Код произведения: 9207
Автор: Ревич Всеволод
Наименование: Сенсация
Всеволод Ревич.
Сенсация
-----------------------------------------------------------------------
Сборник "Фантастика-65" вып.2.
OCR & spellcheck by HarryFan, 26 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
Когда обсуждалась программа, которую предстояло вложить в УМ -
Управляющий Механизм - космического разведчика N_999, в Звездном Совете
возник небольшой спор. Молодые члены Совета горячились и настаивали, более
старшие - менее легкомысленные - сначала немного посопротивлялись,
впрочем, довольно вяло, а потом коллективно махнули рукой. Пускай себе
молодеть забавляется, в конце концов никому их затея вреда не принесет.
В назначенной срок 999-й приблизился к звезде к Водолея. Отсутствие
экипажа позволяло звездолетам этого типа развивать гигантские ускорения и
достигать отдаленных систем сравнительно быстро. Лишь в случае, если такие
разведчики приносили какие-то особенно интересные сведения, имело смысл
организовывать опасные, дорогостоящие и продолжительные экспедиции с
людьми.
Каппа Водолея почти ничем не отличалась от Солнца, ни величиной, ни
цветом, - она относилась к тому же спектральному классу G-2. Вокруг звезды
вращалось одиннадцать планет. По намеченной программе межзвездный посланец
должен был обследовать их все по очереди. На каждую из планет отводилось
по неделе. Первая и вторая планеты оказались раскаленными шарами с
клокочущими озерами расплавленного металла, без малейших признаков
атмосферы. На третьей приборы отметили жалкую, почти не ощутимую
атмосферу, а сама планета была абсолютно гладкая, похожая на бильярдный
шар. Даже метеоритных кратеров не было, зыбучие пески быстро сглаживали
все неровности. Зато на четвертой 999-й обнаружил весьма плотную газовую
оболочку и активную облачность.
Подлетев к планете на расстояние, равное четверти ее радиуса, УМ
положил корабль на круговую орбиту и приступил к запрограммированному
сбору сведений. Спуститься ниже корабль по мог, начинались плотные слои
атмосферы, а для полета в них его обшивка не была приспособлена -
космических разведчиков облегчали насколько возможно. Впрочем, на корабле
была аппаратура, которая позволяла исследовать химический состав и
физическую структуру газов и твердых тел на расстоянии. Приборы донесли о
существовании на планете органических соединений, но, к сожалению,
сфотографировать ее поверхность в инфракрасных лучах не удалось - видимо,
сказалась экранировка необыкновенно мощного облачного покрова.
Поскольку на планете была атмосфера, УМ выполнил и тот самый последний
пункт программы, из-за которого разгорелся спор в Звездном Совете. Широким
лучом два раза в сутки по местному времени он посылал к планете мощный
сигнал на всем известном землянам диапазоне радиоволн. Несущая частота
была промодулирована музыкальной гаммой, спетой знаменитой певицей -
лучшим колоратурным сопрано Земли. Каждая нота длилась пять секунд, причем
"до" звучало один раз, "ре" - два, "ми" - три и так далее до семикратного
повторения "си". Никто, конечно, не рассчитывал, что разумные существа,
буде такие окажутся, станут наслаждаться чарующим голосом певицы. Но
осознать искусственное происхождение сигналов для них, видимо, не
представит труда, если исходить из предположения, что законы логики едины
для всей вселенной. Предполагалось также, что разумные существа догадаются
ответить примерно такой же серией сигналов.
Маяк стоял на голом островке - да каком там островке, просто верхушке
скалы - в центре самого большого океана Облачной. Гопл был его
смотрителем. У него были скромные обязанности и неограниченное количество
свободного времени. Чтобы занять его чем-нибудь, он попросил с очередным
катером, доставлявшим на остров провиант и горючее для маяка, привезти ему
детали для радиоприемника. Это была модная новинка, которой в последние
годы увлекались многие.
Гопл возился над конструкцией несколько месяцев. Впрочем, торопиться
ему было некуда. Он был уже старым, видавшим виды облачником и никаких
улучшений, никаких изменений в своей жизни не ждал. Но в день, когда ему
удалось услышать тихий и хриплый голос Столицы, он все-таки очень
обрадовался. Что там ни говори, а одиночество не самая веселая штука в
этой облачной жизни.
