Код произведения: 8281
Автор: Олейников Алексей
Наименование: Прометей и Орел
Алексей Олейников
Прометей и Орел
Cолнце, неподвижно застывшее в тусклом выгоревшем небе, обрушивало вниз
потоки неимоверного жара, словно задавшись целью расплавить всю громаду
Кавказских гор. И чудилось, что это ему вот-вот удастся. Казалось, что
доселе несокрушимые скалы дрогнут и, оплывая точно свечи, растают в
огромном море магмы.
"Чушь! - подумал Прометей. - Что только в голову не придет. Там же все
наши, Олимп закачается, да еще как закачается, если вырвутся. Нет, бред..
А жаль"
Он мечтательно вздохнул и, облизав шершавым языком сухие потрескавшиеся
губы, с ненавистью воззрился на пылающий диск. Глаза слезились, но титан
упрямо вглядывался в ослепительное сияние, словно желая там кого-то
увидеть. Наконец, не выдержав, он моргнул и отвернулся. Он больше не мог
смотреть, не мигая, на Солнце.
" Сдурел, Гелиос, что ли? Нектара нализался? Почти сутки на одном
месте, как прибитый, висит"
Прометей с раздражением потряс головой.
Соленый пот заливал глаза, к тому ныли руки в кандалах, поясница и
кололо в боку.
"Ну, руки и спина - это к дождю. Хорошо бы. А то уж неделю ни капли с
неба. А бок? Неужто к орлу ?"
Титан оживился и даже, приподняв голову, сделал попытку обозреть
небеса. Но слепящее Солнце било прямо в глаза и Прометей, так ничего и не
разглядев, уронил голову на горячий гранит. Жара навалилась обессиливающей
тяжестью, и он замер под ее гнетущей иссушающей пятой. Мысли потекли
ленивым потоком, как воды Стикса в нижнем течении.
Обволакиваемый медленным горячим маревом, Прометей дремал на
раскаленном граните и грезы о бывшем и не бывшем, обрывки чужих жизней,
сцены грядущего и пыльные декорации прошлого проплывали в воспаленном
мозгу титана.
"Время славы и Силы ..дружеские пьянки с Гефестом ..беззаботная жизнь
бога-титана.
И лишь изредка - краткие, страшные миги прозрения, омрачающие эту жизнь.
Пылающее пламя Зевса...О, как глупы люди! Неужто он, Прометей,
потащился бы с небес с обычным факелом?
Вот бы была потеха. Хохот стоял бы от Тартара до Олимпа.
Делать ему больше нечего.. А вот теперь точно нечего.. Как жаль Глупы,
несмотря на.. Ничтожны и жалки.
Смертные черви. Что же он увидел тогда в раскалывающей, пронзающей
судороге ясновиденья? А ведь что-то узрел, уловил.. Зародыш чего-то..
Чего? Для того и снес на землю Огонь.
Факел? Ха..
Не того огня боялся Зевс, что пляшет в очагах и на пепелищах. А того,
что бушует в душах.
Страшно ревнив был Дий - громовержец.
Одним творцом хотел быть. Единственным!
Только такой Огонь не спрячешь, не укроешь.. Нет Не желал Зевс делится
ни с кем, а уж со смертными пуще всего.
Может, тоже понял, КАКАЯ бездна может вспыхнуть в "ничтожных червях" от
одной, пусть даже самой малой Искры.
Понял и испугался.
А я отнес...За что и получил.
Но как полыхнуло! Куда там Богам и Титанам! Пусть не все, не каждый, но
кто мог..
Как же были тогда ничтожны Боги пред ними, жалкими смертными, чья жизнь
- день для обитателей Олимпа и лепесток розы в их руках. Не взирая на всю
свою мощь.. Мог ли Зевс - Громовержец пылать как Предвечное Солнце,
одинаково раздавая тепло и свет правым и неправым. Гореть, не требуя
взамен ничего? Вряд ли..
За ЭТО стоит быть прикованным к куску гранита, будь он стократ
проклят.. Да А в былые времена я бы.. Да что там"
Титан прикрыл глаза Что-то вывело его из состояния полуяви, полусна,
одуряющей, липкой дремы, которая никогда не переходит в сон. Раньше он
никогда не спал.
- Гипнос, паскуда, небось твои штучки - прохрипел Прометей, делая
попытку сплюнуть вниз, но слюны не было. Титан взглянул в блеклое небо.
Колесница Гелиоса слегка опустилась.
"Наконец-то!" Прометей с облегчением прикрыл глаза. Он бы даже вознес
хвалу, за что, что этот ненормальный колесничий сдвинулся с места, но не
знал, кому.
