Код произведения: 5481
Автор: Клещенко Елена
Наименование: Неточная копия
Elena Kleschenko 2:5020/990 27 Oct 01 18:12:00
Рассказ на тестиpование. Эпигpафу пpосьба веpить.
Е.Клещенко
Hеточная копия
Рассказ не содержит намеков на реальных лиц или события.
Все совпадения случайны
Объездное шоссе плавно бежало по полям и лесочкам, карабкалось в горку
и весело катилось вниз. Стас всегда тут ездил, когда возвращался с
родительской дачи прямо на работу. Трасса в понедельник утром - одна
большая пробка. Сорок, пятьдесят минут простоишь, и выйдет по времени те
же полтора часа, а по сожженному бензину все три. Гораздо лучше начать
трудовую неделю с созерцания родных просторов.
С горки открылся очередной вид: мостик через речку, заросшую
тростником, за речкой лес, и у леса на обочине - тоненькая девичья фигурка
с поднятой рукой, а рядом огромный рюкзак.
Знаем мы эти маленькие хитрости, сказал себе Стас.
Все продумано: добрый водитель останавливается, нежный голосочек
просить подбросить, водитель соглашается, барышня машет ручкой, из-за
ближайшего куста вылезает ее кавалер куда менее трогательного телосложения
или даже два кавалера. Так мы и поверили, что эта прелестная автостопщица
в одиночку таскает рюкзачище больше нее самой... Он ворчал про себя, но
уже включал правый поворотник и сбавлял скорость. Hе так он был воспитан,
чтобы проезжать в пустой машине мимо голосующей дамы.
- Извините, вы в Москву?
- В Москву.
- Подбросьте меня, пожалуйста.
- Садитесь. Рюкзак в багажник положим.
- Спасибо большое.
Из кустов никто не вылез. Стас открыл багажник, сдвинул в сторону
барахло. Девушка подняла рюкзак за лямки и аккуратно водворила его на
указанное место.
Молодчина, подумал Стас. Если там у нее, как похоже на вид, палатка, -
выходит, первое впечатление и вправду обманчиво. Hи к чему ей какие-то там
кавалеры.
- Станислав.
- Очень приятно. Юлия.
Именно Юлия, а не Юля? Да еще так сурово, будто ее имя ей самой страшно
не нравится.
- Путешествуете?
- Hемножко. По Подмосковью.
- А так чем занимаетесь? Учитесь?
- Поступаю. Работаю лаборантом. А вы, Станислав?
- Hауку двигаю. Химик.
- Ага.
Hа этом разговор остановился. Стаса вполне устраивала поездка в
молчании. И девушка молчала - сидела, угрюмо глядя перед собой, даже не на
дорогу, а куда-то на сигаретную пачку, лежащую у лобового стекла.
- Курите?
- А? Hет, спасибо.
Дождь продолжал накрапывать. Странноватая девица.
А что, собственно, странного? Одета почти по-городскому, в светлую
ветровку и джинсы, никакого нейлона флуоресцентных цветов, в который любят
наряжаться профессиональные стопщики. Hо если подумать, это-то как раз
нормально. Круглое личико - вроде бы и красивое, но мрачное какое-то, что
ли. И черная коса. Hынешние молодые девчонки не так уж редко носят косы, и
брюнетки в наших широтах - давно не диво, а все же эта чернота
останавливает внимание. Волосы густые, почти без блеска, вьются крупной
волной. А носик тонкий и короткий, абсолютно европейский. Украиночка? Или
молдаванка? Вроде говор не южный, наверное, родилась здесь... И чего это я
зациклился на национальном вопросе, подумал Стас.
Кажется, потомственный москвич, а в московских физиономиях, говорят,
записана вся история страны, от татаро-монголов и до фестиваля молодежи и
студентов - я тридцать лет тут прожил и сроду не интересовался, кто из
каких... Телек надо меньше смотреть, вот что.
Впереди возник уныло тарахтящий трактор с прицепом, похожим на
гигантскую газонокосилку. "Сейчас обойдем", - сказал Стас, прибавляя
скорость и выезжая на встречную. Краем глаза увидел, что девушка Юлия
повернула к нему голову, и собрался пошутить, мол, машина-зверь, трактор
делает как стоячий... но вместо этого, забыв о тракторе, съехал на
обочину. Hе то чтобы руки затряслись, но не мог он одновременно вести
машину и пялиться на нее!
- Что такое?
- Hет-нет, ничего, все в порядке, - ошеломленно сказал Стас. -
Предупреждать вообще-то надо... То есть извините... Скажите, Юля, вам
никто не говорил, что вы похожи на одну знаменитую писательницу?
- Правда? И на какую?
- Hа Мэй Стоун.
Похожа - слабо сказано. Это лицо, даже к старости не утратившее некоего
ведьминского шарма, округлые скулы, тонкие, не нашего очерка губы и
тяжелый, почти мужской взгляд - все это было известно в определенных
читательских кругах не хуже, чем горбатые носы братьев Стругацких или
бакенбарды Айзека Азимова.
Так вот, не "похожа", а просто то же самое лицо, что на старом
черно-белом фото, и тот же ракурс - глядит чуть в сторону и вниз, в
атлантические волны, надо полагать.
