Код произведения: 15048
Автор: Антонова Саша
Наименование: Продавец фокусов
Саша Антонова.
Продавец фокусов
---------------------------------------------------------------
Copyright Саша Антонова
Date: 14 Oct 2002
E-mail address: [email protected].
Иронический детектив
Издательство: Российский государственный гуманитарный университет,
Москва, 2002 год.
ISBN 5-7281-0632-3
---------------------------------------------------------------
Глава 0
- Проходи, - сказала Любаша и втянула меня в прихожую.
Она метнулась к зеркалу и сосредоточилась на завершающих мазках
макияжа. Тоненькой кисточкой Люба выводила контур алых губ. Ресницы, длиной
в ладонь, угрожающе загибались вверх, веки украшала сложная
сюрреалистическая композиция. Пряди стриженых под каре темно-русых волос
были уложены с тонко рассчитанной непринужденностью. Судя по всему, Любаша
собиралась на очередное свидание. Она поправила обтягивающее трикотажное
платье под плащом, застегнула сапоги и принялась хлопать себя по карманам в
поисках ключей.
- Хорошо, что зашла, - схватила она сумочку и бросилась на поиски
зонтика. - Я и так уже безбожно опаздываю, а эта тетка где-то застряла. Жду
ее уже целый час. Мария, будь другом, посиди у меня, подожди ее, а?
- Кого ждать-то? - вздохнула я, зная, что отказать не смогу.
- Женщина придет по объявлению, смотреть фикус. Я его продаю... Черт,
придется брать такси...
- Как, ты решила продать фикус?
- Надоел, сил нет, баобаб чертов! Всю комнату заполонил, в джунглях
живу, на балкон продираюсь в пробковом шлеме, как охотник за тиграми!..
Тетке товар хвали, скажи, что редкий экземпляр, "черный принц" называется.
Жутко полезный, испускает фитонциды убойной силы, любит ласковое обращение.
Проси за него пять тысяч рублей. Будет торговаться, соглашайся на две
тысячи, но не меньше.
- Кто же его купит за такие сумасшедшие деньги?
- С руками оторвут! Новые русские понастроили себе дворцов с
оранжереями, а где взять вечнозеленую растительность такого масштаба? Это
вам не герань в горшочке!.. Все, я полетела... Будешь уходить, дверь просто
захлопни... - и она вихрем исчезла из прихожей.
В квартире наступила тишина. Я прошла в комнату, все еще прижимая к
животу удлинитель с переходником, который я по-соседски брала взаймы у
Любаши. Фикус произрастал в неподъемной кадушке и производил на неокрепшие
людские души сильное впечатление. Сколько дереву лет - никто не знал, так
как оно перешло Любаше по наследству от прежних жильцов. Из земли, затянутой
мхом, выпирал ствол, диаметром в пол-обхвата, кора во многих местах
потрескалась и коробилась складками. Могучие ветви с громадными глянцевыми
листьями темно-зеленого, почти черного цвета, закрывали шатром треть
комнаты. Скудный свет октябрьского дня с трудом пробивался через
вечнозеленые заросли.
Оставшиеся жалкие квадратные метры жилплощади занимали тахта, покрытая
пледом леопардового окраса и заваленная декоративными подушками под тигриные
и зебровые шкуры, мини-стенка с телевизором, кресло и домашний кот полосатой
породы по имени Лаврентий Палыч.
Троекратный уверенный звонок возвестил, что потенциальный покупатель -
не робкого десятка, и не испытывает финансовых затруднений.
- На Тверской опять такая пробка была, что хоть пешком иди или в метро
спускайся! - объявила дама гренадерской комплекции в красном пальто из
альпаки.
От оранжевых перьев на ее голове исходила удушливая волна
парикмахерского амбре, а во рту сиял полный боекомплект золотых зубов. Не
женщина, а "лесной пожар".
- Я по объявлению, - выхватила она из сумочки жестом фехтовальщика
свернутую в трубку газету. - Он у Вас настоящий?
- Настоящий, - заверила я.
- Действующий?
- Вполне.
- Им уже пользовались? - пронзила меня тетка настороженным взглядом.
- Д-да, - промямлила я, ошарашенная таким набором вопросов.
- Гарантию даете?
- Ну, если Вам надо...
Женщина недовольно посопела носом.
- Сколько просите?
- Пять тысяч.
- Долларами будете брать или в пересчете? - ничуть не удивилась она
названной сумме.
- Не знаю...
- Посмотреть-то можно?
- Да, конечно, - обрадовалась я.
Мы прошли в комнату.
- Ну, показывайте! - поторопила меня дама.
- Да вот же он! - протянула я руку в сторону фикуса.
- Ага, дерево, значит...
- Да, очень редкий экземпляр, "черный принц" называется, - от души
хвалила я "чертов баобаб".
- Как работает?
- Э-э, растет...
- Я спрашиваю, как его использовать? Что с ним делать? - вонзила в меня
стилеты зрачков красная гренадерша.
- Ах, это!.. Он хорошо смотрится в оранжерее, очень полезный, испускает
фитонциды убойной силы... - что-то случилось с моим голосом, он стал совсем
тихим и тонким.
- Что, со смертельным исходом? - почему-то обрадовалась тетка.
- Нет, что Вы, - испугалась я. - Все живы.
- Я понимаю, Вы набиваете цену, - сердито насупилась женщина. - Десять
тысяч долларов, Вас устроит?
- Вполне... - промямлила я.
- Так в чем же фокус Вашего фокуса? - громыхнула литаврами дама.
- Это не фокус, это фикус... - совсем растерялась я.
- Что значит не фокус? Что значит фикус! У Вас в объявлении что
написано? Продаю фокус! Вот и продавайте!!! - лицо "Лесного пожара"
покрылось пятнами под цвет пальто, голос сорвался на визг, и она угрожающе
взмахнула у меня перед носом газетной рапирой.
Я выхватила из ее рук печатный лист и легко нашла объявление,
обведенное красным фломастером: "Продается фокус. Звонить вечером", и
значился домашний номер телефона Любаши.
- Здесь опечатка. Вместо "фикус" написали "фокус", - виновато
оправдывалась я.
- Что ж Вы мне голову морочите! - обиделась дама и ринулась на выход,
нервно вытаскивая из сумочки сотовый телефон. - Вася! Здесь облом! - заорала
она в трубку, и голос ее прокатился эхом по всем лестничным пролетам. -
Придумай для аудиторов что-нибудь другое!
Дверь хлопнула, наступила тишина. Лаврентий Палыч приоткрыл один глаз и
шевельнул кончиком хвоста, подумал и улегся головой к другому подлокотнику
кресла. Я опустилась на тахту, растерянно хлопая глазами. Вот так фокус с
этим фикусом!
Телефон подал признаки жизни, и звонки посыпались непрерывным потоком.
Первым позвонил строгий пенсионер и поинтересовался, состою ли я в обществе
иллюзионистов, и есть ли у меня лицензия на продажу аттракциона и
спецоборудования. Потом хихикающий подросток уточнял, какого размера "этот
самый фокус", и работает ли он от сети. Следом позвонил фланирующий в
телефонном пространстве плейбой и пытался назначить свидание у Большого
театра. Старушка с дефектом слуха добивалась подробностей о новом сорте
крокусов.
Устав объяснять бестолковым гражданам, обстоятельства возникновения
недоразумения, я отключила телефон и направилась к себе, в тишину.
Я открыла дверь, шагнула на лестничную площадку, и нос к носу
столкнулась со шкафоподобным мужчиной, который сверял номера квартир с
записью на клочке бумаги. Вслед за ним поднимался по лестнице еще один
гражданин таких же габаритов. Охватив взглядом их покатые плечи в кожаных
куртках, чуть кривоватые ноги в спортивных, одинакового покроя, брюках с
лампасами и характерные лица, не обезображенные интеллектом, я подумала,
что, ребята, скорее всего, оказались здесь не случайно.
Тот, который умел читать, осклабился в приветливой ухмылке, если я
правильно поняла его мимику.
- Твое объявление? - вежливо поздоровался он.
"Шкаф" подышал на перстень в виде черепа, который украшал безымянный
палец на правой руке, и больше напоминал кастет, чем ювелирное изделие,
бережно потер его об свитер на животе и нетерпеливо уставился на меня.
- Мое, - прошептала я, с трудом проглотив комок в горле.
Дяденьки, не дожидаясь приглашения, протопали в квартиру. Я же лишь
тяжело вздохнула, понимая, что объяснить им различие между "фокусом" и
"фикусом" будет непросто. Ребятки сгрудились в комнате и нерешительно
оглядывались по сторонам.
- У тебя какой? - изысканно начал разговор тот, который был с перстнем,
второй манекеном возвышался рядом.
Внутренний голос услужливо подсказывал мне, что мои сорок девять
килограммов не соответствуют весовой категории визитеров, и сопротивляться
бесполезно.
- А вам какой нужен? - сделала я хитрый ход.
- Ну, этот... как его... - с трудом подбирал слова старшенький. - Чтобы
человека в шкаф посадить, а его там уже нету, или бабу в сундук запер, а
оттуда тигр выходит, а еще можно, чтоб в одну дверь вошел, а вышел в другом
месте...
- А я в цирке видел, как телку на спинки стульев кладут, стулья
убирают, а она так и висит. Во клево! - встрял второй.
Они вопросительно уставились на меня.
- Нет, - изобразила я горькое разочарование. - У меня другой.
- Давай другой, - покладисто согласились братки. - Мы и его в дело
пустим.
- Ну, берите, - махнула я рукой. - Так и быть. Вот он.
Я гордо приобняла фикус, а добры молодцы раскрыли рты.
- Мать честн я! - удивился один. - А поменьше нет?
- Не хотите брать - не надо, - обиделась я.
- А чего с ним делать-то?
- Ставите в зимнем саду, окружаете лаской и заботой, а он испускает
фитонциды убойной силы.
- Что, наповал? И никакого криминальника? - обрадовались они.
Однако, тот, который был за старшего, дернул щекой и нехорошо прищурил
глаз.
- Почему продаешь? Может он с дефектом?
- Больше не нужен, - потупилась я.
Ребята уважительно посмотрели на дерево.
- Сколько хочешь? - подошли мы к самому деликатному моменту.
Я еще раз оценила габариты посетителей и вспомнила, что Христос велел
делиться.
- Оплата по факту, через месяц, десять тысяч долларов. Но гарантий не
даем, - смело объявила я, пребывая в полной уверенности, что больше никогда
этих покупателей не увижу, и оплачивать Любашин фикус мне придется из
собственного кармана.
Ребятки обрадовались и попросили написать подробную инструкцию
применения. Я устроилась за кухонным столом и на тетрадном листочке в
клеточку вывела основные пункты по уходу: использовать только в оранжереях и
зимних садах, обращаться ласково, поливать один раз в неделю, не допускать
прямого попадания солнечных лучей, протирать листья мокрой губкой один раз в
две недели.
На кухне мне хорошо было слышно, как братки продумывали стратегию и
тактику транспортировки фикуса, выдавая при этом на-гора матерные
виртуозности такой плотности на кубометр объема, что даже Лаврентий Палыч не
выдержал и покинул излюбленное кресло.
Ребятки вызвали по мобильнику сотоварищей с грузовиком-трехтонкой на
подмогу. Выпучив глаза и налившись краской от натуги, им удалось с третьей
попытки оторвать кадушку от пола. Во время выхода на лестничную площадку,
новые владельцы "черного принца" исполнили несколько замысловатых
телодвижений, напоминавших страстный танец "ламбада". Один из них пыжился
под кадушкой, а другой - бережно поддерживал могучий ствол. Вынос дерева
состоялся при значительном скоплении народа. Счастливые обладатели
экзотического растения создавали такой шумовой эффект, что все население
подъезда вывалило из квартир, в надежде полюбоваться на свадьбу, похороны
или драку, на худой конец.
Любашина квартира располагалась на третьем этаже в добротном доме
сталинской постройки. Этажи - высокие, полноценные, поэтому все шесть маршей
лестницы ребятки преодолели в несколько приемов. Не обошлось и без травмы.
Где-то на уровне второго этажа кадушка выскользнула из рук носильщика и
угодила тому по ноге. Стены дома содрогнулись от мощного потока междометий.
Соседи сочувственно качали головами и цокали языками. Я руководила выносом,
но издалека, с интервалом в лестничный пролет. Голосом школьницы я робко
просила сверху:
- Мальчики, осторожнее. Он очень нежный!..
Мои пожелания, как писк комара, терялись в утробных возгласах и
раскатах громоподобных комментариев, метавшихся между стенами подъезда.
Гурьбой мы вывалились во двор, куда уже въезжал солидный самосвал, по самую
крышу заляпанный строительной грязью. Еще "двое из ларца, одинаковых с лица"
выскочили из кабины и под дружные переборы редких по силе убедительности
неологизмов загрузили фикус в кузов. Забыв попрощаться, вся компания
покинула двор, лишив соседей бесплатного развлечения.
Я вернулась в Любашину квартиру и оценила урон, нанесенный
эмоциональными покупателями: покосившаяся люстра, сорванная со стены вешалка
с вещами, а в целом - неплохо. На месте, где стоял "чертов баобаб", паркет
просел и почернел, между деревянными плашками виднелись какие-то отростки,
как будто дерево пустило корни через кадушку.
Лаврентий Палыч усердно намывал гостей, сидя в кресле. Я погрозила ему
пальцем:
- Товарищ Берия, следует соблюдать осторожность в вопросах
гостеприимства, особенно, в отсутствие хозяев. Не будем шутить шутки с
такими вещами, народ нас не поймет...
Зная, что Любашино свидание может затянуться до утра, я задала
баночного корма коту, и с чувством выполненного долга вернулась к себе, на
четвертый этаж.
Моего отсутствия баба Вера не заметила. Из ее комнаты доносились
выстрелы, крики и душераздирающие стоны - по телевизору показывали очередной
боевик. Вот, удивительное дело, баба Вера всю жизнь проработала
библиотекарем, более мирной профессии и не придумаешь. Она всегда отличалась
ровным, приветливым характером. Однако на старости лет воспылала страстью к
кинофильмам, изобилующим насилием и кровавыми разборками. Ее невозможно было
оторвать от телевизора во время передачи "Дорожный патруль", а слушать
предпочитала блатные песни по радиостанции "Шансон". Трудно представить, что
могло быть общего у худенькой старушки в байковом девчачьем халатике, с
седыми волосами, забранными в пучок на шее, и в очках, душки которых
замотаны изоляционной лентой, и хриплоголосых певцов, исполнявших тюремную
лирику под трехаккордный аккомпанемент.
- "Наши" опять победили, - сообщила баба Вера, распахивая дверь на
кухню.
Вообще-то, она мне вовсе не бабушка, а, скорее, тетушка, но в семье у
нас все ее так звали испокон веков. Примерно год назад мы с бабой Верой
съехались в ее трехкомнатные приватизированные хоромы по причине
одиночества. Надо сказать, что в быту она человек неприхотливый, душевный и
деликатный, если не считать ее маниакального желания выдать меня замуж и
увидеть внуков еще при жизни. По этому поводу у нас иногда возникают
небольшие недоразумения, но до перестрелки дело не доходит. Баба Вера
необоснованно считает, что в свои двадцать девять лет я уже засиделась в
девицах, достигла критического возраста, и, если дело не сдвинется с мертвой
точки, то куковать мне в старых девах и доживать свой век в приживалках,
подобно ей.
Моя точка зрения кардинальным образом отличалась от бабы Вериной, но
лишь потому, что с достойными претендентами на мои руку и сердце ощущались
перебои. Попросту говоря, претендентов не было. Да и откуда им взяться, если
работала я после аспирантуры на кафедре хлебопечения Института пищевой
промышленности. Весь институт - одни женские лица, а если, где и промелькнет
некто противоположного пола, то на него без слез не взглянешь. Да, баба Вера
права: я слишком разборчива, но о вкусах не спорят.
- Свидетелей надо убирать! - назидательным тоном сказала баба Вера,
размачивая овсяное печенье в чае по причине отсутствия своих зубов и
присутствия вставных челюстей. - Нельзя доверять посредникам - от них одни
неприятности... Что за шум был в подъезде? Опять лифт отключили?
- Любаша продала фикус. Грузчики выносили его из квартиры, - поведала я
краткое содержание событий.
Слава Богу, баба Вера не проявила интереса к фикусу, а принялась
пересказывать сюжет боевика в лицах.
Любаша заявилась утром, часам к девяти. Косметика на ее лице
отсутствовала, в глазах плескалась вселенская снисходительность, а в
движениях ощущалась некоторая заторможенность. Без защитной окраски на лице
она выглядела среднестатистической женщиной неопределенного возраста - серые
глаза, курносый нос, пухлые щеки. Однако у Любаши был дар: она умела
накладывать косметику, да так, что родная мама не узнает. Свой талант она
применяла на практике, работая визажистом в косметическом салоне, чем
эпатировала генеральскую родню, прочившую ей блестящую карьеру после
окончания Иняза.
- Ах, как я устала, - томно вздохнула Любаша. - Мужик, что надо! А,
главное, он влюблен в меня по уши. Со дня на день жду приглашения замуж...
Надо будет отнести в химчистку свадебное платье и фату.
Моя соседка к тридцатипятилетнему возрасту уже успела три раза побывать
в женах, и каждый раз очень удачно для противоположной стороны. У Любаши
была какая-то необъяснимая тяга к провинциальным брачным аферистам. В пылу
африканских страстей она прописывала возлюбленных мужей на своей жилплощади,
а после развода занималась разменом и меняла место прописки. В результате
квадратные километры роскошной генеральской квартиры на Кутузовском
проспекте усохли до квадратных сантиметров однокомнатной клетушки в районе
Сокола.
- "Чертов баобаб" ушел на "ура"? - вспомнила Любаша о цели своего
визита.
- Да, забрали без хлопот. Вот только, дали за него всего тысячу рублей,
- достала я из собственных закромов последние две купюры по пятьсот рублей.
- С паршивой овцы - хоть шерсти клок, - утешила она меня. - Да! У меня
к тебе просьба. Мы завтра с моим милым улетаем к нему на родную землю, в
Сочи. Знакомиться с мамой. Присмотри за Палычем, ладно? А эти деньги пойдут
ему на банки "Вискас", - вернула она купюры. - В Сочи на три ночи! На три
ночи в Сочи-и! - пропела она не своим голосом и растворилась в подъездном
полумраке.
Я вспомнила, что пора собираться на работу - у меня лекция на третьей
паре, и поскорей выбросила из головы дурацкую историю с фикусом.
И напрасно! Это был всего лишь пролог к событиям жутким, кровавым и
труднообъяснимым, как раз во вкусе бабы Веры.
Глава 1
Свое продолжение история получила дней через десять. В тот день моя
голова была занята предстоящими ноябрьскими праздниками. На кафедре
готовились к грандиозной вечеринке, посвященной пятидесятитрехлетию декана.
Меня выдвинули на почетную роль казначея и поручили обеспечить торжество
десертом. Вот я и прикидывала, возвращаясь домой с работы, что лучше: один
торт, но большой, или несколько, но маленьких?
Я благополучно миновала арку, обходя и перепрыгивая знакомые лужи на
автопилоте, и обнаружила в родном дворе черный "Ленд-крузер", который
перегораживал тротуар рядом с подъездом. С другой стороны автомобиля влажно
блестело грязевое болото, труднопреодолимое в осенних сапожках на шпильке.
Посылая проклятия на голову владельца транспортного средства, я
приготовилась изобразить прыжки Тарзана вдоль стены дома. Однако дверцы
машины распахнулись, и на землю десантировались два гориллообразных
существа. Я выставила раскрытый зонтик щитом и усердно копалась в сумке в
поисках баллончика со слезоточивым газом.
- Тебя-то нам и надо, - весело обнажил клыки один из них.
Он дыхнул на перстень в виде черепа и нежно потер его об свитер на
груди. Мне стало совсем худо. Похоже, что фокус с фикусом не удался,
фитонциды не проявили своей убойной силы, и братки вернулись с твердым
намерением отстоять права потребителей или потребовать гарантийного ремонта.
- Слышь, сработало, - порадовали они меня. - И двух недель не прошло.
Держи, как договаривались - по факту.
Старшенький небрежным жестом вынул из внутреннего кармана кожаной
куртки газетный сверток и сунул его в мою сумку. Потом наклонился поближе,
дернул щекой и сказал:
- Ежели чего еще будет, звони мне на мобильник. Поняла?
- Ага, - случайно вырвалось у меня.
Ребятки вскочили в свое средство передвижения и лихо рванули с места,
расплескав половину лужи на мои сапоги.
Баба Вера встретила меня на лестничной площадке в полной боевой
готовности: со скалкой в одной руке и свистком дружинника - в другой.
- Ф-ух, я уж собралась бежать, тебя выручать, - воинственно размахивала
она скалкой.
Я представила себе щупленькую бабу Веру, которая и на улицу почти не
выходит по причине артрита, по-чапаевски атакующей гориллоподобных братков,
и развеселилась.
- Машина эта уже больше часа под окнами стояла. Чего они от тебя
хотели? - суетилась она вокруг меня, пока я мыла сапоги.
- По факту заплатили за фикус. Понравился он им очень.
Я достала сверток из сумки и развернула газету. Десять тысяч долларов,
как и было обещано, лежали ровной стопкой сотенными бумажками. Сверху
красовался листок бумаги из блокнота. Мы с бабой Верой стукнулись лбами,
одновременно схватив записку. "Виктор Иванович" - лаконично сообщалось
печатными буквами, а также прилагался номер телефона.
- Мария, - обмякла на табуретке баба Вера. - Какой позор! Ты связалась
с мафией! Признайся, ты торгуешь наркотой? Или поставляешь студенток на
панель? А может быть, ты - киллер? За что такие деньги?!
- Баба Вера! - возмутилась я. - Нельзя смотреть столько детективных
фильмов! Это деньги не мои, а Любашины... - и я рассказала ей всю историю
про фикус и фокус.
Тетушка зябко передернула плечами и поплотнее запахнула шерстяную
кофточку, ловко заштопанную на локтях, воротнике и спине.
- Холод собачий, а они еле топят... - проворчала она. - Когда Любаша
возвращается из предсвадебного путешествия?
- Вчера звонила, сказала, что после праздников. А там - кто знает,
вдруг ее в Сочи пропишут?
Баба Вера достала из холодильника бутылку кефира.
- Ты вот что, деньги Любаше не отдавай, они тебе причитаются за
моральный ущерб во время продажи фикуса, - разлила она белую жидкость по
чашкам. - Хорошо бы выяснить, доллары настоящие или фальшивые? В передаче
"Умелые руки" рекомендовали поджигать купюру. Настоящие - горят черным
пламенем... Нет, не будем поджигать, жалко... Вот, одну бумажку завтра в
обменном пункте поменяешь, а остальные - спрячем, в приданое тебе пойдут...
Ну, обмоем прибыток!
Мы чокнулись чашками с кефиром.
- Куда бы их спрятать? - задумчиво промокнула баба Вера губы тряпочкой
из старой наволочки, которую она использовала в качестве носового платка. -
Во всех фильмах бандиты не любят расставаться со своими денежками надолго.
Ага! Неси рюкзак с нитками из кладовки!
В нашей квартире имелась замечательная темная комната, попросту -
кладовка. И чего там только не было!.. Баба Вера, воспитанная в строгих
правилах тотальной экономии, никогда ничего не выбрасывала. В чемоданах,
коробках, ящиках и мешках хранились удивительные вещи, начиная с чепчиков и
пинеток неизвестных младенцев и заканчивая полотером с ручным приводом. А
главное, тетушка помнила, где что лежит!
В застиранном до белесого цвета брезентовом рюкзаке, с которым ходил в
походы на заре молодости ее покойный муж, баба Вера держала клубочки
разноцветной шерсти, смотанные из тех изделий, которые не подлежали
хранению, даже по тетушкиным меркам.
Среди клубков пряжи я обнаружила свернутую в трубочку школьную тетрадь,
скромно озаглавленную: "Мои гениальные мысли о Вечном". Баба Вера взглянула
на титульный лист и иронично хмыкнула.
- Петр Силантьевич, царствие ему небесное, на закате дней баловался.
Вряд ли это может быть интересно. Положи куда-нибудь, я потом приберу.
Из любопытства я открыла первую страничку, где корявые буквы
разбегались вкривь и вкось, и прочла: "Боже мой! Неужели никто до этого не
додумался за две тысячи лет?! Непостижимо! Стоит внимательно вникнуть в
текст "Нового Завета" и все встает на свои места! Я знаю, что произошло на
Земле в тот день, когда воскрес Иисус Христос!..".
Я отложила тетрадь и решила при первом же удобном случае выяснить, что
же случилось на Земле в тот день, когда воскрес Иисус Христос. Баба Вера
вынула из аптечки пачку импортных горчичников и завернула их в газетный лист
из-под долларов. "Кукла" получилась - на зависть мошенникам-кидалам. Купюры
мы сворачивали в плотные прямоугольнички и наматывали на них нитки.
За этой кропотливой работой мы скоротали вечер. Баба Вера смаковала
подробности продажи дерева, возмущалась нерадивости наборщиков, допустивших
досадную опечатку, удивлялась, зачем солидным людям мог понадобиться фикус с
фитонцидами убойной силы, смеялась над эпизодом выноса дерева, придерживая
рукой вставные челюсти, чтоб не выпали, и строила планы относительно моей
гипотетической свадьбы с учетом нежданно привалившего материального
благополучия.
- Как там Лаврентий? Не скучает без Любаши? - поинтересовалась баба
Вера, как всегда, неожиданно меняя тему разговора.
- Не скучает: ест да спит. Поправился в боках. Вот только балуется без
присмотра: дверцы кухонных шкафчиков открывает и шастает там. Пойду,
проведаю его, - распрямила я уставшую спину.
Кот встретил меня довольным урчанием. Я насыпала ему новую порцию
сухого корма, размяла содержимое консервной банки, обновила воду в миске и
почистила пластмассовый ящик с песком. Кухонные шкафчики были закрыты,
Лаврентий Палыч вел себя прилично. Я попрощалась с полосатым хозяином дома,
который почему-то не торопился набрасываться на еду, а пошел провожать меня
в коридор. Взявшись за ручку двери, я остановилась в нерешительности: что-то
в Любашиной квартире было не так. Мы с Палычем вернулись в комнату,
заглянули на кухню, еще раз проверили туалет и кладовку. Что-то не так!
И тут меня осенило: след из-под кадушки с фикусом! Его не было! После
выноса дерева, на полу остался черный круг, а сейчас на паркете красовалось
светлое пятно. Я опустилась на колени и дотошно обследовала место
происшествия. Кто-то аккуратно отциклевал поврежденный участок.
- Товарищ Берия, мы не можем мириться с такими упущениями в работе... -
уселась я на пол и еще раз ковырнула ногтем деревянные плашки.
Кот пристроился рядом и тоже уставился на пол немигающим взглядом.
- Лаврентий Палыч, Вы кого в квартиру приглашали? Аккуратнее надо быть
со знакомствами. Вот, пожалуйста, кусок паркета вынесли... Так и остальное
упрут... Шуба!!! - вскочила я на ноги и бросилась в кладовку.
В отличии о бабы Веры, Любаша использовала темную комнату в качестве
стенного шкафа и хранила там свои многочисленные наряды, самым ценным
предметом из которых была норковая шуба неземной красоты: роскошное манто
жемчужного цвета. Шуба была на месте, висела в чехле, как ни в чем не
бывало!
Я вернулась в комнату и обессилено опустилась в кресло. Палыч
воспользовался моим замешательством и вспрыгнул на колени. Я машинально
гладила его спину и перебирала в голове всевозможные варианты загадочного
происшествия. Вариантов набиралось немного. В результате долгого раздумья я
пришла к выводу, что Любаша договорилась с мастером-циклевщиком, а меня
забыла предупредить о предстоящих ремонтных работах.
- Товарищ Берия, поручаю Вам важное задание: проследите за
тщательностью выполнения ремонта. В случае необходимости примите
соответствующие меры, но не допускайте перегибов и искажений линии партии, -
почесала я полосатого зверя за ухом.
Лаврентий дернул головой и жалобно мяукнул. На пальцах у меня осталась
какая-то липкая жидкость желтоватого цвета.
- Птенчик ты мой, - расстроилась я. - Что, опять ухо загноилось?
Палыч иногда страдал этой труднообъяснимой хворью. Любаша сбилась с
ног, таская его по ветеринарам. Те не могли дать ответ о причинах недуга,
сваливали все на нервную почву.
- Ладно, собирайся. Ко мне жить пойдешь. А завтра после работы отвезу
тебя в ветлечебницу.
Лаврентий Палыч недовольно фыркнул, видимо, считая обращение на "ты"
непростительной фамильярностью.
Из комнаты бабы Веры неслись страстные вздохи и скрип кроватных пружин.
Тетушка опять смотрела эротику. Вот удивительное дело, достигнув почтенного
возраста, когда количество прожитых лет делает качественный скачок и
переходит в разряд мудрости, баба Вера не утратила романтических иллюзий.
Она с упоением рыдала над мексиканскими сериалами и переживала за героинь
примитивных мелодрам с порнографическим уклоном. "Ах, какая любовь!" -
протирала она стекла очков, запотевших от накала страстей.
- Мария, это ты? - крикнула баба Вера из своей кельи. - Запри дверь на
засов. Сейчас в "Криминале" сказали, что скоропостижно скончался почетный
вор в законе по кличке Куприян. Несчастье произошло в зимнем саду загородной
резиденции, личный врач поставил предварительный диагноз: отравление
фитонцидами.
Глава 2
Студентки с платного курса совершенно отбились от рук и не желали
познавать технологию хлебопечения. Они сорвали лабораторную работу, замесив
тесто с таким количеством дрожжей, что все содержимое расстойника вывалилось
наружу, и затопило аудиторию. Я в сердцах наставила им "неудов", за что
получила выговор от завкафедрой и наслушалась "лестных" эпитетов в свой
адрес от уборщицы.
Короче, день не задался с самого утра.
Наскоро перекусив с бабой Верой рассольником, котлетой с гречневой
кашей и компотом из сухофруктов, я затолкала Лаврентия в хозяйственную сумку
в надежде успеть в ветлечебницу до закрытия.
Тротуар у подъезда перегораживал уже знакомый "Ленд-Крузер" с
тонированными стеклами.
Ну, вот, пожалуйста! Баба Вера как в воду глядела: братки вернулись за
деньгами. Либо почетный вор в законе ожил, либо предварительный диагноз
оказался ошибочным, и причина смерти незабвенного Куприяна выглядела более
прозаично: пуля в черепе или нож в сердце.
Стекло опустилось, и знакомый голос позвал из поднебесья:
- Слышь, садись, подвезу.
Я прикинула в уме две возможности: меня пристрелят на глазах у бабы
Веры, и вызовут у нее тем самым сердечный приступ, или сделают это в другом
месте, и выбрала второй вариант. На всякий случай, я помахала рукой в
направлении наших окон на четвертом этаже, зная, что бдительная тетушка уже
записывает номер машины, и храбро вскарабкалась на переднее сидение шикарной
"тачки".
"Шкаф" был один.
- Тебе куда? - галантно сплюнул он в открытое окно.
- На Октябрьское поле, в ветлечебницу, - ответила я и не узнала своего
голоса, такой он был писклявый.
Браток кивнул головой и включил зажигание.
- Как звать-то?
- Маша.
- Да не тебя, а кота.
- Лаврентий Палыч, - солидно представила я полосатого страдальца,
усатая морда которого выглядывала из сумки.
Водитель уважительно кивнул головой и включил музыку на полную
громкость. Мы двинулись в путь под бравурные раскаты "Полета валькирий"
Вагнера в исполнении симфонического оркестра. Браток вел машину мастерски:
выезжал на встречную полосу, подрезал другие иномарки и распугивал "Жигули".
Я вцепилась в сумку с котом и боялась выдохнуть. Лаврентий не подавал
признаков жизни. Видимо, тоже струхнул и, смирившись со своей участью,
прикинулся дохлым для профилактики.
Как это ни странно, до ветлечебницы мы добрались живьем. Я вывалилась
из "Ленд-Крузера" и безвольно потащилась вслед за водителем-самоубийцей.
К врачу была очередь, причем безнадежная. В тесном предбаннике
толпились школьницы с хомяками и кроликами, пенсионеры с собаками,
домохозяйки с котами и один мужчина с толстым питоном. Вокруг мужчины
наблюдалось некоторое свободное пространство. Владельцы разнокалиберной
живности косились на него с опаской и крепче прижимали к себе хворых
питомцев.
"Шкаф" уверенно раздвинул толпу плечами и поплыл к кабинету.
- Куда Вы, мужчина! Здесь очередь! - запротестовал один из пенсионеров.
- Завянь! - вежливо извинился мой спутник.
Пенсионер завял.
В кабинете сидел доктор в несвежем халате и с глазами уставшего от
жизни сенбернара. Закаленная российским бытом домохозяйка жаловалась ему на
здоровье злобного мопса.
- Кыш, - нежно дыхнул на свой перстень браток и дернул щекой.
Домохозяйка схватила мопса в охапку и молча ретировалась.
Дальше последовала душераздирающая сцена обследования больного уха
Палыча. Мы со "Шкафом" держали обезумевшего кота, который издавал тигриный
рык, змеиное шипение и волчий вой. Откуда в обыкновенном домашнем коте могла
взяться такая дьявольская сила, сказать не могу. Но мой добровольный
помощник налился румянцем и вспотел от напряжения. Доктор прочистил
Лаврентию ухо, вколол в холку антибиотик и выписал солидную пачку рецептов.
Я расплатилась и, стараясь не встречаться глазами с посетителями
ветлечебницы, выбежала на свежий воздух. Распаренный браток выпал следом,
вынул из кармана сигареты и судорожно затянулся.
- Спасибо, Виктор Иванович, - вспомнила я, как зовут моего спутника.
- Да, Витюхой меня зови, чего там, - стряхнул он пепел мизинцем. - Вот
садюга этот ветеринар! Что он с ним творил, а? Я понимаю, утюг на живот
пристроить, если острая необходимость, или зубы выбить, если опять молчит,
ну, в сортир мокнуть, если совсем партизан, но, чтобы уши выворачивать!..
Вот подлец!
Витек исходил праведным гневом и нервно смолил сигарету в кулак. Туман
панического страха исчез из моих глаз, и я смогла рассмотреть человеческие
черты на его лице: слегка перебитый крупный нос, глаза с ленинским прищуром,
мощный подбородок и короткая стрижка темных волос. Баба Вера оценила бы его
по достоинству.
Объединенные общими переживаниями, мы загрузились в машину и так лихо
вырулили на дорогу, что мелкие отечественные автомобили прыснули из-под
колес клопами. Наше стремительное передвижение сопровождалось грохотом
увертюры к опере "Жизнь за царя".
Рядом с моим домом концерт классической музыки был прерван треньканьем
мобильника. Витек выключил радио и с недовольной физиономией приник ухом к
телефону:
- Ну!
Еще несколько раз "нукнув", он притормозил около арки моего дома.
- Ты Палыча береги, - заботливо покрутил он пудовым кулаком у меня
перед носом и, не дожидаясь благодарностей с моей стороны, пришпорил своего
"коня".
Еще не было и восьми часов вечера, а темнота на улице была почти
полная. Редкие фонари, подернутые дымкой мелкого колючего дождя, отсвечивали
лунными дорожками в лужах. Окна домов были плотно задрапированы
светомаскировочными шторами, как будто диктор с голосом Левитана объявил по
громкоговорителям воздушную тревогу. Только нахохлившиеся собачники упорно
выгуливали своих питомцев, оживляя урбанистический пейзаж.
Проход под аркой выглядел, как Абсолютно черное тело. Не знаю,
подчинялось ли в нем распределение энергии закону излучения Планка, но
температура моего тела перераспределилась странным образом: руки и ноги
превратились в ледышки, а спине стало жарко. Боязливо шаря глазами по
сторонам, я прижала к себе сумку с Лаврентием, и ступила под каменные своды.
Под ногами хлюпали лужи. Эхо от моих шагов звучало гулким буханьем. Мне
мерещились гроздья летучих мышей под арочным перекрытием и коварные вампиры,
поджидающие в темноте запоздалых прохожих.
Впереди что-то шевельнулось, и голос с ярко выраженной алкогольной
модуляцией спросил:
- Закурить не найдется?
Я пискнула и рванула вперед, не разбирая дороги, но далеко убежать - не
получилось. Пьяный вампир уцепился за рукав куртки.
- Ты куда? А поговорить?..
Дальнейшее помню, как в тумане. Я вырывалась, вампир требовал
понимания, Палыч орал в сумке благим матом, то ли подавал голос в защиту
одиноких женщин, то ли в пылу борьбы я задела его больное ухо.
В минуты опасности люди реагируют двумя способами: кричат от страха или
теряют голос. Я отношусь ко второй категории. Горло перехватил речевой
спазм, и зов о помощи застрял на полпути. Уши тоже заложило, и звуки
доносились до меня, как через подушку.
О том, что пришло избавление, я поняла не сразу. Вдруг оказалось, что
пьяный вампир испарился, я сижу на асфальте, а надо мной кто-то наклонился,
и терпеливо спрашивает:
- Девушка, с Вами все в порядке?
- Кажется, да... - засомневалась я.
Благородный спаситель подхватил меня подмышки и поставил на ноги.
- Разве можно ходить вечером в одиночестве в таких местах! - ворчал
рыцарь совсем, как баба Вера.
- Я не одна, а с Лаврентием, - оправдывалась я, ощупывая руки и ноги в
поисках увечий.
- Хорош Ваш Лаврентий. Сбежал с поля боя, бросив Вас на произвол
судьбы. Грош цена такому Лаврентию!
- Ой! Он действительно сбежал! - подняла я с асфальта похудевшую сумку.
- Лаврентий Палыч! - заметалась я под аркой.
- Лыч, лыч... - ответило мне эхо.
Улица выглядела вымершей, кота нигде не было видно. Во дворе тоже было
пустынно, как будто мы уже пережили третью мировую войну.
- Может быть, он уже дома сидит, чай пьет? - спросил рыцарь в доспехах
из джинсов и куртки-канадки нараспашку.
Оказалось, что он тоже бегает со мной рядом, принимая участие в поисках
Лаврентия.
- Вряд ли, у него нет ключей от квартиры, - усомнилась я. - Да и чай он
не любит.
- Какой он на вид? Сколько лет? Во что одет? - уточнил спасатель.
- Усатый, с забинтованным левым ухом. Сколько лет - не знаю, но
выглядит достаточно взрослым. Одет в шкуру, полосатую, - сосредоточенно
перечисляла я приметы.
- Он что, неандерталец? Почему одет в шкуру?
- Да во что ж ему еще быть одетым?! - возмутилась я его бестолковости.
- Девушка, может быть Вас в травмопункт отвезти? - осторожно предложил
благородный спасатель беззащитных и обездоленных.
Мы как раз прочесывали квадрат в районе детской песочницы.
- Лаврентий Палыч! - безнадежно позвала я в последний раз. - Кис, кис,
кис...
- Мяу! - раздался жалобный призыв о помощи с ближайшего дерева.
Лаврентий сидел на самой верхотуре, чудом удерживаясь на тоненькой
ветке.
- О, Господи! - проворчал мужчина и сунул мне в руки свою куртку и
шарф.
Надо признать, героизм он проявил до конца, и, несмотря на отчаянное
сопротивление Палыча, снял того с насеста. Мы затолкали упирающегося кота в
сумку, и тут настала моя очередь проявить свои лучшие качества.
- Пойдемте, я забинтую Ваши кровавые раны, - предложила я, сочувственно
рассматривая царапины на его щеке и руках.
Из комнаты бабы Веры неслись предсмертные хрипы.
- Мария, это ты? - уточнила тетушка из своей кельи. - Задрай дверь на
все запоры, в программе "События" сказали, что причиной смерти Куприяна
стало отравление не фитонцидами, а цианидами.
Я послушно выполнила тетушкину просьбу, чем привела в трепет своего
благородного избавителя. Да и было чему удивиться. Дело в том, что покойный
муж бабы Веры был на все руки мастер. Еще на заре эпохи тотального увлечения
укреплением дверных коробок, он притащил откуда-то сейфовую дверь и приладил
ее вместо хлипкой прежней конструкции. На бронированном монстре имелось
поворотное колесо, как на крышках люков в подводных лодках или в
бомбоубежищах, и при желании мы могли выдержать атаку осадных орудий.
- Баба Вера, я не одна, - предупредила я, ведя раненого в кухню.
Царапины оказались пустяковыми, Лаврентий лишь попугал незнакомого
человека. Но долг гостеприимства заставил меня отнестись к обязанностям
медсестры с полной ответственностью. Поэтому я от души обработала следы
когтей перекисью водорода и наклеила на руки несколько пластырей.
При свете люстры спаситель мне понравился еще больше, чем в темноте.
Высокий рост и солидный разворот плеч я заметила еще во время поисков кота.
А сейчас с удовольствием отметила интеллигентное лицо, насмешливые глаза в
пушистых ресницах, обаятельную улыбку и ямочку на подбородке.
Предсмертные хрипы прекратились, и в двери появилась тетушка в розовом
нейлоновом халатике, мой подарок на Восьмое марта.
- Здравствуйте, молодой человек! - пропела она. - Маша, что же ты не
предупредила, мы бы достойно встретили твоего знакомого. Да, Вы садитесь,
голубчик. Маша мне много о Вас рассказывала, у Вас такая красивая машина!
Я пнула бабу Веру под столом ногой.
- Что с Вами случилось? Надеюсь, это следы не Машиного маникюра у Вас
на лице и руках? Неужели, она Вас так ревнует? Ха-ха-ха...
Я опять пнула бабу Веру под столом.
- Ах, что я говорю!.. Соловья баснями не кормят... Вот, блинчики... Еще
тепленькие! - тетушка ловко метнула на стол блюдо с горой блинов, исходивших
паром и таким запахом, что даже закружилась голова. - Откушайте... Так как
Вас зовут? - тараторила она, расставляя тарелки, перекладывая варенье и мед
в вазочки, и разливая чай в чашки.
- Илья, - ответил рыцарь, уплетая блинчики с абрикосовым вареньем.
- Баба Вера, мы познакомились только что. Молодой человек помог мне
достать Лаврентия с ветки, когда тот выскочил из сумки и забрался на дерево,
- строго сказала я, чтобы избежать дальнейших недоразумений.
Тетушка ненадолго замолкла, делая оргвыводы.
- А позвольте узнать, - не утерпела она. - Вы где-то здесь живете
поблизости или проездом оказались в наших краях?
- Я к знакомому заезжал, он здесь рядом работает.
- Вы ешьте, не стесняйтесь... Надеюсь, Вы не очень торопитесь домой, к
семье? - задала баба Вера свой излюбленный провокационный вопрос.
- Нет, не тороплюсь. У меня семьи нет, я в разводе... А блины у Вас
замечательные и варенье вкусное.
Я почувствовала, что баба Вера разочарована ответом. Разведенных мужчин
она не жаловала. "Одну бросил, значит и тебя бросит", - делилась она
житейской мудростью.
- Ну, надо же, и не засахарилось даже... - покрутила тетушка в руках
вазочку с абрикосовым вареньем. - А ведь банка с сорок девятого года стоит
на балконе.
Илья поперхнулся и потерял интерес к блинам.
Гость не стал долго засиживаться. Мы тепло простились, я даже поправила
ему на шее шарф в сине-зеленую шотландскую клетку. Он поблагодарил за
медпомощь, посоветовал не ходить в безлюдных местах в одиночку и лучше
присматривать за Лаврентием, однако, номер моего телефона не попросил... Ну,
и ладно. Не больно-то и хотелось. Это только баба Вера считает, что в таких
девушек, как я, влюбляются с первого взгляда и до гробовой доски, главное,
чтобы взгляд был правильным. Зеркало безжалостно говорило, что ничего
особенного в Марии нет: миниатюрная блондинка с хорошеньким носиком и
глазами зеленовато-коричневого цвета, но не более. Ни тебе чувственных губ,
ни египетского разреза глаз, ни роковой загадочности. В утешительных целях
тетушка утверждала, что женщина должна быть грациозным ландышем, а не
монументом, подобно статуе Свободы.
Я помыла посуду и немного послонялась по комнатам. Баба Вера, судя по
всему, смотрела фильм про каратистов, из-за двери неслись характерные
возгласы "Кей-я", звуки ударов и звон цимбал. Лаврентий Палыч благополучно
пережил стрессовую ситуацию и сладко спал на моей кровати, свернувшись
шерстяным клубком. Пристроившись рядом с ним, я раскрыла тетрадь, в которой
покойный Петр Силантьевич оставил потомкам свои гениальные мысли о Вечном:
"... в тот день, когда воскрес Иисус Христос! В этот день завершился
Эксперимент! Да-да! Я не шучу! На земле проводился Эксперимент! И Христос
был его активным участником!
Ведь что получилось? Каким-то непостижимым образом в глухой
провинциальной деревне появился Лидер, Вождь, Поэт, тонкий Психолог,
талантливый Оратор, выдающийся Экстрасенс и т.д. Более тридцати лет Он жил
тихой незаметной жизнью и вдруг принялся активно проповедовать. Что
произошло? Отчего именно в это время и в этом месте?
Ответ прост! В стране сложилась революционная ситуация. Классический
расклад: "кризис верхов", так как после смерти Ирода Великого и смещения его
наследника Архелая власть была отдана временщикам - первосвященникам
Иерусалима. Как и следовало ожидать, государственная машина пошла вразнос,
чему также способствовали и внутриполитические проблемы, происходившие в это
же время в Италии. Император Тиберий навсегда покинул Рим, а управление
страной поручил своему фавориту Луцию Сеяну.
Далее... Обострение выше обычного нужды и бедствий угнетенных классов.
Жители Палестины несли тройной гнет: отдавали часть своих скудных доходов
римским мытарям, платили десятину Иерусалиму, а также терпели притеснения от
местных землевладельцев. Ну, и, конечно же, повышение политической
активности масс: восстание зелотов под предводительством Иуды Гавлонита, а
также ряд других выступлений, которые жестоко подавлялись с помощью римских
легионеров.
Нельзя забывать и о духовном кризисе. В Палестине с каждым годом
сгущалась атмосфера мистических чаяний. Израильтяне надеялись, что вот-вот
явиться пророк Илия, совершит помазание над Посланником Божиим, и "Бог
посетит народ свой". И в этот критический момент...".
- Мария, ты проверяла сегодня Любашину квартиру? - крикнула баба Вера
из своей комнаты под звуки заключительных аккордов цимбал и победных
возгласов каратистов.
Я спохватилась, и запоздало отправилась в дозор. Кто-то выкрутил
лампочку на лестничной площадке третьего этажа, поэтому ключ в замочную
скважину попал не сразу. В квартире было темно и пахло пылью. Стоит на пару
недель покинуть жилище, и стены дома забывают своего хозяина, начинают жить
собственными интересами, неодушевленными.
В коридоре мне на глаза попалась метла. Она стояла в углу, возле
вешалки. "Что значит конкуренция и капитализм с человеческим лицом! -
порадовалась я. - Разве могли мы подумать при социализме, что рабочие
способны убирать за собой строительный мусор! Непременно вызову этих
мастеров-циклевщиков, когда соберусь обновлять лак в нашей квартире!"
Я включила свет в комнате, чтобы полюбоваться на отреставрированный
кусок паркета.
На паркет я не обратила внимания, так как в комнате имелось нечто
гораздо более впечатляющее: на полу лежал мужчина в спортивном костюме
"Адидас". Можно было подумать, что он просто прилег на минуточку, если бы не
кровавое месиво на его затылке. Рядом валялся молоток для отбивания мяса.
Глава 3
- Что случилось? - выглянула баба Вера из своей комнаты, и я поняла,
что уже нахожусь дома, стою, навалившись на дверь плечом, тщетно пытаясь
довернуть колесо запора на несуществующий оборот.
Тетушка щедро налила мне валерианки и себе накапала валокордина за
компанию. На запах тут же примчался кот и умолял взять его в долю. Баба Вера
была непреклонна, Лаврентий обиделся. Он вскочил на верхний этаж буфета и
затаился между консервными банками. Трясущимися руками я влила в себя гадкую
жидкость и попыталась связно рассказать, что произошло.
- Он лежит, голова вдребезги...
Баба Вера обновила напитки. Мы выпили и закусили вафлями. Я сделала
вторую попытку, более удачную.
- На полу, в спортивном костюме, на голове кровь, рядом кухонный
молоток, страшно.
Мы застыли в молчании. Я тряслась мелкой дрожью, а тетушка напряженно
морщила лоб. Она недоверчиво хмыкнула. В мою голову также стали
закрадываться сомнения в реальности происшествия. Где это видано, чтобы в
квартирах соседей без присмотра валялись трупы мужчин? Такое может случаться
только в кино! Баба Вера набрала номер телефона Любаши и долго вслушивалась
в длинные гудки. Понятное дело, ей никто не ответил. Хозяйка - в Сочи, трупы
по телефону не разговаривают, а убийцам не до праздной болтовни: им следы
заметать надо. Тетушка перестегнула английскую булавку, скреплявшую немного
широковатый воротник нейлонового халатика, побарабанила пальцами по столу и
сказала:
- Надо проверить!
Тетушка скрылась в кладовке, долго гремела там какими-то бидонами и
вернулась в авиационном шлеме времен покорения Северного полюса. В руках она
держала подводное ружье, из длинного дула которого торчал трезубый гарпун.
- Возьми скалку и фонарик! - скомандовала баба Вера.
Прижимаясь к стенам лестничного пролета, мы спустились на третий этаж.
В кромешной тьме добрались до Любашиной квартиры и, подсвечивая фонариком,
повернули ключ в замке. На счет "три" я распахнула дверь ногой и отпрянула
за косяк, опасаясь выстрелов из прихожей. Никто не стрелял. Я посветила
фонарем, а баба Вера скакнула в дверной проем и грозно прицелилась,
по-снайперски держа подводное ружье. В прихожей было пусто. Мы проделали тот
же маневр в дверном проеме комнаты. Тетушка стояла в позе профессионала из
группы "Альфа", а я прикрывала тылы, занеся скалку над головой. В комнате
никого не было. То есть - совершенно никого.
Мы убедились в этом, включив люстру. Тахта стояла на месте, мини-стенка
с телевизором - тоже, и кресло присутствовало в том же углу, а вот тела с
пробитой головой - не было.
Не теряя бдительности, мы проверили кладовку, кухню и ванную комнату -
та же картина. Баба Вера почесала шлем на затылке. Я последовала ее примеру.
Не помогло. Тело не появилось.
- Ты уверена? - с жалостью посмотрела на меня тетушка.
- А как же! - растерянно хлопала я глазами. - Он лежал на животе, в
темно-синем костюме с белой надписью на спине "Адидас", на ногах кроссовки,
руки вытянуты вперед, как будто его кто-то тянул за ноги к двери перед моим
приходом. Справа валялся молоток для отбивания мяса, весь в крови. На правой
руке тела виднелись часы желтого металла, наверное, золотые. Лица не было
видно, так как голова была повернута от меня, но могу поклясться, что оно
было лицом кавказской национальности. А самое неприятное, что на левый кулак
у него был намотан шарф Ильи.
Баба Вера, кряхтя, опустилась на пол.
- Дай фонарик, - велела она.
Паркет по середине комнаты был чисто вымыт и даже чуть-чуть еще
влажноват. Я победно посмотрела на тетушку: нечего было сомневаться в моих
умственных способностях! Дотошное обследование места происшествия показало,
что все следы уничтожены, лишь на отциклеванном участке пола сохранилось
крошечное пятнышко крови. Кухонный молоток также исчез.
- Подведем итоги, - устало села в кресло баба Вера. - Лицо кавказской
национальности проникло в Любашину квартиру с неизвестной целью. Сзади к
нему подкрался убийца, ударил по голове кухонным молотком, тело потащил в
прихожую, но тут пришла ты и прервала процесс ликвидации следов. Убийца
спрятался в кладовке или другом месте, дождался твоего ухода и довершил
начатое: унес труп и уничтожил следы преступления. Ищи теперь ветра в
поле... Ограбление отпадает, все вещи на месте, даже шуба... Пострадавший
был левшой, о чем говорят часы на правой руке. И он не ожидал нападения.
Убийца пришел раньше и успел найти молоток на кухне. Значит, другого оружия
у него с собой не было, цель его визита - не убийство... - тетушка перевела
дух и продолжила: - А может быть все гораздо проще? Любаша с новым милым
вернулась из Сочи, он ее вывел из себя, и она учинила над ним расправу.
Испугалась, помыла пол и в настоящий момент прячет свою бывшую любовь в
мусорном баке.
- Нет, нет! - запротестовала я. - Любаша на такое не способна!
Физиономию расцарапать или чайником с кипятком запустить - это, пожалуйста,
но чтобы сзади подкрасться - не в ее натуре. И потом - Любаша примерно такой
же комплекции, как и я. Лицо кавказской национальности было мужчиной в самом
расцвете сил, физически хорошо развитым. Она бы не смогла его снести по
лестнице, а лифт у нас опять не работает... Следовательно, дело могло
происходить так: один из бывших "милых" пришел навестить Любашу, но встретил
здесь другого соискателя. Они поссорились, и более удачливый хахаль
набросился на другого с молотком. И этот удачливый был Ильей! В пылу борьбы
он потерял свой шарф! А ведь такой интеллигентный с виду молодой человек! -
вскочила я с тахты и забегала по комнате.
- Нет, не убедительно... - переколола тетушка шпильку в своей прическе.
- Обрати внимание: следы борьбы отсутствуют, здесь никто не выяснял
отношений... А насчет шарфа ты уверена? Может, это был похожий шарф?
