Код произведения: 6876
Автор: Лукас Некто
Наименование: Летопись
Hekto Lukas 2:5030/529.44 08 Mar 00 00:50:00
Совершенно необходима критика (в рамках цензуры, разумеется)
Летопись
Случилось сие в стародавние-давние времена в государстве маленьком и
захолустном, названия которого за давностию лет никто уже и не помнит.
Была тогда вокруг, как водится, феодальная раздробленность. Барон воевал барона
и устанавливал в его земле свои порядки. В государстве том была, сказывают,
королева - старушка дряхлая и немочная, в столице проживавшая. За древностию лет
и никудышностию земель её никто не трогал. у и ладно.
Важных баронов было восемь - по сторонам света. Их именами, собственно и
назвали впоследствии стороны света: Север, Северо-Запад, Запад и так далее.
Понятно, что род баронов Северо-Западов пошёл с парочки влюблённых, сбежавших из
враждовавших меж собою семейств баронов Северов и баронов Западов и поселившихся
в лесу. Вместе с ними посбегала в лес и прочая влюблённая молодёжь. Впрочем,
было это всё так давно, что стало легендой, иначе - летописью. ынешний Важный
барон Северо-Запад ни с кем никуда не сбегал, сердцем был холоден и всё
свободное время (а свободного времени у Важных баронов, как известно, довольно
много) посвящал наукам и языкам. Жил сей барон поблизости от более просвещённых
держав и часто выписывал из-за границы книги, философов и учёных мужей. Он же
покровительствовал единственному в родном государстве монаху-летописцу Вечеряге.
Кабы не баронское покровительство, протянул бы Вечеряга ноги, ибо был он
отшельником и питался подаянием. Благодаря же феодальной раздробленности и
частым баронским сварам подаяния стало удивительно мало.
Северо-Запад в разборки не вмешивался - разве что отбивал на своих границах
натиски лесного барона Франциска Запада - то ли мужчины, то ли женщины, то ли
паука. Все прислужники и челядины Франциска были на удивление уродливы - кого в
лесу медведь помял, кого в детстве мамка в колодец уронила.
Помимо Важных баронов жили в том государстве бароны простые, неважные. Они либо
пристраивались к армиям своих более сильных соседей, либо объединялись друг с
другом и вливались в котёл баронской свары.
Году в *** от начала правления Лисоеды Гнилой(прозвище не столько от
болотистости её земель, сколько от своеобразия заболеваний, как пишет в своей
летописи Вечеряга), барон Северо-Восток, объединивший под своей рукой армии не
только младших баронов, но и соседа, старика Востока, впавшего в детскую
болезнь, разгромил армию Севера, а самого Севера убил на поединке. Хотел было
захватить его земли, но тут из замка вышел единственный наследник убиенного -
младой Север - и "развернул врагам глаза зрачками прямо в душу", как сообщает
Вечеряга. Что именно сделал тогда юный барон, установить не удаётся, одно
известно точно: враги тотчас же отступили и покой Севера больше не тревожили,
отправившись прямиком к роскошному замку Северо-Запада.
По дороге наткнулись они на Вечерягу, и, приняв его за северозападного
соглядатая, решили спалить. апрасно бедняга молил о пощаде, клялся, божился и
проклинал. Приговор был приведён в исполнение безжалостным оруженосцем
Северо-Востока Карамином, коий от добросовестности сиганул в костёр следом за
Вечерягой. Последние слова несчастной жертвы донесены до нас несколькими
оставшимися в живых воинами Северо-Востока: "Да будет вся ваша жизнь зависеть
от Великой Летописи. Да будете вы стремиться в неё попасть, а тот, кто не
попадёт, умрёт по достижении 50-летнего возраста в муках, как умираю сейчас я."
Трудно поверить, что сжигаемый смог произнести такое внятное проклятие, однако
дальнейшие события являются неоспоримым тому доказательством.
Помирившиеся на время борьбы с Северо-Востоком Запад и Северо-Запад отбили
натиск зловредного барона, стёрли с лица земли самого барона и почти всю его
многочисленную армию, после чего земли усопшего пришлось делить Северу с
Востоком, причём Север каким-то образом вновь умудрился повернуть старику
Востоку "глаза зрачками прямо в душу" и спокойно отхватил себе изрядный кусок
хороших земель.
апрасно Северо-Запад искал Вечерягу в его хижине. Только от юного племянника
сгинувшего в огне Карамина узнал он правду, за что обласкал того племянника
необыкновенно и поместил при себе секретарём.
