Магалиф Юрий / книги / Типтик, или приключения одного мальчика

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

Код произведения: 13524
Автор: Магалиф Юрий
Наименование: Типтик, или приключения одного мальчика


Юрий Магалиф

                                  ТИПТИК,
                   ИЛИ   ПРИКЛЮЧЕНИЯ  ОДНОГО  МАЛЬЧИКА,
                 ВЕЛИКОЛЕПНОЙ БАБУШКИ И ГОВОРЯЩЕГО ВОРОНА

----------------------------------------------------------------------------
   Сб. Легенды грустный плен - Москва, Молодая гвардия, 1991. - 480с.
   ISBN 5-235-01908-3
   OCR and spellcheck by Andy Kay, 29 December 2001
----------------------------------------------------------------------------

   - Это что же за имя такое - Типтик?
   - Да вот уж такое. Обыкновенное имя - Типтик.
   - Нет,  не обыкновенное. Ты, наверное, его просто придумал. Таких имен не
бывает.
   - Всякие имена  бывают.  Имена  бывают всякие,  и  мальчишки тоже  бывают
всякие.
   - А этот твой Типтик - какой мальчишка?
   - Вроде тебя.  Росту невысокого,  но и не такой уж малыш. Не толстый и не
худенький -  в самый раз.  Глаза серые,  нос курносый... И по правде говоря,
зовут его  не  Типтик,  а  Тимофей.  Тимофей Птахин.  Вот  как  его зовут по
настоящему.
   - А ты говорить - Типтик. Выдумал, да?
   - Я тут ни при чем.  Это ребята в его классе так придумали:  взяли первые
буквы от имени и фамилии.  Получилось -  ТИПТ.  А потом,  чтобы удобнее было
выговаривать, прибавили еще две буковки. И получилось - ТИПТИК.
   - Смешно получилось.
   - А мне нравится.
   - Мне тоже нравится... Ну, и что же было сначала?
   - Ничего особенного сначала не  было.  Ходил  Типтик в  школу.  В  первый
класс, потом во второй, потом - перешел в третий...
   - А  приключения?  Ты же обещал рассказать о  необыкновенных приключениях
этого мальчишки.
   - Очень уж необыкновенные приключения. Боюсь - не поверишь.
   - А ты не выдумывай. Рассказывай по правде все, как было.
   - Все равно, не поверишь.
   - Это сказка?
   - Сам не знаю...  Не могу понять -  где кончается правда и где начинается
сказка.
   - Все-таки расскажи, пожалуйста.
   - Ну что ж, слушай.
   - И про Ворона не забудь!
   - Не забуду.
   - И - про великолепную Бабушку!
   - Не забуду. Итак...

   Глава первая
   Старый дом

   Типтик все утро бегал по двору и устал.  Присел отдохнуть. Имеет право на
отдых  человек,  который прожил на  свете  целых девять лет?  Имеет право на
отдых  человек,  который  закончил учебный год  на  пятерочки и  четверочки?
Должен отдохнуть человек,  если все утро он  бегал по двору и  устал?..  Да,
человек имеет право на отдых.  Об этом даже есть специальный закон. И Типтик
отдыхал вполне законно.
   Он  сидел  на  нижней ступеньке крыльца старого нежилого дома  и  ковырял
щепочкой землю возле ног.
   Обратите внимание:  вокруг  дома,  где  отдыхал Типтик,  был  не  жесткий
асфальт,  а мягкая земля.  Это потому, что дом был старый-престарый; его уже
сто  раз  собирались разобрать на  двора  и  на  этом  месте выстроить новый
современный домище.  Но  почему-то  с  этим делом не  торопились.  Наверное,
потому, что в городе было много новых домов, а старых почти и не осталось. А
ведь   приятно,   когда   на   тихой   улочке   вдруг   повстречается  такой
старый-престарый  домик,  украшенный  деревянной резьбой,  с  чердаком  и  с
высокой кирпичной трубой.
   Говорят,  что здесь когда-то  жили ленинградцы,  эвакуированные во  время
войны с фашистами.  А до них, говорят, жили инженеры, построившие мост через
реку.  А до инженеров тут,  говорят, проживали командиры непобедимой Красной
Армии. А до командиров - здесь жил и работал Знаменитый Художник.
   Как  была фамилия этого художника и  чем он  был знаменит -  этого сейчас
никто уже не помнит... Впрочем, между нами говоря, с художниками так нередко
бывает: пока живой - знаменит, а когда умрет - никто и не вспомнит.
   А все-таки, про этого художника - хоть и забыли люди его фамилию - до сих
пор рассказывают всякие чудеса.
   Например, говорят, что этот художник очень любил птиц; на чердаке устроил
голубятню  (голуби  до   сих  пор  там  воркуют)  и   как  будто  бы  научил
разговаривать по-человечески какого-то  умного вороненка.  Еще говорят,  что
нарисовал художник удивительную картину,  где изображен город,  построенный,
представьте себе,  из  стекла!  Говорят,  что  картина эта была заколдована:
чтобы ее  увидеть по-настоящему,  надо  было  произнести какие-то  волшебные
слова.  Говорят...  да мало ли что люди придумают -  художника-то давно ведь
нет на белом свете; поди теперь проверь, где правда, а где сказка.

   Глава вторая
   "Рази-двази..."

   Так  вот,  значит,  сидел  наш  Тимофей Птахин на  крылечке старого дома,
отдыхал и от нечего делать ковырял щепочкой землю.
   Ковырял,  ковырял... и вдруг щепочка наткнулась на что-то твердое. Типтик
стал  копать  глубже  и  увидел в  земле  темный продолговатый металлический
предмет.  Вынул он этот предмет из земли, смахнул с него налипшие песчинки и
соринки и понял, что держит в руках плоскую железную коробочку.
   Разумеется,  коробочка снаружи заржавела,  -  так что Типтик открыл ее  с
большим трудом. А когда открыл - ахнул! Внутри находились акварельные краски
- яркие,  свежие,  совсем-совсем  новенькие,  словно  их  только  что  вчера
положили в  коробочку.  А на внутренней стороне крышки зелеными буквами были
написаны странные слова.  Типтик  сначала  прочитал их  про  себя,  а  потом
повторил вслух:
   - "Рази-двази, тризи-мизи, пята-лата, сули-мули, буба-бэнс"!
   Но едва Типтик произнес до конца эти удивительные,  совершенно непонятные
слова,   как  на  чердаке  старого  дома  послышался  шум,   и,  расталкивая
перепуганных голубей,  оттуда вылетела большая черная птица.  Она  повисла в
воздухе,  как вертолет,  -  и вдруг,  сложив крылья,  камнем кинулась вниз и
опустилась на землю прямо перед Типтиком.
   - Мол-чать! - четко сказала птица. - Дурррак!
   - Что-о?!  - разинул рот Типтик (он, действительно, между нами говоря, на
секундочку поглупел). - Это ты сказала?
   - Дурррак! - повторила птица и добавила: - За-будь!
   Раскрыв огромный клюв,  птица нахально подскочила к Типтику и выхватила у
него из рук коробочку.
   - Отдай! - закричал Типтик. - Отдай сейчас же!
   Но  птица  ловко,  хотя  и  тяжеловато,  взлетела на  крышу старого дома,
положила коробочку рядом с собой, придавила ее когтистой лапой и прокричала:
   - Каррр!  Чужое не трррогай!  Забудь!..  Привет! И, зажав краски в клюве,
улетела неизвестно куда.

   Глава третья
   Великолепная бабушка

   Прошла неделя... другая...
   Типтик часто теперь думал об этой странной говорящей птице, о заржавевшей
коробочке с красками,  и вспоминал непонятные слова: "Рази-двази... "Что там
было написано дальше - Типтик как ни старался, никак не мог вспомнить.
   Черная птица сказала:  "3абудь!"  И  Типтик забыл.  Как странно!..  Очень
странно...
   Конечно,  он рассказал об этой птице ребятам во дворе, рассказал дома. Но
все смеялись и говорили,  что Типтик выдумщик,  фантазер,  сочинитель.  Мама
даже сказала,  что когда Типтик вырастет,  то непременно станет сказочником.
"Потому что  все  они порядочные бездельники и  вруны",  -  объяснила мама и
побежала на кухню варить яблочный компот.
   Но  бабушка  Тимофея  Птахина  (которая называла его  только  ласкательно
по-старинному - "Тимоша", а иногда по-деловому - "внук"), когда услышала эту
непонятную историю - задумалась. Задумалась надолго, на целых полтора дня.
   Ах,  это  была великолепная Бабушка!  Она разгуливала по  городу в  синих
брючках,   стриглась  "под  мальчика",   читала  газету  "Спорт"  и   журнал
"Здоровье",  а  по  вторникам и  четвергам бегала легкой трусцой в  спортзал
играть в волейбол.
   - Вот что, внук, - сказала великолепная Бабушка. - Я думала полтора дня и
решила,  что, к сожалению, ты не станешь сказочником, потому что ты не врун.
Ты -  человек честный,  и  я верю в то,  что ты рассказал.  Я убеждена,  что
черная  птица  -  это  Ворон!  Да-да,  тот  самый  Ворон,  который  когда-то
давным-давно  был  обыкновенным вороненком  и  которого  Знаменитый Художник
научил разговаривать по-человечески.  В одной газете я прочитала, что вороны
чрезвычайно умные и  способные птицы,  а  в журнале "Здоровье" сказано,  что
живут они долго-долго, почти триста лет... хотя проверить это невозможно.
   Тут  великолепная  Бабушка  взяла  гантели,   сделала  несколько  силовых
упражнений,   трижды   глубоко   вздохнула  и   рассказала  Типтику  кое-что
интересное.
   - На  днях  я  пробегала мимо  старого дома.  И  заметила,  как  странный
какой-то человек карабкался по наружной лестнице на голубиный чердак. Вокруг
беспокойно кружились голуби,  суетились воробьи,  а человек отбивался от них
палкой...  И  знаешь,  что я еще заметила?..  Он тащил с собой тонкую легкую
сеть!  Ах, к сожалению, я опаздывала на волейбол и не успела спросить: зачем
ему сеть?
   - Я знаю! - сказал Типтик. - Он хотел поймать Ворона.
   - Может быть, согласилась Бабушка. - Вполне возможно. Но понимаешь ли, за
такой необыкновенной птицей должен охотиться только необыкновенный охотник.
   - А какой он из себя?
   - Я  же  тебе сказала,  Тимоша,  что торопилась на  волейбол и  не смогла
рассмотреть птицелова  подробнее.  Но  мне  показалось,  что  он  маленький,
толстенький -  ему надо бы побегать трусцой!  И он в клетчатом пиджачке... А
нос у  него крючком...  то  есть,  конец носа загнут книзу,  кажется...  или
кверху?.. Точно не могу сказать, но твердо помню, что - крючком.

   Глава четвертая
   Портрет Ворона

   Какая досада, что Ворон утащил ту коробочку с акварельными красками!
   Дело в  том,  что  Типтик иногда любил рисовать.  Он  многое любил делать
иногда.  Иногда любил собирать марки. Иногда любил играть в "чижика". Иногда
любил  помогать  взрослым  по  хозяйству.  Иногда  любил  читать,  иногда  -
рисовать. И хорошие краски ему очень пригодились бы.
   Конечно,  в столе у Типтика лежала и бумага,  и хорошие кисти, и неплохие
краски...  Но  те  -  в  металлической коробке -  были просто замечательные:
чистые, яркие...
   Все-таки,  Типтик решил  что-нибудь нарисовать своими неплохими красками.
Взял  бумагу  и  самой  черной  краской,  которая называется очень  страшно:
"жженая  кость"  попробовал  изобразить говорящего Ворона.  Не  получилось -
Ворон вышел слишком черный и  даже немного страшный,  А  ведь Типтик помнил,
что та птица была совсем не страшная,  а,  наоборот,  вполне симпатичная.  И
глаза у  нее были смелые да веселые,  а  клюв блестящий.  А  перья совсем не
черные, а с каким-то синеватым металлическим отливом.
   Тогда  Типтик развел темно-синюю  краску,  добавил туда  немного зеленой,
фиолетовой,  прибавил черную (но совсем чуть-чуть!)  -  и  на этот раз Ворон
получился замечательный! Как живой!
   Портрет Ворона Типтик прикрепил у себя над кроватью. И чем больше смотрел
на эту птицу, тем сильнее она ему нравилась.
   - Ворон!.. - шептал мальчик, перед тем, как лечь в постель. - Воронуша...
Мой Воронусик - Я тебя люблю! И во что бы то ни стало найду тебя!

   Глава шестая
   Птицы в клетках

   Это произошло в субботу днем.
   Накануне родители уехали на  дачу собирать ягоду "викторию",  а  Типтик и
его великолепная Бабушка остались в городе.
   - Внук!  -  сказала Бабушка.  -  Не  сбегать ли  нам с  тобой в  тир?  Не
пострелять ли из пневматического ружья?
   - Идет! - ответил Типтик. - Давненько не брал я ружьецо в руки!
   - И я давненько.
   - А деньги у нас найдутся? - спросил Типтик.
   - Найдутся. Я беру с собой два рубля.
   - Достаточно...
   Надвинув на лоб легкие голубые каскетки с  длинными козырьками,  чтобы не
щуриться от солнца, бабушка и внук побежали легкой рысцой в тир.
   На  самом углу  Зеленого проспекта и  Мирной улицы они  увидели небольшую
стайку ребят:  мальчишки громко разговаривали,  смеялись и  что-то там такое
разглядывали.
   - Необходимо выяснить в чем дело,  - сказал Типтик, слегка запыхавшись от
легкого бега.
   - Выясняй, - безо всякой одышки ответила великолепная Бабушка.
   Растолкав знакомых ребят,  Типтик лицом  к  лицу  очутился перед странным
человечком.
   Человечек -  низенький,  чуть повыше Типтика,  толстенький; губы широкие,
зубы мелкие, желтоватые, а нос загибается книзу, крючком! Левый глаз прикрыт
черной повязкой... Одет незнакомец в клетчатый пиджак.
   - Бабушка! - крикнул Типтик. - Иди-ка сюда!..
   Рядом с одноглазым на асфальте стояли клетки с птицами. Клетки маленькие,
тесные;  и  птицы отчаянно бились о прутья.  Бились,  щебетали,  трепыхались
щеглы, синички, пеночки, овсянки...
   - По какому же праву здесь издеваются над живой природой?  - очень строго
и очень громко спросила Бабушка.
   Ребята замолчали.  Смех  прекратился.  Только слышно было,  как  трепещут
птичьи крылья.
   Одноглазый вовсе не испугался. В ответ он быстро затараторил:
   - Кто,  кто,  кто  издевается?  Где,  где живая природа?  Тут нет никакой
природы,  тут  пташки!  Вас  не  касается.  Сам  изловил,  сам посадил,  сам
продаю!..
   - А я вас опознала!  -  торжественно провозгласила Бабушка. - Вы лезли на
чердак старого дома ловить птиц. Я опознала вас!
   - И  нечего опознавать.  Меня  и  так  все  знают.  Любого спроси,  любой
ответит: это Дядя Ловушка - знаменитый любитель птиц.
   - Какой же  вы  любитель,  если  держите птиц  в  таких тесных клетках?..
Любитель должен быть добрым, - сказал Типтик.
   - Много ты,  голубок,  понимаешь в любителях.  Есть любители добрые, есть
любители недобрые; а я - средний... Пташки мои - хочу люблю, хочу не люблю.
   - Они пить просят, им жарко. А вы воду в клетки не поставили.
   - Тебя как звать? - спросил Дядя Ловушка и прищурился.
   - Типтик.
   - Его полное имя - Тимофей Птахин! - объяснила великолепная Бабушка.
   - Ну  вот  что,  Пташкин...  -  единственный глаз  Дяди  Ловушки  сердито
сверкнул:  -  Вот что:  топай,  топай отсюда!  Пташкин,  не  мешай торговать
пташками. Ясно?.. Топай, топай! Живо!
   - Как вы разговариваете с ребенком!  - возмутилась Бабушка. - Безобразие!
Вы не имеете права! Вы - враг живой природы!
   - Я?  Враг?..  Хи-хи!  - обнажил мелкие зубы Дядя Ловушка. - А пташки все
равно мои. Пить хотят? Меня не касается!
   - Что же вас, дяденька, касается?
   - А  касается меня только то,  что я сам пожелаю!..  Ты купи пташечку,  а
после хоть напои ее,  хоть залей ее  водой -  дело твое.  Ты  не  враг живой
природы,  нет?  Тогда дай пташке напиться, будь любезен. Только сначала купи
ее!
   - У меня нет денег, - сказал Типтик.
   - Нет денег?  -  Дядя Ловушка зло взглянул на Типтика. - Тогда не лезь. С
нищими не разговариваем!
   - Ишь какой богатый выискался! - вступились за Типтика ребята. - А вот мы
вас,  дяденька,  поймаем и тоже в клетку без воды посадим. Хорошо вам будет,
а?
   - Нет  у  нас такого закона,  чтобы мучить птиц!  Великолепная Бабушка от
волнения сделала два глубоких вдоха и решительно сказала:
   - Не имеете права! Выпустите птиц на волю!
   - Но-но!.. - закричал Дядя Ловушка. - Мои пташки!
   - Нет!  -  сказал Типтик. - Птицы не ваши. Птицы - для всех. Птицы должны
жить на воле!
   - Пррра-пррравильно!  -  раздался  резкий  скрипучий голос  -  как  будто
гвоздем по консервной банке чиркнули.