Какое-то движение в небесах привлекло его внимание. Прометей повернул
голову и сощурил глаза, разглядывая темную точку.
- Надо же - ухмыльнулся он, кривя пересохшие губы. - Кто к нам
пожаловал. Недаром бок ныл. Ну- ну!
Послышался приближающийся клекот и, обдавая распростертого на скале
титана потоками воздуха, рядом приземлился Орел Зевса.
"И какой дурак-рапсод его орлом назвал?"- с раздражением подумал
Прометей.
"Где это эллины видели орла с размахом крыльев в десять локтей. С
зелеными человеческими глазами?"
Титан устало прикрыл глаза. Неподалеку хлопнули крылья, когти
скрежетнули по граниту. Он почувствовал, как орел подшагнул ближе.
- Ну ? - не подымая век, спросил титан.
- Да ладно тебе, Прометей, что было, то было - извиняющимся голосом
отозвался Орел. - Я вот, глянь, что принес.
Что-то звякнуло.
Провидец открыл глаза и моргнул. Затем еще раз. И еще.
У титанов нервного тика не бывает, но Прометей был близок к этому.
Орел уже расстелил на скале вышитую золотом парчовую скатерть и теперь,
ловко орудуя лапами и клювом, выкладывал разнообразную снедь из невесть
откуда взявшейся холщовой торбы.
Прометей, оправившись от первого потрясения, приподнялся на локтях и
лениво взглянул на импровизированный стол. Однако в его глазах, за серым
пологом бессм6ертной скуки, промелькнул огонек интереса.
"Для новой пытки Громовержца слишком утонченно. Хотя.. Тантала именно
так и наказали. Но я же не Тантал.
Еда для меня приятна, но вовсе не необходима.. Странно все это, более
чем странно"
Титан еще раз взглянул на кажущееся нереальным здесь застолье, Ближе
всего к нему стояли: небольшая кадушка с солеными огурцами, такая же
кадушка с квашеной капустой, далее шли маринованные грибы разных видов,
матово-черные оливки, горки искрящейся на жарком кавказском солнце,
колбасы разных сортов, аккуратными кружочками разложенные на серебряном
блюде, отдельно стояла селедочница с должным образом разделанной селедкой,
посыпанной рассыпающимися белыми кольцами лука, за ней вздымался целый
Везувий картошки, облитый водопадом подсолнечного масла, дымящийся и
истекающий соком бок быка на исполинском аляповатом золотом подносе (явно
утащенном Орлом с какого-нибудь варварского пира ), салаты и винегреты
всех мастей в неимоверном количестве, ржаной и пшеничный хлеб, пучки
петрушки, кинзы, сельдерея и стрелки зеленого лука. В дальнем от титана
углу скатерти Орел небрежно свалил гору фруктов. Венцом всего этого
гастрономического анахронизма был искрящийся на солнце и рассыпающий
радуги графин с водкой.
- Что празднуем? - поинтересовался Прометей.
- Как что? - удивился Орел. - Скорое пришествие Избавителя, Божьего
сына.
- Ккакого сына??? - подавился Прометей огурцом.
- Божьего - повторил Орел, недоуменно пожимая крыльями - сына Зевса,
что освободит Прикованного. Ты ж сам предрек, не помнишь, что ли?
- Громовержец уже в Семивратные, к Алкимене, наведался. Скоро, значит,
и Гераклу быти.
- Действительно, что это я? - пробормотал титан. -Придет же такое в
голову. А скажи-ка мне, гордый сын небес, где ты все это взял? - решил
перевести Прометей разговор в другое русло.
- У Крона - довольно щелкнул Орел клювом. - По такому поводу он
постарался. Ты бы поговорил со стариком, а то он в Тартаре тоскует. Не со
Сторукими же ему разговаривать.
- У нас разные взгляды на воспитание детей - ответил титан. - Но я
подумаю.
- А чего тут думать? - хмыкнул Орел. - Кинул зов, и болтай.
Сделав пару безуспешных попыток ухватить графин лапой, он махнул на все
крылом и, перевоплотившись в стройного рыжеволосого юношу, потянулся к
запотевшему сосуду уже рукой.
- Ну, хайре(, Первый - произнес Орел, опрокидывая стопку.
- И тебе хайре, вестник - ответствовал Прометей и одним махом проглотил
ледяную жгучую жидкость. Втянув со свистом воздух, он тут же, одним
движением подхватил ломоть черного хлеба, уложил сверху кусок селедки с
луком, и отправил получившееся сооружение в рот.
- Вот что значит долгая практика -пробормотал Орел с восхищением. -А у
нас на Олимпе одну амброзию хлещут. Видеть ее не уже могу.