Теперь у него было занятие. Приемник частенько выходил из строя, и
старик постоянно возился с ним. Вот и вчера в проклятой коробке что-то
перегорело. Осмотрев на ночь свою мигалку на вышке и постояв на берегу
океана, как всегда пустынного, Гопл уселся за стол, надел очки, обмотанные
веревочкой, и принялся за ремонт. Ему удалось быстро найти повреждение, он
обрадованно присоединил оборвавшийся проводок, снова вставил все детали в
ящик и для проверки повернул ручку. Ровное гудение убедило его в
исправности аппарата, и он уже поднял руки, чтобы снять наушники, как
вдруг в них что-то зазвучало, да так громко, что старик стремительно
сорвал их с головы и стал энергично растирать уши. Но даже на расстоянии
он слышал какие-то странные звуки, идущие из маленьких коробочек. Гопл был
твердо уверен: радиостанция в Столице так поздно работать не может. Он
поглядел на часы. Было около часа ночи. Он осторожно наклонил голову к
наушникам. "Ми-и, ми-и, ми-и..." Было немного похоже на детский голос, но
настоящему жителю Облачной голос такого тембра принадлежать не мог,
облачник не в состоянии так пищать. Наушники пропищали четыре раза, потом
наступила пауза; потом снова послышался писк, теперь уже пять раз, после
новой паузы - шесть, и опять замолчали. Последние сигналы Гопл уже почти
не слышал, но разобрал, что они повторились семь раз. Затем все смолкло.
Старик подождал немного, потом приложил ухо к наушнику. Привычное гудение,
больше ничего. Он еще подождал - аппарат молчал. Он выключил его, сел на
кровать и задумался. Впрочем, Гопл размышлял недолго. Ему сразу удалось
найти разумное объяснение непонятным сигналам. Просто опять испортился
приемник, вот и начались разные фокусы. Радио - дело новое,
малоисследованное, мало ли что оно может выкинуть...
"Конечно, - подумал он, - где уж такой старой рухляди, как я, сделать
что-либо стоящее!" Гопл с горечью вспомнил, что когда-то, в молодые годы,
на него смотрели как на подающего надежды инженера, но жизненные неудачи
привели его в конце концов на этот заброшенный островок, омываемый вечно
серыми, серыми, серыми волнами.
Старик вздохнул и накрылся с головой одеялом. Он давно смирился со
своей участью и старался о ней не думать.
Весь следующий день Гопл копался на своем огородике, а к вечеру включил
приемник и послушал новости из Столицы. Правительство издало какой-то
новый закон, Гопл не разобрал, какой именно; затонуло пассажирское судно
при загадочных обстоятельствах; продолжительность светлого времени суток
увеличилась по сравнению с прошлым месяцем почти на целый час - словом, в
мире все было в порядке, как всегда. И в поведении своего аппарата он но
заметил ничего предосудительного.
Как пришла ему в голову мысль снова включить приемник в час ночи, он и
сам бы не мог объяснить. Сделал он это по какому-то наитию. Услышав в
наушниках таинственный писк, старик замер.
На этот раз он долго не мог заснуть. "Ну кто я такой? Кто? - морща лоб,
размышлял он. - Старый невежественный дурак, который давно оторвался от
всего мира и ничего не знает. Никому ничего говорить я не буду. Очень мне
нужно, чтобы надо мною смеялись. Только этого мне и не хватало! Ни за что
не буду!" Уговорив себя таким образом, он, наконец, заснул успокоенный.
Единственным средством связи островка с населенными пунктами был
телеграф. Проснувшись, Гопл без долгих раздумий отправился к телеграфному
аппарату и отстучал донесение в Управление. "Посмеются надо мной. Конечно,
посмеются. Ну и пусть смеются".
К вечеру пришел ответ от Главного смотрителя. Ответ был предельно
недвусмыслен: "Будете пить служебное время рассмотрим вопрос вашем
пребывании ответственном посту".
Старик в сердцах разорвал телеграфную ленту, длинно и вычурно
выругался, пошел к себе и действительно напился. Целую неделю он не
подходил к приемнику ни ночью, ни днем и не знал о том, что происходило на
Облачной.
Возможно, что на телеграмме Гопла все бы и оборвалось, если бы она
случайно не попала в редакцию газеты "Вечерний звон".
