Эркин М. / книги / Сладострастный Яков



  

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

Код произведения: 13020
Автор: Эркин М.
Наименование: Сладострастный Яков


М.Эркин. 

                          Сладострастный Яков

   -----------------------------------------------------------------------
   OCR & spellcheck by HarryFan, 29 August 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   В эту ночь он заснул не сразу. Долго ворочался,  успокаиваясь,  отгоняя
предательское волнение. Наконец забылся. Под  утро  ему  снилась  женщина.
Ослепительно красивая и обнаженная.  Лицом  она  походила  на  итальянскую
актрису Орнеллу Мути, и  одновременно  на  соседку  из  третьей  квартиры,
красавицу местного значения Люську. Люська-Орнелла в порыве  чувственности
то покусывала нижнюю пухлую губку, то, протягивая  руки,  подманивала  его
длинными остроконечными пальчиками, то  в  экстазе  выгибалась,  оглаживая
свои возбужденные бедра и крупную, вздрагивающую от  прикосновений  грудь.
Губы красавицы беззвучно шевелились, и казалось, что они искренне  обещают
ему бесконечное блаженство. А может так оно и было.
   И тут случилось пробуждение. Яков с досады аж кулак  о  стену  отшиб  -
надо же, не досмотреть такое приключение!
   А позже, сидя в постели  и  потирая  ушибленную  руку,  он  лихорадочно
пытался собраться с мыслями и настроиться на решительные действия.  Еще  и
еще раз - безрезультатно - он заставлял себя продумывать будущие  ситуации
и возможные фразы. Однако смутные и как будто незнакомые  слова  и  образы
беспорядочно  метались  в  его  голове,  никак  не  желая  складываться  в
заманчивую картину скорого наслаждения.
   Скорого? Разве так? А вдруг что-то не получится?.. И  вновь  подступала
слабость и по спине пробегал холодок. Предательская истома сковывала руки,
ноги, даже голову: пропадали всякие мысли.
   И все же Якову удалось собраться с духом; отбросив  одеяло,  он  встал,
выглянул в  окно.  Летнее  солнце  уже  поливало  двор  от  своих  щедрот.
Озабоченные люди выгуливали собак, детей  или  собственные  дряблые  тела.
День начинался как и положено такому дню - обычным образом. Но  только  не
для Якова. Вчера он  решил  для  себя  однозначно  -  в  субботу.  Значит,
сегодня. И он выполнит, раз решил. Банзай!


   Дверь квартиры номер один скрипнула, открываясь.  Сквознячок  подхватил
две бумаженции, брошенные кем-то на лестничной площадке, и, протащив их на
полметра ближе к порожку квартиры, оставил в  покое.  Дверь  захлопнулась,
бумажки вновь подпрыгнули. Наступила тишина.
   А потом по полу прошелестело что-то таинственное, тяжелое, подмяло  под
себя одну из бумажек и быстро придвинулось к  двери  квартиры  номер  три.
Частое отрывистое дыхание раздалось на высоте человеческого  роста.  Через
минуту звук прекратился, затаившись. Кнопка звонка вдвинулась в корпус,  и
за дверью ожило резкое дребезжание. Послышались шаги, лязгнул  сработавший
замок.


   - Кто? - она распахнула дверь  и  выглянула  на  полутемную  лестничную
площадку. - Опять, что ли, пацаны? У, безобразники.
   Ругалась она беззлобно, даже с какой-то  ласковой  интонацией.  Ну  что
взять с шалунов, возраст у них такой - надо  побеситься.  Так  пусть  себе
бесятся. Лишь бы не жестоко, не со злостью. Злых людей она не любила.
   И вдруг, закрыв дверь, она почувствовала  легкое  поглаживание.  Что-то
нежное,  будто  человеческие  пальцы,  касалось  ее  обнаженной  руки.  От
локтевого сгиба и вверх - до плеча. Она вздрогнула и застыла,  не  решаясь
даже вздохнуть. Но вот поглаживание прекратилось. Однако расслабиться  она
не успела, новое касание подбросило ее как  на  пружинах.  Взвизгнув,  она
замахала руками, заголосила:
   - Ааааа!..
   - Что, что  такое?!  Что  случилось?!  Нина!..  -  Из  кухни  выскочила
перепуганная сестра. Она на ходу левой рукой придерживала полы  халата,  а
правой бессознательно старалась привести в порядок взлохмаченные волосы. -
Кто пришел, Нина? Ответишь ты или нет?
   - Ой, Люсенька,  я  не  знаю.  По-моему,  мне  домерещилось...  Извини,
испугалась я что-то. Не беспокойся... А звонок - это сорванцы  балуются...
наверное.
   - Ну хорошо, хорошо. Идем завтракать, все готово. Не трясись так. Давай
успокойся.


