Код произведения: 9599
Автор: Саймак Клиффорд
Наименование: Коллекционер
Клиффорд САЙМАК
КОЛЛЕКЦИОНЕР
Когда подошло время спускаться за почтой, старый Клайд Паккер
оторвался от своих марок и прошел в ванную - расчесать седые волосы и
бороду. Как будто и без того забот мало, подумал он в который раз, однако
никуда не денешься: на лестнице ему наверняка встретится кто-нибудь из
соседей, а им до всего есть дело. Паккер не сомневался, что они
сплетничают, обсуждают его между собой, и хуже всех была вдова Фоше, что
жила в квартире напротив. Хотя, в общем-то, его мало трогало, что о нем
думают.
Прежде чем отправиться за почтой, он открыл ящик стола в центре
захламленной гостиной - на столе в полном беспорядке грудами лежали нужные
и ненужные бумаги - и достал маленького коробочку, присланную с одной из
планет системы Унук-аль-Хэй. Паккер отщипнул кусочек от хранившегося в
коробке высушенного листка и отправил в рот.
Он замер на несколько секунд у выдвинутого ящика, наслаждаясь сочным
диковинным вкусом: не мята и не виски - лишь привкус и того и другого, но
к ним примешивалось и что-то еще, совершенно особенное, присущее только
этим странным листьям. Ни одному человеку на Земле не доводилось пробовать
ничего подобного. Паккер подозревал, что отвыкнуть от них будет очень
трудно, хотя ни о чем таком ПугАльНаш его не предупреждал.
Впрочем, даже если бы ПугАльНаш решил сделать это, Паккер, скорее
всего, ничего бы не понял: пытаясь расшифровать записки ПугАльНаша, Паккер
всякий раз поражался, до чего же унукские представления о земном языке и
земной грамматике далеки от истинной картины.
Коробочка, заметил он, почти опустела. Оставалось только надеяться,
что его странный, но верный корреспондент, на которого он так привык
рассчитывать, не подведет и теперь. Хотя повода сомневаться в нем у
Паккера не было: за те двенадцать лет, что они переписывались, ПугАльНаш
никогда его не подводил. Когда содержимое предыдущей бандероли подходило к
концу, обязательно прибывала новая коробочка листьев с короткой дружеской
запиской - и вся в самых новых унукских марках.
Ни днем раньше, ни днем позже, а именно тогда, когда кончался
последний листок - словно ПугАльНаш каким-то непостижимым для землянина
образом узнавал, когда у того кончаются эти листья.
"Надежный парень, - говорил себе Клайд Паккер. - Не гуманоид,
конечно, но на него вполне можно положиться".
И он снова задумался, как все-таки Пуг выглядит. Почему-то ему всегда
представлялось, что это маленькое существо, но на самом деле он не знал ни
его размеров, ни внешнего вида. Унук относился к числу тех планет, где
землянам просто не выжить, поэтому все коммерческие операции и прочие
контакты - как и со многими другими цивилизациями - осуществлялись при
помощи посредников.
Что, интересно, делал Пуг с теми сигарами, которые Паккер посылал ему
в обмен на коробочки с листьями? Ел? Курил? Нюхал? Валялся на них или
втирал в волосы? Если у него вообще есть волосы...
Паккер потряс головой и, закрыв дверь, вышел на лестничную площадку.
Затем дважды проверил, сработал ли замок. Кто их знает, этих соседей и
особенно вдову Фоше: может, они только и ждут, как бы пробраться к нему в
квартиру, пока его нет.
На лестничной площадке никого но оказалось, что Паккера очень
обрадовало. Чуть не крадучись, он подошел к лифту и нажал кнопку, надеясь,
что удача не оставит его и никто так и не появится.
Увы.
В конце длинного коридора показался сосед, развязный, горластый тип
из тех, что бесцеремонно - в их понимании, по-дружески - хлопают людей по
спине и думают, что это нормально.
- Доброе утро, Клайд! - радостно заорал он издалека.