- Стопроцентную гарантию дать не могу, но расцветка такая же:
сине-зеленая шотландская клетка. Вероятность совпадения очень мала...
По-моему, пора вызывать милицию, - спохватилась я.
- Подожди, - разгладила баба Вера артритными пальцами полу халатика,
грозное оружие лежало у нее на коленях. - Во-первых, факт убийства не
доказан. Вдруг лицо кавказской национальности не умерло, а встало и ушло.
- Помыло пол, чтобы хозяева не сердились, и прихватило молоток для
мести обидчику... - насмешливо высказалась я.
- Не перебивай... Во-вторых, рассказать нам все равно нечего. Милиция
не любит, когда ее беспокоят по пустякам. Истории об утерянных трупах не
ценятся работниками правопорядка. А если нам и поверят, то заподозрят в
первую очередь: у нас есть ключ от квартиры. В-третьих, у Любаши будут
неприятности... В-четвертых, ты будешь главным свидетелем, а свидетелей
обычно убирают, от них сплошные несчастья.
Мне стало совсем тоскливо.
- Не реви, что-нибудь придумаем... - баба Вера подперла голову кулачком
и задумалась. - Расскажи, как было дело, с самого начала.
- Я вошла, включила свет в комнате, увидела тело и убежала. Все.
- Нет, не так! Подробно!
- На лестничной площадке было темно, - послушно стала я вспоминать. -
Ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. Дверь, наконец, открылась,
я вошла в коридор, включила свет. Все было в порядке. В углу стояла метла.
Затем я дошла до комнаты и щелкнула выключателем. Свет вспыхнул. Я увидела
тело и бросилась бежать. Ну, как?
- Какие-нибудь посторонние шорохи, запахи - не заметила?
- Было тихо и пахло пылью.
- Сколько времени ты провела в квартире?
- Не помню... Минуту, две или три... Мне почудилось какое-то движение в
коридоре, за спиной. Я испугалась и бросилась бежать.
- Ага, движение за спиной...
Баба Вера, не выпуская из рук ружье, вышла в коридор. Я - за ней.
- Как ты стояла? Покажи.
Я встала в дверном проеме и протянула руку к выключателю, как будто
включала свет.
- Ага, за спиной зеркало и вешалка. Краем глаза ты могла заметить
движение в зеркале - свое отражение. На вешалке висят лишь куртка-ветровка и
косынка. Здесь не спрячешься... Двери в кладовку, кухню и ванную - дальше по
коридору. Сейчас я буду их тихонько приоткрывать, а ты - вспоминать свои
ощущения.
Мы провели следственный эксперимент, но ничего не выяснили, так как
двери в подсобные помещения скрипели, а я утверждала, что в квартире было
тихо.
- Ой, а метелки-то - нет! - удивилась я. - Она стояла здесь, рядом с
вешалкой. Зачем убийце понадобилась метла?
- Трупы подметать! Не отвлекайся по пустякам. Какое движение тебе
почудилось?
Я зажмурилась, мобилизуя свое подсознание.
- Рука, - прошептала я, чувствуя, что волосы на голове встают дыбом. -
Мне почудилось, что из того угла, где стояла метла, потянулась рука!
Баба Вера исследовала криминальный угол с помощью фонаря.
- Пыль стерта, похоже, что метла действительно здесь стояла. Ну и что?
В метлу не спрячешься... Ладно, утро вечера мудреней. Пошли домой.
Мы осторожно прокрались в свою квартиру и замуровались. Для
восстановления нервных клеток баба Вера достала из буфета лафитничек с
настойкой на корне лимонника. Дозы в ликерную рюмку мне оказалось
достаточно. Я почувствовала, что совершенно напрасно принимала всю эту чушь
так близко к сердцу. На фоне гениальных мыслей Петра Силантьевича о Вечном
все события нашей жизни выглядели суетой.
Я раскрыла помятую тетрадь и углубилась в чтение: "И в этот критический
момент появляется Просветитель и Миротворец. Своими проповедями Он старается
погасить пожар зарождающейся революции, и делает ставку на духовное
перерождение людей.
Следует заметить, что Христос был не единственным участником
Эксперимента. Я могу указать, по крайней мере, еще одного просветителя - это
Иоанн Креститель. Меня натолкнуло на эту мысль совпадение в истории рождения
Того и другого. В самом деле, моя теория прекрасно объясняет загадку
Непорочного зачатия. Эксперимент был тщательно продуман и подготовлен.
Внедрение основных участников происходило на уровне оплодотворенной
яйцеклетки, что для нас сейчас не является чем-то божественным, а скорее
рутинной процедурой в амбулаторных условиях.
О тщательности подготовки Эксперимента говорит пробное зачатие Иоанна
Крестителя, которое имело место в семье священника Захария из рода Авии.
Захарий и его жена Елисавета детей не имели и были уже в преклонном
возрасте. Известие о непорочном зачатии Елисаветой вызвало у будущего отца
инсульт, и тот лишился речи. Иоанн Креститель родился раньше Иисуса на шесть
месяцев".
Баба Вера, судя по звукам, доносившимся из комнат, рассталась со своим
боекомплектом и ушла спать. Лаврентий устроился у меня в ногах, свернувшись
уютным клубочком на пуховом одеяле. Глаза устали от прыгающего почерка
покойного супруга тетушки. Любой графолог легко определил бы автора как
человека импульсивного, непостоянного в своих увлечениях, подверженного
всевозможным слабостям, любителя выпить и закусить.
"Ноябрьские праздники "на носу", - подумала я. - Три дня гуляем.
Отосплюсь, займусь домашними делами. Может, в гости кто пригласит. Был бы
приличный знакомый, веселее было бы... А то мне все какие-то нестандартные
молодые люди попадаются. Один - бандит, что отчетливо видно невооруженным
взглядом, хотя, надо признать, обладает некоторыми достоинствами: любит
животных и увлекается классической музыкой. Второй - вообще убийца, да еще и
разведенный - это уже вообще ни в какие ворота не лезет. Вот ведь невезуха
какая!.."
- Все относительно, - пожал плечами Лаврентий.
- А Вас, товарищ Берия, попрошу воздержаться от поверхностных
высказываний, - огрызнулась я и осеклась. - Говорящих котов не бывает!
- Вот так всегда, - всплеснул он лапами. - Говорящие попугаи, вороны
или скворцы - это в порядке вещей, а стоит коту высказать пару умных мыслей
- это уже "нонсенс"!
- Коты не могут говорить, - упорствовала я. - У них речевой аппарат не
приспособлен.
- Да откуда это известно?! - возмутился Лаврентий. - Кто-нибудь
проводил такие исследования? Защитил докторскую диссертацию? Написал книгу
на эту тему, я вас спрашиваю? Да я легко могу назвать не менее пяти
говорящих котов! Кот Бегемот - это раз, - выпустил он один коготь из правой
лапы. - Кот Ученый, что "ходит по цепи кругом" - это два, мой Чеширский
родственник - это три, кот Мурр, который издал "Житейские воззрения" под
редакцией Гофмана - это четыре, ну и, конечно, Кот в сапогах - это пять...
Ну, как, убедил? - продемонстрировал он мне пять растопыренных когтей
прекрасной заточки.
- Убедил, - кашлянула я в смущении. - Так о чем мы беседовали?
- О теории относительности и законе перераспределения везения и
невезения... Это же элементарно! Со школьной скамьи известно: что откуда
убудет, то столько же и прибудет в другом месте. Равновесие везения и
невезения, как частное проявление Закона стабильности добра и зла, - один из
основных постулатов теории Вселенского Мироздания. А как же иначе может
быть?! Посудите сами, уважаемая Мария Сергеевна, слишком большое количество
зла приводит к переизбытку такой субстанции, как ненависть. Чаша весов
переполняется, происходит выплеск лишних эмоций, часто сопровождающийся
резней, стрельбой или другими звуковыми сигналами. Количество субстанции
возвращается к оптимальному показателю, весы уравновешиваются, Вселенная
принимает устойчивое состояние. То же самое и с добром. Почему говорят:
"Дорога в Ад вымощена благими намерениями"? Или: "Хотели, как лучше, а
получилось, как всегда"? То есть, перенасыщенный раствор радости может
привести к плачевным результатам. Отсюда делаем вывод: везение и невезение -
диалектическое единство, неразделимое по своей сути, как две стороны одной
медали.
- Очень интересно, - пробормотала я, не совсем уловив суть мысли. - А
скажите, Лаврентий Палыч, есть ли какое-нибудь прикладное значение у Закона
перераспределения добра и зла, или это только чисто научная теория?
- А как же! Во Вселенной все имеет прикладное значение. Если
представить себе Добро и Зло как векторы в некотором многомерном
пространстве, то их взаимодействие подчиняется математическим законам
сложения, вычитания, умножения и скалярного произведения. Тут ничего
сложного нет...
- Простите, а в моем конкретном случае, каков результат?
Лаврентий наморщил лоб и ухватил лапой нижнюю челюсть.
- Весь фокус в том, что один из ненулевых векторов застрял в
сферической плоскости иллюзиона. Его лисий хвост дает бесконечное число
решений... Единственное, что я могу сделать - это напугать его. Лисы боятся
шума...
Кот достал из-за спины колокольчик и принялся его трясти... Дзинь,
дзинь, дзинь - настойчиво билось в голове.
Я разлепила глаза. Светящийся циферблат часов показывал шесть утра.
Трезвон доносился из коридора.
- О, Госссподи! - приложила я руку ко лбу, нашаривая тапочки под
кроватью. - Приснится же такое...
Я прошаркала в прихожую и приникла к дверному глазку. На лестничной
площадке, слегка искаженной линзой, стояло лохматое существо, отдаленно
напоминавшее Любашу.
Глава 4
- Проходи, - зевнула я во весь рот и запахнула оренбургскую шаль,
наброшенную на пижаму.
Любаша ввалилась в прихожую, таща за собой раздувшийся в боках чемодан
на колесиках. Багаж она оставила под вешалкой, а сама уверенно направилась
на кухню.
- Ставь чайник, а то умру! - рухнула она на табуретку.
Я засуетилась, доставая из холодильника колбасу, сыр, буженину и
нарезая хлеб. Любаша подперла щеку кулаком и наблюдала за моими действиями
одним глазом, другой глаз заплыл хорошей гематомой. Вообще, надо сказать,
вид у моей подруги был "аховый". В мятом плаще, с нечесаными волосами и с
растекшейся по лицу косметикой, она производила впечатление транзитной
потаскухи. Особенно впечатлял разноцветный синяк.
- Во! Видала?! - потрогала она правый глаз. - Сволочи они все! А
главное - за что?! За здоровую критику!
Любаша залпом выпила кружку чая, проглотила пару бутербродов и отмякла.
- Не верь мужикам! Они все по натуре рабовладельцы и эксплуататоры.
Сначала прикидываются овечками, а как почувствуют свою силу, так и норовят
нацепить паранджу и заковать в кандалы... Ненавижу!
Через две кружки чая и сигаретку избыток субстанции ненависти из
бурного потока превратился в тоненький ручеек, и Любаша поведала печальную
историю современной Дездемоны.
- ...И тогда я сказала Тенгизу: "Да провались ты со своей мамочкой и
дурацкой ревностью!" Собрала вещички и почти сутки добиралась домой в общих
вагонах. И только у родной квартиры сообразила, что ключ я впопыхах забыла
вместе с косметичкой у них дома.
Тут к нам присоединилась баба Вера. Любаша в ответ на ее охи и ахи
поведала свой грустный рассказ еще раз в дополненном и переработанном виде.
- ...И тогда я сказала Тенгизу: "В гробу я видала тебя, твою ревность и
твоих родственников!" Собрала вещички и почти двое суток добиралась домой
автостопом. И только у родной квартиры сообразила, что ключ я впопыхах
забыла вместе с косметичкой у них дома.
Мы с бабой Верой переглянулись.
- Тенгиз - грузинское имя, - подметила я.
- Синяк - под правым глазом - значит, бил левша, - проявила дедуктивные
способности тетушка.
- Из Сочи можно добраться до Москвы поездом за один день, а можно и
самолетом за пару часов.
- Ключ остался у них дома. Он легко мог опередить ее и поджидать в
квартире.
- Самозащита тут отпадает: удар нанесен сзади.
- Любой адвокат легко докажет состояние аффекта. Но лет пять все-таки
дадут.
- Но где же труп?
Мы уставились на Любашу.
- Какой труп? - проблеяла она.
- Любочка, - ласково сказала тетушка. - Покайся, расскажи все, как
было. Мы найдем тебе хорошего адвоката, и будем носить в тюрьму передачи.
Любаша побелела и смотрела на нас во все глаза.
- К-какой труп, к-какая тюрьма? Ничего не понимаю...
- Любочка, у тебя есть алиби на вчерашний вечер? Как ты добиралась до
Москвы?
Мы рассказали нашей соседке о печальном событии, имевшем место в ее
квартире. Любаша выкурила еще пару сигарет, обрела дар речи и поведала о
своем путешествии из Сочи в Москву в хронологическом порядке. Денег ей на
самолет не хватило, и Люба добиралась поездом. По всему выходило, что во
время преступления она находилась в пути. Алиби было железным.
- Жаль, - посетовала баба Вера. - Эта версия выглядела очень
убедительно. Попробуем хотя бы идентифицировать труп. Как выглядит Тенгиз?
- Он - грузин, красивый, как витязь в тигровой шкуре. Солидный,
волосатый, левша, любит сациви и карты, во сне храпит и чешется.
- У него есть спортивный костюм "Адидас"? Какие часы носит?
- Конечно, у него есть синий спортивный костюм "Адидас"! В Сочи
неприлично не иметь такого костюма. А часы у него золотые с черным
циферблатом и бриллиантиками вместо цифр.
- А шарф у него есть?
- Да, есть. Белый, шелковый. Он его носит с полосатым костюмом. Как
гангстер тридцатых годов.
- Как вы познакомились? Чем он занимался в Москве? - вели мы с бабой
Верой перекрестный допрос.
- Познакомились, как обычно. На улице. "Дэвушка, Вы такой красивый!
Серые глаза - мой любимый цвэт!" А чем занимался, я точно не знаю, но жил
шикарно: снимал квартиру в пентхаузе в высотном доме на Краснопресненской...
Так вы говорите, что он того... с пробитой головой на паркете... Тенгизик,
миленький мой, у-у-у, - и она заревела белугой, размазывая слезы и остатки
косметики по щекам.
- Вот она - загадочная женская душа, - проворчала баба Вера. - То
смерти ему желала, то слезы льешь...
Тетушка от души налила Любаше валерианки. На запах тут же примчался
Лаврентий, но, оценив ситуацию, понял, что тут бабская компания, и он здесь
- лишний. Послонявшись для вида вокруг наших ног, кот улегся на подоконник
среди горшков со столетником и геранью.
- А кухонного молотка у меня с роду не было, - поморщилась соседка,
хлебнув лекарства. - Ты же знаешь, Мария, готовить я не умею.
Мы с бабой Верой разочарованно переглянулись.
- Жаль, хорошая была версия... - протянула она. - Выходит, убийца
принес молоток с собой, действовал уверенно, продуманно. Это уже другая
статья. Скорее всего, преступник забрался в квартиру с целью ограбления.
Люба, у тебя, кроме шубы, есть что-нибудь ценное?
- А как же?! - гордо вскинула она голову. - Ювелирные изделия от
прабабки. Только я их у родителей храню, у них сигнализация проведена.
- Значит, нет. Но вор мог этого и не знать... Идем дальше: неожиданный
приход Тенгиза сорвал его планы. Чтобы выбраться из квартиры, вор убивает
свидетеля. Затем он пытается избавиться от трупа, но тут появляешься ты,
Маша. К счастью, ты вовремя убежала, а то бы он и тебя порешил. Преступник
понимает, что сейчас появится милиция, замывает следы и покидает квартиру
вместе с трупом. Вывод: преступление совершено по наводке, но неудачно,
хозяева вернулись домой не вовремя. Будет ли повторная попытка? Думаю, вряд
ли: преступники - народ суеверный.
- Баба Вера, да Вы просто Шерлок Холмс! - восхитилась жертва нападения.
- Домой-то пойдешь, или к родителям поедешь? - поинтересовалась я,
деликатно прикрывая ладошкой зевок.
- Конечно, домой, - удивилась моему вопросу Любаша. - Ты же сама
сказала, что в квартире чисто.
- Я подумала, вдруг Тенгиза искать кто-нибудь будет...
- Пусть ищут. Лично я его последний раз видела в Сочи, вместе с
мамочкой.
Любаша подхватила свой чемодан и, сердито сопя, покинула нас, забыв при
этом и о существовании Лаврентия.
- Любаша, можно, Палыч у нас еще немного поживет? - крикнула я ей
вдогонку.
- Можно, - отозвался внезапно заработавший лифт Любашиным голосом.
Мы с бабой Верой посплетничали о Любашиных любовных похождениях и
обсудили кандидатуру Ильи на роль домушника. Тетушка согласилась, что для
преступника тот вел себя совершенно неправильно. Вместо того чтобы быстро
ограбить квартиру и убежать, молодой человек снимал с дерева кота и
наворачивал блины. Однако присутствие в деле клетчатого шарфа настораживало,
поэтому полностью снимать подозрение с Ильи баба Вера отказалась. Потом мы
спохватились, что у меня сегодня лабораторная работа на второй паре. Времени
оставалось в обрез. Кое-как нацепив на себя джинсы, свитер, куртку и стянув
волосы на затылке конским хвостиком, я галопом поскакала в родной институт.
Девочки с экономического факультета совсем расшалились в преддверии
праздников. Они обнаружили мышку в подсобной комнате, где хранились запасы
муки и зерна, гонялись за ней с веником по всей лаборатории, побили казенную
посуду, а визжали так, что примчалась завкафедрой и сделала мне выговор.
Окно между двумя парами я использовала с толком: сбегала в гастроном и
пополнила запасы продуктов по списку бабы Веры. Нагруженная сумками я
неслась по коридорам старого здания, уворачиваясь от встречного потока
студенток, спешащих в столовую. В одном направлении со мной греб растерянный
мужчина. Он сличал номера кабинетов, недоуменно качал головой и ошарашено
чесал в затылке, не в силах понять систему нумерации аудиторий. А как же
иначе? Даже бывалые обитатели института плутают в старом здании среди
коридорчиков, тупиков и мезонинов, дивясь логике проектировщиков,
поместивших рядом кабинеты под номерами 34, 18Е и 121. Помню, и я вот также
бродила по коридорам, безнадежно разыскивая комнату No415, которая оказалась
в полуподвальном этаже рядом с входом в бомбоубежище. Я почувствовала себя
лесником, который вовремя обнаружил заблудившегося в чаще туриста.
- Вам помочь? - пришла я на выручку посетителю.
- Кафедра хлебопечения, - взмолился мужчина.
- Нам по пути, - утешила я его.
Турист благодарно улыбнулся в ответ. На вид ему было лет сорок пять.
Залысины на лбу и очки в массивной роговой оправе придавали мужчине солидный
вид. Добротный плащ, серый костюм и портфель в его руке навели меня на
мысль, что это, скорее всего, диссертант приехал за консультацией.
- Вам, наверное, к завкафедрой, - мило начала я светскую беседу. - Но
она уже ушла, сегодня у нее всего полдня.
- Нет, завкафедрой мне не нужна.
- А! Тогда Вы ищете завлабораторией Людмилу Анатольевну. Я угадала?
- Нет, нет. Я ищу... - вынул он из кармана пиджака блокнот. - Кравченко
Марию Сергеевну, не знаете такую?
- Знаю, - честно ответила я. - А по какому вопросу? Что-нибудь по
технологическому процессу нарезных батонов? Она в этом деле собаку съела! -
похвалила я себя на всякий случай: реклама еще никому не мешала.
- Нет, я по другому вопросу.
Его сдержанность разочаровала меня. Мог бы быть и более вежливым! Я, в
конце концов, спасла его от синдрома замкнутого пространства, который
неизменно возникает у тех, кто слишком долго плутал по институтским
катакомбам.
- Проходите, - сухим тоном предложила я неразговорчивому диссертанту,
отпирая дверь лаборатории.
Бросив сумки в холодильную установку, я солидно уселась за свой стол,
нацепила на лицо маску "экзаменатор принимает зачет у нерадивого студента" и
официально кашлянула:
- Так по какому Вы вопросу?
- Я думал, Вы студентка, - одарил меня мужчина сомнительным
комплиментом, уселся напротив и посмотрел через очки таким взглядом, что моя
душа затрепетала горлинкой в области диафрагмы, мешая сделать вздох.
Мой дед по материнской линии провел два года в общей камере Бутырки с
тридцать седьмого по тридцать девятый год по ложному доносу. Видимо, с тех
пор моя генетическая память безошибочно распознает представителей одного не
очень почтенного ведомства.
Обычный гражданин смотрит на своих соплеменников без всякого интереса.
Мазнет взглядом по физиономии и тут же переключается на себя. Те же, кто
служит в этом ведомстве, имеют натренированный глаз. Взглянет такой
сотрудник на человека и раскладывает его данные по параметрам согласно
инструкции: рост, национальность, форма ушей, семейное положение, прописка,
тип внушаемости, образование. А, главное, способы вербовки.
Не знаю, к какому выводу пришел сотрудник ведомства относительно моей
особы, но, кажется, не слишком для меня лестному, так как заметно
расслабился, заложил ногу за ногу и откинулся на спинку стула. Для полной
деморализации противника, то есть меня, службист взмахнул перед моим носом
фирменными "корочками".
- Не хотелось бы начинать разговор с угроз, но Вы, Мария Сергеевна,
очутились в очень неприятной ситуации. За связь с преступными элементами Вас
по головке не погладят. А если обнаружится и соучастие, то не исключено
судебное разбирательство. Наказание Вам определят, конечно, условное, по
молодости лет, но с работы уволят и преподавательскую деятельность запретят.
Мужчина осуждающе поджал губы, рассчитывая на панику с моей стороны. Я
же ободряюще покивала ему головой, как студенту, который правильно, но не
совсем уверенно отвечает на билет. Посетитель разложил мою реакцию по
полочкам и переменил тактику.
- Я, конечно, мог бы пригласить Вас в свой кабинет в официальном
порядке и даже взять подписку о невыезде, но понимаю, как враждебно Вы могли
бы отреагировать на мои действия. Сегодня мы беседуем без протокола, в
интимной обстановке, на Вашей территории. Я рассчитываю на понимание с Вашей
стороны тех трудностей, которое испытывает наше государство в борьбе с
разгулом организованной преступности. Сотрудничество с органами - долг
каждого сознательного гражданина...
Здесь наступил подходящий момент применить прием, широко используемый
преподавателями для слишком самоуверенного студента: неожиданно попросить
его показать выполненную домашнюю работу по теме, которую еще не проходили.
- Предъявите, пожалуйста, документы, уличающие Кравченко М. С. в связях
с преступными элементами, оформленные для передачи в суд... простите, не
разглядела Вашего имени-отчества.
Как и следовало ожидать, мужчина сел прямо и опустил ногу, то есть
смутился.
- Меня зовут Николай Михайлович... Все документы находятся в
разработке, - не растерялся он. - Однако я могу продемонстрировать Вам нечто
весьма интересное... Вот, ознакомьтесь, - достал он из портфеля тоненькую
папку с грифом "Для служебного пользования".
В папке лежала газета с объявлением о продаже фикуса с опечаткой в
ключевом слове, фотокопия инструкции по уходу за растением, написанная моим
почерком, и фотография, на которой были изображены я и Витюха в момент
передачи газетного свертка с долларами около подъезда моего дома.
- Объясните, в чем Вы усматриваете криминал? - постучала я ручкой по
столу и недовольно нахмурилась.
Таким тоном экзаменаторы дают понять студенту, что в ответ вкралась
грубая ошибка.
- Фотография не очень четкая, но здесь хорошо видно, что Вы знакомы со
Скелетом.
- С кем? - промямлила я, теряя контроль над ситуацией.
- Человек, который передает Вам пакет с деньгами, никто иной, как
Скелет, известная личность в преступном мире. Хитрый, коварный,
беспринципный садист, он состоит в группировке Куприяна, ныне покойного
авторитета. Такую кличку он получил оттого, что носит на пальце перстень в
виде черепа.
- Витя вовсе не Скелет, - собрала я волю в кулак. - Он очень милый
молодой человек, любит животных и увлекается классической музыкой. А на
фотографии он передает мне сверток с импортными горчичниками для бабы Веры.
Вы что-то путаете.
- Я ничего не путаю, Мария Сергеевна, - опять развалился посетитель на
стуле. - В свертке лежали деньги за фокус, тот самый, который Вы продали
Скелету по объявлению, да еще и собственноручно написали инструкцию по
использованию. Графологическая экспертиза легко это подтвердит. Кроме того,
у меня имеются свидетельские показания очевидцев, что Вы руководили группой
бывших уголовников, опознанных по фотографиям, во время выноса из подъезда
неидентифицированного предмета. (Тут мнения свидетелей расходятся: один
говорит, что это был сундук с мачтой, другой утверждает, что выносили зонт
громадных размеров, третий клянется, что собственными глазами видел тотемный
столб индейского племени Кечуа). Так вот, группа уголовников, выносившая
неопознанный предмет, входит в то же бандитское формирование, что и
Скелет... Факт спекуляции фокусами и связь с преступными элементами -
налицо! Ну, будем отпираться? Или оформим явку с повинной?
Он довольно улыбнулся, предвкушая легкую победу.
- Мне стыдно за Вас, Николай Михайлович, а также за ту организацию,
которая тратит средства из государственного бюджета на то, чтобы
инкриминировать мирным гражданам продажу комнатных растений по объявлению в
газете! - надеюсь, мой голос звучал, как у завкафедрой во время
товарищеского суда над прогульщиками. - А грузчики, или группа бывших
уголовников, как Вы изволили выразиться, выносила из подъезда фикус - весьма
распространенный вид комнатных растений. Никакого нарушения уголовного
законодательства в этом нет, а Ваши домыслы характеризуют Вас как человека
поверхностного, не способного отличить настоящее преступление от стандартной
бытовой ситуации.
Я чуть не попросила у Николая Михайловича зачетку для "неуда", но
вовремя спохватилась.
- А почему же в объявлении написали "фокус", да еще и указали чужой
номер телефона? - растерял он свою уверенность.
Досчитав про себя до десяти, я доходчиво объяснила службисту причину
возникновения недоразумения, и еще раз заверила, что к преступным фокусам не
имею никакого отношения.
В отместку за потрепанную нервную систему, я выпроводила его без
подробной карты обратного маршрута. Пусть побродит по нашим лабиринтам и
заработает себе клаустрофобию!
Единственным, что омрачало моральную победу над представителем не очень
почтенного ведомства, был вопрос: с каких это пор служба, которая по роду
своей деятельности должна блюсти государственную безопасность, занимается
какими-то бирюльками, а именно - фокусами? Дожили!!!
Глава 5
- Как же так?! - продолжала кипятиться я дома. - Что за странный
интерес к фокусам? Им что, делать больше нечего? Скоро все сотрудники
правоохранительных органов превратятся в клоунов, мы будем их узнавать на
улице по красным носам и рыжим парикам!
- Может быть, в этом и есть некий резон, - увещевала меня баба Вера,
подкладывая в тарелку селедку под шубой. - Вон, наперсточники на каждом углу
стоят, людей дурят. А ведь это самый настоящий фокус. Его изобрели в Индии в
незапамятные времена, и назывался он "игра с кубками". Надувательство тут
достигается с помощью так называемых "обманных пассировок", для чего
требуется большое мастерство манипулятора. В XVIII веке был известен
итальянец Джованни Боско. Он достиг такой виртуозности, что работал не с
тремя, а пятью сосудами. До сих пор еще никто не превзошел его мастерства в
исполнении этого номера... А кидалы?! Те, которые вместо настоящих денег
подсовывают доверчивым простакам нарезанную бумагу. Ведь тоже, ловкие
бестии, позаимствовали этот фокус у иллюзионистов... Все газеты кричат, что
с преступностью надо бороться активнее. Вдруг сейчас новые способы борьбы
осваивают: по принципу - клин клином вышибают.
- В таком случае фокусами должна заниматься милиция. Но я не понимаю,
зачем нужны трюки людям из госбезопасности? Не собираются же они защищать
интересы государства с помощью иллюзионизма?
- Отчего же - нет? В истории были такие прецеденты. Вот, например, в
середине XIX века один из самых популярных иллюзионистов своего времени
Бернар-Мариюс Казнев выполнял секретную миссию на Мадагаскаре. В те времена
Мадагаскар был островом раздора между Англией и Францией. Франция посылала
военные экспедиции. Англия в отместку наводнила страну миссионерами.
Подрывная деятельность миссионеров была настолько сильна, что правительство
Наполеона III послало Казнева со специальной дипломатической миссией. Ему
было поручено ослабить влияние британского консула на королевскую семью, и
сорвать коварный план размещения крупного заема финансовыми воротилами
Британии. Казнев с большим успехом выступал перед членами королевской семьи
Мадагаскара и дал представления для широкой публики. Британский консул
встревожился, что "сверхъестественное могущество" приезжего артиста может
высоко поднять престиж Франции, и запросил инструкции у своего
правительства. Так вот, в ответе министерства иностранных дел содержался
приказ: обучить всех миссионеров на острове иллюзионному искусству. И ведь
обучили, как миленьких!.. Это я к тому, что может быть и здесь имеется
какой-то государственный интерес.
- Баба Вера, - открыла я рот от удивления. - Только не говори мне, что
тебе приходилось выступать на арене цирка с фокусами. Откуда такие познания
в области истории иллюзиона?
- Ничего удивительного, - гордо пожала она плечами. - Мой покойный
супруг, Петр Силантьевич, как тебе известно, был очень одаренным человеком.
Чем только он не увлекался: и сельским хозяйством, и авиацией, и
строительством, и физикой (в зеленом чемодане до сих пор хранятся чертежи
его последнего изобретения - вечного двигателя четвертого рода), и оптикой
(он придумал очки для слепых)... Ничего смешного в этом нет! - рассердилась
баба Вера, заметив мою реакцию. - Существуют же слуховые аппараты для
глухих... Однако большинство его изобретений не нашли практического
применения в народном хозяйстве. Известное дело, кому нужен нестандартно
мыслящий лаборант без высшего образования? Оттого и спился, в конце
концов... А ведь какие надежды подавал! Завлабораторией очень хвалил его, и
даже некоторые идеи Петра Силантьевича пробил в соавторстве. М-да...
Баба Вера немного помолчала, скорбно поджав губы.
- Так вот, я Пете немного помогала: подыскивала подходящую литературу в
нашей библиотеке... Фокусами супруг мой тоже интересовался, но с точки
зрения не техники исполнения, а использования оптических, химических,
электрических и других достижений науки в эффектах и реквизите. Особенно его
увлекали те фокусы, загадка исполнения которых, еще не разгадана. Вот,
например, трюк "Индийский канат" упоминается еще в Сутрах веды - древних
священных санскритских текстах, то есть его возраст составляет больше тысячи
лет! Фокусник подбрасывал вверх круг каната, тот разворачивался, устремляясь
в высоту, а потом замирал и оставался стоять вертикально. Мальчик, ассистент
фокусника, взбирался по нему вверх и исчезал из виду, вслед за ним взбирался
и фокусник. Сверху доносились звуки борьбы. На землю падали окровавленные
части тела мальчика. Факир спускался вниз, вытирая окровавленный нож,
собирал останки в плетеную корзину, совершал магические пассы и из корзины
выскакивал ассистент, живой и невредимый. Вице-король Индии лорд Ленсдаун
предложил премию в десять тысяч фунтов стерлингов тому, кто продемонстрирует
этот трюк. Премия до сих пор не затребована. Хотя и были попытки разгадать
тайну каната. Иллюзионисты разработали на сегодняшний день около тридцати
модификаций внутреннего устройства каната. Но все дело в том, что индийские
факиры использовали не только канат, или шнур, но и кожаный ремень, в
который невозможно что-либо вставить в качестве опорной конструкции... Петр
Силантьевич решил эту проблему. В одной из шляпных коробок в кладовке лежит
ремень коровьей кожи, который принимает вертикальное положение, становясь
похожим на шест, и выдерживает вес двух человек на высоте третьего этажа...
Надо будет его смазать глицерином, чтобы не рассохся...
В прихожей тренькнул звонок, прерывая наш задушевный разговор. Дверной
глазок продемонстрировал широко известного в преступных кругах Скелета,
который топтался на площадке перед дверью и смущенно надраивал свой перстень
об свитер на широкой груди.
- Здравствуй, Витя, - открыла я дверь.
В руках он держал длинный газетный пакет. От хитрого и вероломного
братка почему-то несло рыбным духом.
- Я... это, вот... Палычу гостинец принес, - застенчиво дернул он
щекой. - Как он себя чувствует?
- Лаврентий Палыч, - позвала я. - К Вам посетитель.
Лаврентий уже трусил по коридору на запах свежатины. Скелет сунул мне в
руки тяжелый сверток, присел на корточки и нежно потрепал кота по загривку.
Палыч благодарно ткнулся лбом ему в ладонь и заурчал.
- Может зайдешь, чаю выпьешь? - любезно предложила я.
- Не, дела у меня, - выпрямился он и повел покатыми плечами под кожаной
курткой. - Я на минуту заскочил...
Беспринципный садист мило ухмыльнулся одной стороной рта и побежал
вниз, громко стуча ботинками по ступенькам.
На кухне я развернула газету, баба Вера ахнула, а Лаврентий победно
посмотрел на нас с буфета: Скелет принес свежую севрюгу, метра на полтора
длиной.
- Лаврентий Палыч, вряд ли, Вы осилите такую рыбину в один присест.
Предлагаю поделить поровну, - внесла я предложение, но кот коротко мяукнул в
знак протеста. - Ну, хорошо, будем делить по-братски.
- Да, повезло некоторым котам, такого щедрого споснора приворожить, -
почесала нос баба Вера. - Видно, полюбился ему фикус, как родной.
- Баба Вера, - озарило меня. - А, ведь, братки не фикус покупали, а
фокус. За что же они десять тысяч отвалили? Каким образом сработало
дерево?.. Я готова поверить, что правоохранительные органы интересуются
трюками для решения важных государственных задач. Но зачем бандитам из
группировки Куприяна понадобились сундуки, в которых ассистентки фокусников
превращаются в тигров, шкафы, из которых пропадают добровольцы из публики, и
женщины, замирающие в неестественных позах на спинках стульев? Было бы
логичнее, если бы они изучали опыт Гарри Гудини, его феноменальную
способность вскрывать сейфы и выбираться из запертых камер в тюрьмах.
- Кто ж их знает, - проворчала тетушка, надевая фартук и вооружаясь
тесаком. - Может, Куприян перед смертью решил исправиться, и встать на
честный путь фокусника и трюкача... Часть рыбы пожарим, часть на уху пустим,
а что останется - на заливное пойдет... Ты мне, лучше, вот что скажи, почему
гражданин с рыбой пришел в нашу квартиру, а не к Любаше? Фикус же он из той
квартиры выносил.
- Любаша! - ужаснулась я. - Надо ее проведать!
Соседка выглядела, как действующая модель вулкана. Любаша приветственно
кивнула мне и встала в позу гордого революционера, скрестив руки на груди и
откинув голову назад. Ноздри ее раздувались, а глаза метали молнии.
- Хам! - сказала она с возмущением. - Это надо же, обозвать меня
"бабкой"! Открываю дверь, на пороге стоит мужик, здоровый, как сундук.
"Здорово, говорит, бабка, Лаврентий Палыч дома?" Я ему: "Здорово, внучек, он
на четвертый этаж переехал". "А Маша?". "И Маша там же". Повернулся и ушел.
Мария, где ты такого хамского знакомого отхватила? Стоит на неделю уехать, и
- на тебе! Бабкой называют!
- Любаша, ты на себя в зеркало посмотри, - вступилась я за
Витю-Скелета.
- Причем здесь зеркало! Ну, подумаешь, на голове бигуди, на лице маска
из проросшей пшеницы, на теле старый халат. Зато фигура стройная и душа
молодая. Неужели не видно?! Я - женщина в самом соку!
- Между прочим, - сделала я еще одну попытку. - Это он купил твой фикус
и лично вынес из подъезда.
- Неужто сам с ним справился? - изумилась Любаша физической подготовке
покупателя. - А что ж так мало за дерево дал? Всего тысячу рублей! Жмот!
Я пожала плечами, скосила глаза к носу и изобразила святую невинность.
Как и следовало ожидать, львиная доля Любашиного коэффициента полезного
действия ушла в гудок, как у паровоза. Она успокоилась и перестала искрить.
- Тебе кофе со сливками или с лимоном? - уже человеческим голосом
спросила она и, не дожидаясь ответа, ушла на кухню, ставить чайник.
Без вечнозеленого шатра комната выглядела пустовато. Зато света
прибавилось. Любаша повесила на окно занавески, и квартира приобрела черты
уюта и женской заботы. Мебель равномерно распределилась по всей жилплощади,
а место, где стояла кадушка, прикрывал лохматый коврик.
На кухне заверещал свисток чайника. Мы чинно уселись за стол, на
котором уже стояли чашки с блюдцами, сахарница, коробка вафельного торта и
конфеты в вазочке. Хозяйка добавила к натюрморту глиняную миску грубой лепки
и достала сигареты.
- А где твоя красивая пепельница муранского стекла? - поинтересовалась
я, брезгливо рассматривая миску.
Сосуд напоминал пиалу, выполненную руками ребенка. С внешней стороны по
кромке шел немудреный узор из палочек, закорючек и крючочков. Внутри миску
покрывал коричневый налет непонятного происхождения.
- А-а! Разбила! - с сожалением призналась Любаша. - А эту штуку Тенгиз
откуда-то притащил в тот день, когда мы улетали в Сочи. Сказал, что подарок
судьбы. Я так понимаю, он эту штуковину в беспроигрышной лотерее на улице
выиграл.
Она с наслаждением закурила и открыла банку растворимого кофе.
- Любаша, - осторожно начала я. - У тебя есть знакомый циклевщик?
- Нет. А тебе зачем? Ремонт делать? Так, ведь, не сезон. Полами надо
летом заниматься, в период естественной вентиляции.
- А кто тебе пол отциклевал, пока ты в Сочи гуляла?
У Любаши дрогнула рука, и вторая ложка растворимого кофе просыпалась
мимо моей чашки.
- А, разве, это не ты отскребла пятно из-под кадушки? Я уж хотела
поблагодарить тебя.
- Может быть, твоя генеральская родня сподобилась? Или бывшие мужья?
- Ха! - скривилась подруга, и я поняла, что моя идея была абсурдна.
- Ты бы замок сменила, - посоветовала я. - А то ограбят.
- Кстати, - хлопнула она себя по лбу. - Ты читала сегодняшний выпуск
"Московского комсомольца"? Вот тут внизу: "Жертва ограбления".
Под рубрикой "Срочно в номер" я прочла коротенькую заметку о том, что
возле железнодорожной насыпи узкоколейки, которая проходит рядом с
общежитием Пищевого института, был найден труп мужчины кавказской
национальности. Сотрудники милиции предполагают ограбление, так как ни
документов, ни денег, ни ценных вещей у пострадавшего не обнаружено.
Вызывает глубокую озабоченность то обстоятельство, что это уже не первый
случай ограбления со смертельным исходом в данном районе. Аналогичный случай
произошел несколько недель назад, когда студентки из общежития обнаружили
труп неизвестного мужчины с проломленным черепом. Деньги, документы и часы
похищены преступником. Не исключена возможность, что в столице объявился
новый серийный убийца... Вот такая веселенькая заметка.
- Неужели Тенгиз? - заломила руки в горестном порыве Любаша. - А может
быть, и - нет, - передумала она скорбеть. - С этими мужиками всегда так:
непременно надо испортить настроение перед праздниками! Кстати, у тебя какие
планы на выходные?
Я поделилась своими скромными планами, а подруга перечеркнула их одним
взмахом руки.
- Прозвонился один мой старый знакомый, сто лет не виделись. Приглашает
на зимнюю дачу, но с подругой! - заговорщицки подмигнула она мне. - Хватит
монашкой дома сидеть. Будем кутить!
Любашины наполеоновские планы всегда вызывали у меня некоторые
опасения. Ее азартная натура слишком увлекалась сиюминутными удовольствиями
и не думала о последствиях. После разговора с ней необходима некоторая доза
философских умозаключений. Дома я потеснила Лаврентия, который растянулся на
моем пуховом одеяле меховой горжеткой, и раскрыла потрепанную тетрадь:
"Иоанн Креститель родился раньше Иисуса на шесть месяцев. Теперь рассмотрим
историю с Непорочным зачатием Христа.
Как известно, Мария была помолвлена с Иосифом. Однако тот тянул со
свадьбой по непонятным причинам, что привело к первой накладке со сроками
беременности. Конфуз обнаружился, и Иосиф решил расторгнуть помолвку без
огласки. Экспериментаторам пришлось срочно проводить с ним разъяснительную
работу под видом явления ангела. Иосиф, к чести его сказать, внял просьбе и
взял в жены Марию, "но не познал ее, пока она не родила сына".
Здравый смысл подсказывает, что Иосиф и Мария скрывали от родственников
и соседей сроки беременности. Воспользовавшись предлогом переписи населения,
проводимой императором Августом, Иосиф увел Марию в Вифлеем. По условиям
переписи, каждый человек должен был явиться в свой город. Здесь и родился
Иисус. Бежав от позора, Иосиф опять невольно спутал все карты Наблюдателям,
которым пришлось посылать на розыски Младенца группу товарищей под видом
волхвов с востока. Об их бестактных расспросах: "Где новорожденный Царь
Иудейский?", конечно же, донесли Ироду Великому.
Своим неосторожным поведением волхвы встревожили суеверного царя Иудеи
и спровоцировали того на жестокую расправу в Вифлееме: все мальчики в
возрасте до двух лет были по его приказанию вырезаны. Вовремя спохватившись,
Экспериментаторы успели предупредить Иосифа о готовившейся резне, и он ушел
в Египет.
После кончины Ирода Великого, Иосиф с семьей вернулся в Иудею и
поселился в маленькой деревне под названием Назарет. О детстве, отрочестве и
юности Иисуса практически ничего не известно".
Глава 6
Подготовка к всенародному празднованию пятидесятитрехлетия декана и Дня
примирения началась с самого утра. В аудитории рядом с деканатом переставили
столы и стулья, спрятали в шкафы наглядные пособия и тематические плакаты,
украсили комнату гирляндами и красочно выполненными лозунгами: "Многие
лета!", "Сомкнем ряды заздравных чаш!", "Большую жизнь до дна испить!",
"Твои года - твое богатство". Основной преподавательский состав весело
шушукался, резал салаты и раскладывал по тарелкам салями. Нарядные женщины
сновали по коридору и без конца бегали на площадку к чердаку, выкурить
сигаретку и хлебнуть коньячка из фляжки.
Среди студенток также царило предпраздничное настроение. Хлебопеки с
третьего курса развеселились не на шутку во время лабораторной работы по
теме "Сдоба, рецептура и технологический процесс". На стадии формовки
хлебных изделий девочки принялись бросаться кусками теста и угодили в бюст
ректора, который стоял на почетном месте рядом с доской. Бюст упал,
раскололся на мелкие кусочки, и наделал при этом столько шума, что прибежала
завкафедрой и сделала мне антипедагогический разнос в присутствии учащихся.
Студентки выразили в мой адрес моральную поддержку после ухода завкафедрой,
и попытались склеить бюст с помощью теста. Отдельные части лица ректора
затерялись под лабораторными столами в вековой пыли, поэтому новый лик
нашего кормчего выглядел, мягко говоря, как произведение
скульптора-абстракциониста.
Во время обеденного перерыва я съездила на кондитерскую фабрику
"Большевик", где проходят преддипломную практику наши студенты, и по
знакомству купила торт небывалых размеров. Только покинув фабрику, я поняла,
что совершила величайшую ошибку своей жизни: с коробкой, диаметр которой
соответствовал параметрам троллейбусного колеса, в городском транспорте
делать нечего. Более того, высота коробки не позволяла видеть дорогу
впереди, то есть и пешком до института мне не добраться без потерь.
Оставалась одна надежда на сердобольного частника, но не простого, а с
пикапом, так как в другую машину кондитерское изделие таких габаритов просто
не поместилось бы. А тут еще и мелкий дождь превратился в первый снег.
Новорожденные снежинки плавно опускались с небес и таяли, соприкасаясь с
асфальтом. Под ногами медленно, но верно образовывалась слякотная каша.
Итальянские сапоги, рассчитанные на итальянскую же осень, не спасали мои
бедные ноги от промозглого холода. Демисезонное пальтишко на рыбьем меху
лишь создавало видимость тепло одетого силуэта. Я пожалела, что не родилась
мартышкой: хвост в такой ситуации не помешал бы для удержания зонтика.
Мир не без добрых людей - убедилась я буквально через двадцать минут,
продрогнув до костей и прокляв торт, декана и кондитерскую фабрику. Какая-то
машина затормозила у моих ног. Мне уже было все равно: я готова была
втиснуть торт и в "Запорожец".
- Маша, у Вас опять трудности? - усмехнулся кто-то знакомым голосом,
принимая из моих рук коробку.
Я вздохнула с облегчением... И забыла закрыть рот. Нет, только не
это!.. Илья, разведенный убийца собственной персоной, уже укладывал
именинный десерт в багажник "Вольво"-пикапа.
- Нет, нет, не стоит беспокоиться, - бросилась я вынимать торт. - Мне
совершенно в другую сторону.
Дальше последовала небольшая перепалка. Торт переходил из рук в руки
вымпелом соцсоревнования и чуть не выпал на дорогу.
- Маша, Вы ставите меня в неловкую ситуацию, - взмолился подозреваемый
в убийстве. - Вы что, не доверяете мне торт? Я столько не съем, честное
слово!
Тут я поняла, что веду себя совершенно неправильно. С преступниками
рекомендуют не спорить, не выводить из себя, а постараться отвлечь их
внимание и обратиться за помощью к ближайшему представителю органов
правопорядка. Как назло, представители органов правопорядка куда-то
подевались.
- Ну, хорошо, - улыбнулась я самой обворожительной улыбкой, на какую
была способна, стараясь при этом не сильно клацать зубами от холода. -
Довезите меня, пожалуйста, до института, если Вы не очень торопитесь.
Я уселась на переднее сидение и защебетала на кондитерские темы, изо
всех сил отвлекая Илью, и настороженно наблюдая за его руками: не выхватит
ли он на полном скаку гаечный ключ, монтировку или кухонный молоток. Когда
кондитерские темы иссякли, я переключилась на погоду и неожиданно для себя
брякнула:
- На улице такой холод, а Вы, Илья, без шарфа. Так и простудиться не
долго.
Матерый преступник остановил машину на светофоре и хмыкнул.
- Ваш дом, Маша, это какой-то заколдованный замок. Со мной произошел
странный случай, когда я возвращался от Вас. За то время, пока мы ели блины,
кто-то выкрутил лампочку на площадке этажом ниже. Темень стояла
непроглядная. Я обо что-то споткнулся и, чтобы не потерять равновесие,
вытянул руку. Под рукой оказалась дверь, которая была не заперта, и я,
довольно неуклюже, ввалился в чужую квартиру. Тут на меня набросился людоед
и с грузинским акцентом зарычал: "Я тэбя сейчас рэзать буду! Я из тэбя
сейчас котлету сдэлаю!". Стыдно сказать, но я перепугался, вырвался из рук
людоеда и со всех ног бросился бежать. Шарф остался в той квартире. Кто этот
странный сосед? Неужели он на общественных началах сторожит квартиру
красивой девушки, набрасывается на ее гостей и поедает их на ужин?.. Так вот
почему Ваша бабушка усердно потчевала меня блинами: для повышения
калорийности!
- Э-э... Мы уже приехали. Остановите где-нибудь здесь, - увильнула я от
ответа, не слишком доверяя рассказу разведенного Ильи.
Галантный убийца помог мне донести торт до холодильника в лабораторном
кабинете, где уже сидели студентки-преддипломницы с кафедры "Процессы и
производства". Они обступили Илью плотным кольцом и набросились на него с
кокетливыми шутками и коварными вопросами: не является ли он нашим новым
преподавателем, и хорошо ли разбирается в сортах пшеницы, и какой замес
порекомендует для подового хлеба. Я почувствовала небывалое чувство
морального удовлетворения, увидев его умоляющие глаза. Знай, Тенгиз, ты
отомщен! Еще немного позлорадствовав для усиления эффекта, я утихомирила
студенток, и выпроводила Илью из аудитории.
Думаю, он теперь будет меня избегать, так как не каждый мужчина
способен хладнокровно выдержать натиск женского батальона скучающих
пятикурсниц. На прощание Илья поинтересовался моими планами на праздничные
дни, должно быть, просто из вежливости или в надежде воспользоваться
благовидным предлогом и еще раз побывать на месте кровавого происшествия,
как это принято у преступников по доброй традиции. Разгадав коварство
разведенного убийцы, я заверила его, что буду очень-очень занята, и
посоветовала держаться подальше от мест обитания людоедов.
Чествование дня рождения декана началось часов в пять, когда радостные
студентки покинули родной институт, и оставили преподавателей в неформальной
обстановке. Поздравляющих было много. На огонек заглянул преподавательский
состав от всех кафедр. Почтил нас своим вниманием и ректор, как всегда,
появившись в самый неподходящий момент, когда именинник пил на брудершафт с
молоденькой лаборанткой с кафедры "Холодильные установки" и целовался с ней
же в засос. Раскрасневшийся декан, с алой помадой на губах и растрепанными
прядками волос, прикрывавшими в рабочем положении обширную лысину, скромно
принимал поздравления и жал руку нашего кормчего. Преподавательницы с
"Начертательной геометрии" подарили имениннику огромный каравай, искусно
выполненный из ватманских листов дипломных чертежей. От имени нашей кафедры
здравицы произносила завлабораторией Людмила Анатольевна. Она же и
преподнесла наш скромный презент: импортный телефонный аппарат в виде
нарезного батона.
Часам к девяти вечеринка была в самом разгаре. Ректор больше не смущал
нас своим присутствием. Именинник целовался со всеми без разбора. На
праздничном столе царил хаос из тарелок, рюмок, бутылок и окурков.
Завкафедрой после усердного потребления коктейля из шампанского, водки и
коньяка отдыхала на ложе из четырех стульев. Разговор за столом пошел
громкий, мало разборчивый, в основном, на гинекологическую тему. Я оказалась
в компании девочек с кафедры "Вычислительная техника", куривших без
перерыва. Мы обсуждали животрепещущую тему: легко ли выйти замуж в наше
время. Оказалось, что легко. Техника шагнула так далеко, что с помощью
интернета можно подобрать себе пару в два счета.
- Хочешь, и тебя на "сайт" поставим? - щедро предложила одна из
девочек. - Неси фотографию и свои данные: ну, там, красавица с серыми
глазами и фигурой Бриджит Бордо ищет принца по размеру.
- А какую фотографию? - едва могла поверить я своему счастью.
- Да, любую, хоть паспортную.
Истории из жизни, которые рассказывали девочки в подтверждение
всесильности интернетной свахи, выглядели очень убедительно.
Внезапно проснулась завкафедрой и потребовала десерт. Я внесла огромный
торт с подхалимской надписью, которая была одобрена на общем собрании
актива: "Лучшему хлебопеку кафедры многие лета!". Все набросились на бисквит
и кремовые розы. А мне стало скучно и потянуло домой.
На улице подморозило. Снежинки уже не таяли на асфальте, а ложились
ровным слоем, укрывая осеннюю грязь лебединым пухом. Натянув вязаную шапочку
до бровей, подняв воротник и утопив руки в карманы пальто, я зашагала домой.
Холодный воздух приятно остужал разгоряченные щеки. Ощущение легкости и
свободы придавало мне бодрости и ускоряло шаг. Редкие прохожие вихрем
проносились мимо, торопясь к предпраздничным застольям.
У углового дома мое внимание привлекли ярко освещенные витринные окна.
"Фотография" - трафаретными буквами было написано на стекле двери. Я немного
потопталась у ступенек, удивляясь, что мастерская работает в такой поздний
час предпраздничного дня. Посчитав это знаком свыше, я толкнула дверь.
Где-то в глубине помещения звякнул колокольчик, уведомляя хозяев о появлении
нового клиента. В комнате конторского вида было тепло, даже жарко. Лампы
дневного света щедро освещали обшарпанные шкафы, разномастные стулья,
пыльные шторы больничной расцветки, захватанную руками черную занавеску,
прикрывавшую вход в студию фотохудожника, и казенный письменный стол, за
которым спал сам фотограф.
Мужчина не первой молодости в застиранном синем халате откинулся на
спинку стула в неудобной позе: запрокинув голову назад и бессильно обвиснув
руками. "Надо же, как человек умаялся перед праздниками", - мелькнула у меня
сочувственная мысль.
Весело улыбаясь, я обогнула стол и протянула руку, чтобы потрясти соню
за плечо и пробудить. Мужчина спал с открытыми глазами. Это меня немного
озадачило, но не настолько, чтобы отказаться от своего поступка, навеянного
предпраздничным настроением и некоторым количеством шампанского.
- Доброе утро! - пошутила я и похлопала фотографа по плечу.
Мужчина почему-то не проснулся, а завалился вбок и сполз со стула на
пол. Я нахмурилась, прикидывая, что могло с ним случиться. Либо он пьян до
бесчувствия, либо тяжело болен. Скорее всего, последнее предположение
соответствует истине. Ну, конечно! У фотографа тяжелый недуг головы, иначе,
откуда у него могла взяться аккуратная дырочка в переносице и струйка
темно-красной крови, проложившая себе дорогу через лоб к пробору.