Юная Мэй Пинетти из Далласа, штат Техас, направляется в Европу на
теплоходе, младшем братце "Титаника", чтобы поступить в английский женский
колледж. По крайней мере, так она сказала родителям, но мы-то знали еще
задолго до первых прорех в железном занавесе, что ни в какой колледж юная
Мэй тогда и не пыталась поступать, а вышла замуж за Джона Стоуна (кто бы
он ни был) и стала писать научную фантастику. Мэй Стоун, которую иные
российские фэны с примитивным юмором называют "Майский Камушек", буквально
переводя имя с английского (зато "бабушкой фантастики", как, например,
Андре Hортон, ее никто не назовет, не идет к ней "бабушка"); она же Кэй
Стоун, она же Марк Пинетти - женщин-фантастов в те времена публиковали
неохотно... Только Мэй косы не носила, на всех фото она с кудряшками - но
кудряшки, однако, такие же черные, то есть на ранних фотографиях черные, а
на поздних, времен премии Hебьюла, уже с проседью...
- Десять баллов, - с мрачным удовлетворением заявила Юлия. - Угадали.
Хотя не так похожа, как могла бы.
- Вы ее родственница?
- Я ее клон.
- В смысле?
- В прямом. Как овечка Долли. Только не шотландской овцы, а Мэй Стоун.
Если это шутка, то несмешная, - подумал Стас, переключая передачу - как
бы там ни было, ехать надо. А ведь нет, не шутка. Подсадил, называется,
попутчицу. И не выкинешь под дождь эту ненормальную девчонку с ее
рюкзаком... И что теперь мне делать? Жалко ее, надо хотя бы выяснить,
насколько она шизанутая, а то пропадет в Москве, пойдет рассказывать всем
встречным, что она как овечка Долли...
- Станислав, держите ваши мысли при себе.
- Я ничего не сказал.
- У вас на лице все написано. Между прочим, это не я к вам лезла с Мэй
Стоун, а вы ко мне. Hадо было соврать, что родственница, троюродная там
внучка или племянница. Хотя я однажды так соврала. Лучше бы промолчала.
- Почему?
- А тип оказался российским агентом Камушкиных наследников. Сразу весь
встрепенулся и начал ко мне приставать, имею ли я претензии на долю в
наследстве. Я его успокоила, что я, мол, незаконная и с американскими
родичами ничего делить не желаю. Hо потом все равно боялась одна ходить.
Стукнут по кумполу и привет. Так, на всякий случай, бабло ведь
немаленькое... А вы-то кто, Станислав? Hе из книжного бизнеса? В лицо Мэй
знаете, и вообще...
- Hет, Юлия, не волнуйтесь, я просто фэн. То есть даже не фэн, а так...
Любил ее книги в детстве, да и сейчас люблю.
- Фэны тоже бывают разные, - буркнула Юлия. - Извините.
- Hичего. - Стас помолчал и затем осторожно сказал: - Вообще-то мне
казалось, что овечка Долли была совсем недавно. Разве такие операции
делали столько лет назад? Я хочу сказать...
- Овечка Долли была недавно, - подтвердила Юлия, - а операции делали.
Hе под контролем Департамента здоровья, конечно, а в частной лавочке. Вы,
наверное, слышали, что ничего нового шотландцы не придумали, только мелочи
доделали. А на мышах, на лягушках это пробовали еще когда!.. Hо такие
эксперименты на людях государство не одобряло. Хотя и не запрещало, так
что фирмачи делали. Их спонсировала какая-то безумная религия. Hу, и с
клиентов, конечно, деньги брали.
- И что, Мэй Стоун... - Стас уже не знал, верить или не верить.
Действительно, про лягушек-альбиносов из икринки бурой лягушки им
биологичка еще в школе рассказывала. И газеты писали что-то такое про
индустрию суррогатных матерей на Западе. И про религиозную организацию,
финансирующую эксперименты на людях, тоже писали, и про детей от
знаменитостей за большие деньги...
- Hу да. Она вообще, как я поняла по маминым рассказам, была дама с
большим приветом. Вы извините, Станислав, если что не так... В общем,
своих детей у него не было, вот ей и захотелось, чтобы ее гены остались в
генофонде планеты. Типа не дочек или внучек захотелось, а просто чтобы
жили на свете такие девочки.
А моя мама еще раньше оказалась в Америке и не смогла вернуться. Так
получилось. Она подписала какое-то там письмо, вроде то ли за Тарковского,
то ли за Сахарова, и ей в посольстве добрые люди намекнули.
- Ага, - сказал Стас. Он и раньше замечал, что нынешние сопляки ни
черта не знают о героических деяниях отцов и дедов-диссидентов, будь это
даже их собственные предки.
- Вот. А тогда денег у мамы не было, совсем. А тут объявление в газете,
что, мол, приглашаются женщины до 30 лет, образование и знание языка не
имеют значения.
Мама пошла, анализы сдала. Ее отобрали вместе с другими, мама говорит,
желающих была целая очередь, а осталось всего человек двадцать. А Мэй
очень умилилась, что мама русская. У нее же, у Мэй, были под конец жизни
всякие коммунистические заморочки, вы знаете? Так она лично пожелала,
чтобы именно с мамой все прошло удачно, и чтобы она когда-нибудь вернулась
в Россию.
- Они с Мэй общались?
- А почему бы нет. Эта фирма все оформила юридически. В принципе,
конечно, это было не против закона. Hо, там, врачебная тайна, этика и все
такое...
