Код произведения: 14520
Автор: Ракитина Катерина
Наименование: Тишка
Катерина Ракитина
Тишка
Сказка для детей
Глава 1.
В крохотном домике на краю города жил-был котенок. Был он белый, как моток
ангорской шерсти, и такой же пушистый и кругленький. Еще у котенка была
большая голова с синими, как весеннее небо, глазами, четыре когтистых
лапки и пышный хвост. Звали котенка Тишка. Это потому, что он очень тихо
умел подкрадываться к мышам, которые жили в подвале, клубкам разноцветных
ниток и рыбе на сковородке. Еще в доме жили, кроме мышей и Тишки, бабушка
и ее внук Бориска. Бориске было четыре года, и Тишке то и дело приходилось
прятаться от него то на шкафу, то под диваном. Не то чтобы Бориска был
злой, а просто вредный от возраста, как то и дело вздыхала бабушка.
Бабушку Тишка любил. И не потому, что была она ему кормилицей и поилицей,
а потому еще, что вытащила насквозь мокрого Тишку из весенней лужи - еще
бы, для маленького котенка лужа была, как целое море! - и взяла к себе
жить.
По вечерам бабушка надевала очки, брала на колени книгу и начинала учить
Бориску азбуке. Тишка делал вид, что гоняется за клубком, а сам тоже
учился. И скоро уже знал все буквы и мог читать не хуже бабушки. Книжек в
домике было много. Были они если и не старинные, то очень старые, и Тишка
иногда даже чихал от скопившейся на страницах пыли. Но все равно разбирал
по складам трудные слова и еще разглядывал картинки. Больше всего ему
нравилось читать про героических котов и их приключения. Тишка все думал,
что сам тоже вырастет и отправится утешать обиженных и помогать слабым. Он
и не подозревал, что его мечта исполнится намного раньше, чем он смел себе
вообразить.
В эту пятницу... да, была действительно Пятница... Бориска капризничал и
не захотел есть кашу. Даже Тишка знал, что каша полезна, а Бориска сделал
вид, что не знает. Бабушка забеспокоилась и достала с самой высокой полки
книгу, которую Тишка раньше не видел. Бориска перестал орать и уставился
на картинку. И Тишка тоже уставился. На картине на фоне моря и парусника
стоял дядька на деревянной ноге и в треугольной шляпе, украшенной чем-то,
очень похожим на Тишкин хвост. Тишка даже подумал, что в шляпе прячется
такой же, как он, котенок, а вот хвост - не поместился. На дядьке была
полосатая сине-белая фуфайка, штаны с заплатками, а на плече сидела птица:
точь в точь сорока Клара с соседского тополя, только очень зеленая. Дядька
подмигивал левым глазом, а правый закрывала черная тряпочка. Бабушка
объяснила, что дядька - пират. Тишка затаил дыхание - коты очень здорово
умеют затаивать дыхание - и все время, пока Бориска глотал остывшую кашу,
слушал про моря и приключения. Котенок так притих, что Бориска -
совершенно случайно! - наступил ему на хвост. Тишка заорал, подпрыгнул и
вцепился в Бориску когтями. Еще бы! Даже самый благовоспитанный кот станет
диким хищником, когда ему на хвост наступают. Теперь голосили оба, и
бабушка, не разобравшись, в наказание выставила Тишку за дверь.
Тишка обиделся. Он знал, что кот - животное древнее и неприкосновенное. А
его... а с ним... а за шкирку... Он обиделся навсегда. Он спрыгнул с
крыльца, распушил хвост, как пиратский стяг, и гордо пошел к забору.
Котенок решил уйти в дремучий лес и насовершать подвигов, и, может быть,
геройски умереть. Вот тогда они заплачут, и Бориска, и бабушка, и поймут,
кого лишились. И, может быть, их даже загрызут мыши из подвала. И, в самый
страшный момент, вернется он, славный пират Тишка, и спасет их, не требуя
награды. Ну разве что тарелку сливок, чтобы утишить боль от жестоких
душевных ран. За размышлениями котенок не заметил, что миновал дырку в
заборе и бежит по тропинке в зарослях крапивы к оврагу, за которым
начинается самый настоящий лес.
