Код произведения: 6034
Автор: Кривин Феликс
Наименование: Улыбающаяся палеонтология
Ф. КРИВИН
УЛЫБАЮЩАЯСЯ
ПАЛЕОНТОЛОГИЯ
(триптих)
1. ДИНАСТИЯ МАЛАКОПОДОВ
(15 500 000 000 - 500 000 000 лет до н. э.)
Среди многих династий, правивших на земле, наименее памятна династия
Малакоподов.
Представители этой династии были скромные и робкие существа, не оставившие
после себя заметных следов, за что, видимо, и получили прозвище
Мягконогие. ("Это были странные существа, - сказано о них в позднейшей
литературе. - При значительном обилии ног они были малоспособны к
передвижению".)
Царство Малакоподов было огромно, оно занимало весь Мировой океан, но в
отличие от других царств не помышляло о завоевании смежной территории -
суши. (Правда, суша в то время не представляла никакой ценности, поскольку
она никому не принадлежала.) История царства Малакоподов, к сожалению,
нигде не записанная, проходила на дне океана, что, быть может, и делало ее
незаметной для постороннего глаза, которого, впрочем, еще не было в те
времена. Малакопода Десятого сменял Малакопод Одиннадцатый, Малакопода
Одиннадцатого - Малакопод Двенадцатый. Малакопода Сотого - Малакопод Сто
Первый, и не только историки, но и их современники не смогли бы их
отличить. Все они были Мягконогие, а потому не оставляли после себя
ничего, кроме потомства.
Может быть, из-за своей мягкости Малакоподы плохо ориентировались в
пространстве. Они постоянно путали северные и южные моря, а если при этом
учесть, что они с трудом передвигались на своих мягких ногах, то можно
себе представить, к каким это приводило последствиям.
Осталось неизвестным, когда именно, при Малакоподе Каком произошло
потрясшее мир нашествие Трилобитов.
Откуда пришли Трилобиты, никто не знал. Знания Малакоподов и вообще были
невелики, где же им было знать, откуда пришли Трилобиты? Несметные полчища
наводнили Мировой океан, так что он даже вышел из берегов (что, однако, не
подтверждено свидетельствами очевидцев).
Это была могущественная армия, особенно по тем временам. Вооружена она
была совершенными органами зрения, осязания и вкуса, а кроме того,
великолепно ориентировалась в пространстве и уж, конечно, не путала
северные и южные моря.
Трилобиты были закованы в панцири, и это дало повод для малообоснованных
утверждений, что Трилобиты, быть может, переодетые Малакоподы, недовольные
правлением Малакопода Последнего. Но, во-первых, правление Малакопода
Последнего мало чем отличалось от правления Малакопода Предпоследнего, как
и от правления Всех Прочих Малакоподов. Во-вторых же, что особенно важно,
как можно набрать такую армию недовольных в царстве, в котором никогда не
было недовольных по причине неразделенности эмоций на положительные и
отрицательные? Малакоподы воспринимали мир целиком, и понятия о добре и
зле были слиты у них в одно понятие. Поэтому и нашествие Трилобитов было
для них не бедствием, а просто явлением, лишенным каких-либо качественных
оценок. И когда Малакоподу Последнему доложили о нашествии Трилобитов, он
сказал:
- Трилобиты?.. Это какие Трилобиты? А может, они вовсе не Трилобиты? И
разве кто-нибудь может сказать с уверенностью, Трилобит он или не Трилобит?
Такой уверенности не было у Малакоподов, как, впрочем, и любой другой
уверенности. Уверенность - это способность твердо стоять на тогах, но
они-то ведь были Мягконогие. К тому же им было трудно отличить Трилобита
от Нетрилобита по причине несовершенства органов чувств. И когда
Малакоподу Последнему доложили о массовом уничтожении Малакоподов, он
меланхолически возразил:
- Малакоподов?.. А может, они вовсе не Малакоподы? Может, они Трилобиты, с
которыми мы боремся, а Трилобиты - Малакоподы. за которых мы боремся? И
разве кто-нибудь может сказать с уверенностью, Малакопод он или не
Малакопод?
Малакопод или не Малакопод - определить это могли только Трилобиты,
оснащенные совершенными органами зрения, осязания и вкуса. И они пускали в
ход эти органы столь интенсивно, что в конце концов Малакопод Последний
стал действительно последним Малакоподом. Но он не усмотрел в этом разницы.
- Последний? Кто может...
2. ПАДЕНИЕ ТРИЛОБИТОВ
(570 000 000 - 285 000 000 лет до н. э.)
Нашествие Трилобитов положило начало Палеозойской эре - эре Древней Жизни,
которая была эрой Новой Жизни, но, конечно, порядком устарела с тех пор.