Это произошло так. Над телеграммой долго потешались в Управлении, потом
выбросили и забыли про нее. Одна из сотрудниц, решив повеселить своего
приятеля-журналиста, вытащила смятый листок из мусорной корзинки и взяла с
собой.
- Слушай, - хихикала она, - стариканчик совсем спятил. Нет, нет, ты
послушай, послушай, что он тут накрутил...
Журналист смеялся очень весело, но в час ночи он вдруг сорвался с
места, подбежал к приемнику и надел наушники. Услышав писк, о котором
сообщал Гопл, журналист так же стремительно влез в пальто и, не обращая
внимания на обиженную подругу, помчался на квартиру редактора своей
газеты.
- Вы сошли с ума, - рассерженно говорил поднятый с постели редактор, -
из-за какой-то чепухи врываетесь ночью...
- Но что бы это ни было, из этого можно сделать удачную штучку.
Читатель обожает всякую таинственность. А уж мы что-либо придумаем.
Например, что это сигналы внеоблачных разумных существ...
- Ну, уж вы и напридумаете, выдумщик вы этакий, - одобрительно
ухмыльнулся редактор, моментально оценив всю сенсационность такого
материала. - Ладно, действуйте...
На следующий день "Вечерний звон", вышедший утром, имел успех, равного
которому но знала ни одна газета за всю историю Облачной.
"НЕВЕДОМЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ ПРИБЛИЖАЮТСЯ К ОБЛАЧНОЙ!"
"ТАИНСТВЕННЫЙ ПИСК В ВАШИХ АППАРАТАХ!"
"ВНЕОБЛАЧНЫЕ, ПРИВЕТ!"
"ПЕРВЫМ ПРИНЯЛ СИГНАЛЫ СМОТРИТЕЛЬ ГОПЛ".
"ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА ГАЗЕТУ "ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН"!"
"СЛУШАЙТЕ, СЛУШАЙТЕ!"
"НЕТ ЛИ ОПАСНОСТИ В ЭТИХ СИГНАЛАХ? МОЖЕТ БЫТЬ!"
Такими заголовками были украшены все страницы "Вечернего звона". Тираж
газеты был увеличен в десять раз, и все равно номер рвали из рук.
В эту ночь на Облачной спали только дети, тяжелобольные и пьяный Гопл.
Остальное население с вечера подсело к радиоприемникам. И когда сообщение
газеты подтвердилось, наступила неожиданная реакция. Планетой овладел
страх. Необоснованный, дикий страх. Жители боялись всего, боялись
собираться группами, боялись оставаться в одиночестве, боялись выходить из
домов, боялись сидеть дома. При таком количестве включенных приемников -
все старались поймать любую новость - назавтра без труда было установлено,
что таинственные сигналы передаются также и днем, как раз в то время,
когда радиостанция в Столице устраивала перерыв.
Правительство и Академия Высших Знаний отмалчивались, не зная, как ко
всему этому отнестись. Солидные газеты тоже делали вид, что ничего не
произошло. Зато "Вечерний звон" старался изо всех сил.
"ПОЧЕМУ ПРАВИТЕЛЬСТВО НЕ ПРИНИМАЕТ НИКАКИХ МЕР?"
"УЧЕНЫЕ, АУ!"
"ЧЕГО ЖЕ "ОНИ" ОТ НАС ХОТЯТ?"
"ГРАЖДАНЕ, ГОТОВЬТЕСЬ К ВСТРЕЧЕ!"
Наконец на третий день было объявлено по радио, что вечером состоится
заседание Руководства Академии - девяти "отмеченных", самых авторитетных
ученых Облачной. Но заседание не состоялось: никто из "отмеченных" не
пришел. "Право же, - заявил один из них, - у нас есть более важные дела.
Терять время на досужие вымыслы каких-то щелкоперов - увольте".
"Вечерний звон" не поленился послать репортера к каждому из
"отмеченных", чтобы выяснить, какими же важными делами те занимались.
Оказалось, что Председатель играл в азартную игру "Три облачка", его
помощник отмечал день рождения своей внучатой племянницы, трое не делали,
по их словам, ничего, а четверо уклонились от ответа и выставили
газетчиков за дверь.
Эти известия, напечатанные крупным шрифтом, вызвали всеобщее
возмущение.
