишься  молодцом. Это  превосходно.  Принципиально
нового  ничего?  Так... Слушай, Ив, согласия Совета все нет.  Возможно, я не
получу его. Но  пока нет и запрещения. А впрочем... - Вилен на экране махнул
маленькой высохшей ладонью. -  Я  отправляюсь  завтра  в полдень.  Пусть все
посты связи КОВОСа будут готовы принять мои сообщения. На любой волне.
     - Я понял, Учитель. Откуда вы отправитесь?
     - Теперь могу сказать. С рифа Абикаи. Мики уже доставил туда мой личный
батискаф-амфибию. Его блюдца не годятся.
     - Абикаи на самой границе зоны опасности...
     - Знаю.
     - Вы говорите уже оттуда?
     - Еще нет, но скоро буду.
     - Может быть, все-таки кто-то смог бы заменить вас, Учитель?
     - Нет.
     - Любой из нас готов это сделать.
     - Знаю. Спасибо. Но я никогда не меняю решений.
     - Что я могу сделать для вас, Учитель?
     - Только  ждать  моих  сообщений. Полет  с Абикаи  займет  ровно час. В
тринадцать  ноль-ноль начну погружение. Ждите моих сообщений начиная с этого
времени.
     - Да, Учитель...
     -  Перед  вылетом  я  еще  раз  свяжусь  с тобой.  А  теперь  прощай!..
Изображение исчезло. Ив медленно поднялся. В его распоряжении осталось всего
восемнадцать часов.
     Не успел  Ив возвратиться в кабинет, как вспыхнул экран прямой связи на
его столе. Появилось взволнованное лицо главного оперативного дежурного:
     - Вас вызывают Гавайи, шеф...
     Остро сжало сердце. Это от Дари... Что там?
     Присев на  край  стола, Ив  вперил тревожный  взгляд в экран. На экране
возникло  лицо незнакомой  женщины -  смуглой темноволосой.  Большие  черные
глаза,  сросшиеся на  переносице темные  брови,  нос  с горбинкой, маленькие
яркие губы. В ушах старинные серьги - большие изумруды в золоте.
     Женщина улыбнулась Иву, и у него отлегло от сердца. Это не от Дари...
     - Здравствуйте, Ив,  - сказала  незнакомая женщина на  экране.  -  меня
зовут Вера Рокк. Я биолог и занимаюсь дельфинами.
     - Я знаю вас, - кивнул  Ив. - Вы работаете на Кергелене. Недавно я  был
там, но, к сожалению, не застал...
     - Я  сейчас нахожусь  в гавайском  Биологическом институте.  Я прервала
отпуск, когда узнала, что стряслось. У меня есть для вас важное сообщение.
     - Слушаю.
     - Оно предварительное. Ив. Многое  еще надо уточнить.  Однако  то,  что
выяснили мои дельфины, кажется, следует принять во внимание.
     - Что именно, Вера?
     - Я узнала от своих  дельфинов, -  не удивляйтесь,  у меня  есть  очень
способные воспитанники, друзья, единомышленники, право не знаю, как их лучше
назвать...  В  общем,  я  узнала от  своих  помощников-дельфинов,  что  зона
опасности наиболее опасна днем,  при солнце. Ночью дельфины  проникали в нее
достаточно глубоко и пока без отрицательных последствий. Повторяю, сообщение
предварительное, тем  не менее сведения достаточно надежны, хотя  я  ука  не
приложу,   как  это  можно   объяснить.  Постарайтесь  проверить  их  вашими
способами.
     - Наши способы пока ничего не дали.
     - Во всяком случае, имейте в виду, что я сказала.
     - Конечно...  Вера, а  вы не могли бы  сами прилететь  на Гуам хотя  бы
ненадолго?
     - Сейчас - нет. Позднее - да.  Штаб биологов сейчас тут, на Гавайях. Мы
будем работать в контакте, и, как появится что-то новое, сразу сообщу вам.
     - Договорились... А у вас там есть и заболевшие дельфины?
     -  Увы,  Ив,  много.  Но  их  заболевание  продолжает  пока  оставаться
загадкой,  как и  у  людей. Что-то  поражает спинной  мозг.  Но что?  У  нас
возникли  кое-какие  предположения, но они  столь  шатки, что лучше  не буду
говорить о них.
     - И все-таки? У нас нет даже предположений.
     - Ну, например, какое-то неизвестное жесткое излучение...
     - Не оставляющее никаких следов?
     - Я же сказала -- неизвестное, Ив. Есть и другие предположения.
     - Физики категорически возражают. Вера.
     - Знаю, наши здесь тоже. Так вы поняли? Ночь, менее опасна.
     - Да, конечно... Буду ждать ваших новых сообщений.


     Значит, ночь! А Вилен отправляется в полдень. Надо немедленно связаться
с  ним.  Но  как?  Он  не  оставил  своих  координат.  На  рифе  Абикаи  нет
наблюдателей.  Там  только  контрольный  автомат.  Придется   посылать  туда
кого-то...
     Двери  кабинета бесшумно раздвинулись. На пороге  появилась  Ирма.  Она
застыла  без  движения, в упор глядя на Ива.  На ней  был  голубой  полетный
комбинезон. Шлем  с  большими  защитными .очками она держала в  руках. Уже в
следующее мгновение Ив сжимал ее в объятиях, целовал  лицо, руки. С грохотом
упал на пол шлем, и Ив оттолкнул его ногой.
     - Это был мой планетолет, Ив, -  сказала Ирма, когда  они сели рядом на
диван.  - Мне сообщили,  что  ты  разрешил  посадку.  Спасибо.  Если  бы  не
разрешил, все равно села бы где-нибудь на ближайших рифах.
