Код произведения: 4481
Автор: Забирко Виталий
Наименование: Сторожевой пес корпорации
Виталий Забирко.
Сторожевой пес корпорации
-----------------------------------------------------------------------
Журнал "Техника - молодежи".
OCR & spellcheck by HarryFan, 9 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
Днем.
И ночью.
В пятидесятиградусную жару и в шторм, когда соленая пыль прибоя
повисает над тропой, протоптанной им в прибрежных скалах, не спеша и не
останавливаясь, шагал он вокруг острова.
Два часа - круг.
Восемь километров - круг.
А круг - десять тысяч шагов.
Его тяжелые остроносые полусапожки с самонарастающей металлической
подошвой мерно крушили попадавшиеся на пути консервные банки из стекла,
пластмассы и жести. Из стеклянных с хрустом выпрыгивали маринованные
огурцы, громко взрывались пластмассовые банки с пивом и лимонадом, а из
жестянок, ржавых и новеньких, тоненькими струйками брызгали томатный сок и
прованское масло.
Часто на его пути попадалась жестяная банка с желтой наклейкой, и тогда
где-то в подсознании неясно шевелилась мысль: "Ананасы?! Почему я до сих
пор не ел ананасов?!" Но он наступал на банку и, хлюпая раздавленными
дольками, шел дальше.
Два часа - круг.
Восемь километров - круг.
А круг - десять тысяч шагов.
Барт лежал ничком на широкой скалистой площадке, теплой и шершавой.
Всей поверхностью своей кожи он чувствовал, как улетучивается пропитавшая
его насквозь морская вода и утихает зуд в царапинках и ранках; впервые за
семь дней он по-настоящему обсыхал и от удовольствия постанывал.
Барт поднял голову.
Прямо перед ним, шагах в четырех, на самом краю гранитной площадки
стояла банка персикового сока. Самая обыкновенная литровая банка,
жестяная, с синей этикеткой. Персики и бокал с желто-рыжим густым соком
были нарисованы на этой этикетке. Барт привстал и на четвереньках подполз
к банке. Он уже протянул руку, но тут чья-то тень пронеслась над ним, и
нога, обутая в остроносые полусапожки, вышибла банку из-под рук Барта.
Банка ударилась об один уступ, второй... На третьем брызнула соком и
покатилась дальше, становясь все меньше и меньше. Барт в оцепенении
проводил ее медленным взглядом и только потом повернул голову. Над ним,
широко расставив ноги, стоял какой-то человек. Если не считать полусапожек
и тряпки вокруг бедер, совсем голый. "Абориген", - понял Барт.
- Зачем ты это сделал? - спросил Барт.
Туземец не пошевельнулся. Смуглая кожа его отливала каким-то
металлическим блеском; глаза смотрели в одну точку стеклянно и тускло, а
на его животе - едва заметный овал туго натянутой кожи - Барт заметил
очертания эволюционного ящика.
"Симбиот!" - вздрогнул Барт и непроизвольно отодвинулся в сторону. Ему
стало дурно, будто он увидел протез на голом изуродованном теле. "Форма, -
подумал Барт, - форма... Единственное, что в тебе осталось от человека. Да
еще тень..."
- Что ты здесь делаешь, на острове? - снова спросил Барт.
- Охраняю продукцию Объединенной консервной корпорации, - равнодушно
ответил симбиот и указал куда-то вниз, в котловину.
Барт тоже заглянул вниз. То, что он вначале принял за рябь в глазах,
оказалось огромной фантастической грудой консервных банок. Барт,
несомненно, пробирался по этой груде вверх, на скалы, но тогда он брел
подальше от вдребезги разбитой лодки, от океана; соленой медузой
плескались в его животе эти семь дней безумия и жажды; тогда Барт видел
только круги, расплывающиеся перед глазами... Но теперь...
На скалах и в котловине, среди камней и на камнях, и рядом, в двух
шагах от него, прямо на гранитной площадке, лежали банки, разбитые,
раздавленные, ржавые, целые, блестящие. А над всем этим сине-зеленой
метелью кружили миллиарды мух. Здесь они жирели на лучших консервах мира.
Сухим жестким языком Барт облизал губы.
- Послушай, - сказал он симбиоту и замолчал. "Бесполезно все это", -
защемило сердце. - Послушай! Я возьму одну банку сока, только одну?