- Доброе утро, мистер Мортон, - ответил Паккер довольно прохладным
тоном. С какой стати этот Мортон обращается к нему по имени? Никто никогда
его так не называет - разве что изредка племянник. Антон Кампер, который
зовет его "дядя Клайд" или чаще - просто "дядюшка". А Тони - просто
никчемный болтун. Вечно он что-то затевает, строит грандиозные планы.
Послушать его, так он на днях миллионером станет, только все его планы
превращаются в пшик. А еще он - пройдоха, каких свет не видывал.
"Как и я, в точности, - подумалось Паккеру, - не то что эти,
теперешние. Одни только разговоры... Будь я помоложе, - решил он, с
гордостью и теплотой вспоминая прошлое, - я бы их всех ощипал как цыплят".
- Как сегодня марочный бизнес? - поинтересовался Мортон, подойдя
ближе, и от души хлопнул Паккера по спине.
- Должен вам напомнить, мистер Мортон, что я не занимаюсь
филателистическим бизнесом, - резко ответил Паккер. - Хотя действительно
интересуюсь марками, увлечен ими и настоятельно рекомендую...
- Я не то имел в виду, - пояснил Мортон несколько смущенно. - Я не то
хочу сказать, что вы продаете марки или там...
- Строго говоря, продаю, - перебил его Паккер. - Но изредка и в
небольших количествах. Это едва ли можно назвать бизнесом. Просто
некоторые коллекционеры знают о моих обширных связях и время от времени...
- Вот я и говорю! - радостно заорал Мортон и от избытка чувств снова
хлопнул Паккера по спине. - Все дело в связях! Если есть связи, тогда в
любом деле не пропадешь. Вот я, например...
От продолжения тирады Паккера спасло лишь то, что прибыл наконец
лифт.
Спустившись вниз, он сразу направился к стойке дежурного.
- Доброе утро, мистер Паккер, - сказал клерк, вручая ему стопку
писем. - Тут для вас посылка, и довольно тяжелая. Может быть, вам помочь?
- Нет, благодарю вас, - ответил Паккер. - Я уверен, что справлюсь
сам.
Клерк выложил посылку на стойку. Паккер взял ее в руки и тут же
опустил на пол - весил пакет, должно быть, фунтов тридцать. А адресную
наклейку почти всю покрывали марки с такими высокими номиналами, что аж
дух захватывало.
Паккер взглянул на наклейку повнимательнее: его фамилия и адрес были
выведены печатными буквами и так старательно, словно земной алфавит
представлялся отправителю непостижимым таинством. Вместо обратного адреса
- мешанина из точек, закорючек и черточек: понять ничего невозможно, но
вроде бы что-то знакомое. Марки, сразу определил Паккер, выпущены в
системе девятой звезды созвездия Рака - за всю его жизнь ему доводилось
видеть такие лишь один раз. Некоторое время он просто стоял, пытаясь
сообразить, сколько они могут стоить.
Затем сунул стопку писем под мышку и поднял посылку с пола. Теперь
она показалась Паккеру еще тяжелее, и он тут же пожалел, что отказался от
помощи. Но сказанного не воротишь. Да и в конце концов, не такой уж он еще
старый и дряхлый.
Доковыляв до лифта, он опустил пакет на пол и остановился лицом к
двери, ожидая кабину. Неожиданно у него за спиной раздался голос, похожий
на птичье щебетание, и Паккер вздрогнул, узнав голос вдовы Фоше.
- О, мистер Паккер, - затараторила она, - я так рада, что вас
встретила.
Паккер обернулся, ибо ничего другого ему не осталось - нельзя же и в
самом деле стоять к ней спиной, словно ее там нет.
- О, какие вы тяжести носите... - пожалела его вдова Фоше. -
Позвольте, я вам помогу.
С этими словами она выхватила у него из-под руки стопку писем и
добавила:
- Бедняжка. Я помогу вам их донести.
Паккер с удовольствием бы ее придушил, но вместо этого лишь
улыбнулся. Улыбка, правда, вышла несколько натянутая, даже зловещая, но на
большее его не хватило.
- Как мне повезло, что я вас встретил, - ответил он. - Один бы я ни
за что не справился.
Не заметив скрытой иронии, вдова Фоше продолжала молоть языком как ни
в чем не бывало:
- Сегодня к ленчу я собиралась приготовить бульон, и у меня всегда
получается слишком много. Может, вы присоединитесь?