Ватные ноги приросли к полу, в горле комом застрял крик, а ладони
покрылись испариной. Как в кошмарном сне, я пыталась сдвинуться с места, но
конечности отказывались повиноваться. В голове бился отчаянный вопль: "Ой,
мамочки!". Сколько времени я пробыла в коматозном состоянии, сказать не
могу. Может быть секунду, а может быть целый год.
За черной занавеской что-то тихонько звякнуло, и инстинкт
самосохранения включил систему эвакуации на главный режим. Я схватила со
стола самый крупный предмет, замахнулась им в качестве метательного снаряда
и в два прыжка оказалась за дверью фотомастерской. Совершенно забыв, где
нахожусь и куда направляюсь, я заметалась на тротуаре.
Из арки дома эхом прокатился хохот подвыпивших сограждан, которые
досрочно отметили День примирения горячительными напитками. Я спряталась за
водосточную трубу и затаилась в спасительной темноте. Одной рукой я прикрыла
рот воротником, чтобы пар от дыхания не выдал моего присутствия, а в другой
обнаружила предмет со стола фотографа, не смогла определить на ощупь, что
это такое, и сунула его в сумку. Из арки вывалилась компания подростков и,
гогоча, направилась в сторону трамвайной остановки. На пути им попался
беспечно припаркованный возле тротуара автомобиль. Великовозрастные шалуны
прошлись по крыше и капоту пикапа кулаками, попробовали на прочность колеса
и, радостно улюлюкая, направились дальше.
Когда хохот, непристойные выкрики и топот ног затих в отдалении, я
облегченно выдохнула и сделала шаг из своего укрытия. Однако обострившееся
чутье вовремя подсказало о приближении новой опасности. Из темноты улицы
вынырнули две фары. Мне пришлось вернуться в исходное положение за
водосточной трубой. К дверям фотомастерской бесшумно подкатил черный
"Мерседес". Дверца со стороны водителя открылась, и на асфальт выпрыгнул
юркий человечек. Его узкоплечая фигурка была затянута в узенькие брючки и
легкую курточку, на голове примостилась кепочка. Человечек проворно обошел
машину и юркнул в ту дверь, из которой только что вылетела я.
События продолжали разворачиваться в непрерывной последовательности, не
давая мне возможности покинуть место кровавого преступления. Негромко
чавкнула задняя дверца "Мерседеса". На заснеженный тротуар опустились две
женские ножки в туфлях на шпильках, а затем появилась Дама в лисьей шубе до
пола. Света одинокого фонаря вполне хватало, чтобы рассмотреть ее во всех
подробностях. Я не могла оторвать глаз от ее фигуры и лица. Дама была
красива совершенно невозможной, завораживающей красотой. Волосы медового
цвета, зачесанные наверх, точеный профиль, лебединая шея, изящная рука и
королевская стать! Господи! Хотелось плакать при виде такого совершенства!
Незнакомка плавно подняла руку. В тонких пальцах она держала длинный
мундштук с сигаретой. Но затянуться Дама не успела. Из двери фотомастерской
выскочил человечек в кепочке и вприпрыжку кинулся к машине.
- Уходим! Нас опередили! - на ходу выкрикивал он.
Дама проворно скользнула в "Мерседес", и лимузин растворился в ночи.
Я поморгала глазами, ущипнула себя за руку и поняла, что не сплю, а все
еще стою за водосточной трубой недалеко от арки родного дома. Преодолев
коварную подворотню, двор и лестничные пролеты со скоростью спринтера, я
ворвалась в квартиру, заперла дверь на все замки и цепочки и только тогда
смогла перевести дух.
В комнате бабы Веры выли полицейские сирены, визжали на поворотах
покрышки и кто-то отчаянно отстреливался короткими очередями. Не снимая
пальто и сапоги, я прошла на кухню, достала из буфета лафитничек с лечебной
настойкой и глотнула прямо из горлышка. Дыхание перехватило, на глаза
навернулись слезы, но немного полегчало. Боже мой! Зачем смотреть
заокеанские боевики по телевизору, когда достаточно заглянуть в соседнюю
дверь и получить ту же дозу адреналина!
- Что случилось? - появилась на кухне баба Вера. - Маша, да на тебе
лица нет!
Поведать, что со мной приключилось, я еще не могла, язык меня не
слушался. Вместо ответа я вынула из сумки предмет, который схватила со стола
фотографа. Он представлял собой часть деревянной полусферы, у которой были
отсечены две боковые стороны. На плоской поверхности изделия красовалась
шишечка ручки, а к выпуклой части крепились с помощью специальных зажимов
листы промокательной бумаги.
- Хм, пресс-папье, - глубокомысленно изрекла баба Вера, поправляя душку
очков, и с интересом посмотрела на меня.
Не дождавшись ответа, она продолжила:
- В те далекие времена, когда люди писали перьевыми ручками, подобные
штуковины использовали для того, чтобы убрать излишек чернил и не допустить
образование клякс.
Я все еще таращила глаза и боролась с внутренней дрожью.
- Хм, - покрутила она в руках вышеозначенный предмет. - Промокательная
бумага совсем новая. На ней зеркально отпечаталось всего одно слово. "Г"
заглавная, дальше маленькая буква "Р", тут неразборчиво, потом "Л" и мягкий
знак. "Гриль"? "Гроль"? "Граль"? "Грель"? Похоже на фамилию еврейского
происхождения...
Я еще раз глотнула из лафитничка, передернула плечами и, наконец,
смогла рассказать о событиях, свидетелем которых стала. Баба Вера долго
молчала, массируя артритные костяшки рук.
- Перед смертью фотограф думал об этом "Гриле" и даже написал его имя,
- задумчиво проговорила она. - Он знал своего убийцу, во всяком случае, не
опасался его. Стреляли с близкого расстояния из оружия с глушителем, чтобы
никто не услышал. Убийца сделал свое черное дело и спрятался за занавеской.
Искал он там что-то или ждал другого визитера?.. Думаю, ждал... Иначе запер
бы за собой дверь, чтобы ему не помешали... Теперь - мотив преступления.
Мотивов может быть сколько угодно, но в случае с фотографом мне больше по
душе порнография. А где порнография, там - грязные деньги в больших
количествах... Зуб на фотографа точил не только убийца, но и Дама из
"Мерседеса"... Фотомастерская в угловом доме существует давно. Кто ее
хозяин, я не знаю. Но это легко выяснить у татарки Розы - дворники всегда в
курсе всех событий... Теперь, главный вопрос: почему он не убил тебя?
Я пискнула от второй волны испуга, а баба Вера сердито поджала губы:
- Замуж тебя надо скорей отдавать, чтобы не ходила по ночам одна и не
искала приключений!
Я опять пискнула, но уже в знак протеста. Баба Вера махнула рукой и
опять окунулась в дедуктивный метод рассуждения:
- Возможно, он просто не успел выстрелить, что-то ему помешало. Или
пожалел патрон - не исключено, что на черном рынке с боеприпасами сейчас
перебои - слишком велик спрос. Что отсюда следует? Новый вопрос: будет ли он
тебя искать? На всякий случай, в пальто больше не ходи, надевай дубленку...
Труп обнаружат завтра. Понаедет милиция... Будут искать улики... У меня
последний вопрос: ты что-нибудь трогала в фотомастерской?
- Дверную ручку, плечо трупа и пресс-папье... кажется, больше ничего, -
усердно почесала я в затылке.
- Отпечатки твоих пальцев на дверной ручке перекрыл человечек из
"Мерседеса", на одежде их не обнаружат, пресс-папье - уничтожим! Наша хата с
краю, - мудро заметила баба Вера.
Я с ней была полностью солидарна, однако в голове крутилась какая-то
смутная мысль о фотографии. Мысль так и не оформилась в конкретный вывод.
Чтобы отвлечься от жутких воспоминаний о натюрморте с фотографом, я взяла в
руки тетрадочку с "гениальными мыслями о Вечном": "О детстве, отрочестве и
юности Иисуса практически ничего не известно.
Основное действие начинается с момента встречи Иоанна Крестителя с
Назарянином. Креститель был не только старше по возрасту, но и превосходил
Иисуса по званию, если можно так выразиться. Именно он дал команду начинать
Операцию. Вспомним эпизод встречи Назарянина и Иоанна: они стояли на берегу
реки Иордан в окружении толпы людей. Христос сказал ему: "Допусти сейчас,
ибо так подобает нам исполнить всякую правду". Эта фраза напоминает
обращение солдата к командиру: "Товарищ полковник, разрешите приступить к
выполнению задания!". Затем произошло нечто таинственное. Впоследствии Иоанн
говорил своим ученикам: "Я увидел Духа сходящего, как голубь, с неба...
Пославший меня крестить водою, Тот мне сказал: "На ком увидишь Духа
сходящего и пребывающего на Нем, Он есть крестящий Духом Святым". И я увидел
и засвидетельствовал...". Что это было - не понятно, но оба поняли знамение
однозначно как разрешение на начало основной фазы Эксперимента.
После крещения Христос удалился в пустыню, где провел сорок дней в
одиночестве. В этот период Он получал последние инструкции. Сам Иисус
рассказывал своим ученикам, что было несколько вариантов завоевания
популярности у израильтян. Первое: привлечение народных масс обещанием
земных благ. Второе: вооруженное восстание Мессии-воина против римлян и
захват власти в свои руки. Третье: активное чародейство (например, броситься
с высокой храмовой площадки и остаться невредимым), которое заставило бы
людей уверовать в Его неземную силу и поклоняться Ему как божеству. Христос
выбрал четвертый вариант: путь длительной пропагандистской работы,
просвещение народных масс, духовное перерождение.
Однако все пошло наперекосяк. Просветительская деятельность неожиданно
привела к обострениям противоречий, массовым беспорядкам, угрозе военного
вмешательства со стороны Рима. Дело закончилось предательством Иуды
Искариота, арестом Иисуса и его казнью. Главного участника Эксперимента
пришлось срочно эвакуировать с полигона под видом Вознесения".
Глава 7
Северное солнце легкими мазками позолотило осенние облака за окном. Я
сбросила одеяло в паническом ощущении, что проспала и опоздала на работу,
тряхнула головой и вспомнила, что сегодня праздник, Седьмое ноября,
вздохнула с облегчением и улеглась обратно под пуховое одеяло. Лаврентий
спал в ногах, разметав лапы и откинув хвост. Длинные усы топорщились в
разные стороны.
"Должно быть, чертовски неприятно умирать накануне праздника, -
посетила меня философская мысль по поводу усопшего фотографа. - Как странно
созерцать тело отдельно от души. Хотя, душа - предмет из божественного
набора, не имеет физической структуры, а значит и не существует".
- Это еще бабушка надвое сказала, - ехидно усмехнулся кот.
- А Вас, товарищ Берия, попрошу не подвергать сомнению основы
марксистской диалектики. Коты должны держать свои умозаключения при себе.
- Ну вот, опять дискриминация, - зевнул он во весь рот. - Но я все-таки
скажу... Эта ваша диалектика столь же бездоказательна, как и религия. Взять
хотя бы догмат диалектического материализма о материи: "Материя как
объективная реальность несотворима, вечна и бесконечна". Каким образом вы
можете подтвердить это утверждение? Да, никаким! А потому и нечего
претендовать на роль всезнаек... Вернемся к вопросу о душе... Физическое
состояние предмета не является объективной реальностью. Мы ощущаем одно, а
на самом деле все обстоит совершенно иначе, как в случае с иллюзионными
трюками. И, поскольку, каждое мыслящее существо выступает в роли
субъективного наблюдателя, то объективную оценку тому или иному событию
никто дать не может... Успеваете конспектировать? - лекторским тоном спросил
Лаврентий.
- Простите, нельзя ли более конкретно? - смутилась я.
- Можно, - снисходительно согласился он, вылизывая шерсть на кончике
хвоста. - В качестве примера рекомендую рассмотреть ситуацию с божьей
коровкой и спичечным коробком. Помните, у Усачева есть стихотворение на эту
тему: божью коровку поймали и посадили в коробок, который положили в карман
пиджака, а пиджак повесили в шкаф. Насекомое, путем невероятных усилий,
выбирается сначала в карман вышеозначенного вида одежды, затем преодолевает
трудности в шкафу и попадает в комнату, откуда бежит через окно на лужайку.
Казалось бы, все проблемы позади, однако, что мы имеем? Цитирую:
"Но смотрит на мир осторожно коровка:
А вдруг это тоже Большая коробка,
Где солнце и небо внутри коробка?".
То есть, если Вы, уважаемая Мария Сергеевна, сначала оказались в
замкнутом пространстве, а затем выбрались из него, то получили ли Вы
свободу?
- Кх-м, - кашлянула я, совершенно сбитая с толку, и решила применить
отвлекающий маневр. - Это, конечно, любопытный вопрос, требующий детального
рассмотрения в каждом конкретном случае. Но меня больше интересует вот какая
проблема: каким образом Вы, многоуважаемый Лаврентий Палыч, догадались о
Даме в лисьей шубе? Ваша последняя фраза, которую Вы произнесли прошлый раз,
звучала так, цитирую: "Лисы боятся шума". А также мне бы хотелось уточнить:
фотография, на которой изображены мы со Скелетом во время передачи свертка с
деньгами, не является ли она плодом творчества новопреставленного фотографа,
и не работал ли он по совместительству на некое не очень уважаемое
ведомство?
- А вот этого я вам, к сожалению, рассказать не могу, милая Маша... -
развел он лапы в стороны и растворился серым облачком.
- Маша, Маша... - кто-то настойчиво тряс меня за плечо.
Я раскрыла глаза. Надо мной стояла баба Вера. По случаю праздника она
надела поверх байкового халата цигейковую безрукавку - мой подарок на Новый
год. В голове у меня стоял какой-то звон, а комната виделась в дымке. Я
украдкой взглянула на Лаврентия. Тот спал, все так же разметав лапы в
стороны. Не иначе, как лечебная настойка на корне лимонника обладала
галлюциногенными свойствами. Больше - ни-ни!
- Между прочим, уже скоро полдень, - намекнула тетушка сварливым тоном.
- Ты так все на свете проспишь. Любаша на кухне сидит, уже вторую сигаретку
смолит, говорит, вы с ней сегодня на пикник собрались.
Я выползла на кухню и удостоверилась, что Любаша действительно
находится там, а в блюдечке зябнут уже три окурка.
- Ну и видок у тебя! - обрадовала меня соседка. - Пойдем, макияж тебе
сделаю и прикид оформим. Девушка на выданье должны выглядеть, как огурец!
У себя дома Любаша усадила меня перед зеркалом и изобразила на моем
лице интересную загадочность с помощью коричневых теней на веках,
приглушенных бордовых подпалин на скулах и винного цвета губной помады на
губах. Добавив в глаза поволоки, я избавилась от головной боли и комплекса
неполноценности по поводу своей внешности.
- Так, теперь прикид, - задумчиво оглядела она меня с ног до головы и
вынесла из темной комнаты целый ворох одежды. - Ты пока выбирай, а я займусь
своим лицом, - предложила она и, мурлыкая под нос "Очи черные, очи
страстные", припала к зеркалу.
Я выбрала потертые джинсы, немаркую рубашку мужского покроя и
мешковатый черный свитер - самый подходящий наряд для пикника на даче в
промозглый осенний денек.
Любаша отлепилась от зеркала и обернулась ко мне. Передо мной стояла
робкая первокурсница с потупленными глазками и губками бантиком. Синяк под
глазом волшебным образом исчез.
- Ты что?! С ума сошла?! - схватилась она за голову. - Мы же не огород
собираемся пропалывать, а культурно отдыхать на лоне природы! Вот, надень
длинную черную юбку, она хоть и узкая, зато очень элегантная. Свитер можешь
оставить, а под него - оранжевую водолазку... Ну, вот - теперь другое дело,
богемность чувствуется за версту!
Сама Любаша натянула расклешенные брюки с заниженной талией в
черно-серую поперечную полоску, мохнатый серенький свитерок, едва
прикрывавший ее живот, и армейского вида черные ботинки на чудовищной
платформе. Поверх свитера она накинула джинсовую стеганую безрукавку.
Мы устроились на кухне с чашками растворимого кофе. Моя подруга
пошарила в шкафчиках и обнаружила нераспечатанную пачку печенья "Юбилейное".
В качестве завершающего мазка она добавила к натюрморту на столе уродливую
пепельницу, сигареты и коробок спичек.
- Любаша, помнишь, ты говорила, что Тенгиз любил сациви и карты, -
повертела я в руках глиняную миску, исполнявшую роль пепельницы. - Что ты
имела в виду?
- Сациви и имела в виду, - удивилась она. - Такая национальная
грузинская еда из курицы, грецких орехов, чеснока и зелени.
- Да, нет! Я про карты спрашиваю. Он что, географией увлекался? -
осторожно отхлебнула я из чашки, чтобы не смазать богемные губы.
Любаша вытаращила глаза и захохотала:
- Географией, скажешь тоже! Он увлекался игральными картами! Думаю,
средства к существованию он добывал, играя в карты. Шулером он был, судя по
всему... Ах, какие у него были красивые музыкальные руки, а какие фокусы он
выделывал с картами! Он тасовал колоду так, что расположение карт в ней не
менялось, прятал карты в рукаве и незаметно их вынимал, запускал карту по
комнате бумерангом и ловил ее колодой. Говорил, что его кумир - некто Шалье,
который был величайшим мастером карточных фокусов в конце XIX века. Этот
таинственный старик неожиданно появился в Лондоне около 1874 года и также
неожиданно исчез несколько лет спустя. Неизвестно, откуда он прибыл и куда
подевался. Никто не знал ни его национальности, ни биографии, ни даже
настоящего имени. Неизвестно, чем зарабатывал себе на жизнь этот скрытный
человек, не занимавшийся и не интересовавшийся ничем, кроме карт. Он никогда
не выступал публично, если не считать нескольких благотворительных вечеров.
Но в его убогой лондонской квартирке побывали крупнейшие
иллюзионисты-современники. Шалье научил их новым приемам манипулирования
картами, применяющимся и до сих пор... Тенгиз мне все уши прожужжал про
этого Шалье и просил перевести про него статью из американского журнала
"Трикс". Ты думаешь, чем я занималась в Сочи? Наслаждалась бархатным
сезоном? Как бы не так!!! Сидела, как проклятая, и переводила с английского
толстенные монографии о фокусниках. Он, видите ли, перенимал опыт! А за
спиной маячила мамочка: "У Тенгизика впереди великое будущее, его скоро
примут в Международную федерацию магических обществ. Не отвлекайся,
деточка", - передразнила она мамочку Тенгиза. - Кстати, она звонила сегодня,
требовала вернуть сыночка в Сочи. У них дома какие-то неприятности. Я не
стала ее расстраивать и сообщать о его смерти, все-таки мать... Тенгизик,
миленький мой! - скривила Любаша лицо в страдальческой гримасе, однако,
вспомнив о макияже, разгладила брови и убрала из глаз влагу.
- О, Господи! - озарило меня. - Даю голову на отсечение, Тенгиза убил
тот, кого он обжулил в карты. Кто-то решил не отдавать карточный долг,
выследил своего кредитора и с помощью кухонного молотка избавился от
задолженности! Надеюсь, те, кто пригласил нас сегодня на дачу, не увлекаются
шулерством, манипуляциями и прочими фокусами? - прищурила я щедро
накрашенные глаза. - Не вздумай вляпать меня в новую авантюру!
- Ой, что ты! - махнула Любаша зажатой между пальцами сигареткой. - Мы
с Валеркой вместе в Инязе учились, только он на германском отделении грыз
гранит. Я его, как облупленного, знаю. Он сейчас остепенился, открыл
юридическо-консультационный центр. А второй мужик - его партнер по бизнесу,
я его, правда, еще не видела. Очень приличные люди. Не сомневайся!
Со двора донеслась серия требовательных автомобильных гудков. Мы
поспешно накинули на себя куртки, подхватили сумки и скользящей походкой
выплыли из подъезда.
Рядом с лужей стоял потрепанный "Жигуленок". Машину покрывал такой
толстый слой грязи и соли, что определить ее первоначальный цвет, не
представлялось возможным. Облокотившись на капот, стоял мужчина солидной
комплекции.
- Здорово, черт мордатый! Ты когда успел брюхо отрастить? - радостно
выкрикнула Любаша, и бросилась ему на шею.
Моя подруга была права, лицо изрядного размера имело место быть, и
живот гражданина угрожающе нависал над брючным ремнем.
"Черт мордатый" потискал Любашу в объятиях, и мы загрузились в машину.
На водительском месте сидел второй участник вылазки на пленэр. Валера
представил владельца нашего средства передвижения как Макса. Я сидела от
него по диагонали, поэтому мне был виден лишь его профиль. Профиль выглядел
хорошо: блондин, нос с легкой горбинкой, впалая щека, тщательно выбритые
скула и подбородок.
Валера развернулся своим громоздким телом на переднем сидении,
обернулся к Любаше и спросил:
- А помнишь?..
Дальше они не могли остановиться, без конца перебивали друг друга,
хохотали, упоминали каких-то загадочных "Козла из лингафонной студии",
"Бабку Эльзу", "Хоттабыча" и других зашифрованных персонажей студенческой
молодости. Любаша и Валера с упоением вспомнили подробности скандала с
подтасовкой экзаменационных билетов по латыни, перемыли кости всему курсу и
помянули добрым словом таинственный "аппендикс". Они хором спели, жутко
подвывая, несколько куплетов:
"У девушки с острова Пасхи
Украли любовника тигры,
Украли любовника в форме чиновника
И съели его под бананом!
У девушки с острова Пасхи
Родился коричневый отпрыск,
Украли и этого, совсем не одетого,
И съели его под бананом!"
Мы с Максом в их разговор не вмешивались, давая бывшим студентам
возможность выплеснуть эмоции. "Жигули" прилежно преодолели забитый центр,
миновали пробку на Таганке, пролетели Волгоградский проспект, выскочили на
Новорязанское шоссе и покатили дальше, по пригородным колдобинам, плавно
переходящим в ухабы ближайшего Подмосковья.
Бурная река воспоминаний несколько обмелела, и Любаша выглянула в окно.
- Где это мы? - вернулась она из молодости в зрелость.
- К Малаховке подъезжаем, - впервые за долгий путь разжал губы
молчаливый водитель.
Победно урча, автомобиль преодолел последние метры луж и остановился
перед деревянным, немного покосившимся, забором. Мы выбрались из "Жигуля" и
огляделись по сторонам, разминая затекшие члены.
Знаменитый дачный поселок напоминал сцену из фильма о последствиях
нашествия марсиан. Небо опять затянули скорбные тучи, голые деревья тянули
ветви в немой мольбе, и злой ветер безжалостно срывал последние, чудом
уцелевшие, листья. Вороны торжествующе каркали, восседая на верхушках сосен.
Дачи сиротливо прятались за своими заборами. Где-то скрипела и хлопала
калитка, которую забыли запереть перед отъездом нерадивые хозяева. Кроме нас
в округе никого не было. Да и кому придет в голову шальная мысль справлять
праздник в ноябре под открытым небом?! Никому!.. Кроме нас.
Валера открыл ворота, а Макс загнал машину во двор. Дача была убогая.
Вся улица состояла из таких же старых строений послевоенного образца.
Видимо, этот район Малаховки еще не охватила эпидемия бурного строительства
замков, но вот-вот должна была охватить: на соседнем участке уже стоял
экскаватор в полной боевой готовности.
Подавляя в себе неприятный осадок, мы бодро выгрузили из багажника
кастрюлю с маринованным мясом, картонный ящик с вином и водкой, шампуры и
перенесли все это на веранду.
Дверь в дом была заперта на висячий замок. Макс повертел его в руках и
просто сорвал. Внутреннее убранство дачи также не отличалось изысканностью.
Единственная комната и маленькая кухонька за ситцевой занавеской - вот и все
хоромы. Беленая печка в бурых пятнах доминировала в горнице. Колченогий стол
с табуреткой, сундук исполинских размеров и продавленный диван без спинки
создавали своеобразный спартанский колорит. Засаленные обои украшали
иллюстрации из журнала "Огонек". Здесь были обязательные "Три богатыря",
"Царевна-лебедь", "Аленушка" и другие картины известных художников на
сказочные темы. Если не обращать внимание на замусоренный пол, грязные
занавески и затхлый запах, то обстановка была милая, может быть, даже
уютная.
- Ну, бабоньки, - возвестил Валера. - Доверяем вам ответственное дело:
нанизывать мясо на шампуры, а мы займемся костерком.
- М-да, - проворчала Любаша, брезгливо оглядываясь по сторонам. - Где
он такую берлогу откопал? Главное, запах противный. Пошли на "воздуся".
Мы устроились на веранде и прилежно принялись украшать металлические
копья кусками мяса и кольцами лука. Руки зябли, работа продвигалась
медленно.
Мужчины удалились за дом, оттуда донеслось натужное гыканье и звуки
ударов топора.
- Как тебе Макс? - воспользовалась интимной обстановкой Люба. -
По-моему, очень даже ничего. Поджарая фигура, интеллигентное лицо, одет со
вкусом. Вообще, в нем чувствуется какой-то заграничный лоск. Ты не находишь?
Я разделяла Любашину точку зрения. Действительно, фирменные джинсы
ладно сидели на его фигуре, а не висели мешком, как у Валеры. Свитер и
пуховая куртка тоже были куплены явно не на оптовом рынке. А главное, Макс
щеголял в новых замшевых ботинках! Вы можете себе представить отечественного
гражданина на даче поздней осенью в замшевых ботинках? Я - нет. Кроме того,
загадочная молчаливость придавала ему некий ореол таинственности.
- Интересно, он женат? - подумала вслух моя подруга.
Обсудить этот животрепещущий вопрос мы не успели. Из-за дома вынырнул
китобойным судном Валера и заорал:
- Бабоньки, идите греться, костер подключили!
Мы подхватили кастрюлю и шампура и бросились к огню. Северо-западный
ветерок заставлял нас ежиться, прятать покрасневшие руки в карманы, а
шмыгающие носы - в воротники курток. Я пожалела, что ради эфемерного
кокетства вырядилась в осенние сапоги, а не в валенки с галошами.
Костер полыхал жарким пламенем, трещал и плевался искрами. Заботливые
мужчины расположили вокруг него чурбаки, так что получились пионерские
посиделки. Пейзаж заднего двора дачи также выглядел удручающе. Несколько
фруктовых деревьев с обломанными ветками, кусты смородины и крыжовника,
шаткий скворечник отхожего места и ржавые сельскохозяйственные инструменты,
разбросанные по всему двору, - вот и все местные достопримечательности.
Валера притащил ящик с согревающим зельем, разлил всем по хорошей дозе водки
в бумажные стаканчики и предложил первый тост:
- Ну-с, вздрогнем!
Мы вздрогнули. Огненная жидкость разлилась по заиндевевшим жилам, и
жизнь стала возвращаться в наши закоченевшие тела.
Сначала разговор не клеился. Валера натужно шутил по поводу вылазки на
природу, Макс ворошил палкой дрова, а мы с Любашей все еще прислушивались к
процессу оттаивания организмов. Пришлось повторить вздрагивание, и после
этого общение оживилось. Мы обсудили проблемы отопительного сезона,
перекинулись на тему ремонтных работ в квартире, выслушали леденящую душу
историю "почти очевидца" о террористических взрывах в московских домах и
вздрогнули еще раз "за мир во всем мире".
Основным докладчиком был Валера. Казалось, нет такой темы, на которую
он не смог бы произнести целую речь. Любаша активно ему помогала, вставляла
реплики и заразительно хохотала. Я сосредоточенно держалась за бумажный
стаканчик, ощущая легкое головокружение от алкоголя, громкого голоса Валеры
и избытка кислорода. Неожиданно вспомнились строки из тетрадки покойного
Петра Силантьевича: "... пришлось срочно эвакуировать с полигона под видом
Вознесения.
После возвращения из пустыни Он в течение двух лет целенаправленно
ходил по землям Иорданским, проповедовал и исцелял, нес в народ светоч добра
и разума. "Даже с внешней стороны нельзя сказать, что Он бродил, что Он
забыл, куда идет... История Христа - история путешествия, я сказал бы даже -
история похода", - эти слова принадлежат Честертону, и я с ним полностью
согласен.
О феномене Христа написано множество работ. Все исследователи согласны
в одном: Он обладал уникальной способностью завоевывать людские сердца.
Своих будущих апостолов Иисус покорил почти мгновенно. Храмовые стражи не
смогли выполнить приказ и задержать Его, потрясенные проповедью Назарянина.
Было в Нем нечто, заставлявшее даже врагов говорить с Ним почтительно.
Книжники называли Его Равви, Наставник. У Пилата один вид и немногие слова
Иисуса вызвали против воли тайное уважение. Его окружала аура любви, радости
и доверия.
Как солдат на марше, Он не давал себе и дня на отдых. Великая Цель
влекла Его вперед. Случалось, что Иисусу и Его ученикам некогда было поесть.
Однако в Евангелиях только дважды говорится, что Учитель сильно устал. Его
популярность росла, больные следовали за Ним попятам, верующие стекались из
самых дальних уголков страны. Порой, толпа была так велика, что Назарянин
садился в лодку и оттуда обращался к расположившемуся на берегу народу.
Однако в ходе Эксперимента случился новый прокол. Иоанн Креститель
превысил свои полномочия и вмешался в личную жизнь тетрарха Ирода Антипы,
осудив его кровосмесительный брак с Иродиадой. Естественно, в результате
козней оскорбленной жены тетрарха он был арестован, а затем обезглавлен.
Кто-то пустил слух, что Иисус - это восставший праведник Иоанн Креститель.
Страх поселился в душе суеверного Антипы. Учитель и Его сторонники оказались
в оппозиции к тетрарху. К этому моменту Назарянин был на гребне Своей славы,
молва о Нем "пошла по всей Сирии". И тут произошло непредвиденное
событие...".
Водочное тепло разлилось по телу, голос Валеры уже не казался таким
противным, и я с удивлением обнаружила, что посылаю Максу многозначительные
взгляды, мило улыбаюсь и кокетливо повожу плечиком. Краем глаза я заметила,
что те же самые маневры совершает в сторону молчаливого участника нашего
пикника и Любаша. Настроение немного испортилось.
Макс таинственно усмехался, односложно отвечал на вопросы, без конца
вставал, подкладывал поленья в костер, ворошил угли, украдкой поглядывал на
часы и ерзал на своем чурбаке. Вообще, создавалось впечатление, что он
немного нервничает, чего-то ждет или к чему-то прислушивается.
Угли прогорели. Мы разложили шампуры между кирпичами. Валера усердно
поливал мясо сухим вином. Потянуло непередаваемым ароматом жареного шашлыка.
В желудке пробудился голод и энергично подал о себе весть. Оживленный
разговор завял, все сосредоточенно наблюдали за процессом обугливания
маринованной свинины.
Любаша задала своему сокурснику невинный вопрос о его бизнесе.
Возможно, именно с этого все и началось.
Глава 8
Валера еще раз спрыснул мясо и угли вином, остатки вылил в себя и
глубокомысленно изрек:
- Бизнес - это, я вам скажу, не "фигли-мигли". Ну, а если серьезно, то
мы напали на золотую жилу. Правда, Максим? - пригласил он в свидетели
партнера.
Макс кивнул головой и опять нахохлился на чурбаке.
- Юридические претензии международного характера всегда были, есть и
будут, - пригладил Валера пятерней редкую растительность на голове. -
Обиженные и оскорбленные жертвы произвола готовы отдать последние денежки,
лишь бы восторжествовала справедливость. А мы жертвам помогаем: оформляем
бумажки, бегаем по инстанциям и переводим с одного языка на другой, в случае
нужды, документы. В последнее время, с приходом к власти президента, который
благоволит к Германии, расцвел буйным цветом поток претензий немецких
граждан к России. Дело в том, что в конце войны, когда победоносная армия
вступила на территорию поверженного врага, начались массовые грабежи. В
качестве контрибуции славные сыны нашей Родины тащили все: подушки и одеяла,
сервизы и одежду. Солдаты набивали сувенирами чемоданы, а генералы вывозили
целые вагоны трофеев. В мирное время такое деяние называется мародерством, а
в те времена - это была всего лишь экспроприация излишков. Так вот, немцы
неожиданно вспомнили, что более полувека назад их ограбили и принялись
требовать сатисфакции.
- Ха, - скептически откликнулась Любаша. - Да это же безнадежные дела!
Разве можно через столько лет вспомнить, что пропало, и кто утащил вещички?
- Ты забываешь о немецкой пунктуальности и дотошности, - возразил
Валера, снимая пробу с первого шампура. - Нет, еще чуть сыровато... У
"фрицев" все досконально записано, составлены списки пропавших вещей,
прилагаются добытые разным путем красноармейские книжки, по которым легко
определить номера частей, промышлявших в округе, а также приметы
экспроприаторов.
- Все равно, за давностью лет ничего не найти, - отмахнулась Любаша,
притоптывая ногами в армейских ботинках на чудовищной платформе. - Да и
копеечные результаты! Сколько сейчас можно потребовать за подушки и одеяла,
сервизы и одежду военных времен? Смех один!
- Ну, не скажи, - обиделся Валера. - Грабили не только обыкновенных
обывателей, но и замки, и музеи, и кирхи. Больше того, я тебе могу
рассказать историю про одного отечественного авантюриста, который во время
войны организовал свою собственную воинскую часть. Покидая гостеприимный
Берлин в мае 1945 года, он вывез, ни много, ни мало, целый железнодорожный
эшелон в тридцать вагонов!
Ответственный повар надкусил еще один кусочек и дал отмашку. Все
схватили по шампуру и, обжигая пальцы и губы, набросились на шашлык. Минут
пятнадцать мы неприлично чавкали, рвали куски мяса зубами и глотали их
полупрожеванными.
Маринованная свинина упала на дно желудка, мы залили ее сухим вином, и
осоловели. Я аккуратно промокнула платочком жирные щеки и подбородок, и
поняла, что с богемными губами можно проститься. Десерт в виде помады уже
съеден.
- Так что там с тридцатью вагонами барахла образца 1945 года? - сонным
голосом напомнила Любаша.
Валера облизнул пальцы и вдохновенно продолжил:
- Начну издалека. Наши родители прекрасно помнят ту обстановку,
которая, царила в стране в сталинские времена. Атмосфера всеобщей
подозрительности, доносительства и жесткого контроля со стороны прекрасно
отлаженного репрессивного механизма была основой системы. Казалось бы, сама
жизнь в условиях "тотальной бдительности" исключала легальность
существования крупной "антисоветской вооруженной организации". Однако,
вопреки всякой логике, "УВС-1" процветала. Идея создать воинскую часть,
подчиняющуюся только ему, пришла в голову некоего Павленко Н.М. в 1942 году.
За дело он взялся очень энергично. Рекрутов набирал из дезертиров и
отставших от своих частей солдат. Обзавелся отлично сработанными гербовыми
печатями и штампами. Бланки, продаттестаты, командировочные удостоверения и
другие "документы" были напечатаны в типографии за взятку продуктами.
Обмундирование закупали на базарах. Основным видом деятельности "УВС-1" были
строительно-дорожные работы. Надо отдать должное - строили ребята хорошо,
без брака и в срок. Оплату по договорам Павленко присваивал себе. После
Сталинградской битвы наступил перелом в ходе войны. Немцы отступали, фронт
катился на запад. Часть Павленко двигалась в том же направлении, соблюдая
безопасную дистанцию от передовой. Вслед за нашими войсками они прошли всю
Польшу и закончили "боевой путь" под Берлином. После победы строительное
подразделение обосновалось в Кишиневе. Личный состав части насчитывал около
трехсот пятидесяти "бойцов". Причем штаб "УВС-1" ничем не отличался от
настоящего: имелись знамя части с посменными часовыми возле него,
оперативный дежурный, начальники различных служб и вооруженная охрана.
Подчиненные стройучастки и площадки размещались в Молдавии, Белоруссии и в
прибалтийских республиках... Погорел командир, конечно, на ерунде. В
послевоенные годы проводилась кампания по подписке на государственный заем.
Чтобы создать видимость настоящей воинской части, Павленко скупал на черном
рынке облигации и распространял их среди ничего не подозревавших
вольнонаемных. Так вот, один из них, получив облигации на меньшую сумму, чем
он заплатил, написал жалобу в военную прокуратуру: так, мол, и так, наш
командир плохо организовал подписку на заем, срывает важную политическую
кампанию, чем порочит в глазах подчиненных руководство нашей доблестной
армии... Начались проверки, в ходе которых выяснилось, что такая воинская
часть по спискам министерств не значится... Взяли Павленко в 1952 году и
присудили высшую меру наказания... А жаль, талантливый был организатор,
умнейший бизнесмен, человек незаурядных деловых качеств. Сейчас бы ему цены
не было!..
Валера пошарил в картонной коробке рукой и выудил оттуда еще одну
бутылку водки. Он от души плеснул себе, мы с Любашей отказались, Макс
сказал, что у него еще немного осталось.
- Да. Так я продолжаю, - занюхал он водку рукавом, так как закуска
кончилась. - Мы говорили о мародерстве. В конце войны, продвигаясь вслед за
передовыми частями, военное подразделение Павленко сосредоточило свою
деятельность на откровенном грабеже, и превратилось в вооруженную банду. Как
строитель по специальности командир предпочитал грузовики, трактора,
легковушки и другую технику, но не забывал и о продуктах питания: вывез
несколько вагонов муки, сахара и сотни голов домашнего скота. Немалую часть
награбленного добра составляли картины, скульптуры, мебель, мейсенский
фарфор и даже деревянные резные панели из рыцарского зала какого-то замка.
Однажды капризная военная судьба занесла Павленко и его солдат в одно
маленькое немецкое селение с непроизносимым даже на трезвую голову
названием. В селе из пяти домишек поживиться было нечем, но вот кирха в тех
местах была непростой. Основанная еще в XI веке, она была какой-то особенной
святыней. Наши доблестные войны, воспитанные в атеизме, раздели эту кирху
догола. Все церковные штучки-дрючки продали после победы отечественным
коллекционерам и любителям... А сейчас эта кирха вышла из летаргического
сна, и требует свои вещички обратно. Но что самое интересное, в списке
пропавших ценностей церкви фигурирует одно презабавное название...
В этот кульминационный момент повествования, когда мы с Любашей сидели
с открытыми ртами и напряженно ловили каждое слово удивительного рассказа,
пылающий внутренним жаром уголек угодил прямо в лоб Валеры. Сказитель от
неожиданности пошатнулся и завалился со своего чурбака назад. Он мешком
плюхнулся на спину, вломился головой в куст крыжовника и засучил руками и
ногами, в тщетной попытке встать.
Мы с Любашей покатились со смеху, а Макс поспешил на выручку своему
партнеру по бизнесу.
- Ну, ты дурак! - вопил поверженный Валера. - У меня теперь колючки в
голове. Меня ранило! Как я теперь буду думать? Голова - это же мой рабочий
инструмент!
- Нечего было языком трепать, - сквозь зубы процедил Макс.
Он помог Валере принять вертикальное положение и стряхнул с его
прически труху. Рассказчик сердито глотнул из горлышка и насупился. Вдруг
все заметили, что уже завечерело. С неба посыпались мелкие колючие снежинки,
и захотелось домой.
- Мальчики, отвезите нас в Москву, - заныла Любаша. - Холодно...
В это время затренькал мобильник у Макса в кармане куртки. Тот вынул
его и нетерпеливо приложил к уху. Послушал пару секунд, ничего не ответил
абоненту и дал отбой. Валера застыл с бутылкой в руке, занесенной для нового
глотка. Макс вскинул на него глаза и отрицательно покачал головой. Валера
машинально плеснул в рот водкой и досадливо крякнул.
- Пошли в дом, - скомандовал наш шофер таким голосом, что мы послушно
потянулись внутрь дачи.
В горнице мы с Любашей присели на кончик продавленного дивана, опасаясь
неприятностей со стороны матрасных пружин и клопов, Валерка взгромоздился на
сундук, а Максим остался стоять. Он щелкнул выключателем, и голая лампочка,
к нашему немалому удивлению, вспыхнула желтым светом. Убранство дачи
приобрело еще более мерзкий вид. Любаша тут же схватила свою сумку, достала
из нее косметичку и зеркальце и принялась изучать урон, нанесенный лицу
северо-западным ветром и шашлыком. Было тихо, лишь Валера булькал остатками
водки.
Задернув грязные шторы на единственном окошке и накинув крючок на
входную дверь, Макс резко обернулся и вперился в нас испепеляющим взором. Мы
с Любашей непроизвольно придвинулись друг к другу.
- Ну, где она? - шепотом спросил Макс.
От его тихого голоса стало еще страшнее. Хмель моментально улетучился.
Я обняла Любашу и затряслась мелкой дрожью. Моя подруга уцепилась
побелевшими пальцами за сумку и съежилась в комочек.
- Кто? - пискнули мы в унисон.
- Кровь Господня, - прошелестел Макс.
- Мы никого не убивали! - прошептали мы одними губами и покачали
головами, как сиамские близнецы.
- Девушки, сосредоточьтесь! - перешел на нормальную громкость и тембр
Макс. - Меня интересует Священная чаша.
- Мы не брали, - опять покачали мы головами и изобразили самые честные
глаза.
- Больше некому, кроме вас. Так что не будем запираться, а честно, без
утайки, расскажем доброму дяде, куда спрятали историческую ценность.
Мы с Любашей изо всех сил напряглись, но никаких криминальных деяний за
собой не обнаружили.
- Почему - больше некому? - подняла я руку, как первоклашка.
- Потому что остальных сожительниц Джигита мы уже потрясли и ничего не
обнаружили.
- Мы в гареме не состоим, - оскорбленным голосом возразила Любаша.
- Ну, хорошо. Мы потрясли бывших сожительниц Тенгиза, известного среди
картежников под кличкой Джигит. Перерыли его квартиру в Москве и в Сочи.
Безрезультатно. Сегодня обыскали твою квартиру, - кивнул он Любаше. - Ничего
нет. Вывод один: ты ее спрятала. Где?
- Вот у Тенгиза и спрашивай! - гордо встрепенулось главное
подозреваемое лицо.
- Кабы он жив был, мы бы и спросили. Ты ж его сама убила, труп
подбросила к узкоколейке, а Чашу себе прикарманила. Так и быть, в милицию
заявлять не буду. Отдай вещь по-хорошему, и разойдемся.
Любаша задохнулась от оскорбления и осмелела. Она расправила плечи и
сдула челку с глаз. Глядя на нее, и я задрала подбородок повыше.
- Я Тенгизика не убивала! - патетически воскликнула невинная жертва. -
Я в это время в поезде ехала, у меня стопроцентное алиби! А если ты так
много знаешь о его смерти, то ты, значит, сам его и убил! Так и быть, в
милицию мы заявлять не будем, верни нас в Москву, и разойдемся
по-хорошему!.. А ты, старый боров, куда смотришь? - обернулась она к Валере,
который дремал на сундуке во время допроса. - Нас оскорбляют, а ты спишь!!!
Бывший студент разлепил заплывшие глазки, почмокал губами и устроился
на своем ложе с комфортом: завалился набок, подложил локоть под голову, а
ноги подтянул к животу.
- Не будите спящую собаку, - насмешливо посоветовал Макс.
Ему, видно, надоело стоять. Он уселся на табурет, положил ногу на ногу
и сцепил руки на колене.
- Так, откуда ты знаешь о смерти Тенгиза? - прищурила Любаша глаз и
уперла одну руку в бок, другой она прижимала к себе сумку.
- Об этом прискорбном событии шепнул мне знакомый картежник,
подрабатывающий в морге санитаром. Должен разочаровать, я в смерти Джигита
не повинен... - Макс улыбнулся одними губами. - Не будем отвлекаться от темы
сегодняшнего доклада... Короче, где Священная чаша?
- Ну, причем здесь мы?! - приложила я руки к груди. - И вообще, как
этот предмет мог оказаться у Тенгиза? Он же шулер, а не коллекционер.
- Девушки, вы не поверите: подлая судьба, порой, выкидывает такие
коленца, что просто диву даешься... - Максим поменял местами ноги и опять
положил на коленку сцепленные пальцы рук. - Не история, а детективный
роман... Получив запрос от пастора из немецкого села с непроизносимым
названием, я перекопал архивы Министерства обороны, и нашел упоминание о
военно-строительной части Павленко. Потом надышался пылью в подвалах Главной
военной прокуратуры и проследил траекторию полета авантюристической кометы
командира и его личного войска. Дотошные следователи ГВП приложили к
двенадцатитомному делу список людей, которым Павленко продал награбленное в
Германии добро. Так я вышел на московского антиквара Сикорского.
Максим рассказывал с удовольствием, видимо, еще раз переживая этапы
"большого пути" розыскных работ. Он немного помолчал, покачал носком ботинка
и продолжил:
- Сикорский умер в восьмидесятых годах. Его сын предметами старины не
интересовался. Он потихоньку продавал коллекцию папаши, а на вырученные
деньги вел безбедный образ жизни, который и свел его в могилу два года
назад. Остатки коллекции перешли по наследству Сикорскому-внуку. Тот
антиквариат не продавал, а проигрывал в карты. Удача была, практически, в
моих руках! И каково же было мое разочарование, когда выяснилось, что
буквально в конце октября Сикорский-внук отдал последний ящик с дедушкиным
"барахлом" Джигиту в качестве карточного долга. Пока я разыскал Тенгиза,
прошло какое-то время, и вдруг я случайно узнаю, что его убили! Милиция еще
официально Тенгиза не опознала. Картежники - народ скрытный. Мы пошарили в
московской квартире Джигита, и нашли ящик с церковными атрибутами. В нем
лежали довольно грубо вырезанные деревянные статуэтки Христа, Девы Марии,
двенадцати апостолов, несколько крестов, серебряные подсвечники, библия,
выполненная на пергаменте, но ничего, что бы напоминало Священную чашу, не
обнаружили. Вывод напрашивается сам: самую ценную вещь Тенгиз куда-то
спрятал. Куда? Ясное дело, доверил своей любовнице.
Любаша задумчиво накручивала прядь своих волос на палец.
- Тенгиз был щедрым мужчиной, - проговорила она. - Никогда не приходил
с пустыми руками. Дарил цветы, французские духи, один раз принес хрустальную
вазу чешского стекла, но никаких ценных вещей он мне не доверял.
- Ну, ладно, - задумался Макс. - По-хорошему не получилось, будем
по-плохому. Девушки, предупреждаю, существует много замечательных способов
добывания правды. Человечество придумало столько разнообразных видов пыток,
выбирай любую. Лично мне больше по душе электрический ток, - и он с любовью
посмотрел на лампочку Ильича.
- Да что ты пристал к нам?! - зашмыгала носом Любаша. - Ты хоть скажи,
как она выглядит?
- Ага, уже лучше... - обаятельно улыбнулся узурпатор. - Тут возможны
варианты. Провинциальный пастор, думая, что всему миру известно, как
выглядит эта самая Чаша, прислал лишь ее краткое описание. В оригинальном
переводе Валеры оно звучит, как "сосуд, выполненный в виде посуды". Я
перерыл гору литературы. Кретьен де Труа, французский поэт XII века,
описывает ее в виде кубка из чистого золота и драгоценных камней. В романе
"Поиск священного Грааля" XIII века сказано, что это было блюдо, с которого
Христос ел ягненка во время Тайной вечери. Некоторые источники утверждают,
что она походила на ковш или драгоценный камень. Выбирай, что тебе нравится.
- Нет у меня такого, вот те крест! - Любаша истово перекрестилась,
воздев глаза к репродукции картины Врубеля "Демон".
- Ну, что ж... Оголим провода, - поднялся с табуретки Макс.
Мы с Любашей дружно ойкнули и поспешно забрались на продавленный диван
с ногами. Матрасные пружины и клопы уже не пугали нас непредсказуемостью
своего поведения. Заплечных дел мастер внимательно изучал хлипкую проводку.
Со стороны сундука послышалась возня, и Валера устало поинтересовался:
- Что? Водки больше не осталось?
- Гад мордатый! - набросилась на него Любаша со справедливой критикой.
- Ты тут спишь, а нас пытать собираются!
Валерка сильно потер ладонями лицо, отчего оно приобрело свекольный
оттенок, и обиженно ответил:
- Ты эти подлые инсинуации прекрати. Чего взяла, положи на место.
Любаша покраснела от гнева. Она проворно спрыгнула с дивана, заложила
сумку в левую подмышку, как офицер английской колониальной армии - свой
стек, подскочила к сундуку и схватила своего бывшего сокурсника за грудки
куртки.
- Я тебе сколько раз давала списывать конспекты по политэкономии?! А?!
- шипела Любаша, как разъяренная кошка. - А как я тебя пьяного, через всю
Москву, после вечеринки на себе тащила?! А как прогулы твои прикрывала?!
Забыл?!
- Ты меня прошлым не попрекай! - погрозил ей пальцем Валера. - Что
было, то прошло. И вообще, не изводи меня упреками. Ты же знаешь, я, когда
пьяный, то дурной.
- Держи ее, Валера, - скомандовал Макс. - А я второй кралей займусь.
Тут мы с Любашей завизжали в два голоса. Я полезла на стенку, скребя
ногтями по обоям и легко превращая их в ошметки. Тиран легко пресек мою
попытку к бегству, схватил за руки и скрутил их за спиной какой-то веревкой.
Я лягалась, рычала и плевалась. Однако результат моей отчаянной борьбы был
мало ощутимым. Узкая юбка мешала применить какой-нибудь ловкий прием каратэ,
который всегда выручал героинь американских боевиков в подобных ситуациях.
Впрочем, и в широкой юбке мне не удалось бы изобразить удар пяткой в
подбородок врага, по причине полного отсутствия знаний в этой области.
А моя подруга, воспользовавшись вялым состоянием "мордатого гада", не
растерялась и вонзила свои наманикюренные ногти в его физиономию. Валерка
взвыл и саданул обидчицу кулаком в ухо. Любаша по красивой дуге отлетела к
печке и застыла возле нее на полу с открытым ртом и квадратными глазами.
Свою сумку она прижимала к груди, как родное дитя. И тут на меня снизошло
озарение.
- Стойте! - заорала я. - Я, кажется, знаю, где находится Чаша!
Глава 9
Любаша любовно прикрывала ладошкой левое ухо и со злым прищуром
косилась на Валеру. Тот время от времени гулко икал и смущенно почесывал
помидорные щеки. Мы опять сидели на своих местах: жертва рукоприкладства и я
- на диване, Валера - на сундуке, Макс - на табуретке.
Я прочистила горло и сделала свое заявление:
- Тенгиз получил церковную утварь в конце октября. Так? Так... В
московской квартире Джигита Чаши не было? Не было... Любаша и Тенгиз уехали
в Сочи без Чаши? Без... В квартире Любаши ее опять-таки нет? Нет... Значит,
картежник спрятал ее в таком месте, которого сейчас в Любашиной квартире
нет!
Я победно оглядела зрителей и не встретила понимания с их стороны. Все
смотрели на меня с плохо скрываемым раздражением. Я всплеснула руками и
объяснила им почти по слогам.
- Что было в квартире до отъезда любовников в Сочи, а сейчас пропало?
Ну?! ФИ-КУС!!! Любаша накануне отбытия на курорт продала фикус! Тенгиз мог
спрятать свою ценность в земле под слоем мха.
- Кому продали фикус? - привстал с табуретки Макс.
Он напоминал гончую собаку, взявшую след. Любаша посмотрела на меня
ошеломленным взглядом, видимо, отдавая должное моей сообразительности.
Валера лишь утомленно вздохнул.
- Фикус продан Куприяну - известному авторитету. Его братва забрала
растение для оранжереи, - я гордо подбоченилась, на законных основаниях
гордясь своими умственными способностями.
- Ну, что? Поехали к Куприяну? - с грацией бегемота Валера сполз с
сундука и направился на выход. - По дороге водки подкупим.
Мы с готовностью вскочили с дивана, подхватили свои сумки и
заторопились на свежий воздух вслед за мужчинами. Однако Максим удивленно
обернулся в нашу сторону:
- А вы, девушки, куда собрались?
- В Москву!!! - взвыли мы хором, как никогда разделяя душевный порыв
чеховских трех сестер.
- Э-э, нет, - покачал он головой. - Вы останетесь здесь, и будете
дожидаться нашего возвращения. В случае безрезультатности археологических
раскопок в цветочном горшке, мы вернемся, и вы нам подбросите новую идею.
Но, учтите, в этом случае я уже не буду так великодушен и измерю силу тока в
местной электросети на добровольцах.
Не обращая внимания на наши протестующие выкрики, Макс расчистил ногой
участок пола около печки. Под обрывками газет, черепками фаянсовой посуды и
прочим хламом, который покрывал деревянный настил равномерным слоем,
оказался лаз в погреб. За металлическое кольцо он откинул крышку люка, и из
подпола пахнуло мерзким смрадом.
Мы с Любашей зажали носы и ринулись к двери, в надежде прорвать линию
фронта и покинуть место дислокации противника. Валера разгадал наш хитрый
ход. Он во вратарской стойке загородил дверной проем, принял нас в свои
объятия и подтащил к люку. Вниз вела хлипкая лестница.
Наши отчаянные вопли и дрыганье ногами не произвело на тюремщиков
никакого впечатления. Нас просто сбросили вниз: сначала Любашу, потом меня.
Лестница последней надеждой уплыла вверх, крышка люка захлопнулась. Что-то
тяжелое протащили по полу и водрузили над нашей темницей. Протопали две пары
ног, щелкнул выключатель и лучики света, проникавшие через щели между
досками, исчезли. Грохнула входная дверь, и мы остались в полной темноте и
гробовой тишине.
- Ну, что влипли?! - ехидно поинтересовалась я, поднимаясь на ноги. -
Пикник на зимней даче! Будем кутить, хватит сидеть монашкой! Приличные люди,
не сомневайся!.. - накалялась я утюгом. - Все из-за тебя!!!