   "Ну, дурочка, дуреха, - злился Яков на Нину, от кухонной двери наблюдая
за тем, как сестры "принимают пищу". -  Подумаешь,  под  халат  ей  полез.
Зачем нервничать-то? Ну где еще ты получишь мужскую ласку?.. Эх, Нинка,  я
ж о тебе думал, а не просто так. Ведь на твою-то полноту кто позарится?  А
я по доброте  душевной...  Ну  что  мне  стоит..."  И  вдруг,  вспомнив  о
собственном незавидном положении, Яков тяжко вздохнул. Перевел  взгляд  на
изящную Люсю.
   "Вот кому действительно не о чем беспокоиться. К  такой  всегда  мужики
липнут... Я, например". Он снова вздохнул.
   - Слышишь? - Нина подняла голову. - Опять. Кран, что ли?
   Яков придержал дыхание и на цыпочках вышел  из  кухни.  По  коридорчику
прокрался к ванной, устроился на табурете,  оставленном  возле  стиральной
машины, и приготовился к ожиданию.
   "Скорей бы уже", - мысленно поторопил он. Возбужденные нервы  гнали  по
коже мурашей, и Яков был не в силах унять дрожь.
   Через приоткрытую дверь он наконец услышал позвякивание посуды на кухне
и приглушенный расстоянием  и  стенами  разговор.  Понял  -  позавтракали.
Сейчас! Не сумев сдержать волнение, он встал, сделал два шага вперед,  шаг
назад. Замер. Ну же!
   В ванной вспыхнул свет и сразу открылась дверь, впуская Люсю.  У  Якова
дыхание пресеклось. Однако девушка здесь задержалась недолго; открыв  кран
и оставив воду наполнять ванну, она снова вышла. Свет продолжал гореть.
   Дыхание  у  Якова  вскоре  восстановилось  -  и  даже  удалось  кое-как
расслабиться. Теперь он уже мог  спокойней  воспринимать  окружающее.  Его
внимание приковала вода. Вода, упругой струей бьющая в дно ванны, и  вода,
покрывающая  это  дно  прозрачным  слоем  -  с  пузырьками  и  волнами  на
поверхности. Яков дотронулся до воды и тут же отдернул руку, обжегшись.
   - Твою мать!.. - прошипел он, вытирая мокрый палец о полотенце.  -  Как
она полезет в этот кипяток? Даже пар вон идет.
   - ...Хорошо, Ниночка, - раздалось вдруг рядом за дверью, и Якова словно
отбросило к стене  -  он  вжался  в  кафель,  забыв  на  секунду  о  своей
невидимости. - Ладно, ладно, когда выйду.
   Люся заперла дверь изнутри. Сердце Якова забилось в невероятном  темпе.
А девушка, ни о чем не подозревая, начала  расстегивать  халат  -  зеленые
цветочки  по  ярко-красному  полю,  белый  воротничок,  большие   бордовые
пуговицы.
   Как в замедленном кинодействии воспринимал Яков движения ее  пальчиков.
Вот освободилась первая пуговица - верхняя. Затем  вторая  -  и  на  волю,
колыхнувшись, высунулась нагая грудка. Третья, четвертая  пуговицы.  Халат
соскользнул с плеч и повис на дверном крючочке.
   Обнаженная Венера грациозно, будто зная, что за ней наблюдают,  ступила
в воду. Неподвижно постояла, привыкая к ней.
   Обмерший Яков не отрываясь глядел  на  нагую  девичью  плоть.  Сглотнув
тягучую слюну, придвинулся ближе. Все также не  спеша  и  постепенно  Люся
присела, а потом улеглась в  ванне  и  вытянулась,  в  наслаждении  закрыв
глаза.
   Сердечное волнение "подглядая" несколько поутихло. Отдышавшись в  углу,
подальше от люсиных ушей,  Яков  начал  настраивать  себя  на  решительные
действия. Только горячиться он не собирался, желая дождаться пока  остынет
вода. И в ожидании, присев на край ванны, он занялся визуальным  изучением
плавных, весьма возбуждающих изгибов стройного тела под водой.