   Глава седьмая
   Воронуша

   Это еще что такое?!.
   Клетчатый пиджак  Дяди  Ловушки оттопырился,  и  оттуда высунулся длинный
черный клюв. А вслед за клювом показались круглые карие глазки.
   - Галка! - сказал какой-то мальчишка.
   - Грач, - сказал другой.
   - Нет!  - обрадовался Типтик. - Ничего вы не понимаете. Это не галка и не
грач,  не сорока и не ворона...  Бабушка, смотри: ведь это же необыкновенный
ворон! Я тебе рассказывал!..
   - Сказочно-красивая птица! - воскликнула Бабушка.
   - Пррра-пррравильно!    -    четко   произнес   ворон.   -   Воронуша   -
кррра-крррасавчик!.. Пить давай! Все ахнули:
   - Говорящий!
   - По-человечески умеет!
   - Он продается? - спросила Бабушка. - Какая цена?
   - Ишь чего захотели! - прищурил свой единственный глаз Дядя Ловушка. - Не
продается Воронуша. Ни за что не продается. Нет, ни за что! Самому нужен.
   - Пррро-пррродавай!  - каркнул Ворон. - Ррразбойник! Воррр! Пррродавай!..
Пить Воронуше, пить!
   - Он водички хочет...  -  голос у Типтика дрогнул. - Я... Ну, я очень вас
прошу,  дяденька Ловушка!..  Пожалуйста,  будьте  так  добры  -  Я  очень...
Бабушка, ну что же ты: попроси, пусть продаст... Ну пожалуйста!
   Ворон совсем выбрался из-под клетчатого пиджака.  Замахал крыльями, хотел
вспорхнуть,  да  не  смог:  его  крепко  держала за  ногу  короткая стальная
цепочка.
   - Пусти! Воррр! Ррразбойник! - сердито щелкнул клювом Воронуша.
   Дядя Ловушка ударил его по клюву:
   - Чего захотел, паразит!
   - Ну; продайте - Пожалуйста!.. - прошептал Типтик.
   - Сто рублей! - ехидно улыбнулся птицелов.
   - Ско-олько?!  - возмутилась Бабушка. - Грабеж среди бела дня. Сто рублей
за птицу!
   - Пташечка-то не простая, а говорящая! - подмигнул Дядя Ловушка. - Десять
рублей за перья с клювом, а девяносто за разговоры.
   Типтик полез в карман курточки.
   - Вот...  -  сказал он,  протягивая руку  -  на  ладони лежали шестьдесят
копеек. - Вот... на три выстрела в тире... Больше нету.
   Дядя Ловушка захихикал: толстые губы растянулись до самых ушей.
   - Погоди, Типтик, - сказали ребята. - Мы тебе отдадим свои деньга.
   - У меня есть восемь копеек...
   - У меня пятак...
   - А вот целый полтинник!
   - Три копейки...
   - У меня денег нет, но есть перочинный ножик, почти новый, только тупой и
без штопора...
   Ребята сложили все  в  кучку  перед Дядей Ловушкой.  На  асфальте лежали:
ножичек,  ошейник,  рыболовное грузило, значок "Юный турист", увеличительное
стеклышко,   испорченный  карманный  фонарик,   старая  батарейка,   кусочек
жевательной резинки... А денег всего - один рубль семьдесят шесть копеек.
   - Сто рублей! - хохотал Дядя Ловушка. - Ни копейки меньше!
   У Типтика защипало в носу -  он вот-вот готов был разреветься.  - Не могу
видеть,  как  страдает  ребенок!  -  сказала  великолепная  Бабушка.  -  Сто
рублей?.. Отлично! Сейчас же сбегаю за деньгами домой.
   Она  подтянула свои  синие  брючки,  откинула назад коротко подстриженную
голову и побежала легкой рысцой.

   Глава восьмая
   Добренький дядя

   - Ладно,  -  сказал  одноглазый.  -  Ладно,  я  ужасно  добренький.  Пока
гражданка Бабушка летает за деньгами,  я -  так и быть!  - разрешаю маленько
поиграть с моим Воронушей... А ну, давайте-ка сюда ваши денежки - один рубль
и семьдесят шесть копеек.  Так и быть,  на три минутки можете взять птичку в
руки...
   Он  сделал  цепочку немного подлиннее и,  не  отстегивая ее  от  пиджака,
спустил  Воронушу на  землю.  Звякнув цепочкой,  Ворон  немедленно вспрыгнул
Типтику на плечо:
   - Пить!.. Пить!..
   - С-сейч-час... - от радости Типтик даже заикаться начал.
   Кто-то из ребят побежал к автомату с газировкой...  А где деньги? Ведь ни
копеечки не осталось - все отдали Дяде Ловушке.
   - Верните копеечку! - попросили у него. - Воронуша пить хочет...
   - Авось,  не сдохнет,  -  сказал птицелов,  подбрасывая на ладони ребячьи
медяки.  -  Птица -  она до самой смерти выносливая:  пока не помрет - будет
жить!
   Все-таки  у  кого-то  из  мальчишек  завалялась в  самом  уголке  кармана
позеленевшая  монетка.  И  вот  целый  стакан  газированной воды  -  чистой,
прохладной, с легкими воздушными пузырьками преподнесен Воронуше:
   - Пей, птичка! Пей, Воронуша!
   Ворон сунул клюв в стакан, потом задрал голову - проглотил воду.
   - А что, Воронуша, надо сказать? - спросил Типтик.
   - Давай с сиррропом! - без запинки ответил Ворон.
   Все так и покатились со смеху - ну и птица! Сообразительная!
   А Типтику вдруг неизвестно почему -  ну,  совершенно непонятно почему!  -
вспомнилась та  коробочка  с  красками  и  те  странные  слова,  похожие  на
считалку. Он совершенно беззаботно, шутя произнес:
   - Рази-двази...
   - Тризи-мизи...  -  продолжил Ворон;  но вдруг запнулся,  словно вспомнив
что-то, отшатнулся от Типтика и четко сказал:
   - Дурррак! Мол-чать!
   И прицелился клювом, как бы выбирая: куда бы побольнее стукнуть Типтика?
   - А только посмей!  Только клюнь!  - раздался испуганный голос Бабушки. -
Да, я принесла деньги. Сто рублей. Но я не могу тратить такую огромную сумму
на хулиганскую птицу. Ребенок может ослепнуть...
   - Это у  них,  у  паршивых пташек,  дело обыкновенное,  -  проворчал Дядя
Ловушка. - Раз - ив глаз!
   И  грязными  пальцами  он  поправил свою  повязку.  А  Типтик  давно  уже
приметил,  что у стальной цепочки есть маленький пружинный замочек.  И в тот
момент, когда Дядя Ловушка поправлял повязку на глазу, Типтик незаметно (как
будто бы совершенно случайно!) нажал на пружинку; замок раскрылся, и...

   Глава девятая
   Милиция!..

   Ребята закричали:
   - Смотрите, смотрите! Летит!
   - Держи его, держи!
   - Счастливого пути, Воронуша!
   Дядя  Ловушка,  растерянный,  стоял  посреди улицы,  топал ногами и  орал
благим матом:
   - Назад!..  Проклятая птица!..  Кому сказано -  на-зад!.. Ах ты!.. Ворон,
вырвавшись на  волю,  взмыл  высоко  в  небо.  Странно,  вместо того,  чтобы
поскорее улететь прочь отсюда, Воронуша, немного покружившись в небе, плавно
опустился на вершину высокого тополя, что стоял на самом углу Мирной улицы и
Зеленого проспекта.  Длинным крепким клювом он  спокойно перебирал перья  на
животе и,  поворачивая голову то вправо,  то влево,  наблюдал,  что делается
внизу.
   А  внизу суетился Птицелов -  перебегал с  места на место,  махал руками,
кричал,  звал... Ворон не обращал на него никакого внимания и думал о чем-то
своем - серьезном и, наверное, таинственном.
   Тут  вдали показалась желто-синяя милицейская патрульная машина.  Выждав,
когда она  приблизится к  тополю,  Ворон спрыгнул на  ветку пониже и  громко
заявил на всю улицу:
   - Воррр! Каррртину укрррал! Огрррабил!
   Машина остановилась, из нее вышел сержант милиции и спросил:
   - В чем дело, граждане? Кто кричал "вор"? Кто кричал "ограбил"?
   Сверху раздалось еще погромче:
   - Воррр! Каррртину укрррал! С чердака!

   Глава десятая
   Про картину

   - Спокойно, граждане! - милиционер строго посмотрел на ребят, на Бабушку,
на  Птицелова.   -   Признавайтесь  быстренько:   кто  похитил  произведение
искусства?
   - Разрешите вам объяснить,  -  сказала великолепная Бабушка. - Речь идет,
вероятно,  вот об этом браконьере. Он торгует птицами, торгует, так сказать,
живым товаром. И вы только взгляните - в каком бедственном положении все эти
пеночки,  синички и щеглы! И еще он хотел продать нам за сто рублей вон того
ворона, который, к счастью, вырвался из плена и улетел...
   - Нет, Бабушка, он улетел к несчастью! - воскликнул Типтик. - Вот если бы
он улетел к нам - это было бы к счастью!
   - А  ведь  я  уже  приготовила сто  рублей,  чтобы  уплатить их  этому...
этому... - Бабушка не могла подобрать нужного слова.
   - Воррру!  -  закончил за  нее Воронуша.  -  Укрррал каррртину со старого
чердака!
   - В чем дело,  гражданин?  -  милиционер подошел к Дяде Ловушке.  - Какая
картина? Какой чердак?
   - Шутка,  гражданин  начальник!  -  Дядя  Ловушка  подмигнул единственным
глазом.  - Пташка шутит. Кричит безо всякого понимания. Дурацкая башка - вот
и кричит...
   - Но позвольте!  -  вмешалась Бабушка.  -  Я лично видела этого человека,
когда он в  своем клетчатом пиджаке забирался на чердак старого дома.  В том
доме когда-то жил Знаменитый Художник.  И, может быть, на чердаке до сих пор
хранятся его картины?  Нет,  товарищ милиционер, у Ворона не такая уж глупая
голова.
   - Шутка,  граждане!..  Ну  да,  было такое дело -  полез я  на тот старый
чердачок:  думал  парочку  голубей  отловить...  Вижу,  на  чердаке  картина
валяется - вся в пыли да в паутине. Чего ж добру пропадать? Взял я картинку,
принес домой,  вымыл с мылом...  Гляжу и глазам не верю:  не картина это,  а
просто чистый холст!  Ничего там не нарисовано:  золоченая рама, а в середке
серый холст - Пусто!
   - Вррранье! - раздалось сверху.
   - Вы  кому  больше верите?  -  обозлился Дядя Ловушка.  -  Мне,  человеку
разумному,  или этой дурацкой птице?..  А еще вот что, гражданин милиционер:
когда я на чердаке взял в руки проклятую картину, эта черная ворона налетела
на меня и долбанула в левый глаз! Через нее инвалидом стал. Работать не могу
- вот, пташками стал интересоваться.
   - Воронушу вы все-таки потом поймали? - спросила Бабушка.
   - А  как же!  За такое разбойное нападение наказание полагается.  Как раз
сегодня хотел ему башку открутить, да вот, освободился он каким-то чудом...
   - Нет,  что же это делается,  товарищи!  -  воскликнула Бабушка.  - Живой
птице  хотят  голову  открутить!  Мало  того,  что  он  торгует  несчастными
пернатыми, учит детей жестокости, так Он еще...
   - Ладно,  разберемся,  -  сказал милиционер.  -  Собирайтесь,  гражданин,
поедете с нами.
   - За что,  за что?  -  затараторил Дядя Ловушка. - Ни одной птички еще не
продал, ни одной копейки не получил - За что, за что, за что?..
   - Неправда! - сказал Типтик. - Копейто-то он получил.
   - На-на!  Забирай свои денежки!  Забирайте все!  -  и Птицелов швырнул на
асфальт один  рубль  семьдесят шесть копеек,  а  за  ними  -  тупой ножичек,
ошейник,  грузило,  значок,  увеличительное  стеклышко,  карманный  фонарик,
батарейку и жевательную резинку...
   Милиционер собрал  клетки  с  птицами,  поставил их  в  машину.  Туда  же
забрался Дядя Ловушка, и за ним захлопнулась дверца с решетчатым окошечком.
   - Ура! - сказала Бабушка.
   - Ура!  - сказал Типтик, а за ним и все ребята: - Ура! Теперь Ловушка сам
оказался в клетке!
   - Типтик!  - Бабушка подтянула синие брючки. - Вперед! Ребята, за мной!..
У меня в кармане осталось сто рублей,  и каждый, кто хочет, может пострелять
в тире из пневматического ружья. Денег хватит на всех!
   - Кррра-крррасота! - раздалось сверху.

