Код произведения: 2838
Автор: Генри О.
Наименование: Русские соболя
О. Генри
Русские соболя
Перевод Т. Озерской
Файл с книжной полки Несененко Алексея
http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/
Когда синие, как ночь, глаза Молли Мак-Кивер положили
Малыша Брэди на обе лопатки, он вынужден был покинуть ряды
банды "Дымовая труба". Такова власть нежных укоров подружки
и ее упрямого пристрастия к порядочности. Если эти строки
прочтет мужчина, пожелаем ему испытать на себе столь же
благотворное влияние завтра, не позднее двух часов
пополудни, а если они попадутся на глаза женщине, пусть ее
любимый шпиц, явившись к ней с утренним приветом, даст
пощупать свой холодный нос - залог собачьего здоровья и
душевного равновесия хозяйки.
Банда "Дымовая труба" заимствовала свое название от
небольшого квартала, который представляет собой вытянутое в
длину, как труба, естественное продолжение небезызвестного
городского района, именуемого Адовой кухней. Пролегая вдоль
реки, параллельно Одиннадцатой и Двенадцатой авеню, Дымовая
труба огибает CBQHM прокопченным коленом маленький, унылый,
неприютный Клинтон-парк. Вспомнив, что дымовая труба -
предмет, без которого не обходится ни одна кухня, мы без
труда уясним себе обстановку. Мастеров заваривать кашу в
Адовой кухне сыщется немало, но высоким званием шеф-повара
облечены только члены банды "Дымовая труба".
Представители этого никем не утвержденного, но
пользующегося широкой известностью братства, разодетые в пух
и прах, цветут, словно оранжерейные цветы, на углах улиц,
посвящая, по-видимому, все свое время уходу за ногтями с
помощью пилочек и перочинных ножиков. Это безобидное
занятие, являясь неоспоримой гарантией их благонадежности,
позволяет им также, пользуясь скромным лексиконом в две
сотни слов, вести между собой непринужденную беседу, которая
покажется случайному прохожему столь же незначительной и
невинной, как те разговоры, какие можно услышать в любом
респектабельном клубе несколькими кварталами ближе к
востоку.
Однако деятели "Дымовой трубы" не просто украшают собой
уличные перекрестки, предаваясь холе ногтей и
культивированию небрежных поз. У них есть и другое, более
серьезное занятие - освобождать обывателей от кошельков и
прочих ценностей. Достигается это, как правило, путем
различных оригинальных и малоизученных приемов, без шума и
кровопролития. Но в тех случаях, когда осчастливленный их
вниманием обыватель не выражает готовности облегчить себе
карманы, ему предоставляется возможность изливать свои
жалобы в ближайшем полицейском участке или в приемном покое
больницы.
Полицию банда "Дымовая труба" заставляет относиться к
себе с уважением и быть всегда начеку. Подобно тому как
булькающие трели соловья доносятся к нам из непроглядного
мрака ветвей, так пронзительный полицейский свисток,
призывающий фараонов на подмогу, прорезает глухой ночью
тишину темных и узких закоулков Дымовой трубы. И люди в
синих мундирах знают: если из Трубы потянуло дымком -
значит, развели огонь в Адовой кухне.
Малыш Брэди обещал Молли стать паинькой. Малыш был самым
сильным, самым изобретательным, самым франтоватым и самым
удачливым из всех членов банды "Дымовая труба". Понятно,
что ребятам жаль было его терять.
Но, следя за его погружением в пучину добродетели, и они
не выражали протеста. Ибо, когда парень следует советам
своей подружки, в Адовой кухне про него не скажут, что он
поступает недостойно или не по-мужски.
Можешь подставить ей фонарь под глазом, чтоб крепче
любила, - это твое личное дело, но выполни то, о чем она
просит.
- Закрой свой водоразборный кран, - сказал Малыш как-то
вечером, когда Молли, заливаясь слезами, молила его покинуть
стезю порока. - Я решил выйти из банды. Кроме тебя, Молли,
мне ничего не нужно. Заживем с тобой тихо-скромно. Я
устроюсь на работу, и через год мы с тобой поженимся. Я
сделаю это для тебя. Снимем квартирку, заведем канарейку,
купим швейную машинку и фикус в кадке и попробуем жить
честно.
