Иванов Альберт / книги / Всемирные следопыты Хома и Суслик



  

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

Код произведения: 4792
Автор: Иванов Альберт
Наименование: Всемирные следопыты Хома и Суслик


Альберт Иванов. 

                  Всемирные следопыты Хома и Суслик


---------------------------------------------------------------
     OCR: Страмоусова Марина
---------------------------------------------------------------

        Как Суслик в зубы к Лисе не попал


     Сколько  в  жизни интересного, любопытного и  загадочного!  Никогда  не
соскучишься. Особенно с лучшим другом Сусликом. Он как-то спросил у Хомы:
     - Почему солнце днем светит, а луна - ночью?
     - Сам сообрази, - ответил Хома. - Что было бы, если бы солнце засветило
ночью?!
     - Кошмар! - согласился лучший друг. - Из норы не выйди. Вмиг сцапают!
     - Ночью даже луна-то бывает лишней, - заметил Хома. Со знанием дела.
     - Верно. Я вкусное и во тьме найду.
     Они сидели в норе. И потягивали березовый сок из чашек через соломинки.
Так удобней. Для хозяина - Суслика. Сразу много не выпьешь.
     -  А  ты  видел вчера,  какой гриб старина иж  на  спине домой отвез? -
сказал
     Суслик. - Большущий белый! Говорит, далеко его
     учуял. Везет же, у кого острый нюх!
     - Нет,  не так. У кого нюх острый, тот и везет! -рассмеялся  Хома. -  А
слышал, позавчера у Лисы день рождения был?
     - Откуда знаешь?
     - Сама громко хвасталась. Издали. И спрашивает: "Ну как я выгляжу?" Я и
брякнул: "На все сто!"
     - Зачем ты ее такой старухой обозвал? Теперь она еще больше взъестся!
     - Я ее хвалил, а не обзывал, - огорчился Хома. - А поди докажи!
     - Ну,  сейчас она  на  тебя зубы  точит, - утешил  его  лучший друг.  -
Старые.
     - А! Пусть. Она  всю  жизнь точит. Может, все сточит. А  кстати, ты  по
утрам зубы чистишь? -внезапно спросил Хома.
     - Зачем? - изумился Суслик.
     - Для здоровья.
     - Для здоровья - я ем, - с  достоинством ответил Суслик. - А  зубы сами
собой от еды чистятся. Вкусной еды, - уточнил он.
     - От еды они тупятся. От любой еды.
     - Думаешь? - забеспокоился Суслик.
     - И думать нечего. У стариков они вообще стираются. Посмотри  у старины
Ежа. А все почему? Чистил плохо.
     - А ты сам-то чистишь?
     - Еще как! Толченым мелом. Раз в неделю.
     И Хома широко улыбнулся, показывая белые зубы.
     - Ночью заметно, - проворчал Суслик.
     - А я ночью не улыбаюсь. Ночью страшно. Рот на замке, понял?
     - Понял. А мел где берешь? - как бы ненароком справился лучший друг.
     - Да в овраге. Там здоровенный меловой камень из земли выходит.
     - Знаю, - оживился Суслик. - Спасибочки!
     И начал  с того дня зубы  чистить. Мелом. По десять раз в день, а  то и
чаще.
     Зубы  у него скоро стали как зеркало. Очень они ему  нравились.  Даже в
лужи смотрел. Любовался.
     И вот что случилось. Пошел он ночью один на Дальнее поле. За горохом.
     Привычное дело. Ночь как ночь. Луна.
     Пришел. Стал тихонько горох рвать. И вдруг -Лиса! Она всегда - вдруг!
     А Суслик ни с места.  Запутался ногой в гороховых плетях. Стоит. Рот со
страху раскрыл. А Лиса как взвизгнет, тоже от страха, и деру!
     Выпутался Суслик. Прибежал к Хоме, трясется.
     Рассказал, наконец, о своем похождении. И спрашивает:
     - Не пойму, почему она унеслась? Посмотрел на него Хома странно.
     - Давай выйдем, - позвал. Вышли они из норы.
     - Покажи, как ты стоял.
     Суслик застыл на месте и рот раскрыл. Хома даже отшатнулся.
     - Ну и зубки! - ахнул он.
     При неверном свете  луны  зубы у Суслика сверкали, точно у  новой пилы.
Такими страшными показались, что Хома на миг зажмурился.
     - Вот видишь, - сказал он, будто Суслик мог себя  видеть, - чистые зубы
не привлекают, а отпугивают врагов. По ночам!
     Жуткое дело. Если бы Суслик не чистил свои зубы, попал бы в зубы чужие.
К Лисе.
     Поэтому всяким неряхам такое не по зубам. Им спасенье не светит.
     Особенно ночью.


        Как Суслик арбуз съел


     Охоч был  Суслик спорить. По любому  поводу. И  без повода.  Пристал он
как-то к Хоме с мудрейшим вопросом:
     - Что было раньше, курица или яйцо?
     - Курица, - с ходу отгадал Хома. - Нет, яйцо, - потер ладошки Суслик. -
Курица ведь из яйца вылупилась!
     - Запомни раз  и навсегда, -  твердо сказал Хома. - Вначале была первая
курица. Понял? Первая!
     - А разве первого яйца не могло быть? - растерялся Суслик.
     - Нет. Первого яйца и быть не могло без первой курицы. Вот и все.
     Заяц-толстун  и старина иж тоже поддержали Хому.  Ясное дело.  Странный
он, Суслик. В открытые ворота ломится.
     В конце концов и сам Суслик согласился. И корил себя:
     - Смотри-ка, а я и не догадывался. Так просто.
     Но так просто не всегда бывало. Не всегда удавалось его легко убедить.
     Нашли однажды Хома и  Суслик на Дальнем поле арбуз. Случайно-случайный.
Случайно нашли, случайный вырос. Здоровенный. Больше их обоих!
     - А ты знаешь, - торжественно произнес Хома, - арбуз - это ягода.  А не
фрукт.
     - Сам ты - фрукт, - тут же  заспорил  Суслик. - Скажешь тоже... Ягоды в
тебе  самом помещаются, когда ты ешь. А здесь ты сам в арбузе поместишься. В
одном!
     Говоря "ты",  он  имел в  виду  себя. Мигом прогрыз  в  полосатой корке
дырку. И,  сладко  чавкая,  исчез  внутри.  Фрр!  -  только  семечки  наружу
полетели. Причем уже разгрызенные -  шелуха одна. И мякоть ел,  и  семечками
заедал.
     Хотел было Хома за ним нырнуть в сладкую норку, да вовремя остановился.
Услышал шаги чьи-то. И в гороховых зарослях спрятался.
     И правильно сделал. Прямо к арбузу Лиса вышла!
     - Ах! Ах! Ах! - восторженно разахалась она. - Какой арбузяка!
     Суслик внутри арбуза сразу притих.
     - Жаль только - порченый, - огорчилась Лиса, увидев дырку. - Но ничего.
Не каждый день нахожу. И такой сгодится.
     Оторвала она арбуз и покатила домой.
     Хорошо,  что  здесь,  на  месте, есть не  стала. Если  бы тут  за  него
принялась, вполне  могла бы весь его  съесть. Вместе с начинкой -  Сусликом.
Невиданное блюдо!
     Хома украдкой  за ней двинулся. Не  потому, что  с  находкой расстаться
жалко. Хотя и жалко. Но друга с арбузом потерять - вернее, арбуз с другом! -
жаль вдвойне.
     Вскоре Лиса к оврагу вышла. И арбуз вниз столкнула. Не тащить  же - сам
скатится. Не маленький.
     А сама в обход заспешила.
     Только Хома к оврагу подобрался - Суслик навстречу вылезает. Еле дышит.
Толстенный, почти круглый.
     А снизу, из оврага, истошный Лисий голос донесся:
     - Легкий какой!.. Да он же пустой!.. А откуда вторая дыра взялась?
     Не  терял,  значит,  Суслик  времени  даром.   Насквозь  арбуз  прошел!
Кувыркался  внутри, пока  Лиса добычу катила, а  брюхо свое  набивал. Спелой
мякотью.
     А напоследок, видать, все доел, когда в овраг его завертело!
     Наверное, от  страха ел. А  то и просто решил  вволю налопаться.  Перед
неминуемой гибелью. Не помнит!..
     - Она себе из  арбуза может погремушку сделать, если обе дыры заткнуть,
- переваливаясь с ноги на ногу, сопел он. -- Я там немножко семечек оставил.
Гулко загремят!
     Вернулись  они домой. А Суслик  в свою нору не пролезает. Да и куда там
-- внутри него арбуз здоровенный!
     Пришлось отвести его к Зайцу. В его просторную, бывшую барсучью нору.
     Сам бы он  туда  не дошел. Пропал бы, возможно. Случись тут снова Лиса,
она могла бы теперь Сусликом  с  арбузом закусить. А не арбузом с  Сусликом,
как прежде.
     Силен Суслик!  А еще  спорил,  что  арбуз не ягода. Ягоды,  мол, внутри
едока помещаются. А сам уместил в себе весь арбуз. Как одну ягоду проглотил.
     Не знаешь - не спорь!