     - Откуда ты сейчас? - спросил он, обнимая ее.
     - Сейчас из Главного  аэропорта Гуама. А вообще с Луны - с Главной Базы
Академии. Но пришлось  лететь через спутник  ИА-14. Мой планетолет оттуда. И
еще...
     - Как же ты оказалась на Луне?
     -   Долго  рассказывать,  дорогой.  Я  дала  согласие  лететь  с  новой
экспедицией Академии. На четыре года.
     - Куда это?
     - К Юпитеру. Но это еще не очень скоро. Сейчас мы проходим тренировки.
     - Почему не сказала?
     - Неважно. Когда-нибудь объясню... Знаешь, почему я здесь?
     - Пытаюсь догадаться.
     - Не пытайся.  Мы  испытывали  аппаратуру  для работы  в верхних  слоях
атмосферы  Юпитера.  Это пока  опытные  образцы.  Их  будут  дорабатывать  и
прочее... Я украла один.
     - Что именно? .
     -  Летающее  блюдце,  способное автономно перемещаться  в  любой среде,
выдерживающее  давление  до  тысячи  атмосфер и обладающее  довольно  мощной
противолучевой защитой. В этом блюдце два неплохих скафандра, тоже, конечно,
опытные образцы, для работы в окрестностях Юпитера. Ты понял?
     - Конечно. Но почему Академия держит в секрете все это?
     -Ты  же знаешь, как в Академии...  Пока новое  оборудование не  принято
Советом, его не существует.
     - Тем не менее его уже испытывают.
     - Конечно, чтобы Совету было что утверждать.
     - Когда могут обнаружить твою проделку?
     - Не знаю, но думаю, не раньше, чем завтра утром.
     - Где это блюдце?
     - В Главном аэропорту Гуама, в грузовой камере  моего  планетолета. Оно
может быть выброшено на  парашюте либо  выйти само, если посадить планетолет
на воду.
     - А это возможно?
     - Думаю,  что да, хотя еще не пробовала. Этот  планетолет рассчитан  на
посадку в любых условиях.
     - Если я правильно понял, мы можем лететь хоть сейчас.
     - Лучше с наступлением полной темноты.
     - Ты знаешь, что я сейчас командую КОВОСом?
     - Конечно.
     - И в этой нашей экспедиции ты будешь меня слушаться?
     - Конечно... Что я преимущественно и делаю.
     - Мы еще  вернемся к  этой теме, если уцелеем. Ты представляешь степень
риска?
     - Думаю, что она меньше, чем в окрестностях Юпитера.
     -  Не знаю...  Впрочем,  это  не меняет дела.  Снова  вспыхнул экран на
столе. Появилось лицо дежурного. Ив  не сразу понял, что его  опять вызывает
Вилен.
     - Пойдем  вместе, - предложил он Ирме, не выпуская ее рук. Она тряхнула
головой:
     -  Ни в коем случае. Он сразу заподозрит неладное, если  увидит меня. Я
подожду здесь.
     Ив вышел. Ирма закрыла лицо руками и уронила голову на колени.
     Когда  Ив  возвратился,  она   уже  сидела  выпрямившись,  спокойная  и
улыбающаяся.
     -  Что  он  хотел?  И почему у тебя такой обескураженный вид?  Ив пожал
плечами:
     - Понимаешь, произошло нечто невообразимое... Вилен только что прилетел
на риф Абикаи, и там не оказалось его батискафа.
     - А почему Он должен там быть?
     - Мики его доставил туда минувшей ночью.
     - А где Мики?
     - Вместе с Виленом на рифе Абикаи.
     - И что же теперь хочет Вилен?
     -  Он взбешен. Я никогда  не видел его таким. Он  вообразил, что  это я
велел увести оттуда батискаф.
     - А это действительно не ты?
     - Ирма!
     - Я бы, например, именно так и сделала.
     -  Да  я просто  не  успел бы, если  бы даже и  захотел.  Я узнал,  что
батискаф Вилена на Абикаи, всего часа два назад.
     - Каким образом?
     - От него самого.
     - До чего вы  все  беспомощны тут, - возмутилась  Ирма. - Между прочим,
тебе  известно, что  Высший Совет Планирования Будущего  отказался утвердить
решение Вилена?
     - Еще нет. Когда это стало известно?
     - Примерно час назад.
     - Значит, Вилен уже  знает. Поэтому и  поспешил на Абикаи.  Тогда все в
порядке.
     - Ты думаешь, он все-таки выполнил бы свое намерение?
     - Уверен в этом.
     - Сколько отсюда до Абикаи?
     - Если на "Кварке", меньше часа полета.
     Ирма встала с дивана. Сказала, поправляя волосы:
     - Мы  должны  поторопиться, Ив. Он,  вероятно, сейчас прилетит  сюда  и
может помешать нам.


     Через несколько  минут  они  были  уже  в  Главном  аэропорту  острова.
Планетолет Ирмы находился на одной из дальних запасных стоянок. Аэропорт был
закрыт, авионы не садились и не взлетали. Поэтому Ив и Ирма смогли добраться
на электромобиле до самого планетолета. Это была новейшая модель дисковидной
формы  с  вертикальным  взлетом.  Аппарат  имел  около   двадцати  метров  в
поперечнике  и  метров шесть  в наиболее  утолщенной, центральной  части. Он
покоился на коротких ногах-консолях  и, освещенный  недавно взошедшей луной,
выглядел таинственно и мрачно.