   Глава одиннадцатая
   Ночной гость

   Что  и  говорить -  этот день был  что  надо!  Типтик освободил Воронушу.
Милиция  забрала птицелова Дядю  Ловушку.  Потом  всей  компанией стреляли в
тире.  И  надо  признаться,  что  великолепная Бабушка целилась лучше  всех.
Правда,  и  Типтик пять раз  подряд попал в  забавную мишень:  как угодишь в
самый центр, так сразу же раздается песенка про голубой вагон.
   А  после тира они с  бабушкой еще долго гуляли по  городу,  и  Типтик все
задирал кверху голову:  не видать ли где-нибудь в небе Воронушу?..  Нет,  не
видать...
   Родители вернулись с  дачи  поздно.  Они  там  слишком  долго  ползали на
корточках между грядками - ухаживали за ягодами; устали и поэтому не слишком
внимательно слушали Типтика и  Бабушку,  которые рассказывали про птицелова,
про Воронушу и про стрельбу в тире.
   - Очень интересно,  -  рассеянно сказала мама.  -  Я все поняла:  Бабушка
посадила птицелова в  клетку,  а  ты  научил  ворону  петь  "Голубой вагон".
Молодец! Забавно!
   Нет, сегодня родителей интересовала только ягода. Они ничего не поняли. И
Типтик огорченный отправился спать.
   Он спал в  одной комнате с  Бабушкой.  Честно говоря,  это ему не слишком
нравилось,  потому что  Бабушка заставляла его  перед  сном  чистить зубы  и
непременно мыть  ноги;  когда  он  забирался под  одеяло,  Бабушка  отворяла
форточку, чтобы ночью в комнате был свежий воздух...
   Но засыпать рядом с  Бабушкой было интересно,  потому что она знала много
удивительных историй. Типтик слушал... слушал... и засыпал, не разобрав, где
в этих историях правда, где выдумка, где быль, а где сказка.
   Сегодня  Бабушка  начала  рассказывать небывалую небывальщину:  будто  бы
давным-давно -  две с  половиной тысячи лет тому назад -  умные птицы решили
построить Город Счастья.
   - А разве птицы могут строить? - спросил сонный Типтик.
   - Могут,  могут... - тихо ответила Бабушка. - Это ведь сказка, а в сказке
они все могут. Решили птицы жить по справедливости, честно, без обмана...
   - Хорошо... - тихо произнес Типтик уже во мне. Бабушка погасила в комнате
свет...  И тоже заснула.  Не спали только одни часы -  они тикали, тикали и,
наконец, не торопясь, пробили полночь.
   ... В этот момент Типтик проснулся. Показалось ему, что кто-то смотрит на
него сквозь открытую форточку.  Он сел на кровати и увидел, что Бабушка тоже
не спит, тоже сидит на кровати и тоже смотрит в окно.
   Вдруг в комнату бесшумно влетело что-то большое, крылатое, черное.
   - Воронуша! - вскрикнули одновременно Типтик и Бабушка.
   - Не каркать!  -  скомандовал Ворон.  - Ти-ши-на! Однако, сам он при этом
шумел довольно сильно:  топал когтистыми лапами по полу; сунул клюв в вазу с
цветами и опрокинул ее;  испугавшись,  вспорхнул на полку с книгами и уронил
их на пол.
   - Что у  вас там происходит?  -  раздался сонный папин голос из  соседней
комнаты. - В чем дело?
   - Ничего особенного,  - громко ответила Бабушка. - Просто я потеряла свои
очки.
   - Зачем ночью очки? - спросил папа.
   - Чтобы лучше видеть интересные сны, - ответила Бабушка.
   А Воронуша сел к Типтику на подушку и предложил:
   - Неплохо бы пообедать!
   Типтик на  цыпочках прокрался на  кухню,  взял из  холодильника котлету и
принес Воронуше.
   - Не дурно!  -  произнес Ворон.  - Лучшее горючее для дальних перелетов -
жирная котлета!
   Он  поправил клювом перышки на брюхе,  почесал лапой за ухом и  вылетел в
форточку, даже не сказав "спасибо".
   - Скверное воспитание!  -  покачала головой Бабушка. - Боюсь, Тимоша, что
это для тебя неподходящая компания.
   Тимофей Птахин улыбался в  темноте:  при  чем  тут  воспитание?  Главное,
Воронуша не потерялся - он здесь, он неподалеку!

   Глава двенадцатая
   Занятия

   Через несколько дней Ворон опять прилетел.  Прилетел днем, когда родители
были на работе.
   Он сел на телевизор и запел во всю глотку:

   Каррр-каррр-каррр!
   Да здравствует базар!
   На базаре чудеса -
   Пирожки и колбаса!

   - Кошмар!  -  сказала Бабушка.  -  Впервые в  жизни слышу такой громкий и
такой скрипучий голос.
   - Пре-крррасный голосок! - возразил Воронуша.
   - Ты хвастун,  -  покачал головой Типтик.  - Сам себя нахваливаешь. Так у
нас не полагается. Пусть другие тебя похвалят.
   - Пррравильно! Пусть хвалят другие. Начинай!
   - За что же тебя хвалить-то?
   - За хороший нос. Он длиннее твоего.
   - Велика важность.  У слона, например, нос во сто раз длиннее, но слон не
хвастает.
   - Слон может порхать? В форточку залететь? На дерево сесть?
   - Не может...
   - А я могу. Выходит, я самый лучший в мире!
   - Ты хоть бы грамоте выучился, - сказала Бабушка.
   - Зачем Ворону грамота? И без грррамоты все знаю!
   - Нет, милый друг, надо тебе учиться.
   - Не могу. Занят.
   - Что же  ты  делаешь?  Чем занят?  Ворон ответил не сразу.  Он помолчал.
Оглянулся по сторонам и произнес очень тихо:
   - Кррра-кррраски стерегу.
   - Какие еще краски? Ты художник?
   - Я  знаю,  бабушка!  -  воскликнул  Типтик.  -  Коробка  с  акварельными
красками? Так?
   - Так, - кивнул Ворон.
   - А внутри на крышке таинственная считался: "Рази-двази, тризи-мизи..."
   - Мол-чать! - скомандовал Ворон. Он опять оглянулся вокруг: не услышал ли
кто-нибудь посторонний эти слова?
   И улетел, встревоженный.

   Глава тринадцатая
   Уроки

   Воронуша  стал  прилетать часто  -  то  днем,  то  ночью.  Он  был  очень
осторожен, и кроме Типтика и Бабушки его никто в доме не видел.
   Бабушка обучила Воронушу четырем правилам арифметики.
   Тот моментально сообразил в  чем дело и быстренько наловчился складывать,
умножать, с удовольствием отнимал. Но делить ни за что не соглашался:
   - Отнимать,   потом  складывать  -   прррекрасно!   Делить  не   хочу   -
пррро-пррротивно!
   А  Типтик читал ему  вслух разные книжки.  Воронуша слушал невнимательно,
глаза у него затягивались пленкой - не проходило и трех минут, как он сладко
спал.
   Сны Воронуша видел приятные:  будто бы сидит он в большом гнезде, а рядом
лежат котлеты,  пироги,  колбаса,  пряники, и все это можно есть, не сходя с
места.

   Глава четырнадцатая
   Приключения начинаются

   Папа с  мамой ушли на  работу.  И  только за ними захлопнулась дверь -  в
форточке показался Ворон:
   - Здррра-здррравствуйте!
   - Как живешь? Какие новости? - спросил Типтик.
   - От-кррры-открррытие!.. Знаю, где находится картина!
   - Какая картина? - удивился Типтик.
   - Погоди-ка, Тимоша, - вмешалась Бабушка. - Мне кажется, Воронуша говорит
о  той картине Знаменитого Художника,  которую нашел на  чердаке тот ужасный
птицелов.
   - Не нашел! Укрррал! Воррр!
   - И где же она сейчас находится, эта картина?
   - Вспорррхнули! Полетели!
   Типтик и  Бабушка не успели ничего ответить,  а Ворон уже кружился в небе
над их домом и  призывно каркал.  Конечно,  надо было ему помочь,  надо было
найти картину.
   - Возможно,  дорога будет дальняя,  - сказала Бабушка, - предлагаю надеть
кроссовки, в них легче ходить и бегать. И это была прекрасная мысль!
   Погода в тот день стояла серенькая. Однако было тепло, безветренно.
   Воронуша спустился на  землю и  сначала враскачку вышагивал по  тротуару.
Типтик с  Бабушкой шли рядом.  Потом Воронуше идти надоело -  он  поднялся в
воздух  и,  легонько  помахивая крыльями,  летел  медленно,  неторопливо.  А
Бабушка и  Типтик трусцой бежали по улицам,  стараясь не отставать от своего
крылатого друга.
   - Как ты думаешь,  Бабушка,  -  спросил Типтик, - неужели Ворон и вправду
знает, где картина?.. Летит и летит...
   - А мы бежим и бежим!  Никакой усталости!  -  великолепная Бабушка,  сжав
кулаки и  согнув руки в  локтях,  легко обгоняла прохожих,  успевая при этом
вежливо говорить "Простите... Извините!.."
   - А что мы будем делать,  если встретимся с Дядей Ловушкой? - беспокоился
Типтик. - Без милиции, пожалуй, с ним не справиться...
   - "Вперед,  без страха и  сомненья!"  -  воскликнула Бабушка и  прибавила
ходу, потому что Воронуша полетел быстрее...
   Типтик  начал  отставать.  Он  то  бежал,  то  шел  шагом  -  спотыкаясь,
задыхаясь. И как-то не заметил, что они свернули со знакомых улиц и попали в
район, где ни разу до сих пор не бывали.
   Здесь   шло   большое  строительство.   Перекликались  рабочие.   Ворчали
бульдозеры.  Мягко  катились  по  рельсам  башенные  краны.  Грузовики везли
готовые  стены  с  отверстиями  для  дверей  и  окон.  Всю  стройку  опутали
электрические провода,  резиновые шланги.  Кругом виднелись бочки с краской,
мешки цемента, груды горячего асфальта, ящики со стеклом...
   Прошлой осенью Типтик видел,  как у  них во  дворе сосед строил гараж для
мотоцикла. Малюсенький гаражик, но строился он почти неделю.
   А здесь целая квартира получалась за какой-нибудь час!  Поставили стенку,
к ней прислонили другую,  третью,  четвертую и -  будьте любезны! - осталось
лишь пол настелить да стекла в рамы вставить.  Никто словно не торопится,  а
дома растут и растут.
   ... Воронуша присел на стрелу башенного крана, посмотрел небрежно, сверху
вниз,  на Типтика,  на Бабушку.  Типтик помахал рукой. Воронуша перелетел на
другой кран,  потом на третий...  - все дальше и дальше. Там, за строящимися
домами, темнел парк.
   - Стой! - кричал Типтик. - Стой! Спускайся сейчас же!..
   Бабушка ничего не кричала, не говорила - бежала той же легкой рысцой, но,
кажется, тоже начала уставать.
   - Ты, Бабушка, отдохни, - сказал Типтик. - А я его догоню...
   Увязая  в  грудах  песка,  путаясь в  шлангах и  проводах,  мальчик опять
побежал за птицей.
   Иногда он останавливался, чтобы перевести дух... И тогда замечал, что чем
ближе к  парку,  тем  быстрее строились дома.  Но  здесь уже не  слышны были
крики,  шум,  как в  начале стройки.  И  людей почти не было видно -  за них
работали машины.  Лишь  кое-где  под  стеклянными навесами стояли дяденьки и
нажимали клавиши на  столиках,  будто  на  маленьких роялях  играли.  Нажмут
клавишу - и квартира, с окрашенными полами и вымытыми окнами, наверх поехала
на восьмой этаж.  Нажмут другую клавишу - и квартира сама становится рядом с
такой же готовой квартирой.
   - Здорово! - воскликнул Типтик и даже о Воронуше забыл на минутку.
   Потом вспомнил, побежал дальше.
   А  Ворона нигде не  было видно -  скрылся за  деревьями.  Типтик повернул
назад,  к Бабушке.  Но улица,  по которой он только что бежал,  исчезла - на
месте  улицы  вырос  новый  дом!..   Типтик  решил  обогнуть  этот  дом,  но
окончательно запутался  и  заблудился между  кранами,  деревьями,  домами  и
проводами...  Он бежал все тише и тише. Соленый пот струйками сбегал по лбу,
попадал в  глаза...  А  деревьев становилось все меньше и  меньше.  А  город
становился все выше и выше.
   - Бабушка...  Воронусик...  Где  вы?  -  едва выговорил Типтик и  без сил
шлепнулся на жесткий асфальт.
   ...То ли он спал, то ли не спал - ничего нельзя было понять от усталости.
Когда же,  наконец,  снова поднялся на  ноги,  то  увидел,  что  находится в
непонятном городе.
   Да-да!  Дома здесь были особенные,  невиданные. Белые, как сахар. Или как
снег. Или как лед. Их, наверное, не успели покрасить, и весь город был похож
на черно-белый рисунок из детского альбома "Раскрась сам".
   Из чего сделаны эти дома?  Из пластмассы,  что ли?..  Изо льда?..  Или из
взбитых сливок?.. Типтику даже захотелось лизнуть стенку соседнего дома.
   Но в этот момент высоко за крышами раздалось "Каррр-каррр-каррр!"
   Типтик пошел дальше, высматривая Воронушу в небе. Погода изменилась, тучи
исчезли.  Стены,  крыши,  двери, лестницы наполнились солнечным светом - как
будто сами светились изнутри.
   Но  глаза  от  этого  света не  болели.  Наоборот,  смотреть было  легко,
приятно. И усталость пропала...
   "Куда же это я попал? - думал Типтик. - И где моя Бабушка?"

   Глава пятнадцатая
   Стеклянный город

   Сквозь широкие окна видно было, как живут здесь люди - никаких занавесок,
никаких тайн и секретов.
   Чем занимались жители города?  Где работали?  Что делали?..  А,  кажется,
ничего не делали!  Они бродили без толку по своим квартирам -  словно что-то
потеряли и  не  могли  найти.  Они  лениво  выглядывали в  окна;  дремали на
балконах в  мягких  креслах;  некоторые,  задрав  голову  к  небу,  тревожно
прислушивались  в  чему-то;  многие  бродили  по  улицам.  Ноги  передвигали
еле-еле... Какое-то сонное белое царство!
   На каждом проспекте,  в каждом переулке торчали искусственные белые цветы
из жести и бумаги.  А возле суетились крохотные юркие машинки на колесиках и
обдавали цветы распыленной водой. И клумбы казались сияющими: радужные капли
воды скатывались с  лепестков на листья,  с листьев на стебли,  а по стеблям
скользили вниз - в неглубокие канавки, сделанные в асфальте.
   Как чисто в городе!  Ни пылинки,  ни соринки.  И небо над городом - будто
мылом вымытое;  Типтик все вглядывался в него -  вдруг Воронуша покажется...
Нет, черненькая птичка скрылась где-то за плоскими крышами.
   Снова Типтик прибавил шагу.  Редкие прохожие с  удивлением поглядывали на
запыленного,   раскрасневшегося  мальчишку,   который  энергично  топал   по
тротуару.  Прохожие  удивлялись:  мальчишка  был  одет  вовсе  не  так,  как
одевались местные жители.  На  них были белые костюмы из  легкой шелковистой
ткани;  на плечах - тонкие серебристые накидки; и когда по улицам проносился
ветерок, люди казались крылатыми.
   Типтику было забавно смотреть на  этих "крылатых" жителей:  почти все они
были  слишком полными,  раздобревшими,  даже  толстыми;  и  от  этого ходили
вперевалку,  как домашние гуси, тяжело отдуваясь при каждом шаге. И хотя все
люди-гуси улыбались, но их улыбки казались равнодушными...
   Типтику показалось,  что он  попал на какой-то скучный праздник,  который
начался давным-давно, и все от него уже здорово устали.
   Удивительный город!  Ни автомобилей, ни троллейбусов; даже велосипедов не
было!  И милиционеров, кажется, тоже не было - зачем они, если вокруг полный
покой и порядочек?
   Но  когда Типтик побежал быстрее -  вдруг перед ним,  прямо из-под  земли
выскочил маленький столбик с круглым щитком! На щитке - цифра "I".
   Проходившая мимо полная тетенька сказала Типтику:
   - Мальчик  в  старинных башмаках!  Разве  ты  не  видишь  дорожный  знак:
"СКОРОСТЬ  ОГРАНИЧЕНА"?..  Тебе  разрешается  двигаться  не  быстрее  одного
километра в час. Типтик остановился.
   - Во-первых,  -  сказал он,  - во-первых, у меня не башмаки, а кроссовки.
Во-вторых, они не старинные, а совсем новые, недавно купленные. В-третьих, я
очень беспокоюсь...
   Типтик даже не успел объяснить -  о чем он беспокоится,  как из-под земли
выскочил  другой  знак:  круг,  в  середине  которого было  нарисовано серое
сердце, перечеркнутое полосой.
   - Что это? - спросил Типтик.
   - Это значит, - объяснила тетенька, - "БЕСПОКОИТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО".
   Типтик  удивленно развел  руками и  медленно зашагал дальше со  скоростью
один километр в час.

