Код произведения: 7103
Автор: Макбейн Эд
Наименование: Дитя-убийца
Эд МАКБЕЙН
ДИТЯ-УБИЙЦА
ONLINE БИБЛИОТЕКА
http://www.bestlibrary.ru
Это был совершенно обычный вызов.
Помню, когда Марелли вошел с бумажкой в руке, мы с Эдом сидели и
болтали о фильме, который оба видели по телику.
- Хочешь заняться этим, Арт? - спросил он. Я поднял глаза, скорчил
гримасу и осведомился:
- И кто кого пырнул ножом на этот раз?
- Случай пустяковый, - улыбнулся Марелли. Он привычным жестом
пригладил усы и добавил:
- Случайный выстрел.
- Тогда почему его спихнули на отдел по расследованию убийств?
- Случайный выстрел, повлекший за собой смерть. Я встал, поддернул
брюки и вздохнул:
- И почему это они всегда выбирают самый что ни на есть холодный день
в году, чтобы поиграться с военными сувенирами! - Я посмотрел на
заиндевевшее от мороза окно, а потом обратился к Марелли:
- Ведь это был военный сувенир, верно?
- "Люгер", - подтвердил Марелли. - Девятимиллиметровый с дулом в
тридцать восемь дюймов. Дежурный полицейский проверил.
- Он был зарегистрирован?
- Скажешь тоже!
- Глупый сукин сын! - заметил я. - Думает, законы придумали не для
него! - Я снова вздохнул и посмотрел туда, где Эд изо всех сил старался
уменьшиться, чтобы его не заметили. - Пошли, Эд, настало время поработать!
Эд с трудом поднялся на ноги. Большой мужчина с ярко-рыжими волосами
и с переносицей, сломанной сбежавшим заключенным - еще в 1945-м. Так
получилось, что этот самый сбежавший оказался коротышкой около пяти футов,
и Эду с тех пор приходилось выслушивать многочисленные подтрунивания
насчет его сломанного носа, хотя все мы знали, что зек воспользовался
свинцовой трубой.
- Беда с тобой, Марелли, - сказал он глубоким басом, - ты слишком
близко к сердцу принимаешь свою работу. Марелли изумился:
- Разве я виноват, что какой-то мальчишка случайно пристрелил своего
брата?
- Что? - переспросил я, беря пальто с вешалки и напяливая его. - Что
ты сказал, Марелли?
- Это был ребенок, - повторил тот. - Десятилетний мальчишка. Он
показывал "люгер" своему младшему брату, а револьвер выстрелил. Ну и...
Черт! Сам знаешь, как это бывает!..
Я старательно обернул шею шарфом, а потом застегнул пальто.
- Напрасная трата времени, - сказал я. - И почему полиции всегда
приходится вмешиваться в личные драмы?
Марелли остановился у стола и бросил на него листок с вызовом.
- Каждое убийство для кого-то личная драма, - буркнул он. Я вытаращил
на него глаза и проводил взглядом до двери. Он махнул нам рукой и вышел.
- Перлы полицейской мысли, - заметил Эд. - Ладно, давай покончим с
этим!
***
Было жутко холодно, так холодно, что мороз кусал за уши и за руки, и
возникало непреодолимое желание прижаться к пузатой печке. Эд поставил
"меркурий" позади патрульной машины с белым верхом, и мы выбрались наружу,
тут же растеряв тепло автомобильного салона. Патрульный полицейский стоял
у выкрашенного белой краской штакетного заборчика, огораживающего
маленький домик. Воротник его форменной куртки был поднят, а из глаз и
носа текло. Весь его вид красноречиво свидетельствовал о том холоде,
который и мы тут же почувствовали.
Мы с Эдом подошли к патрульному, и он приветственно отсалютовал, а
потом принялся хлопать руками в перчатках, стараясь согреться.
- Я ждал вас, сэр, - сказал он. - Мое имя Коннерли, это я приехал по
вызову.
- Старший детектив Уиллис, - представился я. - А это - мой напарник,
Эд Дейли.
- Приветик! - сказал Эд.
- Это Бог знает что, не так ли, сэр?