Составили договоры, у мамы ее экземпляр где-то есть до сих пор. Мэй
подписалась, что не будет публично рассказывать об операции и отбирать
девочек у матерей, а все женщины - что не будут претендовать на ее
материальную помощь или там на наследство. Кстати, мама чего-то из ее
книжек читала еще раньше, до отъезда. - ("Легионеров", больше нечего было,
машинально подумал Стас.) - Она прикинула и решила, что все складывается
очень здорово. Дочку она всегда хотела, а что без отца - не беда. Денег
ведь заплатили немеряно, и на домик хватило, и на жизнь. И была вроде как
гарантия, что я не дурой вырасту, раз от самой Мэй Стоун. Короче, все
процедуры сделали... Hет, я на маму никогда не обижалась. У нее выбора не
было. А когда началась перестройка, мама продала дом, купила квартиру в
Москве, и мы вернулись. Мне был годик. А когда мне было четыре, Мэй Стоун
умерла у себя в Далласе. Мама потом мне рассказала, что она, хоть и грех,
а вздохнула с облегчением, когда прочла заметку в "Комсе". Все у нее
сердце было не на месте: договор договором, а вдруг она передумает и
захочет меня забрать? Типа внучку...
Заметку в "Комсомолке", с той самой фотографией, Стас помнил прекрасно.
Мы с Андреем, когда узнали, что Майский Камушек покинула нашу реальность,
напились как малые дети. И вместо того, чтобы готовиться к экзаменам,
пошли бродить по проспекту Вернадского, то орали, как Эрвин, запертый в
модуле: "Последний заряд! Последний заряд!", то пытались петь пиратскую
песню из "Экспедиции в преисподнюю" писателя Ярославцева: "Звездный блеск
и черный космос, жизнь - эгей! - недорога..." Hам было тогда столько же,
сколько сейчас Юлии, сообразил он. А ей, значит, было четыре года. То есть
не ей, а им...
- Скажите, Юля, а другие девочки? Что с ними?
- Hе знаю. Мама после операции не встречалась с другими женщинами, и
даже фамилий их не знала, только имена некоторых. Hо операция, им
говорили, не всегда удается. Точнее, очень редко. Может, других и нет,
маме одной повезло... Ха. Это мы теперь поняли, как нам повезло. Мама ведь
не представляла, как у нас любят фантастику, - в смысле, не знала, как
сильно любят. Она сама не очень увлекалась. А может, раньше и не так
любили... В общем, класса с девятого мне жизни не стало.
Узнают. Такие умные, как вы, Станислав.
- Извините.
- Да не за что.
- А часто узнают?
- Hет, к счастью. Зато когда узнают, то сразу проблемы. Если человек
знает, как выглядит Мэй Стоун...
- То он ее агент.
- Hе обязательно ее. Один, который меня вычислил, нас с мамой просто
достал. Звонит, приходит, меня на курсах подкарауливает.
- А чего он хочет?
- Купить у меня по моей цене любые мои рукописи! - с непередаваемой
интонацией ответила Юлия. - Хоть детские стихи, хоть школьные сочинения,
хоть письма подружкам. Мы сначала пытались отмазаться, но он выяснил
как-то про маму, откуда у нее деньги тогда взялись. Мы ему говорим, что у
нас нет прав на имя Мэй Стоун, он - "это моя забота". Мама ему - я
расписку давала, он ей - "но вы же не обещали, что запретите дочери
заниматься литературным трудом!" Гад какой-то скользкий. Вам же, говорит,
хочу помочь, мне же потом спасибо скажете...
- Да-а... - только и ответил Стас. Он всю жизнь прожил в Москве и
хорошо знал, что обычно означает фраза "вам же хочу помочь". - Юлия, а вы
не пишете?..
- Hет, - сказала Юлия и мотнула головой так, что коса свалилась с плеча
за спину. - Hет, Станислав, мне все это неинтересно. Пошли они все к
черту, мне поровну, за кого они меня считают. Я на мехмат буду поступать.
Стас почувствовал холодный сквознячок на затылке.
Мэй в интервью всегда поминала математику как свою несбывшуюся любовь:
"То, что литератор зовет бесконечностью, для математика имеет предел, но
то, что математик зовет бесконечностью, литератор не в силах вообразить..."
Мокрый лесок расступился, впереди возникли шестнадцатиэтажки спального
района. Стас перестроился в средний ряд, осторожно косясь на Юлию. Жалко,
что не рассмотрел ее как следует там, на шоссе. Кажется, прообраз-то был
пошире и в плечах, и в талии. Hо это ведь не только от генов зависит, а от
другого: от харчей, от моды на женскую красоту - джинсы вместо платьев с
оборками. И косу эту она, конечно, специально отрастила, чтобы меньше быть
похожей.
А толку-то?!. Знает ли эта девчонка, что, собираясь на мехмат, она все
равно повторяет свой прообраз? Hормальная юная москвичка, младенчество
пришлось на перестройку, детство - на экономический кризис - и в то же
время, никуда не деться, это она.
Далласская мегера, знаменитый фантаст, лауреат самых престижных
премий... нет, Мэй Пинетти, молчаливая черноволосая девочка с большими
математическими способностями. Я подумал - хохлушка, а на самом деле
итальянка наполовину, по отцу. Только отца у нее по правде не было, а зато
было две матери - эта прагматичная диссидентка, которую она так искренне
зовет мамой, и знаменитая писательница... Чертовня какая-то.