Но еще больше масла в огонь подлило сообщение второго утреннего выпуска
"Вечернего звона" о том, что двое молодых, никому не известных ученых на
свой страх и риск произвели минувшей ночью дерзкий опыт. Пользуясь
разработанным ими методом "зеркальных антенн", они установили, что сигналы
действительно доносятся откуда-то сверху, из заоблачных высот.
И вот тогда-то на планете началась настоящая паника.
Тысячи перепуганных обитателей готовились к эвакуации, запихивали
деньги и драгоценности в карманы, увязывали вещи в узлы. Всем почему-то
казалось, что любое другое место безопаснее, чем то, где они находятся.
Храмы и святилища были забиты до предела; никогда еще религиозный экстаз
не достигал такого напряжения. Облачники молились о спасении. Жрецы
спасения но гарантировали, так как грехи облачников превосходили все
возможные пределы, о чем своевременно и неоднократно жители планеты
предупреждались. В полицию и правительственные учреждения непрерывно
обращались за помощью.
Взбудораженное воображение дорисовывало недостающие детали. Увидев в
окно толпы на улицах, многие решали, что пора спасаться бегством. Другие,
не увидев никого, приходили к убеждению, что все давно покинули город, а
они забыты и брошены на произвол судьбы. Некоторым уже чудилось, как
из-под облаков выныривают корабли агрессивных пришельцев, посылая впереди
себя испепеляющие ярко-фиолетовые лучи. Очевидцев этого кошмарного зрелища
становилось все больше. Участились случаи убийств и самоубийств.
Лишь только виновник всей этой суматохи - старик Гопл - ничего не знал
о ней, он находился в запое.
Но дальше отмалчиваться уже было невозможно. И на, следующее утро все
газеты выступили с официальными опровержениями и популярными статьями,
разъясняющими вред и беспочвенность предрассудков и суеверий. Газеты
опубликовали на первых страницах сообщение о состоявшемся, наконец,
заседании девяти "отмеченных". На заседании рассматривалось персональное
дело молодых ученых, самовольно поставивших опыт с "зеркальной антенной".
За безответственные и наносящие вред истинному просвещению эксперименты
оба они исключались из рядов Академии Высших Знаний с пожизненным
запрещением заниматься научной деятельностью.
"Вечерний звон" тоже напечатал это сообщение, но к нему была еще
приписка, которая в других газетах отсутствовала. В ней рассказывалось,
что один из молодых ученых, выслушав приговор, заявил, глядя
многоуважаемому Председателю прямо в лицо:
- Очевидно, стоит пойти служить смотрителем маяка, ибо на Облачной
только смотрители маяков имеют право и возможность делать научные
открытия...
В "Утренней росе" выступили с большой статьей три крупнейших на планете
наблюдателя облаков.
"Наша наука, - писали они, - добилась огромных успехов в своем
неуклонном эволюционном развитии. Мы, ученые, открыли паровой мотор,
осветили дома электричеством, научились бороться с поносом, эпидемии
которого опустошали целые города, наконец, совсем недавно открыли
радиоволны...
Образованные жители Облачной уже давно не считают, что удары грома
происходят от хлопанья крыльев легендарной птицы Оюконтю, а молнии - это
искры, которые сыплются из ее огромных глаз.
Однако массовый психоз, охвативший в последние дни Облачную,
показывает, что преодолены далеко еще не все предрассудки и суеверия. Они
оказались, к сожалению, удивительно живучими. А некоторые безответственные
журналисты ловко играют на этих позорных пережитках. Разговор о
внеоблачных существах, якобы подающих нам сигналы, совершенно беспочвен.
Откуда они могли взяться, эти незваные гости? Вокруг нашей планеты
вращается освещающий и согревающий нас Гур. Мы еще не знаем точного
расстояния до него, но, видимо, он расположен не очень далеко, ибо в
противном случае пришлось бы предположить, что его размеры и запасы
энергии неправдоподобно велики.
Есть ли еще планеты со светящимися спутниками, подобные нашей? Надо
думать, что нет, в этом убеждает одно простое соображение: если бы таковые
имелись, то по ночам не было бы так темно. Пусть даже много слабее Гура,
но все равно они бы освещали нашу Облачную. Но - увы! - как всем хорошо
известно, но ночам темно; считать, что есть другие светила и другие
планеты, - это произвольное и ничем не оправданное допущение. Такие
выдумки возможны только в сказках, которые пишутся для детей. Можно,
конечно, предположить что угодно, но факты есть факты. А наука опирается
только на факты.