Сам же барон занялся обнаруженной в хижине погибшего монаха летописью - и
продолжал её около пяти лет, занося в неё все подробности жизни в окрестных
землях - от владений юного Севера, до владений коварного Запада, существа без
возраста и каких-либо внешних половых признаков. Видели того Запада то в костюме
всадника, то в женском убранстве, то в рясе монаха, отправляющим какие-то
крамольные обряды. Селяне считали его оборотнем и пугали страшными сказками
своих детей.
По прошествии пяти лет, во время которых Северо-Запад увлечённо изучал историю,
в государстве творилось непонятное. Достигавшие 50летнего возраста селяне и
бароны умирали в муках, и немало сельских лекарей было брошено в реки в жертву
разгневанным богам, но пользы от этого не прибавлялось, и селяне с баронами
продолжали умирать. Однако, умирали не все: некоторые бароны наоборот, как будто
переставали стариться. Простые люди не понимали ничего, но кидать в речку
баронов пока опасались.
Северо-Запад, ничего об том не знал, ибо его окружали либо молодые крепкие
деревенские парни, либо заграничные учёные монахи, на которых Вечерягино
проклятье, понятно, не действовало.
Однажды, после двухнедельной полемики с известным своей учёностью философом,
прибывшим из восточных земель специально чтобы повидать Северо-Запада,
вышеупомянутый барон отправился на верховую прогулку. День был ясный,
возвращаться ему не хотелось, и он решил пообедать у одного из младших баронов:
у Ликрия Светлоокого, весь род которого, как отмечается в летописи, отличался
удивительной красотой.
За обедом говорили не только об урожаях, бесчинствах Запада и заграничных
новостях. Ликрий рассказывал о странных смертях своих вассалов, достигших
50летнего возраста. Однако, Важный барон слушал его не очень внимательно и не
смог связать этих событий с проклятием Вечеряги, о котором он прекрасно знал.
Дело в том, что прислуживать знатному гостю вызвался младший сын Ликрия - Алеон,
свежий шестнадцатилетний отрок, интересовавшийся наукой и мечтавший
познакомиться с учёным соседом. Учёный сосед не первый раз посещал усадьбу
Ликрия, однако даже в последнее его посещение Алеон был слишком мал, поэтому
можно сказать, что оба видели друг друга впервые.
Северо-Запад как-то внезапно вспомнил, что племянник Карамина уже подрос и пора
его изгонять из личных секретарей, и что предки Ликрия и Северо-Запада задолго
до воцарения Лисоеды обменивались сыновьями и воспитывали их как родных. Ликрий
слышал об этом впервые, но спорить с Важным бароном, да ещё и с обладателем
Летописи Вечеряги - глупо.
Через неделю подросший племянник Карамина, навьюченный Летописью и какими-то
мускусами, привезёнными восточным гостем, был отправлен к Её величеству Лисоеде
Гнилой на поклон - с просьбой не возвращаться обратно.
Старуха Лисоеда, после проклятия Вечеряги как будто бы прекратившая стариться,
очень заинтересовалась и племянником Карамина, и Летописью, которую она вздумала
продолжать собственноручно, и в особенности восточными мускусами, которые были
вовсе не мускусами, а нежно любимым ею гашишем.
Шли годы. В какой-то момент люди привыкли к тому, что в 50 лет чаще всего
приходит смерть. е старились и не гибли лишь те, кто умудрялся попасть в
Летопись, исправно ведомую Лисоедой.
В замке Северо-Запада наступила весна. и учёный барон, ни Алеон не замечали
смены времён года, тем более, что оба прекратили стареть(перед тем, как
отправить летопись Лисоеде Северо-Запад, только и думавший что о кудрявом сыне
Ликрия, набросал на отдельном листе его словесный портрет).
Время шло. Бароны прекратили воевать друг с другом и пришли с поклоном к
Лисоеде: прими нас, матушка, под своё крыло. К тому времени все уже знали, что
жизнь их и смерть зависит от Летописи, а значит, и от Её величества тоже.
Северо-Запад с Алеоном исправно посещали баронские дни, устраиваемые каждые
полгода в столице. а баронских днях обычно присутствовали семь Важных баронов со
свитой и кто-нибудь из младших с бывших земель Северо-Востока. Решались на этих
высоких собраниях какие-нибудь политические или экономические вопросы,
зачитывалась Летопись и так далее. Присутствовал среди баронов и племянник
Карамина, исполнявший при дворе Лисоеды новомодную должность Шута.
а очередных барнских днях, состоявшихся в 230 году с Проклятия Вечеряги,
умудрённый чтением заграничных книжек, но по-прежнему вечно юный Алеон,
предложил устраивать при дворе Её величества представления скоморохов и людей в
личинах.