Тишка отскочил и протер лапкой глаза: перед ним на тропинке лежала мышь-не
мышь, воробей-не воробей, в общем, что-то непонятное, а возможно, опасное.
- Ты кто? - спросил Тишка.
- Пинька я, - хмуро ответило существо. - Ночница.
- Девчонка, что ли?
Существо трепыхнуло кожистыми крыльями и даже подлетело немного от
возмущения:
- Мыш я!
Тишка прикрыл от визга уши, а когда они перестали болеть, возразил:
- Не. Тогда ты ночник.
- Ага, дразнис-ся, - Пинька почти заплакал.
- Не дразнюсь.
Тишка присел, опираясь на хвост, вспомнил, что он обещал защищать слабых,
перестал облизываться и опять спросил:
- Если не девчонка, то чего ревешь?
- Я не реву! Я сбежал!
- Почему? - осторожно отодвигая лапку от левого ушка, осведомился котенок.
- Не хочу спать вниз головой.
Тишка подумал и согласился: довод был серьезный.
- А что ты тогда будешь делать?
Пинька громко всхлипнул. Тишка на всякий случай зажал ушки.
- Ты это... хочешь быть пиратом?
- Хочу!
- Тогда жуй, - котенок протянул летучему мышу стебелек клевера.
- Зачем?
- Будем тебя красить в зеленый цвет.
Старательно прожевывая второй стебелек, а поэтому слегка невнятно Тишка
объяснял новому знакомому, что станет тот пиратским попугаем, будет сидеть
у капитана Тишки на плече и изрекать иностранные слова.
Пинька выплюнул стебелек:
- А какие?
- "Карямба", - произнес Тишка не очень уверенно, - давай, мажь крыло.
- Непонятно.
- Тогда можешь кричать "Коряга!"
- Ну что, я зеленый?
Котенок с сомнением оглядел Пиньку.
- Зеленоватый... кажется.
Пинька радостно взмахнул крыльями и устроился на шкирке у Тишки,
вцепившись коготками в шерсть. Тишка извернулся, взмахнув лапой.
- Ты чего?!
- А ты чего? Думаешь, всю жизнь будешь на мне ездить?
- А когда буду?
- В торжественных случаях.
Пинька ошеломленно хлопнул очами. Правда, Тишка и сам не очень знал, что
это за "торжественные случаи", только надеялся, что наступят они не скоро:
коготки у мыша были почти такие же острые, как у него самого.
Был уже поздний вечер, когда путушественники постучались в двери избушки
на краю леса. Они проголодались и очень устали. Дело в том, что Тишка
заблудился в трех соснах. Не то чтобы он совсем не знал, как оттуда выйти
- Пинька мог бы взлететь и сверху указывать дорогу. Но Тишку так ошеломили
запахи смолы, папоротника и земляники, так вскружили голову солнечные
зайчики, прыгающие в траве, что он носился кругами, словно глупый котенок,
пробуя поймать то бабочку, то ромашку, то свой собственный хвост, и совсем
забыл про время. И только бухнувшись на четыре лапы и громко чихнув
оттого, что пыльца попала в нос, он увидел, что солнце садится, и силуэт
Пиньки, ныряющего между соснами на его фоне, кажется каким-то зловещим.
- Эй! - слегка дрожащим голосом окликнул он.
Пинька проглотил очередного комара.
- Что? - откликнулся недовольно.
- Пойдем.
И они пошли. То есть, пошел Тишка, а Пинька летал над ним и питался. А
потом они вышли к избушке. Избушка даже в сумерках казалась уютной и
опрятной. Стены были сплетены из прутиков, крыша пахла корицей - корицей
всегда пахнут высохшие листья, а из приоткрытой двери тянуло
умопомрачительным жарким. Пинька поймал летящего на огонь толстого
мотылька, облизнулся. Тишка робко постучал.
В избушке жило семейство ежей: еж-папа, ежиха-мама, бабушка с дедушкой,
двоюродные тетки и целый выводок ежат. По случаю вечера все семейство
отправилось на охоту, и только бабушка стояла у плиты и решительно
помешивала ложкой жаркое.
- Заходите, - проворчала она. - Нечего комаров пускать.