        Как Хома и Суслик лодыря гоняли


     Помните историю  о скворце Скворушке? Он после внезапной бури всю родню
потерял, а Хома и Суслик его вырастили. И потом он осенью в Африку улетел. В
Северную.
     Так  вот,  вернулся Скворушка на другой год. Весной.  Не забыл приемных
родителей - Хому и Суслика. Хотя и  отдельно  от них поселился. В  свободной
норке на Ласточкином обрыве над ручьем.
     Нет-нет да и залетал он то  к  Хоме, то  к Суслику. А то и к ним обоим,
если  они  вместе были. И  милым  скрипучим голоском рассказывал про опасное
Африканское  путешествие. О невероятных зверях  и  птицах.  Об  удивительных
деревьях и вкусных плодах.
     Хома и Суслик готовы были его целыми  днями  слушать.  Неделями. И даже
годами, если б такое было возможно.
     У взрослого  Скворушки теперь  была своя  жизнь. Свой дом. Свои друзья.
Все реже и реже навещал он Хому и Суслика.
     - Хорошо,  хоть  помнит, - успокаивал  Суслик Хому. - У него и без  нас
всяких птичьих забот хватает.
     Все верно, все правильно. Да только грустно почему-то.
     Ну,  это ладно. На  то  и  родители,  пусть и приемные  папы,  чтобы по
взрослым детям скучать. Лишь бы с ними никакой беды не случилось!
     А тут узнали  они, что  в последнее время  Скворушка вдруг повадился  в
деревню летать. Конечно,  там прокормиться легче. Зерном в амбарах, крошками
в столовой.
     Разных  воробьев  и  ворон  еще  можно  понять.  Они вечно возле  людей
пасутся. И даже зимой на юг не улетают.
     А ведь Скворушка -  вольная птица! Не какой-то бездельник и попрошайка.
Ему лодырничать не пристало. Он обязан сам о себе заботиться. А не то совсем
разучится корм добывать.
     Да разве убедишь? Жизнь такая пошла. Несусветная! Даже гордые красавицы
чайки  в  последнее  время перестали рыбу ловить.  Больше на  свалках тучами
колготятся. Объедки собирают.
     А ведь  это может плохо кончиться.  Вон ручные коты, привыкшие  жить на
всем готовом, перестают и мышей ловить.
     Кстати, о котах. Вернее, об одном деревенском толстом Коте. Нахальном и
наглом. Хитрющем!
     Мышей этот  Кот никогда  не  ловил. Родился он в зажиточном доме. И жил
припеваючи. Пел. И сыто мурлыкал.
     Зачем ему  мыши? Зато  он ловил глупых,  доверчивых птиц. Он  считал их
особенно вкусными. Вроде курятины. Хоть его и  кормили разной домашней едой,
но всяких курей ему к обеду, конечно, не подавали.
     Вот и стал он в деревне опасным охотником на пернатую дичь. Любую!
     Поэтому  Хома  и Суслик  еще и боялись, что  лодырь Скворушка бесславно
погибнет в зубах у другого лодыря. Кота.
     Но  никакие просьбы и уговоры  - в деревню не летай! - на Скворушку  не
действовали. Не ваше, мол, дело. Сам знаю!
     Молодой  совсем.  Непутевый.  Чем  больше  его  убеждаешь,  тем упрямей
становится.
     - Да  вы и сами вроде бы вольные,  - сказал он как-то. - А зерна с поля
таскаете?  За  горохом шастаете? Огороды теребите?  И  ваш  дружок Заяц тоже
хорош! У людей морковку тырит.
     - Но зато мы все не попрошайки, - гордо возразил Хома. - По  деревне не
ходим с протянутой лапой!
     - А набеги на поля и огороды -- это другое дело, - запальчиво подхватил
Суслик. -- Благородное!
     - А разве и вам никакие опасности не грозят? -- не сдавался Скворушка.
     - Лучше погибнуть от диких  разбойников -- Волка,  Лисы или Коршуна! --
чем от Кота домашнего, - убежденно заявил Хома.
     А Суслик снова поддакнул:
     - Нас  на  полях даже  подстрелить могут из ружья. Двуствольного.  Тоже
благородная, почти героическая смерть!
     -  А трепыхаться в зубах у деревенского  Кота  -  просто унизительно, -
угрюмо добавил Хома. - Стыдно. Брр! Весь он какой-то рыхлый, дряблый...
     - И смурной, - ввернул Суслик.
     - Да ну вас! - и Скворушка улетел. Возможно, опять в деревню.
     - В тебя лодырь, - вгорячах сказал Хома Суслику.
     - Почему - в меня?
     - А больше не в кого, - невозмутимо ответил Хома.
     Он думал, что лучший друг спорить начнет, возмущаться. Но тот  внезапно
ударил себя кулачком в грудь:
     - Точно. Я один виноват. Не углядел я за ним.
     Хоме сразу стыдно стало.
     - И я виноват, - признался он. - Оба мы виноваты. - Всю вину на себя он
не взял. Не Суслик.
     Вышли они из Хоминой норы. И вдаль посмотрели. В сторону деревни.
     Неожиданно какой-то Воробей рядом сел.
     - А  там, - зачирикал  он, -  Кот вновь на  охоту  вышел.  Вот с  такой
булкой! - растопырил он крылья. - Ваш недотепа к ней подбирается!
     - Недотепа? - вознегодовал Суслик.
     - А то кто же? Он еще неопытный, порядков наших не знает.
     - За мной!  - оглянулся на Суслика Хома.  Он уже во  всю прыть  несся к
деревне.
     Первым, кого они увидали у  околицы, был  тот хитрый Кот.  Он  валялся,
мертвее мертвого, на зеленой травке. А между раскинутыми лапами у него лежал
большой огрызок булки. Где-то стянул.
     Вовремя поспели Хома и Суслик.
     Около   Кота,  пока  еще   на   расстоянии,  прохаживался  внимательный
Скворушка. Кругами ходил, присматривался.
     - Не подходи, родимый! - вскричал Хома. -Кот притворяется!
     - На приманку ловит! - проголосил Суслик.
     -  Откуда знаете?  - беззаботно откликнулся их питомец. -  А  по-моему,
давно готов. Мухи над ним вьются.
     - Мухи над  булкой вьются. Да ты  глянь, ухо  у  него  вверх торчит!  -
завопил Хома.
     - Наверно, уже окостенело, - отмахнулся крылом неслух.
     - А почему ж оно подрагивает?
     - От ветра, - небрежно отозвался скворец.
     - Ветра нет! Не подходи!
     Неслух опять отмахнулся. Другим крылом.
     - Скажи ему, - беспомощно попросил Хома лучшего друга.
     - Ты не знаешь Кота, как мы его знаем! -крикнул Суслик. - Ты с ним мало
знаком!
     - Вот и узнаю поближе, - храбрился Скворушка, скакнув поближе.
     Кот не шелохнулся. Хома поднял на обочине осколок стекла.
     - Резать его собираешься? - ужаснулся Суслик.
     - Отстань!
     И Хома направил на Кота солнечный зайчик. На его большой закрытый глаз.
     А Скворушка мелким подскоком все подбирался к лакомой булке.
     И  Хома  тихонько  подкрадывался  к  Коту. Солнечный  зайчик становился
острей и острей. Вот-вот веко у Кота задымится!
     - М-мяу! - взвыл Кот. И закрылся лапой.
     - Живой, собака! - воскликнул Суслик. Словно еще сомневался.
     Схватил Скворушка кусок булки и взмыл вверх.
     - Пошли, - позвал Хома Суслика. - Дело сделано.
     Скворец догнал друзей по дороге домой.
     - Угощайтесь, - предложил он свою добычу. - На всех хватит!
     - Хватит? - и Хома с размаху отшвырнул подачку. - С меня хватит!
     - И с меня! - поддержал его Суслик.
     - И  с меня,  - виновато признался Скворушка. -  Я  и  правда думал, он
мертвый. Надо же, такое и в Африке не встретишь!
     - Это тебе - Россия, - сурово произнес Хома.
     -  Правильно ты  мне говорил: "Никогда глазам не  верь!", - уважительно
напомнил ему Скворушка.
     Хома важно посмотрел на лучшего друга.
     - А ты не раз предупреждал: "Будь всегда начеку!" - обернулся к Суслику
поумневший скворец.
     Теперь лучший друг свысока поглядел на Хому.
     - Молодец!  - похвалил  Хома Скворушку. - Значит, больше  в  деревню ни
ногой? То есть, ни крылом?
     - Договорились? - радостно подпрыгнул Суслик.
     Им хотелось лишний раз услышать приятное от сынка.
     - А разве мы об этом договаривались? -  удивился Скворушка. - Я  просто
сказал: хватит с Котом играться. А деревня тут ни при чем.
     - Вот как! - резко остановился  Хома. - Если ты будешь лодырем жить, мы
будем каждый день в деревню ходить. За тобой!
     - Ага, - подтвердил Суслик. - Тебя спасать. И в столовой, и везде!
     -  Да вы что? - испугался за них Скворушка. - Я-то в любой  миг улететь
могу, а вас, глядишь, коты схватят! Или собаки!..
     - Хочешь этого? Будет! - мрачно сказал Хома. - Ты меня знаешь.
     - И меня знаешь, - ревниво добавил Суслик.
     - Угрожаете?!
     - Предупреждаем, - спокойно заметил Хома. - Погибнем, но не отступимся.
     И столько  уверенности было в его  голосе, что  и  Скворушка поверил. И
вздохнул.
     - Ладно. А не то я за вас изведусь от страха.
     - Давно бы так, - подобрел папаша Хома.
     - Давай не изводиться вместе! - воскликнул папаша Суслик.
     -  Наградила меня судьба родителями...  - снова  вздохнул  Скворушка. -
Пока!
     И домой умчался. На Ласточкин обрыв.
     - Слыхал, как он нас похвалил? - довольно спросил Хому Суслик. - Мы ему
как награда!
     Больше скворец не летал в деревню. Не гонял лодыря, как говорится.
     А вот на далекие  Вишневые сады он, конечно, налетал. Вихрем. Со  всеми
дружками. Спелые вишни ух какие сладкие!
     Но это достойное увлечение.  Хотя  и очень опасное. Сады, уж  точно,  с
ружьями охраняют. Двуствольными!
     Вишни  клевать  -  никак не запретишь.  Скворцы их  страсть  как любят!
Хлебом не корми - вишни подавай! Благородное занятие.


