Текст получен из библиотеки 2Lib.ru
Код произведения: 6845
Автор: Лондон Джек
Наименование: Война
Джек ЛОНДОН
ВОЙНА
Рассказ
Перевод с английского Н. Банникова
________________________________________________________________
ОГЛАВЛЕНИЕ:
I II
________________________________________________________________
I
Это был молодой человек лет двадцати четырех - двадцати пяти, не
больше, и он сидел бы на лошади с небрежной грацией юности, если бы им не
владели озабоченность и страх. Черные глаза его бегали во все стороны,
ловя каждое движение ветвей и сучьев, среди которых порхали птицы; он
пристально всматривался вдаль, оглядывая постоянно меняющиеся ряды
деревьев и кустов, и то и дело переводил взор на густые заросли,
окаймлявшие с обеих сторон дорогу. Он обшаривал глазами лес и в то же
время прислушивался, хотя кругом царила тишина, нарушаемая лишь далеким
гулом тяжелых орудий, стрелявших где-то на западе. Этот монотонный гул
стоял у него в ушах уже много часов, и он мог бы обратить на него внимание
только в том случае, если бы гул прекратился. Теперь же его занимало лишь
то дело, которое он безотлагательно должен был исполнить. Через луку его
седла был перекинут карабин.
Нервы его были настолько напряжены, что взлетевший из-под ног лошади
выводок перепелов заставил его вздрогнуть: он машинально натянул поводья и
вскинул карабин почти к самому плечу. Однако, опомнившись, он стыдливо
улыбнулся и поехал дальше. Он был так озабочен, так поглощен предстоящим
делом, что даже не вытирал пота, который щипал ему глаза и скатывался с
носа, капая на седло. Лента его кавалерийской шляпы промокла от пота до
нитки. Чалая лошадь под ним тоже вся была в поту. Солнце стояло в зените,
день был жаркий и совершенно безветренный. Даже птицы и белки не смели
показаться на солнцепеке, прячась в лесной тени.
И всадник и его конь были усыпаны древесными листьями и желтой
пыльцой, так как на открытые места юноша выезжал только в случае
необходимости. Он все время старался держаться под защитой деревьев и
кустов, и всякий раз, когда ему надо было пересечь поляну или голый склон
горного пастбища, он останавливал лошадь и внимательно оглядывал место.
Пробирался он все время на север, хотя и часто сворачивал в сторону;
по-видимому, с севера и грозила ему опасность, навстречу которой он
двигался. Он не был трусом, но, обладая мужеством обыкновенного
цивилизованного человека, хотел жить, а не искал смерти.
Взбираясь по узкой пастушьей тропе на гребень невысокой горы, он
попал в такую чащобу, что был вынужден спешиться и вести лошадь под уздцы.
Когда тропинка повернула к западу, он оставил ее и, держа путь снова на
север, поехал вдоль поросшего дубняком гребня горы.
За перевалом начался спуск столь крутой, что юноша продвигался
зигзагами, скользя и спотыкаясь среди опавшей листвы и цепких виноградных
лоз, но при этом он все время следил, чтобы шедшая за ним лошадь не
сорвалась и не свалилась на него. Пот стекал по его лицу ручьями, едкая
цветочная пыльца, попадая в ноздри и рот, усиливала жажду. Путник старался
двигаться совершенно беззвучно, но это ему не удавалось, и он то и дело
замирал на месте, судорожно вдыхая знойный воздух и прислушиваясь, нет ли
внизу какой опасности.
Одолев спуск, он очутился в долине, покрытой таким густым лесом, что
невозможно было определить, где она кончалась. Местность здесь позволяла
ехать верхом, и юноша вновь сел на лошадь. Перед ним уже не было
узловатых, искривленных горных дубков - тут, на влажной и жирной земле,
росли стройные, высокие деревья с мощными стволами. Время от времени
встречались и сплошные чащобы, но их легко было объехать по живописным,
словно в парке, прогалинам: тут, пока не началась война, пасся скот.
Теперь, попав в долину, он поехал гораздо быстрее и через полчаса
наткнулся на старую изгородь, за которой шло очищенное от леса поле. Ехать
по открытому месту ему не хотелось, однако путь лежал только через поле:
надо было добраться до видневшейся за ним опушки леса, вдоль которого
протекала речка. До опушки было не больше четверти мили, но сама мысль о
том, что придется выйти из-под защиты деревьев, вызывала неприятное
чувство. Ведь там, в кустах у реки, могло таиться ружье - десяток, тысяча
ружей!