Каждый путешественник получил по большой деревянной миске с ужином и
разрешение переночевать на охапке свежего сена, сваленного в углу. Бабушка
села около стола, растирая в ступке пахучие корешки и бормоча себе под нос:
- Все шастают, шастают, неймется им...
А после объяснила слегка напуганным гостям, что ворчит не на них, а на
своего внука Колючку. Внук этот, вместо чтобы готовить запасы на зиму или
хотя бы ловить мышей, отправился спасать украденную принцессу. Нет бы о
родных подумал!..
С котенка мигом слетел весь сон. Это было настоящее приключение. Как раз
для пирата и его верного мыша... то есть, попугая.
Из книжек Тишка знал, что принцесса - это дочка какого-нибудь царя или
короля, девочка в симпатичном платьице с золотой короной на голове и
грандиозной способностью влипать в неприятности. Принцесс то и дело
воровали всякие драконы и Змей-Горынычи, баб-Ёги, людоеды, колдуны; или
злющие феи подсовывали веретено, от которого бедняжка засыпала на сто
лет... Конечно, потом за принцессой стаями неслись прекрасные принцы и
отважные рыцари, спасали от злодеев, снимали заклятия, женились и жили
долго и счастливо. Но это же потом! В общем, Тишка всей душой сочувствовал
принцессе и ежику Колючке тоже. Даже решил взять его в свою команду. И
рассуждая об этом, сам не заметил, как заснул.
Вскочив ни свет ни заря, котенок тут же готов был отправиться в путь. Даже
не позавтракав. Он стал искать и звать Пиньку. Тот не откликался. А
отыскался на чердаке, свисал вниз головой со стропила, завернувшись в
кожистые крылья, и сладко спал. Добудиться его стоило труда. Да и потом
верещал, что ночница - животное ночное, на рассвете вставать не обязано, и
это было временное умопомрачение, что он отказывался спать, как летучим
мышам положено, и отправился в путешествие с каким-то подозрительным
котом. На "подозрительного кота" Тишка обиделся всерьез. Да, я кот, сказал
он, и никто не мешает мне вспомнить, как коты обходятся с мышами, пусть
себе большими и летучими. Потому что одно дело боевой товарищ, и совсем
другое - мышь. Тишка вовсе не собирался Пиньку есть, просто хотел попугать
немного. Но тот сорвался с места и так резво помчался вперед, что Тишка с
трудом его догнал.
... - Нет, ну я думал, что "приключаться" - это здорово. Идешь себе,
наказываешь злых, помогаешь добрым. Отыскиваешь сокровища и сырокопченую
колбасу... Где колбаса, я спрашиваю? - этот вопрос был риторическим, то
есть, ответа не требующим. Стараясь не смотреть, а, главное, не нюхать
шубку, испачканную болотной грязью и тиной, котенок осторожно ее лизнул.
Умыться было просто необходимо. Чистоплотность у котов в крови. Поскольку
прочно связана с добыванием пищи. Если мышь тебя у норки унюхает... ну, вы
понимаете. Утешая себя, что тина целебная, котенок стремительно заработал
язычком. Удовлетворенно оглядел плоды трудов и разлегся на солнышке. Нужно
было обсушиться и подумать. А еще хотелось есть. Так хотелось, что он
готов был вернуться к Бориске и бабушке. Безо всяких условий.
- Нашел!
Тишка испуганно подскочил.
- Т-ты... мог бы кричать потише.
- Я хотел тебя обрадовать, - Пинька, вцепившись коготками, вниз головой
повис на осине. - Он там сидит. Кушает. Сало с огурцами.
При слове "сало" Тишка подскочил еще выше.
- Веди!
Ежик Колючка сидел у колодца. Перед ним на платочке с красной каемочкой
лежало вожделенное сало, порезанный на дольки огурчик и большой ломоть
хлеба - Колючка был очень хозяйственным. И еще стоял кувшинчик со сливками
- Тишка это очень правильно вынюхал. Хотя вот откуда ежик взял в глухом
лесу сливочки?
Котенок обежал колодец - большой круг из замшелых камней с родничком
внутри - и стал подкрадываться, бесшумно ставя лапки, прячась за кустиками
костяники, брюшком едва не ерзая по земле. У ежиков очень плохое зрение,
но зато отменный нюх. Колючка учуял незнакомца и грудью встал на защиту
обеда. Вернее, спиной - свернувшись в колючий натопыренный клубок. А обед
спрятал внутри.