Любаша сердито сопела где-то рядом, переживая не меньше моего.
- Что будем делать? - задала она насущный вопрос плачущим голосом.
- Думать, что ж еще?! - предложила я. - Не помирать же нам здесь?!
- Ну, как? Придумала? - заныла Любаша через минуту.
- У тебя зажигалка есть?
Я вовремя вспомнила, что виновница всех наших злоключений не рассталась
со своей сумкой даже во время полета в подземное царство, я же свой ридикюль
выронила в пылу рукопашной схватки с Валерой.
- Нет, только спички. Ты что, решила закурить с горя? - удивилась
Любаша.
Она энергично покопалась в сумке и передала мне полный коробок спичек.
Я опустошила почти половину коробочки, пока рассматривала в неверном свете
спичечного пламени наш застенок. Зрелище, явившееся нашему взору, было
малоутешительным.
Небольшое помещение, примерно, три на три шага, было сырой и вонючей
ямой. Под ногами чавкало глинистое месиво, на котором валялись прогнившие
доски. На облицовку стен хозяева дачи пустили некондиционный кирпич, который
крошился под пальцами. В погребе ничего не было. Ни ящиков, ни бочек, ни
полок с запасами консервированных заготовок. Лишь в одном углу валялась
груда тряпья и издавала тошнотворно-приторный запах, рождавший неприятные
ассоциации с городскими свалками. Крышка люка находилась довольно высоко, и
я, как ни старалась, допрыгнуть до нее не смогла. Очень мешала узкая длинная
юбка.
- Становись на четвереньки, - скомандовала я.
- Ты что?! - возмутилась Любаша. - Мои брюки окончательно испачкаются!
- Тогда мы умрем здесь, и твои брюки все равно испачкаются, -
порадовала я ее не без злорадства в голосе. - Как иначе я доберусь до люка?
- Ну, почему - я? Сама и становись на четвереньки.
- А по чьей вине мы здесь оказались? Куртизанка несчастная!
- Сама такая, - вяло огрызнулась Любаша, тем самым, признавая сильную
сторону моей аргументации, и послушно опустилась на четвереньки.
Я встала на ее спину и дотянулась до люка. Однако все мои усилия
оказались тщетными. Крышка не поддавалась. Я налегала на нее изо всех сил.
Любаша кряхтела внизу и молила придушенным голосом:
- Не топчи спину... На голову не наступай... Не задень ухо!
Наша скульптурная группа зашаталась, я спрыгнула с пьедестала, а Любаша
распрямилась, ворча что-то про слонов, про пользу диеты и про болезненные
ощущения в области поясницы.
- Люк задвинули, скорее всего, сундуком. Боюсь, приподнять его не
удастся, - рассуждала я, напрягая мозги в поисках выхода из создавшегося
безвыходного положения. - Можно выпилить часть деревянного настила в том
месте, где сундука нет. Любаша, поищи что-нибудь подходящее для этой цели в
своей сумке.
Она долго ворошила содержимое своей бездонной торбы и предложила мне на
выбор ключи от квартиры или пластмассовую расческу.
Любаша вновь изобразила пьедестал, я встала на ее спину и принялась за
кропотливую работу с помощью бороздки ключа. В скором времени руки у меня
затекли, а пьедестал взмолился, что спина его находится уже в аварийном
состоянии и может случайно развалиться на куски.
Мы поменялись местами. Я опустилась на колени и уперлась руками в
скользкие доски, Любаша взгромоздилась на меня своими армейскими ботинками
на чудовищной платформе и зачем-то начала отплясывать чечетку. Я шипела ей,
чтобы она прекратила танцевать, сейчас не самое подходящее время для
веселья. Любаша отвечала сверху, что она и не думала плясать, а с
неподдельным энтузиазмом вносит посильную лепту в подготовку нашего побега
из темницы.
Опилки попадали за воротник одежды и кусали спину. Голову во время
трудовой деятельности приходилось держать запрокинутой вверх, поэтому шея
болела немилосердно. Руки затекали, и мы подолгу отдыхали, восстанавливая
кровообращение. Темнота мешала ориентироваться, и результаты нашего
художественного выпиливания иногда куда-то исчезали. Несколько раз нам
приходилось начинать все с начала. Мы с Любашей пришли к выводу, что
плотницкие работы - это не женское дело.
Наши титанические труды, в конце концов, увенчались успехом, нам
удалось выпилить кусочек доски, величиной с половину ладони. Надежда на
скорое освобождение окрылила нас, ветер свободы уже щекотал ноздри, и звал
на новые подвиги. Но тут случилось непредвиденное. В момент особенно
энергичного телодвижения, связка ключей вырвалась из Любашиных рук и исчезла
в неизвестном направлении.
Инвентарь так и не нашелся, хотя мы извели уйму спичек, досконально
изучили рельеф земляного пола и пересчитали деревянные доски, прикрывавшие
его в некоторых местах. Кучу тряпья проверять не стали, уж больно она
отвратительно выглядела. Уныние охватило нас, и мы долго сидели, не в силах
пошевелить и пальцем. Однако, как говорится, надежда умирает последней.
- Будем делать подкоп, - высказала я гениальную идею. - Любаша,
покопайся в своих закромах, может быть, найдешь что-нибудь еще.
Она с готовностью провела очередную инвентаризацию содержимого
сумки-самобранки, и щедро предложила зубочистку, пилочку для ногтей или
шариковую ручку.
С помощью пилки для ногтей я раскрошила два кирпича, при этом сломав
ноготь на указательном пальце. Соленый пот ел глаза, кирпичная пыль лезла в
нос и рот. От напряжения пальцы скрючились и болели в ободранных костяшках.
Свобода была уже близка, но металлическая часть маникюрного инструмента,
сделанного в Китае, сломалась и канула в глинистое месиво под ногами. Мы
спалили изрядное количество спичек, пытаясь разыскать орудие труда. Не нашли
и совсем опечалились.
- Черт! - в сердцах высказалась я. - Нам бы только до телефона
добраться!..
Любаша забренчала содержимым своей сумки и сунула мне в руки какой-то
продолговатый предмет.
- Что это? - не узнала я предмет в темноте.
- Мобильный телефон. Ты же сама просила.
Я застонала и с трудом подавила в себе желание наброситься на свою
сокамерницу и искусать ее в припадке бешенства.
Любаша зажигала спички, а я нажимала на кнопки аппарата, восстанавливая
в памяти номер телефона Скелета.
- Ну! - раздался в ухе родной голос члена бандитской группировки.
- Витя, здравствуй! - радостно выдохнула я. - Это Маша. Мы с тобой
Лаврентия Палыча к ветеринару возили. Помнишь?
- Ну! - лаконично подтвердил он факт нашего знакомства.
- Нас похитили. Мы в погребе сидим. Тут холодно и плохо пахнет, - под
конец фразы я уже вовсю хлюпала носом, так мне было себя жалко.
- Так чего надо? - удивился бандит.
- Спасай нас! - заревела я на полную громкость.
Любаша с энтузиазмом присоединилась ко мне, и мы зарыдали уже в два
голоса.
- Где погреб-то? - терпеливо расспрашивал Скелет - наша последняя
надежда и опора.
Мы с Любашей посовещались, и я объяснила дорогу так доходчиво, как
только могла.
- Мы в Малаховке. Если смотреть на озеро, стоя спиной к заводику, то
справа. Ближе к железной дороге. Слева от дачи, во дворе которой стоит
бульдозер.
- Щас буду, - пообещал благородный бандит и отключился.
От радости мы с Любашей бросились друг другу в объятия и еще немного
поревели.
- Ты кому звонила? - немного успокоилась сокамерница.
- Тому, кто назвал тебя "бабкой", - объяснила я.
- Этому хаму!!! - заорала она. - Ты с ума сошла! Да я выцарапаю ему
глаза за оскорбление моей легко ранимой личности.
- Вот только попробуй! - погрозила я ей кулаком в темноте. - Он нас
сейчас спасать будет от твоих "куртуазных" знакомых. И не вздумай свой
характер показывать, а то и второе ухо распухнет, - твердо пообещала я.
Тут Любаша вспомнила о своей травме.
- Посмотри, что с ним? Очень плохо выглядит?
Я почиркала последними спичками и сообщила:
- Пельмень - что надо!
Любаша совсем опечалилась.
- Ну, вот, как же я теперь с таким ухом на работе появлюсь? Я и так
больше недели прогуляла, пока с Тенгизом в Сочи ездила, а если нас никто не
спасет, и мы здесь умрем от холода, голода или запаха, то меня с работы
выгонят...
Секунды ожидания складывались в минуты, минуты - в часы, а часы - в
столетия. Время тянулось невыносимо медленно. Мы пристроились у одной из
стен. Стояли, прислонившись к кирпичам, сидели на корточках, ходили по
периметру. Я на ощупь набрала свой домашний номер и бодрым голосом
отрапортовала бабе Вере, что у нас все в порядке, мы культурно отдыхаем на
зимней даче, здесь тепло и хорошо пахнет.
По нашим прикидкам, мы сидели в темнице уже дня три, не меньше. Мы
обсудили все свои проблемы, поклялись страшной клятвой, что больше никогда
ни в какие сомнительные ситуации влипать не будем, замерзли до посинения и
здорово проголодались. Для укрепления морального духа мы вполголоса спели
"Орленок, орленок, взлети выше солнца" и взбодрились. Чуть громче исполнили
"Взвейтесь кострами синие ночи" и прочувствовали небывалую сплоченность
рядов. Затем с воодушевлением настоящих революционеров-подпольщиков грянули
"Наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка". Получилось очень слаженно и
бодро. Затем по странной ассоциативности мышления вспомнили "Стою на
полустаночке в цветастом полушалочке" и почувствовали первые признаки
грусти. Неожиданно для самих себя затянули "Ой, мороз, мороз, не морозь
меня" и нас одолела черная меланхолия. Подчиняясь душевному порыву, мы
исполнили "Миленький ты мой, возьми меня с собой", отчего и разревелись.
- Ну, где твой спаситель? - шмыгнула носом Любаша.
И тут наверху что-то забухало, послышался шум отодвигаемой мебели, и
крышка подпола откинулась. В ярком прямоугольнике показалась голова Скелета.
- Маша, ты здесь? - поинтересовалась голова.
- Здесь, здесь! - истошно заорала я. - Лестницу скорей давай!
Хлипкое сооружение спустилось в подвал, и я, задрав богемную юбку выше
колен, взлетела наверх со сноровкой юнги.
- Витя! - бросилась я ему на шею. - Ты - прелесть!
- Да ладно, чего там... - скромно потупился бандит. - Лаврентий
Палыч-то в порядке?
Он аккуратно отлепил меня от своей шеи и поставил на ноги. За его
спиной маячили еще три братка с укороченными автоматами, небрежно
перекинутыми через плечи.
И вдруг я заметила, как глаза нашего спасителя округлились, а нижняя
челюсть отвисла. Его взгляд был прикован к открытому люку подпола. Из
темноты показалась сначала одна рука, затем другая, голова с оттопыренным
ухом и, наконец, остальные части тела Любаши. Черная тушь под глазами
растеклась и придавала ее лицу некоторую полосатость. Серые брючки в обтяжку
с грязными пятнами на коленях и пушистый свитер смотрелись в меру
трогательно. Вообще, она мне чем-то напомнила Лаврентия. Возможно, роковую
роль в ее образе сыграли серый цвет, полоски и болезненный вид левого уха.
Любаша похлопала ресницами и поняла, что произвела на Витю неизгладимое
впечатление. Она приосанилась, протянула ему руку и томно представилась:
- Любовь...
Скелет по-гусарски звякнул несуществующими шпорами, изогнулся в
полупоклоне и припал губами к ее руке.
- Виктор... - выдохнул он сдавленным от избытка чувств голосом.
Один из братков заржал, другой нечаянно выронил из рук фомку, третий
шумно лязгнул затвором автомата. У всех троих непроизвольно вырвалось:
- Во дает, блин!
Наш спаситель скосил на сотоварищей глаз, выразительно дернул щекой, и
тех как ветром сдуло.
- Что ж так долго, Витя? - не удержалась я от упрека. - Мы чуть не
задохнулись там.
- Ты чего? - изумился он. - Мы ж из Нахабино добирались, всего за
полтора часа долетели. На Кольцевой пробка была из-за аварии, а то бы раньше
приехали.
Он потянул носом в сторону открытого подпола.
- И впрямь, попахивает... Колька, - зычно гаркнул Скелет, и один из
братков возник в горнице. - Глянь, кто там еще томится.
Колька проворно спустился вниз, зажимая нос. Витя все еще держал
Любашины пальчики в своей ладони и застенчиво шаркал ногой, не сводя с моей
подруги изумленного взора. Любаша милостиво улыбалась.
Не прошло и минуты, как дозорный Колька пулей выскочил наверх,
брезгливо вытирая дуло автомата о штанину.
- Старый жмурик, недели две уже пухнет, - отрапортовал он.
- Ну, девушки, кажется, нам пора, - галантно подтолкнул нас к двери
Витек.
- Какой жмурик? - пролепетала Любаша, закатила глаза и повалилась на
руки Скелета.
Тут и до меня дошел смысл сказанного. Я зажала рот рукой и рванула под
звезды.
Вернув природе обугленный шашлык, я обнаружила рядом одного из братков.
Тот деликатно протягивал мне бутылку водки. Прополоскав рот и отдышавшись, я
помогла Вите привести в чувство Любашу с помощью того же напитка. Моя
впечатлительная подруга еще немного повсхлипывала на плече у Скелета для
закрепления достигнутого успеха и великодушно позволила отнести себя в
"Ленд-Крузер" с тонированными стеклами. И мы, наконец, покинули
негостеприимную дачу.
Машина мчалась по ночному шоссе. Световые пятна фонарей кометами
пролетали мимо. Редкие в этот час автомобили шарахались от нашего
снарядоподобного средства передвижения. Витя сидел за рулем и напряженно
всматривался в мчащуюся нам навстречу осевую линию. Я устало откинулась на
спинку сидения рядом с ним. Любаша спала сзади, заботливо укрытая курткой
нашего спасителя. В динамиках радио тихо грохотал "Танец с саблями"
Хачатуряна. Клонило в сон. По моим подсчетам, в темнице мы провели всего
около пяти часов. Трудно было в это поверить. Казалось, что там, в
подземелье, время течет совершенно по другим законам. От мысли, что могло
случиться с нами, если бы великодушный Скелет не согласился спасти нас,
бросало в холодный пот. От чувства неизъяснимой благодарности к бандитам на
глаза наворачивались слезы. Остальные участники спасательной операции
поспевали следом за нами на "Джипе".
- Мне, конечно, и Лаврентий Палыч по душе, - вдруг произнес Скелет,
продолжая какую-то свою думу. - Но против девушки я тоже ничего не имею. Как
ты думаешь, он ее обратно в кота превращать не будет?
- Что? - очнулась я от полусонного оцепенения.
- Я говорю: хорошо бы Любовь осталась девушкой, - покосился он назад
через плечо. - От тебя, я понимаю, мало, что зависит, но ты при случае шепни
ему, я заплачу, сколько скажет.
- Кому шепнуть-то? - все еще не могла я взять в толк, о чем он говорит.
- Ему. Продавцу фокусов... - Скелет негодующе дернул щекой и пролетел
перекресток в районе Китай-города на красный свет светофора, игнорируя
отчаянный визг чужих автомобильных покрышек.
Вот тогда я и услышала впервые это странное прозвище - "Продавец
фокусов", однако не придала этому никакого значения. В голове плыли неровные
строчки из ученической тетради: "И тут произошло непредвиденное событие.
Накануне Пасхи огромная толпа в течение трех дней внимала проповедям
Христа в пустынном месте. Запасы продуктов иссякли. Кормить людей было
нечем. Пожалев голодных соплеменников, Иисус велел Своим ученикам рассадить
всех в ряды, человек по пятьдесят, и накормил страждущих "пятью хлебами
ячменными и двумя рыбками"... Как происходило умножение хлебов, никто
никогда не узнает. Однако эффект получился ошеломляющий. Ликующая толпа,
восклицая: "Воистину Он Пророк, который грядет в мир!", готова была силой
увести Его и провозгласить своим повелителем.
Боже! Какую бурю чувств должен был пережить Он при виде этого
ликования! Горькое разочарование, крушение надежд, обида, гнев, бессилие,
опустошенность! Дело всей Его жизни, два года самоотверженного труда, два
года нечеловеческого напряжения обернулись ФАРСОМ! Когда казалось, что цель
уже близка, что Ему удалось достучаться до людских сердец, наставить их на
путь Истины, вложить в них Мудрость, Милосердие, Любовь к ближнему, вдруг
выясняется, что все усилия были напрасны! Его окружали не духовно
перерожденные ученики, а толпа равнодушных к Его учению людей, жаждущих от
Него лишь земных благ, хлеба и исцелений.
Вот она истинная трагедия Иисуса: ОН ОСТАЛСЯ НЕПОНЯТЫМ! "Истинно
говорю, не потому вы ищете Меня, что увидели чудесные знамения, а потому,
что съели хлеб и насытились".
Я ясно вижу, как растерян Он, увидев, чем обернулось Его сострадание,
как горькая правда открывается Ему со всей жестокостью. Я вижу, как он
бежит, зажимая уши ладонями, чтобы не слышать восторженных криков галилеян,
как потерянно бредет по камням, как стоит в одиночестве на высоком холме...
Ночь накрыла окрестности Вифсаиды, волны озера равнодушно накатывают
берег, в долине зажглись костры, и толпа накормленных Им "овец дома
Израилева" радуется обретению нового Мессии. Ветер треплет полы Его
полосатого хитона. Он сжимает кулаки, стискивает зубы и шепчет одними
губами, обращаясь к звездам: "За что?!". Я знаю, в ту ночь Он плакал...".
Глава 10
Любаша порадовала нас своим визитом как раз к позднему завтраку. Она
павой вплыла в кухню и с королевской грацией опустилась на табуретку.
Красный свитер крупной вязки прекрасно сочетался с цветовой гаммой ее левого
уха, а узенькие джинсы модной потертости оттеняли пожелтевший синяк под
глазом. Любаша обвела нас с бабой Верой ленивым взглядом из-под полу
прикрытых век и томно сообщила:
- Праздники утомляют меня даже больше, чем будни... А шашлык, между
нами, был отвратительный.
Она, не скупясь, положила себе на тарелочку пирожков с капустой
домашней выпечки и включилась в наш разговор о пикнике. Не желая
расстраивать тетушку, я, конечно же, не упоминала о той части нашего
культурного отдыха, когда мы сидели в плену, а заострила внимание аудитории
на наиболее безобидном отрезке времени, проведенном вокруг костра. Любаша с
пониманием отнеслась к моим стараниям скрыть досадный инцидент. Она
вдохновенно повторила захватывающую историю о судьбе награбленных во время
войны сокровищ.
- Одного не могу понять, - надкусила она последний пирожок. - Каким
образом Священная чаша могла попасть в немецкую кирху? Согласно
исследованиям литературоведов Артуровых легенд, которые мы проходили в
институте факультативно, этот сосуд является мифом. Его не было, нет, и не
может быть никогда!
- Деточка, не стоит так огульно отвергать историческую достоверность
литературных обработок народных преданий, - покачала головой баба Вера,
наливая нам по второй чашке киселя. - Легендарную Трою, например, Шлиман
откопал, опираясь исключительно на греческий эпос. Хотя я согласна с тобой.
В легенде о рыцарях Круглого стола столько волшебных приключений, магических
предметов и неправдоподобных подвигов, что волей-неволей подвергаются
сомнению и достоверные сведения предания.
- Вот-вот, - облизнула Любаша кисельные усы. - А, главное, я до сих пор
не знаю, почему Священную чашу величают Граалем. Это слово всегда напоминало
мне какую-то еврейскую фамилию.
Мы с бабой Верой дружно расплескали кисель и переглянулись.
- Что такое? - удивилась соседка. - Я опять ляпнула что-то не то?
- Устами младенца... - баба Вера протерла стекла очков кусочком замши,
некогда служившим частью голенища моего сапога, и поведала Любаше вкратце
историю находки пресс-папье в фотомастерской. - Маше опять привалило счастье
обнаружить свежий труп. Накануне праздников она случайно вошла в фотоателье,
увидела мужчину с простреленной головой, машинально схватила с письменного
стола пресс-папье и убежала. На промокательной бумаге вышеозначенного
предмета мы обнаружили слово, похожее на "Грааль". Неприятно, что Маша
подоспела как раз после совершения смертоубийства. Преступник все еще был в
мастерской. Есть надежда, что убийца Машу не разглядел, так как вязаная
шапочка была натянута по самые глаза, а воротник пальто поднят.
Любаша минут пять не могла справиться со своими бровями и вернуть их на
место, такое неизгладимое впечатление произвел на нее рассказ. Я скромно
чертила пальцем непонятные узоры на столешнице кухонного стола, изо всех сил
стараясь выглядеть совершенно спокойной, как будто обнаружение свежих трупов
стало моим излюбленным хобби.
- Кстати, - добавила баба Вера. - Я выходила сегодня во двор. Из
достоверных источников, я имею в виду соседок, проводящих свои дни на
лавочке возле детской песочницы, под предводительством Варвары Ивановны,
стало известно, что дворничиха Роза уже неделю в запое, а фотограф недавно
приватизировал свою мастерскую. Он одинок и немного "с приветом".
Фотомастерская закрыта, свет выключен и никакого милицейского мельтешения
вокруг места события не наблюдается. О чем это говорит? Видимо, убийца решил
не поднимать шума раньше времени. Труп обнаружат после праздников, и
расследования по горячим следам не получится. Не исключено, что тело найдут
в районе насыпи узкоколейки возле общежития Пищевого института, и спишут
преступление на мифического грабителя.
- Я знаю фотографа из углового дома, - выдохнула Любаша избыток
воздуха. - Я с ним несколько раз сталкивалась в булочной. Звали его как-то
очень обыкновенно, кажется, Иван Иванович. Бобыль с похотливыми глазками и
шаловливыми ручками... Ой, - спохватилась она. - О покойниках плохо не
говорят...
- Получается, что фотограф владел какой-то информацией о Граале, и это,
возможно, и послужило мотивом для убийства. То есть, ваши знакомые молодые
люди - Валера и Макс - не одиноки в своих поисках Священной чаши. Да и Дама
из "Мерседеса", наверняка, имела в этом деле свой бубновый интерес, -
глубокомысленно сообщила тетушка. - Массовость экспедиционного движения
говорит в пользу существования искомого предмета. Следовательно, вопрос
требует детального изучения!
Баба Вера поднялась от стола и пошаркала в комнаты. Шаркающую походку
ей придавали пимы из лечебной верблюжьей шерсти, некогда принадлежавшие ее
батюшке. Судя по размеру обуви, тот был мужчиной видным. Пимы тетушка
надевала лишь в случаях обострения артритных болей. Видимо, резкая смена
направления ветра на юго-западное, низкая облачность, понижение атмосферного
давления и повышение влажности пагубно отразились на ее немолодом организме.
Любаша проводила бабу Веру взглядом, сочувственно поцокала языком и
заговорщицки наклонилась ко мне.
- Кто такая Дама из "Мерседеса"? - по-шпионски поинтересовалась она,
прикрыв рот рукой.
- Когда я покидала в спешке убиенного фотографа и его убийцу, к
фотомастерской подкатил "Мерседес" и из него вышла шикарная дама. Она тоже
собиралась навестить покойника, - пояснила я без всякого удовольствия.
Любаша удовлетворенно покивала головой и переключилась на другую тему.
- Витю утром вызвали по мобильнику куда-то за город. Он очень
возмущался. Говорил, у людей ничего святого не осталось: двое ненормальных
забрались в зимний сад загородной резиденции некоего Куприяна и
повыдергивали все растения из горшков, такое безобразие учинили... - она
хихикнула в ладошку. - Я уж не стала признаваться, что это ты их туда
направила. И вообще, про киднепинг я наплела, что нас похитил неизвестный в
маске прямо в подворотне, затолкал в машину и привез на дачу в целях
получения выкупа. И ты молчи. Валерка, хоть и гад мордатый, но все-таки
свой, институтский. А то я боюсь, Витя в гневе прибьет его. Жалко!.. -
Любаша шмыгнула носом, прикурила сигаретку и поделилась наболевшим. - А
Виктор, вообще-то, ничего... Только странный немного. Все время называл меня
"Киской" и негодовал в адрес какого-то ветеринара. Говорил, что уши
выкручивать - великая подлость. Ты не знаешь, о чем это он?
- Догадываюсь, - прыснула я от смеха. - Твой милый Скелет считает, что
какой-то фокусник превратил Лаврентия Палыча в девушку, то есть в тебя.
Брови моей подруги опять оказались на лбу, а нижняя челюсть неприлично
отвисла.
- Вот невезуха-то, - чуть не плача, пожаловалась она. - А такой с виду
нормальный мужчина.
- Радоваться должна, - утешила я ее. - Он же романтик. Ты для него -
Галатея, ожившая по просьбе Пигмалиона. Он за тебя готов калым заплатить
этому иллюзионисту, чтобы обратно в кота не превращал.
- Калым?! - обрадовалась Любаша. - А что за фокусник такой?
- Не знаю, - призналась я. - Скелет просил шепнуть ему, что заплатит
столько, сколько тот скажет. Он почему-то считает, что я знакома с этим
Продавцом фокусов.
- Если хочет платить, пусть заплатит, а я, так и быть, не буду
возвращаться в кошачье обличье, - хитро прищурила глаз Любаша. - А ты ему не
перечь. Пусть человек щедрость проявит. Сколько же ему назначить?.. Много
заламывать не будем, вдруг испугается. Думаю, тридцать тысяч долларов -
самая подходящая сумма. Делить будем поровну.
Мы еще выпили по чашке свежезаваренного чая, и Любаша с тяжелым вздохом
поднялась.
- Пойду. Приберусь немного. У меня в квартире такой бедлам!.. Все вещи
перерыли в поисках Священного Грааля! Креста на них нет!!! - возмущенный
голос соседки затих на третьем этаже.
Бабу Веру я с трудом разглядела в большой комнате среди книг. Она
примостилась на одной стороне дивана, обложившись огромными томами,
тоненькими брошюрами и книгами обычных габаритов.
Диван, стоявший на почетном месте в самой большой комнате нашей
квартиры, заслуживает отдельного рассказа. Этот предмет мебели всегда
вызывал у меня ассоциации с одним из представителей американской фауны -
бизоном. Могучее сооружение из мореного дуба, несгибаемых пружин и
коричневой потрескавшейся от времени кожи венчала высокая спинка с ярко
выраженным атавизмом - полочкой для семи слонов. Слоны, искусно вырезанные
из белого нефрита, чудесно вписывались в интерьер. Медные шляпки
декоративных гвоздей опоясывали кожаного монстра по периметру и вдоль
завитков чудовищных валиков, изображавших подлокотники.
Кроме дивана, в комнате имелся круглый стол с шестью стульями, торшер
на три рожка, письменный стол на слоновьих ногах и восемь разномастных
книжных шкафов, набитых книгами, которые бабе Вере удалось спасти от
жестокой участи списания из запасников родной библиотеки. Комнату освещала
классическая люстра с оранжевым шелковым абажуром и такого же цвета
бахромой.
Баба Вера сняла очки, потерла уставшие глаза и захлопнула какой-то
пыльный том. Я же уселась на стул и приготовилась слушать.
- "Грааль" - это искаженное воспроизведение латинского слова
"грателла", что означает чаша, миска, - вернула она очки на место. - Во
второй половине VI века валлийский бард Анейрин сочинил поэму о гибели
одного из бриттских племен. Одним из героев поэмы является вождь Артур -
смелый воин и мудрый правитель. Современные ученые считают это самым древним
упоминанием об Артуре. Они признают весьма вероятным реальное существование
национального героя, предводителя бриттов, по имени Артур. Тема Грааля
впервые появляется в произведениях западноевропейских поэтов в XII веке. Но
это вовсе не означает, что о Священной чаше не упоминалось в более ранние
времена в устном народном творчестве. Самым интересным произведением на эту
тему считается "Повесть о Святом Граале" Томаса Мэлори, созданная в середине
XV века. Этот роман известен как наиболее полная компиляция Артуровых
легенд... Сразу бросается в глаза, что в отличие от других преданий,
начинающихся словами: "Однажды, в некотором государстве" и т.д., истории о
короле Артуре и рыцарях Круглого стола имеют четкую временную и
географическую привязку. Согласно легенде, "случилось на тридцать втором
году после страстей Господа нашего Иисуса Христа, что Иосиф Аримафейский
выехал из Иерусалима в сопровождении многих своих сородичей", и добрался до
Великой Бретани. По летоисчислению того времени, Христос принял смерть на
тридцать третьем году своей жизни. Складываем тридцать три и тридцать два и
получаем шестьдесят пятый год нашей эры. Весьма примечательная дата! Именно
в этом году Нерон усилил гонения на христиан, обвинив их в поджоге Рима...
Чем-то это мне напоминает историю с поджогом Рейхстага...
Баба Вера взяла в руки следующую книгу в потрепанном переплете, и
задумчиво полистала ее.
- То есть, во второй половине I века в Иерусалиме начались погромы, и
сей славный муж имел все основания покинуть родные земли и в сопровождении
родственников эмигрировать в далекие края. Однако долгий путь и
многочисленные лишения подточили здоровье пожилого человека, и он скончался,
оставив о себе добрую память. Именно Иосифу из Аримафеи и приписывается
честь доставки Священного Грааля в райские земли Авалона, отождествляемого
нынче с местечком Гластонбери в Англии... К слову сказать, археологи
датируют развалины первого христианского монастыря, найденные в этой
местности, I веком нашей эры... Далее, имя Иосифа Аримафейского упоминается
во всех четырех Евангелиях: и от Матфея, и от Марка, и от Луки, и от Иоанна.
Это был богатый, уважаемый в Иерусалиме человек, член Совета. Иосиф выкупил
тело Иисуса у Понтия Пилата и при помощи слуг снял Его с креста и перенес в
соседний сад. Участок принадлежал Иосифу, который недавно заготовил себе
здесь склеп. О чем этот факт говорит? О том, что Иосиф Аримафейский был в
тот момент человеком не молодым, и мысли о возможной кончине уже посетили
его. Думаю, он уже разменял пятый десяток в год Страстей Господних. Кроме
того, такой предусмотрительный поступок характеризует Иосифа как мужа
разумного, хозяйственного и рассудительного. Пока апостолы и приверженцы
Христа предавались горю, он организовал похороны и успел совершить обряд
погребения до захода солнца. И мне кажется, что Иосиф Аримафеский был не
только последователем Назарянина, но и состоял с Ним в родстве. Что
совершенно естественно, так как в Новом Завете упоминаются многочисленные
родственники Иисуса Христа: сестра Девы Марии с семьей, двоюродные братья и
сестры, а также дети Его отца от первого брака. Косвенным доказательством
может быть и то, что Иосиф Аримафейский, согласно Артуровым легендам,
завещал щит, символ доблести, последнему представителю из своего рода - сэру
Галахаду, который являлся "потомком нашего Господа Иисуса Христа в девятом
колене". Таким образом, как сторонник учения Христа и его родственник Иосиф
Аримафейский вполне мог захватить с собой в эмиграцию некий предмет,
принадлежавший лично Иисусу Христу... Пока все выглядит очень логично...
Баба Вера причмокнула вставной челюстью и продолжила.
- Поиски Святого Грааля в Артуровых легендах начинаются в первый день
Пятидесятницы, "после того, как сравнялось четыреста пятьдесят лет и еще
четыре года со дня страстей Господа нашего Иисуса Христа". Складываем
четыреста пятьдесят четыре и тридцать три и получаем четыреста восемьдесят
седьмой год от рождества Христова. Почему упоминается именно этот год, а не
какой-либо другой?.. К сожалению, ответить на этот вопрос я сейчас не могу.
"Историю раннего средневековья в Западной Европе" 1846 года издания я
одолжила соседу из второго подъезда - профессору Каменскому...
Принарядившись в коричневое платье с беленьким воротничком- ришелье,
напоминавшее школьную форму брежневских времен, баба Вера направилась в
прихожую и натянула на себя серые боты а-ля "прощай молодость", каракулевую
шубку, изрядно вытертую на воротнике, локтях и боках, и кокетливую шляпку -
каракулевый капор с муаровым бантом сизого цвета. На мои увещевания и
предложения отложить поход за книгой, она отмахнулась и привела убедительный
довод: "Охота пуще неволи".
В отсутствие тетушки я решила заняться полезным делом: прибраться в
своей комнате. Однако моему хозяйственному порыву не суждено было
воплотиться в жизнь: под руку мне попалась истрепанная тетрадочка с
"гениальными мыслями о Вечном". Я присела на кончик стула и раскрыла ее:
"... в ту ночь Он плакал.
Отказ Назарянина провозгласить себя Мессией разочаровал многих Его
приверженцев, ряды паствы сильно поредели. В подавленном состоянии Он
покинул пределы земли Израильской и удалился в соседнюю Финикию, где провел
почти три месяца, стараясь остаться неузнанным. Лишь верные Апостолы
сопровождали Иисуса в те дни. В душе Его поселился разлад.
Однако сильная натура одержала верх над малодушием. Пережив период
депрессии, Он нашел в Себе силы признать поражение, проанализировать итоги
неудавшегося Эксперимента и трезво оценить ситуацию. Горечь и обида
растворились, но осталась в Его душе одна заноза: Он боялся быть осмеянным.
Его робкий вопрос к Апостолам: "За Кого Меня почитают люди?", стал
поворотным моментом в Истории Христианства. Лишь трогательная преданность
Двенадцати не позволила Ему бросить все на полпути.
Именно тогда Назарянин впервые заговорил о Своих грядущих страданиях и
смерти. Очевидно, Иисус принял решение вернуться к одному из первоначальных
вариантов - активному чародейству. Сердобольный Петр отвел Его в сторону и
стал утешать: "Господи, не дай Бог! Не должно с Тобой ничего подобного
случиться!". "Уйди прочь, сатана!", - рассердился Назарянин. - "Ты только
препятствуешь Мне, ибо думаешь не о Божьем, а о человеческом". Не потому ли
Христос столь резко отчитал Петра, что Сам думал о том же, о человеческом?
Он был в смятении. Ему было больно расставаться с теми, кого Он полюбил,
кому отдал столько сил, и кто верил в Него... Чувство долга победило. Он
сделал выбор.
В начале сентября, накануне праздника Кущей, Иисус все еще находился за
Иорданом. И там произошло одно очень важное событие. Его свидетелями стали
три апостола. Взяв с собой Петра, Иакова и Иоанна, Он поднялся на высокую
гору. Ученики, утомленные долгим восхождением уснули, а когда пробудились,
увидели, что лицо Учителя светится неземным светом, а одежда Его стала
ослепительно белой. Два незнакомца вели с Ним беседу. Апостолов охватило
чувство эйфории. Затем сияние померкло, незнакомцы исчезли, Учитель стал
прежним. В скобках замечу, что Петр, Иаков и Иоанн приняли незнакомцев за
Моисея и Илию, то есть они выглядели старше Иисуса и говорили с Ним
отеческим тоном.
Во время спуска с горы Назарянин велел хранить виденное в тайне,
"доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых". Можно, конечно,
хихикнуть и отмахнуться от этого эпизода, как типично сказочного. А можно
задуматься. И придти к выводу, что Апостолы присутствовали при разговоре
Иисуса с Руководителями Эксперимента. План проведения Распятия и Воскресения
был ими одобрен".
Звонок в прихожей заставил меня отложить в сторону записки покойного
Петра Силантьевича. В окуляре дверного перископа был отчетливо виден
представитель одного не очень уважаемого ведомства. Николай Михайлович стоял
на лестничной площадке и приветливо улыбался. Я затаилась в прихожей в
надежде, что он устанет ждать, подумает, будто дома никого нет, и уйдет.
- Мария Сергеевна, Вы напрасно не открываете, - донеслось до меня с
площадки. - У нас с Вами есть много интересных тем для разговора, например,
о фотографе...
Я испугалась. И открыла.
Глава 11
Николай Михайлович тщательно вытер ноги о половичок, возложил шляпу на
полочку, а утепленный плащ повесил на вешалку. Он заботливо пригладил
залысины и поправил галстук перед зеркалом. Я стояла рядом, нервно потирала
вспотевшие ладони, и поражалась своей глупости. Наверняка, он имел в виду
совершенно другого фотографа. Если преступление еще не обнаружено, то и
знать о смерти мужчины из фотомастерской службист не мог, а тем более о моем
визите в мастерскую в самый неподходящий момент. Следовательно, бояться мне
совершенно нечего, и напрасно я открыла ему дверь. Опять будет приставать с
глупыми претензиями по поводу фикуса и фокусов.
Мой незваный гость легко сориентировался на местности и уверенно
направился в кухню. Он выбрал себе табуретку около окна, бегло оглядел
стандартные кухонные шкафчики, финский холодильник, дубовый буфет с
разноцветными стеклышками в витражных дверцах и как-то неопределенно
хмыкнул. Я осталась стоять, прислонившись к мойке и скрестив руки на груди,
вежливо намекая, что не расположена к долгой беседе.
- А у вас мило, - приступил Николай Михайлович к допросу. - Чувствуется
заботливая женская рука... Я знаю, Вы привязаны к своей родственнице, любите
и уважаете старушку. Похвальное чувство... Тетушка также не чает в Вас души,
милая Мария Сергеевна. Тем более будет для нее неприятно узнать о Вашем...
гм... увлечении. Поверьте, я вовсе не какой-нибудь извращенец, мне крайне
больно прибегать к подобным методам убеждения, но иного выхода у меня просто
нет.
Произнеся свой монолог, он вынул из бокового кармана серого пиджака
конверт, и высыпал на стол пачку фотографий. От увиденного меня бросило в
жар, и я бессильно опустилась на табуретку. На фотографиях главным
действующим лицом была я. Вот я распахиваю кофточку, оголяю изящным жестом
плечо, изогнувшись назад, расстегиваю молнию на юбке, стою в профиль и
снимаю некую интимную часть нижнего белья, томно потягиваюсь, облачаюсь в
полупрозрачную ночную сорочку с рюшками, стою вполоборота и расчесываю
волосы массажной щеткой, задергиваю шторы на окне.
- Да, - Николай Михайлович уперся локтями в стол и положил подбородок
на сцепленные пальцы. - Окна Вашей комнаты выходят как раз на соседний дом.
Крайне неосторожно с Вашей стороны устраивать стриптиз для некоего любителя
острых ощущений, вооруженного фотоаппаратом с мощным объективом. Хотя, как
мужчина, я вполне солидарен с его выбором обнаженной натуры. Мне нравится
форма Вашей груди.
Он изобразил улыбку Змия и многозначительно подвигал бровями, отчего
его очки в массивной роговой оправе сползли на кончик носа. Я же примерилась
к чугунной сковороде, на которой баба Вера печет блинчики, на случай
сексуальных домогательств.
- Я с удовольствием отдам Вам эти фотографии, и Вы сможете их
уничтожить, - вернулся иезуит из органов к официальному тону и водрузил очки
на переносицу. - Более того, я даже великодушно верну негативы. Мы люди
сначала не жадные, потом - добрые, а уж затем - великодушные, - усмехнулся
он. - Но Вы же прекрасно понимаете, милая Мария Сергеевна, что только я могу
шепнуть некоему фотографу о противозаконности его увлечения и обезопасить
Вас от новых неприятностей... Нет, конечно, Вы можете сами подать на него в
суд и таки добиться каких-то результатов, но я могу представить себе Ваши
чувства, когда эти фотографии будут рассматривать судьи, свидетели и просто
любопытствующие граждане.
- Что Вы хотите? - прохрипела я, с трудом прочистив горло.
- Я хочу, - Николай Михайлович подался вперед, навалился грудью на стол
и перешел на шепот. - Чтобы Вы познакомили меня с Продавцом фокусов.
Я долго хлопала глазами, прежде чем догадалась спросить:
- Вы смеетесь надо мной?
- Отнюдь, - успокоил он меня. - Возможно, в первую нашу встречу я не
совсем правильно вел разговор, и мои выводы были несколько поспешны. Но
теперь Вы от меня никуда не денетесь, любезная Мария Сергеевна, и выведете
на Продавца. Уверяю Вас, нынче я обладаю убийственным по силе убедительности
аргументом.
Ведомственный Малюта Скуратов победно взглянул на меня и жестом
иллюзиониста вынул из другого кармана пиджака следующий конверт. Из него
выпала на стол единственная фотография не очень хорошего качества. Кто-то
фотографировал в ранних сумерках осеннего дня. На фотографии была изображена
опять-таки я, карабкающейся в "Ленд-Крузер" с тонированными стеклами. В
руках я держала хозяйственную сумку, из которой торчала усатая морда
Лаврентия Палыча.
- Что это? - изумилась я.
- Кот! Или кошка. Здесь немного не в фокусе, - улыбнулся он своему
каламбуру. - А теперь самое главное: некий пылкий юноша по кличке Скелет
хвастался своим братанам, что собирается выкупить любовницу у Продавца
фокусов, который сотворил ее из кота, как Господь Бог Еву из адамова ребра.
А посредником в этой сделке являетесь Вы, любезная Мария Сергеевна!
- Николай Михайлович, голубчик! - всплеснула я руками. - Вы же
взрослый, интеллигентный человек с высшим образованием! Как Вы можете верить
в эту чушь?! Разве можно превратить кота в человека?! Я Вас не понимаю!!!
Более того, я могу Вам продемонстрировать любовницу Скелета и кота
одновременно, чтобы не возникло никаких недоразумений... Лаврентий Палыч,
можно Вас на минутку! - позвала я.
В дверном проеме сейчас же появился достойный представитель семейства
кошачьих, как будто он только и ждал знака из суфлерской будки. Степенной
походкой он проследовал любимым маршрутом от миски к помойному ведру и далее
к буфету. Проигнорировав присутствие незнакомца, он полосатой пантерой
взлетел на верхний этаж башни из дуба и витражей и затаился среди консервных
банок в позе охотника.
- Любаша - пассия Скелета - проживает этажом ниже. Хотите, я позову ее?
- любезно предложила я.
- Нет, благодарю, - вежливо отозвался Николай Михайлович. - Уверяю Вас,
я совершенно с Вами солидарен и верю в превращения людей в животных и
обратно только на арене цирка.
- В таком случае я не понимаю, чего Вы от меня хотите? К цирку я не
имею никакого отношения. Продавец фокусов - вымышленная фигура, плод
фантазии романтически настроенного юноши.
- А вот в этом Вы, Мария Сергеевна, ошибаетесь. Он существует. Я открою
Вам сейчас маленький государственный секрет, о котором знают практически все
преступники нашей страны, а также ближнего и немного дальнего зарубежья.
Итак! Некоторое время назад объявился гений, новый Леонардо да Винчи. Он
создает совершенно невозможные вещи. Его изобретения скупают преступники,
используют их для своих темных дел и ставят правоохранительные органы в
тупик. У нас есть сведения о кепке обыкновенных грузинских размеров, в
которую можно положить сварочный аппарат плюс парочку газовых баллонов, и
никто этого не заметит. Просочились слухи и об использовании в ограблении
одного банка накладной двери, выполненной на листе ватмана. Именно через эту
дверь бандиты и убежали, когда сработала сигнализация. Поговаривают еще о
зеркалах, в которых пропадают люди, стреляющих косточками яблоках и
швабрах-невидимках...
Тут на меня напал нервный смех, и я долго всхлипывала и утирала глаза,
представляя ограбление с помощью волшебной палочки, магических слов
"Тох-тебедох", а также финал сцены, когда преступники отстреливаются из
яблочных огрызков и исчезают в нарисованном тоннеле. Николай Михайлович
терпеливо дождался конца моей истерики и продолжил:
- Я сначала тоже смеялся, но сейчас серьезен как никогда. И Вас, Мария
Сергеевна, призываю отнестись к вопросу со всей ответственностью, ибо Вам
уготовлена роль ассистентки в ящике, который распиливают на две половинки.
У меня вытянулось лицо, а инквизитор в сером костюме довольно
улыбнулся.
- Вижу, Вы уже начинаете понимать, к чему я клоню. По воле какого-то
недоразумения или в результате тонко продуманного хода, Ваше имя фигурирует
в связи с Продавцом фокусов. До этого момента он работал один. Естественно,
ему захочется взглянуть на своего посредника, как только он узнает о Вашем
существовании. И по моим подсчетам, это должно случиться в самом ближайшем
будущем. Вы же знаете, как быстро распространяются слухи в Москве. И вот
тогда, я не дам за Вашу жизнь и ломаного гроша, душенька Мария Сергеевна!
Сердце у меня остановилось, и я впала в странное оцепенение. Мужчина,
сидевший напротив меня, невпопад двигал губами. Звуки его речи растягивались
в протяжный вой, как бывает, когда магнитофон тянет пленку не на той
скорости.
- Вам нехорошо? Может быть - воды? - донесся до меня участливый голос
палача.
Я отрицательно помотала головой, возвращаясь из временного небытия. В
мозгах гудел колокол набата, цветовая гамма окружающей среды сместилась в
сторону фиолетовых тонов. Перед глазами маячило четкое видение длинного
ящика, из отверстий которого торчали мои руки, ноги и голова. Леонардо да
Винчи в чалме и плаще иллюзиониста проворно распиливал меня на две
половинки.
- Не отчаивайтесь, - ободряюще похлопал меня по руке Николай
Михайлович. - У Вас есть выход из создавшегося положения. До сих пор нам
нечего было инкриминировать Продавцу фокусов. Его изделия сами по себе не
являются чем-то противозаконным, преступно лишь их применение. Однако мы
можем его спровоцировать. Ваша задача, Мария Сергеевна, так разыграть свою
партию, чтобы вывести этого человека на меня.
- Да как же он выглядит, этот Продавец? Как я его узнаю? - воздела я
руки в отчаянии.
- Если бы я это знал, то не сидел бы сейчас перед Вами, а радовался
премии или даже обмывал новую звездочку, - хмуро почесал он скулу. - Мы
сделаем так. Вы забудете о нашем разговоре, будете вести свою обыкновенную
жизнь. Он сам Вас найдет и захочет познакомиться, чтобы выяснить, нет ли у
него конкурента. Вот тогда-то Вы и воспользуетесь вот этим.
Николай Михайлович протянул мне небольшую брошку в виде изящной
бабочки.
- Это - "бипер". Вы нажимаете на тельце, я получаю сигнал, и нахожу
Ваше местоположение в любой точке Земного шара. Дальше дело техники: я
появляюсь, как долгожданный сюрприз, и беру инициативу в свои руки. Не
волнуйтесь, я постоянно буду наблюдать за Вашими перемещениями, и находиться
где-нибудь поблизости.
- Мне надо подумать, - наконец, взяла я себя в руки и гордо посмотрела
на вербовщика неискушенных созданий.
- Голубушка, нет у Вас времени на раздумье! Вы думаете, почему я
посетил Вас в праздники, а не дождался рабочего дня? Да потому, что
промедление смерти подобно! У меня легкоранимая душа, мне больно, когда
погибают молодые девушки!.. Вот, возьмите еще мой номер телефона, и звоните,
если у Вас появятся какие-нибудь подозрения. Я верю в Вашу наблюдательность
и сообразительность.
Гость, который хуже татарина, посмотрел на часы и засобирался. Он чуть
не забыл вернуть мне фотографии и негативы компромата, еще раз заверил, что
не даст меня в обиду, пожал на прощание вялую руку, с воодушевлением
отметил, что гордится моей гражданской сознательностью, и поздравил с
праздниками.
Я наложила все запоры и вернулась в кухню в совершенно деморализованном
состоянии. Что же это получается? В результате глупой опечатки в объявлении,
непредсказуемого стечения обстоятельств и хвастовства Скелета, вызванного
распиравшим его чувством гордости, я оказалась в очередной безвыходной
ситуации. Как не вспомнить слова Лаврентия Палыча о том, что выход из
замкнутого пространства вовсе не означает обретение свободы. Вот,
пожалуйста! Я опять связана по рукам и ногам чувством страха! Что ж теперь
так и придется всю жизнь сидеть на кухне, вздрагивать от каждого шороха и
панически нажимать на тельце бабочки-бипера?!
Вооружившись большими портняжными ножницами, я изрезала фотографии и
негативы в труху, ссыпала конфетти в алюминиевый тазик и подожгла. Надо
признать, что делала я это с большим сожалением. Черно-белые фотографии были
очень удачными. Еще никогда моя обыкновенная внешность не выглядела столь
выразительно и фотогенично. Чаще всего, на фотографиях я получалась с
закрытыми глазами. Глупая улыбка меняла пропорции щек, и меня легко можно
было спутать с веселым хомяком. Нередко птичка вылетала из фотоаппарата в
тот момент, когда я говорила, жевала или зевала, в результате перекошенное
лицо было стыдно демонстрировать друзьям и знакомым.
На фотографиях компромата неведомому соседу-извращенцу удалось передать
настроение: легкую грусть, томный вздох, досадливо закушенную губу во время
борьбы с молнией на юбке, непринужденную грацию движения руки в момент
причесывания. Игра светотени выгодно подчеркивала мой изящный носик, высокие
скулы, и классический овал лица. Я уже не говорю о глазах, которые
получились чертовски загадочными и привлекательными. Без ложной скромности
скажу, что я выглядела ничуть не хуже голливудских актрис и мексиканских
примадонн. Чувствовалась, что фотограф вложил в свое мерзкое дело душу, и
обладал немалым талантом, достойным лучшего применения.
Обрезки горели плохо. Зато чадили хорошо. Кухня наполнилась едким
дымом. Лаврентий Палыч покинул свой сторожевой пост на буфете и, негодующе
фыркая, умчался в комнаты. Холодный воздух из открытой форточки устремился в
теплое человеческое жилище, но от этого лучше не стало. Дым радостно
заклубился под потолком и устремился в коридор. Я перекрыла ему доступ в
остальные помещения, захлопнув кухонную дверь, принялась размахивать
полотенцем и скакать, как резвый бабуин. Языки дыма перемещались из одного
угла кухни в другой, наслаивались друг на друга, закручивались в спирали и
морскими волнами колыхались вокруг люстры. Как подвыпившая балерина, я
выделывала пируэты в надежде ликвидировать последствия нарушения
противопожарной техники безопасности.
Благодаря изящным экзерсисам дым немного растворился, и я сделала
вторую попытку навести порядок в своей комнате, но вместо этого вновь
пристроилась на стуле и раскрыла изрядно помятую ученическую тетрадь: "...
был ими одобрен.
То, что происходило дальше, замечательно укладывается в схему...
Справившись с депрессией и обретя почву под ногами, Иисус вернулся в
Галилею. Однако встретили Его бывшие последователи враждебно. Гонимым
Скитальцем Он брел от одного селения к другому и нигде подолгу не
задерживался. Неоднократно в разговорах с Апостолами Он возвращался к
вопросу о Своей смерти и уточнял, что она состоится в Иерусалиме и что на
третий день Он воскреснет и явиться им во плоти. Итак, план новой кампании
был Им детально разработан, и Назарянин приступил к его выполнению.
Зная о враждебном отношении властей, Христос наведывался время от
времени в Иерусалим, и вел там возмутительные речи, доводя почтенных жителей
города до белого каления. В октябре, в последние дни праздника Кущей дело
чуть не закончилось дракой и побиванием Его камнями. Да и кто бы ни
возмутился, если Назарянин насмехался над Авраамом и оскорблял святые
чувства левитов: "Вы - от отца вашего, диавола, и хотите делать похоти отца
вашего. Он - человекоубийца от начала...".
Я уже не говорю о событии, которое имело место в декабре, в праздник
Ханука, когда Он открыто возвестил Себя Сыном Божиим. Тогда Ему чудом
удалось избежать смерти от камней разъяренной толпы.
И слепому видно, что Иисус специально богохульствовал, оскорблял
иудеев, нарывался на неприятности, настраивал против Себя общественное
мнение".
Опять тренькнул дверной звонок. Я справилась со всеми запорами и
запустила в квартиру бабу Веру. Она подозрительно хлюпала носом и вытирала
щеки носовым платком, выглядевшим точной копией детского носочка. Зажимая
под мышкой стопку книг, она устремилась в свою комнату и, как была в меховых
доспехах, рухнула в кресло-качалку.
- Что случилось? - не на шутку встревожилась я, последовав за ней.
Тетушка горько всхлипнула:
- Они все умерли!
Глава 12
- Господи! - привалилась я к обоям. - Неужели у профессора Каменского
случилось массовое несчастье?
- Каменские тут ни при чем, - досадливо поморщилась тетушка. - Я говорю
о рыцарях Круглого стола.
- Позвольте, но ведь это случилось полторы тысячи лет назад. Было бы
удивительно, если кто-то из них дожил до наших дней!
- Ты не понимаешь, - баба Вера усердно протирала носочком запотевшие
очки. - Это так трогательно! Профессор прочел мне некоторые главы из "Смерти
Артура" Томаса Мэлори на языке оригинала с уэльзским акцентом. Ах, как это
красиво звучало! Хоть я и не поняла ни слова, но общий смысл был совершенно
ясен. Профессор открыл мне глаза. Артуровы легенды - это величайшее
произведение о несчастной любви. Классический треугольник. Королева
Гвиневера замужем. Рыцарь Ланселот ее безумно любит. Король Артур ничего не
замечает и считает Рыцаря своим лучшим другом. Королева страдает и умирает.
Король и Рыцарь ее оплакивают. Все несчастны! Вот, например, сцена проводов
рыцарей на подвиг. По-русски это звучит не так выразительно, но тоже здорово
за душу берет.