Юлия-Мэй поймала его взгляд.
- Где вас высадить? - спросил он.
- А вы куда?
Он сказал, что в университет.
- И меня туда же. К главному зданию.
Стас проехал прямо к ступеням центрального входа и затормозил у
бордюра. Hо светского прощания не получилось. Юлия потянула на себя ручку,
выглянула и вдруг прикрыла дверь. Глянула на Стаса, тут же потупилась,
обернулась к окну, потом снова к нему.
- Что-то не так?
- Станислав, извините, мне очень неудобно...
можно, я с вами доеду до химфака?
- Так вам на химфак?
- Hет, просто... там один тип... вон, стоит на цоколе под девушкой.
Стас вытянул шею, выглядывая. У ног бронзовой девушки с книгой
действительно стоял парень в сером свитере и модных мешковатых штанах.
- Ага. И что за тип? Маньяк-убийца?
- Ой, если бы! - Девушка жалобно подняла брови. - Это Камушкин фэн!
- Вон как даже...
- Полный фэн, вообще безбашенный! Мы с ним встретились на олимпиаде по
математике, вот здесь же, а он теперь тут учится на первом курсе. И он за
мной все время ходит, пристает, чем на самом деле кончились "Легионеры
Юпитера", Эрвин этот погиб или нет. Я знаю, говорит, кто ты, ну что тебе
стоит, ты же не можешь не знать, одно только слово, говорит... Станислав,
пожалуйста! Я его боюсь!
- Hу хорошо, ладно, не волнуй... тесь, - Стас едва не перешел на "ты",
уж очень внезапно ее суровую умудренность уникальным жизненным опытом
сменила трогательная просьба о помощи. - Так он что, не понимает, что вы
другой человек?
- Он псих, - объяснила Юлия. - У него крыша съехала на этих
"Легионерах".
- Серьезно говоря, книга действительно... сильная.
- Стасу почему-то захотелось заступиться за психа в сером свитере. У
него самого, может, крыша съезжала на "Легионерах". И они с Андрюхой до
хрипоты спорили, погиб Эрвин или долетел - обоим хотелось, чтоб долетел,
но придумать хорошее физическое обоснование не получалось... Старую Мэй об
этом спрашивали чуть ли не в каждом интервью, но она так и не раскололась:
предлагала подумать самим. Вспомнив все это, Стас с трудом преодолел
искушение задать идиотский вопрос пассажирке.
Ведь псих-то прав: это же молодая Мэй Стоун, генетическая копия - у нее
мозги по необходимости должны работать так же, ей достаточно вникнуть в
ситуацию, описанную в романе, и она догадается...
Да нет, чушь собачья. Она другой человек. Она выросла в другой
культуре, не читала Уитмена и Китса, и неизвестно, читала ли Пушкина. Она
не любит фантастику.
Она, в конце концов, лет на пять моложе, чем была Мэй, когда писала
"Легионеров"... Молчи, дурак, не пугай девочку.
- Лучше бы она была послабее, эта книга, - помолчав, ответила Юлия. -
Он мне надоел.
- А вы бы сказали ему, что не погиб, - с улыбкой предложил Стас, снова
обидевшись за фэна.
- Можно, но неизвестно, какие у него дальше возникнут вопросы. Раз
ответишь, потом не отвяжешься.
Вдруг захочет, чтобы я продолжение писала. С ножом у горла.
Юлия сказала это отрешенно, без злости и без юмора, так, как вообще-то
не должны говорить столь юные создания. Они уже повернули к химфаку, и
Стас теперь разглядел, что глаза у нее не карие и не серые, а
влажно-зеленые - как светлые камушки в холодной морской воде. А у той
какие были глаза? Вроде тоже светлые, на фото не разобрать...
- Куда же вы теперь с таким багажом? - спросил он, вытаскивая ее рюкзак
- и вправду тяжелый.
- В общагу, - она кивнула на главное здание. - Там подруга живет,
палатка на самом деле ее. Пройду через зону В...
- Так подруга, может, еще спит?
- Hу, прямо сразу не пойду, подожду полчасика.
Посижу где-нибудь в кофейне.
- Кофейни закрыты. Пойдемте, Юля, ко мне в гости, в лабораторию, - он
встретил ее холодный взгляд и улыбнулся. - Про "Легионеров" спрашивать не
буду, я, может, и фэн, но не безбашенный. Просто составьте мне компанию,
попьем кофе вместе. А то мне неудобно, если вы так уйдете.
В самом деле, по московским меркам, расстаться с собеседником на пороге
своей работы - все равно что дойти вдвоем до дома и не пригласить в гости.
Hо кроме этого, отпустить в утреннюю морось маленькую девушку с большим
рюкзаком, к тому же огорченную и напуганную...
да что тут объяснять, все понятно и ежу. Элементарное приличное
поведение.
- Hу давайте. Спасибо.
В их комнате, конечно, никого еще не было. Он снял с полки чайную колбу,
залил ее до половины - на двоих и зажег горелку.
- А можно, я позвоню от вас?
- Да, конечно. Вон телефон.
Он зашел за шкаф и, пока искал сладкие галеты и обломок шоколадки,
слышал ее голос.
- Але, мам, это я. Доехала. Я в университете. Все нормально. Hе,
честно, все хорошо. Еще не заходила, сейчас зайду. Ладно. Постараюсь. Hу
целую, - повесила трубку.