     - Никогда еще не летал на таком, - заметил Ив, разглядывая планетолет.
     - Отгони электромобиль подальше к  кустам, - попросила Ирма, подходя  к
трапу.
     Ив выполнил  ее  просьбу, и  они  вошли  внутрь  планетолета.  Сразу же
поднялся трап, и тяжелая дверь плотно закрыла лаз.
     - Управление здесь предельно автоматизировано, - сказала  Ирма, проводя
Ива  в  центральную  кабину.  -  Все  делает  ЭВМ.  Надо  только  установить
координаты конечного пункта  и задать  высоту. В зоне опасности сейчас никто
не летает, пойдем на  высоте десяти километров. А координаты эпицентра задай
сам...  Здесь экраны обзора и внешней связи.  Ты  можешь связаться  отсюда с
любым пунктом планеты и ближнего космоса.
     - Для начала свяжемся с Базой КОВОСа, - заметил Ив. - Я сообщу главному
дежурному, что вылетаю на ночную рекогносцировку.
     - По периферии зоны опасности, - добавила Ирма.
     - Можно и так...
     Переговорив  с  главным  дежурным,  Ив  попросил  передать всем  постам
КОВОСа,  чтобы  внимательно  следили за сигналами  его  аппарата.  Потом  он
связался  с координатором аэропорта,  назвал  себя и попросил разрешения  на
старт.
     - Когда вернетесь? - поинтересовался координатор.
     - К рассвету.
     - Счастливого полета!
     Ирма тотчас включила двигатели. Аппарат  дрогнул  и плавно пошел вверх,
быстро набирая  скорость.  Спустя несколько минут  под ними уже простиралась
озаренная луной пустынная поверхность океана.
     - Я задала такую скорость, чтобы мы оказались над эпицентром в полночь,
- сказала  Ирма, присев у пульта управления. - Сейчас двадцать часов времени
эпицентра. У нас четыре часа, чтобы тебе познакомиться с блюдцем, скафандром
и отдохнуть немного.
     - Но я... - начал Ив.
     - Мы отдохнем вместе, - шепнула Ирма, увлекая его за собой.


     Ирма разбудила Ива незадолго до полуночи.
     - Мы почти у цели... Вставай.
     Через несколько минут оба были готовы.  Теперь Иву  предстоял шаг самый
трудный. Он нежно обнял Ирму, и, глядя прямо в ее глаза, сказал:
     -  Я  принимаю  командование,  любимая.  Ты,  конечно,   понимаешь,  на
погружение пойду я один.
     -  Ив!  Никогда!.. - Она  крикнула это,  пытаясь освободиться. Но он не
отпустил ее.
     - Неужели ты могла подумать, что я  соглашусь на иной вариант? Я был бы
недостоин тебя. Слушай... Ты опустишься до двух километров и сбросишь блюдце
со мной  на парашюте.  Потом поднимешься на сто километров  и зависнешь  над
эпицентром. И будешь ждать моих сообщений. А потом подберешь блюдце в точке,
которую я  назову.  В любом ином случае  завтра  ты  разыщешь  Вилена и  все
объяснишь  ему.  Иначе,  если  я  не   вернусь,  он  будет  считать,  что  я
действительно мог украсть его батискаф.
     - Ив...
     - Это приказ, Ирма. Приказ временного главы КОВОСа.
     - Но я не могу, Ив... - впервые он увидел в ее глазах слезы.
     - Ты  должна,  - сказал  он  мягко,  -  должна,  моя умная, прекрасная,
безгранично отважная Ирма. И сверху ты поможешь мне. Наведешь на цель... Ну,
мне пора...
     Он  поцеловал ее в нежные дрогнувшие губы и торопливо спустился вниз, в
шлюз, где находилось блюдце.
     Его  лицо было мокро от ее слез, но сейчас он был безгранично счастлив.
Счастлив, как никогда... Он знал, что сегодня завоевал Ирму навсегда...


     Заняв место в блюдце, Ив надел шлем, проверил герметичность скафандра и
аппарата,  включил  экраны. С центрального экрана на него в  упор  взглянули
огромные глаза Ирмы. Лицо ее было очень  бледно,  сосредоточенно и спокойно,
но в глазах,  сверкающих  слезами, Ив  без труда читал  все, что сейчас  она
мысленно говорит ему. И он мысленно  ответил ей,  хотя губы  его механически
повторяли слова команд...
     Потом  прозвучало  слово  "старт", и лицо  Ирмы исчезло, а на  соседнем
экране  возник  быстро  удаляющийся  диск  планетолета.  Резкий  рывок,  это
сработали   парашюты.  Через   несколько  минут   блюдце   плавно  коснулось
поверхности океана.  Нажим  кнопки. Парашюты  отброшены. Ив повернул на себя
руль глубины, и блюдце, вспенив вокруг  воду, начало погружение. Зеленоватый
свет луны, постепенно замирая, еще пробивался в один из иллюминаторов. Потом
наступила тьма.

В эпицентре

     - Ты слышишь  меня, Ив? Отвечай...  - голос Ирмы вывел  Ива из глубокой
задумчивости.
     - Слышу хорошо. Но не вижу.
     - Я тоже. Это расстояние... Я уже в стратосфере. Вижу солнце.
     - А тут абсолютный мрак. Глубина три километра.
     - Будь осторожен и внимателен, любимый.
     - Я весь - внимание.
     - Хорошо. Вызову тебя через пять минут.
     - Буду ждать.
     Глубина четыре километра, четыре с половиной, четыре  восемьсот...  Как
медленно  тянется   время!  Снова  голос  Ирмы,   ослабленный   расстоянием,
бесконечно далекий:
     - Ты слышишь меня, Ив? Как у тебя?