- Нет, к сожалению, это невозможно, - встревожено сказал Паккер. -
Прошу меня извинить, но сегодня у меня очень много работы. - Кивнув на
стопку писем у нее в руках и на посылку, он, словно рассерженный морж,
выпустил воздух через усы, но вдова Фоше ничего не заметила.
- Как это, должно быть, романтично и увлекательно! - снова затрещала
она. - Все эти письма и пакеты с разных концов Галактики! С таких далеких
и странных планет! Вы непременно должны как-нибудь просветить меня,
рассказать, что такое собирание марок!
- Видите ли, мадам, - несколько раздраженно ответил Паккер, - я
занимаюсь марками больше двадцати лет и едва только начинаю понимать, что
такое филателия, так что едва ли возьмусь объяснять это кому-либо еще.
Она продолжала болтать.
"Черт бы ее побрал, - подумал Паккер. - Когда же она замолчит?"
Старая перечница! Он снова с шумом выпустил воздух через усы. Теперь
она три дня будет носиться по всем соседям и рассказывать, как они
"странно" встретились и какой он "странный" старикашка. Письма, мол,
получает со всяких чужих планет, и бандероли, и посылки. И уж наверняка
здесь дело не только в марках. Здесь, мол, что-то нечисто, можете не
сомневаться даже...
У его двери вдова Фоше неохотно отдала письма и спросила:
- Вы уверены, что не передумали насчет бульона? Это не просто бульон.
Я его готовлю по особому рецепту.
- К сожалению, я вынужден отказаться.
Паккер отпер замок и открыл дверь. Она все не уходила.
- Я бы с удовольствием пригласил вас зайти, - соврал он, вежливо
улыбаясь, - но у меня немного не прибрано.
"Немного не прибрано" - это было, конечно, мягко сказано.
Оказавшись наконец за надежно запертой дверью, Паккер пробрался мимо
бесконечных штабелей из кляссеров, ящиков, коробок к столу и поставил
посылку рядом. Первым делом он просмотрел письма; одно оказалось с Сахиба,
другое - из системы Лиры, третье - с Муфрида, а четвертое - с Марса -
просто рекламный проспект какого-то концерна.
Паккер откинулся на спинку громоздкого кресла и обвел комнату
взглядом.
"Надо все-таки взяться как-нибудь и привести квартиру в порядок", -
сказал он себе. Без сомнения, здесь полно барахла, которое можно просто
выбросить, а все ценное надо рассортировать по коробкам и надписать, чтобы
всегда можно было найти то, что нужно. Может быть, есть смысл даже
составить генеральный каталог - тогда он, по крайней мере, будет знать,
что у него уже есть, а чего нет и сколько все это стоит.
Хотя это, конечно, не самый главный вопрос.
Возможно, ему пора специализироваться. Большинство коллекционеров так
и поступают. Галактика слишком велика, чтобы собрать все галактические
марки. Даже два тысячелетия назад, когда коллекционерам приходилось
беспокоиться только о земных марках, их печатали так много, что
филателисты придумали специализацию.
Однако на чем-же все-таки специализироваться, если сознательно хочешь
ограничить свои интересы? Может быть, на марках с одной какой-то планеты
или звездной системы? Может, на планетах за пределами определенного
радиуса, скажем в пятьсот светолет? Или на конвертах? Например, было бы
очень интересно составить коллекцию конвертов с гашениями и почтовыми
отметками, демонстрирующую различия и тонкости почтового сообщения в
глубине космоса, среди далеких звезд.
Но в том-то и дело, что тут все интересно. Можно потратить три жизни,
но так и не добраться до конца. Хотя за двадцать лет можно, если
постараться, собрать огромное количество материала. А уж он-то старался!
Он отдавал коллекционированию всего себя и наслаждался каждой минутой,
проведенной с марками. В некоторых областях, не без гордости подумал
Паккер, ему удалось стать своего рода экспертом. Время от времени он писал
статьи для филателистических журналов, и едва ли не каждую неделю
кто-нибудь из знаменитейших коллекционеров обращался к нему за помощью или
просто заходил поболтать.