Трилобиты очень скоро захватили весь Мировой океан, значительно сократив
количество его обитателей. Но и в этом сокращенном количестве обитатели
океана представляли большое, а с точки зрения Трилобитов - вопиющее
разнообразие, что уже само по себе противоречило духу и даже физиологии
Трилобитов. ("При всем обилии видов Трилобитов, - говорится о них в
позднейшей литературе, - бросается в глаза крайняя однотипность их
примитивной организации и особенно развития".)
В разнообразии подводного мира Трилобиты видели главную опасность.
Поэтому, хотя нашествие давно кончилось и наступила мирная жизнь
(насколько она может быть мирной в условиях непрекращающегося массового
уничтожения), Трилобиты не снимали панцирей. Они не снимали панцирей ни
дома, ни в гостях, ни в какой-нибудь самой непринужденной и дружеской
обстановке. Они ели в панцирях, и спали в панцирях, и умирали, закованные
в панцири. Прекрасно ориентируясь в пространстве, они понимали, какую
опасность таит это пространство, и поэтому спешили отделить себя от него.
Нет, конечно, дело здесь было не только в разнообразии окружающего мира,
которое у них считалось главной опасностью. Нужно еще учесть, что они были
Трилобитами и жили среди Трилобитов, а когда живешь среди Трилобитов,
лучше не снимать панциря.
Казалось, весь подводный мир заковался в панцирь. Не высовывались из своих
панцирей Аммониты и Брюхоногие. Первые рыбы были панцирными. Панцири
должны были создать все условия для общения, для безопасного общения, но
на деле получалось не так. Панцири отделяли Трилобитов не только от
остальных обитателей океана, - они отделили Трилобитов от Трилобитов, так
что распалась их некогда единая армия, а царство их рассыпалось на
бесчисленное множество царств, каждое из которых было отделено от других и
за своим панцирем вело самостоятельную и ни от кого не зависимую политику.
Конечно, такая обособленность не сулила больших перспектив. Да и какие
могут быть перспективы в царстве Одного Трилобита? Даже нет перспективы
построить семью, потому что для того, чтобы строить семью, нужно по
меньшей мере два царства.
Невыносимость такого положения первыми почувствовали рыбы. Они сняли
панцири и стали запросто общаться друг с другом. Конечно, иногда им
приходилось за это расплачиваться, потому что Трилобиты не дремали, но что
могли сделать Трилобиты, замкнутые каждый в своем царстве, скованные
своими царствами, против свободного и ничем не скованного общества рыб?
Палеозойская эра подходила к концу. Наступало время Мезозоя. Это понимали
и рыбы, и Аммониты, и Брюхоногие. И только Трилобиты этого не понимали.
Они не понимали - и держались за свою, ставшую Древней, эру. И так
вымерли, держась за нее.
Вымерли Трилобиты, в свое время покорившие Мировой океан, вымерли, не
сумев отличить Палеозоя от Мезозоя. Ведь даже те, кто превосходно
ориентируется в пространстве, очень часто не умеют ориентироваться во
времени.
3. НАЧАЛО МЛЕКОПИТАЮЩИХ
(210 000 000 лет до н. э.)
Одним принадлежит прошлое, другим принадлежит настоящее. А тем, кому
ничего не принадлежит, как травило, принадлежит будущее.
Когда млекопитающие появились на Земле, им принадлежало только будущее.
Но будущее в то время не имело цены. Земноводные дорожили своим прошлым, в
котором у них были стегоцефалы, не уступавшие сегодняшним динозаврам. А
динозавры жили только сегодняшним и, отмахиваясь от будущего, заявляли,
что после них - хоть потоп. (Потоп действительно был после них - они не
дожили до потопа. Они вымерли от обычного похолодания, не догадавшись
переселиться в более теплые места. Динозавры отличались большими
размерами, но смекалкой они не отличались.)
Когда появились первые млекопитающие, на Земле был век динозавров, которых
за глаза называли ящерами, а в глаза динозаврами, что означало то же самое
в переводе на иностранный язык. И хотя динозавры иностранного языка не
понимали, но называли себя именно так, впрочем, они могли называть себя
как угодно, потому что это был их век. А лягушки, которых все называли
лягушками, потому что век их давно прошел, вспоминали этот прошедший век и
тайком напевали уже давно непопулярную песню: "Были когда-то и мы
стегоцефалами".
Нужно сказать, что царство стегоцефалов было некогда могучим царством и
правили им могучие цари, которые ни перед кем не обнажали голову, чем и
стяжали славу Покрытоголовых, то есть Стегоцефалов. Эти стегоцефалы были
властителями земли и воды, поскольку небо в то время было еще не освоено.