   Люся потянулась вперед  и  выключила  воду.  Так  лежать  -  в  воде  и
одновременно  в  тишине  -  казалось  настоящим  блаженством.  Вспомнилось
прошедшее лето: Крым, дикие пляжи - тоже покой, вода, нега. И  натуральный
южный загар, ровно покрывший все тело. Даже здесь - она  открыла  глаза  и
легко провела рукой  по  обеим  своим  остроконечным  грудям.  Улыбнувшись
какому-то приятному воспоминанию, потеребила пальцами сосок -  и  внезапно
задохнулась от возбуждения, словно током  ударившего  по  нервам.  Выгнула
спину, застонала.
   И тут ожила вода. С громким плюхом в ногах сам  собой  взбился  фонтан.
Люся почувствовала, как  что-то  скользкое  коснулось  ее  щиколотки,  она
вскрикнула и отдернула ногу.
   - Не волнуйся... не волнуйся, милая... споко-ойно... -  раздался  прямо
из воздуха напряженный  шепот.  Мужской  голос!  Поразительно  знакомый  и
почему-то не очень приятный. Откуда он  может  быть  знакомым?..  А  голос
продолжал: - Не надо бояться. Ты ведь и сама... Ну, успокойся...
   Вода опять взорвалась, заволновалась, и ошеломленная Люся, вдруг ощутив
чужие  ладони,  мнущие  ее  нежные  груди,  поняла,  что  кто-то  тяжелый,
решительный,  но  совершенно  невидимый,  обманом  навалившийся  на   нее,
пытается удержать, овладеть, о-о...


   Такого точного, такого сильного удара коленом  в  интимное  место  Яков
просто не ожидал.
   - К...как? - просипел он, стоя на коленях в  воде  и  зажимая  ладонями
свой ушибленный срам.
   Люся, выскочившая из ванны и уже застегнувшая халат, с вновь обретенным
достоинством осведомилась у "пустого" места:
   - О чем это ты? Что - как?
   - Как ты поняла... куда надо бить?
   - Уж о мужиках-то, - Люся усмехнулась, - я все знаю. Где у  вас  что  и
как.
   Она открыла дверь, намереваясь  позвать  сестру,  но  та,  всполошенная
криками и возней, уже сама дергала за ручку.
   - Что, Люсенька? Кран прорвало?
   - Да нет, не кран. Тут у кого-то кое-какие желания прорвались.
   - У кого, Люся? - Нина с недоумением оглядела ванную комнату.  -  Здесь
ведь нет...
   - Да есть, есть... Невидимка один.
   В это время Яков, отдышавшийся и уже пришедший в себя, поднялся с колен
и полез из ванны. Нина оторопела, увидев,  как  прямо  с  воздуха  на  пол
стекает вода. В общем-то и Люсе от этого тоже было не по себе.
   - Ты кто? Люся, кто это?
   - Не знаю я. Шуточки чьи-то. Вот в милицию позвоню, тоща и  дошутим  до
конца.
   - Не надо милицию. Пожалуйста. Я сейчас сам уйду, пропустите только.
   - Подожди, - удержала упругий осязаемый воздух Нина. - На-ка утрись. Не
на юге, небось; простудишься.