Но допустим на секунду невероятное: где-то есть еще разумная жизнь. Как
же эти существа могли добраться до нас? Живое существо не пузырь, а тело
тяжелее воздуха, как неопровержимо доказано блестящими исследованиями
одного из авторов этой статьи, летать не может. Тем более неспособно оно
двигаться в пустоте. А вполне можно предположить, что за облачным слоем
воздуха нет. Научная добросовестность заставляет нас отметить все же, что
последнее утверждение пока еще является гипотезой.
Дорогие наши сограждане, успокойтесь и занимайтесь своими обычными
делами, перестаньте читать "Вечерний звон", разносящий вредные и
дезорганизующие слухи. На нашей планете все нормально и хорошо, как
всегда".
Статья несколько раз передавалась по радио, ее уверенно-доказательный
тон, авторитетные имена авторов внесли некоторое успокоение в умы.
Остальные газеты также немало потрудились, дабы восстановить порядок и
нормальный жизненный ритм. Особенно резко и враждебно выступил против
"Вечернего звона" молодежный еженедельник "Мир приключений и фантастики".
Он требовал суда над редактором "Вечернего звона", он призывал к строгой
изоляции от общества тех, кто развращает молодежь лживыми антинаучными
сообщениями и отрывает жителей от повседневных дел. Статья известного
научного обозревателя этого еженедельника Нова была озаглавлена
категорически (хотя и не совсем грамотно) - "Прилет внеоблачных гостей -
воинствующее невежество".
"Можно ли говорить о прибытии, - писал Нов, - разумных существ из
других миров, само существование которых - полнейшая бессмыслица?
Разумеется, нет. Нет, нет и еще раз нет. В этом меня убеждают еще и
соображения следующего порядка. Даже если предположить, что где-то еще
есть жизнь, - поверим на минуту в эту сказку, - то все равно не может
быть, чтобы "они" были на таком же уровне развития, как мы. Возможно, они
жили много миллионов лет назад или будут жить через несколько миллионов
лет вперед.
Существа, отставшие от нас в развитии, само собой разумеется,
пожаловать к нам не могут. А существа, обогнавшие нас, просто не смогут
вступить с нами в контакт, как мы не смогли бы разговаривать с нашими
пещерными предками. Но думаю, чтобы общение с нами доставило "им" (как,
впрочем, и нам) хоть какое-нибудь удовольствие. Зачем же "им" являться
сюда? И наконец, если уж "они" явились, почему бы "им" не опуститься на
планету? Разве "им" кто-нибудь мешает?
Как это ни прискорбно, но мы должны мужественно признать, что Облачная
- единственный храм разума во вселенной. Быть может, это кое-кому
покажется огорчительным, ну, что же делать - в сущности, мы должны
гордиться избранностью своего положения. А распоясавшихся крикунов из
"Вечернего звона" пора поставить на место; пассивность Правительства в
данном вопросе вызывает удивление".
В примечании от редакции сообщалось, что статья Нова одобрена
руководством Академии и лично ее Председателем.
Вняв такого рода увещеваниям, общественное мнение повернуло на 180
градусов. Жители забыли недавние страхи и громко хохотали, вспоминая
прошедшие дни. Заоблачные гости были отданы на откуп юмористическим
изданиям. Они изображались не иначе, как в виде головоногих моллюсков с
десятью щупальцами. "Вечерний звон" по просьбе читателей Правительство
закрыло на три недели. Между нами говоря, сотрудники "Звона" были рады
этому. Во-первых, они очень устали за чрезвычайно напряженный период, а
во-вторых, они сами, естественно, не верили в то, что писали, и даже
испытывали некоторые угрызения совести.
Теперь баламутить народ стало некому, и на седьмой день всему был бы
положен конец. Но вдруг в маленькой провинциальной газетке появилась
статья известного на всю планету врача. Статья называлась "Но ведь
сигналы-то существуют!".
"Увлеченные разоблачением суеверий, мы как-то упустили из виду, что
никто из крупных ученых, выступивших в эти дни на страницах газет и по
радио, не счел нужным дать хоть какое-нибудь объяснение сигналам. Но мы
ведь их слышим, ведь они существуют! Предположение о сигналах внеоблачных
разумных существ не кажется мне таким уж вредным и бессмысленным. Глупо
подозревать неизвестных нам гостей во враждебных намерениях. Скорее всего
они просто подают нам позывные, мало ли по какой причине не имея
возможности спуститься к нам. Едва ли сигналы природного происхождения
могут иметь столь правильную, явно искусственную форму.