- Ну ты жадина, - пробормотал Тишка, скрывая слезы. - Я бы не хватал - я
бы честно попросил!
Колючка фыркнул. А котенок сделал мелкий шажок к кувшинчику, который под
ежиком не поместился.
- Думаешь, я не знаю, что ты пошел за принцессой? - Тишка сделал еще шажок
- совсем не заметный, совершенно случайный. - Ам-ням-ням, - его розовый
язычок коснулся сливок. - Я... ням-ням-ням... собирался... ням-ням...
оказ-ать ква-квалифицированную помощь.
- Ква!! - басом ответили из щели колодезной стенки.
- Ой... буль!
Голова Тишки застряла в кувшине. Сперва он пробовал сдирать кувшин
лапками, потом катался по земле, потом вскочил, как был, с кувшинчиком на
голове, и стал выписывать кренделя по поляне. Колючка даже развернулся, на
это глядя. А насмерть перепуганный Пинька заверещал, взлетел и запутался в
колючих лапах росшей над полянкой сосны. Наконец Тишка стукнулся
кувшинчиком о колодезный камень и разбил врага на черепки. А после,
виновато косясь, стал подлизывать с травы сливки: чтобы уж не пропадали.
Колючка застыл, держа в лапке сало. Пинька продолжал верещать, но намного
тише. А на краю колодца сидела зеленая лягушка и смотрела огромными
глазищами. Не могла понять, куда все подевались. Ведь бегали!.. вот только
что. Не в силах разрешить проблему, она стрельнула языком, поймав
пролетающего комара, и плюхнулась себе в колодец.
Вот Глава 2.
В самой середине дремучей, а потому совершенно непроходимой чащи, на
острове посреди черного-пречерного озера жил в глубокой норе злой колдун
Обрыдалис. Жил он в норе, потому что денег на замок у него не было. И
строить он не умел. Разве что козни. Вообще ничего хорошего этот колдун не
умел, а Обрыдалисом его звали не оттого, что он очень любил плакать, а
оттого, что колдун всем обрыднул, то есть, надоел. Вот и жил он на своем
острове один одинешенек. Пока не украл принцессу.
- Вот теперь-то я позабавлюсь, - думал колдун, потирая лапки. - Как рванут
сюда все окрестные принцы! А я стану превращать их в пауков и лягушек. Ой,
нет, в лягушек, кажется, превращают принцесс?
Тут Обрыдалис глубоко задумался. Он был не очень образованный. К тому же
принцесса хотела есть, пить, красные бантики и платье в зеленый горошек.
Ну какой же нормальный злой колдун такое выдержит? Окончательно одурев от
разнообразных принцессиных желаний, колдун взял да и заколдовал ее. Он
мечтал, что принцесса будет лежать в хрустальном гробу, спящая,
молчаливая, а потому красивая очень! Но ошибся в заклинании. И, вместо
спящей, получилась просто сонная красавица. И характер у нее сделался
невозможным. Все ей мешали выспаться: муравьи кусались, когда она
пробовала улечься на муравейник; малиновка пела прямо в ухо, лягушки
квакали... И потому принцесса день и ночь бродила по всему острову
сердитая и сонная, закрыв глаза и вытянув руки перед собой, чтобы не
удариться. Волосы ее перепутались, в них насыпались листики и прочий
лесной мусор, подол ночной рубашки промок, когда девушка со сна забрела в
озеро, а потом еще испачкался травой. Честное слово, волшебник просто
опасался теперь к ней подходить. И если бы явился какой-нибудь спаситель,
Обрыдалис бы только вздохнул с облегчением. Но принцы почему-то не
приплывали. В век техники с принцами всегда проблемы.
- Не буду я есть манку! - несмотря на закрытые глаза, принцесса ловко
оттолкнула ложку, и комок каши угодил в мордочку кухарке-барсучихе.
Барсучиха надулась и оскалила зубы, но, поскольку принцесса этого не
видела, то не испугалась.
- А что будешь? - пропыхтела в сердцах кухарка.
- Булочку с марципанами, эклеры, мороженое и апельсин.