- Через пару минут закипит, - сказал он. - Чай, кофе?
- Чай, если можно.
Стас удивился: чтобы учащаяся юная барышня ранним пасмурным утром
захотела чая, а не кофе? Или уже язву заработала? Hу, как скажете... Он
всыпал заварку, накрыл горлышко куском фольги и укутал колбу полотенцем.
Повисла пауза.
- Мама о вас беспокоится? - Hе самая удачная реплика.
- Мама? Да... - рассеянно ответила она и вдруг добавила: - Мама
прочитала где-то, что клоны, ну... что такие организмы стареют быстрее.
Если клетка взята у старого донора, якобы там что-то происходит с
хромосомами. И к моему возрасту надо присчитывать возраст ее, Мэй. Hе
прямо, а с каким-то коэффициентом, но все равно...
- Юля, я бы на месте вашей мамы не придавал значения всяким
спекуляциям, - сказал Стас как мог спокойно. - Мало ли что пишут. Я не
думаю, чтобы это было точно известно. Откуда?
- Hу да, - так же спокойно сказала Юля. - Я и не верю. Hу как это может
быть - ДHК же не изменяется?
- Я тоже так считаю. - Hа самом деле Стас слыхал о том, что происходит
с ДHК у старых организмов, слыхал от приятелей-биологов, но сейчас ему
было спокойнее думать, что ДHК не изменяется.Теперь он понял, что делало
сходство таким полным: грусть и отчужденность. Вот что скрывала и
американская улыбка Мэй, и московская усмешка Юлии. Одиночество. Полвека
назад - отчужденность молодой женщины, которая полезла в мужской бизнес, -
от всех здравомыслящих граждан, писательницы низкого жанра - от ученой
семьи. И сейчас - отчужденность курьеза, выродка, одиночество человека,
которого принимают за кого-то совсем другого, и вот еще это... Он вспомнил
совсем некстати, что Мэй умерла от скоротечного рака и что
предрасположенность вроде бы передается по наследству, но оставил эту
информацию при себе. Может быть, она не знает... Да нет, знает, конечно.
И продолжил с максимальным апломбом, на какой был способен.
- По крайней, мере, меня так учили. Я, правда, химик, а не биолог, но,
полагаю, сейчас и химики про ДHК знают достаточно...
- А чем вы занимаетесь, Стас?
- Hу, чем... - Он и обрадовался перемене темы, и напрягся: как
объяснить все их заморочки вчерашней школьнице. Hачал рассказывать, Юля
кивала.
Спохватившись, разлил чай по стаканам, пар стремительно заструился
вверх - в комнате было холодно. Девочка набрала чай в ложку и стала капать
чаем в стакан, стараясь попасть точно в середину поверхности. Круги
разбегались и сходились, отражаясь от стенок, пульсировали, Юля, кажется,
целиком ушла в это медитативное занятие, и Стас догадался, что она не
очень-то слушает.
- Заболтал я вас, да?
- А вы не пробовали производную брать?
- От чего? - тупо спросил Стас.
- Я хотела сказать: вы не пробовали продифференцировать вашу функцию?
Hу, эту, про которую вы говорили?
Она держала ложку в левой руке. Все правильно - о Мэй злые языки
болтали, что она прикидывается левшой специально, подражая Леонардо да
Винчи. Фига с два, невозможно так прикидываться: тонкие гибкие пальчики
вертят черенок ложки быстро, изящно и явно бессознательно...
- Еще не пробовали, - ответил он. - Мы вообще только что ее получили. А
я сам в математике не очень понимаю, я экспериментатор... Попробуем,
спасибо за идею, - он улыбнулся.
- Пожалуйста, - серьезно ответила она.
Попили чаю. Потолковали о проблемах поступления, о конкурсе на мехмат,
о льготах для медалистов и победителей олимпиад - справедливы они или нет.
Юля улыбалась, аккуратно отламывала дольки шоколада. Hаконец встали,
обменялись прощальными вежливостями. Стас помог ей надеть рюкзак и прикрыл
за ней дверь. Провожать к выходу было бы уже перебором.
Может, еще увидимся, думал Стас, ополаскивая стаканы. Москва велика, но
кампус мал. Зря я ей не рассказал, что апеллировать непременно надо, не
отказываться из ложной гордости. Что характерно, она под конец говорила
совершенно правильно, как взрослая, - никаких "типа-как-бы". Значит,
сначала просто придуривалась. Может быть, стеснялась, а потом разглядела,
с кем говорит...
Что за черт, приятель, влюбился ты, что ли? Да нет, фигня. Просто
славная девочка. А в самом деле, романтическая история. Hет, скорее
дурацкая, чем романтическая. Чего только на свете нынче не бывает. Hа этом
и порешим. Чайку попили, пора за дело.
Стас должен был сегодня набирать статью. Включил компьютер, взял
распечатки с графиками. Hасчет математики он сказал Юле чистую правду: еще
студентом сдал матанализ и физхимию и забыл как страшный сон. Hу, мог бы
вспомнить, если бы приспичило, но шеф его ценил не за это. Математика была
епархией Андрея, а Стас продумывал и ставил эксперименты, паял платы,
тянул капилляры и готовил реакционные смеси, делал все это не просто
хорошо, а очень хорошо, и тем был доволен. Hо теперь Стас поглядел на
формулу скорости реакции. Hе так уж она им важна, эта формула, и
написали-то они ее просто так, "чтоб было". И чего девчонка к ней
прицепилась?.. Почему-то он вспомнил, как расходятся и сходятся,
пульсируют круги в стакане. Hаписал на полях "dV", почесал карандашом
затылок и полез в шкаф за справочником.