Мы находимся в очень неблагоприятных условиях для изучения окружающей
нас вселенной. Облачный слой, защищая нас от жгучих лучей Гура, в то же
время не дает нам проникнуть взором в заоблачные просторы. Что там
делается, что там находится, мы не знаем. Даже как выглядит сам Гур, мы
тоже пока не знаем.
Я твердо верю, что когда-нибудь мы проникнем и за облачный покров. Пока
же я предлагаю, чтобы наша радиостанция в час ночи, сразу после того, как
прозвучат эти сигналы, воспроизвела бы подобную же серию сигналов. Их
могла бы спеть одна из наших певиц с высоким голосом. Посмотрим, что будет
дальше. Очень вероятно, что не будет ничего. Но ведь этот эксперимент не
потребует ни затрат, ни времени. Мне кажется неразумным упускать малейший
шанс наладить связь с братьями по разуму, возможно, существами более
высокой цивилизации, чем мы.
Я знаю, что моя статья вызовет град насмешек, по все же предлагаю
попробовать. А потом можете смеяться надо мной, сколько кому захочется".
Статья вызвала удивление, а в научных кругах и возмущение. "И чего этот
нахал лезет в области, в которых ни шиша не смыслит? Занимался бы спокойно
своим делом, резал бы своих пациентов и помалкивал в тряпочку. Прямо беда
с этими неспециалистами, которыми вдруг овладевает журналистский зуд". Три
наблюдателя по заказу "Утренней росы" тут же сели писать ответ. Однако
авторитет врача был очень велик, и Председатель Руководства Академией
Высших Знаний, который сам был его пациентом, объявил по радио, что
назначает на следующий день очередное заседание "отмеченных" для
обсуждения сделанного в статье предложения. Узнав про это, врач послал
Председателю срочную телеграмму с вопросом: что, собственно, тот собрался
обсуждать, надо безотлагательно передать сигналы, и все тут.
Получив телеграмму, Председатель покровительственно усмехнулся:
- Горяч, горяч! Вынь ему тут же да положь. Нет, дорогой коллега,
серьезные научные вопросы так, с кондачка не решаются.
Заседание академиков началось вечером восьмого дня. Уже было известно,
что в назначенное время дневные писки не повторились - новость, после
которой большинство членов Руководства удовлетворенно потерло руки.
- Я же говорил, что это чепуха, не стоящая внимания, - изрек
Председатель, и аккредитованные при руководстве корреспонденты тут же
отправились передавать в свои редакции столь афористично выраженную мысль.
Однако совещание все же состоялось. Оно длилось долго. "Отмеченным"
никак не удавалось переспорить врача. Самые разумные доводы, самые научно
обоснованные аргументы и все законы логики, вместе взятые, отскакивали от
него, как от стенки. В конце концов оставалось только развести руками и
перейти к голосованию. При одном воздержавшемся (это был Председатель,
нуждавшийся во врачебной помощи) постановили - отвергнуть предложение
врача как совершенно бессмысленное и научно несостоятельное.
Поскольку было принято такое решение, то никто даже и но стал включать
радио, чтобы проверить, прозвучат ли сигналы.
А их не было. И с тех пор они никогда не повторялись. Постепенно о
загадочных сигналах забыли, и по ночам вся Облачная мирно спала. Никто
больше не сидел у приемников, не смотрел с тревогой в небосклон, затянутый
серыми, тяжелыми тучами. Впрочем, нет. Один человек все же частенько
вставал с постели, подходил к аппарату, долго вслушивался в шорохи и
гудение наушников и долго глядел отсутствующим взглядом в темный провал
окна, где сердито и угрюмо бился о берег всегда пустынный океан. Это был
смотритель Гопл.
Закончив сбор информации на четвертой планете, 999-й перелетел к пятой,
потом к шестой и так, обследовав все одиннадцать планет, вращавшихся в
системе Каппы Водолея, лег на обратный курс.
Когда после его благополучного возвращения собранная УМом информация
была расшифрована и изучена, в выводах, представленных Звездному Совету,
был записан и такой пункт: "На планетах к Водолея разумная жизнь, к
сожалению, еще не развилась".