Дважды он трогался с места и дважды останавливался. Его угнетало
одиночество. Пульс войны, бившийся на западе, говорил о тысячах людей,
сражавшихся бок о бок, а здесь была мертвая тишина, он со своей лошадью да
грозящие смертью пули, которые могут просвистеть из-за любого куста, из-за
каждого дерева. И все-таки ему надо было исполнить свой долг - найти то,
что он так страшился искать. Надо ехать вперед и вперед, пока в каком-то
месте, в какой-то час он не встретит человека или несколько человек с
вражеской стороны, выехавших, как и он, на разведку и, как и он, обязанных
доложить о соприкосновении с неприятелем.
Он все же решил, что показываться в открытом поле не следует, и
довольно долго ехал в обход, держась крайних деревьев и время от времени
выглядывая в поле. И тут он увидел, что посреди поля стоит небольшая
ферма. Казалось, все на ней вымерло. Не вился из трубы дым, не бродили и
не кудахтали на дворе куры. Дверь в кухню была отворена настежь, и, глядя
в ее черный проем, всадник долго ждал, что оттуда вот-вот выйдет хозяйка.
Он облизал покрытые пыльцой пересохшие губы и, весь сжавшись от
напряжения, выехал на знойное, залитое солнцем поле. Все было тихо. Он
миновал ферму и приблизился к гряде деревьев и кустов, росших по берегу
речки. Одна упорная мысль сводила его с ума - мысль о пуле, молниеносно
пронзающей его тело. Думая об этом, он чувствовал себя слабым и
беззащитным и еще ниже пригибался к седлу.
Спешившись и привязав лошадь к дереву, он прошел сотню ярдов и
оказался у самой речки. Она была футов двадцать шириной, совершенно тихая;
прохладная вода так и манила измученного жаждой путника. Но, скрытый
листвой, он замер на месте и выжидал, пристально вглядываясь в сплошную
завесу ветвей на противоположном берегу. Потом он, чтобы немного
отдохнуть, сел наземь, положив карабин на колени. Текли минута за минутой,
и постепенно страх и напряжение у юноши проходили. Наконец он решил, что
опасности нет; но только он собрался раздвинуть ветви и подползти к воде,
какое-то движение в кустах на противоположном берегу вновь заставило его
насторожиться.
Возможно, это всего-навсего вспорхнула птица. Но путник терпеливо
ждал. Вот кусты опять шевельнулись, и вдруг - это было так неожиданно, что
он едва не вскрикнул, - из раздвинутых веток показалось лицо человека.
Было ясно, что человек не брился уже не одну неделю - лицо обросло бородой
имбирного цвета. Глаза у человека были голубые, широко расставленные, с
морщинками смеха в уголках - эти морщинки были хорошо заметны на лице,
несмотря на общее выражение усталости и тревоги.
Все это юноша видел ясно и отчетливо, ибо расстояние между ними не
превышало и двадцати футов. Он рассмотрел все это за тот короткий миг,
пока вскидывал карабин к плечу. Он глядел теперь на мушку карабина и знал,
что перед ним человек, жизнь которого можно считать конченной.
Промахнуться на таком расстоянии было немыслимо.
Но он не выстрелил. Он медленно опустил карабин и стал ждать. Из
кустов показалась рука с зажатой в пальцах бутылкой, и голова с имбирной
бородой наклонилась к воде, наполняя бутыль. Он расслышал даже бульканье
воды в горлышке бутылки. Затем рука, бутыль и имбирная борода скрылись за
сомкнувшимися кустами. Он долго ждал, потом, так и не утолив жажду,
прокрался назад к лошади, сел на нее, неторопливо пересек залитое жарким
солнцем поле и скрылся иод ветвями могучих деревьев.
II
Другой день - знойный и безветренный. Большая, покинутая людьми
ферма, со множеством строений и фруктовым садом, стоит на поляне. Из лесу
на чалой лошади, с карабином поперек седла выехал молодой человек с
быстрыми черными глазами. Добравшись до фермы, он с облегчением вздохнул.
Ему было ясно, что здесь когда-то разыгралось сражение. Всюду валялись
пустые позеленевшие гильзы патронов, а сырая земля хранила следы конских
копыт. За огородом виднелись свежие могилы с нумерованными дощечками.
Возле кухонной двери на дубе висели мертвецы - двое мужчин в ветхих,
грязных лохмотьях. Их сморщенные, искаженные конвульсией лица уже утратили
все человеческое. Чалая лошадь, проходя мимо трупов, захрапела, и всадник,
гладя и успокаивая ее, привязал лошадь подальше от дуба.
Заглянув в дом, он убедился, что там буквально все разрушено.
Переходя из комнаты в комнату и наступая на разбросанные по полу гильзы,
он посмотрел во все окна. Дом служил недавно местом привала, во всех его
углах, видимо, спали люди; в одной комнате на полу остались пятна
запекшейся крови - здесь явно лежал раненый.