   Глава шестнадцатая
   Памятник

   Вот круглая большая площадь.
   Ни кустика, ни деревца, ни травинки.
   В  самом центре площади возвышался в  одиночестве роскошный памятник.  Он
изображал  стройного мужчину,  на  плечи  которого  был  наброшен  клетчатый
пиджачок.  Лицо у  мужчины ласковое,  доброе,  полные губы сложены бантиком.
Правой рукой мужчина поднимает какой-то предмет, похожий на картину, а левой
поглаживает что-то  непонятное -  то  ли  птицу,  напоминающую орла,  то  ли
машину...
   А  перед памятником -  люди-гуси.  Толстые,  с  заплывшими глазками.  Они
заунывно пели, покачиваясь из стороны в сторону:

   Картины Главный Хранитель -
   Наш дорогой повелитель!
   Как ты красив!
   Как ты умен!
   Как ты хорош
   Со всех сторон!

   "Скучная песенка",  -  подумал Типтик и пошел дальше по площади.  К ней с
четырех сторон  сходились длинные проспекты.  На  высоких башнях развевались
клетчатые флаги...  В  конце самого широкого проспекта что-то  поблескивало;
гуда указывал знак - стрела с надписью: "Река".
   "Пойти,  искупаться что  ли?  -  подумал  Типтик.  -  Нет,  Бабушка будет
сердиться,  если узнает,  что я купался в незнакомом месте -  Но где же она,
моя великолепная Бабушка? И где Воронуша?.."

   Глава семнадцатая
   В саду

   У   Типтика  начала  кружиться  голова.   Захотелось  спокойно  посидеть,
собраться с мыслями.
   И  он направился в  сад,  раскинувшийся рядом с площадью.  Тенистый сад с
песчаными  дорожками,   с  белыми  скамейками  и  ровными  рядами  фруктовых
деревьев.
   Позвольте,  а что за странные плоды росли на этих деревьях?  И что это за
деревья?.. Да ведь они все искусственные! - вместо стволов - чугунные тумбы,
вместо веток -  железные палки, вместо листьев - тряпочки, а вместо яблок да
груш - булочки, котлеты и сосиски!..
   Между железными деревьями сновали самоходные машины. Одни белили известью
стволы,  другие разглаживали тряпочки,  чтобы они были похожи на  листья,  а
третьи аккуратно развешивали на ветки плоды.  Типтик даже засмеялся,  глядя,
как ловко они это проделывают.
   А  в  садовых аллеях,  в удобных низких креслах сидели толстые мальчики и
девочки.  Они старательно жевали булочки и  котлетки,  по очереди приказывая
машинам:
   - Двадцать вторая! Яблоко покрупнее!
   - Девятнадцатая! Две груши послаще! - А мне, Тринадцатая, помягче!
   "Попробую-ка я тоже", - решил Типтик и сказал робко, вполголоса:
   - Двадцать вторая!  Будьте добры,  принесите,  пожалуйста,  самое  лучшее
яблоко!
   И  тотчас же  машина,  на  крышке которой стояли цифры 22  ,  подкатила к
Типтику и прямо в руки сунуло ему свежевыпеченную румяную булку.
   Эх, что за булка!.. Эх, что за жизнь!..

   Глава восемнадцатая
   "Чижик"

   Типтик мигом  проглотил булку и  от  удовольствия показал язык  девчонке,
сидевшей в соседнем кресле.  Девчонка тоже показала язык, но вышло у нее это
как-то скучновато.
   А девчонка,  кажется,  славная.  И,  главное, не толстая, как другие. Она
съела маленькую котлетку и вздохнула.
   - Что вздыхаешь? - спросил Типтик.
   - Так...
   - Скучно тебе?
   - Нет,  что ты!  -  испуганно сказала девчонка,  оглянулась по сторонам и
опять вздохнула. - Мне совсем не скучно...
   - Ей просто стыдно, - сказал сидевший напротив толстощекий парнишка. - Ей
стыдно, что она такая худющая.
   - А  тебе  не  стыдно,  что  ты  такой  жирнющий?  -  вступился Типтик за
девчонку. - Посмотрел бы я, как ты будешь играть в футбол или гонять шайбу.
   - Во что играть? - спросил толстощекий.
   - А кто такая Шайба? - спросила девочка. - За что ее прогонять?
   - Не прогонять, а гонять. Да неужели вы тут не знаете, что такое футбол и
хоккей? Во что же вы тогда играете?
   - Мы играем в "медленность",  -  сказал толстощекий.  -  Очень интересно.
Хочешь, научим?
   - Научите.
   - Это  совсем  просто,  -  объяснила девочка.  -  Сначала  надо  отмерить
дистанцию. Например, десять метров...
   - Десятиметровку, значит, - кивнул Типтик.
   - Да. А потом - встать на старт, и по команде "марш!" нужно...
   - Скорее добежать до финиша?
   - Не скорее,  а,  наоборот,  медленнее,  -  сказал толстощекий.  - Вот я,
например,  десять метров прохожу за  полчаса!  А  вон  там,  видишь,  гуляет
мальчик,  который эту дистанцию за  три с  половиной часа проползает!  Он  -
чемпион нашего города.
   Чемпион по "медленности" шел,  заложив руки за спину. Типтику показалось,
что это не мальчик, а надутый воздушный шар плывет по аллее.
   - Ты что делаешь в нашем саду? - важно спросил шарообразный мальчик.
   - Ничего. Булку съел, - ответил Типтик.
   - Так  нельзя говорить.  Булка в  нашем саду  называется "яблоко"...  Ну,
ладно. Ешь побольше, если желаешь стать таким же ловким, как я.
   - А ты бегать умеешь? - спросил Типтик.
   - Что ты! С ума сошел? Бегать вредно.
   - Надо тебе поговорить с моей Бабушкой, - сказал Типтик. - Она знаешь как
бегает! И это ей совсем не вредно!
   - А  может твоя бабушка съесть полсотни пирожков с  мясом?..  Не может?..
Тогда  как  же  ей  заниматься спортом  -  "медленностью"?  Она  обязательно
проиграет.
   - Чепуха!  -  воскликнул Типтик.  -  "Медленность"! Да разве это спорт?..
Жаль,  нет у  меня с  собой мяча -  показал бы я  вам настоящую игру -  вмиг
похудели бы...  Футбол или  даже  лапту...  Погодите-ка,  я  придумал что-то
интересное!.. Вон там, кажется, валяется палочка...
   - Это от флажка.
   - Какого флажка?
   - Стартовый флажок; когда в "медленность" состязаемся.
   - Все равно... Можно взять палочку?
   - Тридцать первая! - приказал толстощекий. - Принеси палочку!
   Машина с номером "31" покатилась...
   - Стой,  Тридцать первая!  -  остановил машину Типтик.  -  До чего же вы,
ребята, тут все обленились. Пошли, сами принесем. Нечего зря машину портить.
   - Нам самим нельзя носить, - опять вздохнула девчонка.
   - Нельзя носить и делать ничего нельзя. За нас все делают машины.
   - Пусть вам нельзя. А мне можно!
   Типтик принес палочку и достал из кармана перочинный ножичек.
   - Сейчас попробуем сделать...  -  он  разрезал палочку на  две части:  на
коротенькую и длинную.
   Он  взял коротенькую часть и  начал обстругивать ее с  обеих сторон,  как
затачивают сине-красный карандаш.
   Со  всех  сторон сада потянулись к  Типтику ребята;  они  с  любопытством
смотрели, как ловко скользит лезвие по дереву.
   - Как мне хочется тоже попробовать! - сказал кто-то.
   - И мне хочется очень! Дай хоть немножечко построгать...
   - На, попробуй, - Типтик отдал ножик худенькой девчонке. - Осторожнее, не
порежь палец!.. Не так!.. Неужели ты никогда нож в руке не держала?..
   - И я хочу попробовать! - захныкал малыш.
   - Дай  мне  хоть  на  секунду подержать твой  ножик,  -  попросил высокий
паренек с белыми пухлыми пальцами.
   Палочка и  нож  переходили из  рук  в  руки  -  ребята  работали с  таким
удовольствием,  с каким изнемогающий от жары чело-век бросается в прохладную
воду.
   Только шарообразный чемпион гордо  стоял в  сторонке,  даже  не  глядя на
работающих.
   - Так,   главное  дело  сделано!   -   объявил  Типтик.  -  Теперь  нужно
поаккуратнее обстрогать длинную  палочку.  Вы  знаете,  какая  у  нас  будет
игра?.. Эх, ничего-то вы не знаете!.. Это будет "чижик"!
   - Игра очень полезная для здешних детей, - раздался знакомый голос сзади,
   Бабушка!.. Она вошла в сад вместе с несколькими взрослыми.
   Чемпион по "медленности" поспешил им навстречу. Впрочем, слово "поспешил"
здесь не  совсем точное,  потому что ноги чемпиона были похожи на  валики от
старомодного дивана; передвигал он их едва-едва.
   - А вот этот чужой,  незнакомый мальчишка,  -  чемпион показал пальцем на
Типтика, - делает то, что не позволяет нам Главный Хранитель...
   Взрослые переглянулись:
   - Делает?!..
   - Дедушка! - закричала худенькая девчонка, подбежав к высокому старику. -
Дедушка,   погляди,  как  работает  этот  замечательный  человек  в  голубой
каскетке. Погляди, дедушка!
   - Не понимаю, что тут удивительного? - спросила Бабушка.
   Но остальные взрослые зашептались тревожно:
   - Работает?.. Что?.. Как так, работает?..
   Они осторожно приблизились к Типтику, который обстругивал палочку. Дерево
было сухое,  а ножик острый,  и тонкие стружки свивались в нежные золотистые
лепестки.
   - А хорошо-то как!  -  опять зашептались взрослые. - Какое это прекрасное
занятие - строгать ножом!
   - А я вам скажу по секрету - смотрите, не выдавайте меня!
   - У  меня дома тоже есть маленький ножичек,  и когда мне тоскливо -  я им
работаю...
   - А  у  меня  дома есть отвертка -  Только прошу вас,  об  этом никому ни
слова!
   - Какой у меня был молоток! Пришлось сдать его Главному Хранителю...
   - Ни-че-го не понимаю!  -  воскликнула Бабушка.  -  Работа - самая первая
потребность каждого нормального человека.  -  А  как  же  можно работать без
инструментов?
   - Тише,  тише!..  И  с  инструментами,  и без инструментов в нашем городе
работать нельзя! Главный Хранитель запретил! Тише, тише, тише!..
   - А  давненько я  не  видел  работающего человека,  -  задумчиво произнес
высокий старик, ласково глядя на руки Типтика.
   - Какое дивное зрелище - труд!
   - Как вы думаете,  последний Доктор, это не слишком опасно? - спросил его
кто-то из взрослых.
   - Ну конечно, немножко опасно, - ответил старик.
   - Не тревожься, дедушка! - сказала худенькая девчонка.
   - Чепуха! - улыбнулся Типтик. - Или вы думаете, что я палец порежу?
   - За твои пальцы я спокоен -  вижу,  что умеешь работать. Но... не следят
ли  за  тобой?  -  Последний Доктор посмотрел сквозь металлические ветви  на
небо. - Нет, нас тут не видно...
   Типтик ровным счетом ничего не понял. Не поняла и Бабушка:
   - Кто может следить за моим внуком?  -  удивилась она.  -  Мальчик ничего
плохого не сделал...
   "Чижик" готов!
   Типтик положил его на землю, резко ударил палочкой по заточенному концу.
   "Чижик" подскочил,  и  палка еще  раз  щелкнула по  нему в  воздухе -  он
полетел, кувыркаясь.
   - Догоняйте!  -  крикнул Типтик.  - Кто первым принесет "чижика" обратно,
тот сможет сам запустить его снова!..
   Все - и ребята, и взрослые - побежали за "чижиком". Конечно, быстрее всех
бегала великолепная Бабушка,  но  она нарочно немного отстала,  чтобы первой
прибежала к  "чижику" худенькая девчонка.  Последний Доктор  тоже  вступил в
игру; у него было сухощавая фигура, бегал он довольно легко.
   А  девчонка принесла "чижика" на место,  сама ловко запустила его.  И все
опять побежали по  аллее.  Сад,  зазвенел от  веселого смеха.  Лица  у  всех
разрумянились, глаза заблестели.
   - Прекрасно! - радовался Последний Доктор. - Так и надо! Быстрее бегайте!
   - Энергичней размахивайте руками! - кричала Бабушка.
   - Выше колени!
   Типтик играл вместе со  всеми.  Ему  нравилось бегать по  этому странному
железно-булочному саду.
   Нашелся бы Воронуша - тогда и совсем хорошо будет.

   Глава девятнадцатая
   Бабушка и мермехон

   Игра  незаметно передвинулась к  воротам сада.  Здесь  было  просторнее и
светлее.
   Худенькая девочка -  ее  звали  Зоя  -  первая  выбежала за  "чижиком" на
площадь.
   - Осторожнее! - крикнул Последний Доктор и бросился догонять внучку.
   Но раньше всех к "чижику" подбежал Типтик. Он нагнулся чтобы поднять его,
и в этот момент закричали:
   - Берегись! Мермехон летит!..
   Черная тень  с  тихим  свистом пронеслась над  Типтиком.  Он  обернулся и
увидел прямо над  собой огромные сверкающие стальные крючья.  Отвратительной
вонью повеяло в  воздухе -  то ли горелой резиной,  то ли керосиновым дымом.
Что-то  резко  лязгнуло,  щелкнуло.  Голубая  каскетка  сорвалась  с  головы
Типтика; летающая машина ловко подхватила ее и унесла куда-то высоко в небо.
   - Ага! Что я говорил? - ликовал шарообразный мальчик.
   - Бежим!  -  Последний Доктор схватил Зою и  Типтика за руки и потащил их
обоих в сад. - Спрячемся под деревьями, пока он снова не пролетел...
   - Это от кого же вы собираетесь прятаться?  - подбоченилась Бабушка. - От
этой вонючей керосинки?
   Она подпрыгнула, ухватилась за железную ветку булочного дерева и отломила
ее:
   - Ну-ка! Пусть еще раз спустится!..
   - Мермехон! - закричали опять. - Спасайся, кто может!..
   Камнем упала с  неба  черная крылатая машина.  Не  долетев двух метров до
земли,  она со змеиным шипением зависла в воздухе,  растопырив кривые когти.
Вот  она  подлетела к  Типтику...  Вот  слегка накренилась,  чтобы  половчее
ухватить его... И в ту же секунду...
   Трах!.. Трах!.. И еще раз - трах-бабах!..
   Это  великолепная Бабушка изо всех сил лупила железной палкой по  машине,
ловко попадая по растопыренным когтям.
   - Бей мермехонов!  - весело кричала Бабушка, размахивая палкой. - Никакой
пощады! Долой!
   Летающая  машина  подобрала  свои  страшные  когти.   Внутри  ее   что-то
звякнуло-брякнуло; из ее железного брюха закапала вонючая черная жидкость. С
пронзительным воем машина кое-как поднялась в  воздух и  исчезла за  крышами
высоких домов.
   - Вы храбрая женщина! - сказал Последний Доктор.
   - Разрешите поцеловать Вашу мужественную руку... - Он наклонился и губами
прикоснулся к  пальцам великолепной Бабушки;  -  А  теперь мы должны бежать.
Сейчас сюда прилетит целая эскадрилья мермехонов, и нам не сдобровать.
   - А почему они называются мермехоны? - спросил Типтик.
   - Что значит слово "мермехон"?
   - Это  значит:  Мерзавец  Механический Особого  Назначения,  -  объяснила
девочка Зоя.  -  А  сокращенно будет -  "мермехон".  Ах,  какие это  ужасные
машины!  Они сверху следят за  всем,  что движется по  земле,  а  в  воздухе
уничтожают все живое. Понял?
   - Да...  Теперь понял...  понял... - Типтик едва одерживал слезы. - Я все
понял...
   - Что с тобой? Что ты понял?
   - Я понял,  что случилось с моим... с моим... с нашим... - Типтик не смог
продолжать; он не выдержал и заплакал.
   - Что я  вижу,  внук?!  -  великолепная Бабушка кинула Типтику платок.  -
Вытри нос  и  убери слезы!  Не  бойся -  наш  Воронуша не  так  глуп,  чтобы
попасться в  лапы этим Мерзавцам Механическим Особого Назначения.  Прибавьте
ходу, друзья! Энергичней размахивайте руками!