        Как Хома и Суслик считали


     Брать в долг легко. А отдавать  неохота. Тяжело. Зачастую и отдавать-то
нечего. А уж если  есть  кое-что, то  вернуть трудно. Лучше как бы забыть. И
жить себе преспокойно, пока сто раз не напомнят.
     А может, и вовсе не  станут вспоминать. Был такой случай. Занял Хома  у
Суслика полную кастрюлю гороха. И целый месяц ждал, что Суслик ему напомнит.
     А Суслик ни гугу.
     Не выдержал Хома. А кто бы выдержал!
     - Чего горох назад не требуешь?
     - Какой горох? - удивился Суслик.
     - Я у тебя брал? - рассердился Хома. - Было, - наконец вспомнил Суслик.
- Я свой должок тебе отдавал.
     Вот и пожалуйста. Оказалось Хома не брал, а забрал. А он и забыл давно,
что Суслик ему должен. Кастрюлю гороха.
     Так  что  иногда забывают про долги.  Поэтому  и не  спеши  возвращать.
Глядишь, крепче забудут.
     Но долг  долгу рознь. Когда просто так берешь,  по-соседски - это  не в
счет.  Они тоже забегают за какой-нибудь петрушкой.  То  и дело. А  то и без
дела.
     Долгом  считается что-то серьезное, о  чем приходится нехотя  говорить:
"Дай  мне,  пожалуйста,  я  тебе верну".  И  хочется  добавить:  "Возможно".
Возможно, верну.
     И  берешь тогда - если дадут, конечно! - не  чепуху какую-то, а пузатый
мешок харчей. Или хотя бы полмешка.
     Зашел как-то Хома к запасливому Суслику:
     - Дай мне, пожалуйста, гороху. Дождь зарядил. Кончится, схожу на поле и
верну.
     - Дождь кончится или горох? - деловито спросил Суслик.
     - И дождь, и горох.
     - Много дать не могу. Запасы слабые. Но пару горстей дам.
     - Твоих или моих горстей? - колко уточнил Хома.
     - Твоих. Твои меньше, - улыбнулся Суслик.
     -  И  на  том  спасибо,  -  сухо  сказал  Хома,  пожалев,  что  говорил
"пожалуйста".  -  Завтра я тебе три  отдам! - подчеркнул, что  ничем  ему не
обязан.
     2 + 1 = 3
     А дождь не прекращается...
     Съел Хома горох. Снова пришел к Суслику.
     - Дай еще три горсти, - гордо попросил он. - Отдам за них пять!
     3 + 2 = 5
     - А те три, вчерашние? - хорошая память у Суслика.
     - И те отдам, - небрежно заметил Хома. - Будет - восемь! 5 + 3 = 8
     -  Но ведь ты сегодня три  обещанных  не  вернул! Значит, за них - тоже
пять. Выходит, за тобой - десять.
     5 + 5 = 10
     Вот когда Хома пожалел о своей щедрости. Дернуло его за язык!
     Дал ему Суслик еще три горсти гороха. Так и быть.
     -  Завтра  десять вернешь, -  предупредил.  -  А  не вернешь,  за тобой
двадцать будет.
     10 + 10 = 20
     И где он счету научился? Все время прикидывался - плохо считать умеет.
     - Двадцать так двадцать, - пробормотал Хома, чувствуя, что его гордость
слишком уж расточительна.
     И главное,  Суслика ни в чем обвинить  ев нельзя. Сам такое  затеял. На
свое разорение.
     А дождь все идет... Опять пришел Хома.
     - Не могу я сейчас  двадцать  горстей  отдать, -проворчал он. - Дай еще
три, станет за мной двадцать три.
     20 + 3 = 23
     - Ошибаешься!  -  возразил  Суслик.  -  Двадцать ты  не скоро  вернешь.
Прибавим двадцать, и будет сорок.
     20 + 20 = 40
     Хома мрачно потупился.
     -  И  на сегодняшние три,  - продолжил Суслик, -  пару горстей накинуть
надо. Как обычно. И получится сорок пять.
     20 + 20 + 3 + 2 = 45
     - Сорок  пять! - схватился за голову Хома.  - Да это ж мешок целый!  За
твои жалкие  горсти  ты  меня  с протянутой лапой  по  миру пустишь!  Ладно,
согласен, - буркнул он.
     - Задавака! - рассмеялся Суслик. - Я не жадничал. Я поглядеть хотел, до
чего  ты  дойдешь. Гордый какой!  Так  никогда  бы  не  рассчитался. А ты...
Попросил бы и получил. И все тут.
     - А отдавать?.. - устыдился Хома.
     - Отдал бы когда-нибудь. А  не отдал - что  ж теперь? И меня выручишь в
трудную минуту. А ты задаешься. Я, мол, не просто беру, а с большой отдачей.
Тоже мне благодетель!
     Молчит Хома. Отвернулся. А Суслик по новой:
     - Разве можно так с друзьями? Хорошенького ты мнения обо мне. Спасибо!
     - А что ж ты меня не остановил?..
     - Я думал, ты сам остановишься.
     Вконец стало стыдно Хоме. Он готов  был сквозь землю провалиться. Но он
и так под землей был - в норе у Суслика.
     - Все! Прости меня за дурь, -  виновато вымолвил он.  - А за весь  твой
горох я вдвое больше отдам, не беспоко...
     И умолк.
     А затем расхохотался. Дошло!
     Нет, не исправишь Хому. А ведь на целых полгода старше Суслика.
     - С тобою в любой дождь весело! - улыбнулся лучший друг.
     Очень верно. Об этом можно хоть сто раз -и еще сто раз - повторить:
     100 + 100 = 200!
     Все друзья на месте.
     Стихи такие. Стишата.


        Как Суслик многое понял


     Суслику все время чего-то  не хватало. То  еды, то питья. То солнца, то
дождичка. То еще чего-то.
     Хорошего  - ему всегда  мало. Даже если  много.  А плохого - ему всегда