Тетушка выбралась из объятий кресла-качалки, раскрыла книгу и встала в
позу оратора: выставила вперед одну ногу, откинула голову и выбросила в
сторону руку. Явно, подражая профессору Каменскому, она прикрыла глаза, и
затянула гнусавым голосом нараспев:
- "Вот надели они шлемы и на прощанье все поклонились королю и
королеве. И много было горя и слез при расставании. А королева удалилась в
свои покои, чтобы никто не мог видеть, как она убивалась. Скоро сэр Ланселот
хватился королевы и пришел вслед за нею в дальний покой, и когда королева
увидела его, то воскликнула так: "Ах, сэр Ланселот, Ланселот! Вы предали
меня и обрекли на смерть тем, что покидаете вот так двор моего супруга! - О,
госпожа, молю вас, не гневайтесь на меня, ибо я вернусь назад, когда только
смогу возвратиться с честью. - Увы, - она сказала, - зачем только я увидела
вас! Но пусть Он, принявший смерть на кресте за род человеческий, ведет и
хранит вас и всю вашу рыцарскую дружину!" С тем оставил ее сэр Ланселот и
присоединился к своим товарищам, поджидавшим наготове, они сели все на коней
и поскакали по улицам Камелота. И плакали там бедные и богатые, а сам король
отвернулся, ибо от слез не мог говорить"...
В этом душещипательном месте глаза бабы Веры широко открылись, она к
чему-то принюхалась и закричала истошным голосом:
- Пожар! Горим!
Проворно выскочив из комнаты, она на секунду скрылась в кладовке и
вернулась оттуда с огнетушителем промышленных размеров. Панический настрой
передался и мне, поэтому я тоже схватила багор для борьбы с огнем, который
при ближайшем рассмотрении оказался лыжной палкой, и вслед за тетушкой
бегала из комнаты в комнату в поисках очага возгорания. Очаг обнаружился на
кухне в тазике: тоненькая струйка дыма робко поднималась вверх.
Ловким движением руки ветерана пожарной команды тетушка справилась с
системой навигации пенной струи и залила всю кухню белой гадостью.
Нетронутым остался лишь алюминиевый тазик на столе, в котором липкий пепел
непослушно чадил. Тетушка потрясла красный снаряд, тот выплюнул последний
комок пены, угодивший точнехонько в тазик, дернулся последний раз в агонии и
затих. Нас окружали пенные снега, пахло какой-то химией.
- Только не говори мне, что у нас завелся полтергейст и наша квартира
занимается самоподжогом! - строго посмотрела на меня баба Вера.
- Э-э, это я ненужные фотографии уничтожила, чтобы никто не смеялся, -
честно ответила я.
От дальнейших объяснений меня спас телефонный звонок.
- Катастрофа! - кричала мне в ухо Любаша. - Только что позвонил Витя!
Он уже в районе Щукинской! Торопится ко мне! Говорит, что голодный! А у меня
в холодильнике только полбутылки кефира! Выручай!
Баба Вера перебралась через пенные сугробы к холодильнику,
проинспектировала его содержимое и отсалютовала пустым огнетушителем:
- Пусть ведет его к нам. Будем отмечать праздник по-соседски!
В рекордные сроки мы справились с хаосом на кухне. Пена съеживалась
неохотно. Мы собирали ее в ведра, вытряхивали в ванную и поливали водой из
ручного душа. В связи с нехваткой времени навели лишь косметический порядок,
под буфет заглядывать не стали и отложили дезинфекцию дальних углов до
генеральной уборки.
Баба Вера в спешном порядке взялась за чистку картошки, а мне поручила
резать салат из помидоров, огурцов, болгарского перца и репчатого лука. Мы
метались между холодильником, мойкой и кухонными шкафчиками. В угаре
предгостевой лихорадки нам некогда было даже перемолвиться словом. Я было
вздумала принарядиться по такому торжественному случаю, но махнула рукой и
осталась в джинсах и клетчатой рубашке мужского покроя навыпуск, лишь
причесалась и стянула волосы на затылке импортным зажимом, расцветкой под
черепаховый панцирь.
Картошка уже булькала в режиме свободного кипения, голубцы
подогревались на маленьком огне, а я обливалась слезами, нарезая последние
кольца лука. Баба Вера, войдя в раж, метала из холодильника заливное из
севрюги, банки с маринованными подосиновиками и опятами, квашеную капусту
собственного посола, фаршированные баклажаны, красную икру из НЗ и много
чего другого. Из напитков у нас имелся лишь небольшой (всего пятилитровый
бидон) запас лечебной настойки из корня лимонника.
Приход гостей застал нас в тот момент, когда тетушка замывала
майонезное пятно на юбке коричневого платья, а я перекладывала в хрустальную
салатницу севрюгу под маринадом. Всем известно, что маринад обладает
поистине дьявольской способностью пачкать все окружающие предметы. Баба Вера
помчалась переодеваться, и предоставила мне почетное право встречать гостей.
Витя выглядел женихом. В отглаженных брюках, клубном пиджаке, ладно
сидящем на покатых плечах, белой рубашке и галстуке, который с трудом
охватывал бычью шею, он производил сильное впечатление. Усиленный ленинский
прищур и чуть подрагивающая щека выдавали его внутреннее волнение.
На локте Скелета висела скромно одетая Любаша. Соседка облачилась в
черные брючки и черный ангоровый свитерок, а детально продуманный макияж
создавал непередаваемый образ кошечки. Вытянутые к вискам глаза, лукаво
изогнутые губы и умело подчеркнутые скулы, заставили меня тряхнуть головой и
похлопать ресницами, ибо мне показалось, что она сейчас достанет из-за спины
черный хвост, перекинет его через руку, как меховое боа, и мурлыкнет
что-нибудь нежное. Впечатление усиливали розовые бантики заколок, которые
скалывали две прядки волос на макушке так, что получались хвостики-ушки.
Процесс топтания на лестничной площадке пришлось сократить, так как в
щели соседской двери отчетливо просматривался любопытный нос Варвары
Ивановны. Пока баба Вера в белой гипюровой блузке и синей юбке-гофре
ворковала с Виктором, а тот жал ей сухонькую ладошку и шаркал ногой, Любаша
попридержала меня за локоть.
- Ты Лаврентия спрячь подальше, - зашипела она мне в ухо. - А то всю
игру поломает, и калым нам не достанется.
Я отдала должное ее сообразительности и обошла с дозором комнаты.
Лаврентий Палыч нашелся у меня на кровати. Он уютно свернулся шерстяным
клубком и прикрыл нос лапой.
- Товарищ Берия, - почесала я его за ухом. - Попрошу со всей
ответственностью отнестись к предстоящим событиям и всеми силами
содействовать успешному проведению операции под кодовым названием "Калым".
Народ и партия должны единым фронтом встать плечом к плечу и выстоять в
неравной борьбе с уклонистами и сторонними наблюдателями.
Палыч внял моим наставлениям, заурчал и вывернулся животом наружу.
"Гениальные мысли" Петра Силантьевича сиротливо лежали на подоконнике: "...
против Себя общественное мнение.
Однако основное действо развернулось весной на Пасху. Для задуманного
спектакля Назарянину было необходимо большое скопление людей. В начале марта
Иисус избрал, кроме Двенадцати, еще Семьдесят Апостолов. Они должны были
обойти места, которые Ему предстояло посетить на пути в Иерусалим. Эмиссары
были наделены даром исцеления и пропагандировали Его идея.
Поход Апостолов увенчался успехом. Рейтинг Христа поднялся на прежнюю
высоту. Воскресение Лазаря также способствовало росту популярности
Назарянина. Итак, все было готово!
Дней за десять до Пасхи Иисус объявил ученикам, что намерен прибыть в
Иерусалим раньше праздника. В путь собрались быстро, шли, почти не
останавливаясь. Путь их лежал через те населенные пункты, где уже побывали
его агитаторы. Радостные селяне присоединялись к Учителю и Апостолам, толпа
росла, народ все прибывал, и шествие вылилось в настоящий мессианский поход.
Христос всегда холодно относился к почестям, к шумным проявлениям
восторга. И вдруг второго апреля Иисус въехал в Восточные ворота Священного
города во главе огромной процессии, распевающей гимны. "Толпа людей
расстилала свои одежды на Его пути, а другие срезали ветви с деревьев, и
раскладывали их на дороге". Назарянин ехал верхом на ослице в сопровождении
осленка. Многие считают осла символом мира. Ничего подобного! Он въехал в
Иерусалим ГОСПОДОМ БОГОМ во исполнение пророчества Захария: "Скажи дочери
Сиона: вот твой Царь идет к тебе кроткий, сидя на ослице и осленке,
рожденном от упряжного животного". Это был вызов! Прямая провокация!".
- Маша! - донесся до меня голос бабы Веры из кухни. - Принеси,
пожалуйста, кастрюлю с отварной картошкой, она у тебя в комнате под
подушкой.
Только врожденное чувство гостеприимства заставило меня оторваться от
каракулей Петра Силантьевича.
По доброй традиции соседских застолий решено было накрывать стол на
кухне. Баба Вера проявила свои организаторские способности, и Витя, скинув
клубный пиджак и нарядный галстук, и, закатав рукава рубашки по локоть,
раздвигал стол дореволюционных достоинств. Стол был не прост. Его
конструкцию в свое время усовершенствовал покойный супруг тетушки, Петр
Силантьевич. Вследствие чего справиться с ним мог только сильный мужчина с
инженерной смекалкой. Буквально через четверть часа Виктор его одолел, чем
значительно возвысился в моих глазах и заслужил от Любаши порцию восхищенных
взглядов.
Первый тост "за встречу" по праву старшинства произнесла баба Вера, и
мы лихо опорожнили рюмки с шампанским, которое являлось вкладом в общий
котел со стороны почетных гостей. Дальше все накинулись на богатый стол и
отдали должное тетушкиным кулинарным способностям.
Разговор вертелся вокруг погодных условий, проблемы глобального
потепления, (в которое никто не верил), и прогнозов на уровень снежных
осадков в ближайшем будущем. Скелет, как единственный мужчина в цветнике,
пользовался повышенным вниманием с нашей стороны. Мы с бабой Верой потчевали
его разносолами, а Любаша посылала лукавые взгляды и жалась к нему ногой,
отчего Виктор млел, и вид имел влюбленный и довольно глупый.
Только воздействием кошачьей ауры я могу объяснить острый приступ
болтливости, который одолел нашего гостя во время застолья. Ибо по жизни
Скелет выглядел мужчиной солидным и не склонным к разглашению интимных
подробностей из жизни своего "Крестного отца", а скорее наоборот, человеком
лаконичным и даже скрытным.
Любаша ловко перевела разговор на проблемы снегозадержания и озеленения
столицы и тактично подвела тему беседы к досадному инциденту, имевшему место
на территории загородной резиденции одного почетного сироты страны, а
именно: варварское отношение отдельных граждан к частной собственности
покойного Куприяна в виде оранжереи.
Виктор, конечно, не смог удержаться и похвастался размерами коттеджа,
приусадебного участка и богатством внутреннего убранства дачи своего
усопшего босса. Он на законных основаниях негодовал по поводу вандализма и
неохотно признал, что виновники безобразия нынче отдыхают на койках в
Склифосовского с выбитыми зубами, переломами рук, ног, парочки ребер, одного
носа и одного копчика. Мы с Любашей украдкой вздохнули и повеселели. Однако
для конспирации мы охали и возмущались людской подлости и списали все на
террористический акт.
- А растение, которое ты купил, тоже пострадало? - осторожно
поинтересовалась я.
- Не, - Витя полюбовался своим перстнем и протер его скатертью. - К
тому моменту дерева в оранжерее уже не было. Мадам Ренар продала его
американцам за миллион долларов.
- Мадам Ренар?! - воскликнула я.
- Американцам?! - воскликнула баба Вера.
- За миллион долларов?! - воскликнула Любаша.
Причем наши возгласы слились воедино.
- Ага, - скромно подтвердил Скелет. - Американцы хотят преподнести его
в подарок Асану бен Ладену через своих людей в Афганистане. Миллион долларов
- совсем не дорого для хорошего дела. Или мы не православные?! Чем можем -
всегда поможем в борьбе с международным терроризмом. А мадам Ренар - вдова
Куприяна. Она теперь всеми делами заправляет. Между прочим, классная
женщина: во-первых, иностранка, а по-русски шпарит - будь здоров, во-вторых,
красивая, ну, почти, как Любовь, - глянул он на Любашу, обмякнув лицом. -
В-третьих, умна, как Дьявол в юбке. Это она нас к культуре приучает. Велела,
чтоб только классическую музыку в машинах слушали, и книжки умные читали. Мы
сейчас истории про рыцарей Круглого стола проходим. Только я для этого дела
не приспособлен, мне проще кулаками махать или еще чего, а от книжек я
засыпаю.
Витя застенчиво дернул щекой и смущенно плеснул себе в фужер водки. Мы
сидели в гробовом молчании, с трудом переваривая обилие информации. Первой
шевельнулась тетушка. Она шмякнула на свою тарелку салат и потянулась за
солонкой.
- По поводу смерти Куприяна ходят многочисленные слухи, - как бы, между
прочим, сказала баба Вера, усердно присаливая салат моего изготовления. -
Кто говорит, фитонциды виноваты, другие утверждают, все дело в цианидах.
- Брешут, - веско отмел подлые инсинуации Скелет. - Это был самый
натуральный несчастный случай. Куприян велел фокус купить для мадам Ренар.
Он ее как-то с Доктором застукал и сильно обиделся... Ну, я купил, - Витя
глотнул водки и бросил в рот маринованный грибок. - Все честь по чести, в
оранжерее поставили, ласково обращались, поливали, протирали и не допускали
прямого попадания солнечных лучей. Однако, видно, что-то не так сделали, и
нашли мы самого Куприяна в оранжерее рано утром. Он кадушку у дерева
обнимал, и говорить уже не мог. Мадам Ренар горько заламывала руки, но,
когда узнала все подробности о фикусе, объявила мне благодарность и велела
заплатить по факту. И чтоб там ни говорили, против фокуса не попрешь, тут
дело верное.
Мы с бабой Верой усердно шевелили мозгами, в тщетных усилиях выделить
зерно истины из Витиного рассказа. Одна Любаша, судя по всему, ничего не
понимала, моргала частоколом ресниц и порывалась что-то сказать. Я ей
семафорила бровями и грозила из-под стола кулаком, чтобы она не вздумала
влезть в разговор с наивным вопросом о фокусах и уточнить связь своего
растения с повышением уровня смертности в бандитских кругах.
- Понравится ли Асану бен Ладену дерево в таком виде? - перевела я
разговор в другую плоскость. - Все-таки вид у него - не очень, кадушка
выглядит старовато.
- Так мы пересадили его в бочку с инкрустациями, чтоб красиво было. В
торговле главное - подать товар лицом, - назидательно изрек Скелет.
- А среди корней ничего лишнего не было? - вкрадчиво поинтересовалась
я, заботливо накладывая ему в тарелку заливное из севрюги.
- Не, - удивился Витя. - А что там могло быть?
- Да чаша золотая! - брякнула Любаша.
Витя подавился севрюгой, баба Вера ахнула, а я застонала в бессильной
ярости на Любашу. И тут в прихожей грянул звонок.
Глава 13
Привалившись к дверному косяку плечом, на лестничной площадке стоял
Илья. Он держал в руке белую розу на длинном стебле. В свете тусклой
лампочки он показался мне смущенным и очень одиноким. Как я ни старалась,
мне не удалось уловить в его позе тень коварства и злого умысла.
- Вот, - протянул он мне цветок и отлепился от косяка. - Я мимо
проезжал, решил с праздником поздравить.
Соседская дверь приоткрылась на ширину глаза. Видимо, Варвара Ивановна
томилась в одиночестве, а потому проявляла нездоровый интерес к событиям на
лестничной площадке.
- Хорошо, что пришел, - обрадовалась я, принимая розу. - Заходи.
- А я не помешаю? - деликатно поинтересовался визитер, настороженно
прислушиваясь к надсадному кашлю, хрипам хронического легочного больного и
гулким ударам, доносящимся из кухни.
Я еще раз оценила его пушистые ресницы, породистый нос потомственного
интеллигента, ямочку на подбородке, а также видневшийся из-под распахнутой
куртки серый свитер в классический ромбик "Берберис", воротник голубой
рубашки, черные брюки, и решила, что в таком виде разведенного преступника
не стыдно показать и Любаше.
- Ни в коем случае, - порадовала я его.
Пока Илья вешал куртку на вешалку, я поблагодарила Провидение за
нежданный подарок. Новый гость отвлечет внимание Виктора, и мы легко выйдем
из затруднительного положения, в которое угодили по вине неугомонной Любаши.
- Это - Илья! - представила я его участникам застолья.
Участники были заняты. Баба Вера держала в руках стакан с водой, Любаша
колотила ладошкой по спине своего милого, а тот, хоть и продолжал
всхлипывать, но выглядел уже значительно лучше: его лицо из синего стало
насыщенно-красного цвета. Витя глотнул из фужера водки и вернулся к своему
обычному колеру.
Мы сделали небольшую рекогносцировку, сдвинули табуретки, добавили еще
один стул из комнаты, переставили тарелки и рюмки и замечательно поместились
за столом дореволюционных достоинств в новом составе. Тетушка по-королевски
возглавляла банкет, прикрывая подходы к холодильнику. Любаша и Виктор
красиво смотрелись на фоне буфета. Мы с Ильей возглавляли команду кухонных
шкафчиков с противоположной стороны стола. Одинокая роза стояла в высокой
вазе среди салатниц и бутылок.
Любаша, взглянув на Илью, машинально изогнула стан в кокетливом
развороте, повела плечом и стрельнула в него лукавой улыбкой искушенного
Купидона. Тот вежливо передал ей масленку. Я отчего-то рассердилась и
послала Любаше грозный взгляд. Она поняла свою ошибку и украдкой скосила
глаз на Витю. Скелет ничего не заметил, занятый открыванием пробок новых
бутылок и наполнением рюмок. Баба Вера, кажется, перехватила наши
закодированные послания друг другу, во всяком случае, она уткнулась в свою
тарелку и сделала очень серьезное выражение лица.
Тост "за присутствующих здесь дам", на правах сторожила, произнес
Скелет. Мужчины чокнулись водкой, а "дамы" перешли на розовое "Анжуйское".
Баба Вера засуетилась и подала горячее. Согласно этикету мы усердно
передавали друг другу салатницы, тарелки и солонку. Любезно советовали
отведать того или иного блюда, звенели рюмками и столовыми приборами.
То есть застолье катилось по накатанной колее, и я успокоилась, решив,
что критический момент миновал, тема золотой чаши отпала сама собой, и мы
продолжаем культурно отдыхать по-соседски.
Внимание мое отвлеклось, я механически что-то жевала, улыбалась и
кивала головой, а перед глазами стояли пляшущие строчки из записок покойного
мужа тетушки: "... Прямая провокация! Христос ждал, что саддукеи - высшее
духовенство иудеев, разгневанные Его возмутительным самозванством, тут же
применят силу и расправятся с опасным смутьяном.
Несмотря на ликование толпы, лицо Христа было печально, шедшие рядом с
Ним видели в Его глазах слезы. Считается, что Он оплакивал Иерусалим, город
Обетования, город слепцов. Неверно! Назарянин прощался с теми, кого любил.
Он оплакивал Себя. Он был готов умереть с минуты на минуту.
Однако получилось не так, как Он планировал. Испуганные столь бурным
проявлением народной любви, старейшины не решились предпринимать какие-либо
действия против Христа. Иисус беспрепятственно проехал по улицам города,
молча постоял в Храме, и с наступлением темноты вернулся в Вифанию.
Что-то еще не давало Ему покоя... Учитель сильно нервничал и на
следующий день совершил два поступка, совершенно Ему не свойственных. Я имею
в виду фиговое дерево, на котором не оказалось плодов. Проголодавшийся
Назарянин в сердцах засушил его. То есть Тот, Который до сих пор исцелял и
воскрешал, УМЕРТВИЛ. Второй поступок: потасовка в Храме, когда Он выгонял
торговцев. Всегда уравновешенный, Учитель рукоприкладством не увлекался...
Но тут пришла неожиданная весть. Филипп и Андрей сообщили: какие-то
иноземцы просят встречи с Христом. Это известие Его очень обрадовало, и Он
сказал буквально следующее: "Пришел час быть прославленным Сыну
Человеческому". Вот то, из-за чего Он нервничал - прибыла группа
эвакуаторов.
Эксперимент близился к завершению, и все большая грусть охватывала
сердце Назарянина: "Душа моя смущена сейчас. И что Мне сказать: Отче, спаси
Меня от часа сего? Но ради этого Я и пришел - на час сей...". Не исключено,
что беспокоила Его и техническая сторона проведения Операции: до сих пор
Иисус оживлял покойников, умерших, так сказать, естественным путем,
возвращал к жизни тела без механических повреждений. Смерть, которую Он
избрал для Себя, могла внести коррективы в Его планы.
В последующие дни Христос хоть и кажется спокойным, напряжение
прорывается в Его проповедях. Он как никогда красноречив, резок и
беспощаден. Елеонское пророчество и притчи, произнесенные Им, выглядят как
последние наставления, как завещание: "...всем говорю: БОДРСТВУЙТЕ!".
- А Вы, Илья, чем занимаетесь? - мило поинтересовалась баба Вера,
предлагая нейтральную тему разговора, и вернула мое внимание к застольной
беседе.
- Я когда-то закончил МАИ, - обаятельно улыбнулся подозреваемый в
убийстве Тенгиза гость. - Даже работал в одном КБ, но сейчас нахожусь в
состоянии свободного художника и занимаюсь любимым делом. Я подчиняю себе
время, ловлю неповторимые мгновения жизни, воплощаю иллюзию в реальность,
совершенствую природу и делаю другие чудеса. В общем, борюсь с фокусным
расстоянием.
Его монолог почему-то привел Скелета в волнительное состояние. У того
дрогнула рука, и водка пролилась мимо рюмки.
- Мать честн я! - обомлел Витя. - Да ведь ты - Продавец фокусов!
Илья выронил вилку. Мы с бабой Верой застыли в момент передачи соусника
со сметаной. Зато Любаша радостно сверкала глазами, и незаметно
демонстрировала мне большой палец руки.
Такой поворот сюжета озадачил меня. Стоит ли убеждать Скелета в
ошибочности его умозаключений? Не приведет ли это к роковым последствиям?
Вдруг Любашино человеческое происхождение выплывет наружу, романтический
образ рассыплется вдребезги, а впечатлительный Скелет не перенесет утраты
иллюзий?! Представив себе такой печальный конец, я приняла твердое решение
не допустить роковой утраты милого образа со стороны влюбленного бандита, и
весело подмигнула в ответ Любаше.
- Э-э... - нерешительно протянул Илья, но я наступила ему на ногу и
ласково улыбнулась.
Новый гость смешался и положил себе на тарелку половину баночки
горчицы. Баба Вера также порывалась внести какие-то коррективы в тему нашей
беседы, но я попросила ее достать из холодильника фирменную "Аджику"
домашнего приготовления и, тем самым, пресекла нездоровый ажиотаж вокруг
больного вопроса. Не снижая темпа, я предложила тост "за здоровье, а
остальное мы сами купим", и ловко опрокинула свою рюмку с вином на скатерть.
Все увлеклись ликвидацией последствий наводнения, и бригантина застольного
разговора благополучно миновала подводный риф. Однако суровое море житейских
невзгод выкинуло новую неприятность.
Виктор обернулся к пиджаку, который висел на спинке его стула, вынул из
внутреннего кармана газетный сверток внушительных размеров и протянул Илье.
- Вот, сорок тысяч, за Любовь, как договаривались!
Любаша подняла на фок-рее набор сигнальных флажков, означавших "куй
железо, не отходя от кассы". Я толкнула своего соседа под столом ногой. Тот
растерянно посмотрел на меня и принял сверток, повертел его в руках и
небрежно сунул в карман брюк. Угроза попадания ядра в пороховой трюм
миновала. Я ободряюще похлопала Илью по коленке и предложила тост "за
исполнение желаний". Все сдвинули свои бокалы и с аппетитом закусили.
Голубцы у бабы Веры, как всегда, удались. Я усердно подкладывала Илье
севрюгу и всячески заботилась о его тарелке. Он сидел какой-то задумчивый и
намазывал на бутерброд с красной икрой толстый слой хрена. С изумлением
попробовал свой кулинарный изыск и испуганно отложил его в сторону.
- Кстати, об исполнении желаний, - прожевал Скелет кусок рыбы под
маринадом. - Куда бабка из квартиры делась? Ну, та, которая в старом халате,
бигуди и с чем-то коричневым на лице открыла дверь и напугала меня прошлый
раз. Съехала, что ли?
Витя адресовал вопрос Илье, а сам нежно погладил Любашину ладошку. Илья
вопросительно посмотрел на меня и пожал плечами. Фрегат мирной беседы
получил пробоину ниже ватерлинии, вода заливала трюмы, мы медленно, но
неотвратимо погружались в бездну, капитан в панике метался по мостику,
выкрикивая в рупор: "Шлюпки - на воду!".
- Э-э... - неуверенно начал Илья, но я уронила на пол столовый нож, и
мой кавалер галантно полез за ним под стол.
- Он ее в таракана превратил, - ответила вместо него Любаша, получив
мои отчаянные позывные S.О.S.
- Это хорошо, а то я уж думал, Любовь мне с довеском достанется.
Значит, в таракана, говоришь, - дернул щекой Виктор и изобразил улыбку,
которая убедила меня, что тараканьему племени в нашем доме отныне житья не
будет. - Ты, Илья, мужик мировой, уважаю! Такие фокусы выделывать!.. Я о
многом лишь слышал, думал - вранье, треп обыкновенный. Но фикус - классная
штука, тут уж, как говорится, своими глазами удостоверился. И ведь недорого:
десять тысяч долларов - по нашим временам совсем даром.
- Десять тысяч долларов?! - вскинула на меня возмущенный взгляд Любаша.
- А ты молчи, - буркнула я ей в ответ. - Ты в это время еще Лаврентием
Палычем была.
- И за Любовь тебе отдельное "спасибо"! - от души поблагодарил Виктор.
- Ловко ты Лаврентия Палыча в красавицу превратил. А нет ли у тебя еще
какого-нибудь фокуса про запас?
Я усердно выбивала пальцами азбуку Морзе на колене Ильи, чтобы он не
вздумал возражать и уверять Скелета в своей непричастности к фокусным делам.
Он понял мои многозначительные намеки, облегченно вздохнул и с жалостью
посмотрел на Виктора. Таким выразительным взглядом сердобольные женщины
смотрят вслед дебильному ребенку.
- Витя, ну, что ты пристал к нашему гостю?! - кинулась я спасать
положение. - Илья сегодня пришел к нам инкогнито. Он отдыхает от своей
трудовой деятельности, у него творческий отпуск...
- Ну, почему же? - не без ехидства в голосе перебил меня мнимый
Продавец фокусов. - Мне очень интересно узнать мнение очевидца о результатах
моей... хм... творческой деятельности.
Илья придавил мои пальцы рукой к своей коленке и с интересом уставился
на меня. Он покусывал нижнюю губу и старался выглядеть серьезным. В его
глазах скакали веселые черти. Секстант сломался, компас размагнитился,
рулевое управление сорвало к чертям собачьим, баржу застолья сносило боковым
ветром на мель. Я изо всех сил пыталась сохранить на лице безмятежное
выражение, хотя прекрасно понимала, что ситуация выходит из-под контроля,
такой диалог сценарием не предусмотрен и совершенно неизвестно, чем могут
закончиться наши посиделки по-соседски.
- Да, Виктор, - неожиданно вклинилась баба Вера. - Расскажите, что Вы
знаете о фокусах. Признаться, я совершенно не в курсе событий.
Скелет с хрустом пожевал квашеной капусты и, как бывалый оратор,
выдержал паузу.
- Пожалуй, года два назад пошел по Москве слух, что появился один
мужик, который торгует фокусами. Рассказывали, будто делает он шляпы и
кепки, в которые можно прятать что угодно, хоть сейф, и никто не заметит.
Говорили про двери нарисованные, яблоки стреляющие, веники-невидимки и
многое другое. Поначалу никто не верил. Думали - хохма. А потом гоняться
стали за фокусами. Перепродавали друг другу за сумасшедшие деньги. Врать не
буду, я ничего из этого арсенала в руках не держал. А тут история с мадам
Ренар... этот, как его... адюльтер. Ну, Куприян велел землю носом рыть, а
фокус достать, и, причем новый, какой-нибудь особенный, чтоб не подкопаться.
Дальше вы знаете. Маша объявление в газете дала, мы и сторговались. Вот
только понять не могу, отчего так получилось, что дерево на Куприяна
подействовало, а мадам Ренар жива осталась. Может, мы чего не так делали? Мы
фикус и продали от греха подальше американцам, чтоб те его на террористах
еще раз проверили.
- Ну, конечно, - хлопнула я себя по лбу. - Вы ж его в кузове грузовика
везли. Он, наверное, подмерз по дороге, вот фитонциды и потеряли
направленность действия. Боюсь, как бы у американцев с Асаном бен Ладеном не
случилось накладки. Вдруг кто-нибудь другой пострадает, а вам отвечать.
- Не, - благодушно дернул щекой Скелет. - Мы, ведь тоже не лыком шиты,
в договоре указали, что гарантий не даем... Ну, да как говорится, все, что
ни делается, все к лучшему. Мадам Ренар меня теперь отличает и чуть что,
советуется... Вот только я тебя, Илья, по-другому представлял себе. Слухи
ходят, что Продавец фокусов - здоровый толстый мужик с бородой, усами и
красным носом, голос, как из бочки. И никто до сих пор не знал, откуда он
взялся, где живет, и как зовут. Умники какие-то пытались его выследить, но,
что с ними стало, никто не знает. В общем, дыму много напустили... А ты,
оказывается, вон какой.
- Витя, - строго сказала я, наконец, освободив свои пальцы из-под руки
Ильи. - Надеюсь, ты понимаешь, что тебе оказана великая честь. Продавец
фокусов сидит с тобой за одним столом и по-дружески разговаривает. Не
вздумай рассказывать о нем своим друзьям, а то Илья превратит тебя во
что-нибудь гадкое, например, в крысу.
- Да что ж я, глупее паровоза, - покраснел Скелет. - Ясное дело, буду
молчать, как партизан. Вот только не пойму, как среди корней дерева золотая
чаша оказалась, и куда она потом делась? Может, это она виновата в том, что
случилось с Куприяном?
Любаша смущенно заерзала на своей табуретке, баба Вера вскинула на меня
глаза в неподдельном любопытстве, а я похлопала ресницами, судорожно
изыскивая выход из создавшегося положения. Опять штормило. "Титаник" на всех
парах несся навстречу своей гибели в ледяных объятиях айсберга.
- Да, Маша, будь любезна, разъясни ситуацию с золотым изделием, -
преувеличенно серьезно попросил Илья, заботливо доливая в мою рюмку розовое
вино. - Нехорошо портить стратегически важные в международной борьбе с
терроризмом объекты и ставить Продавца фокусов в неловкое положение,
сознательно вносить изменения в технологический процесс и нарушать
направленность действия фитонцидов. Это попахивает саботажем!
Я пригубила вино, благодарно улыбнулась своему соседу и сердито
толкнула его под столом ногой. Илья, по моим прикидкам, слишком активно
вошел в роль. Я и так чувствовала себя, как уж на сковородке, а он подливал
масла в огонь и делал мою жизнь совершенно невыносимой. Чего доброго, еще
потребует свою долю за фикус, он же фокус.
- Видишь ли, Витя, какое дело, - осторожно подбирала я слова, отдавая
себе отчет, что Любашин милый уперся рогом, и просто так разговор не замять.
- Произошло досадное недоразумение. У бабки, которую Продавец фокусов
изволил превратить в таракана, имелся знакомый по кличке Джигит, известный в
Москве шулер-гастролер. Он получил в качестве компенсации карточного долга
некую историческую ценность и не нашел ничего лучшего, как спрятать ее в
квартире, где ныне проживает твоя Любовь. Мы перерыли все вещи, золотого
изделия не нашли и решили, что Джигит закопал ее между корней фикуса. Но раз
ты утверждаешь, что там ничего не было, то, следовательно, чашу надо искать
в другом месте.
- Знаю я Джигита, слышал, - кивнул Скелет. - Известный проходимец. По
дамской части - ходок знатный. Неужели он и к бабке захаживал?! Вот
извращенец! Только его что-то не видно уже недели две. Может быть, он с
чашей в бега подался, а вы ее тут ищите?
- Не подался он в бега, - сердито буркнула Любаша, ковыряя вилкой
недоеденный капустный лист от голубца. - Убили его.
- Вот те раз, - ахнул Витя. - Кто ж его убил?
- Да вот он - Илья! - злорадно улыбнулась я разведенному самозванцу.
Взрывом разворотило паровой двигатель, обломки беседы разметало по
застывшему в штиле океану праздничного банкета. Глаз урагана двигался на
зюйд-зюйд-вест.
Глава 14
- Почему - я? - изумился мнимый Продавец фокусов. - Я, конечно, в карты
немного играю. Пулю в холостяцкой компании расписать - святое дело, но с
Джигитом не имел чести быть знакомым. За что ж мне его убивать?
Я усердно копалась в мозгах в поисках правдоподобного мотива
преступления. Главное, заставить Илью оправдываться, тогда он прекратит
изводить меня своими подковырками и нарушать плавный бег веселой трапезы.
- За то, что он хотел тебя съесть! - осенило меня после некоторого
раздумья. - Ты же сам говорил, что нечаянно ввалился в чужую квартиру, а на
тебя набросился людоед с грузинским акцентом, грозился зарезать и сделать из
тебя котлету. Ты испугался, ударил его кухонным молотком по голове, а уж
затем убежал, но позабыл свой шарф. По дороге вспомнил, вернулся в квартиру,
ликвидировал следы преступления и избавился от трупа. Ну, как? - победно
посмотрела я на коварного убийцу.
- Звучит неплохо, - почесал Илья в затылке. - Однако где я раздобыл
кухонный молоток, ты случайно не знаешь?
- Принес с собой! - выпалила я.
- И где же я его прятал? - ехидно поинтересовался преступник. - Ты
держала мою куртку, пока я доставал с дерева Лаврентия Палыча. Потом мы ели
блины, и молоток в кармане джинсов ты бы заметила сразу.
- Вот, черт! - расстроилась я. - Кто ж тогда?
- Бабка убила! - выдвинул альтернативную версию Витя, любуясь своим
перстнем. - Взяла молоток на кухне и долбанула его за извращения, а потом
припрятала труп, чтоб не мешался под ногами.
- У бабки молотка на кухне отродясь не было! - вскинулась Любаша. - И к
тому же, она в это время в Сочи отдыхала. У нее стопроцентное алиби. Маша за
квартирой присматривала. Она труп обнаружила, она же его и упустила. Лучше
надо чужую жилплощадь охранять!
- Нечего было бабке на "югах" так долго прохлаждаться. Думаешь легко
присматривать за жилплощадью, когда трупы то появляются, то исчезают?! Тут,
кто хочешь, растеряется... Остается последняя версия, что убил Джигита один
из должников, чтобы не платить карточный долг. Наверняка, он и утащил с
собой чашу, - совсем расстроилась я.
Открылись кингстоны, забортная вода хлынула в балластные емкости,
подводная лодка праздничной вечеринки погружалась в пучину подавленного
настроения. Все замолчали, сосредоточенно рассматривая свои тарелки с
остатками обильного ужина. Один Илья сидел, сложив руки на груди, и с
интересом переводил взгляд с одного участника застолья на другого. Жалел,
наверное, что напросился в гости. А, ведь, я предупреждала его, чтобы
держался подальше от мест обитания людоедов.
- Так я не понял, - наморщил Скелет кожу на голове в том месте, где у
нормальных людей находятся мозговые извилины. - Милиция ищет убийцу Джигита
или нет? О чем мы тут базарим?
- Не ищет, - успокаивающе похлопала его по руке Любаша. - Они еще не
знают, что он умер.
- Ах, так это его труп отдыхал вместе с вами в погребе на даче?! -
просветлел Витя лицом от своей блестящей догадки.
- Нет-нет, это был совершенно чужой труп. Мы с ним не знакомы. Этот
труп был одет в лохмотья, как какой-то бомж. А Джигит был мужчина приличный,
одевался с претензией, - быстро проговорила его пассия, и метнула испуганный
взгляд на бабу Веру.
- Маша, откуда взялся еще один труп, и как вы отдыхали с ним на даче в
погребе? - приложила тетушка руку к груди.
Илья закатил глаза, хмыкнул и пробормотал что-то мало разборчивое,
типа: "Везет же людям!" Да, к сожалению, должна признать, что прибор,
измеряющий мою способность вляпываться в дурацкие истории, в последнее время
прямо-таки зашкаливал. И несло "Летучий голландец" моей судьбы без руля и
ветрил по океану жизни в сторону захода солнца. Я помассировала виски и
принялась осторожно подбирать слова:
- Видишь ли, в чем дело, нас с Любашей вчера похитили и посадили в
подвал дачи. По недоразумению в том же подвале находился чей-то труп
двухнедельной свежести. А Витя проявил благородство и спас нас из плена.
- Кто вас похитил? Что ему было надо от вас? - все еще не могла прийти
в себя баба Вера.
- Похитителя тоже интересовала золотая чаша, - нехотя призналась
Любаша. - Но мы ничем не смогли его порадовать. Правда, Мария?
Я кивнула, и все опять замолчали, переваривая ужин и информацию к
размышлению. Увеселительная прогулка на яхте по волнам праздничного ужина
закончилась оверкилем. Настроение у меня совсем испортилось. Мне было стыдно
перед тетушкой за то, что заставила ее так сильно переживать из-за моего
опрометчивого поступка. И зачем я только согласилась поехать на пикник?!
Куртизанка несчастная... А на Илью я и взглянуть не смела. Надо же, как
неудобно получилось! Проезжал человек мимо, зашел с праздником поздравить,
цветочек, вот, принес, а его в убийстве огульно обвиняют, втягивают в
истории с трупами двухнедельной свежести, морочат голову золотыми чашами, да
еще и Продавцом фокусов называют. На его месте я бы не стала рассиживаться
за столом в сомнительной компании, а поспешила бы по своим делам от греха
подальше. И чего он тут сидит?..
"Ой, мамочки!" - кольнула меня страшная догадка. - "А может быть, он
здесь не случайно сидит? А вдруг и его интересует золотая чаша? И в Любашину
квартиру он ввалился не просто так! Не исключено, что и в подворотне он
спасал меня от пьяного вампира по заранее разработанному сценарию! О-ей!
Выходит, что он и на самом деле Продавец фокусов и уготовил мне роль
распиленной ассистентки!"
Я поежилась и с опаской покосилась на своего соседа. Он неправильно
расценил мой взгляд, долил мне вина в рюмку и сочувственно улыбнулся.
"Однако с другой стороны", - продолжала рассуждать я. - "Скелет
говорил, что Продавец фокусов - толстый, с бородой, усами и красным носом,
голос, как из бочки. На Илью совсем не походит... Ерунда какая-то!" Я тяжело
вздохнула и машинально хлебнула вина.
- Да Вы не берите близко к сердцу, баба Вера, - сказала Любаша с
извинительной интонацией. - Маша Вас расстраивать не хотела, вот и не
рассказала ничего про похищение. Все уже позади. Мы живы и здоровы благодаря
храбрости нашего рыцаря, - и она прильнула к плечу своего милого, который
сомлел от счастья.
- Виктор, как тебе удалось спасти девушек из плена? - поинтересовался
сомнительный Продавец фокусов.
- Да ерунда, - скромно дернул щекой Скелет. - Маша мне на мобильник
звякнула, мы с мужиками подъехали, сундук сдвинули и подпол открыли.
Похитителя уже не было, смотался куда-то. Но места там, конечно, гиблые, до
весны девушек, вряд ли бы, нашли.
Баба Вера всхлипнула и хватила целую рюмку розового "Анжуйского". От
избытка чувств она покинула свое королевское место, обняла нашего спасителя
за бычью шею и расцеловала в обе щеки. Витя растрогался и облобызал ее в
ответ. Братание шло полным ходом. Я перевела дух в надежде, что тема
исчерпана, наше пребывание в плену у флибустьеров баба Вера пережила стойко,
и дело обошлось без сердечного приступа.
- Дорогой Виктор, - поднял свою рюмку Илья. - Как оптовый поставщик
чудес, я восхищен твоим мужеством и проявленным героизмом. И от души
благодарю тебя за спасение девушки, жизнь которой мне не безразлична, и чью
судьбу я хотел бы взять в свои руки.
Все поддержали тост, мужчины крепко пожали друг другу руки. Виктора
распирала гордость, еще немного и пуговицы на рубашке разлетелись бы от
увеличения объема его грудной клетки по всей кухне. А я мучилась мыслью,
почему Илья величал себя "оптовым поставщиком чудес" и что имел в виду,
говоря, что хотел бы взять мою судьбу в свои руки. Неужели, он намекал на
то, что и в самом деле является Продавцом фокусов и собирается распилить
меня на две половинки собственноручно? Мне стало зябко и захотелось
куда-нибудь спрятаться. А еще лучше повернуть время вспять, вернуться в
октябрь месяц и отказать Любаше в помощи по продаже фикуса. Моя планида
двигалась бы совершенно в другом направлении, и ничего ужасного бы со мной
не происходило, и трупы не валились бы мне под ноги в удручающем количестве.
И я была бы счастлива...
- В таком случае, возвратимся к досадному инциденту с Джигитом, -
подала слабый голос баба Вера, и прервала мои мечты. - По моим подсчетам
убийц было двое. Одной пары рук явно не хватает, чтобы вынести из квартиры
труп, чашу, молоток и метлу. Помнишь, Маша, ты утверждала, что из прихожей
пропала метла. Кроме того, тщательность, с которой был вымыт пол и
уничтожены все следы, наводит на мысль, что одним из преступников могла быть
женщина.
- Ха, - развеселилась Любаша. - А может быть, преступники улетели на
метле, как ведьмы?! Швабры, веники и метлы... - пропела она на веселенький
мотивчик.
- Швабры, веники и метлы! - озарило меня. - Так это один из твоих
фокусов участвовал в убийстве несчастного Джигита?!
Я уперла кулаки в бока и испепеляла взглядом Илью.
- А кто, интересно, ими торгует? - не остался он в долгу, приподняв
одну бровь в притворном изумлении.
- Так, дети! - прихлопнула ладошкой по столу тетушка. - Переходим к
чаю!
Мужчины отправились на балкон перекурить. Любаша напевала что-то
лирическое в ванной, поправляя свой кошачий макияж. Мы с бабой Верой мыли
посуду в четыре руки, суетились с заваркой чайника, меняли скатерть и
расставляли сервизные чашки и блюдца.
Я сбегала в свою комнату и проверила Лаврентия Палыча. Тот перебрался
на подушку и спал сном младенца. За окном валил мягкий снег. Крупные
снежинки вальсировали во тьме городского космоса. Их неспешное падение в
заоконную пустоту завораживало бесконечностью движения. Красота
неповторимости рождала легкую грусть. В такую погоду хорошо сидеть у
пылающего ярким пламенем камина, укрыв ноги теплым пледом, читать любовный
роман и прихлебывать ароматный чай из горячей кружки.
В соседнем доме горели всего несколько окон. Черная глыба здания едва
проглядывала за кисейным занавесом скользящего в невесомости снега. Я
попробовала угадать окна фотографа с нездоровыми наклонностями, но у меня
ничего не получилось, рябило в глазах от белого мельтешения. На подоконнике
лежала раскрытая тетрадь Петра Силантьевича. В глаза бросилось подчеркнутое
слово: "... БОДРСТВУЙТЕ!
Время шло, праздники подходили к концу, а развязка все не наступала.
Саддукеи медлили, не решаясь схватить Иисуса при большом скоплении
богомольцев, и тем самым вызвать в народе смуту. И тогда Он решил ускорить
события.
Иуду Искариота принято считать подлым предателем, польстившимся на
тридцать серебряников. Его имя стало нарицательным, его винят в том, что
случилось на Голгофе... Ложь! Иуда действовал по прямому указанию Христа!
Причем Учителю пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить его на этот
поступок. Только так можно объяснить загадку, над которой вот уже две тысячи
лет бьются истолкователи Евангелий. Почему Христос, зная о предательстве
Иуды, преломляет с ним хлеб во время Тайной Вечери?
Да потому, что Он хотел ободрить Искариота, хотел укрепить его, дать
тому силы для выполнения столь трудной миссии! До последней минуты Иуда
противился и медлил. "Что делаешь, делай скорее", - приказал ему Назарянин
во время седера - пасхальной трапезы. Тот вскочил со своего места, схватил
кусок хлеба и с перекошенным лицом выбежал вон. "Сатана тотчас вошел в
него", то есть Иуда выглядел, как сумасшедший. Даже приведя стражников в
Гефсиманский сад, Иуда никак не мог совершить решающий шаг. И опять пришлось
Назарянину приказать: "Друг, делай то, зачем пришел".
Почему Его выбор пал именно на этого человека? Да потому, что Иуда был
самым честным, обязательным и дисциплинированным учеником. Недаром Учитель
доверил ему деньги общины. Многие расценивают слова Иисуса: "Но горе тому,
кто предаст Сына Человеческого! Лучше бы ему и вовсе не родиться", как
осуждение и предостережение, сделанное Им Искариоту. Мне кажется, что в этих
словах больше скорби и жалости к человеку, которого ждет всеобщая ненависть.
Если вы произнесете эту фразу с понижающейся интонацией, то почувствуете то
же самое.
Иуда выполнил свой долг перед Христом, помог осуществиться Его планам,
но не выдержал разлада в душе и повесился. Уверен, Его судьба достойна пера
Шекспира. Когда-нибудь Иуду реабилитируют, и имя его перестанет быть
нарицательным".
В комнату постучали. Я распахнула дверь, стремительно шагнула и
уткнулась носом в шерстяной свитер с классическими ромбиками. Илья обхватил
меня и прижал к себе, наверное, чтобы я не отскочила мячиком от его груди и
не упрыгала обратно в комнату. От легкой смеси запахов табака и мужской
туалетной воды голова немного закружилась, и я застыла в его объятиях,
сосредоточившись на своих ощущениях. Ощущения были какие-то противоречивые.
То есть, я понимала, что веду себя совершенно неприлично, позволяя
малознакомому мужчине, который к тому же собирается распилить меня на две
половинки, обнимать свою талию, и в то же время, выбираться из объятий
категорически не хотелось.
- Торт, - сказал он и наклонился к моему лицу.
- Торт, - согласилась я и потянулась ему навстречу.
В этот психологически тонкий момент мимо моей ноги прошмыгнул внезапно
пробудившийся кот и исчез в направлении большой комнаты.
Глава 15
- Лови Лаврентия! - опомнилась я, выскользнула из объятий и бросилась
вслед за беглецом, отчетливо понимая, что, если он попадется на глаза
Скелету, то весь кошачий образ Любаши рухнет, и калым придется вернуть.
Вдвоем с Ильей мы ворвались в комнату вслед за Палычем, который,
видимо, решил, что с ним играют, и спрятался под столом. Мы окружили его и
полезли между стульями. Лаврентий сделал обманный выпад, проскользнул между
нами и сиганул на атавистическую полочку дивана. Мы выбрались из-под стола,
потирая макушки, и бросились на абордаж домашнего "бизона". Баба Вера так и
оставила лежать на кожаном сидении груды книг, из которых она почерпнула
свои знания о рыцарях Круглого стола и Священной чаше Грааль. Мы с Ильей
барахтались среди нагромождения пыльных томов, брошюр и монографий.
Лаврентий сверкал глазами на полочке, по очереди сбрасывал нефритовых слонов
извивающимся хвостом, прижимал уши к голове и отбивался лапой с
растопыренными когтями.
В комнате горел лишь один рожок торшера в целях экономии
электроэнергии. В интимном свете сороковаттной лампочки наши действия
выглядели, как пантомима ярмарочного балагана. Я отвлекала Лаврентия, шипя
ему на разные лады: "Кис-кис-кис", а Илья подбирался к нему сзади,
по-злодейски растопырив ладони. Улучив момент, когда кот полностью
переключился на свернутую в трубочку брошюру, которой я изображала мышку,
второй участник облавы ухватил Лаврентия за холку и стащил его вниз.
Лаврентий молча отбрыкивался лапами. Я бросилась на помощь, но промахнулась,
и кубарем скатилась на пол, книги посыпались вслед за мной, издавая ужасный
грохот.
- Что у вас тут происходит? - заглянула в комнату баба Вера.
- Э-э, мы книжки читаем, - растерялась я.
Илья прижимал к себе Лаврентия в стратегически правильной позе - лапами
от себя. Я встала впереди, прикрывая беглеца спиной.
- Идите чай пить, - позвала тетушка и удалилась.
Мы затолкали недовольного кота в мою комнату и присоединились к
пирующим гостям. Баба Вера проводила нас озадаченным взглядом, когда мы
пробирались на свои места. Вид у нас с Ильей, должна признать, был
всклокоченный и немного смущенный. Любаша подмигнула мне с понимающей
гримасой и скромно потупилась. Я ответила ей сердитым прищуром, ибо идея с
калымом принадлежала ей, а нам пришлось спасать положение и взять все
трудности кошачьей конспирации на себя.
Любаша красиво нарезала торт "Прага", который также явился вкладом с их
стороны в общий котел застолья. Я разлила чай по чашкам, иногда промахиваясь
мимо посуды, так как чувствовала некоторую внутреннюю нестабильность.
- Маша продемонстрировала мне замечательную подборку книг по раннему
средневековью, - обратился Илья к бабе Вере, скрашивая молчание за столом. -
Я вижу, Вы серьезно увлекаетесь историей. Как это интересно!
Я удивилась, когда это он успел разглядеть названия пыльных изданий на
диване. Лично мне в пылу укрощения домашнего тигра было не до литературных
изысканий.
- Да, - подхватила баба Вера безобидную тему. - Мы с девочками совсем
недавно обнаружили у себя серьезный пробел в знаниях средневековой истории и
литературы и занялись самообразованием. Это так затягивает!.. Узнаешь одно,
цепляешься за другое и, в результате, открываются неведомые глубины
Мариинских впадин человеческих страстей, приоткрываются завесы тайн белых
пятен истории. Отрадно, что нынешнее поколение молодых людей также
интересуется литературой полузабытых авторов. Вот, Виктор нам рассказывал,
что читает сейчас Артуровы легенды. Я правильно поняла, молодой человек? -
обратилась она к Скелету, приглашая массы к литературному диспуту.
- Да, - гордо выпрямился на стуле Скелет, собираясь блеснуть эрудицией.
- Я таки одолел эту тягомотину. И скажу вам прямо. Техника ведения ближнего
боя у средневековых английских рыцарей была на очень низком уровне. Тяжелые
доспехи, щиты, мечи и копья лишь мешали в схватках, сковывали движения,
сокращали площадь обзора и не давали особого преимущества перед противником.
А, кроме того, у них не было опознавательных знаков системы "свой-чужой"!
Что происходило? Досадные недоразумения, когда бойцы одного подразделения не
могли определить принадлежность других, сходились в бою на поражение и
калечили, а то и убивали своих же соратников. Да и вообще, кто ж так на
войну ходит?! Никакой стратегии и тактики. Разобщенность действий,
отсутствие единого плана ведения военной кампании, несогласованность в
перемещениях, дисциплиной и не пахло. Партизанщина какая-то! Потому и
потерпели поражение.
Боец Куприянового войска досадливо махнул рукой, опрокинул в себя рюмку
водки и закусил тортом.
- Гениально! - выдохнула баба Вера, с восторгом глядя на Скелета. - Не
имея специальных знаний в этой области, на основе лишь интуиции, Вы, молодой
человек, пришли к совершенно правильному выводу: Артуровы легенды - это
хроника военных действий, завуалированных под куртуазный роман. Боже мой!
Это великое открытие. Еще никто не рассматривал "Повесть о Святом Граале" с
этой точки зрения!
Герой дня гордо расправил покатые плечи и кинул на Любашу победный
взгляд. Баба Вера в волнении сняла очки, протерла стекла кухонным полотенцем
и водрузила их на место.
- Ведь, что получилось?! - потерла тетушка лоб. - В конце IV - начале V
века нашей эры Римская империя, западной вотчиной которой была Британия,
переживала тяжелейший кризис. Об этом свидетельствовали многочисленные
случаи появления узурпаторов, претендовавших на императорскую власть. Целые
области заявляли о своей независимости от центрального правительства. Армия
отказывалась защищать интересы империи, а дезертирство приняло угрожающие
размеры. Человеческая жизнь потеряла всякую ценность. Именно тогда началось
оживление на границах империи. Душной ночью 24 августа 410 года началось
вторжение германских племен на территорию Британии. Язычники-германцы
двигались в глубь страны, истребляя и изгоняя местное население, разрушая
селения, сжигая церкви.
Тетушка отхлебнула чаю и продолжила:
- Историки говорят, что племена бриттов объединились для отпора врагу в
начале-середине VI века и нанесли англам, саксам и ютам ряд поражений.
Однако в 60-70 года этого века вторжение продолжилось, и к 600 году
завоевание основной части острова было завершено... Мне кажется, что события
именно этого периода объединения бриттов и положены в основу легенд о
Рыцарях круглого стола. Ведь, что символизирует для нас понятие "круглый
стол"? Мирные переговоры! Британские рыцари, сидя за круглым столом короля
Артура, договорились о совместных военных мероприятиях против оккупантов.