   Глава двадцатая
   Последний Доктор.

   Они быстро шли какими-то стеклянными переходами, поднимались и опускались
по стеклянным лестницам, перебегали по стеклянным мостикам. И далеко ушли от
того  места,  где  их  подстерегали злые  механические хищники.  Мало-помалу
Типтик перестал плакать.  Нет,  он еще не совсем успокоился -  все вспоминал
своего Воронушу, его хриплый голосок, его забавные разговоры. Неужели больше
никогда он не услышит этого?..
   Но ведь слезами горю не поможешь.
   К тому же Зоя сказала:
   - А  плакать в нашем городе воспрещается.  Смотри,  чтобы никто не увидел
твоих мокрых щек.
   - Да что же это за город такой!  -  рассердился Типтик.  - Играть нельзя,
бегать нельзя, даже плакать воспрещается. Что же у вас тут можно делать?
   - Делать у нас ничего нельзя!  -  вздохнул Последний Доктор.  - В этом-то
вся беда...
   - Смешно!
   - Совсем даже  не  смешно,  -  сказала Зоя.  -  Ведь громко смеяться тоже
нельзя. Можно тихонько улыбаться.
   - А если я не хочу улыбаться! Если я хочу хохотать! Чепуха какая-то... Не
нравится мне ваш город!
   - Что ты!  -  воскликнул Последний Доктор.  -  Город у нас замечательный!
Замечательный,  как  и  все города теперь на  земле.  О  таких городах давно
мечтали люди. Ты только посмотри, мальчик... Как тебя зовут?
   - Типтик.
   - Чудесное имя для мальчишки!.. Ты только взгляни, Типтик, какие красивые
у  нас  дома.  Посмотри,  какие умные машины работают вокруг:  шьют  одежду,
очищают воздух,  готовят пищу,  убирают мусор... делают все, что прикажет им
человек. Разве это плохо?
   - Нет, неплохо. Хорошо... А кто приказывает?
   - Не понимаю...
   - Вы сказали,  что машины делают все,  что им прикажет человек.  А  какой
человек им приказывает? Кто такой? Как его зовут?
   - О! Этого человека зовут очень красиво. Его зовут Главный Хранитель!
   - Знаю,  знаю!  -  обрадовался Типтик.  -  Я  видел памятник этому вашему
главному...
   - Тимоша,  внук, - сказала Бабушка. - Памятники воздвигают только умершим
людям.  А Главный Хранитель,  очевидно,  живой человек.  Значит, ты видел не
памятник, а монумент в честь Хранителя.
   - Пусть монумент.  А я его видел. Дяденька в клетчатом пиджаке - красивый
такой - стоит улыбается... а в руке держит какого-то мермехона.
   - Правильно,  -  кивнул Последний Доктор.  -  Он управляет не только всем
полезными машинами, но и всеми мермехонами. Он самый главный человек в нашем
городе.
   - А мермехоны - они тут зачем?
   - Чтобы наблюдать за порядком и вылавливать бунтовщиков.
   - Ха-ха! - засмеялась Бабушка. - У вас есть бунтовщики? Вот уж никогда бы
не подумала. Вы все на вид такие тихие, покорные.
   - Нет,  не все такие...  -  Последний Доктор беспокойно взглянул на Зою и
ничего больше не сказал.
   - Вы  побледнели...  -  Бабушка  тревожно  посмотрела на  старика.  -  Вы
нездоровы?
   - Я здоров.  Вполне здоров.  Здесь все, знаете ли, здоровы. А я никому не
нужен. Я - Последний Доктор. У нас тут никто больше не болеет ни свинкой, ни
коклюшем, ни корью. Разумеется, это прекрасно, это великолепно. Но...
   - Нет,  ты нужен,  дедушка!  - перебила Зоя. - В городе все тебя уважают,
советуются с тобой.
   - И  совсем не слушаются меня!  -  старик печально вздохнул.  -  В  нашем
городе люди стали быстро толстеть: всем приказано есть как можно больше. И у
всех  поэтому появились жирные подбородки,  жирные животики,  жирные щеки  и
даже жирные ноги. А лишний вес - беда для здоровья! Все наши толстяки, может
быть,  скоро-скоро умрут от ожирения сердца. Жирное сердце - это ужасно, это
конец!
   - Совершенно с вами согласна!  - воскликнула великолепная Бабушка, слегка
подтянув узкие синие брючки. - Но не будем медлить. Вперед, друзья!

   Глава двадцать первая
   Про картину

   Хотя  Типтик был  человеком серьезным и,  закончив второй класс,  успешно
перешел в третий; хотя он многое знал на белом свете - все равно, он слишком
часто  употреблял  в  разговорах четыре  важных  слова:  "Почему?",  "Как?",
"Откуда?" и "Когда?"
   - А как построили такой город? - спросил Типтик.
   - Сначала строили медленно,  а  потом все быстрее и  быстрее.  Потому что
людям помогали специальные строительные машины.
   - А когда начали строить?
   - Это  трудно сказать...  Видишь ли,  сначала нужно было  придумать такой
необычный город.  Придумал его  один Знаменитый Художник и  нарисовал его на
большой Картине. Кажется, наш город построен в точности так, как этого хотел
Художник...  Поэтому можно считать,  что начался этот город с  того момента,
когда была закончена большая Картина...  Правда,  по-моему,  она  не  совсем
закончена. Мне кажется, что Знаменитый Художник не успел ее раскрасить.
   - Ага,  -  сказал Типтик.  - Ваш город похож на рисунки в детском альбоме
"Раскрась сам".
   - Мы  и  хотели сами  раскрасить наши  дома,  сады,  одежду.  Но  Главный
Хранитель запретил. И поэтому все здесь белое, серое и черное.
   - Весьма любопытно...  -  сказала Бабушка и, помолчав, тоже спросила: - А
скажите, уважаемый Последний Доктор, можно ли взглянуть на эту картину?
   - Что  вы,  что  вы!  -  замахал обеими руками старик.  -  Это совершенно
невозможно!  Картина находится у  Главного Хранителя,  только он  смотрит на
нее,  а  всем остальным это  категорически запрещено.  Запрещено под страхом
смерти!
   - Почему? - спросил Типтик.
   - Сам удивляюсь,  -  сказал старик.  -  Главный Хранитель говорит, что мы
слишком простые люди,  чтобы глядеть на произведение искусства.  Он говорит,
что мы  ничего не  поймем...  Он сам смотрит и  потом рассказывает,  что там
нарисовано:  какие дома,  какие дворцы,  какие магазины; как надо одеваться,
как надо ходить, как надо есть...
   - А как надо есть?  - Типтик проглотил слюну. - Я сию минуту хочу узнать,
как надо есть в вашем городе!
   - Идем! - Зоя взяла Типтика за руку. - Это рядом. Иди, ешь.

   Глава двадцать вторая
   В белом зале

   Они вошли в ослепительно белый зал.
   Здесь так  же,  как  и  повсюду в  городе,  все было залито светом.  Тихо
звучала ласковая музыка,  похожая на  журчанье маленькой речки.  И  это было
прекрасно.
   Но для Типтика прекраснее всего здесь были не свет и не музыка, а вкусные
запахи. С одной стороны неслись ароматы жареных котлет и наваристого бульона
с  петрушкой.  С другой стороны пахло теплыми булками,  шоколадом.  Свежесть
клубники  словно   проникала  под   язык...   Типтик   даже   зажмурился  от
удовольствия...  Стоял  и  размышлял:  на  какой  запах  кинуться  в  первую
очередь?..  Приоткрыл  один  глаз  -  посмотрел вправо,  приоткрыл другой  -
посмотрел влево: куда ни глянешь - везде заманчиво!
   Сначала ему показалось,  что здесь -  магазин:  на  длинных полках стояли
банки с  компотами,  лежали головки сыра,  желтели груды лимонов,  бананов и
ананасов;  с  потолка  свисали  круги  копченых колбас;  с  розовых окороков
стекали капельки прозрачного жира...
   Нет,  это был не магазин,  а,  пожалуй,  столовая: на белых столах стояли
белые тарелки с  супом,  а  над  ними клубился белый пар;  в  белых стаканах
белело молоко; шипела яичница на белых сковородках...
   Нет,  наверное,  это была не столовая и  не магазин,  а фабрика:  по залу
бегали машины, похожие на тех, что были в саду. Только здесь они сортировали
продукты, варили, жарили, подносили еду к столам, убирали и мыли посуду...
   - Садитесь за стол и ешьте,  - сказала Зоя Типтику и Бабушке. - Ешьте что
хотите и сколько хотите.
   - Но у нас с собой нет денег, - сказала Бабушка.
   - Что такое "деньги"? - Зоя посмотрела на своего дедушку. - Не понимаю, о
чем говорят эти люди?
   - Да,  в нашем городе нету денег,  обходимся без них,  - сказал Последний
Доктор и наклонился к самому уху Типтика:  - Помни мой совет - не объедайся!
Еда у нас вкусная:  многие едят, забыв всякую меру, поэтому быстро толстеют.
Толстеть вредно и опасно - запомни, мальчик!
   Видать,  Типтик сильно проголодался после всех  сегодняшних переживаний -
суп был съеден в один момент.
   Но жареное мясо Типтик ел уже помедленнее.  И совсем спокойно,  аккуратно
облизывая ложечку, проглотил порцию сливочного мороженого.
   Бабушка  съела  крохотный пирожок  и  выпила  малюсенькую чашечку  чая  с
клубничным  вареньем...  Пожалуй,  она  съела  бы  еще  что-нибудь,  но  это
наверняка помешало бы ей бегать трусцой.

   ...  В зал входили все новые люди.  Серьезно,  деловито,  словно совершая
самую важную в их жизни работу,  они проглатывали по несколько тарелок супа,
ели  котлеты,  манную  кашу  с  вареньем,  большими ложками  черпали мед  из
фарфоровых кувшинов.  Бабушка смотрела с  возмущением:  разве  можно столько
съесть за один раз?
   А  вот  в  зал  ввалился шарообразный мальчик.  Машины засуетились вокруг
него,  торопливо подсовывая тарелки одну за другой. Чемпион по "медленности"
ел так жадно, что противно было смотреть.
   - Все в порядке!  -  объявил Типтик, отходя от стола. - Спасибо... Живете
вы тут неплохо. Только откуда берется вся эта бесплатная еда?
   - Автоматы!  Роботы! Электроника! - с гордостью объясню Последний Доктор.
- Все  делают наши умнейшие машины:  пашут землю,  пасут коров,  мелют муку,
пекут  хлеб,  ловят  рыбу,  сбивают масло...  Рука  человека ни  к  чему  не
притрагивается.  Умные роботы сами делают новых еще более умных роботов. Все
рассчитывают компьютеры.
   - Здорово!  Это мне нравится,  -  сказал Типтик.  И  только он хотел было
обтереть рот  рукавом своей курточки,  как  внезапно подкатилась специальная
машинка и  приложила к  его губам чистую салфетку.  Типтик улыбнулся во весь
рот:
   - А это уж совсем красота!
   - Пррра-пррравильно! Красота! Карр! - раздалось откуда-то с самых верхних
полок.
   - Воронуша!.. Миленький! Чудная моя птичка! "Птичка" почистила лапой клюв
и заплясала по полке, распевая:

   Карр-карр-карр!
   Ох и вкусный здесь товар!
   Не товар, а чудеса:
   Пирроги и колбаса!

   - Слезай сейчас же! - закричал Типтик. - Слезай, кому говорят!
   - Воронуша!   -   строго  приказала  Бабушка.   -   Марш  вниз!  Воронуша
подумал-подумал,  сунул клюв  в  банку с  компотом,  проглотил ягоду,  опять
подумал... И нехотя спрыгнул с полки прямо на плечо Типтику. Вот радость-то!
   Радость?..  Вы посмотрели бы вблизи на "птичку"! Как он ужасно растолстел
и  отяжелел!  Голова,  шея,  хвост -  все  было  выпачкано вареньем,  салом,
сметаной,  медом;  перья слиплись,  к  ним пристали крошки печенья,  кусочки
яичной скорлупы... Да, видать, Воронуша даром времени здесь не терял!
   - Не  понимаю,  из  чего сделан этот летающий механизм?  -  спросила Зоя,
осторожно дотрагиваясь до Воронуши.
   - Никакой это не механизм, - обиделся Типтик. - Это самая настоящая живая
птица...
   - Высокого напряжения? - Зая испуганно отдернула руку.
   - Бедная моя внученька!  -  Последний Доктор обнял девочку.  - Мы с тобой
теперь не  видим в  нашем городе ничего живого,  ничего естественного.  Одни
механизмы!  А  ведь это,  если не ошибаюсь,  настоящий,  чистокровный ворон,
называемый по латыни "корвус коракс"...
   - Это не машина?! - Зоя даже подпрыгнула от удивления.
   - Говорящий ворон! - Типтик с гордостью оглянулся вокруг. - Ни у кого нет
такого. Его зовут Воронуша.
   Их  окружили люди;  все  громче  и  веселее толковали они  о  птицах -  о
воронах,  синицах,  воробьях,  которых нигде теперь в  городе не  встретишь.
Говорят, раньше их было сколько угодно, а вот теперь...
   Воронуша дремал,  полузакрыв глаза.  Он  не слышал,  как к  ногам Типтика
подкатилась машина,  не видел,  как высунулся из нее длинный рычаг с крючком
на конце...  Вдруг крючок ухватил Воронушу за лапы и  потащил в дальний угол
зала - туда, где мыли посуду.
   Воронуша отчаянно каркал,  долбил клювом по рычагу -  ничего не помогало:
машина сунула Воронушу под теплый душ и  держала его так до тех пор,  пока с
перьев не смылась вся грязь...
   Типтик хохотал:
   - Так тебе и надо -  не будешь улетать от нас,  не будешь обжираться! Так
тебе и надо!
   Хохотала великолепная Бабушка,  хохотал  Последний Доктор,  хохотала Зоя,
даже "подушечный" мальчик хмыкал,  глядя,  как Ворон, мокрый и взъерошенный,
бился под струями воды.
   - А что тут происходит, я спрашиваю? - затароторил кто-то у дверей. - Что
происходит, спрашиваю я? Спрашиваю, что происходит?
   - Карр! Карраул! - завопил Воронуша. - Ворр!..