- Мне это дело не кажется очень уж и'3 ряда вон выходящим, - вставил
Эд. - Мальчик просто показывал трофей своего старшего брата. И "бах!" Его
младший братишка мертв. Такое случается семь раз в неделю.
- Конечно, сэр, я только хотел сказать...
- Вся семья в доме? - спросил я.
- Только мать, сэр. Это осложняет положение, видите ли.
- И почему же? - уточнил я.
- Ну, сэр, она вдова. Трое сыновей. Старший убит на войне. Тот самый,
что прислал домой "люгер". А теперь еще и это. Сэр, вы понимаете, что я
хочу сказать.
- Естественно, - сказал я. - Давайте войдем в дом, пока я не
превратился в сосульку.
Коннерли проводил нас до двери и постучал в нее. Эд посмотрел на меня
украдкой, и я понял, что этот пикник на свежем воздухе радует его не
больше, чем меня.
Дверь сразу же отворилась, и перед нами предстала женщина небольшого
роста с быстрыми голубыми глазами. В молодости она, наверно, была
красавицей, но это было очень давно, теперь ее красота бесследно исчезла,
оставив взамен лишь иссушенную, морщинистую оболочку. Остались только
глаза, которые свидетельствовали о том, что было когда-то. Глаза,
затуманенные сдерживаемыми слезами.
- Это старый детектив Уиллис со своим напарником, миссис Оуэне, -
сказал Коннерли.
Миссис Оуэне слегка кивнула и сильнее запахнулась в шаль от ветра,
который проникал в открытую дверь.
- Можно нам войти, мэм? - спросил я.
Похоже, вдова тут же вспомнила о правилах приличия.
- Ну конечно же! - сказала она. - Пожалуйста, входите. Голос ее
оказался значительно сильнее, чем можно было ожидать, и я подумал, что она
не так уж и стара, как кажется на первый взгляд. Вдова, один сын которой
убит на войне. Известия о смерти еще и не такое делают с людьми! Живые
становятся страшнее мертвецов.
- Извините за беспокойство, - сказал я, чувствуя жуткую неловкость,
как всегда в подобных ситуациях. - Тем не менее закон требует от нас
проведения расследования, и...
- Все в порядке, мистер Уиллис. - Она быстро подошла к дивану и
поправила салфеточки. - Присаживайтесь, пожалуйста.
- Спасибо.
Я уселся, и Эд сел справа от меня. Коннерли встал около батареи,
заложив руки за спину.
Эд вытащил свой блокнот и деликатно откашлялся. Я принял это за
сигнал к действиям и попросил:
- Не могли бы вы нам рассказать, что же здесь произошло? Ее нижняя
губа задрожала, и я увидел, что у нее из глаз вот-вот покатятся слезы. Она
закусила губу, нагнула голову, и когда снова подняла ее, ей удалось-таки
их сдержать.
- Ну, я.., я в действительности не знаю точно, как это произошло.
Видите ли, я была в кухне, пекла пирог. Сегодня среда, а я обычно пеку
пироги по средам. Мальчики... - Она запнулась и снова закусила губу. -
Мальчики любят пироги, и я стараюсь печь хотя бы раз в неделю.
- Да, мэм.
- Я.., я ставила пирог в духовку, когда услышала.., какой-то шум на
чердаке. Я знала, что мальчики там играют, и мне и в голову не пришло
ничего такого.
- Как зовут мальчиков, миссис Оуэне?
- Джеффри. Он мой старший. И.., и...
- Да, мэм?
- Рональд, - выдохнула она и снова опустила голову. - Рональд - тот,
который... Рональд...
- Был застрелен, верно?
Она не ответила. Она просто кивнула, и тут не сдерживаемые больше
слезы потекли у нее из глаз. Потом она начала раскачиваться, крепко сцепив
руки. Я встал, потому что был чертовски смущен, и принялся расхаживать по
комнате. С пианино, стоящего справа, мне улыбались лица с четырех
фотографий. Мужчина постарше, очевидно, был покойным мистером Оуэнсом. На
второй был запечатлен молодой человек в армейской форме со значками
скрещенных ружей на лацканах. С других фотографий улыбались два младших
мальчика.