     - Все нормально. Пять километров.
     - Теперь уже близко.
     - Да...
     Пять  семьсот... Ив включил  наружные рефлекторы. Свет  их потерялся  в
окружающем  мраке.  Пустота и  мрак. Ни  одного обитателя  придонных  вод, с
которыми  Ив не  раз  встречался  при былых  погружениях.  Зона  смерти.  Ив
невольно бросил взгляд на  индикаторы состава  воды и стрелки многочисленных
приборов,  регистрирующих излучение. Все пока  было в норме. Что его ожидает
на дне? Что за дьявольская посылка оставлена здесь прошлым? Он вспомнил Дари
и стиснул зубы.
     - Ив, как дела? Слышишь меня?
     - Все в норме, дорогая. Уже вижу дно.
     - Что там?
     -  Пока  ничего. Илистая пустыня.  Никакого  движения, ни одного живого
организма.
     - При погружении ты отклонился на юг, Ив. На несколько миль. Сейчас ЭВМ
считает  поправку.  Готово...  три  мили, направление северо-восток,  десять
градусов.
     - Понял. Три мили, азимут десять градусов.
     - Да... Но осторожно, теперь не торопись.
     - Не тревожься...
     "В сущности человек  постоянно  испытывает потребность проявить себя, -
думал Ив. - Мужчина должен время от времени доказывать себе и другим, что он
действительно  мужчина... Я  просто  не мог  не пойти... Если бы не Ирма, я,
может быть, украл бы батискаф Вилена. Впрочем, нет, его украл кто-то раньше.
Интересно, кто? И зачем? А может быть, это проделка Мики? Кто знает, на  что
способен этот тихоня..."
     -  Ив,  где  ты? Слышишь  меня?  -  В голосе Ирмы тревога.  -  Что  еще
случилось?
     - Все в порядке. Иду заданным курсом. Остается миля с небольшим.
     - Ив, боюсь, что ошиблась. Или это ЭВМ... У меня  на  экране теперь два
отражения. И уже не знаю, какое твое.
     - Когда появилось второе?
     - Не знаю точно. Я все время следила за одним.
     - Вероятно, какие-то помехи.
     - Не знаю, Ив.
     - А второе отражение движется?
     - Сейчас, по-моему, нет.
     - Но мое блюдце движется.
     - На экране смещения очень малы.
     - Я пройду указанным курсом до конца, а потом пойду кругами.
     -  Ив, прошу тебя... Мне  почему-то  стало  очень  страшно.  Говори все
время. Просто говори, что видишь или что придет в голову.
     - Картина довольно однообразная,  дорогая. Серый ил, чуть волнистый, со
следами  придонных  течений. Ни  одного  обитателя. Иду в  двух  метрах  над
грунтом. Все-таки замутил воду. За мной тянется шлейф сероватой мути...
     - Говори, Ив!
     - Шлейф мути... Впереди почему-то тоже муть. Непонятно...
     - Что там. Ив?
     - Еще не видно. Это по курсу. Подойду поближе...
     - Что там?
     - Просто муть... Не знаю, откуда она взялась. Прошел сквозь нее.
     - И что дальше?
     - Пока ничего.
     -  Ив,  второе  отражение  тоже  смещается. Кажется,  я  начинаю терять
голову...
     - Не волнуйся. Все в порядке. Выхожу к цели... вот эта штука...
     - Что ты видишь?
     - Большой  серый холм посреди  плоского дна. Похоже на древний курган в
степи.  На вершине темный  пролом. Как  неправильной формы кратер. Подхожу к
пролому. Завис над ним. Ого!..
     - Говори, Ив. Не молчи. Я сойду с ума от этой тишины...
     - Пока все в порядке. Пытаюсь понять. Во  всяком случае, не  похоже  на
склад  боеприпасов. Значит, не утечка газов... Очень странная конструкция...
Ирма, я попробую завести блюдце в пролом.
     - Надо ли сразу? У тебя еще много времени. Обследуй хорошо все снаружи.
     -  Снаружи  не  видно ничего  интересного. Кроме того,  наружный  облик
известен по фотографиям дна.
     - Проверь показания приборов.
     -  Пока  в норме,  дорогая.  Ага...  Вот  что-то интересное  и снаружи.
Какой-то совсем свежий след у пролома.
     - Чей след. Ив?
     -  Глубокие  борозды  на  поверхности  ила.  Похоже  на   след  донного
вездехода.
     - Может быть, след от.твоего блюдца?
     - Я еще не касался дна. Блюдце висит в двух метрах над грунтом... Может
быть, это  след батискафа, на котором погружалась Дари? Слушай, Ирма, а есть
ли сейчас второе отражение на экране?
     - Нет, исчезло, как только  ты  подошел  к  эпицентру.  Твое тоже плохо
различимо. Все слилось с эпицентром.
     - Ирма,  я  осмотрел все снаружи. Иду в  пролом. Начинаю  опускаться...
Пролом в бетонном своде толщиной в несколько  метров.  Пролом совсем свежий,
неправильной  формы.  Внизу  вижу  обвалившиеся части  свода.  Они  упали на
какое-то сооружение и разрушили его. Под сохранившейся частью свода вижу еще
постройки. Производят впечатление целых. Вижу  массивные  двери,  ведущие  в
одно сооружение. Все уцелевшие постройки герметизированы...  Так... Какая-то
металлическая мачта с  большими параболическими антеннами. Очень  похоже  на
излучатель. Она как раз в центре под проломом, но уцелела...