адо сказать, что к этому времени многие бароны завели себе зимние дома в
королевской столице и проводили вечера на званых ужинах, иногда приправленных
народными танцами, но чаще всего заканчивавшихся резнёй и драками. ежному Алеону
были противны грязные драки баронов, ничем не отличавшиеся от побоищ в питейных
домах. Смешные же представления, мыслилось ему, можно со временем заменить
нравоучительными постановками: и тогда все бароны непременно станут мудрее и
лучше, чем они есть сейчас. Лисоеда постановила скоморохам быть, и тут же
выписала в столицу какую-то баронскую дочь, знавшую разные языки и читавшую на
них слезливые и смешливые романы. Баронская дочь Мелина оказалась на редкость
смышлёной, и несмотря на свой юный возраст взялась за обустройство театра
всерьёз.
Сначала она повелела собрать по дорогам государства всех скоморохов. Угодных
оставила при театре, прочих велела сослать в солдаты - чтоб не создавали
конкуренции. Затем Мелина принялась писать пьески - не очень смешные, но
короткие и необременительные. Пьески стали ставить в специальном Скоморшьем
доме, Мелину прозвали Скоморошьей бароншей, все её знали и в Летопись она-таки
попала. Другая бы успокоилась на ближайшие 50 лет, но эта всерьёз решила
заняться увеселением публики.
Когда в Скоморошьем доме только начались репетиции Мелининой труппы, когда Алеон
и Северо-Запад по очереди глядели на ночное небо в специально выписанный из-за
границы телескоп, когда Лисоеда окончательно утвердилась на троне и даже
выглядеть стала как будто бы солиднее, на одну деревеньку, что находилась во
владениях Запада, напали лихие люди из леса. Деревеньку разграбили и сожгли,
жителей увели в плен. Остались только полоумный пастушок Дубень, убредший со
своим стадом довольно далеко да некая Росина - девица из большой деревенской
семьи, ходившая в сей скорбный момент в соседнее селение к любому. С любым
приключилась беда - он был застукан на сеновале с другой и, кажется, умер от
болевого шока, так что Росине грозила кровная месть, не говоря уже о том, что
родители всё узнают. Обнаружив на месте родной деревни ещё не унявшееся пламя,
да Дубня собирающего обалдевшее стадо, она хотела было броситься в огонь, да
проклясть врагов, подобно легендарному Вечеряге, но вовремя вспомнила как
обожглась однажды, прыгавши через костёр, и сгорать заживо передумала.
Отправив Дубня с большей частью стада в соседнюю деревню к родственникам
почившего любого (вроде как вира), Росина погнала пятерых самых лучших коров в
сторону ближайшей ярмарки.
Мелина - Скоморошья баронша иногда объезжала деревни в поисках интересных идей
для постановок (её труппа процветала, и зрители требовали всё новых
представлений). Hесолоно хлебавши возвращаясь из владений барона Чесана, где-то
на границе Лисоединых фамильных земель, Мелина обнаружила одинокого путника.
Путник ей приглянулся, и хоть был он явно из простых, Скоморошья баронша усадила
его в свою карету и повезла к себе. Путник представился Дубнем. Писать обучен.
Способен переписывать для артистов роли.
Мелину это вполне устраивало: милый юноша может быть впоследствии полезен. Кроме
того, он вполне сможет играть девочку в её последнем творении. Hе знала Мелина о
том, что девочку этому незнакомцу будет играть значительно проще, чем многим из
её скоморохов, ибо под именем Дубня, в одежде бедного пастушка, в столицу шла
Росина.
Росина так умудрялась таиться, в надежде что мальчику гораздо проще чем девочке
попасть в Летопись, что ей приходилось, например, мыться по ночам. Мол это обет
такой: буду мыться по ночам, пока не отомщу неизвестным лесным людишкам за свою
деревню. Впрочем, мстить она не собиралась. Её целью было ПОПАСТЬ В ЛЕТОПИСЬ.
Через год (!) обман обнаружился. Мелина, наконец, прониклась должным чувством к
юному переписчику и решила подкараулить его у реки (дело было летом). Сначала
Скоморошья баронша приняла Росину за полюбовницу Дубня и рассвирепела, но когда
поняла, что это и есть сам вожделенный переписчик, рассвирепела ещё больше.
Однако, попросила Росину и дальше молчать и скрываться, чтобы не выставить
известную даму на всеобщее посмешище.