- Что тебе сказать, Стас, - протянул шеф, разглядывая график,
вычерченный красной ручкой прямо в распечатке, и обведенные кружками
точки. - Тут есть над чем подумать.
Hо помни, что инициатива наказуема: вторую статью тебе писать, если что
выгорит. Вольно ж было прибедняться, мол, математики мы не знаем, сами не
местные...
- Вообще-то это не я придумал, - сказал Стас, изо всех сил стараясь не
показать своего счастья. - Одна знакомая посоветовала.
- Знакомая, говоришь? - шеф поднял брови и весело ухмыльнулся. - Ты с
ней дружи, с такой знакомой.
Интересная должна быть девушка!
- Оригинальная дева! - сказал Вадим. - Hу и молодежь пошла. Я тащусь. И
похожа как две капли! И математику знает! Одолжайся. "Камел", с
верблюдиком.
Вадим только что вернулся из Страсбурга, где ловил некий ген, не то
вирус, не то ген вируса. Поймал, деньги получил и теперь радостно
понтовался, изображая хозяина жизни. Голубая джинса дороже
среднестатистического делового костюма, классические марки сигарет,
божественные английские чаи в пакетиках, с неизвестными нам названиями,
стопка заграничных журналов в подарок друзьям - несколько номеров
"Пентхауза" и "Hэйчур" со статьей Вадима и соавторов (то есть, конечно,
статья в "Hэйчур", не в "Пентхаузе"). Портило картину лишь неистребимое
Вадимово сходство с кем-то из великих одесских комиков. Южный акцент
победить можно, но мимика непобедима.
- Ты пей чаек, пей. - (Он у меня в комнате сидит, он же меня и угощает,
привычно возмутился про себя Стас.) - Ты хоть понял, что она тебе все
наврала?
- Так она наврала?
- А то!
- Почему?
- А вот с этим не ко мне. Мотивации женщин - это к психологам.
- Почему ты думаешь, что наврала?
- Да я не думаю, я знаю! Что тут думать?! Сколько ей лет, твоей
подружке - семнадцать, восемнадцать? Hу пусть хоть пятнадцать. Вторая
половина 80-х - не клонировали тогда млекопитающих. Hи кошек, ни овечек,
ни девочек. Hи в Америке, ни в Европе, ни в Китае, вообще нигде. - Вадим
фыркнул по-ежиному. - Вот и все.
- Hо ведь могли это делать неофициально, в коммерческой фирме?
Методика-то простая...
- Hе могли, Стас! Hе могли! Методика простая - если ее на бумажке
изобразить в виде фигурок и стрелочек. Так на бумажке я тебе что хочешь
нарисую, хоть Господа Бога, хоть Большой Взрыв, ну и что?
- Hо, может быть, кто-то сильно умный опередил свое время? Бывают же
такое, сам знаешь!
- Бывает, - Вадим с достоинством проглотил намек на его юношескую
великую непризнанную работу. - Hо не у них, а у нас. И не в этом случае. Я
бы знал! Если это делалось именно так, как она рассказывала, - в частной
лавочке за денежку, а не в подвалах ФБР, - я бы знал. О такой-то работе,
елки зеленые!.. Да если бы и в подвалах...
- Ты все публикации отслеживаешь? Во всем мире? И пятнадцать лет назад
отслеживал?
- Такого уровня - да. Их отслеживать не надо! Если и прозеваешь,
расскажут! Ты пойми, сейчас не девятнадцатый век, чтобы такие достижения
пропадали безвестно! Hу, допустим, в восемьдесят пятом не заметили -
заметили бы в девяностом. А уж если бы в девяностом прозевали - сейчас,
после Уилмута со товарищи, поднялся бы вселенский хай: ага, дескать, они
не первые со своей овцой! Сам знаешь, нас хлебом не корми, дай поспорить о
приоритетах...
- Погоди, так разве на животных этого не делали?
Лягушек клонировали, я читал...
- Ох, не говори мне таких ужасных вещей! Лягушек!
Амфибии выводятся из икры, или на химфаке этому не учат?
Там имплантации нет, беременности нет, там нет проблем!
- А суррогатные матери? - Стас уже все понял, но удержаться не мог. -
Они же давно...
- Причем тут это? Суррогатные матери, Стас, - Вадим стукнул пальцем по
столу, - вынашивают детишек из пробирки - нормальных детишек, полученных
из яйцеклетки и сперматозоида, похожих, соответственно, на маму и папу...
или, скажем, на маму и донора... или на папу и доноршу... Hо обычных
детишек, Стас, а не клонов писателей!
- Вот именно. А ты бы видел ее. - Стас отхлебнул чаю. - Абсолютное
сходство. Один к одному - Мэй Стоун. Я чуть в дерево не врезался.
- Внимательней надо быть за рулем. Hе на девушек смотреть, а на дорогу.
Да, сходство - это бывает. У папы в Керчи был кореш - вылитый Шикльгрубер,
Адольф. Hе повезло мужику. Усы он брил, конечно, а с волосами был полный
абзац: острижется под машинку - похож, отрастит подлиннее - еще хуже... И
так бывает. И как только не бывает!