Столица земноводного царства длинной лентой тянулась вдоль берега океанов,
морей и рек, а по обе стороны ее простирались провинции, в одних из
которых было изобилие влаги, а в других - изобилие засухи, что в сумме
составляло именно то изобилие, какое требовалось земноводному царству.
Цари земли и воды буквально разрывались между землей и водой: в воде
по-прежнему жили рыбы, которые цеплялись за свои старые рыбьи традиции, а
на земле зарождалось что-то новое, которое знать не хотело воды. Царство
земноводных трещало по всем швам - по всем берегам, соединявшим воду и
сушу. И наконец, оно рухнуло, похоронив под собой царей земли и воды -
стегоцефалов. Из всего царства земноводных только маленькие лягушки, да
еще тритоны и саламандры дожили до новых времен - потому что они не были
царями, они всегда были подданными - и в царстве стегоцефалов, и в царстве
динозавров, во всех царствах, водных и земных, они были подданными,
только подданными. И они живут, потому что им нужно совсем немного:
немножко воды и немножко земли. И еще им нужно: собраться как-нибудь
вечерком и, перебивая друг друга вспоминать, вспоминать... И запеть,
перебивая друг друга: "Были когда-то и мы стегоцефалами..." Итак, лягушкам
принадлежало прошлое, динозаврам принадлежало настоящее. Кроме прошлого и
настоящего, ничего другого не было на Земле. И вот в эти, чуждые им
времена появились млекопитающие.
Тяжелая пора безвременья, как пережить тебя, когда в жилах у тебя горячая
кровь, а у всех остальных - кровь холодная?
- Применяться к обстоятельствам, - говорили лягушки, - согласовывать свою
температуру с температурой окружающей среды. На первых порах почаще
смотреть на термометр, потом это войдет в привычку.
Млекопитающие не хотели смотреть на термометр, у них была постоянная, своя
температура, не зависящая от окружающей среды.
- Своя температура, - еще больше холодели лягушки. - Независимая от среды.
Ну, знаете... В свое время и мы были стегоцефалами, но даже и в те
времена... мы не могли себе позволить...
До млекопитающих никто не мог себе это позволить, они были первыми
теплокровными, заявившими о своем несогласии со средой. Подумать только:
даже огромные ящеры приспосабливались к среде, а эти, у которых ничего за
душой - ни прошлого, ни настоящего...
Конечно, прошлое у млекопитающих было, только оно им не принадлежало. И
вообще это было такое прошлое, о котором лучше всего забыть. В прошлом
млекопитающие были пресмыкающимися, правда, не огромными ящерами, а
маленькими, незаметными, что было единственным спасением в мире, в котором
можно существовать лишь до тех пор, пока тебя не заметят. В то время у них
была холодная кровь, совершенно нормальная холодная кровь, приспособленная
к внешней температуре. А потом...
Можно придумать много легенд о том, как холоднокровные стали
теплокровными. Это может быть легенда о первой большой любви, или легенда
о первом большом сочувствии, или легенда о первом восхищении красотой. Но
факты говорят о другом. Факты говорят о том, что теплокровность в те
времена была далеко не безобидным явлением. Теплокровных преследовали за
теплокровность. Изощренная физиология динозавров дошла до того, что они на
расстоянии чуяли теплую кровь, улавливая тысячные доли градуса. И уже за
тысячную долю виновный подлежал съедению.
- Просто поразительно, до чего мы сами не умеем себя беречь, - говорили
лягушки, хотя уж они-то умели себя беречь. Впрочем, они имели в виду
млекопитающих. - Быть незаметным - что может быть лучше в наш ужасный век?
Так зачем же делать все, чтобы тебя заметили? И какая разница, что у тебя
за кровь, если из тебя ее выпускают?
Лягушкам это было непонятно. Они считали, что нужно иметь такую кровь,
которую легче сохранить в сложившейся обстановке. А теплокровность... Ну
скажите, разве это так уж принципиально - теплокровность?
Для млекопитающих это было принципиальным, потому что причиной их
теплокровности было несогласие с внешней средой. Во внешней среде жара
сменялась морозами, бросая все население то в холод, то в жар, и, чтобы не
зависеть от этого, нужно было иметь свою постоянную температуру. Ведь вот
динозавры, могучие динозавры вымерли, когда наступили холода, потому что
не имели своей, постоянной температуры.
Предыстория человечества не менее героична, чем история человечества. И
кто знает, может быть, не было бы на Земле человечества, если б не было на
Земле тех, первых, не имевших ни славного прошлого, ни мало-мальски
терпимого настоящего, - а только будущее, одно только будущее, да еще
горячую кровь.
Знание - сила, 1973, ь 4, С. 46 - 47.
OCR В. Кузьмин
1998 - Aug. 2001
Проект "Старая фантастика"
http://sf.nm.ru