Барсучиха хлопнула глазками и уронила в траву и ложку, и тарелку с кашей,
которой пробовала накормить принцессу на ходу. Барсучиха считала, что ей
очень не повезло в жизни. На весь каменистый остров одна-единственная
подходящая нора, и ту занял злой волшебник. Уж лучше бы лис! Лиса можно
прогнать, а нору вычистить - все барсуки ужасные чистюли. С острова не
удерешь. Вот и приходится мучиться, служить злодею. А кухарка, с точки
зрения барсука, была очень симпатичная - с круглыми, как смородина,
глазками, черной полоской вдоль спины, лоснящейся шерстью... И упитанной,
как и положено любому барсуку ближе к осени. Да, немножко нелюдимой. Но
это общее свойство барсучьего характера.
Барсучиха сердито разгладила красненький, в оборках, передник, испорченный
налипшей кашей. Стирать, стирать немедленно! А колдун пусть сам капризулю
кормит... этими, как их, марсепанами. Кухарка слизнула с ближайшего пня
гусеницу и совершенно утешилась.
А между тем спасители были уже совсем близко.
Третий день плыли Тишка и его верная команда на плоту с гордым именем
"Манул" по тихой и певучей лесной речке, впадавшей в то самое озеро,
посреди которого на мрачном острове томилась похищенная принцесса. Плот
помог соорудить бобер Гаврилыч: резцами аккуратно и быстро отгрыз и
ошкурил ольховое бревнышко, разделил на части, связал сплетенными из
стеблей крапивы канатами, установил мачту и столкнул плот на воду. Колючка
и Пинька позаботились о парусе - его тоже сплели из травы и покрасили в
черный цвет. Краску сварили из сажи и дубовых "яблочек". Тишка же, когда
краска засохла, нарисовал поверху мелом череп и скрещенные косточки -
самый пиратский рисунок! Ну и придумал плоту название. Манул - это большой
и очень красивый степной кот, совершенно неприручаемый. Тишке, особенно,
после того, как котенок рассорился с Бориской и бабушкой, тоже хотелось
быть таким - диким и свирепым. Под настроение.
Против названия не спорили. Гаврилыч выкусал его на бревнах и распрощался
с приятелями. Его уговаривали плыть тоже, но бобер отказался: ему надо
было чинить запруду и готовить запасы на зиму.
Плавание проходило спокойно. Речка неспешно катила свои коричневые от
торфа неглубокие струи среди лопухов и папоротника, дававших густую тень,
мимо зреющих на кустах малины и ежевики. На привалах сладкоежка Колючка
успевал набрать и наесться ягод, котенок их тоже попробовал, и ягоды ему
не понравились, а по ночам он все чаще видел во сне блюдечко со сметаной.
С этим надо было что-то делать. А то так и не заметишь, как умрешь
голодной смертью! Тишка посмотрел на воду. Спасение плавало там, внутри.
Но от одной мысли, чтобы туда залезть, - ну, пусть не целиком, а хотя бы
лапой! - по котенку стадами начинали бегать мурашки. Нормальная рыба жила
в холодильнике. Назвалась она "филе сельди" или "минтай свежемороженый."
Никаких тебе плавников, чешуи и голов с острыми зубами. Вцепляйся себе и
ешь с урчанием, возя по всей кухне. Главное, чтобы бабушка не заметила. А
в речке плавала неправильная рыба: мокрая, скользкая и очень опасная. И
еще Тишка боялся утонуть. Стыдно бояться воды пирату. Но если в детстве
кого искупают в глубокой и холодной луже, лезть в воду ему вряд ли
захочется. Говорят правда, где-то живут такие кошки, что отлично плавают и
ловят рыбу, мало того, это им нравится! Но Тишка... Тишка был совсем
другое дело.
Котенок задумчиво пожевал свалившиеся на плот ольховые шишечки (они
оказались горькие и ужасно противные), выплюнул в воду. Немедленно оттуда
высунулась рыбья голова - вкусненького хотела!
- Послушай, боцман! - обратился котенок к ежику. - А вот, ну, когда мы
найдем и спасем принцессу, что ты станешь с ней делать?
- Как что? - не задумался Колючка. - Женюсь, конечно.
Тишка широко зевнул:
- Не-а. Она в твой домик не поместится.