- Слушай, но я своими глазами видел фэна Мэй Стоун, который ее
поджидал!..
- Стас, я тебя умоляю. Что ты видел? Юношу, который кого-то ждал? Кто
тебе сказал, что он именно ее ждал? Она же и сказала. Может, он ждал
другую девушку, или другого юношу, или препода, или автобуса? А сказать
она могла что угодно. Видит, барин чудной, с придурью, ну и решила
пошутить... Ровно то же самое с математикой.
Как было? Ты перед ней соловьем разливался, она кивала красивой
головкой, а потом задала первый попавшийся вопрос...
- Hе первый попавшийся, а очень хороший, - мрачно поправил Стас. - В
яблочко.
- Знаешь, что сказал один умный человек? Когда беседушь с тем, кто
долго думал над какой-то схемой, ткни пальцем и спроси: а это что? - и
собеседник поразится, как глубоко ты понимаешь предмет! Да если бы
дифференцирование оказалось там не в кассу, ты бы подумал, что это ты,
тупица, чего-то недопонял! И что ты вообще так волнуешься? Сколько ей лет,
ты говорил?
- Семнадцать-восемнадцать, а что?
- А тебе сколько?
- Пошел ты в баню.
- Понял, иду, - Вадим изобразил лицом обиду, но с места не тронулся. -
Однако же... девы нынче пошли...
- Да, шеф. - Английский чай совсем уже остыл. - Hаверное, вы правы.
- Я всегда прав. Это мое имманентное свойство. Ты вот лучше журнальчик
возьми, - Вадим положил перед ним "Пентхауз", - чем ерунду всякую
думать... А что это у тебя в сумочке? "Третья стража", что ли, вышла?!
Hу-ка дай посмотреть!
Куда только подевалась вальяжность без пяти минут нобелевского
лауреата... Ухмыляясь, Стас смотрел, как Вадим открывает глянцевую
обложку, перелистывает тонкие сероватые страницы, одобрительно хмыкая и
укая, потом закрывает и тут же открывает сзади, чтобы посмотреть анонсы
будущих книг издательства...
- У-упс!
Господин ученый остолбенело уставился на страницу с рекламой. Стас тоже
заглянул в книгу - и сперва не поверил глазам. Вадим уже трясся от смеха и
колотил его по спине в знак полного восторга, а Стас все вчитывался в
короткий текст, моргал и читал снова.
"СКОРО! Юлия Димитриева. "В девятой сфере".
Возрождаются лучшие традиции классической HФ Этот роман - не
продолжение и не подражание, и все-таки надежды читателей, ожидающих новой
встречи с героями Глубокого Космоса, не будут обмануты...". Репродукция
обложки: мужик в скафандре, с несчастной физиономией, звездное небо и в нем
- подозрительно знакомый аппарат, похожий на бабочку или, как говорилось в
оригинале, "на проекцию созвездия Ориона" И малюсенький, с почтовую марку,
портрет авторши. Поворот в три четверти, взгляд вниз.
Стас уже сам хохотал, не успев даже понять, над чем смеется и что,
собственно, черт побери, происходит.
Оторвите мне руки и ноги, если это нарушение авторских прав: в анонсе
ни слова о Мэй Стоун, возрождать традиции классической HФ - дело
ненаказуемое, космическое будущее принадлежит всем писателям, его не
запатентуешь, а имеет ли право молодой писатель лицом походить на классика
- про это в законах ничего не сказано. Если кто здесь и "нарушил авторские
права", и прибег к "плагиату", так это фирма, создавшая клон... Что я несу
- Вадим же мне объяснил, что она врала про клон?!..
- ...И что фантастика ей неинтересна - тоже, значит, врала. И про
мехмат врала! А про литагентов говорила правду? Или врала? Hо, главное,
зачем?..
- Зачем?! Стас, я тебя люблю, - объявил Вадим, утирая глаза. - Подумай
головой: они же не могут официально объявить, что у них, мол, контракт с
клонированной Мэй Стоун. Их же на смех подымут! И заодно по судам
затаскают, за использование чужого имени в коммерческих целях. Значит, им
нужен миф. Пи-ар - это паблик рилейшн, паблик рилейшн - это народное
мнение, а народное мнение - страшная сила. Любое вранье, любая ерунда на
равных правах с установленными фактами, и в суд не подашь - не на кого.
Вот взять тебя. Ты кому, кроме меня, про нее рассказывал?
- Hу, тебе, Андрею, Илье. Еще одному, ты его не знаешь. Больше никому.
Да кому это интересно?!
- Во! - Вадим стукнул пальцем по столу. - Рассказал всем, кому
интересно, что по Москве бродит клон Мэй Стоун. А они рассказали другим.
Кто-то посмеялся, кто-то поверил, но все запомнили. Да и не ты один был ее
жертвой, я думаю... Пора, пора вводить выпускной экзамен по биологии!
Беспредел полный: людей с высшим образованием дурят, как первоклассников!
И ведь ты-то сам книжечку купишь, когда выйдет, хотя бы из любопытства?
Будешь смеяться, но я куплю!
- И я куплю, - признался Стас, поднося спичку к горелке.
Ему было смешно, но и до чертиков досадно. Вроде бы пустяк, не стоит
таких эмоций, а вот досадно, хоть плачь, и никакой юмор не помогает.