   Глава двадцать третья
   Старый знакомый

   В дверях стоял Дядя Ловушка.
   Типтик сразу  же  узнал  его:  да-да,  тот  самый  кривоногий человечек в
клетчатом пиджачке, с повязкой на глазу!
   Моющая машина отпустили Воронушу.  Его сильно знобило,  и он,  распластав
мокрые крылья, всем телом прижался к Типтику.
   А шарообразный мальчик запел:

   Картины Главный Хранитель!
   Ты наш дорогой повелитель;
   Как ты красив!
   Как ты умен!
   Как ты хорош!
   Со всех сторон!

   - Рраз-разбойник! Ворр! - орал Воронуша, лязгая клювом.
   - Ай-яй-яй!  Как не  стыдно забывать старых приятелей,  как не стыдно!  -
качал головой Дядя Ловушка,  одним глазом глядя на Типтика. - Если бы не мои
верные помощнички,  если  бы  не  любезные мои  пташки-мермехончики,  я  бы,
наверное,  не сразу узнал о  появлении в  моем городе таких дорогих и важных
гостей. Нет, не сразу бы... Вот, прошу принять!
   И птицелов протянул Типтику голубую каскетку.
   - Ворр! - снова каркнул Воронуша.
   - Смеетесь? Хохочете? - Дядя Ловушка так ласково посмотрел на всех, что у
Типтика по  спине  мороз  прошел.  -  Вместо того,  чтобы глотать,  жевать и
переваривать жирную пищу
   - вы тут хохочете,  вы тут смеетесь?..  Ну-ка,  Последний Доктор,  скажи,
немедленно скажи всем,  что  веселье вредно,  что от  громкого смеха человек
худеет. Скажи, Последний Доктор, немедленно скажи!
   Типтик и  Зоя исподлобья смотрели на Последнего Доктора,  ожидая,  что он
сейчас скажет.
   Старик молчал, опустив седую голову. -
   - Глупости!  Чепуха-чепухенция!  -  неожиданно  воскликнула  великолепная
Бабушка.  -  Смеяться всегда полезно.  А  вот толстеть вредно.  Я  выписываю
журнал "Здоровье" и там прочитала, что у толстяков сердце обрастает жиром, и
они быстро...
   - Молчать, молчать, молчать! - оборвал Дядя Ловушка.
   - Молчать! Спорить со мной запрещено! Надо всегда помнить, что нарисовано
на картине.  А там Знаменитый Художник изобразил,  как по улицам стеклянного
города -  нашего города!  - передвигаются сытые, толстые людишки. Все должны
жить,  как на Картине.  Все,  все,  все! - Но мы... мы никогда не видели эту
Картину, - пробормотал Последний Доктор.
   - Вам и не надо ее видеть.  Тебе вредно смотреть на нее.  Я сам видел эту
Картину.  Я  сам!  Я  каждый день смотрю на  нее.  И  знаю,  что  там гуляют
толстенькие   людишки.    Кругленькие,    как   шарики.   Симпатичные,   как
винтики-шпунтики.  И никто там не смеется.  И никто не бегает... Ах, значит,
ты мне не веришь,  Последний Доктор? Поберегись, лекарь: можешь попасть туда
же, куда угодил твой неразумный сыночек!
   - Что с моим папой? - быстро спросила Зоя. - Где он?
   - Спокойненько,  спокойненько!  - прикрикнул Дядя Ловушка. - Волноваться,
милая  девочка,  категорически запрещено.  Запрещено волноваться!  Запрещено
задавать вопросы Главному Хранителю... За своего папочку не беспокойся: твой
драгоценный папуля отдыхает возле моей избушки,  кушает хлебушко,  глядит на
небушко... Хи-хи-хи!
   Но никто не рассмеялся. Все испуганно глядели на Дядю Ловушку.
   И только Воронуша громко крикнул:
   - Врраки!
   Дядя  Ловушка,  не  обращая  внимания на  Ворона,  цепко  ухватил Зою  за
подбородок,  подтянул ее лицо к  своему кривому носу и  проговорил тихо,  но
так, чтобы все слышали:
   - Запомни,  миленькая девочка,  сама  запомни и  другим  расскажи,  чтобы
все-все запомнили:  я никому не позволю -  нет,  не позволю!  -  смотреть на
картину.  Вам  на  нее  смотреть  опасно!  Картина  заколдована.  Заколдовал
Знаменитый Художник картиночку...
   - Прравильно!  - неожиданно каркнул Ворон. - За-кол-до-ва-но! Чу-де-са!..
Урра!
   Дядя Ловушка нахмурился и  с большим интересом посмотрел на Воронушу.  Он
оттолкнул Зою,  почесал у  себя за ухом и  забормотал тихонько,  едва шевеля
толстыми губами:  "Я так и думал - он. Кажись, знает. Конечно, знает... Надо
его в клеточку -  Скажет,  никуда не денется..." - а потом произнес громко и
ласково, почти нараспев:
   - Какая умная пташка! Какой красавчик!.. Хочешь, назначу тебя начальником
всех мермехонов?
   - Воронуша -  красавец! - взмахнул крылом говорящий ворон. - Но не дурак!
Дуррак, кто думает, что Воронуша дурак!
   Придерживая на плече Воронушу, Типтик шагнул вперед:
   - Не  понимаю.  По-моему,  каждый может  смотреть на  Картину.  Зачем  ее
прятать?  Если Картина хорошая,  красивая -  пусть все смотрят...  Но, может
быть, этот ваш город совсем не такой, как на Картине?
   - Что?!.. Что ты сказал? - Дядя Ловушка свирепо взглянул на Типтика.
   - Зря вы сердитесь, Дядя Лов...
   - Молчать!  Ни  слова  больше!  -  и  Дядя  Ловушка своей широкой ладонью
мгновенно зажал Типтику рот. - Молчать! Да-да, я - дядя! Хи-хи! Я твой дядя,
а  ты  мой  любимый племянник.  Мы  родственники!  И  сейчас  полетим в  мою
маленькую избушку. Молчать! Ни слова!
   Он с силой вытолкнул мальчика на улицу.
   - Как!  -  закричала великолепная Бабушка.  -  Толкать ребенка?!  Толкать
человека, который держит беззащитную птицу?.. Ну, этого я так не оставлю!
   - И не оставляйте! - злобно прохрипел Дядя Ловушка. - Сказано ведь: летим
все вместе с мою избушку. Вам там будет весело, моя дорогая родственница!

   Глава двадцать четвертая
   Воронуша и мермехоны

   На улице стоял автомобиль...  нет,  не автомобиль, а, пожалуй, самолет...
нет,  не самолет, а что-то похожее на вертолет - вот так-то правильнее будет
назвать эту  круглую бронированную кабинку с  черным  пропеллером над  белой
крышей.
   Возле вертолета, как птицы-стервятники, приземлились мермехоны, оглядывая
улицу круглыми глазами-фарами.
   При виде мермехонов Воронуша дерзко закаркал, вырвался из рук Типтика, но
тут же испугался этих огромных хищников и  кинулся было обратно,  к  двери в
обеденный зал...
   Дядя Ловушка изловчился и ударил Воронушу. Ворон перекувырнулся, захлопал
крыльями,  да не смог быстро подняться в воздух -  слишком отяжелел сегодня,
слишком набил живот всяческой едой.
   Мермехоны злобно,  пронзительно зашипели,  запрыгали вокруг Воронуши (они
всегда вначале подпрыгивают,  чтобы потом взлететь).  Один  из  них  вытянул
когтистую лапу-рычаг и прижал Воронушу к земле.
   - Хватайте его! - приказал Главный Хранитель.
   - Не сметь трогать птицу! - крикнула Бабушка. - Не сметь!
   Кое-как  Воронуша выбрался из-под  рычага  и,  пошатываясь,  заковылял по
тротуару.
   - Беги, Воронуша! - умолял Типтик. - Спасайся, моя маленькая птичка!
   Но  мермехоны уже  поднялись в  воздух;  их  крылья свистели,  как зимний
ветер.  Вот один из них растопырил когти,  на лету схватил Воронушу и  понес
его все выше... выше... выше...
   - Карр-караул!..  -  донеслось до  Типтика.  -  Прро-пропа-даю!..  Совсем
пропал!.. Карро!..

   Глава двадцать пятая
   Беседа в воздухе.

   - Что,  жалко?  - ухмыльнулся Дядя Ловушка, вталкивая Типтика и Бабушку в
вертолет. - Жалко, спрашиваю, Ворона? А?..
   Типтик не отвечал. Он крепко сжал зубы, чтобы не разреветься.
   - А  ловкие  пташечки-мермехончики мои  родные?  -  включая мотор,  опять
спросил Дядя Ловушка.
   - Н-не  ловкие...  -  с  трудом  ответил Типтик.  -  Воронуша ловчее этих
керосинок.
   - Ах, если бы он ел поменьше! - сказала Бабушка.
   - В том-то все дело,  дорогие гости, в том-то все дело! С обжорами всегда
легко совладать, хи-хи-хи!.. Обжоры ленивы, обжоры неповоротливы. В том-то и
дело... Ах, как я рад, что мы с вами встретились! Как я рад!
   - А чему тут радоваться, Дядя Ловушка?
   - Вот что: запомните, в этом городе все называют меня:
   Главный Хранитель Картины! Только так и не иначе. Только
   - Главный Хранитель.  Запомните!  Никто  здесь  не  догадывается,  что  я
когда-то  торговал пташками на  улице и  что  меня  звали Дядя Ловушка.  Это
звучит  некрасиво -  "Дядя  Ловушка".  Куда  красивей  -  "Главный Хранитель
Картины"!..  А ведь вы можете случайно проболтаться, что я птицелов, что я -
Дядя Ловушка.  Так что,  чтобы вы держали язычки за зубками и рты понапрасну
не  раскрывали,   я  принял  мудрое  решение:  поселить  вас  рядом  с  моей
избушечкой.  Каждого в  отдельную каморочку.  И  под  замок,  чтобы  вас  не
украли... Хи-хи!..
   - Какое нахальство!  -  возмутилась Бабушка.  - Я еще никогда не сидела в
тюрьме.
   - Ну,  какая же это тюрьма? Хи-хи! Просто небольшие такие каморочки возле
моей избушечки.
   Тихо-тихо,  без  треска и  грохота вертолет поднялся над  улицей.  Типтик
невесело смотрел на проплывающий под ним город и думал о Воронуше.
   - Теперь они его растерзают...  -  сказал он,  со  злостью глядя на  Дядю
Ловушку.
   - Кто?  Мермехоны?  Не бойся,  не растерзают.  Они послушные, работают по
приказу.  Им  приказано не  убивать птицу.  Надеюсь,  что  Ворон мне большую
пользу принесет.
   - Ворон?!.. Пользу?
   - А что особенною?..  Интересуетесь?..  Ладно,  так и быть - расскажу. Вы
теперь не проболтаетесь:  каморочки у меня надежные,  а ключики - вот они, в
моих руках.

   Глава двадцать шестая
   Картина и город

   Птицелов нажал какую-то  кнопку,  и  вертолет остановился в  воздухе.  Он
висел над городом,  как на  ниточке.  И  город уже не проплывал под ним,  но
замер и глядел в небо,  словно спрашивал: "Где там этот мальчик Типтик и его
Бабушка?"
   - Красота? - тихо спросил Дядя Ловушка, глядя вниз единственным глазом. -
Конечно, красота - Это мой город. Мой собственный. Я сам его построил. И все
людишки,  которые там внизу,  тоже мои собственные.  Что хочу с  ними,  то и
сделаю!
   - Вы сами построили этот город?  -  недоверчиво сказала Бабушка.  - Разве
один человек может совершить такую работу?
   - Да,  город  строили людишки,  которых я  позвал.  Город строили машины,
которые я достал.
   - А что же вы делали? - спросил Типтик.
   - Я?..  Я им говорил как надо строить:  какие дома возводить, какие улицы
прокладывать.
   - Вы архитектор? Инженер?
   - Ни-ни!.. Не архитектор и не инженер. Просто, как-то совершенно случайно
прихватил на  одном старом пыльном чердаке картину Знаменитого Художника.  А
там все было нарисовано:  улицы,  дома,  квартиры. Тоненько нарисовано, едва
заметно... А на обратной стороне картины - стишки; хорошо их помню;

   Города нужно строить вовремя -
   Не опаздывать и не спешить!
   Иначе, сограждане, горе вам:
   Очень трудно будет жить

   Стишки эти,  конечно,  зряшные.  Почему "не спешить"?.. Есть чертеж, есть
картина -  значит,  нужно побыстрее построить!.. Крикнул я людишек: "Желаете
жить  в  сказочном  городе?  Принимайтесь за  дело!"  Раз-два-три,  тяп-ляп,
кидай-хватай!..  Вот тебе и город, вот тебе и сказка, вот тебе и мечта! Живи
- не хочу!  Все,  как на Картине!.. А потом я приказал, как надо жить в моем
городе, как питаться, как ходить, как играть...
   - А Воронуша? - спросил Типтик. - Зачем он вам?
   - Проклятая птица какой-то  секрет знает!  Не  зря же Знаменитый Художник
обучил ее разговаривать.  И не зря она Картину караулила.  Думаете,  Главный
Хранитель дурак?  Ни-ни!  Я сообразил,  что Картина заколдована,  есть в ней
какая-то тайна. И Ворон эту тайну знает...
   Дядя Ловушка стал говорить шепотом,  как будто здесь,  в  вертолете,  его
могли подслушать посторонние:
   - Да-с!  Картина таинственная,  с секретом.  Но если произнести волшебные
слова - секрет пропадет, Картина расколдуется... А мне это, между прочим, ни
к чему - не желаю, чтобы она расколдовалась. Мне и так хорошо.

   Типтик сидел в  кресле;  пальцы его  впились в  подлокотники;  он  боялся
разжать руки,  как будто бы в них находилась тайна.  Он вспомнил старый дом;
вспомнил ржавую коробочку с яркими красками; вспомнил, как Воронуша унес эту
коробочку неведомо куда.
   - Нет, ничего Ворон не знает, - проговорил Типтик. - А если даже и знает,
все равно, он вам не скажет. Он упрямый. Даже мне ничего не сказал.
   - Хи-хи-хи!  -  засмеялся Дядя  Ловушка.  -  Тебе не  сказал.  А  у  меня
перестанет  упрямиться.   Разговорится.   Есть  разные  способы,   как  язык
развязывать.
   - Опять на цепочку посадите?
   - Не огорчайся. Я его теперь не на стальную цепочку посажу, а на золотую.
   - А мы с Бабушкой? Тоже на цепи будем сидеть?
   - Вопрос непростой.  Еще не решил.  Подумаю.  Вертолет тронулся с места и
опять медленно полетел над городом;  он  кружил,  набирая высоту.  Вечерело.
Солнце сделалось сначала оранжевым,  потом красным. И стеклянные крыши домов
тоже стали красными, словно в огне горели.