- Почему не поместится?! - Колючка так резко переложил руль, что плот
подскочил на волне. Рыбья голова спряталась.
- Потому что она девочка. Или еще больше... даже, - охотно пояснил капитан.
- Это она, пока заколдованная, девочка. А так будет ежиха. Станет мне
варенье вари-ить... - Колючка мечтательно закатил глаза.
- А если не захочет варить? Если захочет, чтобы ты в принца превратился,
сидел в золотой короне...
- Скучно.
- Что скучно?
- Сидеть скучно. А принцы сидеть обязаны?
Тишка зажмурил хитрые зеленые глазищи:
- Обязаны!
Ежик обиженно засопел.
- Но при этом они могут ловить рыбу. Так что давай, тренируйся.
- Есть, капитан!
И счастливый Колючка стал разворачивать плот к кустам растущего над рекой
орешника.
Ничто не предвещало катастрофы. Пинька дремал на мачте, укрывшись большим
листом лопуха; Тишка умывался после сытного обеда, а трудолюбивый Колючка
начищал песком и без того блестящий котелок, как вдруг - трах! бах! -
плот с разгона налетел на препятствие, завертелся и уже окончательно
врезался в берег.
Пересчитав синяки и шишки, выудив утопленный котелок и спустив ненужный
пока парус, огорченные путешественники разглядели перегородившую реку
ржавую цепь и табличку на ней с кривыми черными буквами и черепом - как на
пиратском стяге или столбе с электричеством. "Владения колдуна. Не
входить. Не стучать," - громко прочел Тишка.
- А мы и не будем стучать, - объявил Пинька, проныривая под цепью, как
знаменитый летчик Чкалов под мостом. (К счастью, мышонок этого не знал, а
то возгордился бы неимоверно) - И входить не будем. Мы влетим! Прочти еще
раз, пожалуйста. А вдруг там сказано, что влетать тоже нельзя...
- Про это не сказано, - успокоил мыша капитан. - Давай, вылетай обратно.
Будем плот отцеплять.
Общими усилиями они выпутали "Манул" из подмытых водою сосновых корней и
столкнули на воду.
Над черным-пречерным озером сверкали ярко-голубые молнии. Они заставляли
вскипать воду, и не барашки, а злобные всклокоченные бараны с шипением
обрушивались на берег. Камни одинокого острова дрожали и ежились под
проливным дождем, ветер завывал, гремел гром, и несчастная барсучиха в
норе изо всех сил забивалась в подстилку из мягкой травы и затыкала
лапками уши: ей снилось, что злой колдун ворвался на кухню и пинает по
полу ее драгоценные медные кастрюли и кофейники. Колдуну приходилось не
лучше. Обрыдалис пытался строить козни, но они никак не строились, а
разбегались по углам и оттуда сверкали злыми красными глазами. От
немедленной смерти спасло только то, что он успел накрошить по спальне
сырные крошки, а сам забился под одеяло и трепетал, слушая, как ветер
пробует раскидать на кирпичики печную трубу. Бедная сонная принцесса под
кустом ежевики громко чихала, когда дождевые капли падали ей за шиворот. А
случалось это каждую минуту.
"Манул" так и швыряло на волнах: то опускало на самое дно, то подкидывало
до неба, и Тишка боялся, что молния обожжет ему нос. Даже прикрыть его
нельзя было! Приходилось цепляться и зубами и лапами за скользкие
бревнышки. Все припасы давно смыло, но моряки держались изо всех сил.
Наконец особенно злой баран подхватил плот загривком и бросил на камни.
Раздался хруст...
- Пйипыли, - пробормотал Тишка, пробуя выплюнуть кашу из водорослей и
воды. Он чувствовал себя ужасно мокрым и несчастным. И почему у пиратов
такая вредная профессия?
Буря заканчивалась. Гром уже не гремел, а только тихо ворчал в ленивых
сонных тучах, потом тучи не торопясь разошлись, и наступило утро.
Путешественники без сил лежали на каменистой косе, и солнце сушило их
промокшие шубки. Все косточки болели. Тишка думал, что никогда больше не
сумеет пошевелиться. Но когда из ежевики на берегу выломилась с ужасным
хрустом лохматая, сонная, перемазанная ягодами великанша, капитан вскочил
и отважно крикнул:
- Бежим!!
