Платонов Андрей / книги / Маркун



  

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

 
Код произведения: 8701 
Автор: Платонов Андрей 
Наименование: Маркун 





                        Андрей Платонович ПЛАТОНОВ

                                  МАРКУН

                          Фантастический рассказ

                       Иллюстрации Н. Г. Раковской



     Каждый вечер после ужина,  когда его маленькие братья ложились спать,
он зажигал железную лампу и садился думать.
     Ему никто не мешал.  По полу бегали тараканы,  ребятишки бормотали во
сне и плакали.  Гуни сползали с них,  и пухлые животы дышали туго и тяжко,
как у храпевшего отца.
     Маркун нашел в  книге листик и  прочел,  что  он  записал еще давно и
забыл: разве ты знаешь в мире что-нибудь лучше, чем знаешь себя. И еще: но
ты не только то,  что дышит, бьется в этом теле. Ты можешь быть и Федором,
и  Кондратом,  если захочешь,  если сумеешь познать их  до конца,  то есть
полюбить.  Ведь  и  любишь-то  ты  себя  потому  только,  что  знаешь себя
увереннее всего.  Уверься же в других и увидишь многое,  увидишь все,  ибо
мир никогда не вмещался еще в одном человеке.
     Пониже на листике было написано:  ночь под 3-е февраля. Мне холодно и
плохо.  А вчера я видел во сне свою невесту. Но ни одной девушки я никогда
не знал близко. Кто же та? Может быть, увижу и сегодня. Отчего мне никогда
не хочется спать?
     Маркун прочел и  вспомнил,  что больше он  ее  во  сне не  видел.  От
недавней болезни у  него дрожали ноги и все тело тряпкой висело на костях.
Но голова была ясна и  просила работы.  В нем всегда горела энергия.  Даже
когда он  корчился в  кошмарах,  он помнил о  своих машинах,  об ожидающих
чертежах,  где им  рождались души будущих производителей сил.  Его мучило,
если он находил ошибку, неточность и не мог сейчас же ее исправить.
     Маркун вынул  из  печурки бумагу с  чертежами,  снял  клопа  со  щеки
мальчика и опять сел.
     На  дворе в  морозе завизжал свисток паровоза.  На большом листе были
начерчены крутые спирали.  Толстая,  изогнутая шесть  раз  труба  в  своем
хребте  хранила мощь  размаха и  вращения.  Зубчатые передачи были  готовы
встретить удары зубцов о зубцы и сдвинуть всякое тяжелое сопротивление.
     В углу бумаги Маркун написал: природа - сила, природа - бесконечна, и
сила, значит, тоже бесконечна. Тогда пусть будет машина, которая превратит
бесконечную  силу  в  бесконечное количество  поворотов  шкива  в  единицу
времени.  Пусть мощь  потеряет пределы и  человек освободится от  борьбы с
материей труда.
     Чтобы  вскинуть землю до  любой звезды,  человечеству довольно одного
моего мотора-станка.
     Маркун встал, оперся о печку, и сон тихим ветром налетел на него.
     В  это время в  поле разыгрывалась метель,  и  паровозы еле пробивали
сугробы и рвали тендерными крюками завязавшие в снегу вагоны.
     Через дальнее теплое море  шел  яркий,  веселый паровоз с  смеющимися
красавицами.  Кроткими глазами они смотрели в  большое ночное небо и ждали
утра, когда приедут на берег, в белые города, к родным забытым матерям.
     Маркун очнулся.
     Архимед,  зачем ты позабыл землю,  когда искал точку опоры, чтобы под
твоей рукой вздрогнула вселенная?
     Эта точка была под твоими ногами - это центр земли. Там нет веса, нет
тяготения -  массы кругом одинаковы,  нет сопротивления. Качни его - и всю
вселенную нарушишь,  все  вылетит из  гнезд.  Земля ведь  связана со  всем
хорошо.  Для этого не  нужно быть у  земного центра:  от него есть ручки -
рычаги, они выходят по всей поверхности.