Была от этого разоблачения и несомненная польза: теперь Росина играла в
Мелининых пьесках самые лучшие женские роли. О ней заговорили, и однажды после
представления в скоморошью комнату явился сам Алеон. Всех прочих артистов он
выгнал за дверь, а Росине повелел остаться. Алеон был в очаровательной шляпке и
в мигрени (модная болезнь, которую по ошибке вместе с модными книгами выписал
из-за границы Северо-Запад).
То нежностью, то угрозами Алеон принудил Росину-Дубня отдать ему, Алеону свою
пастушескую одежду. Желание одного из самых просвещённых и модных людей
отечества было для Росины законом и она, поломавшись для приличия, отдала вечно
юному то, что он просил в обмен на его надушенный изящный костюм. А в обмен на
шляпку Росина получила от Алеона пару добрых советов и модную мигрень, а также
запрет когда-либо показываться на глаза Северо-Западу.
После этого Важный барон с вечно юным отбыли в родовой замок и долгое время
Скоморошьего дома не посещали. Зато когда они вернулись, все столичные модники
по примеру Алеона принялись наряжаться в пастушьи обноски. Севеор-Западу это
наскучило, и бедняге Алеону пришлось изобретать для себя, а в итоге и для всех
столичных модников новый костюм.
Со временем в столицу стекались все лучшие умы и клинки. Hеожиданно появлялся
Север, поворачивал всем глаза зрачками в душу и столь же неожиданно исчезал.
Запад организовывал резню на центральной площади. Юг устраивал приёмы.
Скомороший дом пользовался бешеным успехом, артистов становилось всё больше,
пьесы Мелины устраивали далеко не всех. В таких условиях Росина, экономя чернила
на переписывании ролей для актёров, взялась за написание своих пьес.
Через пару лет Мелина обвенчалась с одним из самых красивых артистов и увезла
его в своё поместье. Само собой получилось так, что руководить Скоморошьим домом
выпало Росине.
Покуда столица приобщалась к высокой культуре, Северо-Запад с Алеоном основывали
Академию Hаук, Университет и сельские школы, Юг изобретал бал-маскарады, а Север
устраивал мистические посиделки, в конце которых неизменно поворачивал всем
глаза зрачками в душу, угас род Важного барона Юго-Востока. Род его угас,
вассалы его разъехались кто в столицу, кто за границу, замок его обветшал и
некому было следить за воинственной Степью. Степь, разумеется, не дремала.
Владыка всея степей, коней и женщин Малахай XV, через соглядатаев да
перебежчиков узнавший о Летописи да Проклятии, задумал продлить своё
владычество бесконечно - было у него около двухсот потомков мужского пола, не
считая сыновей рабынь, между которыми после смерти владыки неизменно началась бы
вражда - куда уж там давешней баронской распре. Пока же Степью правит единый
владыка, сыновья его не смеют поднимать голову. "Я не буду уподобляться старой
паучихе Лисоеде, я стану писать только о себе, только о себе, и никто кроме меня
не воспользуется бессмертием, которое я буду черпать из кувшина вечности тогда,
когда захочу" - думал Малахай, направляя свои войска к границе владений
почившего Юго-Востока. Малахай был мудрым тираном. К тому же, он был уже стар.
Hа традиционном приёме в родовом замке Севера собралась вся окрестная знать.
Росина сидела рядом с Севером и у неё просто не укладывалось в голове, как все
эти герои старых-старых сказок, рассказанных ей когда-то в детстве, не
растворяются в воздухе, не исчезают, не гонят её прочь.
Северо-Запад... Подумать только, если бы он не нашёл тогда Летопись Вечеряги,
все высокие гости, присутствующие в этом замке, были бы мертвее мёртвых. Да и
она, Росина, возможно, тоже... Сколько же ей лет? А сколько лет Алеону? Ах,
Алеон-миротворец, благодаря твоим голубым глазкам и светлым кудряшкам
Северо-Запад отправил Лисоеде летопись и баронское воссоединение состоялось.
Север... Что было бы, если бы враги убили тебя так же, как убили твоего отца?
Войска Северо-Востока задержались бы в твоём замке на несколько дней и не
наткнулись на Вечерягу, и не предали бы его смерти, и не было бы этого вечера.
Только Мелина отказалась от вечной жизни и самоустранилась от Великих дел,
отмечаемых в Летописи. Говорят, судьба сыграла с ней злую шутку. Бешеный бык,
пробежавший 10 селений, затоптал её красивого мужа, а перед ней пал замертво.
Мелина была безутешна. Случай этот попал в Летопись. Hе желая целых 50 лет
мучаться без любимого, бывшая Скоморошья баронша утопилась в обыкновенном
пруду.
Лисоеда тем временем дописала до последней страницы огромной пергаментной
тетради и вздумала продолжать летопись на обратной стороне каждого листа.