Марки, чего уж там говорить, способны доставить огромное наслаждение,
признавал Паккер, словно извиняясь. Огромное, ни с чем не сравнимое
удовольствие.
Но само собирание материала - лишь часть коллекционирования, своего
рода начальная стадия. Гораздо важнее были контакты. И без них просто не
обойтись, особенно без контактов в дальних пределах Галактики. Если вы не
хотите полагаться на жуликоватых дельцов в филателистических магазинах,
которые предлагают лишь то, что легко достать, контакты просто необходимы.
Контакты с другими коллекционерами, которые желают обмениваться марками,
контакты с одинокими людьми на одиноких форпостах и на самом краю
Галактики, где, скорее всего, и можно найти редкий, экзотический материал,
с людьми, которые готовы отыскать его, сохранить и переслать вам за вполне
приемлемую цену, или с каким-нибудь Богом забытыми организациями, что
приторговывали наборами различных марок в попытках хоть немного пополнить
свой скудный бюджет.
В системе Енотовой Шкуры, например, жил человек, которому в обмен на
его марки нужны были лишь последние музыкальные записи с Земли. А один
бесстрашный миссионер на пустынном Агустроне собирал пустые жестянки
из-под табака и бутылки, которые по какой-то причине ценились на этой
безумной планете очень высоко. Но среди многих других - землян и
инопланетян - самым важным для Паккера корреспондентом всегда был
ПугАльНаш.
Паккер перекатил размокший и почти уже лишенный вкуса листок на
языке, с наслаждением всасывая последние капли божественного нектара.
Если бы кому-нибудь удалось раздобыть крупную партию этих листьев,
подумалось ему, человек мог бы сказочно разбогатеть. Расфасовать их в
маленькие пакетики наподобие жевательной резинки, и здесь, на Земле,
листья будут разметать как горячие пирожки. Он как-то пытался поднять этот
вопрос в переписке с ПугАльНашем, но только запутал беднягу унукийца,
который почему-то просто не видел смысла в коммерческих операциях,
выходивших за рамки личных потребностей самих участников обмена.
Позвонили в дверь, и Паккер пошел открывать.
Оказалось, это Тони Кампер.
- Привет, дядя Клайд, - беззаботно произнес он.
Паккер неохотно открыл дверь пошире.
- Ладно, заходи уж, раз пришел.
Тони шагнул через порог, сдвинул шляпу на затылок и окинул квартиру
оценивающим взглядом.
- Честное слово, дядюшка, тебе нужно взять как-нибудь и выкинуть весь
этот хлам. Просто не представляю, как ты тут живешь.
- Нормально живу, - осадил его Паккер. - Но может быть, я при случае
разберу здесь немного.
- Хотелось бы верить.
- Мальчик мой, - горделиво произнес Паккер, - думаю, я без всякого
преувеличения могу сказать, что у меня одна из лучших коллекций
галактических марок на Земле. Когда-нибудь я помещу их все в альбомы...
- Этого никогда не произойдет, дядюшка, ты просто будешь складывать
их в кучи, как и раньше. Твоя коллекция растет так быстро, что ты не
успеваешь сортировать даже новые поступления.
Он пнул носком ботинка стоящую у стола коробку.
- Вот, например? Опять новая посылка?
- Только что пришла, - признал Паккер. - И пока я не выяснял, откуда
она.
- Отлично! - сказал Тони. - Что ж, развлекайся. Ты еще всех нас
переживешь.
- И переживу! - запальчиво ответил Паккер. - Однако зачем ты все-таки
пришел?
- Да ни за чем, дядюшка. Просто заскочил проведать и напомнить, что
выходной ты обещал провести у нас. Энн настояла, чтобы я непременно зашел
и напомнил. Дети всю неделю дни считали...
- Я помню, - соврал Паккер, поскольку напрочь забыл о данном
обещании.
- Я могу заехать за тобой. Скажем, в три пополудни?
- Нет, Тони. Спасибо. Не беспокойся. Я вызову стратотакси. В три
будет очень рано, а у меня еще полно дел.