     Ты не сумел, а я сумею, Архимед, ухватиться за них.
     Сильнейшая сила,  лучший рычаг,  точнейшая точка -  во мне, человеке.
Если бы ты и повернул землю, Архимед, то сделал бы это не рычаг, а ты.
     Я обопрусь собою сам на себя и пересилю,  перевешу все, - не одну эту
вселенную.
     Лампа, я не нахожу света светлее твоего.
     Маркун любил чертежи больше книги.  В  этой сети тонких кривых линий,
точных величин, граней и окружностей дрожала оживляющая сила машин.
     Он раз написал линиями песню водяного напора.  Он вычертил с линейкой
и  циркулем эту бурю линий и  повесил на стену.  Когда он спросил у одного
друга объяснения чертежа,  тот не понял и отвернулся. А у Маркуна от этого
чертежа волной поднималась музыка в крови.
     Если устроить двигатель,  -  думал Маркун, - вырабатывающий в секунду
определенную величину энергии;  если связать с  ним  непосредственно одним
валом другой двигатель,  дающий в ту же секунду энергию в два раза большую
против  первого двигателя,  и  если  давать  им  неограниченное количество
естественных сил (воды,  ветра),  то  тогда общая работа этой пары моторов
будет   такова:   вращение   сначала   будет   соответственно   работающей
естественной энергии в  первом малом моторе,  потом увеличится в два раза,
так как второй мотор одновременно съедает естественных двигающих сил в два
раза больше.  Но первый мотор тогда тоже начнет потреблять силы в два раза
больше против первого момента своей работы,  иначе говоря, он заработает с
мощностью второго мотора. А второй мотор, как в два раза сильнейший, опять
будет  работать  энергичней  первого  в  два  раза  (значит  -   в  четыре
относительно  первого  момента)  и  потянет  за  собою  вал  на  четверное
ускорение против скорости в первый пусковой момент.  Потом ускорение будет
равняться 8,  16, 32... Итак, мощность будет возрастать бесконечно; предел
ее - прочность металла, из которого сооружены моторы.
     Маркун  нагнулся  над  чертежом.   Его  турбина  имела  шесть  систем
спиралей,  последовательно сцепленных  и  последовательно возрастающих  по
мощности.  Следовательно,  ускорение будет шестикратным. Вода же будет так
расходоваться,  что  будто работает одна  последняя,  шестая спираль;  это
потому, что другие пять спиралей будут работать одной и той же водой.
     Всякая теория -  ложь, если ее не оправдает опыт, - подумал Маркун. -
Мир  бесконечен,  и  энергия его  поэтому тоже бесконечна.  Моя  турбина и
оправдала этот закон.
     И огнем  прошла  неожиданная  мысль,  чтоа  еасалаиа  баыа  нааайатаи
маеатааалала   с   бесконечной   способностью   прочного    сопротивления,
бесконечной  крепости.  Но  такой  металл  есть:  он  просто одна из видов
мировой энергии,  вылитая в форму противодействия.  Это вытекает из общего
закона  бесконечных  возможностей  сил  и  их форм.  Но тогда моя машина -
пасть,  в которой может исчезнуть вся вселенная в мгновение, принять в ней
новый образ, который еще и еще раз я пропущу через спирали мотора.
     Я построю турбину с квадратным,  кубическим возрастанием мощности,  я
спущу в  жерло моей машины южный теплый океан и  перекачаю его на  полюсы.
Пусть все  цветет,  во  всем  дрожит радость бесконечности,  упоение своим
всемогуществом.
     Били часы. Маркун не считал их.
     На  подстилке затрясся  его  маленький брат  в  пугающем сне.  Маркун
нагнулся над ним...
     Он опять сидел у лампы и слушал вьюгу за ставнями.
     Отчего мы любим и  жалеем далеких,  умерших,  спящих.  Отчего живой и
близкий нам -  чужой.  Все неизвестное и  невозвратное -  для нас любовь и