Одним прыжком оказался Тишка на березе. Мышонок плюхнулся в развилку
ветвей повыше, а Колючка в ямке под корнями скрутился в клубок. Какое-то
время они почти не дышали.
- О-ох! - выдохнул котенок, съезжая с дерева. - Оно за нами не гонится?
Путешественники прислушались и принюхались. Погони, кажется, не было.
Пинька разлегся в траве, дернул носом:
- А правда, я храбрый? А оно как выскочит! А я его правой лапой, левой...
Тишка сердито цапнул мыша за крыло.
Экспедиция становилась опасной. Очень опасной.
- Нам надо отыскать укрытие, - строгим голосом сказал Тишка. - Во всяком
случае, я не собираюсь без должной разведки бросаться в пасть колдуну.
- Без - чего? - переспросил Пинька.
- Ну, это ты сначала отыскиваешь место, где много мошек, а потом их ешь.
- А где мы их будем искать?
Котенок оглянулся. Он подозревал, что враг таится в кусте крушины
поблизости и несомненно подслушивает! Нельзя было допустить, чтобы Пинька
выболтал их планы.
- Ты что, забыл, что ты попугай?
Забыл, конечно. Но мышонок не собирался в этом сознаваться. Он усиленно
помотал головой.
- Тогда кричи, что должен. Только шепотом. А ты... - и капитан зашептал на
ухо Колючке. Ежик послушно исчез в траве.
Он вернулся совсем скоро и гордо доложил:
- Есть.
И показал лапкой в густые и страшно колючие заросли малины. Делать было
нечего. Тишка последовал за ним.
- Долго еще кричать? - спросил в спину Пинька.
- А ты кричал? Почему я не слышал?
- Ну ты же сказал кричать шепотом.
Глазки Пиньки весело сверкнули.
- А-а... теперь тихо.
В самой гуще кустов была дыра. "Дыра - это нора, - подумал Тишка, - а
нора - это..." И вовсе не кролик, как утверждал Винни-Пух. Это был вход в
жилище злого волшебника. Запасной. Но путешественники смело нырнули в
него, не догадываясь об этом.
А это Глава 3 и, возможно, последняя.
Заклинания очень боятся грозы и ежевичного сока. Вот и с заклинанием
Обрыдалиса случилось то же самое. Оно подмокло, испугалось и убежало от
принцессы. Принцесса зевнула, подумала, потом зевнула еще раз и открыла
глаза. Она стояла на берегу озера. Солнце играло на воде и дождевых
каплях, покрывавших листья и траву, и над островом висели маленькие
радуги. В траве заливались кузнечики, в ветвях пели птички, и вообще на
острове было сейчас очень красиво. А немного помятые градом и принцессой
кусты ежевики были усыпаны спелыми огромными ягодами. Голодная принцесса
протянула руку. Впервые в жизни она сорвала с куста ягодку самостоятельно,
и ей это очень понравилось. Она отправила ежевичину в рот и потянулась за
следующей. И если бы кто-нибудь наблюдал сейчас со стороны, то вполне бы
мог подумать, что в кустах топочет, лакомясь ягодами, большой голодный
медведь.
А между тем Тишка со товарищи пробирался по мрачному, глубокому, сырому
подземелью. Разумеется, злой колдун никогда не делал там ремонта и уборки,
и то и дело на головы идущих падали комочки грязи, а иногда личинки и
червячки. Колючка был этим очень доволен. А Тишка даже вздрагивал,
чувствуя, во что превращается его белая атласная шубка. Пинька же, чтобы
избавиться от страха, бормотал под нос, что многие его родственники живут
в пещерах и норах - и ничего. Ох, если б они только знали, куда идут!.. И
если бы Обрыдалис знал, кто к нему идет!.. Наконец-то он мог избавиться от
капризной принцессы, не уронив своего колдовского достоинства. Он бы даже
в промежутках между поединками и швырянием огненных шариков напоил бы
героев чаем с малиной. Если бы не был ужасно жадным. Да и вообще не мог
представить, что они так близко, а потому о чае не позаботился. И до чая
ли было ему! Ведь барсучиха как раз высказывала Обрыдалису свое
возмущение.