- Надо думать, - сказал Тони и двинулся к выходу, потом добавил с
порога: - Не забудь!
- Разумеется, не забуду, - резко ответил Паккер.
- Энн обидится, если ты не приедешь. Она запланировала на вечер все
твои любимые блюда.
Паккер проворчал что-то в ответ.
- Ужин в семь, - напомнил Тони жизнерадостно.
- Хорошо, Тони. Я приеду.
- Ладно, дядюшка, до вечера.
"Молокосос, - подумал Паккер. - Опять неизвестно что затеял, наверно.
Всю жизнь проворачивает какие-то делишки, а толку никакого. Еле на жизнь
хватает..."
Он вернулся к столу.
"Наверно думает, что получит в наследство мои деньги. Хоть там и не
Бог весть сколько... Что же, пусть думает. Я, пока не потрачу все до
последнего цента, помирать не собираюсь".
Паккер сел за стол, взял один из конвертов, вскрыл его перочинным
ножом и высыпал содержимое на маленький расчищенный в середине стола
пятачок. Затем включил лампу, пододвинул плафон ближе и склонился над
марками.
Очень даже неплохая подборка, оценил он сразу. Вот, например, марка с
Близнецов-12 - или это 16? - отличный образчик современной классики:
сколько изящества, сколько фантазии, какая тонкая работа гравера и сколько
здесь чувствуется любви и внимания, бумага высочайшего качества и
превосходная печать.
Паккер принялся искать пинцет, но на столе его не оказалось. Он
порылся в ящике, содержимое которого и без того напоминало разоренное
крысиное гнездо, но тоже безрезультатно. Тогда он опустился на колени и
поискал под столом.
Пинцета нигде не было.
Отдуваясь, он забрался обратно в кресло. Настроение было испорчено.
"Куда они вечно деваются? - подумал он сердито. - Наверно, уже
двенадцатый пинцет... Черт бы их побрал, никогда не помню, куда в
последний раз положил..."
В дверь снова позвонили.
- Войдите! - в сердцах крикнул Паккер.
Вошел небольшого роста человек, чем-то похожий на мышь, мягко прикрыл
за собой дверь и остановился у порога, нервно теребя в руках шляпу.
- Прошу прощения... Мистер Паккер?
- Ну, разумеется, это я, - нетерпеливо произнес Паккер. - Кого еще вы
ожидали тут увидеть?
- Э-э-э... сэр... - незнакомец сделал несколько шажков и остановился.
- Меня зовут Джейсон Пикеринг. Возможно, вы обо мне слышали...
- Пикеринг? - Паккер на мгновение задумался. - Пикеринг? О, конечно
же, я слышал о вас! Вы собираете систему Полярной звезды.
- Верно, - признал Пикеринг чуть жеманно. - Я весьма польщен, что
вы...
- Напротив, - перебил его Паккер, поднимаясь и протягивая гостю руку.
- Это большая честь для меня!
Он наклонился и скинул со стула два кляссера и три обувные коробки.
Одна из них опрокинулась, и на пол посыпались марки.
- Прошу вас, садитесь, мистер Пикеринг, - галантно предложил Паккер.
Гость несколько ошарашено присел на край стула.
- Боже, - произнес он, окидывая взглядом царивший в квартире
беспорядок, - у вас тут огромное количество материала. Но вы, без
сомнения, всегда можете отыскать то, что вам нужно...
- Чаще всего, нет, - ответил Паккер, опускаясь в кресло. - Я по
большей части даже не знаю, что у меня есть.
Пикеринг хихикнул.
- Тогда, сэр, вас ждет в будущем множество замечательных сюрпризов.
- Едва ли. Я никогда ничему не удивляюсь, - заносчиво произнес
Паккер.
- Однако к делу. Я бы не хотел отнимать у вас время попусту. Нет ли у
вас случайно марки "Поларис-17б" на конверте? Это довольно редкий номер,
даже сам по себе, и я ни разу не слышал, чтобы кому-то марка встречалась
вместе с конвертом. Однако мне посоветовали обратиться к вам: возможно, у
вас есть то, что я ищу...