   Глава двадцать седьмая
   Дядя Ловушка мечтает

   Дядя Ловушка круто повернул руль, и вертолет скользнул к окраине города.
   - Сейчас,   дорогие  гости,  я  вам  кое-что  покажу...  Глядите!  Типтик
посмотрел вниз:
   - Что это?!.
   На  земле  стоял  гигантский  металлический  предмет,  похожий  на  копье
сказочного великана. Копье это словно нацеливалось в вечернее небо. Уходящее
солнце озаряло острие.  А  внизу,  там,  где копье как будто было воткнуто в
землю,  уже плавал в сумраке тонкий белесый туман -  холодно и пустынно было
там, внизу.
   - Так ведь это же ракета! - воскликнул Типтик. - Смотри, Бабушка, ракета!
Настоящая?..
   - Хи-хи!  -  усмехнулся Дядя Ловушка.  -   А  как же?  Без обману.  Самая
настоящая - хоть сейчас на Луну или на Марс.
   - И  вы  полетите на  Марс?  -  Типтик недоверчиво посмотрел на  Главного
Хранителя. - Вы уже побывали в космосе?
   - Что я - больной? Или смахиваю на сумасшедшего? Что мне делать на Марсе?
Зачем мне космос? Нет, голубчики, мне и без Луны хорошо живется.
   - А для чего же ракета, если в городе нет космонавтов?
   - Почему -  нет?  Желающих сколько угодно. Многие в космос рвутся. А я их
рядом со своей избушечкой содержу. В миленьких каморочках. Потому что высоко
летать  -  это  нехорошо,  Вредно  высоко летать.  Опасно летать выше  меня.
Запрещено летать выше меня!
   - Опасно? Вредно? Запрещено?
   - Ага. Потому что полетит такой "желающий" в космос и героем может стать.
А герой в нашем городе один-единственный, это я сам. И других героев мне тут
не требуется.
   Типтик молчал.  Молчала и Бабушка.  Они сидели, прижавшись друг к другу и
смотрели,  как солнце исчезает за краем земли - вот оно легло боком на синюю
тучку...  вот  последний разок брызнуло длинными лучами...  вот  подтянуло к
себе лучи и спряталось.
   "Ну отчего я еще маленький? - думал Типтик. - Был бы я большой да сильный
- выбросили бы мы с Бабушкой этого одноглазого из вертолета...  Ну, ничего -
мы еще что-нибудь придумаем. Хорошо, что рядом Бабушка..."
   Она, кажется, угадала, о чем думал внук, потому что шепнула ему на ухо:
   - Не унывай!.. Двое - не один!
   Вертолет снижался.
   - Эх,  скоро-скоро весь этот город будет моим!  -  сказал Дядя Ловушка. -
Скоро-скоро людишки мои помрут... Город мне достанется!
   - Зачем  вам  одному целый город?  -  спросила Бабушка.  -  Вы,  конечно,
сумасшедший!..
   - Не знаю...  Может быть,  может быть...  Один в  городе!  Буду ходить по
улицам один.  Буду сам по  себе разгуливать по разным кварталам и  смотреть,
где чего имеется. У меня будут ключи от всех-всех квартир! И все здесь будет
мое:   платья,   костюмы,   шляпы,  ботинки.  Я  каждые  десять  минут  буду
переодеваться,  каждые пятнадцать минут буду переобуваться.  Каждый час буду
смотреть на свой монумент.  Сам себе буду говорить:  "Да здравствует Главный
Хранитель!"  Сам себе буду говорить:  "Ура!  Спокойной ночи!"  Не  жизнь,  а
сплошное ликование.
   - А если Картина до этого расколдуется? - спросил Типтик.
   - Ни-ни!  Ни в коем случае!.. Что ты, голубок - мне этого совсем не надо.
Мне  и  так  хорошо.  Просто  замечательно!  А  если  кто-нибудь  другой  ее
расколдует,  тогда моя  жизнь пойдет совсем иначе.  Боюсь,  как бы  Ворон не
вмешался в это дельце...  Конечно,  свернуть бы ему башку - и все в порядке.
Но мне самому тайну узнать хочется... А вот и моя бедная избушечка!..

   Они пролетели над каменным забором, над железными воротами и приземлились
посредине широкого двора. Прямо перед ними высился дом-громадина. Сразу было
видно,  что он не такой,  как другие дома в городе.  Темный. Каменный. В нем
даже настоящих окон не было.  Только высоко-высоко, под самой крышей, тускло
светились три узеньких щелочки.
   На крыше пересвистывались мермехоны.
   Наступала ночь.

   Глава двадцать восьмая
   Сто вторая ошиблась

   - Хороша моя избушечка?  -  спросил Дядя Ловушка, вылезая из вертолета. -
Вы теперь будете жить у  меня под боком.  Нет-нет,  не в  моей избушечке,  а
рядышком,  в железном дворике.  И никуда вы отсюда не убежите: слишком много
знаете обо мне. Ох, как много!
   Он хлопнул в ладоши:
   - Сто вторая!
   Немедленно из темноты подкатилась машина, похожая на перевернутого паука:
стальные лапы шевелились у нее по бокам, как живые.
   - Возьми-ка,  Сто  вторая,  бабушку-старушку и  запри  ее  в  хорошенькую
клеточку!
   - Не имеете права!  Я буду жаловаться!  - закричала Бабушка. - Я напишу в
газету!..
   Но  Сто вторая ловко обхватила ее своими могучими лапами,  приподняла над
асфальтом и покатила в самый дальний угол двора.
   - Тимоша! Внук!.. - послышалось оттуда.
   Сто вторая приехала обратно; теперь ее лапы потянулись к Типтику.
   - Умница!  - похвалил машину Дядя Ловушка. - Лучший сторож и надзиратель;
одна заменяет двадцать самых опытных охранников.  Никогда не  спит;  есть не
просит -  только смазывай,  да  подзаряжай аккумуляторы...  Займись-ка,  Сто
вторая, этим сопляком паршивым! Живо!..
   Мгновенно стальные лапы схватили Типтика под мышки. Приподняв его, машина
закружилась по двору.
   - Что же ты,  дурашка, мечешься из угла в угол? - ласково проговорил Дядя
Ловушка.  -  Ты  ведь  образованная машинка...  Тащи  этого щенка туда,  где
клетки. Сажай его под самый большой замок!
   Вихрем понеслась Сто вторая вдоль двора.  В полутьме Типтик заметил:  тут
было что-то вроде зверинца - клетки большие и маленькие, низкие и высокие.
   Что  было дальше -  Типтик не  помнит.  Сто  вторая его бросила...  опять
приподняла и  с  силой посадила на твердый асфальт -  У  Типтика потемнело в
глазах, и он потерял сознание.
   Он очнулся на рассвете.
   Кто-то тихонько смеялся: совсем близко...
   Типтик приоткрыл глаза и  увидел,  что сидит около запертой клетки.  Не в
самой клетке...  а  около!  А сама клетка закрыта на тяжелый замок,  который
болтается над его головой.
   А  в  соседней  клетке,  за  решеткой,  смеется  молодой  человек.  Сидит
взаперти, а смеется весело, по-озорному, как все равно мальчишка.
   - Ничего смешного тут нет, - сердито сказал Типтик.
   - Наоборот, это очень забавно! - весело прошептал молодой человек. - Ведь
Сто вторая ошиблась!..  Ах,  как это хорошо!.. Главный Хранитель думает, что
его хватающие машины похожи на  людей и  все могут делать сами,  без ошибок.
Нет,  машина без человека,  сама по себе,  ни на что не годится. Самая умная
машина становится глупой, как пробка, если ею командует злобный дурак.
   - Дядя Ловушка, по-моему, не дурак.
   - Ловушка?..   Главный  Хранитель  -   Ловушка?  Отличное  прозвище!  Кто
придумал? Ты.
   - Нет, не я...
   - Все равно хорошо.  Он,  действительно - хитрая ловушка. Воображает себя
умным, а на деле бывает дураком. Хочешь докажу?
   - Ничего я не хочу... - у Типтика болела голова. - Я хочу удрать отсюда.
   - Для тебя это пара пустяков!  Ты ведь сидишь не за замком, а под замком.
Понимаешь разницу?.  Ловушка не  совсем четко отдал команду,  и  Сто  вторая
перепутала. Понял?
   - Да... - слабо улыбнулся Типтик.
   - Пока еще  все спят,  давай знакомиться.  Я  -  Учитель,  сын Последнего
Доктора.
   - Вашу дочку зовут Зоей?
   - Правильно. А тебя - Типтиком?
   - Кто вам сказал?
   - Угадай.
   - Н-не знаю...
   - Загляни-ка  вон в  тот уголок...  Только тихонько,  не  шуми!  Типтик с
трудом поднялся на ноги. Огляделся. В клетках спали люди... На решетках, как
в настоящем зверинце, белели таблички:
   "УЧЕНЫЙ. Из породы беспокойных".
   "ПОЭТ. Редкий экземпляр - из породы мечтателей".
   "ИНЖЕНЕР. Из породы искателей".
   Тишина... Краешек неба за углом черного дома чуть заметно порозовел, но в
вышине еще сияли крупные звезды...
   А в углу, там, куда показал Учитель, стояла позолоченная клеточка; в ней,
подвернув голову под крыло, дремал... Воронуша!
   - Проснись! Проснись, черненькая птичка! - зашептал Типтик, просунув руку
в клетку к Воронуше. 
   Ворон вздрогнул, хотел каркнуть, но Типтик зажал ему клюв:
   - Тс-с!  Молчи!.. Мы убежим. В твоей клетке прутья тонкие... попробуем их
согнуть... Только не каркай. Тише!..
   Осторожно,  но  изо  всех сил,  Типтик потянул к  себе один прут...  Прут
скрипнул и  чуть-чуть  подался...  Типтик еще  приналег.  Ворон  нетерпеливо
переступал лапами; потом боком навалился на решетку... Еще усилие - и клетка
сломана! Воронуша на свободе!
   Теперь -  как можно скорее перелезть через высокий каменный забор. Скорее
- пока  не  проснулся  Ловушка,  пока  его  глазастые  мермехоны не  подняли
тревогу.
   Воронуша единым махом вспорхнул на ворота.
   А Типтик... Что с ним? Почему не бежит, почему медлит?
   "Бабушка,  где ты?" -  хотел крикнуть Типтик, но тут же крепко сжал губы.
Он посмотрел вглубь двора.  Двор огромный, и где-то там, в самой глубине его
стоит клетка, в которую хватающая машина бросила Бабушку.
   Мальчик медленно подошел к Учителю.  Ох,  у этой клетки прутья были такие
толстые! И замок на дверце - грузный, стальной.
   - Беги,  дружище,  спасайся!  - Учитель печально смотрел на Типтика. - Ты
почти на свободе. Лезь через забор...
   - Не могу. Здесь моя Бабушка. Не могу я без нее...
   - Твоей Бабушке не  убежать.  Замок без ключа не  открыть.  Ключи от всех
клеток у Главного Хранителя, у Ловушки.
   - А где он их держит?
   - Неизвестно...  Знаю  лишь,  что  спит он  сейчас вон  в  той  комнате с
открытым окошком.  До  этого окна тебе даже во  сне не  добраться -  слишком
высоко.
   - Мне не добраться...  А что если...  - Типтик сдвинул брови. - Воронуша,
ко мне!

   Глава двадцать девятая
   Бой

   Что  Типтик  шептал Ворону -  Учитель не  слышал.  Только отдельные слова
можно было разобрать: "блестит"... "разрешаю"...
   И вот,  черные крылья заколыхались -  сначала едва заметно, нерешительно;
потом  -  все  чаще,  чаще:  Ворон набирал высоту,  с  опаской поглядывая на
каменный дом...  Вот он  осторожно подлетел к  узкой щелочке окна,  заглянул
внутрь...
   - Ну, давай, давай! - шептал Типтик. - Действуй, Воронусик!
   Воронуша отважно тряхнул хвостом и скрылся в комнате.

   Сердце у Типтика сжалось,  он даже дышать перестал...  Если вдруг Ловушка
сейчас проснется и увидит Воронушу -  все погибло. Ах, как долго тянутся эти
минуты! Где же ты, Воронушенька, что с тобой?..
   А солнце на востоке разгоралось все ярче и ярче.  Звезды совсем померкли.
Скоро солнце взойдет.
   Воронуша вылетел из окошка!
   В клюве он держал связку блестящих ключей.
   - Кидай! - выдохнул Типтик.
   Ворон разинул клюв. Связка шлепнулась у самых ног мальчика.

   И  тут наш храбрый Воронуша не выдержал.  От радости,  что все получилось
так удачно, он заорал на весь двор:
   - Урра! Крра-красота! Уррра!
   - Что  такое?  Кто кричит?  -  Дядя Ловушка высунулся из  окна,  поспешно
натягивая клетчатый пиджачок. - Ворон?.. Хватай его! Держи!..
   С крыши сорвались Мерзавцы Механические Особого Назначения - затрещали их
моторы,  засвистели их крылья,  со страшной силой рассекая холодный утренний
воздух. Растопырились хищные когти.
   - Карр-карр! - перепуганный Воронуша кинулся наутек.
   Мермехоны легко догнали его.  Один из  них пролетел над Вороном и,  круто
спикировав, загородил ему путь.
   Но Воронуша не растерялся:  сложил крылья и  камнем рухнул вниз.  Видимо,
мермехон хотел  поступить так  же:  втянул в  себя  когти  и  крылья и  стал
стремительно падать вслед  за  живой  птицей.  Но  что-то  в  механике этого
Мерзавца не  сработало вовремя,  и  он  всей тяжестью грохнулся об  асфальт.
Пружинки, лампочки и колесики вывалились из его стального брюха.
   - Хватай-держи Ворона! - приказывал Дядя Ловушка другим мермехонам.
   Но  они беспорядочно кружились в  воздухе,  сталкивались друг с  другом -
словом, вели себя как существа неразумные.
   А  Воронуша -  не будь дурак -  моментально забился в узенькую щель между
двух клеток, и никакой хищный коготь не смог бы дотянуться до него.
   Тем временем Типтик носился по двору и открывал у клеток хорошо смазанные
замки. Измученные люди выходили на волю, расправляя затекшие плечи.
   - Бунтовщики!  -  надрывался Главный Хранитель.  -  Мятежники!  Вот я вас
всех!..
   Тут во двор,  расставив длинные рычаги,  ворвались новенькие хватательные
машины - закрутились, заюлили между клетками, пытаясь загнать туда людей.
   Но  люди  -  умные,  талантливые,  люди -  не  испугались.  Учитель ловко
подобрался сзади  к  хватательной машине,  дотянулся до  пульта управления и
что-то переключил там... Машина на секунду остановилась, а потом, не обращая
внимания на людей, пошла сражаться с другими машинами!
   Такой шум стоял в тюремном дворе,  такой звон и лязг,  что все мермехоны,
все хватательные машины стали неуправляемыми -  не могли расслышать ни одной
команды Главного Хранителя.
   Великолепная Бабушка  вырвалась  из  своей  клетки  и,  энергично работая
локтями, высоко поднимая колени, побежала навстречу Типтику:
   - Внук!  Тимоша!..  Воронуша!..  Вы истинные герои! Я все знаю! Я горжусь
вами!
   Люди,  ощутив свободу,  дорвались до  самого желанного сегодня дела:  они
умело  выключали  и  останавливали хватательные  машины,  всю  эту  технику,
которая держала людей взаперти, не позволяла им жить так, как хочется.
   Воронуша, высунув клюв из своей щели, храбро подбадривал:
   - Урра! Бей крепче! Пре-крра-сно!
   Но сам из щели, на всякий случай, не вылезал.

   Глава тридцатая
   "Прыгай!.."