Выйдя из дома, он взял лошадь под уздцы и повел ее за сарай, в сад. В
саду десяток яблонь были унизаны спелыми яблоками. Он рвал их, ел и
набивал ими карманы. Потом ему пришла в голову какая-то мысль, - он
посмотрел на солнце, прикидывая, сколько времени займет у него возвращение
в лагерь. Затем он снял с себя рубашку и, связав рукава, сделал из нее
нечто вроде мешка, который тоже принялся набивать яблоками.
Он уже занес ногу в стремя, собираясь сесть на лошадь, как та
внезапно насторожила уши. Юноша на секунду замер и услышал топот конских
копыт по мягкой, влажной земле. Он прижался вместе с лошадью к стене сарая
за углом и стал ждать. Дюжина всадников врассыпную скакала с
противоположной стороны поляны и была теперь от него всего ярдах в ста.
Вот уже всадники въехали во двор фермы. Кое-кто из них спешился, другие
сидели в седле, словно собираясь ехать дальше. Казалось, будто они держат
совет, ибо юноша расслышал возбужденный разговор, шедший на ненавистном
для него языке иноземных завоевателей. Время тянулось, а они, видимо,
никак не могли договориться. Юноша вложил карабин в чехол, сел на лошадь и
нетерпеливо ждал, поддерживая на луке седла рубашку, набитую яблоками.
Вдруг он услышал приближающиеся шаги и вонзил в бока своему чалому
шпоры с такой силой, что тот застонал и бешено прянул вперед. За углом
сарая всадник увидел человека, который его напугал, - это был совсем
зеленый юнец, лет девятнадцати-двадцати, в военной форме; он едва успел
отскочить от метнувшегося на него чалого. В тот же миг чалый резко
повернул в сторону, и его седок увидел группу встревоженных людей возле
дома. Несколько всадников спрыгивали с коней, а кое-кто уже успел поднести
к плечу ружье. Юноша пронесся мимо кухонной двери и раскачивающихся в тени
мертвецов и тем вынудил своих врагов обогнуть дом со стороны фасада.
Загремел выстрел, потом второй, но юноша скакал с бешеной скоростью и
сильно пригибался к седлу, вцепившись одной рукой в рубашку с яблоками, а
другой держа поводья и правя лошадью.
Верхняя перекладина изгороди была на высоте четырех футов от земли,
но юноша знал своего чалого: тот перемахнул ее под аккомпанемент
разрозненных выстрелов, ни на секунду не задержавшись. Лес был в
восьмистах ярдах, и чалый могучим размашистым галопом мчался к нему.
Теперь по всаднику стреляли уже все, кто только был на ферме, - они палили
с такой быстротой, что юноша уже не различал отдельных выстрелов. Пуля
пронзила его шляпу, но он этого не заметил, а заметил другую пулю,
попавшую в рубашку с яблоками. Он вздрогнул и приник еще плотнее к луке
седла, когда третья пуля, посланная слишком низко, ударилась о камень
между ног коня и рикошетом взвилась в воздух, жужжа, словно какое-то
диковинное насекомое.
Выстрелы замирали по мере того, как пустели обоймы, и наконец совсем
смолкли. Юноша ликовал: он вышел невредимым из-под дьявольского обстрела.
Он оглянулся назад: нет сомнения, обоймы у них иссякли. Он увидел, как
одни заряжали ружья, другие бросились к дому за лошадьми, а двое уже
выехали из-за угла сарая, мчась во весь опор. И в ту же секунду он заметил
человека с имбирной бородой: тот стоял на коленях и хладнокровно наводил
ружье, чтобы попасть в цель с дальнего расстояния.
Юноша всадил шпоры в коня, пригнулся еще ниже и круто свернул в
сторону, мешая стрелку прицелиться. Выстрела до сих пор не было. С каждым
прыжком коня лес становился все ближе. До него оставалось всего две сотни
ярдов, а выстрела все еще не было.
И вот он услышал его - последнее, что он услышал в жизни, ибо он умер
раньше, чем ударился оземь, медленно валясь с седла. А те, на ферме,
видели, как он падал, видели, как его тело подпрыгнуло, ударившись о
землю, и видели, как во все стороны от него покатились краснощекие яблоки.
Они громко смеялись над этим неожиданным извержением плодов и от души
рукоплескали меткому выстрелу человека с имбирной бородой.
__________________________________________________________________________
Джек Лондон
Собрание сочинений в тринадцати томах. Т. X. - М.: Правда, 1976.
- Библиотека "Огонек"
Тираж 375 000 Цена 90 коп.
Индекс 70685
Составление и общая редакция Г. П. Злобина и С. С. Иванько
Иллюстрации художника П. Пинкисевича
Оформление художника Р. Г. Алеева
Технический редактор А. И. Шагарина
__________________________________________________________________________
Сканирование текста, иллюстраций и обложки: Zmiy ([email protected])
Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 04.07.2002
О найденных в тексте ошибках сообщать по почте: [email protected]
Новые редакции текста можно получить на: http://vgershov.lib.ru/