Возмущение можно высказать словами - иногда не очень вежливыми. Можно
(хотя это и выглядит не слишком красиво) надуть губы и топнуть ногой. Но у
барсучих - и вообще у зверей - это выглядит по-другому. Она долго угрюмо
терпела присутствие злого волшебника в своей норе, но теперь ее терпение
лопнуло. Барсучиха сорвала свой красивый передник с оборочками, опрокинула
кастрюльку с любимой кашей волшебника и гонялась за ним по всей норе,
чтобы укусить. А вы знаете, какие зубы у барсучихи? То-то!.. Колдун от
страха позабыл, что умеет колдовать. Он бегал от кухарки по ходам и
отнорочкам и противно верещал. А барсучиха упорно следовала за ним.
Храбрые пираты издалека услыхали визг Обрыдалиса. А шли они уже давно и
сильно проголодались. Даже Колючка червячками только раздразнил аппетит.
- Мыш-шь, - промурлыкал Тишка плотоядно, и они с ежиком переглянулись. Они
оба очень любили мышей. Боевой "попугай" Пинька даже отодвинулся на всякий
случай.
- Туда!
Забыв про неприятности, приятели ринулись к месту, где раздавался шум. А
шум ринулся им навстречу. И наконец Пинька и Колючка схватили Обрыдалиса
за шкирку и за хвост. Да, у колдуна, оказывается, был длинный и противный
хвост. А когда друзья еще и потрясли злодея, его черный балахон
разорвался, и всем стало видно, что перед ними всего лишь огромная старая
крыса. Она зыркала глазами, трясла усами и злобно шипела. Тишка с Колючкой
одновременно плюнули. Крыса шмякнулась на пол.
- Ф-фу-у, какая гадость! - Тишка нервно облизнулся.
Нет, друзья не испугались: они же не знали, что перед ними злой волшебник.
А Обрыдалис даже заколдовать их не мог. Ведь когда его трясли, все
заклинания, даже самые маленькие, высыпались на пол и с шуршанием стали
разбегаться по коридорам. И тут подоспела барсучиха.
Барсучиха знала, как управляться с заклинаниями и кознями, чтобы они не
мешали ей убирать и готовить. Она мигом принесла из кухни огромную банку
свежесваренного ежевичного компота и стала опрыскивать заклинания,
выуживая их из щелок и углов. Про колдуна все забыли, и он уполз куда-то,
облизываясь, потому что его тоже в спешке облили компотом. Компот был
сладкий и липкий, и очень понравился ежику. Барсучиха пригласила
спасателей на кухню и попотчевала их от души.
- Вот, - прошептал Колючка котенку на ухо. - Вот она, настоящая принцесса!
Барсучиха очень смутилась. Она даже покраснела бы, но звери не краснеют.
Поэтому она только мяла оборочки передника и скребла задней правой лапкой
пол, пока ежик на коленях, как это принято в сказках, просил ее руки. К
свадьбе барсучиха наготовила булочек с марципанами и эклеров - целое
блюдо. Отыскала рецепты в поваренной книге. И, разумеется, на радостях
пригласила на угощение принцессу. Они бы и колдуна пригласили, только вот
нигде не могли его найти. Зато, почуяв запах свежайшей сдобы, сбежались из
темных углов все козни и заклинания и, когда наелись как следует, стало
ясно, что они белые и пушистые - правда, вовсе не такие белые и пушистые,
как отдохнувший и умытый Тишка, но тоже вполне ничего. Устроили танцы. И
счастливый Колючка, глядя на принцессу, никак не хотел поверить, что
именно она - королевская дочь, и все еще слегка ее боялся.
А под конец праздника заклинания пошушукались с молодоженами и сделали
Тишке с Пинькой удивительный подарок. Они наколдовали корабль! Правда,
очень маленький, но зато самый настоящий - от киля до клотиков и от
кончика бушприта до кормы. Паруса поднялись, поймав попутный ветер, и
корабль с маленькой, но очень отважной командой отправился возвращать
принцессу папе-королю. А барсучиха, Колючка и все-все заклинания мокрыми
от слез носовыми платочками махали им вслед.
13.07.01 - 31.08.01
Катерина Ракитина, Гомель