- Подождите, дайте вспомнить. - Паккер откинулся на спинку кресла и
мысленно перелистал страницы каталога. Есть: вспомнил! "Поларис-17б" -
маленькая марка, можно даже сказать, крошечная, ярко-голубая с алым
пятнышком в нижнем левом углу, а по всему полю - плотный орнамент из
тонких завитков.
- Да, - сказал он, открывая глаза. - Похоже, у меня есть такая марка.
Помнится, много лет назад...
Пикеринг затаив дыхание наклонился вперед.
- Вы хотите сказать, что у вас действительно...
- Да, я уверен, она где-то здесь. - Паккер неуверенно обвел рукой
сразу полкомнаты.
- Если вы найдете ее, я готов заплатить десять тысяч.
- Насколько я помню, это была полоска из пяти марок. Письмо шло с
Полариса-7 на Бетельгейзе-13 через... Нет, похоже, я уже не вспомню, через
какую планету.
- Полоска из пяти марок!!!
- Насколько помню. Но может быть, я и ошибаюсь.
- Пятьдесят тысяч! - выкрикнул Пикеринг, чуть не пуская слюну. -
Пятьдесят тысяч, если вы их отыщете!
Паккер зевнул.
- Всего за пятьдесят тысяч, мистер Пикеринг, я даже не стану искать.
- Сто!
- Я подумаю.
- Но вы начнете розыски прямо сейчас? Должно быть, вы помните хотя бы
приблизительно...
- Мистер Пикеринг, чтобы накопить эти груды материала, которые вы
видите вокруг, мне потребовалось двадцать лет, и память у меня уже не та.
Честно говоря, я понятия не имею, где они могут лежать.
- Назначайте вашу цену, - взмолился Пикеринг - Сколько вы хотите?
- Если я найду их, - сказал Паккер, - возможно, мы сойдемся на
четверти миллиона. Но если найду.
- Вы поищете?
- Посмотрим. Может быть, я рано или поздно наткнусь на них случайно.
Надо будет как-нибудь привести все это в порядок. Если они мне попадутся,
то я о вас не забуду.
Пикеринг резко встал.
- Вы надо мной смеетесь, - обиженно произнес он.
Паккер махнул рукой.
- Я никогда ни над кем не смеюсь.
Пикеринг двинулся к двери. Паккер поднялся с кресла.
- Позвольте, я вас провожу.
- Не стоит. И извините за беспокойство.
Паккер снова опустился в кресло, глядя, как гость закрывает за собой
дверь.
Довольно долго он сидел, пытаясь вспомнить, где же у него лежит
конверт из системы Полярной звезды, но в конце концов сдался: это было так
давно.
Затем он снова принялся искать пинцет, но тоже безуспешно. Видимо,
утром придется пойти и купить новый. Тут Паккер вспомнил, что утром его
дома не будет, поскольку он обещал навестить семью Тони в их летнем
коттедже на берегу Гудзонова залива.
Черт, и как только он умудряется терять столько пинцетов?
Паккер сидела погрузившись в какое-то полудремотное-полузадумчивое
состояние, размышляя о самых разных вещах. В основном о марках с клейким
слоем и о том, как из многочисленных идей, возникших на Земле, именно эту
жители Галактики подхватили быстрее всего и за две тысячи лет
распространили до самых дальних пределов обитаемого пространства.
Становилось все труднее уследить за новинками, да и самих планет, что
выпускали марки, становилось все больше. Марки множились с невероятной
быстротой, и чтобы не отстать, не пропустить что-то, приходилось тратить
огромные усилия.
А марок, в том числе и очень необычных, навыпускали множество. Взять
хотя бы марки с Манкалинена, у которых номинал определялся запахом. Не
пятицентовые, скажем, или пятидолларовые, или даже стодолларовые марки, а
марки с запахом роз - для местной почты, марки с запахом сыра - для
межпланетной корреспонденции внутри звездной системы, и еще один вид для
межзвездных пересылок - эти воняли так, что человеку за сорок шагов
становилось дурно. Или выпуски с Альгейба, отпечатанные цветами, которые
человеческому глазу не дано видеть - хуже всего то, что номиналы на них
были напечатаны этими же цветами. А взять ту знаменитую классическую
серию, выпущенную - разумеется, нелегально - пиратами с Леониды; вместо
бумаги они использовали обработанную кожу землян, попавших некогда в их
лапы...