жалость.
     Совесть сжала его сердце, и страдание изуродовало лицо. Маркун увидел
свою  жизнь,  бессильную  и  ничтожную,  запутанную  в  мелочи,  ошибки  и
незаметные преступления.
     Он  вспомнил,  как  этого маленького брата,  который теперь бьется от
страха во  сне,  он недавно столкнул со стола,  и  с  той поры тот молчал,
сторонился и закрывался от нечаянного быстрого взмаха его руки, думал, что
будет опять бить.
     Лампа гасла. Метель пошла на сутки.
     Маркун вышел во  двор.  Ветер гудел в  туче  снега,  а  иногда вверху
метель прорывалась и видны были одна-две испуганные звезды на сером, будто
близком небе.
     Маркун крикнул.  Холодный ком ударил его по лицу и  потек за рубашку.
На миг вдруг все стихло, и звезда совсем близко улыбнулась ему.
     Сколько мы видим и сколько не видим звезд,  - подумал Маркун.  -  Они
саваеатаяатасаяа оатарааажаеананаыама светом чужих солнц. А если на других
звездах живут сильные разумныеа сауащаеасатаваа:  они ведь превращают этот
свет в работу,  поглощают его своими машинами, и их миры нам не видны, они
темны,  и, может, есть рядом с землею, ближе луны, большая темная планета,
а  мы  ничего  про  нее  не знаем.  Она вбирает в себя всю энергию света и
тепла, не дает никаких отражений, невидима и мертва для нас.
     Маркун вернулся домой. Лампа потухла, и фитилек горел далекой красной
искоркой. Он лег на пол и замер до утра.
     Прошли  месяцы.  Маркун  раскопал где-то  две  газовых  трубы  нужных
размеров,  согнул  их  спиралями  и  сделал  приблизительную модель  своей
турбины. Но не стал ее сразу пробовать, а спрятал в сарай и забыл про нее.
Теперь для него потянулись дни томительного счастья ожидания.
     Маркун верил в себя. Знал, что нет, не может быть ошибки в спрятанной
машине.  Она пойдет. Ее мощь безгранична. Он, Маркун, победил многие силы.
Никто еще  ничего не  знает.  Не  знает,  что  это он  дал человеку в  его
немощные руки новый молот безумной мощи.
     Была весна.  Маркун ходил по вечерам в поле и глядел, как горел закат
на небе и в болотах и в лужах.  Везде была вода,  вода и тишина. И прошлый
год, и вот теперь он весной кого-то любил. Он был незаметен и жил одиноко.
     Но  в  детстве,  когда он  потерял веру в  бога,  он  стал молиться и
служить каждому человеку, себя поставил в рабы всем и вспомнил теперь, как
тогда было ему хорошо.  Сердце горело любовью,  он худел и гас от восторга
быть ниже и  хуже каждого человека.  Он боялся тогда человека,  как тайны,
как бога и наполнил свою жизнь стыдливою жертвой и трудом для него.
     Раз он полдня сгружал на станции дрова из вагона,  а  на заработанные
деньги купил красную погремушку ребенку-слепцу,  который жил  у  соседей в
сарае,  куда запирала его мать,  чтобы он не убежал и не убился, когда она
уходила на  работу.  Он так привык к  сараю,  что не плакал там и  не умел
играть и смеяться.
     Весеннее прохладное небо темнело,  будто уходило выше. И на краю поля
поднимался туман.
     Маркун стоял под лозиной в тишине и влажной мути,  ползущей по полям.
И не мог понять своей скрытой любви ко всему.
     Чуть была видна избушка лесного сторожа.  К  ней  подходила девушка и
маячила в синем сумраке красноватой юбкой.  Она махала рукой. Должно быть,
кликала  кого  из  лесу,  кричала мягкою  грудью,  ласково и  протяжно,  и
улыбалась.
     Маркун ничего не слыхал и прилег от неожиданной муки и боли на землю.
     Неслышно прошел мимо странник и сразу пропал на дороге.
     Эту  ночь Маркун не  спал.  Он  лежал у  окна и  смотрел в  небо,  на
улыбающиеся звезды, на затаившуюся ждущую ночь.