   У  Дяди  Ловушки от  бессильной злобы тряслись губы.  Немигающими глазами
смотрел он  на  то,  что делалось во дворе.  Остановились его верные слуги -
хватательные машины; присмирели его стражники - мермехоны.
   Что  делать  Ловушке  -  убежать,  спрятаться?..  Некуда  бежать,  некуда
прятаться: несколько человек уже ломились в дверь его черного дома.
   И  тогда Главный Хранитель,  с трудом протиснув свой толстый живот сквозь
щель узкого окна, встал на подоконник и пронзительно затараторил:
   - Прощайте!  Сейчас я  брошусь вниз и разобьюсь насмерть на ваших глазах.
Насмерть разобьюсь, имейте в виду! Смотрите, как умирает герой!
   Люди  во  дворе  чуть  притихли;  они  испуганно смотрели на  кривоногого
человечка, который стоял на самом краешке подоконника.
   - Да!  -  кричал Дядя Ловушка. - Я сейчас умру, потому что не хочу больше
жить рядом с  вами,  негодяи вы  эдакие!  Не  хочу,  негодяи,  видеть вас  и
слышать!  Вы  не  уважаете меня -  меня не  уважаете,  нет!  Меня -  мудрого
Главного  Хранителя  Картины...  Я  сейчас  умру,  и  никто-никто  не  будет
заботиться о  жирной пище  для  ваших  родных...  Сейчас умру!  Прощай,  мой
стеклянный город! Прощай, теплое солнышко! Прощайте, негодяи!
   Он говорил уже спокойнее, и даже немного отодвинулся от края подоконника.
   А во дворе кто-то уже опустил глаза, кто-то уже тяжело вздохнул...
   - Вы  не жалеете меня,  -  еще громче затараторил Дядя Ловушка.  -  Вы не
любите меня. Вы не верите мне!.. Вы хотели поближе рассмотреть Картину... А,
может  быть,  вы  хотите  ее  переделать,  изменить ее?..  Но  ведь  Картину
нарисовал Знаменитый Художник -  нарисовал всю  вашу жизнь.  Он  оставил мне
свою Картину,  потому что любил меня, верил мне. А вы, негодяи, не уважаете,
не жалеете меня. И вот, я сейчас прыгну и умру на ваших глазах!..
   - Прыгай! - раздался звонкий голос.
   Все обернулись.
   На  каменном  заборе  стояла  худенькая девчонка...  Зоя!  Колени  у  нее
ободраны,  лицо  раскраснелось,  и  под  лучами утреннего солнца сияло,  как
маленький флажок.
   - Прыгай, прыгай! - весело повторила она. - Ну, что же ты?.. Боишься? Или
раздумал умирать?
   - Нет, не раздумал! - взвизгнул Дядя Ловушка, губы его опять задрожали от
злости.  -  Не  раздумал,  но  хочу,  чтобы смерть мою видели не  только эти
бунтовщики,  мятежники.  Я  желаю,  чтобы весь  город увидел,  как  погибает
Главный Хранитель...
   - Весь  город?  -  спросила Зоя.  -  Пожалуйста!..  За  забором зашумели,
загудели тысячи  голосов.  Заскрипели железные ворота -  во  двор  ворвались
сердитые люди. Впереди всех - Последний Доктор.
   - Дорогой мой сын!  - закричал старик радостно. - Мы пришли, чтобы спасти
тебя и всех твоих друзей... А Зоя смеялась, показывая пальцем на Ловушку:
   - Глядите,  глядите!  Сейчас будет совершен прыжок с  высоты в  пятьдесят
метров! Прыжок без парашюта!.. Прыгай! Алле-гоп!..
   - Ой, будьте добры, не прыгайте, дяденька Хранитель! Если вы разобьетесь,
то я уже не буду чемпионом города по "медленности"...
   Это сказал шарообразный мальчик; он, оказывается, тоже приплелся сюда.
   - Пусть прыгает! - требовала Зоя. - Струсил?
   - Нет...  не струсил я...  -  промямлил Дядя Ловушка. - Но жалко... Жалко
зашибить кого-нибудь там внизу, если прыгну.
   В толпе засмеялись.
   - Ну  чего,   чего  вы  от  меня  хотите?  -  единственный  глаз  Ловушки
часто-часто замигал. - Чего вам надо?
   - Чтобы стать по-настоящему счастливым - нам всем нужна работа! - крикнул
Учитель.
   И тысячи людей заволновались, зашумели:
   - Хо-тим ра-бо-тать!
   - Труд!
   - Ра-бо-та!
   - Строить! Учить!
   - Выдумывать! Изобретать! Делать! - кричали взрослые.
   - Смеяться, бегать, играть! - кричали дети.
   - Порр-порхать! - каркнул Воронуша, но его, кажется, никто не услышал.

   Глава тридцать первая
   Карандаш, ластик и яркие краски

   Учитель взобрался на разломанную ветку,  с нее перескочил на забор и стал
рядом с Зоей. Он отовсюду был виден.
   - Я хочу спросить вас,  друзья,  -  начал Учитель. - Разве это правильно,
что нашим прекрасным городом командует самый жадный и самый злой человек?
   - Не-пра-виль-но! - ответили тысячи людей.
   - Мы с  вами живем открыто,  на виду у  всех,  у нас нет секретов друг от
друга.  А  он живет в  черном каменном доме за высоким забором;  у  него нет
друзей, и никто не знает, о чем думает сумасшедший человек, который сам себя
назвал Главным Хранителем. Разве это правильно?
   - Не-пра-виль-но! - ответили тысячи людей.
   - Разве это правильно, что он запрещает нам работать?
   - Нет,   неправильно!   -   все   громче  и   громче  говорили  люди.   -
Не-пра-виль-но!.. Не-пра-виль-но!
   - И почему он прячет от нас Картину?  Нашу Картину!  Если город выстроен,
как на Картине - мы имеем полное право видеть ее!
   - Имеем право!  - сказали тысячи людей так громко, что Воронуша вздрогнул
и даже подпрыгнул от волнения:
   - Имеем прра-во! - сказал он.
   - Ладно, уж так и быть, ладно... - заверещал Дядя Ловушка. - Покажу я вам
Картину,  покажу...  Сейчас принесу... Но если вы тронете меня хоть пальцем,
то я уничтожу ее -  разорву,  разрежу,  разобью, если тронете меня, старичка
несчастного.
   - Не тронем, - с презрением сказал Последний Доктор.
   ... И вот распахнулись настежь двери черного дома, и показалась Картина.
   Дядя Ловушка держал ее перед собой, прикрываясь ею, словно щитом; он весь
спрятался за нее -  и только снизу видны были ноги, а сверху лысина и клочок
слипшихся волос.
   - Ворр! Ворр! Ворр! - закричал Воронуша и сел на плечо Типтику.
   - Вот Картина, которую мне подарил мой лучший друг - Знаменитый Художник,
- сказал Дядя Ловушка.  - Он сам подарил мне эту Картину и сам назначил меня
Главным Хранителем. Ведь я тоже был художником...
   - Неправда!  -  воскликнула Бабушка.  -  Возмутительно! Он никогда не был
художником,  этот гнусный птицелов.  Я  сама видела,  как он торговал живыми
птицами. Мы с моим внуком Тимофеем Птахиным видели это собственными глазами!
Скажите, разве может художник ловить птиц и держать их в клетках?
   - Прравда!  Прравда! - крикнул Воронуша и перелетел на плечо Великолепной
Бабушки.
   - Он мучил птиц, - подтвердил Типтик. - Не давал им пить...
   - Прравда!  -  мотнул своей большой головой Ворон и  перелетел от Бабушки
опять к Типтику.
   - Погодите-ка, - Типтик слегка прищурился. - Да разве это Картина?
   - Да-да...  -  проговорил  Последний  Доктор,  пристально  вглядываясь  в
полотно в раме. - Это не похоже на Картину. Это, пожалуй, чертеж, схема...
   И верно:  все увидели, что на белом полотне тонкими еле заметными линиями
были  очерчены контуры домов,  улиц,  проспектов.  А  в  самом центре чья-то
неумелая рука  -  это  сразу было заметно -  карандашом нацарапала неуклюжий
монумент в честь Главного Хранителя.
   - Все в  точности!  Тут все в точности!  -  захлебывался Дядя Ловушка.  -
Очень похоже,  в точности!  - он кричал из последних сил, и от натуги лысина
его покрылась капельками пота.  -  На Картине,  как в жизни! В жизни, как на
Картине! В точности!
   - Минутку!  - великолепная Бабушка пригляделась к Картине. - Тимоша, Зоя!
У вас молодые глаза: взгляните - здесь подделка!
   - Вижу! - обрадовался Типтик.
   - Вижу! - обрадовалась Зоя. - Снимите, пожалуйста, стекло.
   Тотчас же несколько человек осторожно сняли с Картины стекло.
   А  Типтик  порылся в  карманах -  достал оттуда кусочек мягкого ластика и
легонько стер неумелый рисунок монумента в центре.
   - Негодяй, что ты делаешь? - зарычал Дядя Ловушка. - Это же мой монумент!
Тут я красуюсь...
   - Здесь пока что пустое место, - засмеялась Зоя.
   - Да, я красуюсь на пустом месте!.. Что делается, что делается!
   Дядя Ловушка застонал,  весь как-то съежился, сморщился и запахнул потуже
свой клетчатый пиджачок.
   - Странно,  -  сказал Учитель.  -  На картине совсем не видно людей...  И
почему она не раскрашена?
   - Так и в жизни, так и в жизни! - заверещал Дядя Ловушка. - Посмотрите-ка
на себя!
   И  все  посмотрели на  себя  с  удивлением,  словно  впервые  увидели эти
бесцветные платья, бесцветные халаты, бесцветные дома...
   - Бабушка!  -  воскликнул Типтик и хлопнул себя по лбу.  - Я все понял! Я
догадался!  Помнишь,  что  говорил нам  в  вертолете этот  Дядя Ловушка?  Он
сказал, что Картина заколдована. Так и есть!.. Погодите, а где Воронуша?
   В самом деле, никто не заметил, как Ворон куда-то исчез.
   - Воронуша, где ты? - крикнул Типтик.
   - Во-ро-ну-ша,  где  ты?  -  закричал по  слогам весь народ.  -  Где  ты,
Во-ро-ну-ша?..
   Высоко в небе показалась мало приметная точка.  Вот она все ближе, ближе,
ближе...
   - Мермехон! - крикнул кто-то испуганно.
   Да нет! Не мермехон это, а Воронуша!.. А что он держит в клюве?
   На землю упала плоская ржавая коробочка. Учитель поднял ее, раскрыл...
   Там были краски -  яркие,  свежие,  совсем-совсем новенькие, как будто их
только  вчера  положили в  коробочку.  На  внутренней стороне крышки Учитель
прочитал:
   - Рази-двази...
   - Тризи-мизи!.. - откликнулся Ворон.
   - Пята-дата! - сказал Типтик.
   - Сули-мули! - прочитал Последний Доктор.
   - Буба-бенс!.. - почти шепотом выговорила Зоя.
   И в тот же миг коробочка опустела: краски исчезли.
   И  в тот же миг Картина чудесно преобразилась:  стали разноцветными дома,
сады  и  бульвары  покрылись  свежей  зеленью,  улицы  наполнились людьми  в
оранжевых,  синих,  фиолетовых, розовых платьях и костюмах... Все на Картине
куда-то  спешили,  бежали,  прыгали -  каждый был  занят  делом.  Худощавые,
энергичные фигуры взрослых и  детей наполняли этот сказочный город,  в самом
центре которого возникло высоченное торжественное здание.
   "ДВОРЕЦ ТРУДА" -  было  написано на  этом  прекрасном доме,  за  широкими
окнами которого кипела дружная работа:  кто  стоял у  станков,  кто сидел за
компьютерами, кто за письменными столами...
   - Вот о чем мы все мечтали, - прошептал Последний Доктор.
   - Пре-крра-сно!  -  прищелкнул клювом Воронуша.  -  Ура! И тысячи горожан
подхватили эти правильные слова:
   - Прекрасно! Ура!

   Глава тридцать вторая
   Что было дальше

   Об этом, наверное, и рассказывать не нужно. Понятно все и так.
   Весь  город  строил  Дворец Труда;  и  скоро  в  нем  закипела работа еще
веселее,  чем  на  Картине.  Многое там  делали умные машины -  они помогали
людям.  А люди, придумывая, изобретая, сами становились все умнее и умнее. И
каждый понимал,  что никогда не  удастся сделать машину,  которая была бы во
всем умнее человека.
   Клетки,  конечно,  разломали. Из прутьев сделали качели. На них с утра до
ночи раскачивались ребятишки.
   Удивительно,  но  в  городе совсем не стало толстяков.  Даже "подушечный"
мальчик похудел,  и  прошел слух,  будто бы он собирается стать чемпионом по
бегу  на  семьдесят семь с  половиной метров -  он  сам  себе придумал такую
дистанцию.
   Всюду  громко  смеялись,   хохотали  до  упаду.   И   плакать  никому  не
запрещалось.  Но, конечно, никто и не хотел плакать. Только однажды какой-то
малыш  заревел  благим  матом,  когда  кормящая машина  насильно пичкала его
манной  кашей  с  малиновым вареньем.  Малыша  успокоили,  а  машину  срочно
отправили в ремонт.
   Но что с нашим Типтиком? Что с Бабушкой?
   Вот  тут  я  ничего вам сказать не  могу.  Дело в  том,  что Типт...  ах,
простите - Тимофей Птахин... Так вот, Тимофей Птахин стал старшим помощником
младшего  юнги  на  огромном  космическом  корабле  и   улетел  куда-то,   в
направлении...  Позабыл я,  как называется эта далекая планета.  Помню лишь,
что  жители этой  планеты не  могут жить без  сказок -  они  дышат сказочным
воздухом и  глотают  сказочные пирожки.  Думаю,  что  там,  должно  быть,  с
удовольствием будут  слушать нашего Типтика,  когда он  начнет рассказывать,
что случилось в стеклянном городе на Земле.
   Великолепная Бабушка,  кроме  журнала "Здоровье",  подписалась на  газету
"Советский спорт" и  читает лекции о  том,  как  сохранить молодость до  ста
двадцати лет.  Она  по-прежнему ходит  в  синих брючках,  по-прежнему делает
силовые  упражнения с  гантелями,  по-прежнему  каждый  день  бегает  легкой
трусцой.  И  поговаривают,  что  теперь  она  решила каждое утро  обливаться
ледяной водой. Действительно - великолепная Бабушка!
   А Воронуша?  Как поживает черненькая птичка?.. Должно быть, улетел вместе
с Типтиком на далекую планету?
   Ничего  подобного.  Воронуша теперь  далеко не  залетает.  Его  назначили
заведующим белым  столовым залом.  Он  следит там  за  чистотой и  даже  сам
командует моющей машиной.
   Иногда в  столовом зале появляется пришедший неизвестно откуда одноглазый
кривоногий старикашка в  клетчатом пиджачке.  Воронуша дает  ему  котлету  с
картофельным пюре  и  разрешает выпить чашку компота.  Он  ведь добрый,  наш
Воронуша.
   ...  А  недавно мне позвонил по телефону Последний Доктор и  сказал,  что
жители  города  собираются  воздвигнуть монумент  в  честь  вольных  птиц  -
ласточек, аистов, журавликов, воробьишек.
   Воронуша, когда узнал об этом, сказал с восторгом:
   - Прра-вильно! Кррасота!

   Юрт-Акбалык
   15 июля 1988 г.


--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 09.01.2002 19:52