   На полу, одновременно со смачными шлепками, из ничего рождались  мокрые
следы. Они неровной цепочкой следовали из квартиры номер  три  прямехонько
на лестничную площадку.
   - Ну все, - дверь квартиры захлопнулась.
   Мокрые следы на полу перестали появляться.  Раздался  шумный  вздох,  а
после паузы вновь шлепнулось на цемент влажное пятно, затем другое...
   - А-апчхи!.. - взорвалась тишина.
   И почти сразу распахнулась дверь квартиры номер два. Молодой человек  с
порывистыми движениями, резкий,  худощавый  и  черноволосый,  выскочил  на
лестничную площадку, сбежал по лестнице и... остановился, приложив руку ко
лбу. Потом развернулся и вновь кинулся к двери.
   - Маринка! Диски подтяни! К Дюле заскочу, сброшу. Может, кое-что  новое
перепадет... Маринка! Только "Монстров" оставь, он разрешил.
   Из глубины прихожей показалась довольно смазливенькая молодая  особа  с
неизменно капризным выражением на круглом  личике,  пышными  "химическими"
волосами и длинными худыми  ногами.  Она  выразительно  хмыкнула,  подавая
супругу пакет с пластинками.
   - Вернешься скоро? Не забудь, к Кикиморе надо успеть. А  то  опять  без
нас видяшник заведут.
   Схватив пакет, Николай скатился по ступенькам. Хлопнули наружные двери.
Губки Марины скривились  в  гримаске  недовольства,  она  толкнула  ручку,
пытаясь закрыть дверь квартиры, однако та почему-то не подалась. Отступив,
девушка навалилась на  дверь  всем  телом  -  и  чуть  не  упала  -  дверь
захлопнулась легко и шумно.


   Яков проследовал за Мариной в  комнату  и  огляделся.  Полутораспальный
диван в углу у окна; журнальный столик с  вазочкой  на  середине,  доверху
набитой бижутерией, пуговицами и стеклянными безделушками; два пластиковых
стула с белыми сиденьями и спинками; сервант, в котором  вместо  посуды  в
три ряда выстроили свои нешуточные корешки весьма дорогостоящие  и  модные
книги; в ближнем углу на тумбочке щеголеватая  "вертушка"  демонстрировала
преимущества отечественного дизайна.
   Пройдя через комнату, Марина полулежа устроилась на диване, поджав  под
себя ноги, и раскрыла цветные страницы "Бурды".
   Ступая по ковру, Яков неслышно подошел к девушке, опустился на колени и
провел кончиками пальцев по бедру ее оголившейся ноги.
   Будто не почувствовав  ничего,  Марина  лишь  поправила  полу  розового
махрового халатика, продолжая рассматривать  фото  манекенщицы  в  голубом
бикини.
   Осмелев, Яков положил на ногу ладонь и, слегка пожимая  упругую  плоть,
начал забираться вверх, отодвигая халатик, откровенно  обнажая  золотистую
бархатную кожу.
   - Ой! - вскрикнула девушка, вжимаясь в спинку дивана. - Это че?
   - Ты погоди, не шуми, ты ведь хорошая, не бойся, -  словно  заговаривая
корову перед дойкой, зашептал Яков. - Ерунда, что ты меня не  видишь.  Это
даже интересней. Ведь правда?..
   Его правая рука уже добралась до кружев  марининых  трусиков.  Сбилось,
зачастило дыхание. А желание... желание вздулось до гигантских размеров...
   И тут в прихожей щелкнул замок.
   - Маринка! Опять забыл...


   - Но ты его так и не узнала, Люся?
   - Да нет же. Я тебе говорю, голос-то знакомый...
   - Мне тоже показалось.
   - Но, - Люся развела руками, - так и не поняла - кто.  Нина,  помоги-ка
лучше с цепочкой... Спасибо. Ну, в общем, я ушла. До вечера.
   - Ладно, до вечера. Ключи не забудь.
   - В сумочку бросила.
   Она выпорхнула из квартиры. Нина следила за сестрой не закрывая  дверь.
Свет из квартиры падал на цементный пол лестничной площадки.  И  тут  Нина
увидела следы...