- Прометей покачал головой в ответ, не желая нарушать установившееся
внутреннее равновесие Стихий.
- Это, брат, поэзия - сказал он чуть погодя. - Умом ..э , не понять.
Крылом орлиным не измерить. Ты мне лучше скажи, чего это Гелиос столько на
одном месте провисел. Я здесь едва не изжарился.
- А, это забавная история - усмехнулся Орел. - Там, внизу, битва шла
какая-то. Большая, видать, битва. А времени им, что поубивать друг друга,
как всегда не хватало. Гелиос клонился к закату, лошади рвались в
стойло...Учти, я сам там не был, мне Гермес рассказал. Так вот, один из
полководцев возьми и брякни "Хочу, мол, что бы солнце остановилось".
Колесницу и тормознуло, Гелиос чуть за борт не выпал. От изумления,
наверное. А когда обратно забрался, ее уже намертво заклинило. Ни туда, ни
сюда. Как Солнцеликий не старался, так с места и не сдвинул. Полководец то
пророком оказался, крепко словом схватил. Зевс же, как узнал, тут же
собрался всем Олимпом идти Солнце подталкивать. Слава Гее, его Гермес на
пару с Момом вовремя разубедили. А то бы была потеха на все небеса.
Ездовые боги - то что-то. В общем, пришлось Гелиосу ждать, пока битва не
кончиться.
- Пророк, говоришь.. - задумчиво пробормотал Прометей. - Хе..
- Ага - мотнул рыжей головой Орел, вновь наполняя стопки. -Это там,
где-то в Азии. Ну, давай..
- За Гелиоса и его колесницу - провозгласил титан, принимая холодную
хрустальную емкость.
- За Солнышко - согласился Орел.
Гелиос приближался к горизонту, а уровень водки в графине ко дну - Ты
пойми - толковал захмелевший Орел.
- Неужто мне приятно в твоей печени копаться ? каждый день в глаза тебе
смотреть? Я, моет быть, тоже стихи хотел стихи писать и о высоком речи
вести. Но куда ж от Зевса денешься? А попробуй откажись, и не вспомнят,
как звали да кто был. Тебя вон к скале, а от меня даже пуха не останется.
Так что приходится всякой гадостью заниматься.
Он шумно вздохнул и, виновато покосившись на внимательно слушающего
титан, подцепил кинжалом маринованный грибок.
- Прости меня, Прометей? А? - тихо попросил он, прожевав и склонив
голову набок. - Скоро все это кончиться. А мне жизни нет. На Олимпе я да
Гефест как побитые ходим.
Прости, а?
- Титан прикрыл глаз, отрешаясь от гулкой бездны дней, пронизанных лишь
кровавыми вспышками боли, и с вздохом ответил:
- Так и быть, прощаю.
- Правда? -просиял Орел. - Ннет, ну правда, прощаешь?
- Прощаю, прощаю, только не надо больше печень..
- О чем речь, конечно - радостно проговорил Орел. - Такое надо отметить.
И он вновь потянулся к графину.
..Потом Орел долго и путано объяснял принцип полета сандалий Гермеса,
пока вконец не запутал себя и титана в углах скоса потока и скачках
уплотнения , порывался лететь бить морду Зевсу, плакал и бил себя в грудь
попеременно то рукой, то крылом, переходя из облика в облик с
непринужденностью, навевающей на Прометея ужас, читал робким пьяным
шепотом "стихи одного знакомого скворца" , кидал в пропасть фрукты и
шашлыки, кричал, что его не взять на понт, даже Эв..Эв..Эвне. тьфу ты
...сийский, и что видал он в ладье Харона этот Олимп, в белом хитоне и
таких же сандалиях, клевал прометеевы цепи, клекоча на весь Кавказ, что он
не хуже Геракла, даже лучше, потому как Геракл когда еще вырастет, а он,
Орел, вот тут во всей своей пернатой красе..
Когда титану, наконец, удалось его утихомирить, колесница
многострадального Гелиоса уже наполовину скрылась за горизонтом.
..Орел тяжко переступил с лапы на лапу и, пробормотав:
- Ну, бывай, Первый - сорвался камнем вниз.
Прометей приподнялся на локтях, отыскал в багровом небе быстро
удаляющийся силуэт, несколько неуверенно взмахивающий крыльями, и не
отрывал от него вз8ляд, пока Орел не растворился в умирающем закате.
Потом он лег на спину, прилаживая под голову тяжелое звено цепи, и
посмотрел в темное горное небо, где колючими алмазными россыпями мерцали
еще не сочтенные звезды.
( Радуйся.(древнегреч.)