     На пульте управления блюдца вспыхнул красный сигнал опасности, и тотчас
Ив услышал далекий, прерывающийся голос Ирмы:
     - Ив, Ив, назад, быстрее назад... Тревога... Ив.
     Еще раз  бросив взгляд в  иллюминаторы внешнего обзора,  Ив толкнул  от
себя рули глубины.  Осторожно вывел блюдце из пролома и спустился к подножию
сферы.
     - Ив, что с тобой, Ив?.. Теперь вижу твое отражение. Отвечай, Ив...
     -  Все  в  порядке. Вывел блюдце  наружу.  Сейчас вишу  над  грунтом  у
подножия купола. Почему ты подала сигнал тревоги?
     - Твое, отражение исчезло, и голос доходил только урывками.
     -  Это  когда  я  был  внутри  купола.  Там,  очевидно,  есть  какое-то
экранирующее поле.
     - Как с радиацией, Ив?
     -   Внутри   купола  была,   но   в  допустимых  пределах.  Источником,
по-видимому, является мачта с антеннами, которуя я видел;
     - Какая мачта?
     - Я сейчас возвращусь в пролом.  Ты не волнуйся, когда начнутся перебои
связи. Кое-что я, кажется, начинаю понимать, но надо еще проверить.
     - Ты не застрянешь там. Ив?
     - Там столько места, что пройдет целая эскадра блюдец.
     Ив  снова  направил  блюдце к  пролому, но  вдруг ощутил  удар и резкое
сотрясение.  Блюдце  закрутилось,  как  волчок,  и,  увлекаемое   неожиданно
возникшим течением, было отброшено в сторону  от купола. Сквозь  иллюминатор
Ив  различил неяркую  вспышку в щели  пролома. В то же мгновение  послышался
полный тревоги голос Ирмы:
     - Ив, что случилось. Ив? Ты жив? Отвечай!..
     Вращение   блюдца   постепенно   замедлилось.   Наконец   Иву   удалось
стабилизировать   аппарат.  Из   пролома  в   куполе  выплывала  и  медленно
растекалась по дну какая-то серая масса, похожая на густой дым.
     - Ив, ты жив? Ив!..
     - Слышу тебя, Ирма.  Успокойся...  Что-то случилось  внутри  купола,  и
блюдце отбросило в сторону.
     - Ох,  это ты... Жив... Может, это сработала автоматическая защита? Что
показывают приборы?
     - Как будто все в норме... А на куполе? Не знаю... Все заволокло мглой.
Вероятно, поднялась муть. Почему - непонятно.
     - Ив, может быть, тебе уже можно вернуться?
     - Еще немного терпения, дорогая. Мне не все ясно.  Ты не волнуйся, если
сигнал опять исчезнет.
     - Опять в пролом. Ив?
     - Поближе к нему... Давай помолчим немного. Минут десять-пятнадцать.
     - Но я не могу, Ив... Я сойду с ума от тревоги.
     - Ирма, не узнаю тебя. А ну, держись! Через пятнадцать минут сам вызову
тебя. Поверь, тут совсем не страшно. И уверен, большой опасности сейчас нет.
     - В древности женщины Земли молились за своих любимых, когда  те шли на
подвиг. Я буду молиться за тебя. Ив, молиться вслух... Только я не знаю, как
это делается.  Я  не помню ни одной молитвы. Они были похожи на стихи, Ив? Я
буду читать  стихи о любви...  Но  я ничего не могу вспомнить. Сейчас...  Ни
одной строчки... Ты еще слышишь меня, Ив? Подскажи что-нибудь.
     - Слышу,  дорогая. Но я плохо знаю  поэзию  минувших веков.  Мне пришли
сейчас на память только такие слова:
     Весь мир - мой храм,
     Любовь - моя святыня,
     Вселенная - отечество мое...
     -  Это прекрасные слова. Ив. Буду твердить их, как молитву. "Весь мир -
мой храм, любовь - моя святыня..."
     Голос Ирмы оборвался.  Блюдце  снова  скользнуло в  пролом  под тяжелые
бетонные своды.  Теперь здесь все было затянуто непроницаемой  серой пеленой
взмученного ила. Ив включил экраны инфракрасного и ультрафиолетового обзора,
сонары. Помня расположение сооружений внутри купола, пытался ориентироваться
по  загадочным  контурам,  проступившим на экранах. Где-то в  центре  купола
должна была находиться мачта с излучателями. Теперь Ив никак не мог отыскать
ее.  Прошло  уже  пять минут,  как он нырнул внутрь  купола. Постепенно мгла
редела,  взмученный сотрясением  ил оседал,  и в  лучах наружных рефлекторов
стали проступать неясные очертания окружающих сооружений. Блюдце зависло над
одним из них. Это была большая постройка почти кубической формы, с  округлой
крышей. В стене виднелась массивная дверь. Она была  распахнута.  При первом
осмотре купола Ив не заметил ни  одной открытой двери. Он осторожно  посадил
блюдце на грунт напротив двери. Направил луч  наружного рефлектора  в  глубь
помещения. Там была  небольшая  камера, похожая  на  входной шлюз. В глубине
виднелась  вторая  дверь.  Она  была  приоткрыта.  Если  бы  удалось  сейчас
связаться с Ирмой? Ив повернул регулятор настройки. Тишина на всех частотах.
Где-то здесь были  экраны, отрезавшие связь с  внешним миром.  Для  чего они
создавались?  Загадка за загадкой...  И вдруг  в  наушниках  шлема отчетливо
прозвучал на  удивление  знакомый  голос. Такой знакомый  и  четкий,  что Ив
задрожал:
     - Ломай все это к чертовой матери, Роб.