много. Даже если мало. Не угодишь!
     Зашел как-то утром Хома к Суслику. Лучший друг  свои бутыли с березовым
соком пересчитывал.
     У него от тех бутылей кладовка ломится. А он бурчит:
     - Маловато весной заготовил.
     - Пошли за орехами, - сказал Хома.
     - Пошли, - оживился Суслик. - У меня их тоже мало. Всего три мешка.
     Погода стояла теплая. Чудесная погода.
     - Жарко, - привычно занудил Суслик.  - Давай сначала на ручей завернем,
искупнемся.
     - Давай, - согласился Хома.
     Он и сам-то любил поворчать. Но не тогда, когда дельное предлагают.
     Подошли к ручью. Суслик воду ногой попробовал.
     - Брр! Холодная...
     А затем Хома его из воды выгнать не мог.  До посинения плавал Суслик. И
потом на берегу дрожал.
     - Солнце  с-совсем не греет! И  уселся на самом солнцепеке. Сидел, пока
не задымился.
     - Ну и печет! Прямо  пекло какое-то!  - заныл он. Для него все на свете
не так устроено.
     Отправились, наконец, за орехами. Теперь уже и впрямь по самой жаре. И,
пока еще недалеко отошли, Суслик раза три бегом возвращался. Окунуться.
     В орешнике он опять заныл:
     - Лучшие орехи - очень высоко. Только для белок!
     Вот чудила! Самые лучшие орехи - внизу. На ветках у земли. Там никто не
ищет. Все бросаются к тем, что на виду. А внизу-то их полным-полно!
     Хотел было Хома ему показать, но...
     - Лиса! - вскричал Суслик. Бухтеть бухтит, а начеку.
     Чудом, как  всегда, сумели удрать. Лишь  клочок шерсти  успела  Лиса  у
Суслика вырвать. На ходу.
     -  Семь  шкур  сняла!  -  ощупывал  Суслик себя  дома,  в норе.  А  сам
жив-живехонек.
     - Лиса и та тебе не угодила, - попенял Хома.
     - Как? - оторопел лучший друг.
     - Семь не семь, а одну шкуру вполне могла снять!
     - Вон ты как! - обиделся Суслик. - Мне плохо, а тебе хорошо?
     - И тебе  хорошо! - подчеркнул Хома.  - Это нам свыше дано, - загадочно
добавил он.
     - Свыше?
     - А то как же!  Все свыше дается: и  вишни, и  горох, и орехи... Они же
вверху. Даже к тем орешкам, что внизу висят, нам тянуться надо.
     - Верно, - озадачился Суслик.
     - А солнце? Выгляни из норы. Оно сверху греет!
     Суслик подумал.
     - Ну а нора? - коварно заметил он.
     - И нора. Она сверху вниз идет.
     - Правда, - прошептал  Суслик. И, расщедрившись, угостил Хому березовым
соком. Полную чашку налил. Большую.
     -  Гляди-ка,  - вновь удивился  он. - И сок  сверху  льется. А не снизу
вверх.
     - Именно!
     - Ну ладно. Все нам свыше дано. А кем?
     -  До  чего же  ты  непонятливый!  Я  уже давно про это  говорил, когда
Великую тайну  открыл. Помнишь?.. Кто все на свете  создал и устроил, Тот  и
дает.
     - Но Его же не видно!
     - Как  -  не видно?  - всплеснул  лапами Хома.  -Да ты выйди и оглянись
вокруг. А земля, вода, деревья и воздух - откуда взялись?
     - Но Его-то не видно, - снова заметил Суслик.
     -  Погоди,  ты разве никогда  не заходил  ко  мне  поболтать  ночью?  -
терпеливо спросил Хома.
     - Заходил. И сразу уходил. Если ты спал.
     - И ты меня видел?
     - Не видел. Темно...
     - А чувствовал, что я дома?
     - Конечно.
     - А как ты узнавал? - допытывался Хома.
     - Ты дышал.
     - А бывало так, что и дыхания моего не слышал?
     - Бывало, - кивнул Суслик. - Сверчок заглушал.
     - А без сверчка?
     - Тоже, - растерялся лучший друг. - Странно. Помнится, вхожу, темно, не
слышно ничего. А все равно чувствую - здесь ты. Когда тебя нет, нора будто и
не та. Пустая, что ли.
     - Вот! Не видно, не  слышно, а ты все равно чувствуешь. А теперь широко
подумай, с размахом.  У меня - всего-то нора, а у Него -весь мир!  И это так
же  чувствуется. Только настройся и сразу  поймешь: Его  неслышное дыхание -
повсюду, - проникновенно сказал Хома. -Во всем!
     -  Теперь  понял,  -  притих  лучший  друг.  -  Повторить   сможешь?  -
встрепенулся он.
     - Нет, - покачал головою Хома.  -  А вот другое  скажу. Как Он о  тебе,
дурашке, заботится!.. Живи и не скули. Радуйся.
     - Говоришь,  обо  мне  заботятся?  А Лиса у  меня  шерсти клок выдрала.
Хороша забота!
     - Глядите  на  него! - поразился Хома.  - Вновь уцелел, ни  разу его не
съели, а еще и жалуется!
     - Я не жалуюсь, - спохватился Суслик. - Я просто так.
     - Если б  тебе, хоть  иногда,  не доставалось  от  Лисы,  ты  бы вконец
обнаглел и обленился, - убежденно произнес Хома.
     Суслик вновь глубоко задумался. И затем вздохнул.
     - Ты прав, пожалуй.
     Глубокие мысли ему трудно давались. Очень.
     - И как ты до всего этого додумался? - с уважением взглянул он на Хому.
     - Много думал...
     Они умолкли.
     За  входом  в  нору   слабо  посвистывал  ветерок.  Солнечные   зайчики
мельтешили на пороге. В кладовке запел сверчок.
     И было хорошо.