Симбиот молчал.
- Я заплачу, - продолжал Барт. - Хорошо заплачу!
Барт лгал. В карманах не было ничего, кроме чудом уцелевшего
перочинного ножа.
Робот не реагировал. Он неподвижно стоял, подставив солнцу блестящую
спину Подзаряжался.
Барт знал - производство симбиотов из людей запрещено повсеместно
сотнями конвенций и федеральными законами; здесь, на острове, эти
конвенции и законы нарушены дерзко и навсегда. Ему стало страшно: умереть
от жажды и голода здесь, среди такого изобилия...
Барт вздрогнул и посмотрел на симбиота. Мерной дробью забила кровь в
висках, руки Барта дрожали.
- Ты один здесь, на острове? - спросил Барт как можно спокойнее.
- Да.
Отлегло. "Не спеши!" - приказал себе Барт, но тело его била нервная
лихорадка.
Барт сорвался с места и бросился к целой консервной банке, стоявшей на
краю гранитной площадки. Симбиот успел раньше: молнией метнулся к обрыву и
ударом ноги вышиб ее из рук Барта. Ударил мастерски, видно, в бытность
свою человеком отлично играл в футбол. Носком полусапожка он поддел банку
так, что она закрутилась вокруг оси, а сам резко остановился на самой
кромке обрыва. И тогда Барт совсем несильно, чтобы не свалиться самому,
толкнул его в спину. Симбиот дернулся, попытался вновь обрести равновесие,
но все же не удержался и, как-то странно сложившись, покатился в пропасть.
Барт отвернулся и, схватив первую попавшуюся банку, воткнул в нее свой
перочинный нож.
Это были консервированные яблоки, залитые терпким и вязким сиропом.
Барт пил его жадно, не замечая рваных краев банки, порезал губы, но
продолжал глотать, придерживая выпадающие яблоки ладонью. Отбросил банку и
сразу же почувствовал неутоленную жажду. В углу на солнцепеке увидел
треугольную пластиковую пирамидку с пивом.
Пиво было ледяным, и Барт пил медленно, глоток за глотком.
Над морем, далеко-далеко, показалась прыгающая в мареве горячего
воздуха точка, постепенно разрастаясь в транспортный контейнер. Вот уже
видны черный фюзеляж и ярко-оранжевые буквы: "Объединенная консервная
корпорация".
Контейнер-автомат завис над котловиной, с треском разломился и вывалил
из своего чрева груду консервных банок. Консервная корпорация
ликвидировала излишки продуктов. Контейнер развернулся и полетел назад.
Барт помахал рукой. Так, на всякий случай. Покричал вслед.
Безрезультатно.
От симбиота остались только исковерканное туловище да две ноги,
торчащие над валуном, Барт подошел поближе, стащил с симбиота полусапожки,
обулся и присел на валун.
- Что-то слишком легко далась мне победа, - сказал он. - Слишком
легко...
От живота робота отпочковалась совершенно неповрежденная призма
эволюционного ящика. Барт нагнулся и поднял ее; она была нетяжелой, будто
из дерева, и теплой.
"Усыпили или напоили, - размышлял Барт. - А может быть, оглушили...
Хотя зачем же? Ненароком можно повредить голову... Тогда напоили. Потом...
Потом ткнули в живот этот ящик, он сразу присасывается, и пожалуйста -
через полтора часа готовый робот. Запрограммированный,
узкоспециализированный. Симбиоз машины и человека. Дешево и надежно. И
пошла ко всем чертям Парижская конвенция, а на электрический стул
наплевать..."
Барт вздохнул, осмотрелся. Круг черных, с красноватым отливом
базальтовых скал. Почти как каньон в Нью-Мексико, только совсем нет
растительности. Зато кругом полным-полно консервных банок с отменными
яствами на любой вкус.
Вот о чем думал Барт за несколько секунд до того, как эволюционный
ящик, влекомый биополем, намертво присосался к его животу...
Днем.
И ночью.
В пятидесятиградусную жару и в шторм, когда соленая пыль прибоя
повисает над тропой, не спеша и не останавливаясь, шагал он вокруг
острова.
Два часа - круг.
Восемь километров - круг.
А круг - десять тысяч шагов.