     Завтра он  пустит машину.  Все  в  нем сразу стихло,  сжалось,  и  он
забылся, будто упал в колодезь без дна.
     Еще горела последняя утренняя звезда и  от  близкого солнца накалялся
восток,  когда  Маркун проснулся и  сразу  вскочил.  Он  что-то  вспомнил,
какой-то огонь,  жаркий и мгновенный,  прошел через него и потух. А Маркун
все  забыл.  Он  стоял,  двигал  скулами,  прилипался и  тянулся мыслью за
убегающими тараканами и  не  мог ничего вспомнить.  Большое и  неизвестное
ударило его во сне.  Он стоял и  ловил,  что ушло и не вернется.  Но след,
прямой и острый, остался в душе и изменил ее.
     Человеку отдано все, а он взял только немного, - вспомнил Маркун свою
старую мысль.  И не стал жалеть,  что великий восторг оборвался в нем и он
не узнал его.
     Маркун вышел на  двор.  Было  тихо,  морозно и  светло.  Если глянуть
сейчас в просторное поле вверх по дороге, то увидишь далеко, и кто-то идет
к тебе тихо и прямо, издалека.
     Маркун пристроил в сарае к углу турбину,  привинтил чашку,  в которую
упиралась пята машины,  и  воронку и  принес от  крана с  улицы пять ведер
воды.  Воду он вылил в бочонок,  потом смазал машину,  повернул ее оборота
два рукой и засмеялся своей одинокой радости.
     Позвать бы,  сказать кому?  Нет,  тогда,  после.  Его  и  так считают
дураком, не тем дураком, какого любят и жалеют, а тем, которого ненавидят.
     И он вспомнил девушку,  что махала у леса рукой и звала.  Если бы она
пришла сейчас в сарай.  Рассказал бы ей все,  она поняла бы его, и он взял
бы ее за ту же руку. И Маркун улыбнулся от счастья и тоски.
     Загудел гудок. Маркун вспомнил о труде, о работе до крови, о борьбе и
неутомимости, о гордой человеческой жизни, которой полна ликующая земля, о
громе машин и потоках электричества.
     Он зачерпнул ведро воды и  вылил его в  воронку над турбиной.  Он был
спокоен и уверен.  Отпустил кран -  и машина рванулась и загремела. Вокруг
ее повисло неподвижное кольцо отработанной выбрасываемой воды.
     Маркун  все  подливал  воды.   Турбина  ревела  и,  казалось,  стояла
неподвижно от  быстрого  вращения.  В  воронке  вода  крутилась вихрем  от
всасывания машиной.  И слышно, как выла и стонала вода по спиралям. Машина
наращивала силу.  Машина расходилась и  свистела от хода и  резала водяным
вихрем воздух.
     Маркун стоял. В нем была тревога и ожидание. Все замерло в нем, будто
он только родился и ничего не понимал.  Он в первый раз не думал,  никакая
мысль не вела его.
     От  ударов машины в  стену  трясся и  подпрыгивал весь  сарай.  Внизу
задымился подшипник, через секунду из него дрожью било пламя.
     Машина увеличивала ход.  Мощь ее  росла и,  не  находя сопротивления,
уходила в скорость.
     Лопнула нижняя спираль,  с визгом оторвался кусок трубы и,  вращаясь,
ударил в деревянную стенку сарая, пробил ее и вылетел на двор.
     Турбина выскочила из подшипника и зарылась в землю.
     Маркун вышел  за  дверь  и  остановился.  Лозина низко опустила голые
хворостины и шевелила ими по ветру.
     Загудел третий гудок. Второго Маркун не слыхал.
     "Я  оттого  не  сделал  ничего  раньше,   -  подумал  Маркун,  -  что
загораживал собою мир,  любил себя.  Теперь я узнал, что я - ничто, и весь
свет  открылся мне,  я  увидел весь мир,  никто не  загораживает мне  его,
потому что я уничтожил,  растворил себя в нем и тем победил. Только сейчас
я начал жить. Только теперь я стал миром.
     Я первый, кто осмелился".
     Маркун взглянул на бледное, просыпающееся небо.
     Мне оттого так нехорошо, что я много понимаю.