Другое дело, что в их действиях, как правильно подметил Виктор, не было
согласованности. Освобождение отдельных городов и замков от варваров носило
временный характер. Однако для нас важно, что на основе романа Томаса Мэлори
можно предположить, что объединение бриттов случилось раньше, чем
предполагают современные историки. А именно в тот год, когда собрались сто
пятьдесят рыцарей в замке короля Артура, и поклялись "отправиться на подвиг
во имя Святого Грааля". И дата заключения военного союза ясно указана в
романе: 487 год от рождества Христова!
Тетушка аккуратно прожевала кусочек торта вставными челюстями и еще
пригубила чаю из чашки. Мы с интересом внимали ее рассказу. Скелет светился
гордостью за свои научные таланты. Любаша смотрела на него влюбленными
глазами и перебирала пальцами прядку своих волос, сколотую розовым бантиком
на макушке. Илья осторожно сжал мою ладонь под столом. Я немного отвлеклась
и чуть не потеряла сюжетную линию повествования.
- А Вы, Илья, читали этот роман? - поинтересовалась баба Вера.
- К сожалению, - нет, - ответил он ей, но посмотрел почему-то на меня.
- Однако я смотрел фильмы "Король-Рыбак" и про Индиану Джонса, так что имею
представление о теме разговора.
- Очень хорошо, - обрадовалась тетушка, видимо, она уже простила Илье
его разведенное гражданское состояние. - Мы с вами пришли к выводу, что в
основу легенд положены реальные события, в романе упоминаются конкретные
исторические личности. В таком случае, что мешает нам предположить, что
Грааль существовал на самом деле, а не явился художественным вымыслом
автора. Видимо, Священная чаша служила призом или переходящим знаменем
освободительного движения. Виктор совершенно верно подметил, что военный
поход бриттских вооруженных сил потерпел поражение. Они все умерли... -
горько всхлипнула она, но взяла себя в руки. - Чем заканчивается роман? "И
видели двое рыцарей, как с небес протянулась рука, но тела они не видели, и
та рука достигла до священного сосуда и подняла его и унесла на небо. С тех
пор не было больше на земле человека, который мог бы сказать, что видел
Святой Грааль", - по памяти процитировала баба Вера, подвывая в подражании
профессору Каменскому. - Вот! Кульминационный момент! Рука унесла Грааль в
неизвестном направлении. Попросту говоря, проиграв войну с оккупантами,
бритты святыню спрятали. Очень дальновидно, учитывая варварские обычаи
германских племен. Да спрятали так, что в течение тысячи лет ее никто не мог
найти.
- Простите, - повернулся к оратору Илья. - Я правильно понял? Золотая
чаша, которую вы ищите, и Священный Грааль - это одно и то же?
Тетушка важно кивнула.
- Вот так дела! - удивился Виктор. - Тысячу лет не могли найти золотую
чашу, а сейчас она откуда-то всплыла. Как она у Джигита могла очутиться?
- Джигит взял ее у внука одного коллекционера в качестве карточного
долга, - пояснила Любаша, примериваясь еще к одному куску торта. - Выигрыш
он получал не только деньгами, но и натурой.
Виктор задумчиво покивал головой и откусил заусенец с большого пальца.
Потом дернул щекой и усилил ленинский прищур.
- Так я не понял, - насупился он, развернувшись к Любаше могучим
торсом. - Ты откуда все это знаешь? Джигит к бабке захаживал или к тебе?
Любаша побледнела, растерялась и позабыла про торт.
- Видишь ли, какое дело, мы с Машей об этом узнали только вчера на
даче, - осторожно начала она. - Один из похитителей расслабился от шашлыка
на природе и рассказал, что во время Второй Мировой войны наша победоносная
армия ограбила какую-то немецкую кирху, и привезла Священный Грааль в
качестве сувенира на Родину. Чашу скупил вместе с другими церковными
атрибутами некий коллекционер. Внук этого коллекционера проиграл большую
сумму Джигиту и отдал церковными атрибутами из дедушкиного наследства. А
теперь немецкие прихожане кирхи просят вернуть свою ценность назад. Вот они
и разыскивают Чашу для этого благородного дела. Однако смерть Джигита
помешала им осуществить свой план до конца, и они просили нас помочь в
поисках памятника истории.
- Вот те раз, - откинулся на спинку стула Скелет. - Так похитителей
было двое? И вы с ними на природе шашлыки ели? То есть это было совсем не
похищение, а как раз наоборот?
Он глотнул водки из фужера и запил ее чаем. Лицо его налилось
пионерским румянцем, а кулаки сжались в пудовые гири. Назревал семейный
скандал. Любаша приготовилась пустить слезу.
- Витя, ты не прав, - вступилась я за подругу. - Тебе не в чем
упрекнуть Любовь. Во-первых, вы с ней еще не были знакомы, во-вторых, шашлык
был отвратительный, и, в-третьих, нас действительно обманом заманили на дачу
под благовидным предлогом, а когда мы не смогли указать местоположение
Золотой чаши, бросили в темницу умирать. Если бы не твое благородство, мы бы
до сих пор сидели в подвале в обществе неизвестного трупа, а не отдыхали
культурно за столом.
Похоже, что мои доводы немного остудили его ревность. Скелет протер
перстень скатертью и еще немного посопел для острастки. Однако какая-то
мысль все еще не давала покоя его внутричерепной коробке, и он опять дернул
щекой.
- Похитителей было двое, они интересовались Чашей. В оранжерее
загородного дома Куприяна тоже побывали двое ненормальных. Они повыдергивали
все растения из горшков, и что-то искали в корнях. Вы, девушки, также
интересовались содержимым кадушки от фикуса. Сдается мне, что вы все-таки
указали своим тюремщикам местоположение объекта. Или я что-то путаю? - опять
набычил он шею, а я поразилась его смекалке.
- Конечно, мы им дали наводку! - ринулась в бой Любаша, почувствовав,
что крыть нам нечем, горькая правда на стороне Скелета. - А ты как бы
поступил на нашем месте?! Они хотели нас пытать! Уши выкручивать! - пустила
она в ход тяжелую артиллерию и продемонстрировала свое все еще оттопыренное
ухо.
- Киска моя! - обмяк грозный любовник. - Да я ж их за это... - он сгреб
ее плечики и прижал к своей могучей груди.
Любаша очутилась у него на коленях и утонула в объятиях. Что-то
щелкнуло, и розовый бантик с прически исчез под столом, тем самым, внеся
некоторое оживление в компанию, и, ослабив ощущение неловкости, которое
всегда возникает, когда наблюдаешь ссору влюбленных людей. Заколка ускакала
куда-то под буфет. Любаша полезла за ней и долго шарила рукой между ножками
дубового сооружения. Я в это время убеждала Витю, что не надо усугублять
физическое состояние похитителей, раз они и так уже находятся на койках в
Склифосовского. Баба Вера загремела ведерным чайником, долила воды из-под
крана и поставила его на плиту. Застолье плавно завершалось. Нам осталось
пережить лишь кофейную церемонию.
- Ой, что это? - выбралась Любаша из-под стола, держа в руках заколку и
прямоугольник фотобумаги.
Она сдула с фотографии клок кошачьей шерсти и продемонстрировала ее
нам.
- Мадам Ренар! - воскликнул Скелет.
- Моя бывшая жена! - воскликнул Илья.
- Дама из "Мерседеса"! - воскликнула я.
Причем наши возгласы слились воедино.
Глава 16
Дама неземной красоты стояла на фоне шикарного автомобиля в хорошо
знакомой мне позе: ее рука с длинным мундштуком между пальцами была отведена
в сторону, гордую осанку и королевский поворот головы подчеркивала
длиннополая норковая шуба с высоким воротником. На заднем фоне проглядывали
фонарный столб, голое дерево и человечек в кепочке. Контуры фигур на
черно-белой фотографии выглядели немного размыто, создавая волшебное
ощущение туманной дымки сновидения.
- Ты был женат на иностранке? - обиделась я и отняла у Ильи свои
пальцы.
- Какая же она иностранка? - удивился он. - Она родом из-под Тулы.
- Как из-под Тулы? - ахнул Скелет. - Она же мадам Ренар!
- Так она теперь вдова Куприяна? Ловко! - хмыкнул разведенный оптовый
поставщик. - Мы развелись три года назад. Может быть, с тех пор она успела
побывать замужем еще несколько раз. Не знаю, мне ее жизнь не интересна. А в
девичестве она звалась Ларисой Лисициной. А ты ее откуда знаешь? - наклонил
он голову набок и с лукавым любопытством уставился на меня.
- Э-э, - скромно потупила я глаза. - Видела ее недалеко от нашего дома.
Она из "Мерседеса" выходила возле фотоателье.
- "Ренар" по-французски означает "лиса", - блеснула Любаша знанием
иностранных языков. - Она взяла псевдоним... Так это та Дама, которую ты
видела после убийства фотографа? - глубокомысленно сдвинула она брови, а я
чуть не вздернула ее на рее.
Илья всплеснул руками, а Скелет удрученно пробурчал:
- Сидела бы ты, Маша, дома.
- Вот и я говорю, - набросилась на меня баба Вера. - Замуж ее надо
выдавать, чтоб не ходила по трупам. А то стоит выйти за порог, как тут же
неприятности! Хорошо хоть никаких улик в фотомастерской не осталось, а то
доказывай потом милиции, что ты не верблюд!
Я задрожала подбородком и зашмыгала носом, чтоб жалостливее было. Ну,
что они все на меня налетели, как стая ворон! Можно подумать, я специально
охочусь на покойников! Это просто черная полоса в моей жизни, когда-нибудь
она кончится, и трупы перестанут преследовать меня.
- Так ты не убивала фотографа? - пожалел меня Илья, сочувственно сжал
пальцы и приложился к ним губами.
- Нет, конечно, - всхлипнула я от понимания своей невезучести. - Я
сфотографироваться хотела. Захожу в мастерскую, а он сидит с простреленной
головой. Я испугалась и выбежала, а тут "Мерседес" и Дама с медовыми
волосами. Мне пришлось спрятаться за водосточную трубу. Там еще подростки
шли по улице, чью-то машину чуть не покурочили... За что ж мне фотографа
убивать? Я его даже ни разу живьем не видела.
Илья почему-то облегченно выдохнул, а меня посетила какая-то смутная
мысль насчет машины, но ухватить ее за хвост мне не удалось. Мысль канула в
глубины подсознания.
- Какая она все-таки красивая... - повертела Любаша фотографию.
- У Куприяна губа не дура была, - самодовольно улыбнулся Виктор. - Он
мадам Ренар не только за красоту ценил, но и за мозги. Она и Доктора нашла,
вот он в кепочке на фотографии, в первых советниках у Куприяна ходил. Хитер,
как змей! Зря только она с ним... эти, как их... шуры-муры.
- Почему же ты развелся с ней? - подозрительно поинтересовалась я у
Ильи, и опять отняла у него свои пальцы. - Разве можно с такими красавицами
разводиться? С них же пылинки надо сдувать!
- Не всякому под силу день и ночь сдувать пылинки с амбициозной
красавицы. К тому же это не я с ней развелся, а она со мной. Ей нужна была
московская прописка и квартира. Она своего добилась, и устремилась дальше,
на поиски следующих жертв. Банальная история... - пожал он плечами. - Но
откуда у тебя ее фотография?
Я подперла голову рукой и задумалась.
- Днем заходил Николай Михайлович, поздравить с праздником. Возможно,
фотография выпала у него из кармана.
- Кто такой Николай Михайлович? - побарабанил пальцами по столу Скелет.
- Откуда у него эта фотография?
- Э-э, - промямлила я. - Он из органов, а откуда у него снимок, я не
знаю.
- Та-ак, - протянул Любашин любовник и посмотрел на меня с таким
прищуром, что я сжалась в комочек. - Значит, у нас появился знакомый из
органов! Очень интересно... И что хотел этот товарищ, помимо праздничных
поздравлений?
- Э-э, - совсем стушевалась я. - Он просил познакомить его с Продавцом
фокусов.
Баба Вера ахнула и с жалостью взглянула на Илью, как будто он уже был
не жилец. Тот залпом допил свой чай и обвел нас растерянным взглядом.
- Как он узнал о Продавце? - изумилась Любаша. - Почему пришел к тебе?
- Товарищи из органов тоже объявления в газете читают, - сердито
буркнула я, вспомнив, с чего все началось. - А, кроме того, в сплоченных
рядах Куприянового войска имеются предатели! - ехидно сообщила я Скелету,
отыгрываясь за те неприятные минуты, которые мне пришлось пережить по его
милости. - Николаю Михайловичу известно, что ты купил у меня дерево. И
кто-то из твоих болтливых бойцов шепнул ему, что ты хвастался, будто
собираешься выкупить любовницу у Продавца фокусов!
Виктор покраснел и сердито засопел. Подергивающаяся щека не предвещала
ничего хорошего для затесавшегося в ряды братвы шпиона. Илья сидел с
вытянутым лицом и машинально помешивал чайной ложкой в пустой чашке.
Я почувствовала перед ним серьезные угрызения совести. Действительно,
так все мило начиналось, такое было душевное застолье с элементами забавного
розыгрыша. Эдакий безобидный семейный спектакль с экспромтами, неожиданными
поворотами сюжета, познавательными экскурсами в историю и литературу раннего
средневековья Англии. И что из этого получилось?! Чудовищные обвинения,
предвзятые суждения и несправедливые подозрения! Вот так, пришел человек в
гости, сидел чинно, культурно отдыхал, в скатерть не сморкался, и на тебе!
Ни с того, ни с сего, внезапно выясняется, что им интересуются люди из
одного широко известного ведомства. Что делать? Как жить дальше? Вот и
поздравляй после этого знакомых девушек с праздником...
- Зачем товарищ из органов хотел познакомиться с Продавцом фокусов? -
обвела Любаша нас широко открытыми глазами.
- Я думаю, - веско ответила баба Вера. - Что государственным людям тоже
требуется широкий ассортимент фокусов для решения внутри- и
внешнеполитических задач. Боюсь, Оптовому поставщику чудес грозят крупные
неприятности. Догадываюсь, что для осуществления своих планов, они не
остановятся ни перед чем. Что там может быть: шантаж, угрозы, подкуп,
похищение... Вы, Илья, находитесь в серьезной опасности.
Тот дернул себя за ухо, тряхнул головой и воспрял духом.
- Ерунда! - весело отмахнулся он от мрачных тетушкиных предсказаний. -
Разве могут они справиться с Продавцом фокусов?! Он не уловим. Применит на
практике свои фокусы, разные, там, кепки-невидимки, стреляющие яблоки и
летающие веники, и обведет товарищей из органов вокруг пальца. И потом, я
надеюсь на Машу. Ведь ты не предашь меня? - просительно заглянул он мне в
глаза, и столько в них было мольбы и надежды, что я чуть не кинулась ему на
шею, уверяя, что никогда и никому не отдам его по собственной воле.
Мой душевный порыв прервали трели мобильного телефона. Виктор приложил
аппарат к уху, несколько раз солидно ответил в трубку: "Ну!", и встал.
- Служба, - развел он руками в ответ на наши уговоры отведать кофе. - И
ты собирайся, - велел он Любаше. - Со мной поедешь, мне так спокойней будет.
Мы все столпились в прихожей. Мужчины крепко жали друг другу руки, баба
Вера еще раз расцеловала нашего спасителя, и торжественно поклялась, что
никогда не забудет его благородного поступка. Любаша выглядывала из-за спины
своего милого и корчила мне какие-то смешные рожицы, рисовала пальцем в
воздухе прямоугольник и беззвучно артикулировала непонятные слова. Я ей
кивала головой и желала счастливого пути. Наконец, влюбленные покинули наш
дом. Тут и Илья засобирался. Мы топтались возле вешалки и смущенно
обменивались незначительными фразами.
- Сходи, Маша, проводи гостя, - не выдержала тетушка, сунула мне в руки
дубленку и вытолкала нас за дверь.
Снег прекратился. Подморозило. Город укрыла белая шкура Большой
медведицы. Под ногами хрустело снежное стекло. Магниевые искры вспыхивали
каскадом фейерверка, отражая свет одинокого фонаря. Дыхание нежным облачком
срывалось с губ и растворялось ангелом в холодном воздухе.
Мы, не спеша, обогнули двор, и подошли к трансформаторной будке, возле
которой Илья оставил свою машину. Пикап сладко спал в берлоге под снежной
периной. Жаль было его будить. Мы сделали еще один круг по двору и
остановились возле детских качелей. Мне показалось, что количество машин в
нашем дворе увеличилось. То ли благосостояние соседей возросло, то ли
многочисленная родня посетила жильцов нашего дома, чтобы встретить День
независимости в тесном семейном кругу.
Двор выглядел сценической площадкой к какой-то очень знакомой пьесе.
Невидимый режиссер взмахнул рукой, и софит луны вынырнул из-за туч, осветив
нас ярким лучом. Мы были одни на сцене. Статисты скрывались где-то за
кулисами, даже собачников не было видно. Ночную тишину прерывали лишь редкие
звуки проносящихся по далекой улице машин и трамваев.
- Ты все еще ее любишь? - самым безразличным тоном, на какой была
способна, спросила я.
- Кого ты имеешь в виду? - прекрасно понял он, о ком я говорю.
- Твою бывшую жену, - все также безразлично уточнила я.
- Разве можно любить ураган, извержение вулкана или какое-нибудь другое
стихийное бедствие? - удивился он, взял мою ладонь и приложил к своей щеке.
- Давай больше не будем затрагивать эту тему... У меня такое чувство, что
все, что было со мной раньше, теперь не имеет никакого значения.
- Что же теперь имеет значение? - тихо спросила я, ощущая, как бешено
колотится мое сердце.
- Некая девушка с глазами лесной нимфы, - наклонился Илья к моим губам.
- Которая околдовала меня с первого взгляда.
- Так ты не будешь распиливать меня на две половинки? - потянулась я
ему навстречу.
- Нет, конечно, - поцеловал он меня в уголок губ.
- И ты не Продавец фокусов? - таяла я сосулькой в его руках.
- Нет... - выдохнул он.
- Так кто же ты? - прикрыла я в истоме глаза лесной нимфы.
- Я - фотограф... - чуть слышно откликнулся он.
- Как?! - отшатнулась я в ужасе. - Так это ты подсматривал за мной и
фотографировал для шантажа? Извращенец! Ненавижу!!!
Я залепила ему хорошую пощечину и опрометью бросилась домой, совершенно
не понимая, что случилось с моими глазами, почему все декорации вокруг
преломляются как в искривленном зеркале, отчего моим щекам мокро, и откуда
на губах появилась соль морского прибоя. Илья так и остался стоять возле
детских качелей, потирая щеку и растерянно глядя мне вслед. Луч лунного
прожектора освещал его одинокую фигуру. Символом боли и отчаяния казались на
снегу резкие тени... Занавес...
Именно горячие слезы и были виноваты в том, что приключилось дальше. Я
влетела в подъезд и не обратила внимания на то, что что-то изменилось на
площадке первого этажа. Нечто большое и громоздкое заслонило свет лампочки.
Какая-то мохнатая лапа опустилась на мое лицо и прикрыла рот и нос. В доме
начались сейсмические подвижки, потолок полетел вниз, а стены ринулись
навстречу друг другу. Вязкий туман окутал мое тело, и наступила Вселенская
тьма. Время закрутилось спиралью и ухнуло в Черную дыру.
Кривые буквы плясали лезгинку, строчки лихо отплясывали гопака. С
большим трудом мне удалось утихомирить их, выровнять в прямую линию и
понять, что там написано: "... перестанет быть нарицательным.
Я подхожу к самому напряженному моменту повествования. Ночь в
Гефсимании... Христос велел Иуде привести стражу в глухой сад за Кедроном,
где Учитель часто уединялся с Апостолами. До назначенного часа еще было
немного времени. Ученики, осоловевшие после сытного Пасхального ужина,
быстро уснули. Иисус позвал Петра, Иакова и Иоанна и отошел с ними в глубь
сада. "Душа Моя скорбит смертельно, - сказал Он. - Побудьте здесь и
бодрствуйте". Однако тех одолела дремота.
Отойдя "на расстояние брошенного камня", Назарянин принялся молиться.
Но молился ли Он? Слова, которые долетали до учеников, были полны смертной
муки. "Авва, Отче, все возможно Тебе! Пронеси эту чашу мимо Меня! Но не чего
Я хочу, а чего Ты... Не Моя воля, но Твоя да будет". Отчего так страдал
Иисус? Был ли то естественный страх перед физической болью и смертью? Но
ведь его побеждали и более слабые. Почему так мучился Человек, все уже давно
решивший для Себя? Что-то было такое, отчего Он плакал, въезжая на ослице в
Иерусалим, отчего душа Его "была смущена" и отчего ночь в Гефсимании стала
для Него настоящей пыткой!
И я знаю, что это было: любовь к женщине! Да! Огромная, всепоглощающая,
внезапная, как лавина, она обрушилась на Него, сметая все на своем пути.
Сердце и разум рвали Его душу на части. Первая любовь почти сорокалетнего
Мужчины, Который никогда ничего не чувствовал и не делал вполнакала - это, я
вам скажу, серьезная вещь!
Он отчаянно не хотел умирать! Он хотел жить, любить и быть любимым, как
бы это не звучало банально. Тот, Который говорил: "Я и Отец - одно", хотел
земного счастья! Недаром важнейшая Заповедь, которую Он щедрой рукой подарил
миру в последние дни Своей жизни, говорит о любви: "Возлюби ближнего своего,
как самого себя". Сейчас мы понимаем эту Заповедь в широком смысле слова, но
тогда, я уверен, перед Его мысленным взором стоял конкретный человек,
которого Он возлюбил. Невозможно представить, каких титанических усилий Ему
стоило принять окончательное решение! Вот почему Он сказал Петру, разбудив
того под оливковым деревом Гефсиманского сада: "Дух бодр, но плоть слаба".
Дальше все пошло по плану...".
Буквы стали съеживаться, терять четкость и взрываться маленькими
бомбочками. На месте взрывов появлялись неоновые цветы. Маленький кусочек
времени вынырнул из космической воронки, и Вселенская тьма немного
расступилась. В поле моего зрения оказалось пухлое белое облако. На нем, как
на лежаке курортного побережья Черного моря, уютно устроился Лаврентий
Палыч. Он лежал на спине, заложив передние лапы за голову. Одна задняя лапа
была согнута в колене, и на ней покоилась другая конечность. Полосатый хвост
свешивался с облака, покачиваясь из стороны в сторону вялым маятником.
Лаврентий мечтательно глядел куда-то ввысь, явно наслаждаясь негой и покоем.
- Товарищ Берия, - позвала я его. - Я вижу, Вы самоустранились от
решения важных стратегических задач. Мы не можем предаваться ленивому
созерцанию темноты в период резкого обострения внутрипартийной борьбы. Наша
задача - мобилизовать внутренние ресурсы для достойного отпора неведомым
врагам. Каковы будут Ваши предложения?
Лаврентий вынул лапу из-под головы, поковырял когтем между зубами,
цыкнул языком и скосил глаза в мою сторону.
- Вся жизнь - борьба, покой нам только снится, - процитировал он. - Вот
и нежный мотылек, трепеща в нетерпении крылышками, порхает в сторону лампы
накаливания. Не ведая сомнений, он стремится в Геенну Огненную. И ждут его
там протуберанцы боли и бесславный конец карбонизированного белкового
соединения. Стоит ли ускорять процесс круговорота жизни и смерти? Кому нужен
бездумный героизм?.. Не слышу ответа! Ага, Вам нечем крыть, милая Мария
Сергеевна! Так послушайте, что я Вам скажу... Рациональный подход к решению
многоходовой задачи - вот гарантия победы в рыцарском турнире, где нет
правил боя, где коварство и обман - главные добродетели, а подлость
возведена в ранг доблести. Более того, скажу я Вам, уважаемая Мария
Сергеевна, все так усложнилось, что черное кажется белым, а белое - черным.
Правда и ложь переплелись в таком замысловатом узоре, что даже по внешнему
виду, Вы не сможете определить своего противника. Доспехи скрывают фигуру,
забрало прячет черты лица. Геральдические знаки на щите покрылись патиной от
времени. Тридцать три рыцаря твердой рукой в железной перчатке сдерживают
своих закованных в латы коней. Тридцать три рыцаря держат по тяжелому копью,
и уперты те копья в надежную опору. Кто из них враг? Стоит ли идти напролом
и ломать копья в неравном бою? Не лучше ли отступить, дождаться арьергарда,
обойти противника с фланга и ударить в тыл, используя преимущества внезапной
атаки? Что скажете, Мария Сергеевна?
Лаврентий перевернулся на живот, вытянул задние лапы и подпер голову
передними. Хвост он задрал вверх восклицательным знаком.
- Хм... - растерялась я. - А Вы уверены, Лаврентий Палыч, что противник
не выдаст себя неосторожным движением или голосом? Если внимательно
присмотреться, то всегда можно отличить друга от врага.
- Ах, молодость, молодость... - покачал он головой. - Как все кажется
просто и логично в Вашем возрасте! Вы забываете об иллюзорности трехмерного
пространства. Тот, кто владеет тайной оптического обмана, кто подчинил себе
мираж фокуса, тот и диктует правила турнирного боя. Позвольте
проиллюстрировать мою мысль на примере одного стихотворения уже
упоминавшегося однажды поэта, - Лаврентий взбил облако, как подушку,
вальяжно развалился на нем в позе тучного этруска и, дирижируя себе передней
лапой, начал:
- Гаснет свет. Окончен бал...
Человек ботинки снял.
Снял цилиндр, фрак, живот -
Он ему немного жмет.
Отцепил свои часы,
Уши, бороду, усы.
И улыбку до ушей
Спрятал в ящик от мышей.
Снял копну густых волос.
Положил на полку нос.
И, вздыхая, лег в кровать...
Завтра снова надевать!
Кот подмигнул мне одним глазом, наклонился к краю облака и сделал лапой
движение гребца. Белая подушка поплыла плоскодонкой по волнам невидимого
потока. Течение подхватило воздушный плот и резво унесло его прочь из моего
поля зрения.
- Куда же Вы, товарищ Берия? - растерянно промямлила я, наблюдая
стремительное исчезновение плавсредства.
Тут Вселенская тьма опять окутала меня шелковым коконом, и маленький
осколок времени засосало в космический пылесос.
Глава 17
- Где я? - поинтересовалась я у Тьмы, особо не рассчитывая на ответ.
- В гостях у покойного Куприяна, - ответила Тьма Любашиным голосом.
- Что, уже на кладбище? - ужаснулась я.
- Нет еще, но скоро там будем, - порадовал меня Голос.
Моя душа прислушалась к своим ощущениям и была вынуждена признать, что
не чувствует давящей духоты могилы. Вокруг было просторно. Запахи процессов
гниения не портили окружающую среду, и мерзкие черви не приступили к своему
пиршеству. Видимо, телесную оболочку уже кремировали, а душа была еще не в
курсе событий и беседовала с другими ангелами.
- Вот и верь после этого людям, - проворчала я. - Где обещанный
туннель, яркий свет, музыка?
- Зачем тебе свет? Ты что, собираешься здесь книжки читать? - ехидно
поинтересовался мой невидимый собеседник.
- Действительно, - согласилась я, ощущая грусть и неземную мудрость. -
Теперь это не имеет никакого значения. Земные знания нам уже ни к чему.
Отныне наш удел - бороздить безбрежный океан Космоса и наблюдать людскую
суету с философским спокойствием. Жаль, что здесь так пусто и темно. Я
представляла себе это несколько иначе. Ну, скажем, комфортабельные облака,
ровный климат, элегантное одеяние, сияние нимба над головой... Вот и крылья
подсунули какие-то неудобные, третьесортные, - пожаловалась я, чувствуя в
районе лопаток жесткую ребристость.
Рядом послышалось непонятное хрюканье, всхлипы, тонкое повизгивание и
возгласы: "Ой, мамочки, держите меня...". Потом все это переросло в
гомерический хохот и закончилось икотой. Ну, надо же, какая у Любаши
неунывающая душа! Даже после смерти она пребывала в хорошем настроении.
- Так ты думаешь, что мы в раю? - давился смехом Голос. - Что мы -
ангелы?
- А-а! - окатило меня волной ужаса. - Ну, конечно, как я могла
помыслить об этом! Грехи наши тяжки...
Я тяжело задумалась, припоминая все свои прегрешения, начиная с тайком
съеденной конфеты в четырехлетнем возрасте, и заканчивая переходом улицы в
неположенном месте на красный свет светофора в зрелые годы. И гореть мне
отныне мотыльком в Геенне Огненной! Да, это заслуженная кара! Если бы не
гордыня, я бы сразу поняла, где нахожусь. В темноте пахло сыростью, не
полностью сгоревшим газом и нежилым помещением. С разных сторон доносились
до меня булькающие и журчащие звуки. Что-то гудело с трансформаторной
монотонностью и дышало влажным паром.
- Так-так, Круг первый - некрещеные младенцы. Нет, не подходит. Не та
возрастная категория... Круг второй - сладострастники. Ну, это они
хватанули!.. Круг третий - чревоугодники. Уже ближе, но только по
праздникам... Круг четвертый - скупцы и расточители. Это вряд ли... Круг
пятый - гневные. Тоже не похоже... Круг шестой - еретики. Совсем не в ту
сторону...
- Что ты там бормочешь? - поинтересовался хихикающий Голос.
- Не мешай, - отмахнулась я. - Вспоминаю классификацию Адовых кругов по
Данте... Круг седьмой - тираны, убийцы, разбойники - в первом поясе,
самоубийцы и моты - второй пояс, богохульники и содомиты - в третьем поясе.
Фу, гадость какая!.. Круг восьмой - сводники и обольстители, льстецы и
прорицатели, мздоимцы и лицемеры, воры и лукавые советчики, зачинщики
раздора, поддельщики металлов, денег и слов... Ну, разве что поддельщиков
слов нам можно инкриминировать, да и то с большим натягом... Круг девятый -
предатели родных, предатели родины и единомышленников, предатели друзей и
сотрапезников, предатели благодетелей, и, наконец, предатели величества
божеского и человеческого. Это отметаю категорически... Ерунда какая-то!..
Мы не проходим ни по одной статье! Нас некуда приткнуть! И куда подевался
Харон? Лодку латает? Прохудилась что ли? Черти что! И у Люцифера в доме уже
нет никакого порядка!.. И где врата Ада?! Только не говори мне, что их
поставили на капитальный ремонт!
- Прекрати сейчас же! - всхлипнул Голос и опять закатился смехом.
Минут пять я слушала стоны, всхрапы, вой и истерический хохот. Печально
было сознавать, что несчастная Любашина душа лишилась последнего разума.
Видимо, страшные испытания выпали на ее долю в Преисподней. А может быть, мы
с ней обе обезумели, и нас приняли в отряд молодых бесенят?! Ну, конечно,
как еще объяснить отсутствие котлов, кипящей смолы и раскаленных сковородок!
Раз мы не грешницы, значит, мы черти на стажировке.
- Ты не знаешь, - поинтересовалась я. - Почему, когда отрастают рога и
хвост, то в голове стоит звон, во рту противный привкус, ломота в теле и
очень хочется пить?
- Ой, не могу больше!.. - простонал Голос и перешел на изможденные
хрипы.
- Ты можешь мне по-человечески объяснить, - обиделась я. - Как мы сюда
попали, куда подевались все черти, почему мы тут сидим в одиночестве и где
мой трезубец?
- Отвечаю по порядку, - взял себя в руки веселый Голос. - Тебя сюда
принес на плече какой-то бугай и сбросил на пол, как мешок с картошкой.
Чем-то они тебя усыпили... Лично мы с Виктором приехали в загородный дом
Куприяна по собственной воле. Тут-то нас и ждали! Мешок на голову, руки за
спину и сюда, в подвал... Все черти наверху... А в одиночестве сидим, потому
что Виктора в другую сторону поволокли и куда его кинули, мне не ведомо, -
тут Голос шмыгнул носом и трубно высморкался. - Насчет трезубца ничего
сказать не могу. Но, когда тебя сюда притащили, никакой вилки при тебе,
точно, не было.
- А-а! - озарило меня. - Так мы живы?!
Я несмело пошарила рукой и удостоверилась, что дубленка с моим телом
внутри - на месте. Рога на макушке и хвост в положенном месте - не
прощупывались. Попутно выяснилось, что лежу я на бетонном полу, а под
головой у меня что-то мягкое, похожее на Любашину куртку. Прилив храбрости
позволил мне приоткрыть глаз и оглядеться.
Мы находились внутри полутемного бетонного куба. Под потолком имелось
вентиляционное отверстие, забранное решеткой, через него в темницу проникал
электрический свет. Любашина душа, облаченная в телесную оболочку,
обнаружилась рядом. Она сидела на деревянном ящике из-под стеклотары. Нас
окружали водонагревательные аппараты и цистерны, а вдоль бетонных стен
тянулись трубы разнообразного калибра. Местом нашего заточения оказалась
бойлерная. С каждым разом тюремные условия становились все более гуманными и
комфортабельными. Мне было тепло и запахи не вызывали реакцию отторжения.
Если так пойдет и дальше, то, в конце концов, мы сможем рассчитывать на
башню слоновой кости.
- Так мы опять в плену?! - обрадовалась я. - Вот счастье! И давно мы
здесь?
- По мне, так сто лет, - разом погрустнела моя подруга. - А главное,
неизвестно, чего хотят похитители. И сумку у меня конфисковали вместе с
мобильником... Прошлый раз в Малаховке не в пример лучше было. Я уже
прикидывала, выпиливать здесь нечего - дверь железная, и подкоп не получится
- кругом бетон. Необходим принципиально новый подход к решению проблемы. Что
будем делать?
- Песни петь, - буркнула я, понимая, что теперь мы попали к серьезным
людям.
Любаша поняла меня буквально и затянула во всю мощь своих легких:
"Степь да степь кругом, путь далек лежит, в том краю глухом умирал ямщик".
Получалось красиво. Ее голос отражался от бетонных стен, резонировал от труб
и приобретал мягкие полутона. Я подхватила слова, но, лежа, петь было
неудобно. Пришлось сесть. В голове все еще гудел набат, и чувствовалась
сухость во рту, однако, тошнота прекратилась. Песню мы закончили
профессиональным дуэтом. Еще несколько репетиций, и мы смело можем давать
концерты на тюремных подмостках.
Я немного приободрилась и грянула "Ах вы сени, мои сени". Любаша плавно
влилась в мелодию. Наши голоса звучали на редкость слаженно и выразительно.
Танцевальный ритм плясовой управлял нашими плечами, руками и коленями. Мы
так воодушевились, что вскочили на ноги и принялись выделывать коленца.
Любаша скользила павой вокруг меня в русском народном стиле, а я пошла
вприсядку.
Дальше логично вытекала песня "Эх, полным полна моя коробушка, есть в
ней ситец и парча". Любаша подхватила меня под руку, и мы закружились с ней
в лихой пляске. Стало жарко, и я сбросила дубленку. Потом вспомнила, что в
кармане джинсов имелся чистый носовой платок. Я выхватила его, закрутила над
головой и засвистала казачьим свистом. Мы так увлеклись, что не сразу
обратили внимание на то, что дверь подвала открыта, и двое бандитов с
изумлением взирают на нашу кадриль.
- Мужики! - весело позвала Любаша. - Айда с нами танцевать!
Те посовещались вполголоса и вежливо отказались. Дверь закрылась, в
замке повернулся ключ. Мы с Любашей пожали плечами, мол, "Не больно-то и
хотелось!", и слаженно затянули "Виновата ли я", притоптывая в такт ногами,
как девочки из подтанцовки. Под моей кроссовкой что-то хрустнуло.
Я собрала с бетонного пола осколки и с ужасом поняла, что раздавила
бабочку-бипер. Господи, я совсем забыла, что сунула ее в карман джинсов,
когда выпроваживала из квартиры товарища из органов. Что я наделала?! Бипер
выпал из кармана, в тот момент, когда я доставала платок. Теперь Николай
Михайлович не сможет определить наше местоположение в любой точке земного
шара, не явится, как долгожданный сюрприз, и не возьмет ситуацию в свои
ведомственные руки! Я совсем расстроилась, а Любаша гладила меня по голове и
приговаривала:
- Ерунда, не переживай, отобьемся...
Однако ее оптимизма хватило ненадолго, и она разревелась вместе со мной
в знак солидарности. Пореветь всласть нам не дали. Дверь подвала вновь
отворилась, и один из сторожей пригласил:
- Эй, плясуньи, на выход!
Мы подхватили свои вещички и заторопились наверх, к свету, надеясь на
все лучшее, что есть в людях. И совершенно напрасно... Как оказалось
впоследствии, время, проведенное в подвале, было самым веселым и беспечным.
Наверху нас ожидала первая неприятность. Охранники, видимо, опасаясь
нападения со стороны двух хрупких девушек, сковали наши руки наручниками за
спиной. Ясное дело, у меня тут же зачесался нос, и я никак не могла так
извернуться, чтобы справиться с этим неудобством. Все мое внимание было
поглощено сложными эквилибрами плечевого сустава и шейных позвонков, поэтому
маршрут нашего продвижения по замку покойного Куприяна не отложился в моей
памяти. Когда мне, наконец, удалось почесать нос о Любашино плечо, мы уже
стояли посреди тропического леса.
Клянусь своим красным дипломом технолога-хлебопека, это были настоящие
джунгли! Пальмы, древовидные папоротники, лианы и какие-то другие растения с
огромными мясистыми листьями окружали нас со всех сторон. Маленькие
лампочки, прятавшиеся светлячками среди буйной растительности, мягко
подсвечивали зеленый шатер. Бархатные тени сплелись в причудливых узорах,
пряча сказочных существ от нескромных взоров российских обывателей.
Казалось, что в лепестках неестественно ярких цветов жили феи с крылышками,
как у бабочек. А в самых темных зарослях мерцали жутким светом глаза
гоблинов. Влажный тропический воздух окутывал нас невидимым туманом. Птички
перекликались в кронах деревьев, а где-то вдалеке журчал водопад. Райские
кущи!
Посреди джунглей находилась поляна, выложенная керамической плиткой.
Поляна была обставлена с европейским шиком. Ее украшали низкие плетеные
кресла и журнальные столики из стали и стекла. В одном из кресел возлежала
Дама с медовыми волосами. Как же она была хороша!
Воздушное кашемировое платье терракотового цвета без рукавов
подчеркивало идеальные пропорции ее фигуры, изящные ножки в туфельках на
шпильках покоились на пуфе. В одной руке Дама держала длинный мундштук. От
тонкой сигареты поднималась струйка дыма. Другой рукой она небрежно
покачивала бокалом с коктейлем. Лед в бокале чуть слышно звякал о стекло. На
пуфе, в ногах красавицы меховым зверем примостилась шикарная шуба из
чернобурки. Рядом с Дамой я почувствовала себя замарашкой, существом мелким
и никчемным.
Пауза затягивалась. Мы с Любашей переминались с ноги на ногу, скромно
потупившись. Рядом возвышались стражники. Вид у них был устрашающий. Хоть
они и не бряцали алебардами или палашами, но созерцание дубинок на поясах и
пистолетов в плечевых кобурах, ненавязчиво выглядывавших из-под олимпийских
курток, настроения не улучшало. Один из охранников показался мне знакомым на
вид. Кажется, это он самоотверженно проверял наличие дополнительного жмурика
в подвале на даче в Малаховке и деликатно угощал меня водкой, когда я метала
обугленный шашлык под звездами осеннего неба. В голове всплыло и имя
доблестного спасителя - Колька.
- Присаживайтесь, девочки, - мелодичным голосом предложила красавица.
Стражники пихнули нас, и мы завалились в низкие кресла. К сожалению,
европейский дизайн не предусматривает эргономичность мебели для людей, руки
которых скованы сзади. Сидеть было неудобно. Мы с Любашей ерзали ящерицами,
умащиваясь в плетеных корзинках. Хозяйка мило улыбалась, приглашая нас
разделить ее хорошее настроение и оценить радушный прием. Экзотические
браслеты на запястьях портили все впечатление от гостеприимства мадам Ренар.
Если бы не это досадное недоразумение, я бы не отказалась задержаться здесь
подольше.
Умиротворяющее спокойствие живой природы, мелодичность птичьих трелей и
коктейль из запахов тропических цветов в низком регистре располагали к неге
и медитации. Как легко в такой атмосфере осуществлять на практике этическую
позицию гедонизма! Кому придет в голову отрицать, что наслаждение - это
высшее благо и критерий человеческого поведения?! О-о, как я понимала
Эпикура! Что может быть лучше безмятежного образа жизни?!
- Девочки, - затянулась сигаретой вдова Куприяна. - У меня для вас
приятная новость. Та из вас, которая правильно ответит на вопрос, получит
приз: шубу из чернобурки.
Мы с Любашей переглянулись и радостно закивали головами. Такое начало
беседы вселяло некоторую надежду на взаимопонимание наших трудностей со
стороны поработителей. Щедрость - как частное проявление гедонизма - не
противоречит теории вероятности в бандитской среде. Приятно сознавать, что и
мы вливались в славные ряды эпикурейцев. Кто ж в наше время откажется от
шубы из чернобурки?!
- Итак, главный вопрос нашей викторины, - потянула Дама с медовыми
волосами напиток через соломинку. - Где Грааль?
Глава 18
Только мы с Любашей успели переглянуться и выразительно пожать плечами,
как где-то в зарослях тропических растений завозился главный гоблин. Кто-то
ломал ветви, энергично пробираясь через джунгли, и сквернословил, как
извозчик.
- Чертовы оглобли, хомут им на шею, облучком по голове! - кипел
чайником невидимый сказочный герой. - Нет, чтобы нормальную дорогу
проложить, чтоб прямо было! Так нет же, лабиринты им подавай!..
Из чащобы выбрался худощавый человечек в узеньких джинсиках, кургузой
курточке и в кепочке на голове. Ба! Знакомые все лица! Вот и Доктор
пожаловал к нам на огонек. Главный советник покойного Куприяна брезгливо
сдернул с плеча отросток лианы и отряхнул одежду. Худенькая фигура и
подвижность молодили его. Присмотревшись более внимательно к морщинам у глаз
и глубоким складкам возле носа, я решила, что ему не меньше пятидесяти.
При виде Доктора стражники подтянулись, мы с Любашей застыли
молчаливыми статистками, а мадам Ренар тяжело вздохнула.
- Ну, как? - поинтересовался у нее человечек, не замедляя своего
движения. - Что новенького? Каковы результаты вскрытия?
- Сеня, ты все испортил, - наморщила Дама свой аристократический носик.
- Мы только приступили к разговору.
- Черт, черт, черт, и еще раз - черт! - оббежал Доктор поляну по
периметру, не обращая внимания на претензии со стороны своей собеседницы. -
Этот партизан еще будет ставить мне условия! Он, видите ли, откроет тайну,
только в том случае, когда удостовериться, что она жива и здорова. Которая
из них?
Гоблин резко крутанулся и вонзил в нас буравчики. Глубоко посаженые
глаза без ресниц обожгли нас холодным огнем, и мы вжались в кресла
настолько, насколько позволяли скованные сзади руки. Мадам Ренар взболтала
коктейль, кубики льда откликнулись дробным звяканьем.
- Веди его сюда, - лениво протянула королева. - На месте и
разберемся...
Доктор зажмурил глаза, растянул рот в резиновой улыбке до ушей и кивнул
головой. Он достал из кармана курточки уоки-токи и приказал:
- Несите!
Доктор Сеня измерил керамическую поляну по диаметру. Остальные
участники викторины застыли в томительном ожидании новых сюрпризов. И
дождались!..
На этот раз по джунглям пробиралась целая ватага гоблинов. Валились
деревья, с резким треском рвались сочные стебли мясистых листьев. Кто-то
запутался в лиане и красочно выразился по этому поводу. Из зарослей
вывалились два охранника, точные копии наших. Они волокли под руки третьего.
Жертва бандитской разборки тряпичной куклой висел между ними, обморочно
мотая головой в такт движению.
- Витенька, - ахнула Любаша, сердцем узнав своего милого.
Гоблин с ласковым именем Сеня подскочил к троице и за волосы приподнял
голову Скелета. Узнать его было трудно. Оба глаза заплыли подушками опухолей
и выглядели едва заметными щелочками. Нос, похоже, скособочился еще больше,
а губы распухли и кровоточили. Некогда белая рубашка жениха бурела кровавыми
потеками.
- Вот, полюбуйся, - злорадно прошипел Доктор. - Жива и здорова. Я свое
слово сдержал. Теперь - твоя очередь, лютик ты мой ненаглядный! И не вздумай
отпираться! Я прекрасно знаю, что ты последнее время крутился возле
фотомастерской, якобы на свидания бегал. Ты убил фотографа и забрал Чашу.
Последний раз спрашиваю: где она?
Сердце сжималось от жалости к Скелету. Любаша беззвучно истекала
слезами, которые смывали последние следы кошачьего макияжа. Я задергалась в
кресле, пытаясь высвободить руки из наручников, как раб, разрывающий свои
цепи. На моем тернистом пути к освобождению встали технические трудности.
Металл оказался на редкость прочным. А тут еще рука стражника опустилась на
мое плечо железобетонной глыбой и придавила к плетеной спинке кресла. Я
искоса глянула на него, вложив в свое безмолвное послание столько ненависти,
сколько могло поместиться в одну порцию. Другой бы бандит точно рухнул без
чувств под снайперским огнем моего взгляда, но Колька лишь едва заметно
подмигнул и дернул щекой, ну, совсем, как Скелет.
Виктор разлепил губы, сплюнул кровавый сгусток на керамическую плитку
через щель, образовавшуюся на месте двух передних резцов, и сказал:
- Ф-ф-ф... - помолчал немного, собираясь с силами, и повторил попытку,
во время которой у него получилось: - С-с-с...
- Что ты наделал?! - укорила Дама гоблина Сеню. - Ты его изувечил! Он
же говорить не может!
- Ерунда, - отмахнулся Доктор. - Девочки скажут. Правда, девочки?
Гоблин ласково улыбнулся одними губами, но лучше бы он этого не делал.
По моему позвоночнику поползли мурашки величиной с садовых улиток. Я
обнаружила в себе горячее желание рассказать все, что знаю, и даже больше.
Моему желанию не суждено было осуществиться. Из глубины тропического
леса опять раздался треск ломаемых стволов баобабов, свист мачете и
заковыристый мат. Гоблины-погонщики гнали целое стадо носорогов.
- Ах, мой зимний сад, - удрученно вздохнула мадам Ренар. - Дикие
люди... Ты, Сеня, совсем их распустил. Я же просила, никакого мата, только
классическая музыка и литературные чтения!
Два взопревших бандита в военных бушлатах, камуфляжных шароварах и
армейских ботинках вынырнули из зеленых волн оранжереи. Автоматы с
укороченными дулами выразительно покачивались у них за плечами. Их красные
обветренные лица светились тихой радостью. Тяжело отдуваясь, они тащили еще
одного пленника, заломив тому руки за спину. Припозднившаяся группа
участников викторины нанесла грязи и снега на керамическую плитку поляны, а
также целое облако запахов гуталина, махорки, пота и крепкого духа перегара.
- Вот, ядрена вошь, - радостно отрапортовал один из братков. - Пытался
нарушить контрольно-следовую полосу и перелезть через забор! Собаки учуяли.
Пограничники ослабили хватку, и нарушитель бандитской границы смог
распрямиться.
- Илья... - ахнула я.
Фотограф выглядел не лучшим образом. Весь в грязи, у куртки один рукав
был оторван и болтался на "честном слове", левая штанина брюк располосована
от колена и ниже, на лбу здоровенная ссадина и под глазом фингал. Вахтерам
тоже досталось: у первого распух нос, и кровоточила губа, второй заметно
припадал на одну ногу.
На сказочной поляне в джунглях столпилась уйма народу. Участники
мероприятия расположились живописными группками. Наши стражники присели на
подлокотники, и стали к нам значительно ближе, можно сказать, взяли нас под
крыло, уперевшись руками для удобства в спинки плетеных кресел. Те двое
бандитов, которые внесли Скелета, устали держать его навесу, и уронили тело
на пол. Любашин милый тюфяком лежал на керамических плитках и не подавал
признаков жизни. Слезы у моей соседки кончились, и она сидела белее полотна
с закушенной до крови губой. Троица только что прибывших гостей переминалась
на фоне зеленой листвы. Доктор остановил свой бег и зябко потирал руки.
Птички щебетали с тропическим задором. Где-то высоко, над кронами
вечнозеленых деревьев чернело подмосковное небо в рамах оранжерейных
витражей. Дама с медовыми волосами плавно встала с кресла, оставив бокал с
коктейлем на стеклянном столике.
- Ну, наконец-то, - подошла она королевской поступью к Илье. - Я так
долго ждала тебя. Вот только не думала, что тебе взбредет в голову приступом
брать особняк, чтобы встретиться со мной. Это, конечно, романтично, но
совершенно не нужно. Ты мог бы просто позвонить... Старая любовь не ржавеет,
не правда ли? - перешла она на страстные модуляции голоса, вплотную
приблизившись к Илье.
Тот взглянул на нее здоровым глазом и криво улыбнулся:
- Ты как никогда красива, Лариса.
Мое сердце сжалось от чудовищной боли. Наверное, это был инфаркт
миокарда или что-нибудь в этом роде. Я прикрыла глаза и приготовилась
умирать. Смерть медлила, агония все не наступала, а действо, между тем,
продолжалось. Глаза приоткрылись сами собой, без моего участия.
- Лора, кто это? Ты его знаешь? - подбежал Доктор к вдове Куприяна и
заглянул ей в лицо.
Рядом с мадам Ренар он казался совсем мелким экземпляром из
разновидности королевских шутов. Похоже, Доктор страдал каким-то нервным
заболеванием, которое ни на минуту не оставляло его лицо и руки в спокойном
состоянии. Он подергивался, подмигивал, потирал ладони и перемещался по
замысловатой траектории одинокой молекулы между статичными участниками
лицедейства.
- Это мой бывший муж, - ответила она, затянувшись из мундштука и
выпустив в сторону аккуратное колечко дыма.
- Лора, ты же знаешь, бывшие мужья возвращаются только в том случае,
когда им нужны деньги. Гони его в шею, - подпрыгнул он от негодования.
- Сеня, ты не понимаешь, - ответила мадам Ренар, передернув плечиком. -
Это тот мужчина, которому я отдала свою девственность. Для женщин это свято.
Мелодичный голос Дамы распиливал мою душу на две половинки. Душа
корчилась в предсмертных судорогах, призывая на голову коварного обманщика
всевозможные кары. Кто уверял меня, что судьба бывшей жены его не
интересует?! Кто предлагал больше не возвращаться к пройденному этапу
жизни?! И кто называл меня "колдуньей с глазами лесной нимфы"?! Вот оно!
Подлое предательство доверившихся девушек! Гнев душил меня, а подсознание
услужливо предлагало всевозможные варианты мести. Думаю, отныне в
Преисподней меня ожидал широкий выбор подходящей компании и местожительства.
- Если ты говоришь о физиологической стороне вопроса, - откликнулся
бывший муж. - То должен тебя огорчить, дорогая, это был не я.
- Вот так всегда! Обязательно надо все опошлить! - возмутилась Дама,
гордо повернувшись спиной к нахалу. - Так зачем ты пришел? - все-таки
полюбопытствовала она.
- Шел мимо, дай, думаю, загляну в гости, поздравлю с праздничком, -
потрогал Илья ссадину на лбу и поморщился. - А тут такой радостный прием.
Веселье в самом разгаре. Шутки, смех, хорошее настроение.
- Юродивый... - поставил диагноз Доктор. - Уведите его с глаз долой! -
кивнул он пограничникам, которые исходили потом во влажной жаре оранжереи.
Те с готовностью заломили Илье руки за спину.
- Мы могли бы поговорить о чем-нибудь интересном, - прохрипел он из
полусогнутого положения. - Например, о Граале...
Глава 19
- Ага, - подскочил Сеня заячьим прыжком к Илье. - Я так и думал, что он
здесь неспроста! Говори, сейчас же, куда ты его дел? Ты убил фотографа? Как
ты узнал о Граале?
Гоблин Сеня тряс пленника за грудки, как грушу. Лицо Доктора перекосило
в страшную маску, кепочка слетела с головы, обнажая обширную лысину.
- Сеня, прекрати, - возвысила голос королева. - Таким способом от него
ничего не добьешься. Я уже пробовала.
Гоблин послушно отпустил лацканы куртки, разгладил свое лицо в
резиновую улыбку, поднял кепочку с керамических плиток пола и прикрыл ею
лысину.
- Может быть, мы пройдем в кабинет?! - предложила мадам Ренар голосом
гостеприимной хозяйки, но никто не обратил внимания на ее хорошие манеры.
Потные вахтеры отпустили руки нарушителя границы и нерешительно
топтались рядом, не в силах уловить суть происходящего. Илья избавился от
порванной куртки и бросил ее на одно из кресел, поправил воротник рубашки
под свитером, пригладил растрепавшиеся волосы и сунул руки в карманы брюк,
приняв сразу независимый вид. Он шагнул к стеклянному столику, поднял бокал,
из которого пила коктейль Дама, и попробовал его.
- "Маргарита"? - скривился Илья. - Как можно пить такое пойло?!
Он вылил содержимое стакана под вечнозеленое растение с резными
листьями, а кубики льда приложил к подбитому глазу.
- Это вот, ядрена вошь, - подал голос один из пограничников и почесал в
подмышке прямо через бушлат. - Может, мы пойдем? Ворота там у нас, забор
опять же... - неопределенно махнул он рукой.
Сеня шикнул на них: "Пшел вон", и сделал круг по периметру поляны. Все
участники представления внимательно прислушивались к звукам, сопровождавшим
продвижение потных вахтеров в чащобе зимнего сада. Треск ломаемых веток, шум
падающих стволов и выразительный народный фольклор напоминали лесоповал на
просторах нашей родины. Мадам Ренар болезненно морщилась и вздыхала.