        Как Хому строго судили

     Мало того,  что  Медведь был  самый  большой  и сильный. Он  еще  был и
Главный судья в  их краю.  Судил, рядил,  все  споры  решал.  Когда хотел. В
свободное, от  поисков дикого меда, время.  Или от  иных, таких же важнейших
забот.
     Обратилась Лиса к  Медведю: осудить Хому. Строго наказать, чтобы другим
неповадно было. За что? А за все!
     Мешает он ей, Лисе, на Зайца охотиться, на Суслика, и даже на Ежа. И на
него самого - Хому.
     Это раз!
     Насмехается над  нею,  Лисой.  Рыжей называет.  Рожи  издали корчит.  А
вблизи язык показывает. Большой язык. Хотя сам и маленький.
     Это два!
     И вообще его давно пора к порядку призвать. За нахальство и живучесть.
     Это три!
     Прямо  неистребимый  какой-то.   Из   любого  положения  выкручивается.
Основной закон нарушает: "Сильный всегда прав".
     Это четыре!
     Много себе воли  взял. Много  себе хомяк позволяет. Ну ладно, он всегда
удирает,  спасается.  А  других зачем  спасает? Что  если  все звери-зверьки
подражать ему станут?
     Пять!
     Пять обвинений, полагала Лиса, хватит с лихвой.
     И  так она надоела  Медведю своим  нытьем, что  он  в  конце концов суд
созвал.
     Большую поляну  заполнили жители  рощи, поля и луга. Пришли все кому не
лень. Кабану, например, было лень, и он не пришел.
     - Глупое  дело - по судам шляться, - прохрюкал он болтливой сороке. Она
приглашала всех на редкое зрелище.
     Последний суд был месяц назад. Вернее,  мог быть.  Над коварным Шмелем.
На него случайно Медведь сел. Шмель успел-таки ужалить напоследок.  И погиб.
Поэтому дело замяли. Поскольку тяжелый Медведь его задавил.
     Итак, назначили суд над Хомой.
     На  суд его не  привели. Он храбро явился  сам.  И взобрался  на пенек,
чтобы все видели.
     Медведь же восседал на поваленном дереве. И важничал. Большую голову то
одной, то другой лапой подпирал.
     -  Пощады  не  будет,  - бормотал  Медведь, скорый  на  расправу.  -  Я
сердитый, но справедливый.
     Сначала дали слово Лисе.
     Она бегло  перечислила  все обвинения. Бегло -потому  что бегала вокруг
подсудимого, пока зло обвиняла.
     И закончила так:
     - А еще - непочтителен со старшими!
     - Отметаю,  - тут же прогудел сердитый, но справедливый  Медведь.  - Со
мною он почтителен.
     - Почти почтителен, - лукаво ввернула Лиса.
     -  Почти почтите...  -  не сумел повторить Медведь.  -  Ты  нам  голову
скороговорками не забивай! - возмутился он. - Ты не дома!
     Затем разрешили выступить Хоме.
     - Я спорить не буду, а то надолго затянется. Лишь об одном прошу. Можно
я судей сам выберу? - спокойно сказал он. А глазки хитрые-хитрые.
     - Тебе меня мало? - пробурчал Медведь. - Ну хорошо, согласен.
     Такое, в общем, бывало.
     - Но только дружков не  выбирай, - подчеркнул Медведь, сурово посмотрев
на всех. - Знаю я их!
     - Вы всех  знаете, - услужливо поддакнул Волк. Он сидел справа от него.
На подхвате.
     -  Пусть решат  мою  судьбу,  -  звонко начал  Хома,  - пусть  решат...
муравьи.
     А вот такого  еще не бывало. Никогда. Все засуетились, зашумели. Кто-то
выкрикнул:
     - Слишком маленькие!
     - Цыц! - пробасил Медведь. - Муравьи - маленькие, зато кусачие. Мало не
покажется! -мрачно взглянул он на Хому. - Выбрал, потом не жалуйся.
     Приказал  он  как  Главный  судья муравьев позвать. Пятерых,  по  числу
обвинений.
     Объяснил им, что к чему.
     - Действуйте!
     Они,  конечно,  подчинились.  И  давай  стараться.  Ползали   по  Хоме.
Заглядывали ему в глаза. Тихонько совещались между собой.
     - Строго судите!  Пожалеете  подсудимого, себя  пожалеете, -  пригрозил
Медведь, - я тогда весь ваш муравейник растопчу!
     Наконец  муравьи объявили  решение.  Приговорить  Хому к  штрафу:  один
лесной орех - Лисе, одну каплю  меда - Медведю! Лисе - за  убытки, Медведю -
за беспокойство.
     - Чего-чего?! - взвизгнула Лиса.
     - Каплю  меду?!  - оторопел Медведь. На что маленькие муравьи  смущенно
ответили:
     - Сами понимаем,  штраф  ого какой!  Огромный!  Но  мы  ведь строго его
судили.
     - Все! - рявкнул в сердцах Главный судья. Тем и закончился суд.
     Хома  сразу  сорвал с  ветки орешек. И с  поклоном  вручил остолбенелой
Лисе. А Медведю меду пообещал. Целую каплю.
     - Знал, кого в  судьи  выбрать!  - восхищался Суслик  по пути  домой  с
осужденным.
     - Для муравьев все, что ни возьми, огромно! -ликовал Заяц-толстун.
     А старина иж солидно заметил:
     - Справедливое решение. Ни за что судили, ничего и не получили.