- Ах, Малыш! - воскликнула Молли, смахивая платочком
пудру с его плеча. - За эти твои слова я готова отдать весь
Нью-Йорк со всем, что - в нем есть! Да много ли нам нужно,
чтобы быть счастливыми.
Малыш не без грусти поглядел на свои безукоризненные
манжеты и ослепительные лакированные туфли.
- Труднее всего придется по части барахла, - заявил он.
- Я ведь всегда питал слабость к хорошим вещам. Ты знаешь,
Молли, как я ненавижу дешевку. Этот костюм обошелся мне в
шестьдесят пять долларов. Насчет одежды я разборчив - все
должно быть первого сорта, иначе это не для меня. Если я
начну работать - тогда прощай маленький человечек с большими
ножницами!
- Пустяки, дорогой! Ты будешь мне мил в синем свитере
ничуть не меньше, чём в красном автомобиле.
На заре своей юности Малыш, пока еще не вошел в силу
настолько, чтобы одолеть своего папашу, обучался паяльному
делу. К этой полезной и почтенной профессии он теперь и
вернулся. Но ему пришлось стать помощником хозяина
мастерской, а ведь это только хозяева мастерских - отнюдь не
их помощники - носят брильянты величиной с горошину и
позволяют себе смотреть свысока на мраморную колоннаду,
украшающую особняк сенатора Кларка.
Восемь месяцев пролетели быстро, как между двумя актами
пьесы. Малыш в поте лица зарабатывал свой хлеб, не
обнаруживая никаких опасных склонностей к рецидиву, а банда
"Дымовая труба" по-прежнему бесчинствовала "на большой
дороге", раскраивала черепа полицейским, задерживала
запоздалых прохожих, изобретала новые способы мирного
опустошения карманов, копировала покрой платья и тона
галстуков Пятой авеню и жила по собственным законам, открыто
попирая закон. Не Малыш крепко держался своего слова и
своей Молли, хотя блеск и сошел с его давно не полированных
ногтей и он теперь минут пятнадцать простаивал перед
зеркалом пытаясь повязать свой темно-красный шелковый
галстук так, чтобы не видно было мест, где он протерся.
Однажды вечером он явился к Молли с каким-то таинственным
свертком подмышкой.
- Ну-ка, Молли, разверни! - небрежно бросил он, широким
жестом протягивая ей сверток. - Это тебе.
Нетерпеливые пальчики разодрали бумажную обертку. Молли
громко вскрикнула, и в комнату ворвался целый выводок
маленьких Мак-Киверов, а следом за ними - и мамаша
Мак-Кивер; как истая дочь Евы, она не позволила себе ни
единой лишней секунды задержаться у лоханки с грязной
посудой.
Снова вскрикнула Молли, и что-то темное, длинное и
волнистое мелькнуло в воздухе и обвило ее плечи, словно
боа-констриктор.
- Русские соболя! - горделиво изрек Малыш, любуясь
круглой девичьей щекой, прильнувшей к податливому меху. -
Первосортная вещица. Впрочем, перевороши хоть всю Россию -
не найдешь ничего, что было бы слишком хорошо для моей
Молли.
Молли сунула руки в муфту и бросилась к зеркалу,
опрокинув по дороге двух-трех сосунков из рода Мак-Киверов.
Вниманию редакторов отдела рекламы! Секрет красоты (сияющие
глаза, разрумянившиеся щеки, пленительная улыбка): Один
Гарнитур из Русских Соболей. Обращайтесь за справками.
Оставшись с Малышом наедине, Молли почувствовала, как в
бурный поток ее радости проникла льдинка холодного рассудка.
- Ты настоящее золото, Малыш, - сказала она благодарно.
- Никогда в жизни я еще не носила мехов. Но ведь русские
соболя, кажется, безумно дорогая штука? Помнится, мне
кто-то говорил.