Тропические птички все также вдохновенно гомонили под стеклянным небом
оранжереи.
- Так, вернемся к нашим баранам, - предложил Доктор. - Давай Грааль
сюда! Или никакой лед тебе уже не поможет. Церемониться с тобой не будем.
- Лариса, угомони своего приятеля, - попросил Илья, не обращая внимания
на злобные выпады гоблина. - Кто же так ведет переговоры? Пора уже
заканчивать с силовыми приемами и переходить к мирным беседам за круглым
столом. Цивилизованные люди так не поступают. Тем более, я вижу, здесь уже
были сделаны некоторые попытки, решить проблему кавалерийским наскоком, -
кивнул он в сторону поверженного Скелета. - Интуиция подсказывает мне, что
попытки не увенчались успехом.
- Ты слишком много болтаешь, - прошипел Сеня. - Не тяни время, у тебя
его осталось немного.
- Это реакция организма на стрессовую ситуацию, - любезно ответил ему
Илья. - Я всегда волнуюсь, когда торгую святынями... Кстати, Лариса, -
повернулся он к бывшей жене. - Мне раньше казалось, что антиквариат тебя
интересует лишь в виде ювелирных изделий. Зачем тебе старая посуда?
- Глупый, - усмехнулась она улыбкой превосходства. - Чтобы торговать
тем, чего нельзя купить: здоровьем.
- Дура! - заскрипел зубами гоблин. - Зачем ты ему сказала? Он теперь
заломит баснословную цену.
- Какая разница, - плавно взмахнула она рукой. - Ты же сам говорил, что
в живых никого из свидетелей оставлять не будем.
Доктор закатил глаза и затрясся мелкой дрожью. Казалось, его сейчас
свалит на землю падучая болезнь. Смысл сказанного мадам Ренар дошел до меня
не сразу, но, когда дошел, стеклянное небо над головой показалось с овчинку.
Мы с Любашей переглянулись и мысленно попрощались до встречи у врат Ада.
- Заткнись, убогая!!! - заорал Сеня на все джунгли. - Нельзя лишать
надежды приговоренного к смерти!.. И выключи ты к чертовой матери этих
ворон!!!
Дама пождала губы в обиженной гримасе. Она взяла со столика пульт
управления, как от телевизора, и нажала кнопочку. Птицы умолкли, попутно
иссяк и водопад. Джунгли погрузились в тишину.
- Ваш план, конечно, хорош, - хладнокровно похвалил Илья палачей. -
Однако он не предусматривает некоторых особенностей нашего предприятия. Дело
в том, что у меня нет Грааля, но я знаю, где он находится. А за баснословную
цену я даже помогу его вам достать.
- Нам не нужна твоя помощь, - собрал Доктор морщины у глаз. - Говори,
где он? Или мы применим силовые приемы к девушкам. Такой цивилизованный
торгаш, как ты, не сможет спокойно перенести изощренные пытки над женщинами.
Ну!
Мы с Любашей поджали ноги и пожалели, что не остались в подвале дачи в
Малаховке в обществе незнакомого жмурика хотя бы до весны. Трупы не столь
кровожадны, как живые гоблины.
- Девушки, конечно, хорошая штука. Но, ведь, одной больше, одной
меньше, какая разница?! А нервы у меня крепкие, особенно, когда один из
лотов аукциона стремительно набирает цену!.. Хм! Значит, помощь вам не
нужна?.. Ну, так и быть, скажу... - печально вздохнул торговец святынями. -
Грааль находится у Продавца фокусов.
Доктор остановил свой бег по периметру поляны, как будто наткнулся на
кирпичную стену. Мадам Ренар уронила мундштук с догоревшей сигаретой.
Охранники, которые сторожили тело Скелета, напряглись и схватились за
рукоятки пистолетов в наплечных кобурах. Виктор приподнял увечное лицо и
через щелочку одного глаза уставился на Илью. Колька, сидевший рядом на
подлокотнике кресла, тихонько опустил руку вдоль моей спины и повозился с
наручниками. Никто не заметил, как что-то чуть слышно щелкнуло, и
металлические браслеты прекратили натирать мне запястья. В конспиративных
целях я осталась сидеть в том же неудобном положении и не стала хвастаться
обретением свободы. Тем более что мохнатый червь обиды злобно ворочался в
моем сердце. Вот, этого и следовало ожидать! "Одной девушкой больше, одной
меньше, какая разница"! А кто говорил, что моя жизнь ему небезразлична?! Кто
говорил, что хочет взять мою судьбу в свои руки?! А как же главная Заповедь:
"Возлюби ближнего своего, как самого себя"? О-о-о, подлый лжец! Как я
ненавидела его пушистые ресницы и ямочку на подбородке!
Я так углубилась в свои переживания, что голоса участников викторины
превратились в фоновый шум, зелень джунглей потеряла четкость изображения, и
в голове всплыли скачущие строчки из школьной тетрадки с "гениальными
мыслями о Вечном": "Дальше все пошло по плану...
Христос покорно позволил стражникам увести Себя. Ученики, обещавшие
идти за Ним на смерть, испугались и разбежались. На допросах у Кайафы -
первосвященника Иерусалима, Понтия Пилата и Ирода Антипы Он либо молчал,
либо односложно отвечал на вопросы так, как было на руку судьям, безропотно
сносил побои и издевательства. Однако пятый прокуратор Иудеи не нашел
достаточных оснований для вынесения Ему смертного приговора. Понтий Пилат
хотел ограничиться бичеванием.
Добиться осуждения на казнь Иисуса саддукеи смогли лишь с третьей
попытки, пригрозив Пилату жалобой на его служебное несоответствие самому
Кесарю. Приговор был приведен в исполнение при небольшом скоплении народа
седьмого апреля, в пятницу.
Распятие на кресте не только считалось позорным концом, но и было одной
из самых бесчеловечных казней. Оно соединяло физическую пытку с нравственным
унижением. Осужденного нагим прибивали к перекладинам и оставляли на
медленное умирание. Бывали случаи, когда люди висели на крестах много дней.
Иногда им, еще живым, птицы выклевывали глаза.
Назарянин мучился недолго. В три часа пополудни, произнеся слова
молитвы: "Эли, Эли, лама савахфани?" ("Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты
покинул Меня?"), Страдалец вскрикнул и уронил голову на грудь. Иисус
Назарянин умер. Для контроля один из воинов пронзил Ему грудь копьем. В ране
показались "кровь и вода" - бесспорный признак наступления конца.
По мнению медиков, Он умер от некроза сердца - разрыва сердечных
перегородок, в результате которого в сердечной сумке скапливается жидкость.
При такого рода смерти у людей вырывается непроизвольный вскрик.
До наступления темноты оставалось совсем мало времени...".
Буквы внезапно вспыхнули и пропали. Я очнулась от видения и обнаружила,
что пропустила часть спектакля. Состав труппы не изменился, но декорации
поменяли свое положение. Виктор уже не лежал на полу бесформенным кулем, а
сидел, прислонившись спиной к одному из кресел, и осторожно ощупывал свое
лицо, проверяя, все ли детали на месте. Его караул устал стоять, выяснил на
личном опыте, что в ногах правды нет, и оценил по достоинству эргономичность
европейской садовой мебели. Любаша изо всех сил прикидывалась жалким
птенчиком, и старалась слиться с окружающей средой, чтобы тюремщик забыл о
своей угрозе и не стал применять изощренные пытки. Колька и его напарник
грозными янычарами сторожили наши тела, сидя на подлокотниках.
Торгующиеся стороны, видимо, пришли к какому-то консенсусу, так как
мирно беседовали, уютно устроившись в плетеных креслах. Мадам Ренар
обольстительно расположилась в центре авансцены и загадочно пускала кольца
дыма, то и дело, прикладываясь к длинному мундштуку. Илья барином развалился
справа от нее. Он заложил ногу за ногу и покачивал носком ботинка.
Разорванная штанина колыхалась в такт его движениям, свисая с ноги обрывком
пиратского флага. Доктор примостился на кончике кресла слева от Дамы и
энергично жестикулировал руками. Говорили о Граале.
- Мне не совсем понятно, - поднял указательный палец лживый торговец
святынями. - Откуда такая уверенность в здравоохранительных способностях
Священной Чаши? Сеня, неужели, ты рассчитываешь перебить с ее помощью
популярность Джуны, Кашпировского и иже с ними?
- Ага! - взмахнул ладонью главный гоблин. - Вот они плоды невежества
современной молодежи! Надо внимательно читать первоисточники! Почти во всех
произведениях средневековых авторов упоминается удивительная способность
Сосуда, якобы, содержащего кровь Господню, исцелять недужных. Как там у
Томаса Мэлори?.. - подергал он себя за нос. - "И подполз рыцарь на
четвереньках к священному сосуду, коснулся его и поцеловал. И в тот же миг
был он исцелен"...
Доктор обвел взглядом аудиторию, но отклика понимания не получил,
сердито хмыкнул и продолжил:
- Это же элементарно! Чем славился Христос помимо проповедей? Чудесами!
В частности, превращение воды в вино на свадьбе, кормление толпы людей пятью
хлебами, влияние на атмосферные явления (по Его приказанию прекратилась
буря) и так далее... А так же исцелениями! Одним из первых вылеченных был
конвульсивный одержимый, который поносил Иисуса хулой: "Оставь! Что Тебе до
нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас! Знаю Тебя, кто Ты, Святой
Боже!" То есть, для исцеления Христу не требовалась вера и добрая воля
больного. Он не произносил никаких заклинаний и не делал пассов руками. В
Писании этот процесс описывается так: вот он склонился над безжизненным
телом и произносит: "талита, кум!" (что на древнеарамейском языке означает
"девочка, встань!") или, касаясь уха глухого, говорит: "этфатах!"
("откройся!"). Более того, в Евангелиях описаны случаи оживления мертвецов.
Вот один из них. Христос посетил могилу Лазаря, брата Марфы и Марии, на
четвертый день после похорон. Процесс разложения уже был необратим. Однако
Он приказал отвалить камень, прикрывающий вход в склеп, и позвал: "Лазарь,
выходи!". Покойник, весь закутанный в погребальный саван, послушно покинул
место своего погребения и вышел из пещеры, чем вызвал панику среди
присутствующих родных и близких...
Мадам Ренар постучала мундштуком о край столика, вытряхивая на пол
сигаретный окурок, и отвлекла докладчика. Она откровенно скучала, видимо, не
в первый раз выслушивая рассуждения Доктора. Сеня хмуро глянул в ее сторону,
поправил кепочку на лысине и продолжил:
- Иисус почти физически ощущал энергию, исходящую от него. Однажды Он
шел среди толпы, и некая женщина, двенадцать лет страдавшая кровотечением,
тайком дотронулась до кистей Его плаща. Христос спросил: "Кто прикоснулся ко
мне?". Ему ответил Петр: "Наставник, народ окружает и теснит Тебя".
"Прикоснулся ко Мне некто, ибо Я почувствовал силу, исшедшую от Меня",
возразил ему Назарянин... Иисус называл свои чудеса "знамениями" и
утверждал, что его возможности не уникальны: "Именем моим будут изгонять
бесов, будут говорить на новых языках, будут брать змей, и хотя бы смертное
что выпили, не повредит им, на больных будут возлагать руки, и они будут
здоровы". Ну, как? - спросил он Илью, который все также лениво покачивал
ботинком и размахивал траурным полотнищем.
- Это, конечно, интересная выборка ненаучных фактов из жизни довольно
темной в историческом плане фигуры, - потрогал тот ссадину на лбу. - Однако
я не вижу связи между экстрасенсорными способностями Того, Которого распяли,
и нашим коммерческим предприятием по торговле здоровьем.
Доктору надоело сидеть на одном месте. Он вскочил на ноги и забегал по
поляне, то и дело натыкаясь на пуф с шубой из чернобурки.
- Я еще не закончил, - буркнул он. - Как трудно иметь дело с
неграмотными людьми! Приходится все разжевывать!.. Современные ученые уже не
сомневаются в том, что две тысячи лет назад при императоре Тиберии и
прокураторе Пилате жил проповедник Иисус из Назарета. Его учение привлекло
много последователей, но у властей Он вызывал подозрения. Блюстители Закона
выдали Его Пилату, и тот казнил Иисуса как "Царя Иудейского", опасного для
Рима. Об этих событиях имеется достаточное количество исторических
документов. Он уже не является "темной фигурой". Не в этом суть! Я говорю
совершенно о другом!.. Христос не мог в течение нескольких лет бродить по
Галилеи с проповедями, не имея личного багажа. У Него, наверняка, имелся
посох, котомка с одеялом, запасной одеждой или чем-нибудь еще. Он часто
останавливался в домах своих сторонников и делил с ними трапезу, пользуясь
при этом блюдами, чашами и другой утварью. Однако ни один из предметов его
личного обихода не сохранился и даже не упоминается в связи с Его именем,
кроме Священной чаши. Почему? Да потому, что это была не просто Чаша, а
нечто, поразившее воображение его современников. Что-то такое, что было Ему
очень дорого, и с чем Он никогда не расставался... Я сделал гениальное
открытие, - победно вскинул голову Сеня. - Я понял, что это был прибор,
помогавший Назарянину делать знамения!
Илья возвел очи к верхушкам пальм и тяжело вздохнул. Мадам Ренар пожала
плечами и сорвала алый цветок с ближайшего куста. У нас с Любашей случился
столбняк. Смелость суждений Семена несколько ошарашивала. Доктор не дождался
грома оваций и гула одобрения, сердито откашлялся и продолжил:
- Вы спросите, откуда в глубокой древности у пастуха мог появиться
подобный прибор? Ответ может быть только один: Иисус из Назарета не был
Землянином, и доказательством этого является Грааль! Вы можете усмехаться,
сколько хотите, но человечество не станет хранить память о шарлатане и
лжецелителе в течение двух тысяч лет. Я уверен, обстоятельства сложились
так, что Христос умышленно или по рассеянности оставил на Земле некий
предмет, который был сохранен и спрятан Апостолами. При возникновении
опасности массового уничтожения христиан в Римской империи Иосифу
Аримафейскому было доверено увезти Священную чашу в глухие места и спрятать
ее. Таким образом, Святой Грааль очутился в Англии. Однако сведения о нем
все-таки расползлись в христианской среде. В период оккупации варварами
Британии в V веке Священная чаша стала символом освободительной борьбы для
короля Артура и рыцарей Круглого стола. В преданиях тех времен упоминались и
несколько случаев исцеления. После поражения повстанцев Грааль был
хорошенько спрятан, и о нем благополучно забыли на восемь столетий. Логика
подсказывает, что Чашу спрятали где-то во Франции, так как слухи о ней
доходили именно оттуда в виде мадригалов, исполнявшихся трубадурами.
Семен застыл на секунду в центре поляны, крутанулся вокруг своей оси и
устремился по спирали к краям лужайки, равномерно вытаптывая керамическую
плитку по всей площади.
- Но вот наступил XIII век. Начало Крестовых походов! Церковники
вспомнили о существовании Священного сосуда. Срочно появилась книга Роберта
де Борона "Роман о Граале", где говорилось о чаше, из которой Христос пил во
время Тайной Вечери и в которую Иосиф Аримафейский собрал Его кровь. На этот
раз Священный сосуд служил лишь знаменем похода в Иерусалимское королевство
для освобождения Святой земли и гроба Господня. Секрет исцеления уже был
утерян... Хотя, я думаю, просто за столь длительный срок сели батарейки...
Как известно, все восемь Крестовых походов на Восток закончились провалом.
Святой Грааль не оправдал доверия, и был отправлен в церковные запасники...
Последние сведения о нем относятся к XV веку. По заказу Церкви Томас Мэлори
создал поэму "Смерть Артура" на основе переводов свода французских
прозаических романов о рыцарях Круглого стола. Тема "Грааля" должна была
морально поддержать крестоносцев во время Крестовых походов в Европу для
истребления ересей. Но и эта кампания бесславно провалилась. О Священной
Чаше прочно забыли... Шли века. Река времени несла свои темные воды по
извилистому руслу, пока не прибило нас волной к отмели XX века... Как Грааль
оказался в Германии, я не знаю, но догадываюсь, что за ненадобностью он был
списан в какой-то завалящий приход. После Второй Мировой войны он попадает в
Россию в качестве трофея. Et voil ! Мы имеем то, что имеем! Дело - за малым:
получить Грааль от Продавца фокусов и осчастливить людей здоровьем на
коммерческой основе! Наше предприятие будет иметь колоссальный успех.
Здоровье - дороже счастья. Это я вам говорю как доктор!
- Да какой ты доктор, Сеня, - отбросила Дама алый цветок с оборванными
лепестками. - Ты же ветеринар!
Глава 20
Семен не обратил внимания на едкий укол со стороны мадам Ренар. Он
поправил на голове кепочку, растянул губы в резиновую улыбку и остановился
перед креслом, в котором сидел Илья.
- А теперь, голубь ты мой сизокрылый, - наставил Доктор указательный
палец на торговца святынями. - Поведай мне, откуда ты знаешь, что Грааль
находится у Продавца фокусов, и как ты собираешься его получить?
Илья поднялся из кресла, сунул руки в карманы брюк и посмотрел на
Доктора сверху вниз. Семен доставал ему лишь до груди и казался щуплым
подростком, шантрапой.
- Сеня, ты очень логично излагаешь, - задумчиво покачал головой Илья. -
Теперь мне многое понятно. Выходит, после войны Грааль попал в руки
коллекционера древностей. Джигит получил его в качестве карточного долга от
внука антиквара. Каким-то образом об этом узнал Некто, назовем его "Икс".
Скорее всего, Икс выследил Джигита. Затем, улучив удобный момент, Икс убил
шулера, и завладел Священным сосудом. У Икса был покупатель - это ты, Сеня.
Но сделка не состоялась, так как к моменту твоего прибытия Икс уже умер. Кто
убил Икса, тот и похитил сосуд. Я знаю, кто это сделал! В тот вечер я сам
должен был встретиться с Иксом, он же - фотограф Иван, для переговоров по
поводу фотовыставки, но приехал раньше назначенного часа. Я решил немного
подождать. В это время подъехали вы с Ларисой на "Мерседесе". Ты, Сеня,
зашел в мастерскую и тут же выбежал. Следовательно, фотограф был уже мертв.
Вы быстро покинули место происшествия. А следом за вами из дверей
фотомастерской вышел убийца, запер дверь и свернул в арку дома. Это был
высокий толстый человек с обильной растительностью на лице. Насчет голоса,
как из бочки, ничего сказать не могу. Но, судя по внешности, это был никто
иной, как Продавец фокусов. Он нес в руке какой-то сверток.
Илья прошелся по поляне и остановился перед Скелетом, который
пересчитывал во рту оставшиеся зубы.
- А план по изыманию Грааля весьма прост. Есть у меня такое чувство,
что Продавец не носит его с собой, а держит дома. Наша задача выманить
Фокусника из берлоги и в его отсутствие забрать Чашу. Выманивать будем на
приманку. На что ловят фокусников? Конечно же, на фокус! Для этого
необходимо поместить объявление в газете: "Распродажа фокусов по сниженным
ценам", и дать номер телефона, ну, хотя бы ее, - кивнул в мою сторону
коварный торговец святынями. - Продавец фокусов не сможет устоять перед
искушением, и постарается выяснить, кто является его конкурентом. А дальше
все очень просто. Толстый человек покидает свое укрытие, мы проникаем туда,
и уносим Грааль... А вот теперь, Сеня, я предлагаю тебе купить у меня за
пятьдесят процентов комиссии от вырученных за здоровье денег домашний адрес
Продавца фокусов. В тот вечер мне удалось проследить за ним.
Гоблин прикусил ноготь большого пальца и энергично припустил вокруг
поляны. Мадам Ренар с интересом разглядывала своего бывшего мужа, прикуривая
очередную сигарету в мундштуке. Любаша сидела в кресле белее снега. Виктор
переместился поближе к одному из своих сторожей и трогательно приник головой
к подлокотнику его кресла. Охрана пробудилась от полудремы и зорко следила
за струйкой дыма от сигареты Дамы с медовыми волосами. Должно быть, им очень
хотелось закурить, а субординация не позволяла.
Дьявольский спектакль катился бесконечным прогоном. Невидимый режиссер
скептически кривил губы, подбрасывая все новые повороты сюжета, и требовал
от актеров мастерского исполнения экспромтов. Тягучий запах тропического
леса вызывал головокружение и легкую тошноту. Глубокая ночь накрыла
оранжерею звездным колпаком где-то там, за стеклянными витражами неба.
Казалось, мы навсегда застряли на подмостках театра нашей Судьбы. Отныне нам
суждено играть эту пьесу до конца своих дней. И еще неизвестно, достанутся
ли нам аплодисменты публики или нас освистают и забросают тухлыми
помидорами.
- Я подумал, - добавил Илья. - Что приманка должна быть конкретной.
Хорошо бы подсунуть Продавцу Фокусов что-то настоящее, вроде фикуса, о
котором уже ходят самые невероятные слухи по Москве. Кстати, о фикусе...
Сеня, ты уверен, что это был действительно фокус? Дерево выпадает из
логического ряда иллюзионного арсенала. До сих пор Продавец поставлял
компактные изделия. Да и в смерти Куприяна есть некоторые странности. По
телевизору говорили сначала, что виноваты фитонциды, потом обвинили цианиды,
а затем признали острую сердечную недостаточность.
- Смерть Куприяна к делу не относится, - сердито буркнул гоблин.
- А ведь, действительно, Сеня, - неожиданно встрепенулась мадам Ренар.
- Помнишь, патологоанатом мямлил что-то невразумительное насчет угнетения
амплитуды сердечных сокращений с последующим развитием брадикардии и
остановки сердца в диастоле. Бред какой-то! Нам бы и в голову не пришло, что
виноват во всем фикус, если бы Виктор не сказал об этом. Тем более что на
меня фитонциды так и не подействовали, наверное, у меня на них
невосприимчивый организм. Вспомни, дерево стояло в оранжерее уже неделю, или
даже больше. Я еще тогда удивлялась, почему мой муж перестал заходить в
зимний сад и даже распорядился перенести свои аквариумы в соседнюю
комнату... Он держал несколько аквариумов с лягушками, - пояснила она Илье и
передернулась. - Фу, какая скользкая мерзость! И вдруг мальчики из охраны
нашли его утром здесь, рядом с фикусом, в коматозном состоянии. Что
случилось? Зачем он пришел в оранжерею ночью, если был в курсе убойной силы
фитонцидов?
- Я знаю, зачем он пришел, - прошепелявил Скелет распухшими губами.
- Виктор Иванович, голубчик, расскажите, - ласково взглянула на него
мадам Ренар.
- Нашли, что обсуждать! - возмущенно всплеснул руками гоблин. - У нас
есть дела поважней.
- Не затыкай мне рот, Сеня! - рассердилась Дама. - Я имею право знать!
Звериный доктор прорычал что-то неразборчивое и махнул рукой. Виктор
поднялся на ноги, поморщился от боли и заговорил с присюсюкиванием и
пришепетыванием:
- Куприян имел привычку выпускать лягушек на ночь на волю, чтобы не
было рахита, а под утро самолично собирал их и пересчитывал. После того, как
появился фикус, он выпускал живность в той комнате, где стояли аквариумы. В
то утро он пришел собирать лягушек и обнаружил, что дверь из комнаты в
оранжерею приоткрыта, и часть лягушек ускакала. Он их всех собрал, кроме
одной, новенькой. Я ее потом не досчитался в аквариуме. Вот, видно, когда он
собирал своих амфибий, фитонциды на него и подействовали.
- Так эта лягушка до сих пор прыгает где-то здесь, в оранжерее?! -
ахнула мадам Ренар и опасливо оглянулась по сторонам. - Она большая?
- Нет, совсем маленькая, - показал Скелет фалангу пальца. - Красивая.
Зелененькая с красными глазками. Ее Доктор в тот день принес в баночке.
- Так, так, так... - прикрыл Илья синяк рукой и оглядел всех одним
глазом. - Значит, лягушки ускакали в приоткрытую дверь. А кто открыл дверь?
- Не знаю, - пожал плечами Виктор.
- Что ты ерундой занимаешься? - накинулся Семен на Даму. - Куприян уже
давно умер. Мраморный памятник в полный рост - вот что от него осталось.
Наплевать и забыть! У нас серьезный разговор!
- Что значит "наплевать и забыть"?! - поднялась из кресла Лора и
красиво подбоченилась. - В конце концов, он был моим мужем! Мне дорога
память о нем!
- Да ведь он же хотел убить тебя! - закричал в исступлении Сеня. - Он
велел купить для тебя фикус!
- Если бы ты не вел себя, как последний кретин, ничего бы такого не
случилось! - топнула Дама ногой в изящной туфельке. - Куприян ни о чем бы не
догадался, и все шло бы по-прежнему. А что мы имеем сейчас по твоей милости?
Одни неприятности и разборки! У моего дорогого усопшего мужа было достаточно
врагов, которые хотели его смерти. Тот, кто открыл дверь и позволил лягушкам
ускакать, тот и способствовал его кончине... Сеня! Я догадалась: дверь
открыли нарочно! В наших рядах - измена!
Пока мадам Ренар и Доктор ругались, мне показалось, что Виктор и Илья
как-то многозначительно переглянулись.
- Да, в наших рядах затесался шпион, - веско подтвердил Скелет и
причмокнул разбитой губой. - Кто-то стучит в ФСБ.
При этих словах охранники сделали стойку и схватились за оружие.
- Ну, вот! Теперь мы будем выяснять отношения и передеремся из-за
пустяков, - насупился Семен.
- Это не пустяки, - укоризненно погрозил ему пальцем Виктор. - Кто-то
предал Куприяна. Мы обязаны найти шпиона и обезвредить его.
Охранники одобрительно загудели, демонстрируя сплоченность рядов и
понимание важности момента.
- Да, да, - подхватила мадам Ренар. - Нельзя пускать это дело на
самотек. Вчера предали Куприяна, а завтра предадут нас. Виктор, Вы знаете,
кто это сделал?
- Догадываюсь, - покивал головой Витька, заложил руки за спину и
двинулся вдоль охранников, напоминая полководца, разрабатывающего план
наступления. - Стучит тот, кто знал о покупке фикуса и о величине
выплаченной за него суммы, тот, кто был в курсе событий на даче в Малаховке
и моего намерения выкупить Любовь у Продавца фокусов. Фикус я забирал вместе
с Мишкой, но того на следующий день убили во время перестрелки на Окружной.
Деньги за дерево я отдавал в присутствии Клопа, но тот взорвался в машине
накануне Ноябрьских праздников. На даче в Малаховке побывали со мной трое -
Колька, Сырник и Мякиш.
Скелет окинул своих сторожей испытующим взглядом. Охранники вытянулись
по стойке "смирно" и преданно заглядывали в глаза своему грозному командиру.
Шепелявость и распухшая физиономия придавали ему особенно внушительный вид.
Витя был неподражаем.
- Но, - поднял он указательный палец жестом ментора. - Клоп, от
которого и мокрого места не осталось, приходился Мякишу брательником. От
брата Мякиш вполне мог узнать об оплате за фикус. Следовательно, он и есть
шпион! Ну, блин, я тебя!..
Скелет вытянул руки, растопырил пальцы и пошел на несчастного Мякиша,
как душитель на жертву. Тот побелел лицом и шлепал губами, силясь сказать
что-то.
- Я что... Я ничего... - получилось у него с заиканием. - Как Доктор
велел, так я и делал...
Виктор остановился и развернулся в сторону гоблина по имени Сеня.
- Ага, так я и знал, - злорадно посмотрел Скелет на него. - Мякиш сам
бы не догадался стучать, мозги мелкие. А вот Доктор чудненько подходит на
роль двойного агента... Предатель! Взять его! - отдал он приказ своим
охранникам.
Прощеный Мякиш и Сырник с готовностью бросились к Доктору. Мадам Ренар
открыла рот и обессилено опустилась в плетеное кресло. Илья скромно стоял
возле пальмы, сложив руки на груди, и с любопытством переводил взгляд с
одного участника спектакля на другого. Мы с Любашей также внимали каждому
слову на сцене из кресел партера. Колька и его напарник топтались рядом с
нами, не зная, что делать, то ли охранять нас, то ли присоединяться к группе
захвата.
- Не подходить! - заорал Доктор и выдернул из кармана кургузой курточки
яблоко.
Это было обыкновенное зеленое яблоко, размером с антоновку. Охранники
испуганно попятились назад. Сеня целился в них фруктом и нервно рвал из
другого кармана "уоки-токи".
- Ко мне! В ружье! - закричал он в микрофон.
Большим пальцем руки, в которой гоблин держал яблоко, он нажимал на то
углубление, где обычно растет черенок, но ничего не происходило.
- А-а! Опять не то яблоко взял! - в отчаянии взвыл Семен, швырнул фрукт
в джунгли, а сам сиганул в противоположную сторону.
Там, куда улетело яблоко, что-то бабахнуло, и посыпались стекла
витражей.
- Взять его! - гаркнул Скелет.
Охранники опомнились и устремились за Доктором, который скакал Тарзаном
через лианы и папоротники. В это время в глубине тропических зарослей
затопали бегемоты и раскатились крики:
- Уррра!!! В атаку!!!
Бурелом в джунглях сопровождался короткими автоматными очередями и
крутым матом. Колька сдернул меня с кресла и придавил к кафельным плиткам. Я
ужом заползла под плетеную мебель и встретилась там с Любашей, которая
валялась на полу со все еще скованными руками, и тихонько выла в
предчувствии скорой смерти. Я прижала ее голову к своей груди и зажмурилась
от дикого страха.
Что было дальше, точно сказать не могу. До меня долетал крепкий
народный фольклор, крики, автоматные очереди, одиночные выстрелы из
табельного оружия, звон разбивающегося стекла и чей-то хрип. Мадам Ренар
визжала на высокой ноте. Кто-то бегал рядом с нашим укрытием, крушил
стеклянные столики и кресла. По полу тянуло морозным холодом из разбитых
окон. Где-то рядом истошно орал Колька:
- Виктор Иваныч, отходи к гаражам! Я прикрою!
Сколько времени это все продолжалось, определить не берусь. Но только в
какой-то момент я обнаружила, что стало тихо. Стрельба прекратилась, крики
замолкли. Кто-то сдвинул мебель, под которой лежали мы с Любашей в объятиях
сиамских близнецов.
- Живы? - спросил Илья и поставил нас на ноги.
Мы с Любашей так и стояли, прилепившись друг к другу и не решаясь
сдвинуться с места. Колени дрожали, точка опоры отсутствовала. Илья где-то
раздобыл ключи и возился с наручниками моей подруги по несчастью. Вид у него
был, как после драки: всклокоченный, с рассеченной бровью, костяшки рук
сбиты в кровь. Оранжерея мадам Ренар напоминала вьетнамский дождевой лес
после обработки его напалмом американским спецназом. Поверженные пальмы
валялись непроходимой баррикадой, европейская садовая мебель превратилась в
щепки.
Из остатков зеленых зарослей к нам вышел Скелет, волоча за собой
автомат с укороченным стволом. Его слегка покачивало, и дышал он с трудом.
- Витенька! - ухватилась за его шею Любаша, избавившись от наручников.
Скелет прижал ее к себе свободной рукой, и они застыли натурщиками к
картине "Возвращение солдата с фронта".
Лишившись Любашиной подпорки, я была вынуждена привалиться к Илье. Он
потерся щекой об мои волосы и хрипло выдохнул:
- Боже, как я счастлив...
Я подняла на него глаза и задала вопрос, который мучил меня всю жизнь:
- Так это не ты меня фотографировал через окно?
Он отрицательно помотал головой, чуть наклонился, и мы превратились в
скульптурную группу "Поцелуй", не такую фривольную, как у Родена, но тоже
очень выразительную.
- Пошли отсюда, - сказал над ухом Скелет и нарушил состояние эйфории, в
которое я впала в объятиях Ильи.
- Ой, смотрите! - показала Любаша рукой в сторону поломанных веток с
алыми цветами.
Под кустом среди сочной зелени виднелось терракотовое платье Дамы с
медовыми волосами. Мы двинулись в ее сторону.
Мадам Ренар полусидела на земле, запрокинув голову в листья кустарника.
Прекрасные черты лица исказило выражение непередаваемого ужаса. На ее плече
зеленым изумрудом примостилась маленькая лягушка с красными глазками. Увидев
нас, она скакнула в листья уцелевшего растения. Илья опустился на колено,
потрогал пульс на шее Дамы и тяжело вздохнул. Я оглянулась по сторонам и
шагнула к поверженной пальме с недозревшими кокосами. За стволом дерева
лежал Колька, пристально разглядывая остатки оранжерейного неба.
- Колька, вставай, - потянула я его за руку. - Чего разлегся. Зима на
дворе, простудишься.
Колька мои увещевания проигнорировал, и все также пялился на зияющие
черными ранами витражные стекла.
- Оставь его. Он уже не простудится, - Илья наклонился над Колькой и
прикрыл тому глаза.
Только тут я заметила, что земля под его головой пропиталась чем-то
красным. Ледяной ветер смерти покрыл мою душу инеем, тело затряслось в
ознобе, и я провалилась в снежный сугроб беспамятства.
Глава 21
"До наступления темноты оставалось совсем мало времени. Если бы
наступил вечер, то по еврейским обычаям похороны пришлось бы отложить. Тело
Усопшего в спешном порядке было снято с креста и погребено в склепе. Вход в
могилу завалили круглой каменной плитой. Все, кто принимали участие в
похоронах - Иосиф Аримафейский, Никодим, Мария Магдалина и Мария Иаковлева -
разошлись по домам для совершения седера.
На рассвете девятого апреля, после окончания субботнего покоя к склепу
первой прибежала Мария Магдалина. Та, которую Он любил... Я не знаю, почему
ураган любви подхватил их накануне роковой Пасхи, не знаю, почему не
случилось этого раньше, так как Мария из Магдалы сопровождала Иисуса и Его
учеников еще в Галилее вместе с другими женщинами. Я не знаю, как она
выглядела, и сколько ей было лет. Однако я уверен в одном, Мария Магдалина
была необыкновенной женщиной, если Назарянин ее возлюбил больше Себя Самого.
Итак, первой к месту погребения прибежала Его возлюбленная. Следом
подоспели Саломея и Мария Клеопова, Петр и Симон. То, что они увидели,
повергло их в шок. Каменная плита была сдвинута, тело отсутствовало. На
каменном полу лежали саван и покров для лица. Кто-то, нарушив Закон,
оскорбил место вечного успокоения. В печальном недоумении все побрели
обратно в город.
У могилы осталась одна Мария Магдалина. И тут...".
Кривые строчки закрутились спиралью и ухнули куда-то в темноту. Потом
поплыли белесые полосы тумана, и стало немного светлее.
- Фортуна - довольно капризная дамочка, - сказал кто-то рядом, и я
открыла глаза.
Черный нос Лаврентия Палыча деловито обнюхивал мое ухо. Седые усы
топорщились в разные стороны и щекотали щеку.
- Что могут знать коты о фортуне? - скептически откликнулась я.
- Ну, не скажите, уважаемая Мария Сергеевна, - усмехнулся Палыч. - У
котов в запасе есть девять жизней, то есть мы можем испытывать судьбу девять
раз. А опыт - это главное. Так вот, опыт мне подсказывает, что госпожа
Фортуна - взбалмошная и коварная особа. Верить ей нельзя ни в коем случае.
Допустим, она приглашает Вас на костюмированный бал. Вы носитесь в поисках
карнавального костюма. Наконец, с большим трудом, Вам удается приобрести
наряд, отвечающий нормам этикета. Вы появляетесь в изысканном обществе в
перьях фазана, с картонным клювом на носу и в красных ботинках клоунского
размера на ногах, и с ужасом обнаруживаете, что остальная публика одета в
строгие платья и смокинги. Госпожа Фортуна прикрывает ротик веером, но в
глазах ее плещется издевательское веселье. На Ваш немой укор она равнодушно
пожимает плечами: "Я передумала...". Все взоры обращены на Вас, гости
перешептываются и прячут улыбки в фужерах с шампанским. Вы ощущаете себя
круглым болваном и понимаете, что жизнь не удалась.
- Что же делать? - расстроилась я, живо представив себе нарисованную
котом безрадостную картину вселенского позора.
- Я с удовольствием дам Вам совет, дорогая Маша. Набитая ударами судьбы
шишка - это орган мудрости, как нос, глаз или ухо являются органами чувств.
Шишка мудрости вырабатывает особую субстанцию, которая называется интуицией.
Так вот, интуиция подсказывает мне, что не стоит идти на поводу у госпожи
Фортуны. Она с удовольствием подложит Вам большую розовую свинью.
Рассчитывайте только на себя.
- Товарищ Берия, Вы совершенно не учитываете того обстоятельства, что у
людей нет в запасе девяти жизней. Наша шишка мудрости выглядит жалким
прыщиком в теменной области головы. Интуиция для нас - это элемент ненаучной
фантастики.
- Ах, Мария Сергеевна, не напрашивайтесь на комплимент, - погрозил он
мне когтем. - Женщины обладают поистине неисчерпаемым запасом интуитивного
ингредиента. Главное - воспользоваться им по назначению...
Лаврентий Палыч чихнул, прикрыв рот лапой, и я открыла глаза.
Кот сидел на подоконнике и азартно наблюдал за голубями, которые
вальсировали на соседнем балконе. Стрелки будильника показывали два часа
восемнадцать минут. За окном серело московское дневное небо. "Ну, вот, опять
галлюцинации", - расстроилась я, почесала макушку и вспомнила вчерашнюю
ночь.
Ночь выдалась на редкость бурная: очередное похищение, заточение в
подвале куприяновского особняка, театр одного актера в оранжерее, военные
маневры там же, а также возвращение домой. Я живо перелистнула страницы
воспоминаний и остановилась на той, где говорилось о победе "наших" над
превосходящими силами "не наших" в тропическом лесу под стеклянным небом. Я
вспомнила, как пришла в себя уже в машине. Моя голова покоилась на Любашиных
коленях. Дубленка прикрывала остальное тело. За рулем "Вольво"-пикапа сидел
Илья, рядом с ним подремывал Виктор. Ориентировка на местности показала, что
мы уже въезжаем в арку нашего дома.
На улице все еще было темно. Возможно, что-то случилось с земной осью,
и мы очутились в полярной зоне, где ночь продолжается полгода. Как иначе
объяснить то обстоятельство, что мы пережили такое нагромождение событий, а
время суток так и не изменилось?!
Илья приткнул пикап возле трансформаторной будки и помог мне выбраться
из машины. Любаша сестрой милосердия подставила свое плечо Вите, и тот,
тяжело опираясь на нее, вылез из "Вольво". Усталость притупила все наши
чувства, мы еле волочили ноги по ступенькам лестницы. Лифт опять не работал.
На третьем этаже мы распрощались. Любаша с Виктором ушли к себе, а мы с
Ильей потащились выше, ввалились в квартиру, доползли до моей кровати и
завалились спать не раздеваясь. Было почти пять часов утра.
Пожалуй, от такой насыщенной жизни не только галлюцинации появятся, но
может быть и что-нибудь похуже. Например, раздвоение личности,
параноидальная шизофрения или пограничное состояние (что это такое, сказать
точно не могу, но звучит красиво).
Я повернула голову на подушке и обнаружила рядом Илью. Он сладко спал,
уткнувшись носом в мои волосы. Я осторожно погладила его рассеченную бровь,
легонько чмокнула в заросший щетиной подбородок и выбралась из-под его руки.
Из кухни тянуло упоительным запахом поджаренных гренков. Баба Вера
сидела за столом над остывшей чашкой чая и усердно читала вчерашний номер
"Московского комсомольца". Вряд ли ей удалось вникнуть в суть статьи о
сибирской язве, гуляющей по просторам загадочной Америки, так как газету она
держала вверх ногами.
При моем появлении она аккуратно сложила газету и укоризненно
посмотрела в мою сторону покрасневшими глазами. Еще никогда в жизни мне не
было так стыдно.
- Могла бы предупредить, что вернешься только утром, - обиженно поджала
она губы. - Я всю ночь не спала.
Покаянно пошмыгав носом, я обняла ее худенькие плечики в неизменном
байковом халатике и мысленно поклялась никогда-никогда не поступать таким
свинским образом. Баба Вера немного отмякла и поставила на стол гренки,
масло, мед и варенье. Чтобы окончательно сгладить неловкость и задобрить
тетушку, я с воодушевлением похвалила букетик красных гвоздик, который стоял
в стеклянной вазочке на столе.
- Да это Георгий Германович вчера поздно вечером заходил, с праздником
поздравил, - почему-то залилась румянцем баба Вера. - Уж сколько лет прошло,
а он не забывает. Святой человек! Он был начальником лаборатории у Петра
Силантьевича. Большое участие принимал в его судьбе. И на похоронах такое
хорошее прощальное слово сказал...
Тетушка от растрепанности чувств залпом выпила остывший чай.
- Доброе утро, - в дверях кухни возник Илья. - Нет ли у вас в доме
клейкой ленты, чтобы заклеить брюки. Они немного порвались.
Илья легким движением ноги продемонстрировал изъян в своем наряде.
Баба Вера приложила руку к сердцу и с изумлением рассматривала лицо
нашего гостя. Да, вид у Ильи был "так себе", не слишком представительный.
Заплывший глаз, ссадина на лбу, рассеченная бровь и суточная щетина
характеризовали его не с лучшей стороны.
- Что с Вами случилось, Илья? - еле вымолвила баба Вера.
- Упал! - развел руками раненый. - Ночью подморозило. Мы с Машей гуляли
по улицам, я поскользнулся, и упал. И главное, так неудачно, лицом прямо на
водосточную трубу...
Тетушка недоверчиво прищурила глаз, но зазвонил телефон и отвлек ее от
подозрений. Звонила Любаша.
- Маша, - виновато дышала она в трубку. - У тебя полбатона хлеба не
найдется? И колбасы какой-нибудь. Витя проснулся. Голодный. А у меня в
холодильнике все та же бутылка кефира, но уже скисшего. Выручай! А?
Баба Вера проинспектировала содержимое холодильника и дала "добро". Я
пригласила соседей с третьего этажа на домашние пельмени. Любаша повеселела.
Пока Илья плескался под душем, тетушка виртуозно заштопала его брюки и
пришила рукав к куртке, пострадавшей во время темпераментного разговора с
охраной. Из ванны он вышел уже выбритым, с мокрыми волосами и в махровом
полосатом халате, некогда принадлежавшем покойному мужу бабы Веры. Халат был
немного маловат, с трудом прикрывал коленки и широкую грудь моего фотографа.
Я с удовольствием проявила свои лучшие качества и не пожалела перекиси
водорода на его героические раны. Тетушка тактично покинула кухню во время
лечебной процедуры, которая закончилась долгим поцелуем и горелым запахом от
убежавшего бульона из-под пельменей.
Гости с третьего этажа были пунктуальны и появились как раз вовремя.
Илья успел переодеться в свой истерзанный наряд, я помыла плиту, а баба Вера
накрыла стол для продолжения праздничных посиделок по-соседски.
Скользящей походкой манекенщицы Любаша продемонстрировала нам
облегающий силуэт платья тигровой расцветки. Ее вытянутые к вискам
накрашенные глаза по-кошачьи щурились, а злополучное ухо приняло
человеческую форму и размер. Синяк под правым глазом напоминал о себе лишь
легкой желтизной кожи.
А вот Скелет выглядел плохо. Баба Вера осела на табуретку при виде его
одутловатой физиономии, синяков, ссадин и запекшихся губ. На некогда белой
нарядной рубашке были заметны застиранные на скорую руку кровавые разводы.
- Виктор, что с Вами? - пролепетала тетушка, растерянно моргая глазами
за стеклами очков.
- Мы вчера вечером с Любовью вышли погулять, - прошамкал он щербатым
ртом. - Я поскользнулся и упал. Да так неудачно: мордой прямо об фонарный
столб...
- Так, - побледнела баба Вера. - Еще один труп?! Маша, признавайся, как
на духу: ты опять влезла в неприятности?
- Нет, нет, - запротестовали все хором. - Маша здесь ни при чем!
Тетушка немного успокоилась. Мы расселись вокруг стола и приступили к
дегустации первой партии пельменей. Любаша изо всех сил нахваливала сочность
мясной начинки и ювелирное качество лепки. Мужчины веско поддерживали ее,
усердно посыпая пельмени молотым перцем, поливая их уксусом и сдабривая
сметаной. Я ковыряла свой десяток вилкой и наблюдала за хозяйкой. Она с
удовольствием принимала комплименты, но по глазам я видела, что отвлечь ее
внимание не удалось, и придется рассказывать о ночных приключениях подробно.
Такой момент наступил после второй закладки пельменей, когда все уже
насытились, и утомились описывать свои вкусовые ощущения.
- Ну, молодые люди, - по-прокурорски посмотрела на нас тетушка. -
Рассказывайте, что случилось ночью.
Первой сломалась Любаша и нарушила минуту растерянного молчания, в
которую нас повергла баба Вера своей репликой.
- Мы с Витей вчера вечером поехали к нему на работу в особняк Куприяна.
Только мы оставили машину в гараже и вошли в дом, как на нас набросились
охранники. Витю потащили в одну сторону, а меня заперли в подвале. Я сидела
там одна очень долго, пока не принесли Машу.
- Вот блин! - стукнул кулаком по столу Скелет, отчего подпрыгнули
тарелки и вилки. - Заманили в ловушку, как щенка!
Он попытался дернуть щекой, но опухшее лицо лишь перекосилось в гримасе
боли.
- Ладно, хоть мужики с понятием били. Ребра целы, и на том "спасибо", -
проворчал он и присвистнул щелью между зубами.
Потом наступила очередь моего покаяния.
- Я... э-э... распрощалась с Ильей и вошла в подъезд. Кто-то схватил
меня и прикрыл нос и рот чем-то пахучим. Я потеряла сознание и пришла в себя
только в подвале, рядом с Любашей. Потом нас охранники привели в оранжерею,
где сидела Дама из "Мерседеса". Она спросила нас о Граале. Ответить мы не
успели, так как прибежал Доктор. Он хотел знать, которая из нас является
пассией Вити. Дальше привели избитого Виктора, но допрос не состоялся,
потому что в компанию влился Илья.
- Маша убежала домой, - подхватил он мой рассказ. - А я вернулся к
машине. Совсем уже собрался уезжать, но дверь подъезда открылась, и из нее
вышел здоровенный детина с Машей на плече. Он загрузил ее в "Джип" и вырулил
со двора. Я поехал за ним и оказался в Нахабино, бросил машину возле
гольфклуба и попытался перелезть через забор особняка, но сработала
сигнализация. На меня наскочили две собаки и охрана. Вот так я и оказался в
теплой компании единомышленников по поискам Грааля.
Я во все глаза смотрела на Илью. В носу щипало и приходилось часто
моргать ресницами, чтобы восстановить четкость изображения. Я, можно
сказать, наговорила ему вчера столько гадостей, дала пощечину, а он, ни
минуты не колеблясь, бросился меня спасать! От избытка чувств я уткнулась
ему в плечо и позорно разревелась. Все деликатно молчали, пока Илья утешал
меня, вытирал слезы и сморкал нос.
- Интересно, - постучала Любаша вилкой по тарелке и привлекла наше
внимание. - Это правда, что говорил Доктор о Граале? Ну, что это вовсе не
чаша, а некий аппарат.
Баба Вера попросила ввести ее в курс дела, и Илья пересказал ей
основные тезисы доклада Семена о внеземном происхождении Священного сосуда.
Тетушка долго молчала, крутя в артритных пальцах рук замотанные изолентой
дужки очков. Мы тихонько сидели за столом, чтобы не мешать ей думать. Любаша
притулила голову на плечо своему милому и мечтательно улыбалась кухонным
шкафчикам. Скелет нежно обнимал ее плечи, смущенно натирая перстень об ткань
брюк на колене. Мы с Ильей по-пионерски держались за руки и наслаждались
взаимопониманием, переговариваясь одними глазами.
- Странно, - сказала баба Вера и вернула нас на Землю. - Если вспомнить
обстоятельства казни и похорон Иисуса Христа, то Священная чаша не могла
содержать Его кровь. Даже, если она выглядела как сосуд, ее присутствие на
Голгофе во время снятия Иисуса с креста выглядит неестественно. Вспомним,
перед казнью, по традиции, солдаты поделили между собой Его одежду. Ничего
другого при Нем не было... Интересная деталь: нижний хитон Назарянина был
без швов, сотканный одним куском ткани. Две тысячи лет назад это было
настолько удивительно, что даже мужчины-стражники заметили необычность
покроя Его одежды, и не стали разрывать хитон, а бросили жребий, кому он
достанется. Доподлинно известно, что технология изготовления трикотажного
полотна без швов была изобретена в начале XVI века в Западной Европе... Идем
дальше. Допустим, Грааль захватил с собой с Тайной вечери один из
учеников... Пасхальная трапеза происходила в обстановке строгой секретности.
Имя владельца дома, где они собрались "вкусить пасху", было названо лишь
двум Апостолам. Христос дал им знак: у ворот они встретят человека с
кувшином, который и проводит их. Маловероятно, что кому-то из учеников
пришла в голову мысль взять с собой в Гефсиманский сад посуду из
гостеприимного дома и носить ее при себе весь следующий день, не выпускать
чашу из рук во время суда и распятия Назарянина, на случай, если удастся
собрать в нее кровь Учителя. Апостолы не производят впечатления столь
предусмотрительных людей. Скорее, наоборот, их действия в этот критический
момент выглядят полной растерянностью. Следовательно, кровь Христа могла
быть собрана в тот сосуд, который подвернулся под руку во время снятия
тела... Перед казнью осужденным предлагали выпить напиток, притупляющий
чувства. Его делали еврейские женщины для облегчения мук распятых. По одним
сведениям, он представлял собой смесь вина с желчью, по другим - вина с
миром, по третьим - уксус. Для нужд преступников женщины использовали только
самую простую посуду. Вот в нее-то и мог один из учеников собрать кровь
Учителя, которая показалась в ране, нанесенной копьем солдата. Я представляю
себе этот сосуд глиняной чашкой в виде пиалы, грубой лепки, без всяких
украшений...
Что-то кольнуло меня прямо в сердце. Мы с Любашей очумело взглянули
друг на друга и вскочили на ноги, перепугав мужчин и бабу Веру.
- Пепельница! - закричали мы хором и помчались на третий этаж.
Глава 22
Дрожащими руками мы водрузили на стол Священный Грааль, отмытый от
сигаретного пепла. Он выглядел все так же: пиала пористой глины, как будто,
вылепленная руками ребенка, с немудреным узором вдоль ободка. Темно-бордовый
налет покрывал ее изнутри.
Мы благоговейно молчали, понимая, что на нашу долю выпала великая
честь, воочию увидеть легендарную Чашу, содержащую геном самого Иисуса
Христа!
- Это совсем не походит на исцеляющий прибор! - шепотом воскликнула
Любаша.
- Да, Люба, ты права, - поправила баба Вера очки на носу и поставила
чайник на газ. - Трудно поверить, что кровяные тельца способны возвращать
здоровье и жизнь. У меня есть две версии. Либо исцеление "от бесов" Иисус
Христос производил без помощи какого-либо прибора, и все выводы Доктора
основаны на неверных предпосылках. Либо... Либо Граалей было два! Один
содержал кровь Христа, а другой - исцелял. Иосиф Аримафейский, вполне, мог
привезти в Британию обе Чаши. Ведь, послужило же что-то причиной
возникновения легенды об исцеляющей силе некоего Сосуда, прикрытого
драгоценной тканью, рядом с которым непременно находился серебряный
подсвечник на шесть свечей. Этот подсвечник и мог быть аккумуляторной
батареей... Итак, в Россию в качестве трофея попали оба Сосуда, будем
считать это рабочей гипотезой. Один из них - перед нами, а другой - попал в
руки фотографа после убийства Тенгиза.
- Ну, тогда все ясно, - шепеляво заявил Скелет. - Второй Грааль забрал
убийца фотографа Ивана - Продавец фокусов. Илья, ты же знаешь, где он живет.
Давай наведаемся к нему домой с моими ребятами.
- Видишь ли, - смущенно опустил глаза Илья. - Это был чистой воды блеф,
когда я сказал Доктору, что выследил Толстого человека. Я действительно
приехал раньше времени и решил подождать в машине. Я видел, как Маша
появилась у дверей фотоателье, нерешительно постояла и вошла внутрь. Через
пару минут она выскочила, держа в руке какой-то предмет, и скрылась в
темноте. Маша, что это было?
- Пресс-папье, - ответила я, догадавшись, почему пикап, припаркованный
возле фотомастерской, вызывал во мне смутные воспоминания чего-то знакомого.
- В это время по улице прошли пьяные подростки и чуть не изуродовали
мою машину, - продолжил свой рассказ Илья. - Следом подкатил "Мерседес", из
которого вышли Доктор и Лариса. Семен вошел в ателье, а мадам Ренар осталась
возле автомобиля. Доктор выскочил из дверей, как ошпаренный, и они быстро
уехали. И вот тут-то на крыльцо вышел высокий бородатый человек. Он
настороженно оглянулся по сторонам, запер дверь на ключ и быстрым
размашистым шагом направился в арку. Человек был одет в темный плащ, шляпу и
нес в руках потертую спортивную сумку с надписью "Puma". Пока я запер
машину, подергал ручку двери фотомастерской и поискал вокруг Машу, прошло
какое-то время. Во дворе дома, куда ушел бородач, уже никого не было. Я
покрутился там еще немного и уехал домой, решив, что Иван забыл о нашей
встрече.