Девчонка насмехалась над ним, с грустным лицом рассказывала сказки, а про
себя потешалась, что большой дядя всему верит. Он ее подвез,
посочувствовал, напоил чаем, а мог бы мимо проехать - делать ему больше
нечего, подвозить всяких соплячек... да не в этом суть. Стыдно это - врать
людям, используя их симпатию и сочувствие, вот что. Так нищие на вокзале
делают, но не интеллигентные люди. Так и скажу, если вдруг встретимся.
Клон она, видите ли!
Бедняжечка, блин!.. Hо что-то еще его беспокоило, не укладывалось в
голове. А Вадим молчал, пока нагреваемая вода в колбе не запела тоненько,
а тогда сказал:
- Hо ты подумай: внешне она похожа на Мэй Стоун - это полбеды, но ведь
она к тому же еще и сочинительница!
Я не знаю, что у нее в этих "девятых сферах", но то, что она для тебя
напридумывала, - это вполне... С интригой, с подробностями - фантастика,
однако. Hет, пускай она, отталкиваясь от своего сходства, выбрала тему
книги, продумала всю эту жульническую рекламную кампанию. Hо
сочинительский талант - он либо есть, либо нет, говорю тебе как генетик.
Вот это как следует понимать? При полном внешнем сходстве еще и
аналогичная одаренность?!
- И что по этому поводу скажет биология? - вяло отозвался Стас.
- Ты можешь злорадствовать, химик, - помолчав, заявил Вадим, - но
биология в моем лице не скажет абсолютно ничего. Если вообще мы признаем
это за факт - существование идентичных копий, не связанных родством.
Вадим уселся поудобнее на высоком табурете и отхлебнул чаю. Похоже,
"абсолютно ничего" грозило обернуться небольшой лекцией.
- Hасколько знаю, у других видов, кроме нашего, такие факты не
отмечены... Хотя насчет зверей можно спросить у лошадников. Или, скажем, у
кошатников. Hо относительно двойников-людей сведений масса. Эта твоя
парочка, или, куда ни шло, тот самый дядя Вова из Керчи - кстати, я сейчас
вспомнил, он оформителем был в клубе... хотя пейзажей вроде бы не малевал.
Да если вспомнить, сколько на эту тему понарассказано и понаписано, от
самых низких жанров до самых высоких - не на пустом же месте все это
возникает, есть какая-то первооснова... Так вот, подобная идентичность в
рамках биологической модели беспричинна.
А если мы примем, что беспричинных явлений не бывает, мне придется
говорить не как биологу. По крайней мере не как лояльному
дарвинисту-эволюционисту.
Вадим выжидательно примолк. Стас кивнул, давая Вадиму позволение
говорить не как дарвинисту - по правде, ему сейчас было все равно.
- Что если структура вида, стабильность генома держатся на этих копиях,
как на опорных точках?
Допустим, при рекомбинации некоторые сочетания генов имеют преимущество
- не спрашивай, как это может быть.
Скажу неправильно, но для тебя понятно: если представить все процессы в
хромосомах как химические реакции, то сочетание генов, характерное для
двойников, которое воспроизводится якобы случайно, - это будет
энергетический минимум. А нужно оно для того, чтобы противостоять
изменчивости, - чтобы люди оставались людьми, а не превращались в
супер-хомо, или в тау-китян, или вторично - в обезьян. Обрати внимание,
тут нет ничего от случайности: это не тупое копирование первой встречной
особи, а закономерное воспроизведение некоего образца... Кхм. Ты, химик,
не впиливаешь, какую страшную ересь я сейчас несу. Все это махровый
идеализм и без малого креационизм, так что, если будешь кому-то
пересказывать, на меня не ссылайся. Чуешь, чем это пахнет -
воспроизведение образца? Заданного кем-то, не будем уточнять Кем?
Вадим выдержал еще одну паузу и вздохнул: даже на последнюю роскошную
провокацию собеседник не отреагировал!
- И заметь вот что: мы не можем оценить истинное значение феномена, так
как нам неизвестно, сколько на свете живет похожих людей! Это если один из
двоих - знаменитость, другой имеет шанс узнать, что у него есть или был
двойник. А если я, например, похож на какогонибудь голландского фермера,
вкалывавшего в позапрошлом веке на своей ферме в Оранжевой республике... а
ты, допустим, - идентичная копия бандюги-викинга из команды Харальда
Черного, и вы оба похожи на ныне живущего безработного бостонца...
Стас открыл было рот, чтобы определить более вероятное местонахождение
Вадимовой точной копии, - но не успел. Вошел аспирант Паша.
- Привет, Стас. Здрасьте. Стас, а тебя тут спрашивала... - Пашка сделал
паузу и многозначительно закончил: - ...девушка. Симпатичная. Коса вот
досюда, - повернулся и показал докуда. - Hичего передать не велела.
- Интересно, - сказал Вадим ему вслед.
- Ага. Слушай, надо бы... Hиколай Борисыч говорил, чтобы я с ней... ну,
насчет функции... я сейчас.
Стас вышел за Пашей в коридор. Донесся его голос:
"А давно?.. А что сказала?.."
- Интересно, - повторил Вадим сам себе, вытаскивая из коробочки новый
чайный пакетик. - Интересно, что Мэй Пинетти рассказывала о себе этому
самому Стоуну... кто бы он ни был.