Миссис Оуэне перестала плакать. Она высморкалась в маленький носовой
платочек и подняла глаза.
- Который из них Джеффри? - спросил я.
- Светловолосый.
Я еще раз посмотрел на фото. Джеффри мне показался приятным мальчиком
с милой улыбкой и со светлыми, как у матери, глазами.
- А он сейчас дома?
- Да. Он наверху, в своей комнате.
- Мне бы хотелось переговорить с ним.
- Хорошо.
- Но если вы не возражаете, я сначала взгляну на чердак. Похоже, она
готова была отказаться, но потом кивнула:
- Конечно.
- Вам не стоит подниматься с нами, миссис Оуэне, - сказал Эд. -
Патрульный нас проводит.
- Спасибо, - отозвалась она.
Мы пошли вверх по лестнице за Коннерли, и он нам шепнул:
- Поняли, что я имел в виду? Господи, какое мерзкое дело!
- А что поделаешь! - философски заметил Эд. Чердак с оштукатуренными
стенами и потолком был приспособлен под игровую. Игрушечная железная
дорога занимала половину комнаты. В другой половине лежал, прикрытый
простыней, юный Рональд Оуэне. Я подошел, отогнул край простыни и
посмотрел на мальчика. Он был очень похож на старшего, Джеффри, вот только
волосы у него были темными. У него были такие же светлые глаза, хотя
теперь они смотрели на меня ничего не видящим взглядом. Между глазами
виднелось аккуратное отверстие, а все лицо превратилось в безобразную
массу из смеси крови и пороха. Я снова закрыл его простыней.
- Где оружие? - спросил я у Коннерли.
- Здесь, сэр.
Он выудил из своего кармана аккуратно завернутый в носовой платок
"люгер". Я развернул платок и принялся внимательно рассматривать немецкое
оружие.
- Ты открывал его, Коннерли?
- Зачем же, сэр? Дежурному патрульному не положено...
- Да брось ты! - сказал я. - Если ты заглядывал в него, то только
избавил меня от лишнего беспокойства. Коннерли засмущался:
- Да, сэр, я его открывал.
- Есть другие патроны?
- Нет, сэр.
- Даже в патроннике?
- Да.
- Значит, был всего один патрон. Это странно.
- А что в этом странного? - осведомился Эд.
- Просто у "люгера" патроны вставляются сразу в обойме, - объяснил я.
- По восемь штук. Странно, что там был только один-единственный патрон.
Я пожал плечами, возвращая револьвер Коннерли.
- Давайте еще тут посмотрим.
Мы стали обыскивать чердак, сами не зная, что ищем. Думаю, я просто
хотел отсрочить разговор с мальчиком, который застрелил собственного
братишку.
- Связка книг, - сказал Эд.
- Да ну?
- Угу. Несколько альбомов для наклеивания вырезок. Из старых газет.
- Тут тоже есть кое-что, - вставил Коннерли.
- И что тут у тебя?
- Похоже на обойму с патронами, сэр.
- Да ну? Для "люгера"?
- Похоже, сэр.
Я подошел к тому месту, где стоял Коннерли, и взял с полки коробку.
Патрульный не прикасался к ней. Коробка была покрыта тонким слоем пыли. В
открытой коробке находилось две обоймы, и они тоже были покрыты тонким
слоем пыли. Я вынул одну обойму и посчитал патроны. Восемь. Во второй
обойме их было семь.
- В этой только семь, - сказал я.
- Ага, - подтвердил Коннерли. - Вот откуда был взят тот самый патрон,
точно.
- Один из этих альбомов посвящен старшему брату, - сказал Эд, сидя на
корточках.
- Какой еще альбом? - не понял я.
- С вырезками, Арт. Все о солдате. Он был настоящим героем.
- Неужели?
- Масса подробностей о его смерти. Милая коллекция.
- Что-нибудь еще, Эд?
- Еще несколько неподклеенных газетных вырезок. Ничего особенного...
Однако!
- Ну, что еще?
- Черт, это довольно странно! - сказал Эд.
- Что? В чем дело-то?