- А разве ты замечала, Молли, чтобы я подсовывал тебе
какую-нибудь дрянь с дешевой распродажи? - спокойно и с
достоинством спросил Малыш. - Может, ты видела, что я торчу
у прилавков с остатками или глазею на витрины "любой предмет
за десять центов"? Допусти, что это боа стоит двести
пятьдесят долларов и муфта - сто семьдесят пять. Тогда ты
будешь иметь некоторое представление о стоимости русских
соболей. Хорошие вещи - моя слабость. Черт побери, этот
мех тебе к лицу, Молли.
Молли, сияя от восторга, прижала муфту к груди. Но
мало-помалу улыбка сбежала с ее лица, и она пытливым и
грустным взором посмотрела Малышу в глаза.
Малыш уже давно научился понимать каждый ее взгляд; он
рассмеялся, и щеки его порозовели.
- Выкинь это из головы, - пробормотал он с грубоватой
лаской. - Я ведь сказал тебе, что с прежним покончено. Я
купил этот мех и заплатил за него из своего кармана.
- Из своего заработка, Малыш? Из семидесяти пяти
долларов в месяц?
- Ну да. Я откладывал.
- Откладывал? Постой, как же это... Четыреста двадцать
пять долларов за восемь месяцев...
- Ах, да перестань ты высчитывать! - с излишней
горячностью воскликнул Малыш. - У меня еще оставалось
кое-что, когда я пошел работать. Ты думаешь, я снова с ними
связался?! Но я же сказал тебе, что покончил с этим. Я
честно купил этот мех, понятно? Надень его и пойдем
прогуляемся.
Молли постаралась усыпить свои подозрения. Соболя хорошо
убаюкивают. Горделиво, как королева, выступала она по улице
под руку с Малышом. Здешним жителям еще никогда не
доводилось видеть подлинных русских соболей. Весть о них
облетела квартал, и все окна и двери мгновенно обросли
гроздьями голов. Каждому любопытно было поглядеть на
шикарный соболий мех, который Малыш Брэди преподнес своей
милашке. По улицам разносились восторженные "ахи" и "охи",
и баснословная сумма, уплаченная за соболя, передаваясь из
уст в уста, неуклонно росла. Малыш с видом владетельного
принца шагал по правую руку Молли. Трудовая жизнь не
излечила его от пристрастия к первосортным и дорогим вещам,
и он все так же любил пустить пыль в глаза На углу,
предаваясь приятному безделью, торчала кучка молодых людей в
безукоризненных костюмах. Члены банды "Дымовая труба"
приподняли шляпы, приветствуя подружку Малыша, и возобновили
свою непринужденную беседу.
На некотором расстоянии от вызывавшей сенсацию парочки
появился сыщик Рэнсом из Главного полицейского управления.
Рэнсом считался единственным сыщиком, который мог
безнаказанно прогуливаться в районе Дымовой трубы. Он был
не трус, старался поступать по совести и, посещая упомянутые
кварталы, исходил из предпосылки, что обитатели их такие же
люди, как и все прочие. Многие относились к Рэнсому с
симпатией и, случалось, подсказывали ему, куда он должен
направить свои стопы.
- Что это за волнение там на углу? - спросил Рэнсом
бледного юнца в красном свитере.
- Все вышли поглазеть на бизоньи шкуры, которые Малыш
Брэди повесил на свою девчонку, - отвечал юнец. - Говорят,
он отвалил за них девятьсот долларов. Шикарная покрышка,
ничего не скажешь.
- Я слышал, что Брэди уже с год как занялся своим старым
ремеслом, - сказал сыщик. - Он ведь больше не вожжается с
бандой?
- Ну да, он работает, - подтвердил красный свитер. -
Послушайте, приятель, а что меха - это не по вашей части?
Пожалуй, таких зверей, как нацепила на себя его девчонка, не
поймаешь в паяльной мастерской.
Рэнсом нагнал прогуливающуюся парочку на пустынной улице
у реки. Он тронул Малыша за локоть.
- На два слова, Брэди, - сказал он спокойно. Взгляд его
скользнул по длинному пушистому боа, элегантно спадающему с
левого плеча Молли. При виде сыщика лицо Малыша потемнело
от застарелой ненависти к полиции. Они отошли в сторону.