     В ответ послышалось какое-то странное сопение...
     Мелькнула мысль:  "Галлюцинация? Схожу с ума? Ведь это голос Феда Бала.
Мы  говорили с ним вчера днем... Почему же я слышу его сейчас? Может быть, я
заболеваю?" Ив  застыл без движения, всматриваясь в показания  приборов, а в
наушниках  все  продолжалось  сопение.  Потом  другой  голос,  тоже  странно
знакомый, вдруг сказал:
     - Знаешь что, не будем  ломать. Долго,  да и не к  чему. У нас остается
меньше часа.  Главное мы сделали,  а это... Они все  равно  спустятся  сюда,
когда поймут, что  опасность  миновала.  Тогда  все  уничтожат.  А  может, и
уничтожать  не будут, а  устроят  музей. Жалко, конечно, что мы  с  тобой не
доживем, Фед...
     В ответ послышался тяжелый вздох, потом - замысловатое ругательство.
     "Да что же это такое? - думал Ив. -  Неужели  не галлюцинация?  Неужели
они? Но  где и как  сюда попали? И вообще, что происходит?  Если все это  не
бред,  они, по-видимому, должны  находиться  внутри кубического  сооружения.
Поэтому и дверь теперь распахнута. Надеюсь,  мой скафандр, рассчитанный  для
полета  к  Юпитеру, окажется не хуже  тех,  которые  они нашли  в  батискафе
Вилена".  Пока Ив  выбирался наружу через двойной шлюз блюдца, он  продолжал
отчетливо слышать переговоры невидимых собеседников.
     - Сколько дров мы тут  наломали по неопытности, Фед.  Сначала батискаф.
Потом  эти двери. Ну, первые  пришлось  разбить. А затворы шлюзов  надо было
закрывать за  собой. Тогда вода не  прорвалась бы  сюда.  Мы  могли бы снять
скафандры  и еще подышать здешним воздухом несколько часов. А теперь - как в
аквариуме...
     - Перед  смертью все равно  не надышишься,  Роб, - послышался ворчливый
голос  свободного фермера.  - Часом  раньше,  часом позже...  Какая разница?
Знали ведь, на что идем. Главное - сделали дело. И в книжке у тебя эти парни
погибли ведь. Так что все правильно...
     - Так то в книжке, Фед. А мы по-настоящему... Вот мне, например, сейчас
вдруг так захотелось еще раз солнце увидеть.
     - Ладно, помолчи.
     - Наверное, надо было мне все-таки иначе поступить. Рассказать всем про
эту тетрадь. А вдруг бы поверили?
     - Не поверили бы... Ведь ты писатель. Да  еще сказочник. Ты уже столько
навыдумывал...
     - Много, Фед.
     - Ну, вот видишь. И самой тетради давно нет.
     - Давно, Фед.
     Выйдя из шлюзовой камеры блюдца. Ив ощутил упругую плотность окружающей
его воды. Теперь все зависело от скафандра. Выдержит или нет. Оглянувшись на
блюдце,  которое  ярко  светило  всеми  рефлекторами  и  иллюминаторами,  Ив
неторопливо направился внутрь кубического здания.  Во второй камере голоса в
наушниках стали еще  отчетливее. Фед Бал и  его  спутник,  которым  мог быть
только  Роберт Ройки,  явно  находились  где-то  совсем  близко. Ив  включил
рефлектор на шлеме скафандра  и двинулся дальше. Заполненный водой наклонный
коридор привел к лестнице. Куда теперь, наверх или вниз? Ив направился  было
наверх, но громкость голосов  в  наушниках вдруг резко ослабела. Ив поднялся
еще на несколько ступеней, и голосов не стало слышно совсем.
     Люди,   для  которых  создавалось  это  сверхзасекреченное  сооружение,
очевидно,  никому  не  доверяли.  Всюду  тут  были скрыты  какие-то  экраны,
исключавшие связь с внешним миром и даже между отдельными секторами.
     Ив  повернул  обратно  и  начал  спускаться.  Снова  зазвучал  голос  в
наушниках,  сначала совсем  тихо, потом громче  и  громче. Прислушавшись, Ив
узнал  Феда. Фермер  говорил о  каких-то скелетах,  которые сидят  "на своих
местах", и еще о других, которые сложены штабелями.
     - Все правильно, Фед, - послышался хрипловатый басок Ройки. - И про это
было в тетради. Только в книгу я этого не включил. Уж слишком отвратительно.
Автор  дневника,  наверно, сбежал  отсюда одним из  последних...  Всех,  кто
участвовал в  строительстве, они уничтожили  при помощи особого излучения. У
них тут и внутри  были такие же излучатели, как большой снаружи. Вот  откуда
штабеля скелетов... А потом, когда те, кто тут укрылся, поняли, что  для них
все потеряно,  они решили применить план "зет". Я не  знаю точно, что это за
план, в  тетради  его содержание нигде не расшифровано, но, конечно,  ничего
хорошего людям Земли он не сулил... В своей книге я написал про термоядерные
бомбы,, которые  были укрыты под столицами многих государств. Эти бомбы  они
могли взорвать прямо отсюда, то есть из своего последнего убежища. У  меня в
книге  эта Валгалла  последних  милитаристов  находится  не  тут,  а на  дне
Индийского  океана, у островов Диего Гарсиа.  Но  это  дела не меняет... Так
вот, когда  был дан приказ о реализации плана "зет", операторы на  командном
пункте взбунтовались. Они там закрылись и отказались выйти. Наверно, их тоже
уничтожили этим  дьявольским излучением, но войти на главный командный пункт
уже никто не смог.