Он поднялся и подошел ко мне, протягивая вырезку.
- Вот посмотри-ка, Арт!
Это была статья, вырезанная ножницами из одной бульварной газеты.
Рассказ о мальчике и девочке, которые играли на заднем дворе с военным
сувениром - кольтом 45-го калибра. Сорок пятый выстрелил, снеся девочке
половину головы. Там была фотография мальчика в слезах и душераздирающая
история о фатальном несчастном случае.
- Какое совпадение! А, Арт?
- Угу, - подтвердил я, - совпадение! - Я вернул коробку с обоймами на
полку. - Полагаю, пора поговорить с мальчиком.
Мы спустились с чердака, а Коннерли прошептал что-то о том, что
бывают в жизни совпадения. Он позвал миссис Оуэне. Та пришла и проводила
меня в комнату сына на втором этаже дома.
Она легонько постучалась в дверь и тихо позвала:
- Джеффри?
Я услышал рыдания за дверью, а потом мальчик сквозь слезы ответил:
- Да!
- Тут джентльмены хотят с тобой поговорить. Рыдания прекратились, и я
услышал шлепанье босых ног по полу. Дверь открыл Джеффри, вытирая слезы с
лица. Он был худее, чем на фотографии, с ярко-голубыми глазами и узкими
губами. Взлохмаченные волосы падали на лоб, а под глазами и на щеках
остались дорожки от слез.
- Вы полицейские, верно? - спросил он.
- Да, сынок.
- Мы просто хотим задать тебе несколько вопросов, - сказал Эд.
- Входите.
Мы вошли в комнату. В ней стояло две кровати, по одной с каждой
стороны от большого окна. Шкаф только один, и я подумал, что мальчики
делили его между собой. Игрушки были аккуратно сложены в картонную коробку
в углу. Стены украшали школьные награды и несколько вымпелов колледжа, а с
потолка свисала модель самолета.
Миссис Оуэне хотела было войти в комнату, но Эд вежливо попросил:
- Не могли бы мы переговорить с ним наедине? Она прижала руку ко рту
и невнятно сказала:
- О да. Да, конечно.
Джеффри подошел к своей кровати и уселся на нее, подобрав под себя
одну ногу. Он уставился в окно, словно игнорируя нас.
- Не хочешь рассказать, как это случилось, сынок?
- Это был несчастный случай, - сказал он. - Я не хотел, честно.
- Мы знаем, - сказал Эд. - Мы просто хотим выяснить, как это
произошло.
- Ну, мы были наверху, играли в железную дорогу, а потом нам надоело.
Мы начали баловаться, и тогда я нашел "люгер" Перри. Перри - это мой
другой брат, убитый на войне. Я нашел "люгер" Перри, и мы начали с ним
баловаться.
- Ты в первый раз увидел оружие, сынок?
- Нет-нет! - Он повернулся к нам лицом. - Перри давно прислал его
домой. Еще до того, как его убили.
- Понятно. Продолжай, сынок.
- Ну, потом мы нашли патроны в коробке. Я...
- Значит, ты не знал, где они?
- Нет. - Джеффри снова посмотрел на меня. - Нет, мы нашли их только
сегодня.
- А ты знал, где был револьвер?
- Ну.., да.
- А ты сказал, что ты его нашел. Разве ты оговорился, сынок?
- Ну, я знал, что он где-то на чердаке, потому что мама его туда
положила. Но где точно, я не знал, пока не нашел его сегодня.
- Ага, понятно. Продолжай, пожалуйста. Эд бросил на меня удивленный
взгляд, но потом сосредоточил свое внимание на мальчике.
- Мы нашли патроны, я взял один из обоймы, просто поиграть. Я засунул
его в револьвер, но тут он выстрелил и.., и... Ронни... Ронни...
Малыш отвернулся, а потом упал лицом в подушку.
- Я не хотел! Я не хотел этого, честно! Честно! Револьвер сам
выстрелил. Я не знал, что он выстрелит. Если бы я только знал! Я любил
своего брата. Я любил его. Теперь мы с мамой остались одни, только вдвоем.
Я не хотел, чтобы это случилось! Не хотел! Не хотел!