- Ты был вчера у миссис Хезкоут на Западной Семьдесят
второй? Чинил водопровод?
- Был, - сказал Малыш. - А что?
- Гарнитур из русских соболей, стоимостью в тысячу
долларов, исчез оттуда одновременно с тобой. По описанию он
очень похож на эти меха, которые украшают твою девушку.
- Поди ты... поди ты к черту, - запальчиво сказал Малыш.
- Ты знаешь, Рэнсом, что я покончил с этим. Я купил этот
гарнитур вчера у...
Малыш внезапно умолк, не закончив фразы.
- Я знаю, ты честно работал последнее время, - сказал
Рэнсом. - Я готов сделать для тебя все, что могу. Если ты
действительно купил этот мех, пойдем вместе в магазин, и я
наведу справки. Твоя девушка может пойти с нами и не
снимать пока что соболей. Мы сделаем все тихо, без
свидетелей. Так будет правильно, Брэди.
- Пошли, - сердито сказал Малыш. Потом вдруг остановился
и с какой-то странной кривой улыбкой поглядел на
расстроенное, испуганное личико Молли.
- Ни к чему все это, - сказал он угрюмо. - Это старухины
соболя. Тебе придется вернуть их, Молли. Но если б даже
цена им была миллион долларов, все равно они недостаточно
хороши для тебя.
Молли с искаженным от горя лицом уцепилась за рукав
Малыша.
- О Малыш, Малыш, ты разбил мое сердце! - простонала
она. - Я так гордилась тобой... А теперь они упекут тебя -
и конец нашему счастью!
- Ступай домой! - вне себя крикнул Малыш. - Идем,
Рэнсом, забирай меха. Пошли, чего ты стоишь! Нет, постой,
ей-богу, я... К черту, пусть меня лучше повесят... Беги
домой, Молли. Пошли, Рэнсом.
Из-за угла дровяного склада появилась фигура полицейского
Коуна, направляющегося в обход речного района. Сыщик
поманил его к себе. Коун подошел, и Рэнсом объяснил ему
положение вещей.
- Да, да, - сказал Коун. - Я слышал, что пропали соболя.
Так ты их нашел?
Коун приподнял на ладони конец собольего боа - бывшей
собственности Молли Мак- Кивер - и внимательно на него
поглядел.
- Когда-то я торговал мехами на Шестой авеню, - сказал
он. - Да, конечно, это соболя. С Аляски. Боа стоит
двенадцать долларов, а муфта...
Бац! Малыш своей крепкой пятерней запечатал полицейскому
рот. Коун покачнулся, но сохранил равновесие. Молли
взвизгнула. Сыщик бросился на Малыша и с помощью Коуна
надел на него наручники.
- Это боа стоит двенадцать долларов, а муфта - девять, -
упорствовал полицейский. - Что вы тут толкуете про русские
соболя?
Малыш опустился на груду бревен, и лицо его медленно
залилось краской.
- Правильно, Всезнайка! - сказал он, с ненавистью глядя
на полицейского. - Я заплатил двадцать один доллар
пятьдесят центов за весь гарнитур. Я, Малыш, шикарный
парень, презирающий дешевку! Мне легче было бы отсидеть
шесть месяцев в тюрьме, чем признаться в этом. Да, Молли, я
просто-напросто хвастун - на мой заработок не купишь русских
соболей.
Молли кинулась ему на шею.
- Не нужно мне никаких денег и никаких соболей! -
воскликнула она. - Ничего мне на свете не нужно, кроме
моего Малыша! Ах ты, глупый, глупый, тупой, как индюк,
сумасшедший задавала!
- Сними с него наручники, - сказал Коун сыщику. - На
участок уже звонили, что эта особа нашла свои соболя - они
висели у нее в шкафу. Молодой человек, на этот раз я прощаю
вам непочтительное обращение с моей физиономией.
Рэнсом протянул Молли ее меха. Не сводя сияющего взора с
Малыша, она грациозным жестом, достойным герцогини,
набросила на плечи боа, перекинув один конец за спину.
- Пара молодых идиотов, - сказал Коун сыщику. - Пойдем
отсюда.