     - И мы туда уже не попадем, Роб?
     - Конечно, нет. Этот пункт, если в тетради все было правильно,  а пока,
как  ты  сам  убедился,  Фед,  все совпадает до мелочей,  должен  находиться
глубоко  в  базальтах  дна, под  мачтой с  главным излучателем,  которую  ты
взорвал...
     "Ах чтоб  вас! - подумал Ив, ускоряя шаги. - Надо торопиться, иначе еще
что-нибудь невообразимое сотворят".
     - Так,  значит, в своей  книжке ты не  все написал так, как  было в той
тетради? - снова послышался ворчливый голос Феда.
     -  Конечно,  не все.  Тетрадь  - дневниковые  записи, зачастую  беглые,
сделанные  кое-как,   очень   плохим  языком.  А   ведь   я  написал  роман.
Научно-фантастический роман, Фед.
     - Фантастический,  забодай тебя бугай... А попал в самую что ни на есть
точку.
     - Бывает,  Фед.  Реалистическая  основа,  знание  истории, писательская
интуиция. В итоге - шедевр предвидения.
     -  Вот  понимаешь...  Первый раз пожалел, что  твоих книжек  не  читал.
Особенно  этой...  Ты мне все-таки объясни.  Этот главный излучатель,  из-за
которого все началось, почему он сто лет не действовал?
     - Он включился  автоматически после  разрушения  купола. Так у них было
задумано. Купол  простоял сто лет, пока его не  разрушило моретрясение.  Вот
тогда  и  началось...  Но   запас   этой  энергии,   накапливаемой   особыми
аккумуляторами,  был не  велик и  ее выделение  как-то связано  с положением
солнца.  Поэтому излучатель действовал только  в  дневные часы тихоокеанской
области.
     - Как же нынешние ученые не доперли, Роб?
     - Додумались бы, но у них времени было маловато. И главное, вначале все
пошли по неверному пути  - утечка ядовитых газов.  А почему?  Да потому, что
такое уже бывало.
     - Надо им было про твою книгу вспомнить.
     -  Книга написана давно. Еще  когда я был молодым. И вот ирония судьбы,
Фед. Она ведь прошла совсем незамеченной. Никто о ней уже и не помнит.
     - Теперь вспомнят.
     - Теперь-то наверно. Только я уже не узнаю, как это будет...
     - Может, и узнаешь! - крикнул Ив, приоткрывая тяжелую дверь, за которой
была видна полоска света.
     - Берегись, Роб, - послышался голос Феда Бала. - Гаси свет.
     Ив успел разглядеть обширное, залитое водой помещение с низким бетонным
сводом, ряды длинных столов,  опрокинутые кресла,  какие-то тряпки, кости  и
черепа  на  полу и  две высокие фигуры в  глубоководных скафандрах  - таких,
какими пользовались сотрудники КОВОСа.  Почти  одновременно  светильники  на
шлемах скафандров погасли. Ив из предосторожности выключил и свой рефлектор.
Наступил мрак... Однако не полный. Зеленоватый  свет шел откуда-то снизу. Ив
пригляделся  и  почувствовал,  как волосы  зашевелились  у  него  под шлемом
скафандра.  Светились  и  зеленовато  флюоресцировали человеческие черепа  и
кости, устилавшие пол, этого ужасного подводного зала.
     В наушниках отчетливо  слышалось  громкое  прерывистое дыхание  Феда  и
Роба.
     -   Ну,  вот  что,   -   сказал  Ив,   стараясь  не  смотреть  вниз  на
флюоресцирующий пол. - Кончаем игру в прятки. Я давно иду по вашим следам и,
конечно, узнал вас обоих.  Один из вас Фед Бал, другой - Роберт Ройки. А я -
Ив Маклай. Вы поняли?
     Дыхание и сопение в наушниках Ива стали громче.
     - Ну, что молчите? Могу добавить: вчера вы вдвоем увели батискаф КОВОСа
с рифа Абикаи, по-видимому, испортили его и  теперь застряли в этом не очень
уютном месте. Правильно?
     - Правильно-то, правильно, - послышался ворчливый  голос Феда, - только
откуда мы знаем, что вы действительно тот, за кого себя выдаете?
     - А что я, по-вашему, могу  быть призраком одного из тех,  кто построил
весь  этот подводный  дворец ужасов? Или  вам не все равно,  кто вас  отсюда
вызволит?
     - Все, Фед, - зазвучал решительный басок Роберта Ройки. - Включай свет.
Это,  конечно, Ив.  Только  он один  мог  сказать так... Дай я обниму  тебя,
дорогой мой. Ты не можешь себе представить, как я рад этой встрече.
     - Я  тоже, - сказал Ив, включая свой  рефлектор. - Но целоваться  будем
позже,  когда выберемся отсюда.  - Судя по  свечению  костей,  здесь сильная
радиация, а вы тут торчите довольно долго. Поехали.
     - Куда, Ив?
     - Наверх, конечно.  Насколько я понял, вы уже  сделали  все, зачем сюда
явились.
     - По-видимому, -  не очень уверенно ответил Ройки, - но, раз народилась
возможность  возвращения отсюда,  может,  заглянем  еще  кое-куда?  Мне  бы,
например, очень хотелось посмотреть  их главный командный пункт. Все ли  там
так, как я написал?
     -  Когда-нибудь  в другой  раз, Робби...  Наш  обратный  путь не  будет
легким. Блюдце, на котором я нырнул  сюда, - опытный образец и не рассчитано
на троих. Кстати, что это за тетрадь, о которой вы столько говорили?