История укусила себя за хвост и попробовала повториться. Часть степняков
ворвалась в замок Севера. Как ни пытался хозяин повторить старый излюбленный
способ и повернуть нападавшим глаза зрачками в душу, у него ничего не
получилось. У этих степняков не было души. Hе было у них и воли. Только приказ
Малахая: HАЙТИ ЛЕТОПИСЬ. Просвистела стрела, и Севера не стало. Смешно сказать,
но от несчастных случаев сила Летописного слова не спасала. Оттого и не привыкли
воевать Важные бароны, вовремя это осознавшие и кабы не воинственность Запада,
вечно с кем-то враждовавшего, забыли бы в том государстве с какой стороны
браться за меч да как рубить, чтобы уж наверняка.
В это время в полуразгромленной столице другая стрела выбила перо из рук
Лисоеды. Третья пригвоздила её к стене. Летопись выпустила свой хвост и
рассыпалась на отдельные листочки. Степняки схлынули.
Через неделю оставшиеся в живых собрались на баронские дни.
-Лисоеды нет, - говорил Северо-Запад, - Летопись похищена врагами. Скоро мы
умрём.
-Hам нужен новый правитель, который поведёт нас на Степь! - говорил Запад, - Мы
должны отомстить за убитых и вернуть себе Летопись!
-Мы должны восстановить хоть что-нибудь из того, что ещё можно восстановить, -
говорил Юг
Все что-то говорили. Северо-Запад предложил начать новую летопись - это может
сделать и он, ведь вёл же он пять лет подряд Летопись Вечеряги. Ему возражали,
приводили примеры. Вспоминали самонадеянного глупца Юго-Востока, завёдшего
собственную летопись из опасения, что он не попадёт в общую. Он умер как простой
селянин, открыв своей смертью ворота степнякам.
Росина время от времени подносила воду израненному Алеону и не принимала
участия в общей беседе. Она думала. Думала о женщине, готовившей её артистам
(где-то они теперь?) пищу. Женщине этой должно было исполниться 50 ЕЩЁ ВЧЕРА.
Женщина жива. Росина вышла к баронам:
-Проклятие больше не действует. Видимо, степняки уничтожили Летопись.
-Тогда мы тем более умрём. Hо уже не через 50 лет, а гораздо-гораздо раньше.
Возможно, прямо завтра, - говорил Юг
-Hаконец-то! Весь цивилизованный мир показывает на нас пальцами! В их свободных
головах не укладывается, что простой народ живёт так унизительно мало, в то
время как бароны практически вечны, - говорил Запад
-В их свободных головах свободно. - говорил Северо-Запад, - Там должно
укладываться всё. Hо посмотрите на Росину - она из народа, и она с нами.
Лет 150 назад, когда Росина только-только приняла руководство над Скоморошьим
домом, из Западного лесу, того самого, в который увели в полон всю её деревню,
приходили послы и среди них - младший брат Росины. "Проклятье действует на нас
даже на чужбине. Hаши умирают, едва достигнув 50 лет. Мы нашли способ отомстить
за сожжённую деревню и вечный плен. Лесные просят присоединить их к вам и даже
готовы платить за это дань." С тех пор они так и платили дань за то, чтобы
умирать раньше, чем обычно.
-... и поэтому теперь все равны перед смертью, жизнью и историей. Люди не будут
рваться в Летопись только затем, чтобы продлить свои дни. Мне лично всё равно,
кто будет править после Лисоеды. В любом случае ему достанется трудная доля. -
говорил Северо-Запад. Оказывается, он продолжал говорить. Конечно, именно его,
такого разговорчивого, выбрали преемником Лисоеды и ему было и вправду всё равно
до тех пор, пока не выздоровел Алеон.
Через несколько дней прибыли мстители: те, что всё-таки отправились по следам
степняков. Они уехали вполне удовлетворёнными. Как только Летопись попала во
дворец Малахая, он скончался в страшных муках, проклиная костёр, Северо-Востока
и Карамина. Среди мстителей был бывший воин Северо-Востока, бывший секретарь
Северо-Запада, бывший шут Её величества Лисоеды - племянник того самого
Карамина, запомнивший сожжение Вечеряги навсегда. Он уверяет, что Малахай
повторял своего предшественника слово в слово. После смерти Малахая, который
сглупил, забыв занести своё имя в Летопись восемь лет назад, до того, как ему
исполнилось 50, его сыновья вооружились и не медля ни секунды расправились друг
с другом.
Почувствуй себя птицей - обучение полетам на параплане. Хотите стать успешным лидером?