        Как Хома своей голове доверял


     -  Я однажды ушам своим не поверил, - рассказывал Суслик Хоме. -  Иду в
рощу, слышу - позади паровоз шумит. Чук-чук-чук-чук!.. Хотел я удрать, но не
стал. Не поверил. И  правда, мимо  меня  всего лишь  мальчишка  пронесся. Он
паровозу подражал: локтями дергал и громко чучукал!
     - Зря не поверил, - ответил Хома. - Все равно задавить мог.
     - Но не задавил же!.. Слышь, а можно и глазам своим не поверить?
     - Можно, - солидно кивнул Хома. - В темноте. Кромешной.
     - Еще  неизвестно, - уклончиво  заметил Хома. Но вскоре довелось им это
узнать. Убедиться воочию. Светлым солнечным днем. Светлее не бывает!  Пришли
Хома и  Суслик в  рощу.  За орехами. И  видят...  Глазам не верят. Сидит под
дубом Медведь. И кочан капусты ест. Суслик ахнул.
     - Неужели медведи капусту едят? Не верю!
     - Тут что-то не так, - произнес Хома.
     -  Как -  не  так? -  разволновался лучший друг.  - Слепой,  да? Сам не
видишь?  Хорошо, что Зайца  с нами нет. Он  бы умер  от огорчения.  Еще один
охотник до капусты - и какой!
     - Не тарахти, - прервал его Хома. И подошел к Медведю:
     - Приятного аппетита!
     - Скажешь  тоже!  -  пробурчал  Медведь.  -  Только сверху  -  приятно.
Принюхался Хома:
     - Медом пахнет.
     - Слабо пахнет, - поморщился Медведь. - Меду мало, капусты много. Медом
не наешься, а капусту не люблю. А есть-то охота. Пришлось ее медом обмазать.
     - И пошла?
     - Идет  помаленьку, -  вздохнул Медведь. Уловил Хома пальцем упавшую  с
кочана капельку меду. И мазнул ее обратно на капусту.
     - Спасибо, - буркнул Медведь.
     - Должок за недавний суд возвращаю, - ухмыльнулся Хома.
     - Ну-у, -  разочарованно протянул Суслик. -  А светлым днем? Солнечным?
Наверняка нет!
     А Суслик лишь головой покачал:
     - Вот и верь глазам своим!
     - А что я тебе говорил? - хмыкнул Хома.
     - Ты сказал: "Еще неизвестно". И все. Значит, не знал.
     - Зато ты сейчас знаешь.
     - А вы не  поверили, что я капусту наворачиваю? - расхохотался Медведь.
- Ну, уморы!
     - Я теперь не  поверю, даже если увижу Лису  с  морковкой, -  проворчал
Суслик.
     -  А  я поверю, -  подмигнул Хома.  -  Подумаю и решу:  неспроста она с
морковкой выставляется. Видать, Зайца подманивает. Думать надо!
     И  Хома звонко-презвонко  постучал  кулачком  по лбу Суслика.  Не  один
бедняга Суслик, но и Медведь удивился странному звону.
     -  Слышал?  -  осторожно потрогал  свой лоб Суслик.  -  Выходит, у меня
голова пустая? - расстроился он.
     - Силен звон! - пробасил Медведь.
     -  И ушам не верьте,  - Хома разжал кулачок. В  нем  оказались  спелые,
твердые орешки. Они-то и звенели.
     - Во! - поразился лучший друг.
     - Сам же вчера говорил,  что  ушам верить  нельзя,  - напомнил, смеясь,
Хома.
     - А чему же верить? - упал  духом Суслик.  - Вместо  паровоза мальчишка
бегает,  вместо  меда  Медведь  капусту ест,  вместо  головы  орешки звенят.
Сплошная путаница!
     - Нюху тоже  нельзя доверять, -  прогудел  Медведь. - Я знавал  хорька,
который в жилетке из куриных перьев  на охоту в курятник ходил.  Там его  по
запаху за своего принимали!
     - Ничему верить нельзя, - вконец ошалел Суслик. - Ни тонкому  слуху, ни
зоркому зрению, ни сильному нюху...
     - Верить можно только своей умной голове, - мудро сказал Хома.
     - И моей, - скромно добавил Медведь.
     - А моей? - жалобно прошептал Суслик.
     Они промолчали.
     А ведь и правда: голова - всему Голова. И зрению, и слуху, и нюху.
     Все на ней держится. Не только глаза, уши и нос.


        Как Хома главное слово подсказал


     Прибежал Хома  к ручью. Окунулся пару раз. В их местах это называется -
"искупнуться". Искупаться - другое дело. Может, и долгое. А  "искупнуться" -
раз, два, и готово!
     Тут и дождик заморосил. Он был такой  мелкий,  что  казалось: над самым
ручьем прыскают, мельтешат бесчисленные комарики.
     Вдруг на том берегу Хорек появился. Любитель кур. Давненько его не было
видно. Даже слух прошел, что его как-то в курятнике заловили. В капкан, мол,
попал. Да, видать, капкан на него еще не изготовили.
     - Ты домой? - спросил Хорек Хому.
     - А куда же? - ответил Хома.  Они, конечно, ни  друзьями, ни приятелями
не были. И потому не здоровались.
     -  Ты  уходишь, а  Хорек  остается, -  капризно сказал Хорек. Он всегда
говорил о себе как о постороннем.
     - Дождь сейчас всерьез зарядит! - передернул плечами Хома.
     - Вот-вот, ты домой, а Хорек будет здесь мокнуть.
     - У тебя же шубка - водонепроницаемая, - с усмешкой заметил Хома.
     - Ты-то  уходишь, а Хорек должен свою шубку под дождем портить, - снова
заныл Хорек. - Единственную.
     - Чего ты хочешь? Не пойму.
     - Поговорить охота. Давно не виделись. Хорек давно ни с кем не виделся,
- вздохнул Хорек.
     - А получше погоду не мог выбрать?
     - Погоду не выбирают. Погода сама нас выбирает, - умно определил Хорек.
     -  Ладно,  говори.  Да побыстрей.  -  и Хома  голову от дождя  лопушком
прикрыл.
     - А о чем? - спросил Хорек.
     - Ты же поговорить хотел, а не я.
     - Вот так сразу Хорек не может, - обиделся Хорек.  - Ты меня расспроси:
где был, что видел, что со мною случилось.
     - Где был? Что видел? Что случилось? - нетерпеливо спросил Хома.
     - Слишком  много  вопросов,  - покачал головою  Хорек. - С ходу  на них
Хорек не ответит.
     -  Да брось  ты! - рассердился Хома. - Коротко можно ответить. Ты одно,
самое главное, слово скажи.
     - Какое? - заинтересовался Хорек. - Хорек такое слово не знает.
     - Нет, знаешь.
     - Не знает Хорек! - горячо убеждал Хорек.
     - Знает!
     - Ну  какое? Ну какое главное слово? Ну скажи,  пожалуйста,  Хорьку!  -
взмолился любопытный Хорек.
     Он был  страсть какой любопытный. И говорили, что даже в  курятники  он
лазит только затем, чтобы убедиться, есть ли там куры.
     - Сказать? - набивал себе цену Хома.
     - Скажи! Скажи Хорьку!
     - Про  все: где был, что видел, что случилось, -можно  ответить просто.
Легко!
     - Как? Как?
     - Живой! - сказал Хома. Легко и просто.
     - Ве-е-рно... -  изумился Хорек. - Именно  это  я и хотел тебе сказать.
Живой! - воскликнул он.
     И пошел себе прочь, своей дорогой, восхищенно покачивая головой.
     - До чего же точно, - бормотал он. - Изумительно.
     И уже уходя, Хома услышал, как Хорька Выдра окликнула:
     - Привет! Как дела, пропащий?
     - Живой! - гордо ответил Хорек. Не удержался и добавил: - Хорек живой.
     И впрямь до чего же точное слово! Главное!