     -  Я нашел ее  в подвале одного  старого дома в Мельбурне, лет тридцать
назад.  Что-то  вроде  дневниковых записей,  без точной  датировки. Довольно
сумбурно, но меня  заинтересовало.  Ни  автора,  ни  подписи.  По  некоторым
признакам  - самый конец прошлого  века. Не то записки сумасшедшего,  не  то
замысел научно-фантастического романа... Романа на подобную тему мне не было
известно. Я подумал-подумал и решил написать роман  сам.  Но чтобы никто  не
мог  упрекнуть меня в плагиате, я во вступлении  честно  признался, как было
дело: написал про подвал старого  дома, про тетрадь  и так  далее. Роман был
издан,  успеха  не  имел,  критики  меня  ругали за  нагнетание  ужасов,  за
литературщину. Историю с тетрадью  называли трафаретным  приемом. Роман этот
давно забыт...
     - А тетрадь?
     - И тетрадь эту давно  коза сжевала. Я,  ты  знаешь, держу коз на своей
ферме...
     Наконец они  выбрались  из лабиринта  залитых водой  коридоров  наружу.
Блюдце  Ива продолжало ярко светить всеми своими  иллюминаторами.  Ив открыл
входной шлюз блюдца.
     - Грузитесь, - предложил он. - Вы первым, Фед!
     Уже в кабине блюдца, где теперь стало очень тесно, Ив, заняв свое место
у пульта управления, сказал:
     -    Итак,    вы    решили     повторить    приключение    из    твоего
научно-фан-гастического романа, Робби?
     - А ты знаешь, ведь все совпало до мелочей, - задумчиво заметил Ройки.
     -  Кроме конца,  -  объявил Бал.  -Вы уж простите меня, не могу больше!
Отвинчу эту тыкву.
     Он  принялся  снимать  шлем  своего  скафандра.  Ройки  последовал  его
примеру.
     Ив  хотел возразить, но, бросив взгляд  на индикаторы и шкалы приборов,
решил, что воздуха в кабине им должно хватить. И он тоже снял свой шлем.
     Осторожно направив блюдце в расщелину свода, Ив сказал:
     - Ну  Роба я еще  могу понять. Он  писатель-фантаст.  Но  вы, Фед, вы -
прагматик,  человек  конкретных  дел,  как  вы решились  последовать за этим
выдумщиком?
     -  Я людей  насквозь  вижу,  -  отпарировал Бал. - А  вот  вы вчера  не
захотели увидеть, что есть во мне. И не поняли... А зря.
     - Так надо было объяснить.
     -  Что? Про  его  книгу? Или про козу,  которая  тетрадь сжевала? Разве
поверили бы?
     - Не знаю...
     -  Вот  то-то  и оно. Ну да  ладно...  И  так неплохо вышло. - Он вдруг
похлопал  Ива  по  плечу.  -  Однако  есть  среди  вас  стоящие  парни.  Ты,
например...
     - Спасибо.
     - Чего спасибо... Я правду сказал. - Он усмехнулся. - Можем тебя в свою
общину взять. Так что ли, Роб?
     - Нет, -  сказал Ройки. - Ему  еще  рано. Вот когда научится  читать  и
понимать научно-фантастические романы, тогда посмотрим...
     Блюдце  вырвалось  из  челюстей бетонного  свода,  и  сразу  же  кабину
заполнил далекий, звонкий и чистый голос Ирмы, повторявший:
     Весь мир - мой храм,
     Любовь - моя святыня...
     - Где ты Ив, почему больше не отвечаешь мне? Ив, Ив, Ив!..
     Ив  бросил взгляд на часы.  Он пробыл внутри бетонного свода почти час.
Приблизив лицо к переговорному экрану, он закричал:
     -  Я возвращаюсь,  Ирма! Мы все  возвращаемся.  Ты поняла?  Опас  ности
больше не существует. Передай  это на  Главную Базу КОВОСа и  станциям  всей
Земли, И назови имена героев, обезвредивших страшную  память былого: Фед Бал
и Роберт Ройки. Они здесь, со мной, в кабине блюдца. Ирма, слышишь меня?
     Все трое затаили дыхание. Тишина... Ответа не было.
     - Ирма!
     Ройки осторожно коснулся плеча Ива:
     - Она ответила. Разве не слышишь, что она плачет?
     Ив прислонился к самому экрану. Теперь услышал и он...


     Блюдце достигло поверхности  океана на рассвете. Все  ярче  разгоралась
алая  заря  над  темным  еще  простором  вод. Ив откинул массивный  защитный
колпак.  В кабину ворвался свежий ветер, принес запах водорослей, соли, ни с
чем не  сравнимый запах  океана. Все  трое  молчали, подставив  лицо порывам
ветра.  Океан  светлел. Облака на востоке стали  золотистыми, а гребни  волн
порозовели.
     "Неужели не сон? - думал Ив. - Неужели я жив и снова вижу небо, облака,
дышу рассветным ветром? Земля моя, до чего ты прекрасна! Я вернулся к  тебе.
Какое  это  счастье - возвращение...  Впереди еще много тяжелого,  трудного,
плохого, но сейчас я счастлив. Счастлив, как никогда. Мы все счастливы".
     Он положил руки на плечи своих спутников. Они стояли обнявшись втроем в
открытой  кабине  блюдца  и,  подняв  вверх  головы, смотрели, как  медленно
спускается к ним дисковидное тело планетолета.

     *1 -- Нунатак -- скала, поднимающаяся надо льдом.