   - Маринка! - Голова Николая показалась из-за угла коридора. - Я ж  тебе
ору.
   Нервно одернув халатик, Марина соскочила с дивана, натянуто  улыбнулась
мужу. Однако тот, одержимый одним лишь нетерпением, никакого  внимания  на
ее растерянность не обратил.
   - "Колеса" хочу забрать. Чип наверняка у Дюли тормознет, так я зараз  и
отдам.
   Марина, тряхнув волосами, оглядела комнату.
   - Это, - снова заговорил Николай. - Они, кажись, в как ее, в тумбочке.
   - Щас принесу.
   Яков разве  что  не  плавился,  распаляемый  жаждой  женского  тела.  И
особенно его выводила из себя эта дурацкая проволочка. А Якову-то хотелось
и хотелось немедленно  действовать.  Увидев,  как  девушка  наклонилась  к
тумбочке,  он  подкрался  к  ней  сзади  и  начал  оглаживать  аппетитную,
обтянутую материей округлость.
   - Отвянь ты, муж ведь, - прошипела Марина.
   - Че говоришь? - вновь выглянул из коридора Николай. - Я не въехал.
   - Да ниче... Не вижу я твоих "адидасов".
   - А! - ударил себя по лбу Николай. -  Я  ж  их  у  матери  сбросил.  Но
сегодня я к ней не почапаю... А че у тебя халат задрался?
   - Ща, - сказала  Марина,  легонько  шлепая  Якова  по  дерзкой  руке  и
оправляя халатик. - Ну че, ты все?
   - Ладно, я подрал. Пока.
   Голова мужа скрылась. Щелкнул замок. И тут в  прихожей  раздался  новый
голос. Женский.
   - Где он? Коля, ты с ним ничего не сделал?
   - С кем?
   - Ну ладно, я сама. Марина там?
   В комнату ворвалась толстушка Нина.  Огляделась.  Сделала  два  шага  в
сторону дивана.
   - Он здесь? Марина!
   Но та, увидев, что голова  ее  озадаченного  мужа  опять  показалась  в
дверном проеме, лишь пожала плечами. Тогда Нина, широко разведя в  стороны
руки, пошла прямо на Марину.
   - Вот ты где! - вдруг радостно закричала Нина, хватая  и  крепко  держа
что-то невидимое. - Ну-ка давай,  идем  отсюда.  Ишь,  разгулялся...  Так,
Коля, ну-ка пропусти нас. Ладно, ребята, пока.  -  По-прежнему  обхватывая
что-то невидимое  и  словно  бы  слегка  сопротивляющееся,  она  вышла  из
квартиры.
   - Маринка, че с ней? Кого она?.. А кто в  коридоре  намочил?..  Слушай,
это ж следы!..


   В квартире  номер  три  царило  умиротворение.  Дух  любви  и  согласия
тончайшим фимиамом воскурялся к потолку. И лишь за  стенкой  слышался  шум
сражения. Сосед и соседка, ну что с них возьмешь - вечная проблема.
   - А Коля с женой все воюют. - Нина, прислушиваясь,  подняла  с  подушки
голову. - И чего тебя к ним понесло? Ты что, плохо знаешь Маринку? Да если
б она только догадалась, кто ты на самом деле... Они с тебя  вовек  бы  не
слезли.
   - Что, в милицию заявила бы? Милицию я не боюсь, им не поймать меня.
   - Ты же не вечно будешь таким.
   - Не знаю я, Нина. А вдруг - вечно. - Яков сглотнул подступивший комок.
- Ты ведь теперь...
   - С тобой, Яшенька, с тобой. Все образуется.  Ты  веришь  мне?..  Будем
жить вместе... Только с Люсей - смотри мне! - она улыбнулась  и  погрозила
пальцем. А потом несмело спросила: - Яша, расскажи, как тебя угораздило?
   - Ой, Нинуля, откуда я могу знать. Так и стал невидимым, даже  спросить
не с кого. А еще и женщины отворачиваются.
   - Бе-едненький, - развеселилась Нина. -  А  женщины  все  бяки.  Только
признайся, обиженный ты наш, как ты угадал,  что  у  Люси  сегодня  банный
день? Ну, Дон Жуан!
   Если б невидимки могли краснеть, как люди!
   Помолчав немного, Яков собрался с духом и признался:
   - Ты что, думаешь я первый раз у вас в гостях в таком виде?.. Уж  скоро
два месяца будет... А вы никто даже и не заметили, что я пропал.
   - Ну, не обижайся, Яшенька. Мы ведь не были с тобой  близко  знакомы...
Да и вообще.
   - Я уж давно знаю, что утром в субботу, перед очередным свиданием...  -
Яков сделал паузу, видимо вспоминая череду  этих  суббот.  -  Твоя  сестра
нежится в ванне.
   - Ах ты, бессовестный, -  ласково  проворковала  Нина,  наваливаясь  на
Якова всем своим нешуточным весом. - Все, к черту эти разборки.  Скажи,  я
нравлюсь тебе?
   - Обалдеть!
   Поцелуй, казалось, длился целую вечность.

евровагонка липа.