        Как Хома и его друзья Орлика вспоминали


     Вот ведь какая история.  Появился в их роще  один голубь-голубок. Почти
весь белый, с сереньким отливом.
     Звали его  - Орлик. Когда-то всех диких голубей  орликами называли.  Об
этом старина иж от древнего Ворона слышал.
     Орлик был особенным голубем. Соберет, созовет малых зверьков на поляне.
И говорит  им кротко: чтобы  не  обижали друг друга, в беде помогали и обиды
прощали. Уж больно зла много!
     - А как со злом бороться? - спрашивали у него.
     - Чем больше будет  доброго,  тем меньше будет  злого, - чистым голосом
отвечал Орлик. - И тогда для недоброго и места не останется. Злое -- не
     главное. Поглядите на орешник. И тень в жару  дает, и  плоды-орехи. Все
вокруг  милое: и солнце, и  роща,  и ручей... И  вы  станьте добрыми, добрые
звери. Учитесь у детей, зверюшек ваших. Всякое дыхание да славит Благое!..
     По-разному все к Орлику отнеслись. Белки и мышки - сочувственно. Волк и
Лиса - насмешливо. А Коршун - раздраженно.
     Хома и его друзья тоже по-своему  приняли Орлика.  Им нравилось то, что
он говорил. Они  и сами вроде бы так жили. Старались не обижать друг дружку,
помогать и прощать.
     Но  они  считали,  что это пока лишь  с друзьями  возможно. А  со всеми
как?..
     Любопытно себя Медведь повел. По-медвежьи. Как самый главный.
     Прослышал он о задушевных беседах Орлика. И к себе его вызвал.
     -  Будешь  загодя к  моей берлоге  прилетать  и докладывать, о  чем  со
зверями говорить собираешься. Слово в слово!
     Он, верно, боялся, что Орлик обидно его затронет. Властителя.
     А впрочем, какая там власть? Всякий жил  как хотел. Вернее, как мог. Но
все-таки!..
     Вскоре  Медведь  устал  каждое  утро  выслушивать  Орлика. Почувствовал
вдруг, что сам от этого как-то меняется. Добрее становится, мягче. А потому,
какая-никакая, а власть слабеет. Нельзя без строгости со здешним зверьем. Да
и с любым нездешним.
     - Ну тебя!  - наконец сказал он кроткому Орлику.  -  Больше ко  мне  не
прилетай, - и чуть не всплакнул.  - А  то я управлять не смогу. Жалко теперь
мне всех. А затем сурово добавил:
     -  Можешь говорить что  хочешь. Разрешаю.  Но если что  скажешь не так,
связать тебя прикажу. И на земле, и в воздухе, - выразительно взглянул он на
Лису под сосной и на Коршуна на сосне.
     -  Ничего злого  я никогда  не скажу, -  своим чистым  голосом  ответил
Орлик. - А что до меня... Меня  ты можешь  связать, а доброе слово ни за что
не свяжешь.
     И  полетел себе  дальше,  в другие  края, неся  с небес  доброе слово с
добром.
     Не раз потом вспоминали Орлика Хома с друзьями.
     - Долго ему придется  летать, - сокрушался однажды Суслик, - и убеждать
нас, бесчувственных.
     - Тебя! - не удержался Хома.
     -  Все хорошее, доброе долго делается, - сказал им старина иж, - только
злое - быстро.
     -  Доброе долго делается,  - задумчиво согласился Хома,  - зато надолго
остается.
     -  Навечно,  - застенчиво  улыбнулся  Заяц-толстун.  -  Сами подумайте:
сделал что-то плохо,  взял и переделал. А  когда  оно хорошо,  оно и  вечно.
Доброе переделывать не надо.
     - Как орешник,  - прислушалась  к их разговору Белка с дерева.  -  Всем
свои орешки дает. Его никак не приукрасишь!
     И ускакала, раскачивая ветки.
     - Как  орешник... - проворчал Суслик. - Как я! - И посмотрел на Хому. -
С тобой.
     Добрый он, Суслик. Не забыл и про Хому.
     - Ну, что такое - злое?  - внезапно сказал рассудительный иж. - Проверь
наоборот и будет -  незлое.  Еще не значит,  что  доброе.  Выходит, никакое.
Ненастоящее.
     - И чего?.. - навострил уши Заяц.
     - Теперь  проверь доброе.  Получишь  - недоброе. Значит, злое! Доброе -
самое главное. Основное. Настоящее!
     -  А помнишь,  Хома, как  ты Коршуна  из  капкана  спас? - встрепенулся
Суслик. - Хоть он и злой, зато жив остался, по-доброму!
     Так они говорили. И Орлик был незримо с ними.
     Непросто понять...  Все  на  Земле  временно.  Было и  прошло.  Есть  и
проходит. Будет и пройдет.
     А все доброе останется. Доброе сильнее всего.