- Конечно, сынок, - сказал я, подошел к кровати и сел рядом с
мальчиком. - Ты сильно любил своего братишку. У меня и у самого есть брат.
Эд снова бросил на меня удивленный взгляд, но я в это время
похлопывал мальчика по плечу.
- Да, - всхлипнул Джеффри. - Я его любил. И Перри я тоже любил, но
его убили. А теперь, а теперь.., это! Теперь мы с мамой остались одни. Все
нас оставили. Отец, и Перри, и.., и... Ронни. Мы теперь совсем одни. - Он
принялся реветь снова. - Это я во всем виноват. Если бы мне не захотелось
поиграть с этим старым револьвером...
- Ты не виноват, - сказал я. - Произошел несчастный случай. Такое
случается. Никто не сможет тебя обвинить в этом.
Он постепенно прекратил лить слезы и, в конце концов, снова уселся на
кровати.
- Вы же понимаете, что я не виноват, верно? - печально спросил он.
- Да, - ответил я, - мы понимаем.
Он попробовал улыбнуться, но безуспешно.
- Это был несчастный случай, - повторил он.
- Конечно, - подтвердил я, поднялся с кровати и сказал:
- Пошли, Эд. Тут нам больше нечего делать.
У двери я оглянулся и еще раз посмотрел на Джеффри. Казалось, он
почувствовал огромное облегчение и улыбнулся, когда я подмигнул ему. Когда
мы выходили, улыбка все еще была на его лице.
***
В "меркурии" было холодно, несмотря на то, что печка работала вовсю.
Мы долго ехали в молчании, но Эд, в конце концов, не выдержал:
- Ладно, выкладывай, зачем ты так?
- Что зачем?
- Во-первых, вся эта чепуха о брате. Ты же прекрасно знаешь, черт
тебя подери, что ты - единственный, никчемный, испорченный ребенок!
- Конечно, - сказал я. - Просто я хотел услышать из его уст, как
сильно он любил своих братьев.
- А во-вторых, какого дьявола ты подвергал малыша перекрестному
допросу? Господи помилуй, ему и без тебя досталось!
- Просто мне любопытно было выяснить кое-что, - ответил я. - Только и
всего.
- Что еще?
- Во-первых, альбом с вырезками о его старшем брате. Все эти его
фотографии и рассказы о его смерти. Почти как собрание критических статей
о пьесе или о книге.
- О чем это ты, черт побери?
- Ни о чем! Но эта статья о том, как маленький мальчик случайно убил
свою сестренку... Как ты думаешь, почему ребенок хранил такую вырезку?
- Черт, - буркнул Эд. - Ты же знаешь, какие дети. Возможно, она ему
просто приглянулась, только и всего.
- Возможно. Может быть, обоймы от "люгера" ему тоже приглянулись.
- Что ты имеешь в виду?
- Мальчишка сказал, что нашел обоймы в первый раз сегодня. Сказал,
что вынул патрон из одной обоймы и затолкал его в револьвер. Скажи мне,
как ему удалось взять из покрытой пылью коробки патрон, не оставив следов?
- Ну, он...
- Он его не брал - вот ответ. Он взял патрон из обоймы уже давно, Эд.
Достаточно давно, чтобы и коробка, и обоймы успели покрыться новым слоем
пыли. Это был не минутный порыв. Нет, сэр, вовсе нет.
- Эй, - до Эда вдруг дошло, - к чему, черт тебя подери, ты клонишь?
Хочешь сказать, малыш сделал это намеренно? Думаешь, что он и в самом деле
совершил убийство собственного брата? Убил его намеренно?
- Они теперь с мамой остались одни, Эд. Только вдвоем. Отца больше
нет, нет старшего брата, а теперь нет и младшего братишки. - Я покачал
головой и уставился на пар от своего дыхания, туманивший ветровое стекло.
- Но попробуй только передать это дело судье, - добавил я. - Попробуй
отнести эти домыслы судье, и посмотрим, как быстро он вышвырнет тебя из
здания суда.
Больше я ничего не сказал. Пока мы ехали в участок, было чертовски
холодно. Просто чертовски холодно.