Чайник вскипел, и баба Вера разлила всем в чашки крепкой заварки, на
десерт подала мятные пряники. Мы потягивали чай и молчали. Похоже, что след
Продавца фокусов утерян, и нам никогда не найти второй Грааль.
- Разве можно умереть от страха? - встрепенулась Любаша. - Неужели,
мадам Ренар до смерти боялась лягушек?
- А вот и новый труп! - всплеснула руками баба Вера и осуждающе поджала
губы.
- Не думаю, - покачал головой Илья. - Я где-то читал, что бывают
ядовитые лягушки. В Южной Америке водятся "кокои", их яд используется
местными индейцами для изготовления отравленных охотничьих стрел. Человек
может умереть, просто прикоснувшись к ней. Куприян, скорее всего, тоже умер
от редкого яда, поймав новую лягушку рядом с фикусом. По словам Виктора,
Доктор принес ее накануне в баночке, и дверь в оранжерею открыл, скорее
всего, он. То есть убийство Куприяна на совести Семена.
- Вот, ведь, фигня какая, - расстроился опухший Скелет. - Выходит,
фикус - это вовсе не фокус! Зря мы его американцам продали.
Любаша заерзала на табуретке, а Илья хлопнул себя по лбу, достал из
кармана брюк газетный сверток с калымными деньгами и протянул его Виктору.
- Ты извини, но я не Продавец фокусов. За Любовь расплачивайся не со
мной.
- Да понял я, понял, - усмехнулся щербатым ртом Витя. - Ты эти деньги
девушкам отдай.
Мы с Любашей синхронно покраснели и засуетились, разливая всем по новой
чашке чая.
- А чем кончился бой? - ловко сменила я тему разговора. - Много жертв?
Баба Вера ахнула и расплескала свой чай. Все посмотрели на меня с
осуждением.
- Да нет, - поморщился моей бестактности Скелет. - Кольку только
шальной пулей убило, и Доктора придавило насмерть здоровенной пальмой. А
остальные живы. Свалим все на разборку с Солнцевской группировкой. Никто и
расследовать не будет... Кстати, - вскинул он руку с часами. - Нам уже пора.
Надо съездить проверить, как там дела.
- Витя, ты не боишься, что тебя опять в ловушку поймают? - ехидно
поинтересовалась я.
- О, нет! - вместо него ответила Любаша и ласково посмотрела на своего
милого. - Ты, Маша, в полуобморочном состоянии была, потому и не помнишь:
после боя, когда мы в пикап Ильи загружались, охранники скандировали на
прощание: "Скелета - на царство!".
Мы проводили молодых. Мужчины торжественно жали друг другу руки и
братались, как участники Сопротивления. Баба Вера растроганно обхватила
покатые плечи Виктора, пообещала накормить его в ближайшем будущем своим
фирменным тортом "Наполеон" и благословила на новые ратные подвиги. У Любаши
уже был царский вид. Она снисходительно чмокнула меня в щеку и сказала, что
первым делом надо подремонтировать оранжерею, а остальным хозяйством она
займется позже.
Любопытная соседка Варвара Ивановна с большим удовольствием наблюдала
выход Любаши и Виктора из нашей квартиры через дверную щель. Расставание
было долгим и трогательным.
Баба Вера махала им ладошкой и тихонько шептала мне на ухо:
- Утром, часов в девять, приходил мужчина. Назвался Николаем
Михайловичем. Спрашивал, все ли у нас в порядке. Сказал, что у него какой-то
прибор обнаружения барахлит. Я ему ответила, что с тобой все нормально, и
будить тебя не стала. Он мне не понравился, скользкий какой-то, и след
губной помады возле уха.
- Маша, - повернулся ко мне Илья, бдительно наложив все засовы входной
двери. - Поехали ко мне, с родителями познакомлю. А?
- Поезжай, поезжай, - одобрила идею баба Вера. - Посуду я сама домою.
По дороге загляните к Георгию Германовичу. Он просил просмотреть кое-что из
бумаг Петра Силантьевича для своих мемуаров. Так я все нашла в кладовке.
Тетушка вынесла из своей комнаты стопку толстых ученических тетрадей в
клеенчатых обложках. Записи покойного супруга не отличались опрятностью.
Тетради были изрядно помяты, засалены и распухли от дополнительных листочков
и загнутых страниц.
По московским понятиям, добросердечный пенсионер Георгий Германович жил
рядом, буквально за углом, в районе станции метро "Динамо". По дороге я
устроила Илье допрос с пристрастием и выяснила, что с фотографом Иваном он
познакомился случайно на фотовыставке неформальных фотографов. Ему очень
понравились работы покойного, в то время еще живого. А поскольку Илья
работает в журнале "Гео", то ему пришла в голову мысль организовать выставку
фотографий самодеятельных художников под эгидой журнала. Вот он и собирался
обсудить с Иваном этот вопрос в тот злополучный вечер.
Машина въехала во двор, миновав ажурный дом, и остановилась возле
шеренги гаражей-ракушек. Мы долго целовались и почти совсем забыли, зачем
нас занесло в эти края.
Пенсионер жил на восьмом этаже. На наш звонок долго никто не открывал.
Но, судя по тому, что где-то в недрах квартиры перекрикивались два голоса,
хозяева были дома. Наконец, защелкали замки, зазвенели цепочки, и дверь
распахнулась. В дверном проеме стоял высокий худой мужчина в растянутом
морском тельнике, застиранных джинсах и стоптанных кроссовках на босую ногу.
- Здравствуйте, - робко протянула я стопку тетрадей. - Вот, баба Вера
просила передать записки Петра Силантьевича. Он мой дядя.
- Проходите, - строго сказал бывший начальник, пресекая наши попытки
тут же откланяться. - У меня водопроводные проблемы, нужна мужская помощь.
Хозяин гостеприимно подал нам для пожатия правый локоть, так как его
ладони были выпачканы чем-то черным. В руке он держал разводной ключ.
Георгий Германович шагнул в сторону, и мы очутились в прихожей, наполненной
вешалкой с богатым выбором ватников, курток, спецовок, плащей и головных
уборов. На глаза мне попались велосипед, лыжи, ящики, чемоданы, спортивная
сумка, из которой торчала черная длинная пакля, похожая на бутафорский
парик, набор зонтов и прочие вещи, столь необходимые в хозяйстве.
Откуда-то из глубины длинного коридора донесся натужный кашель заядлого
курильщика.
- Здрасьте! - на всякий случай крикнула я.
- Это - Боцман, - почему-то развеселился пенсионер. - Пойдемте
познакомлю.
Он привел нас по коридору в кухню, сверкавшую холостяцкой лаконичностью
и мужским разгильдяйством. На фоне холодильника доисторической марки "Зил",
заляпанной плиты, пластиковых шкафчиков и стола, заваленного грязной
посудой, газетами, книжками и слесарным инструментом, выделялась инородным
телом клетка с крупным попугаем. Никакого Боцмана на кухне не было.
- Здравия желаю! - поприветствовал хозяин птицу.
- Выбрать брам-стеньги! - зычно крикнул тот хриплым басом.
От этого человеческого голоса я вздрогнула и спряталась за Илью.
Попугай косил на нас глазом и, похоже, ухмылялся во весь клюв.
- Вот - Боцман - мой жилец, - на полном серьезе представил нас друг
другу Георгий Германович. - Он залетел ко мне в открытую форточку в конце
августа и остался жить. Я развесил объявления в округе, но никто не
откликнулся. Боцман - весьма колоритная личность, интеллектуал с морским
образованием. Иногда меня посещает шальная мысль, что душа какого-то моряка
превратилась в птицу, уж больно он сообразителен.
Попугай был когда-то белого цвета, а сейчас его перья пожелтели, как
старая бумага, клюв, похоже, стесался, но хохол воинственно торчал на
макушке. Одна лапа поджимала изувеченные пальцы. Боцман крутил головой,
впиваясь в нас то одним глазом, то другим.
- Окрестить шелбаком! - завопил попугай.
- Он что, ругается? - обиделась я.
- Нет, это комплимент, - веско заверил нас хозяин. - Он вас, молодые
люди, признал. Шелбаками называли в старину моряков, которые перешли
экватор, то есть люди, принятые в морское братство Нептуна по всем правилам.
Поздравляю, отныне вы - шелбаки.
- Премного благодарна! - присела я перед клеткой в книксене, а Илья
встал "во фрунт", и приложил руку к виску, по-военному отдавая Боцману
честь.
Я разглядывала бывшего начальника Петра Силантьевича с плохо
замаскированным любопытством. На пенсионера Георгий Германович никак не
тянул. Сухой, жилистый, с копной седых волос, стянутых на затылке в хвостик,
он легко двигался по кухне, наводя мужской порядок в хозяйстве. Крупные
черты лица с пронзительными глазами сохранили былую привлекательность. Я
представила его в молодости и позавидовала женщинам, которых он любил. Было
в нем нечто демоническое и обаятельное. Жар неперегоревших страстей искрился
вокруг него силовым полем. Он чем-то напоминал Сальватора Дали без
экзотических усов. Мне показалось, что мы уже знакомы с ним тысячу лет.
- Ну, раз Боцман признал вас, это надо отметить! - провозгласил хозяин
и попросил его называть просто Георгом, чтоб без претензий на солидность.
Илья засучил рукава по локоть, вооружился крупными плоскогубцами, и они
вдвоем докрутили гайки на водопроводном кране. Георг поставил на газ
закопченный чайник, сгреб в сторону газеты и книги и сложил в раковину
грязную посуду со стола. Я пристроила на подоконнике среди пустой стеклотары
из-под майонеза записки Петра Силантьевича, и мы с Ильей дуэтом приступили к
мытью засохших чашек и тарелок. Гостеприимный хозяин взял на себя
ответственность и настругал по-походному хлеба и докторской колбасы.
Порыскав в шкафчиках, Георг обнаружил банку с маринованными огурцами. По
всему чувствовалось отсутствие заботливой женской руки. Знай об этом баба
Вера, она бы ужаснулась, и взяла его на довольство.
На холодильнике стояла плетеная корзина с яблоками, но Георг ими
угощать не стал, мотивируя тем, что они очень кислые. Из горячительных
напитков нашлась только бутылка квасного сусла. По итогам всеобщего
голосования решили вести трезвый образ жизни. Боцман принимал активное
участие в организации банкета. Он раскачивался на жердочке, как матрос на
суше, и выкрикивал морскую абракадабру адмиральским голосом: "Наложить
сплесень на грота-брас!.. Полегче под триселями!.. Трюмвайн не подавать!.."
и т. д.
Глава 23
- Женщины прекрасно знают, что такое "муар" - это ткань, обработанная
горячим прессом таким образом, что получаются волнистые разводы, создающие
ощущение переливов. Такая технология была изобретена в Китае еще в XV веке.
Тот же эффект достигается и графическим способом на листе бумаги. Попробуйте
нарисовать серию концентрических окружностей, одна в другой, так, чтобы
линии располагались друг от друга на небольшом расстоянии. Глаз будет
воспринимать такой узор как волнообразные колебания. Это явление также носит
названия "муар", - говорил Георг, надкусывая крепкими зубами тульский пряник
неизвестного года издания.
Мы обсуждали Теорию Оптических Иллюзий. Такое направление наша беседа
приняла после третьей чашки чая. А началось все с того, что Боцман
раскудахтался в своей клетке, привлекая наше внимание. Он прервал рассказ
Георга о происхождении легенды о "Летучем голландце" на самом интересном
месте, когда ее герой Ван дер Декен богохульствовал возле мыса Горн.
Дождавшись тишины и удостоверившись, что все взгляды обращены на него,
попугай профессионально откашлялся и произнес следующий монолог:
- Влететь на рейд следует с уменьшенной парусностью, срезать корму
адмиралу по солнцу и так, чтобы ванты прошли вплотную к гакаборту кормы
адмиральского судна. Затем привести судно к ветру, остановить, положа
марселя на стеньги, отдать якорь и иметь правый вельбот готовым у трапа для
капитана!
Боцман почистил клюв о решетку клетки и насмешливо уставился на нас
правым глазом.
- Если не смотреть на птицу, то создается впечатление, что говорит
настоящий человек, - восхитился Илья. - Мне представляется, что таким
голосом обладал коренастый моряк с обветренным лицом, обрамленным рыжеватой
шкиперской бородкой. Вот он сидит в кресле-качалке возле горящего камина в
уютном домике, окруженном ухоженным садом, пьет ром с Ямайки, закусывает
апельсином из Калькутты и травит морские байки "сухопутным крысам" с
соседних дач.
- Да, - подхватил Георгий Германович. - Иллюзия полная. Первое время я
пугался его внезапных реплик, а теперь даже скучно, если Боцман не в
настроении, и молчит в своей клетке. Он создает ощущение присутствия
полноправного собеседника.
- Может быть, его в цирк пристроить, - предложила я. - Ему на арене
цены бы не было. Выступал бы за чревовещателя, дурил публику.
- Очень практичная мысль, - усмехнулся Георг. - Тем более что зрителей
очень легко ввести в заблуждение. Человек на редкость несовершенен в этом
плане. Достаточно отключиться одному органу чувств или сместиться акцентам
зрительного, вкусового или слухового восприятия, как в наших мозговых
извилинах происходят сбои, и мы, мягко говоря, остаемся "в дураках".
Существует целое направление в науке на стыке физики, биологии и искусства,
которое занимается изучением этих феноменов. Когда-то я отдал свои лучшие
годы для усовершенствования Теории Оптических Иллюзий, создания стройной
теории обмана и доказательства фундаментальных теорем лжевосприятия. На
основании выведенных нашей лабораторией формул оборонная промышленность
разработала новый вид камуфляжного обмундирования для элитных частей, а
разведка внедрила подслушивающие устройства принципиально нового дизайна.
- Боже мой, как интересно! - ахнула я и попросила его осветить тему
более подробно, если это не является военной тайной.
- Конечно, я не буду касаться военных секретов, - хмыкнул он. - И с
удовольствием расскажу основные положения Теории, если это вас интересует,
молодые люди.
Мы с Ильей хором подтвердили свой живой интерес и сели поближе друг к
другу, чтобы было лучше слышно. Радушный пенсионер поставил на газ
закопченный чайник с обновленным содержимым, достал тульские пряники из
шкафчика стратегических запасов и начал свой рассказ с муарового эффекта.
- Начало научных исследований оптических иллюзий было положено Оппелем
в 1854 году. Затем на протяжении полувека появилось более 200 научных работ
на эту тему, где делались попытки оптического и психологического объяснения
многочисленных иллюзий, известных к тому времени. К началу нашего
рационального века интерес к оптическим иллюзиям снизился, и эта тема стала
считаться несерьезной для научных разработок. На сегодняшний день существует
множество теорий, делающих попытки объяснить механику возникновения обмана
зрительного восприятия. В прошлом веке ученые в основном интересовались
психологическим аспектом этого эффекта. Однако никто из них не задумался над
проблемой практического применения оптических иллюзий... Я не буду
забираться в дебри анатомии глазного яблока, - порадовал нас Георгий
Германович. - Скажу лишь, что Природа не все предусмотрела в устройстве
нашего зрительного органа, и при определенных условиях легко нарушить
логическую связь между зрительным нервом и мозговыми клетками. В таком
случае возникает эффект иллюзии, оптического обмана. На этом построено целое
направление в живописи, называемое "Оп-арт". Расположенные в определенном
порядке контрастные линии возбуждают различные участки коры головного мозга
в то время, когда глаз рассматривает картину. В результате возникает так
называемый "эффект вспышек", который заставляет мозг делать неправильные
выводы о том, что видит глаз. Нам кажется, что рисунок движется. Есть еще
такое явление, как "остаточное видение". Мускулы, контролирующие глаза
устают, если в течение длительного времени разглядывать яркий предмет или
источник света. Вот, скажем, вспышка фотоаппарата - она белого цвета, но мы
видим темные пятна еще некоторое время после того, как птичка уже вылетела
из камеры.
Боцман встрепенулся и выдал серию морских перлов: "Повернуть овер-штаг,
привести в крутой бейдевинд, лечь контрагалсом и сделать предупреждающий
залп!".
- Перспектива может сыграть с нашим глазом милую шутку, - продолжил
лекцию Георг, прослушав воинственные вопли попугая. - Всем известно, что
дорога, приближаясь к горизонту, сужается благодаря оптическому эффекту.
Горы вдалеке кажутся значительно ниже, чем они есть на самом деле.
Интересные разработки проводились за границей Самюалем Толански по теме
"Искажение восприятия и его влияние на количественные оценки реальных
геометрических величин". Характерным примером такого лжевосприятия является
иллюзия, которая известна уже более ста лет. К концам двух равных по длине
линий пририсованы стрелки, к одной - расходящиеся в разные стороны, а к
другой - сходящиеся навстречу друг другу. Первая линия кажется длиннее
второй. А вот еще один яркий пример: нарисуйте на листе бумаги две
одинаковые по длине линии так, чтобы горизонтальная линия делила
вертикальную пополам. Любому из нас покажется, что вертикальная линия
длиннее горизонтальной. Почему так? Одни исследователи видят причину в
различной силе мышц, управляющих движением глазного яблока, другие считают,
что дело в кривизне сетчатки, третьи говорят, что причина заключается в
горизонтальном расположении пары глаз... Неиссякаемым источником иллюзий
являются зеркала и линзы. Вы, молодые люди, надеюсь, имеете представление,
что такое калейдоскоп?
Мы покивали головами, как китайские болванчики, удостоверяя, что тоже
"не лыком шиты". Лектор отложил половину тульского пряника, так и не
справившись с его коэффициентом жесткости, и промочил горло остатками чая из
чашки.
- Существует формула зависимости сложности узора от количества
отражающих поверхностей и углов преломления. С помощью Закона Калейдоскопа
иллюзионисты и фокусники дурят нашего брата вот уже сколько веков подряд!
Тут следует упомянуть и эффект Черного Кабинета. Его изобрел Макс Ауцингер,
немецкий актер, выступавший под именем Бен Али Бея в середине XVIII века. На
сцене, затянутой черным бархатом, находился ассистент великого мага в черном
бархатном костюме, в таких же перчатках и с капюшоном на голове. Даже
прорези для глаз были закрыты черным тюлем. Весь реквизит для спектакля
делался нарочито ярким. Достаточно было закрыть предмет куском черного
бархата, чтобы казалось, будто он исчез, или приоткрыть бархатное покрывало,
чтобы предмет появился, повинуясь взмаху волшебной палочки Бен Али Бея.
Публика была в экстазе, а "ларчик просто открывался" - оптический обман...
Через сто лет, в 1834 году, Джордж Хормер запатентовал "бегущие картинки":
вращающийся барабан с прорезями, в который вставлялась лента с рисунками,
изображавшими последовательные фазы движения человека или животного... А
дальше было великое изобретение братьев Люмьер. Кабриолет эпохи кино,
телевидения и компьютерной графики резво покатил по ухабистой дороге XX
века. Набор статичных картинок, расположенных в определенной
последовательности и сменяющих друг друга со скоростью 24 кадра в секунду,
действует по принципу "остаточного восприятия". Это значит, что изображение
остается в зрительном участке головного мозга в течение одной десятой
секунды после того, как мы его увидели... Следует еще упомянуть об иллюзии
объемности. В результате того, что глаза на лице расположены на расстоянии
нескольких сантиметров друг от друга, каждый зрачок передает в мозг
информацию, которая чуть отличается. Используя специальные очки с зеленым и
красным стеклами, можно добиться трехмерности изображения плоской картинки
со смещенной цветностью... Зная закономерности действия законов оптических
иллюзий, легко ввести человеческий мозг в заблуждение. Более того, иногда
обман зрения может быть причиной роковых ошибок, например, миражи, которые
приводили к гибели морских судов и самолетов. Короче, разгадка тайн
оптических иллюзий на редкость увлекательное занятие и к тому же полезное.
Но, к сожалению, с наступлением эры перестройки наша лаборатория оказалась
обузой для науки. Бюджет урезали, сотрудники разбежались. Хотя, должен
сказать, что энтузиастами я бы своих коллег не назвал. Чаще всего, в
экспериментальные лаборатории ссылаются люди неугодные начальству, лентяи и
тугодумы. Пожалуй, только один сотрудник был у меня выдающимся изобретателем
- Петя, да и тот спился...
Георг замолчал, задумчиво собирая на столе пряничные крошки в
аккуратную кучку. Я обратила внимание на его руки: аристократическая кисть с
музыкальными пальцами, вытянутые ногти потомственного научного работника. Мы
с Ильей тихо сидели, боясь спугнуть его воспоминания. Какая-то мысль порхала
в моем подсознании невесомой бабочкой. Почему-то вспомнился Лаврентий Палыч
с его многозначительными высказываниями по поводу оптических иллюзий,
госпожи Фортуны и интуиции. Боцман нахохлился на жердочке, его глаза были
прикрыты, хохол опущен в положение "вольно", возможно, он спал.
Тишину нарушило тихое бульканье со стороны водопроводного крана,
которое внезапно переросло в свист, храп и рев простывшего монстра. Георг
вскочил с несолидной поспешностью, опрокинув свой табурет.
- Пассатижи! - крикнул он, бросаясь к мойке.
Мы не успели отреагировать на его возглас, как водопроводный кран издал
всхлип, вентиль холодной воды сорвало, и из трубы рванула ледяная струя.
Илья бросился на помощь Георгу. Они вдвоем пытались закрутить гайку на трубе
под мойкой, орали что-то неразборчивое, забравшись по пояс в шкафчик. Боцман
проснулся и хлопал крыльями, выкрикивая команды, соответствующие сложности
момента: "Задраить переборки, шлюпки на воду, полундра, свистать всех
наверх!". Я металась по кухне в поисках полотенец или чего-нибудь
подходящего, чтобы заткнуть пробоину и прекратить доступ воды в помещение.
Ветошь нашлась в ящике возле холодильника. Я навалилась на кран, борясь с
холодный гейзером, и моментально вымокла с ног до головы.
- Илья, беги вниз, в первую квартиру, буди Романыча, пусть перекроет
весь стояк! - принял на себя команду хозяин.
Илья бросился за подмогой, а мы с Георгом попытались задушить струю
кроличьей шапкой-ушанкой, которая случайно оказалась на кухонном
подоконнике, и почти справились с этим, но тут рванул кран горячей воды,
окатив нас кипятком. Два фонтана ревели Ниагарами, заливая пол кухни. Георг,
жонглируя двумя кастрюлями, ловил потоки воды, а я схватила эмалированную
кружку и принялась вычерпывать то, что плескалось под нашими ногами.
- Маша, отрезай доступ в коридор! - донеслась до меня команда капитана
тонущего корабля.
Вода уже подбиралась к порожку, который отделял кухню от остальной
части квартиры. Я опять заметалась в поисках подходящих тряпок. На глаза
попалось детское байковое одеялко, по какой-то надобности укрывавшее
холодильник сверху. На одеялке стояла корзина с яблоками. Я резко рванула
одеяло, плетеная корзина закачалась и соскользнула с холодильника.
- Не трогай! Заряжено! - проревел, перекрывая гул водопадов, Георг.
Но было уже поздно. Яблоки посыпались на меня, я инстинктивно
скорчилась и прикрыла голову руками.
Ничего не случилось. Яблоки благополучно рассыпались по кухне и
зелеными лодочками покачивались на волнах кухонного озера. Они выглядели
точной копией того фрукта, которым целился в охранников Доктор. Корзина
валялась рядом со столом вверх дном. Я медленно выпрямилась и уставилась на
Георга широко открытыми глазами, кажется, и нижняя челюсть у меня отвисла до
самой груди. Что-то случилось со слухом, мне показалось, что в квартире
повисла ватная тишина, гейзеры рвались из обезглавленных труб совершенно
бесшумно. Вот она, большая розовая свинья, которую мне подложила госпожа
Фортуна!
Я догадалась...
Георг стоял возле мойки весь мокрый, с его носа и сосулек седых волос
капала вода. Он держал в руках по кастрюле и даже не пытался вернуться к
спасательным работам. По черным всполохам, мелькнувшим в его глазах, я
поняла, что он догадался о том, что я догадалась.
Немая сцена длилась не меньше суток.
- Вы - Продавец фокусов? - просипела я, когда столбняк миновал, слух
вернулся, и гейзеры заревели на полную громкость.
Георг вздрогнул и тоже очнулся. Он разом осунулся и постарел. Морщинки
возле носа и у переносицы обозначились резкими линиями. Старик сунул мне в
руки одну кастрюлю, и мы накрыли трубы, изо всех сил навалившись на
импровизированные отражатели. Мощные струи били в днища кастрюль, норовя
вырвать их из наших рук. Вода живым существом билась в предсмертной агонии,
укрощенные гейзеры нехотя сливались в мойку. Боцман хлопал крыльями, и
что-то резко кричал на тарабарском языке морского волка.
- Догадалась, значит... - задумчиво пожевал он нижнюю губу. -
Когда-нибудь это должно было случиться... Старый дурак, разоткровенничался,
на лирику потянуло!.. Вот и получай!..
- Но почему?.. - все никак не могла я прийти в себя.
- А что прикажешь делать, - резко дернул Георг головой. - Если годы
труда вылились в жалкую грамоту победителя соцсоревнования?! Мои знания,
опыт, даже не побоюсь этого слова - гениальность, оказались никому не нужны!
Что останется на Земле после моей смерти? Кучка пепла, увядшие венки, пара
монографий и насмешливый шепот завистливых участников поминок?! Кому
интересны ученые, которые работали не ради премиальных выплат, а ради
исследовательского азарта? Неужели обо мне вспомнят те, кто сидит у кормушки
власти, те, кто прорвался к ней за счет моих изобретений? Как бы не так! Они
использовали мой гений как фундамент для своих загородных дворцов. Нынче
ценится только один талант: умение делать деньги. Но я им этого не прощу!
Если хочешь знать, я исполняю роль волка - санитара леса. Волки нападают
только на больных и увечных животных, лишних в природе. Те, кто покупают мои
фокусы, используют их против таких же, как они, особей с отклонениями. Они
просто уничтожают друг друга и сохраняют равновесие в человеческом стаде.
- Но ведь это безнравственно, - возразила я. - Вы даете людям в руки
оружие...
- Ложь! - сердито оборвал меня Георг. - Жена бьет мужа-буяна чугунной
сковородой по голове и убивает его наповал. Что - сковорода безнравственна?
Любое орудие убийства всего лишь вещь, оно не несет в себе никакого
нравственного потенциала. Люди - вот кто является носителем добра и зла. Мои
изделия попадают в руки лишь тех, кто уже готов к преступлению. Я помогаю
Провидению вершить правосудие. И теперь никто не посмеет сказать, что я -
неудачник!
- Вы хотите сказать, что убийство фотографа было актом правосудия? -
осмелилась спросить я.
Он посмотрел на меня совершенно безумными глазами. Что в них горело:
изумление, ужас или нечто другое, я не поняла. От водяных паров в кухне
стоял тропический туман. Георг казался мне расплывчатой фигурой в мареве, он
немного колыхался, подобно джину из волшебной лампы Алладдина.
- Так это ты вошла в мастерскую? - проговорил он, и кастрюля чуть не
вырвалась из его рук, потерявших бдительность. - А ведь я чуть не убил
тебя... Боже мой!.. Я даже не знаю, что меня удержало... А фотограф был
поганым человечком. Шантажист. Он выследил меня и потребовал свою долю.
Жалкий, мелкий, трусливый вымогатель. Такие особи не достойны называться
людьми.
- Вы взяли у него Грааль? - спросила я.
- Грааль? Какой Грааль? - удивленно вздернул Георг брови. - Я забрал
лишь фотографии и негативы... Конечно, можно мне приписать синдром
Раскольникова, но обвинять в безнравственности - нельзя. Спасение
человечества - дело рук самого человечества... А сейчас я стою на пороге
величайшего открытия! С его помощью я смогу стать невидимым! Вот то, о чем
мечтал Герберт Уэллс! Я знаю, как сделать человека оптической иллюзией! Ах,
как мне не хватает Пети, его пьяных мозгов и алкогольного таланта...
- А ведь Вы, Георг, украли у Петра Силантьевича его изобретения. Он
из-за Вас спился, - сказала я, подчиняясь какому-то внутреннему импульсу.
Кастрюля все-таки вырвалась из его рук и улетела на середину кухни.
Фонтан кипятка окатил нас раскаленными каплями. Мы этого не заметили.
- Врешь! Это неправда! - прохрипел он севшим голосом, схватил кастрюлю
и опять навалился на гейзер. - Да, Петя был гений, да, многие идеи
принадлежали ему, но у него не было даже законченного среднего образования!
Наука - это каста со своими жесткими условиями существования. Нельзя
нарушать правила игры. Времена Ломоносовых канули в Лету. Никто не виноват в
его смерти, кроме него самого. Он был слаб, в нем не было стержня!
- Ну, хорошо, Петр Силантьевич был спившимся самоучкой, но после его
смерти остались не только кучка пепла в колумбарии, но и те работы, которые
Вы не успели присвоить себе. Вы прекрасно знаете, Георг, что все Ваши фокусы
- это лишь жалкие переделки его изобретений. Вам никогда не сделать великое
открытие! Даже тайну индийского каната Вам не удалось разгадать! А у нас
дома в кладовке лежит ремень коровьей кожи, который принимает вертикальное
положение до третьего этажа!
Под конец я уже орала в полный голос, не давая ему возможности вклинить
слово в мою обвинительную речь.
- Ах, значит, жалкие переделки?! - гаркнул он в ответ. - Ах, значит, я
- ничтожество, которое не может даже разгадать тайну индийского каната?! А
ну, пойдем!
Георг отбросил свой эмалированный отражатель воды, схватил меня за руку
и поволок из кухни. Фонтаны, вырвавшись из-под контроля, взмыли под потолок.
Но нам уже было не до протечек в нижних этажах.
Он притащил меня в комнату, наполненную от пола до потолка книгами,
приборами и свернутыми в рулоны ватманами чертежей. Из ящика письменного
стола старик вынул обувную коробку, откинул крышку и достал свернутую в
бухту бельевую веревку с узелками, завязанными через определенные
промежутки. Не произнеся ни слова, Георг отдернул тяжелую гардину с окна
так, что оторвалось несколько петель. За шторой находилась балконная дверь,
заклеенная на зиму бумажными полосами. Точно также остервенело, он рванул
ее, и на нас дыхнула морозом ночь. Восьмой этаж в доме был последним. Над
нами нависала узким козырьком крыша, да чернело низкой облачностью
московское небо. Разметав ногой банки с растворителями, коробки и прочий
хлам, присыпанный свежим снежком, Георг ковбойским движением раскрутил
веревку и запустил ее вверх. Она со свистом рассекла холодный воздух и
застыла вертикальным шестом, распрямившись на полную длину.
- Хочешь попробовать? - что-то хрипело у него в груди, и слова
получались прерывистыми.
Я взглянула в его черные зрачки, и задохнулась от ужаса. В его глазах
плескалась моя Смерть. Лицо его подергивалось, изо рта вырывался пар
дыхания, мокрые волосы превращались в ледышки. Мой организм потерял
способность реагировать на окружающую среду, я не чувствовала холода. Мы
застыли, заворожено уставившись друг другу в лицо. Не знаю, о чем он думал,
но я чувствовала себя кроликом, загипнотизированным удавом. Моя воля мелким
песочком высыпалась из прорехи в душе. Еще мгновение, и я бы шагнула к
веревке.
Меня спас звонок в дверь. Райской музыкой прозвучала в квартире
настойчивая трель. Возможно, у меня начались слуховые галлюцинации, но мне
показалось, что Ниагарские водопады на кухне смолкли. Лишь истошно вопил
Боцман: "На абордаж!". Я сглотнула слюну, и прореху в душе перекрыла крупная
песчинка. Инстинкт самосохранения заставил очнуться и выйти из транса.
- Это - Илья, соседи и милиция, - услышала я свой тихий размеренный
голос. - Илья видел Вас, выходящим и запирающим двери в фотомастерской. Он
знает, что Вы - Продавец фокусов и убийца. Напрасно Вы прочитали нам лекцию
о Теории Оптических Иллюзий. В прихожей лежит спортивная сумка с надписью
"Puma", из которой видна накладная борода, а, если поискать, то, даю голову
на отсечение, найдется и пристежной живот. Сотрудники правоохранительных
органов уже давно интересуются Продавцом фокусов. Но до сих пор им нечего
было Вам инкриминировать. Сегодня Вы сами захлопнули за собой мышеловку.
Суть операции в том, чтобы спровоцировать Вас на преступление. Я могу
подарить Вам шанс на спасение в память того прощального слова, которые Вы
сказали на похоронах Петра Силантьевича. У Вас есть еще одна минута, Георг.
Бегите. Ваше спасение - наверху.
Звонки прекратились, но в дверь принялись ломиться с настойчивостью
судебных исполнителей. Черные всполохи в глазах старика погасли, в них
промелькнула искра испуга и сомнения. Георг медлил, его била крупная дрожь,
то ли от холода, то ли от внутреннего перенапряжения. Послышался звук
хрустнувшей деревянной доски.
- Ну! - крикнула я. - Они сейчас будут здесь! Ваш талант умрет в
тюрьме!
Георг ухватился за веревку и, упираясь в узлы подошвами стоптанных
кроссовок, полез вверх. Веревочный стержень вибрировал под его тяжестью, но
держался крепко, подобно арматурному пруту. Я стояла на пороге балкона,
задрав голову, и смотрела, как исчезают в облачной темноте его голова, руки,
плечи. Подошвы кроссовок мелькнули белесыми пятнами на уровне крыши, и он
полностью растворился в ночи. Веревка еще пару секунд подергивалась в легких
конвульсиях, а потом замерла струной.
- Мария! Что случилось?! - бился у меня в ушах крик Ильи. - Мокрая! На
морозе! Воспаление легких!
На моих плечах повисло что-то сухое. Илья тянул меня от балконной
двери, чтобы закрыть ее.
- Маша, ты слышишь меня? Где Георг?
- Он там, - показала я пальцем вверх.
Илья задрал голову, ничего не разглядел и дернул веревку вниз. Она
обвалилась к нашим ногам дохлой змеей. Георг остался в Небе.
Дальше все подернулось туманной дымкой, перед глазами замелькали яркие
точки, которые выглядели, как буквы из тетради с "гениальными мыслями" Петра
Силантьевича: "И тут она увидела трех неизвестных в белых одеждах. Один из
них, которого она вначале приняла за садовника, голосом Иисуса сказал ей:
"Мириам! Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не взошел к Отцу Моему. Но иди к
братьям Моим и скажи им: "Восхожу к Отцу Моему"".
Мария бросилась к ученикам и сообщила им о виденном. Они ей не
поверили. Все решили, что она от горя сошла с ума. Однако с тем же
сообщением пришли Иона, жена Хузы, Мария Клеопова и Саломея. В тот же день
Христос явился Кифе, потом Его видели Клеопа и Симон по дороге в Еммаус.
Дальше Он беседовал с Двенадцатью апостолами и Фомой. Его видели на
Тивериадском озере еще семь учеников, а затем Он предстал перед большой
толпой в Галилее.
Но что самое интересное, все свидетели в один голос утверждали, что
являлся им вовсе не Назарянин, ибо они Его не узнавали. Облик Его был иным.
Тот, Кто приходил, был вынужден убеждать учеников, что они видят перед собой
Учителя.
Подведем итог. Итак, активное чародейство состоялось. Иисус, как и
предсказывал Своим ученикам, был распят в Иерусалиме, а на третий день
воскрес и явился народу во плоти. Эксперимент завершился. Однако случилось
то, чего и страшился Христос: группа эвакуаторов не смогла Его оживить.
Назарянин был эвакуирован с полигона посмертно, и последнюю фазу
Эксперимента проводили Его коллеги. Миссию явлений они взяли на себя.
Звезда Иисуса из Назарета прочертила наш небосклон огненным всплеском.
Сколько мудрого величия заключено в вечном падении! Да, Он умер! Но оставил
нам Свое дело, Свою любовь и Свою душу.
В учении Христа не было ничего принципиально нового: милосердие,
доброта, бескорыстие, верность, стойкость - категории, известные со времен
Ноя. Однако было в Его концепции нечто, что до сих пор заставляет нас
вскидывать голову и с удивлением смотреть Ему вслед. Он учил людей Гармонии,
Гармонии с самим собой и с окружающим миром. Он проповедовал Красоту. И
свершилось то, что Он говорил: "Я ПОБЕДИЛ МИР!"
Кто проводил Эксперимент - Господь Бог, Другая Цивилизация или некая
Третья Сила - выбирайте на свой вкус. Это вряд ли когда-либо прояснится. Но,
несомненно, Иисус из Назарета оставил нам материальное свидетельство Своей
жизни и деятельности. И я, кажется, знаю, что это такое...".
Глава 24
Полтора месяца я провалялась в больнице с двухсторонней пневмонией.
Баба Вера и Илья выходили меня вопреки малоутешительным прогнозам наших
эскулапов. В результате я потеряла треть веса, превратилась в малоподвижный
скелет, и баба Вера ворчала, что от меня остались одни глаза.
После Нового года Илья отвез меня на Сицилию, где под Палермо у его
друзей была небольшая вилла. Мы провели там почти четыре месяца. Райский
климат, его ангельское терпение и своеобразный метод лечения местных медиков
вернули меня в человеческое состояние. Я выучила итальянский язык и занялась
живописью в стиле примитивизма. Многие говорят, что получается неплохо.
Финансирование реабилитационного процесса за границей осуществлялось за счет
фикусных денег, которые мы с бабой Верой спрятали в клубочках ниток. Любаша
категорически от них отказалась, и предложила все десять тысяч долларов
пожертвовать в пользу инвалида, то есть - меня.
Баба Вера два раза в месяц присылала нам длиннющие письма с подробным
описанием московских новостей, которые в основном состояли в освещении
мужской дружбы Лаврентия Палыча и Боцмана. Много внимания в своих посланиях
она уделяла ходу строительных работ на третьем этаже нашего дома. Дело в
том, что Виктор скупил все квартиры, смежные с Любашиной, и затеял
грандиозное строительство по европейским стандартам. Импортные рабочие
снесли простенки, заложили лишние двери на лестничной площадке и приступили
к внутренней отделке помещений. Любаша одиннадцать раз правила проект
перепланировки французского архитектора, довела его до нервного тика, но
своего добилась: ее новые апартаменты будут выглядеть точной копией храма
Афины Паллады в Греции. Мрамор для колонн завозят с итальянских каменоломен.
Баба Вера на общественных началах исполняла обязанности сторожа и прораба.
Она приглядывала за рабочими и давала им ценные указания. Особо усердных
строителей она поощряла выдачей пирожков с капустой домашнего приготовления.
Строительство продвигалось ударными темпами. Повествование в ее письмах
изобиловало морскими терминами и солеными матросскими шутками. Видимо,
сказывалось влияние Боцмана. В ответ мы слали ей наши фотографии на фоне
морских волн, кипарисов и памятников архитектуры. По молчаливому уговору
темы Грааля и роковых событий Ноябрьских праздников мы не касались.
В Москву мы с Ильей вернулись накануне 25 апреля. Именно на этот день
было назначено торжественное бракосочетание Любаши и Скелета, ныне Виктора
Ивановича. После гражданской росписи в Грибоедовском дворце и душевной
службы в храме Василия Блаженного состоялся фуршет на 3850 человек на
территории загородной резиденции покойного Куприяна. Погода
благоприятствовала празднованию великого события на свежем воздухе. Весна
выдалась на удивление дружной и теплой.
Свадьба была пышной. Процессия открытых карет, влекомых живыми
лошадьми, доставила особо приближенных гостей от Красной площади в Нахабино
по правительственной трассе. Здесь нас встретил почетный караул драгун в
парадных мундирах, салют из настоящих пушек времен Крымской кампании и живые
картинки из пасторальных пьес, в исполнении артистов Большого театра.
Невеста была ослепительно хороша в королевском свадебном наряде от Веры
Ванг. Трехметровый шлейф ее платья, расшитый мелким речным жемчугом и
стразами пришлось нести мне как свидетельнице. К концу процедуры
бракосочетания я была уже на последнем издыхании, так как инкрустированная
парча весила не меньше тонны.
Жених выглядел счастливым и импозантным в таксидо и царской мантии на
покатых плечах, выполненной из алого утрехского бархата и подбитой
горностаем. На такой... хм... своеобразной униформе настояла Любаша из
соображений, известной ей одной. Свидетелем у Виктора был Илья.
Прослушав официальные здравицы, изобразив условный поцелуй в ответ на
крики: "Горько!", прозвучавшие от кучки генеральской родни со стороны
невесты, и махнув рукой с парадного крыльца, как с Байконура, молодые в
сопровождении свидетелей скрылись от гостей в оранжерее.
Надо отдать Любаше должное: средств на ремонт зимнего сада она не
пожалела. Бывшие тропические джунгли превратились в регулярный английский
сад классических пропорций под раздвижным стеклянным потолком. Настоящий
ручеек журчал среди живописных валунов, затянутых мхом. В прозрачной
родниковой воде робко шевелили плавниками золотые рыбки. Хозяйка особняка
подметала роскошным нарядом дорожки из кораллового песка и тоном
экскурсовода предлагала нам посмотреть налево и направо и полюбоваться
идеально подстриженными лужайками и фигурными клумбами из каскадов розовых
кустов. Мы с Ильей охали и ахали, не находя слов от восторга и изумления.
Виктор светился самоваром и гордо поглядывал на свои владения.
На зеленой поляне нас ждал шемаханский шатер с пологом из белого
атласа. Мы расположились на персидских коврах и подушках ручной вышивки
вокруг низенького стола. Два официанта, загримированные янычарами, по пояс
голые, в чалмах и шароварах, уставили богатую скатерть яствами, о
существовании которых я и не подозревала. Скелет со вздохом облегчения и
словами: "Тяжела ты, шапка Мономаха", отстегнул горностаевую мантию и
сдернул черную бабочку с шеи. Любаша сбросила туфельки, грациозно избавилась
от митенок - перчаток без пальцев, выполненных из брюссельских кружев, и
осторожно открепила фату от бриллиантовой диадемы.
Свидетель предложил первый тост: "За здоровье молодых", и супруги
честно отработали поцелуй на призыв: "Горько!". Любаша разомлела и томно
обмахивалась шелковым платочком. Мужчины сняли пиджаки, а я избавилась от
туфель на шпильках, с грехом пополам пристроила свои ноги, затянутые в
мини-юбку нескромного платья от Версаче, и веселье приняло неофициальный
характер.
Мы с удовольствием отведали закусок из перепелиных яиц, артишоков,
трюфелей и гусиной печенки. Потом умяли солидных размеров блюдо с пловом,
приправленным барбарисом и коринкой. Смакуя, съели по порции голубей с
капорцами, вяло надкусили раковые шейки, фаршированные форелью, отказались
от пятидесяти сортов сыров и бессильно повалились на подушки при виде
свадебного торта, выполненного в виде фрегата "Святая Аделаида" при полной
парусности и габаритами с большой телевизор.
Разговор шел о предстоящем свадебном путешествии молодоженов на Аляску.
Виктор поделился с нами секретом, что они собираются совместить приятное с
полезным: поохотиться на белых медведей и обсудить с местным губернатором
сумму, за которую он согласится вернуть Аляску России.
- Экая несправедливость, - кипятился Виктор, сверкая идеальными зубами.
- Русские землепроходцы открыли полуостров. Сколько сил положили, пока
добрались до зимовья! А царское правительство - раз, и разбазарило народное
добро! Пора вернуть Родине ее владения. А, кроме того, есть у меня мыслишка,
что золото на Аляске еще не все перелопатили...
Любаша в упоении описывала свой гардероб из сорока восьми шуб, который
она собиралась взять в путешествие. Молодые немного поспорили о том, надо ли
брать в поход, кроме ледокола, подводную лодку. Победила, конечно, Любовь,
было решено брать две. Потом Илья рассказал об открытии ретроспективной
выставки фотографий в выставочном зале Манежа по теме: "Сицилийская мафия -
итоги большого пути", где будут принимать участие и его работы, а я
похвасталась своими успехами: часть моих картин, написанных под Палермо,
купил культурный фонд имени Онассиса.
- Жаль, что баба Вера отказалась придти на свадьбу, - посетовала
Любаша. - Ей было бы интересно.
- Ты же знаешь, - ответила я. - Она побаивается большого скопления
людей, да и здоровье уже не то. Мы ей кусочек свадебного торта сухим пайком
возьмем. Она будет рада.
- Не надо кусочек, - возразил Витя. - Я ей такой же торт велел
отправить. Ну, и еще кое-что там, по мелочам... фургоном. Хотя ее фирменные
пельмени я до сих пор вспоминаю.
- А помните, как Витя севрюгой подавился? - прыснула Любаша в кулачок.
- Кто ж не подавился бы, - усмехнулся ее супруг. - Когда ты про золотую
чашу помянула.
- Ой, а правда, - всплеснула Любаша руками. - Так все закрутилось после
Ноябрьских праздников, что про второй Грааль мы ничего и не узнали. Маша
болела, мы тут порядки наводили... - обвела она взглядом зеленые лужайки и
розовые клумбы.
Илья принялся кашлять и посылать ей разные послания бровями.
- Ничего страшного, - погладила я его по руке. - Мне тоже интересно,
чем кончилось дело.
Молодожены присоединили свои голоса и выразили горячее желание услышать
завершение истории из уст очевидца.
- Да, в общем-то, и рассказывать особенно нечего, - осторожно начал
рассказ Илья. - Когда рвануло водопроводные краны и началось наводнение в
квартире Георга, я помчался к сантехнику, добудился его, мы перекрыли стояк,
и я вернулся на восьмой этаж. Дверь захлопнулась, на звонок никто не
откликнулся, пришлось ломать дверь. В квартире было полно воды, Маша стояла
на балконе, Георг пропал. От нервной перегрузки и переохлаждения у Марии
поднялась высокая температура, и ее пришлось срочно госпитализировать.
Илья посмотрел на меня, удостоверился, что со мной все в порядке, и я
не собираюсь впадать в истерику от неприятных воспоминаний, и продолжил.
- Убийство в фотомастерской милиция обнаружила лишь через неделю.
Расследование продвигалось вяло, а затем и вовсе заглохло. Скорее всего, оно
повиснет нераскрытым, и будет портить отчетность местному отделению. Баба
Вера вошла в доверие к всезнающей соседке Варваре Ивановне, которая была
понятой во время следствия, и узнала все подробности о жизни и смерти
фотографа. Никакой золотой чаши или подобного предмета среди его имущества
милиция не обнаружила. Баба Вера на этот счет высказала предположение, что
фотограф Иван припрятал из осторожности Грааль, с тем, чтобы получить от
Доктора предоплату и обезопасить себя от неприятностей со стороны
покупателя. То есть, Чаша находится в совершенно непредсказуемом месте, и
может быть найдена лишь случайно. Баба Вера считает, что Иван, работая
внештатным сотрудником ФСБ, выследил Продавца фокусов, но решил информацией
не делиться с начальством, а заработать на этом самому. Собирая компромат на
Толстого человека, он наткнулся на объявление в газете о продаже фокуса.
Зачем фотографу понадобилось циклевать пол в Любашиной квартире - не
понятно. Это самое таинственное событие во всей истории. Возможно, он
догадался о том, что фикус - это вовсе не фокус... Примерно в это же время
Иван узнал о получении Тенгизом карточного долга церковными предметами.
Логично предположить, что до фотографа дошли слухи о поисках Чаши некой
посреднической фирмой, возглавляемой Максимом и Валерой. Он связал одно с
другим и пришел к выводу, что искомый предмет находится у Джигита, и
выследил его. Цепочка наших умозаключений основана на том, что Варвара
Ивановна упоминала несколько нераспечатанных колод карт, найденных в
квартире Ивана. Баба Вера предположила, что фотограф также играл, и потому
был в курсе шулерских дел Джигита. Итак, не найдя в квартире Тенгиза
искомого предмета, Иван пришел к тому же выводу, что и Максим с Валерой:
Грааль находится в квартире его... гм... знакомой, Любаши.
Илья метнул на Виктора настороженный взгляд, но не обнаружил признаков
надвигающегося приступа ревности. Новобрачный пребывал в благодушном
настроении.
- Однако время для изымания ценности он выбрал неправильно, - поспешил
рассказчик уйти от скользкой темы. - Джигит вернулся из Сочи и ввалился в
квартиру. Фотографу пришлось его убить, чтобы уйти из дома незамеченным. Нас
озадачил выбор орудия убийства - кухонный молоток. Но, если разобраться, это
очень удобная штука - тяжелая, как дубинка, компактная и обыденная в
домашнем хозяйстве. Так же как и метла-невидимка, одно из изделий Продавца
фокусов, которым предусмотрительно обзавелся Иван. В квартире Любаши Грааля
он не обнаружил. Но, обыскивая тело Тенгиза, мог найти подсказку, где его
искать: ключ от камеры хранения, адрес квартиры или что еще...
- Постой, постой, - перебил его Витя и проверил степень
отполированности своего перстня. - А тот Сосуд, который Любаша использовала
вместо пепельницы, что с ним? Вы вернули его в кирху?
- Видишь ли, какое дело, - грустно улыбнулся Илья. - При его тщательном
рассмотрении на дне обнаружилось клеймо: "Made in China". К сожалению, это
был не Грааль.
- Вот те раз, - разочарованно дернул Скелет щекой. - Так ни одной Чаши
и не нашлось? Жаль... А вот мысль у меня какая есть: если один сосуд -
подделка, так, может, и второй Грааль тоже ненастоящий? Выходит, баба Вера
ошиблась про Иисуса Христа, Иосифа Аримафейского, рыцарей короля Артура и
Священную чашу? Обидно, красивая история получилась.
- А знаете, - мечтательно протянула его жена. - Мне, почему-то,
кажется, что подлинный Грааль так и лежит в тайном месте, куда его спрятали
христиане, после поражения рыцарей Круглого стола. Вспомните, вся суета
вокруг Священной чаши началась с того, что Максим и Валера получили список
церковной утвари, похищенной во время войны. Я уверена, Валера неправильно
перевел запрос пастора из немецкой деревни с непроизносимым названием. А
чаша, которая досталась Джигиту в качестве карточного долга, на самом деле
была дароносицей или кубком для причастия. Валерка был двоечником, с трудом
сдавал сессии, а уж церковная терминология на одном из германских диалектов
- вообще, дело для него темное. А вот болтун и хвастун он был знатный...
Кстати, что с Валеркой и Максом? Переломы срослись?
- Срослись, срослись. Можешь за них не волноваться, - насмешливо
протянул Виктор, а Любаша отвернулась, и сделала вид, что рассматривает узор
из жемчуга и стразов на подоле свадебного платья.
Мы задумчиво помолчали, обдумывая новую версию судьбы Грааля, и
одобрительно покивали головами. Лично мне такой вариант понравился больше
всего.
- Илья, - подергала я его за рукав белой рубашки, - скажи, а человек из
органов, Николай Михайлович, приходил?
- Нет, этот не появлялся. Баба Вера высказала предположение, что он
проштрафился, а начальство потеряло интерес к Продавцу фокусов и его
изделиям, после того, как тот исчез.
- Так он, действительно, исчез? - робко спросила я о том, что мучило
меня с того момента, когда Георг растворился в ночном небе, а веревка упала
к нашим ногам. - Или это был кошмарный бред?
Илья притянул меня к себе и поцеловал в шею.
- Да, история получилась загадочная. Следы обуви Георга на балконе вели
к веревке, которая в распрямленном состоянии поднималась на высоту 20
метров. Маша решила, что он остался в облаках, и часто бредила об этом во
время болезни. Но все оказалось гораздо проще и трагичнее. Тело Георга
обнаружил мальчик, выгуливавший свою собаку, возле мусорных контейнеров в
торце дома. Оперативники проследили его путь по крыше до пожарной лестницы.
На свежем снегу отпечатки обуви были четко видны. Судя по следам, он
спустился почти до половины лестницы. Но, то ли голова закружилась, то ли
поскользнулся и не удержался на обледеневших металлических скобах... В
общем, он упал и разбился... О том, что мне посчастливилось побывать в
гостях у Продавца фокусов, я догадался, сидя у Машиной кровати в больнице.
Вот, собственно, и все...
- А ведь, виноват во всем фикус, - задумчиво проговорила Любаша. -
Помнишь, Мария?
И мы принялись вспоминать все, что произошло с нами. И про кровавые
убийства, и про похищения, и про бой в оранжерее, и про Продавца фокусов, и
многое другое, что выпало нам пережить в результате поразительного стечения
обстоятельств.
- Во, блин, - растроганно шмыгнул носом Виктор. - Предлагаю выпить за
Его величество Случай, который нам посылает Судьба! - предложил он тост и
нежно посмотрел на жену.
Мы его поддержали, но бдительная Любаша строго предупредила молодожена,
что это последняя рюмка, у него впереди еще первая брачная ночь. Скелет
задумался и почему-то покраснел.
Загримированные янычары принесли кофе, сваренный на раскаленном песке.
Время уже перевалило за полночь. Хотелось спать, рот непроизвольно кривился
в гримасе зевка. Свадебное пиршество завершалось, хотя за стеклянными
стенами оранжереи гости продолжали веселиться. Гремела музыка. Ночное небо
озарялось вспышками праздничного салюта, и громко бабахали пушки.
Мы с трудом поднялись с мягких подушек на ноги, расцеловали молодоженов
и пожелали им приятного свадебного путешествия и успехов в благородном деле
возвращения Родине законных территорий.
- Ну, что, - сказала на прощание Любаша. - Согласно приметам, следующая
свадьба у свидетелей. А?
Мы с Ильей переглянулись, смущенно засмеялись и не стали их
разочаровывать.
Декабрь 2001 г.
Эвакуация до 10 тонн, 24 часа - вызвать эвакуатор. Автоклуб Ангел.