        Как Хома и Суслик по следу шли


     - Заяц пропал! - внезапно сообщил Хоме Суслик. Поздно вечером.
     Не  впервые  пропадал  Заяц. Всяко было.  То Волку,  то  Лисе удавалось
схватить  толстуна.  Везло  ему, что  они каждый раз сытые были. Про запас в
кладовой у себя держали.
     Находили его друзья, спасали. Да и сам он, бывало, удирал оттуда. А вот
опять пропал!
     Утром куда-то ушел. А уже темно и дома, в бывшей барсучьей норе, пусто.
Хоть тыквой, а не шаром покати!
     А  ведь  Заяц-толстун  почти  всегда  засветло  возвращался.  Косой  он
все-таки. Темноты не любил.  Впотьмах налететь можно - на низкое деревце или
на высокий пень.
     Нет и нет Зайца! Значит, новая беда случилась.
     Надо искать. Хорошо, что луна светит.
     - Найдем, - уверял Хому Суслик, когда они на поиски вышли. - Мы с тобой
- всемирные следопыты.
     Эк его разобрало!
     - Всемирные? - приглядывался Хома к росистой тропе.
     - А то какие! Все вокруг знаем: и луг, и рощу, и поле. Мало тебе?
     - Меньше болтай, следы ищи.
     - Нашел! - неожиданно замер лучший друг. -Смотри, Зайца след.
     - Недавний, - задумчиво определил Хома.
     - Почему думаешь?..
     - Роса стерта. Глянь, а за ним - лисьи следы! - ахнул Хома.
     - Тоже недавние.
     - Так, так, так... Заяц бежит себе спокойно, а Лиса за  ним крадется, -
прошелся на четвереньках по тропе Хома.
     - Как узнал, что он бежал спокойно? - придирчиво спросил Суслик.
     - Ровные, одинаковые прыжки.
     - А если б он ее заметил?
     - Прыжки были бы другие. Большие. И вдобавок - из стороны  в сторону, -
разъяснил следопыт Хома.
     - Теперь и сам вижу, - пропыхтел следопыт Суслик.
     - Гляди-ка! - снова склонился Хома. - А за Лисой старина иж появился.
     - Его следы, - приник к земле Суслик. - Так и семенит!
     -  Что же выходит? - устремился дальше Хома. - Заяц  бежит сам по себе,
Лиса - за ним, а иж - за ней. Думаешь, случайно?
     - Не случайно. Ох, нет!
     - Ох,  да! - передразнил Хома друга. -  Старина  иж  ничего случайно не
делает. Он случайно только в гости заходит.
     - На обед, - хихикнул Суслик.
     - Тихо ты! Спугнешь!
     - Кого - Лису?
     - Ежа, - загадочно ответил Хома.
     И они вновь двинулись по тропе.  По следам: быстрым - у Ежа, вкрадчивым
- у Лисы, беззаботным - у Зайца.
     - К орешнику идем, - приподнял голову Суслик.
     -  Теперь  я  понял, - вздохнул  Хома. - Заяц недавно  вернулся, к  нам
заглянул, а нас  нет.  Мы  вечером в орешник ходили? Вот и отправился он нас
искать. Тоже по нашим следам. Прежним.
     - А где же они - наши?..
     - Затоптали, - коротко ответил Хома.
     - И ты их под другими не заметил? - сердито сказал Суслик.
     -  Я за нашими  следами  никогда не  слежу, - отмахнулся Хома, убыстряя
шаг.
     - А чего ж мы Зайца на обратном пути не встретили?
     - Забыл? Мы другим путем домой пошли.
     - Точно. А почему Заяц так расхрабрился? Он же темноты боится.
     -  Он вечером за нами отправился,  а не ночью. И, видать,  заплутал.  И
еще, мы тогда  не  торопясь  шли, и ему  спокойно  было  от наших  спокойных
следов.  Тсс,  - снова  предупредил  Хома. --  Орешник. Всемирные  следопыты
закружили  по опушке.  Судя по всему,  Заяц погоню заметил.  И  заметался от
Лисы. Туда-сюда, туда-сюда!..
     Следы Ежа неотрывно тянулись за ними: за Лисой и Зайцем.
     Но за орешником Зайцев путь оборвался. Вдруг.  Бесследно. У Лисы и  Ежа
есть отметинки, а у него совсем исчезли. Значит, плохо дело.
     - Сцапала Лиса, - выдохнул Суслик. - Я не ошибся?
     - Лучше б ты ошибся! - в сердцах заявил Хома.
     -  Впервые от  тебя это  слышу, - уныло  произнес лучший друг. - Может,
прямо здесь его и съела?
     - Косточек нет, - огляделся Хома.
     - А если целиком проглотила?!
     -  Подавилась  бы.  Заяц у  нас толстый, - повеселел Хома. -  А раз  не
съела, то не все потеряно.
     - Не все, -  тоже приободрился  Суслик.  -- Уж Лиса-то его не потеряет.
Лишь бы уцелел!
     И они опять пошли. Теперь -- за Ежом и Лисой.
     Лисьи  следы  стали заметней.  Как бы  поглубже. Понятно, добычу несет.
Упитанную.  Недаром Заяц-толстун вскормлен на больших морковках и  капустных
кочанах.
     - Глянь! Еж от Лисы оторвался. И свернул в сторону.
     - Куда это он?.. -- встревожился Суслик.
     - В обход, - почему-то довольно ответил Хома.
     - А может испугался?
     - Скоро узнаем, кто испугался! Что-то будет...
     И они по лисьему следу направились. На пути им попалась канава.
     - Гляди,  - прошептал Хома. - Лиса не перепрыгнула, а  пошла через нее.
Тяжеленько с нашим Зайцем прыгать!
     Миновали они канаву. И углубились в чащу.
     - Что-то будет... -  повторил Хома. И  верно. Вдруг неподалеку раздался
лисий визг, а затем - ее злое собачье тявканье.
     - Караул!  Ограбили! Среди бела  дня...  Тьфу,  среди  темной  ночи!  -
заголосила она.
     - Пошли обратно, - спокойно сказал Хома лучшему другу. - Заяц уже домой
спешит. Раньше всех будет.
     - Откуда знаешь? - изумился Суслик.
     - Чего тут знать! Сначала Заяц дома окажется, а иж позже нас придет.
     - Позже?
     - А у него ноги короткие. Зато иголки длинные, - странно заметил Хома.
     Когда заявились они в бывшую барсучью нору, Заяц уже за столом сидел. И
уплетал капустные кочерыжки. С хрустом!
     - Это у него нервное, - определил Хома, подсаживаясь рядом.
     - И у меня - нервное, - сел с ними  Суслик. И безошибочно ухватил самую
крупную кочерыжку.
     Затем старина  иж притопал. И тоже удобно  устроился за  столом.  Будто
только что вышел.
     Так они молча целую гору вкуснятины уплели.
     - Сам капусту крошил? - огляделся иж. - И где она?
     -  В  кадке,  в  кладовочке, - отвалился от стола  Заяц-толстун. -  Ой,
спасибо тебе, ижик, спасибо! - опомнился он. - Если  б ты  не  подкатился  к
Лисе под ноги...
     - Ладно-ладно, - фыркнул иж. - Привычное дело.
     -  Твой  коронный  номер? - восхитился  Хома. -Подкат  слева  и  подкол
справа! В прошлый раз и меня выручил.
     иж полыценно улыбнулся.
     -  А мы  за вами шли,  - затараторил  Суслик. -Если бы не он, мы  бы  и
сами... Все засмеялись.
     - А что! - напыжился Суслик. - иж у меня Зайца перехватил.
     Все снова засмеялись.
     -  А вы пойдите  и посмотрите,  - расшумелся  Суслик.  - Там все нашими
носами перепахано. По следам ползали! Сами увидите!
     - Сегодня я не пойду, - наотрез отказался Заяц. - Устал.
     И на радостях откупорил заветную бутыль - с морковным соком.
     - Да здравствует дружба!
     - И острый глаз друзей! - добавил старина иж.


     2001