__________________________________________________________________________

84 Р 1
П 37


                               Послесловие
                              Д. А. Зиберова

                               Иллюстрации
                             Н. Г. Раковской


     4702010200 - 1397
П ЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦ 1397 - 87
     080(02) - 87


Текст печатается   по   изданиям:   Палааатаоанаоава   А.   П.   Избранные
произведения.  - М.:  Мысль,  1985;  Палааатаоанаоава А. П. Одухотворенные
люди. - М.: Правда, 1986.


                а й Издательство "Правда", 1987. Составление. Иллюстрации.


                           СаОаДаЕаРаЖаАаНаИаЕ

                                 Рассказы

              Маркун                                      5
              Потомки Солнца                             13
              "Лунная бомба"                             25
              Глиняный дом в уездном саду                48
              В прекрасном и яростном мире               62
              Железная старуха                           77
              Броня                                      85
              Рассказ о мертвом старике                  99
              Седьмой человек                           110
              Неодушевленный враг                       121
              Неизвестный цветок                        152
              Уля                                       136
              Любовь к Родине, или Путешествие воробья  144

                                 Повести

              Эфирный тракт                             159
              Город Градов                              241
              Джан                                      276
              Д. Зиберов. Зарницы нежной души           414


     Платонов А.
П 37      Потомки Солнца.  Рассказы и повести / Послесл.  Д. Зиберова; Ил.
     Н. Раковской. - М.: Правда, 1987. - 432 с., ил.

          В сборник известного советского писателя А. П. Платонова (1899 -
     1951)  включены  его  фантастические  произведения  ("Лунная  бомба",
     "Потомки Солнца",  "Эфирный тракт"),  а  также  близкие  им  по  духу
     повести  и рассказы,  где необычность ситуации помогает ярче показать
     характеры   героев,   их   неустанное   стремление   к   познанию   и
     преобразованию окружающего мира ("Броня", "Джан" и др.).

          4702010100 - 1397
     П ЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦ 1397 - 87                               84 Р 1
          080(02) - 87


     Андрей Платонович ПЛАТОНОВ

     ПОТОМКИ СОЛНЦА
     РАССКАЗЫ И ПОВЕСТИ

     Редактор
     Е. М. Кострова

     Оформление художника
     Г. А. Раковского

     Художественный редактор
     И. С. Захаров

     Технический редактор
     В. С. Пашкова


     ИБ 1397
     _____________________________________________________________________
     Сдано в набор 03.12.86.  Подписано к печати 04.05.87.  Формат  84x108
     1/32.  Бумага книжно-журнальная. Гарнитура "Эдисон". Печать офсетная.
     Усл. печ. л. 22,68. Усл. кр.-отт. 23,10. Уч.-изд. л. 20,92. Тираж 500
     000 экз. (1-й завод: 1 - 125 000 экз.) Заказ № 900. Цена 1 р. 70 к.
     _____________________________________________________________________
     Набор и  фотоформы  изготовлены  в ордена Ленина и ордена Октябрьской
     Революции  типографии  имени  В.  И.  Ленина  издательства  ЦК   КПСС
     "Правда". 125865, ГСП, Москва, А-137, улица "Правды", 24.
     _____________________________________________________________________
     Отпечатано в  типографии  издательства  "Тюменская правда" Тюменского
     обкома КПСС. 625002, г. Тюмень, Осипенко, 81.


__________________________________________________________________________
     Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 23.02.2001
     О найденных в тексте ошибках сообщать:   mailto:[email protected]
     Новые редакции текста можно получить на: http://lib.ru/~vgershov