Паккер сидел, уронив подбородок на грудь и прислушиваясь к
нарушающему тишину тиканью часов, безнадежно утерянных где-то в завалах
коллекционного материала.
Марки дали ему новую жизнь, причем жизнь, которой он был вполне
доволен. Двадцать лет назад, когда умерла Мира и он продал свою долю акций
экспортной компании, ему казалось, что жизнь кончилась, что ничего
хорошего у него уже не будет. Однако сейчас марки увлекали его даже
больше, чем в свое время экспортный бизнес - и это просто благословение,
да, именно благословение.
Продолжая сидеть, Паккер с теплой признательностью вспоминал свою
коллекцию, спасшую его от пучины одиночества, вернувшего ему интерес к
жизни и словно бы омолодившую его.
А затем он уснул.
Разбудил его звонок в дверь, и Паккер, протирая глаза, пошел
открывать.
У порога стояла вдова Фоше с маленькой кастрюлькой в руках. Она
протянула ее Паккеру и затараторила:
- Я все-таки подумала: наверно, бедняжке это понравится. Тут немного
бульона, что я приготовила. У меня всегда получается больше, чем нужно.
Для одной так неудобно готовить...
Паккер взял кастрюльку у нее из рук.
- Спасибо, очень мило с вашей стороны.
Вдова бросила на него пристальный взгляд.
- Вы больны! - заявила она и шагнула через порог, заставив Паккера
попятиться.
- Я вовсе не болен, - попытался отбиться Паккер. - Я просто заснул в
кресле, а так со мной все в порядке.
Она протянула пухлого руку и потрогала его лоб.
- Да у вас температура! Вы просто горите!
- Ничего у меня нет! - не выдержал Паккер. - Говорю же я вам: я
просто уснул.
Вдова Фоше обогнула его и, пробравшись между стопками коробок,
ворвалась в комнату. Паккер только успел подумать: "Боже, она таки
проникла в квартиру! Как же ее теперь выдворить?"
- Ну-ка, идите сюда и садитесь, - приказала вдова. - Термометра, надо
полагать, у вас нет?
Паккер, уже покорившись судьбе, покачал головой.
- И не было. Я никогда не болел.
Вдова Фоше вдруг взвизгнула, подпрыгнула и неуклюжим галопом
понеслась к выходу. На полпути она споткнулась о тяжелую картонную коробку
и растянулась на полу, но торопливо вскочила и, что-то проверещав
напоследок, вылетела на лестничную площадку.
Паккер захлопнул за ней дверь и в некотором недоумении уставился на
кастрюльку: он по-прежнему держал ее в руках и за это время не пролил ни
капли.
Однако что же так напугало вдову Фоше?
И тут он увидел: по полу бегала маленькая мышка. Паккер приподнял
кастрюльку, салютуя своей спасительнице и серьезным тоном произнес:
- Спасибо, дружок!
Мыши... Одно время ему казалось, что мыши здесь действительно есть -
то сыр обгрызут на кухонной полке, то кто-то шуршит по ночам - и это его
беспокоило: вдруг они устроили себе гнездо где-нибудь в завалах
филателистического материала?
Но нет худа без добра, подумалось Паккеру.
Он взглянул на часы - оказалось, уже пять вечера. Каким-то образом он
забылся и пропустил ленч, а до отъезда оставалось совсем немного. "Что же,
похлебаю бульона, - решил он, - и заодно просмотрю содержимое пакета..."
Паккер взял со стола несколько полных коробок и переставил их на пол:
места стало побольше - как раз чтобы разложить новые поступления.
Он пошел на кухню, отыскал ложку и, попробовав бульон, счел, что
готовить вдова Фоше действительно умеет. Кастрюлька была еще теплая, и для
полировки на столе это, конечно, плохо, но Бог с ней, с полировкой: еще об
этом не хватало беспокоиться.
Паккер подтащил пакет к столу и прежде всего расшифровал загадочный
обратный адрес. Эту новую знаковую систему начали несколько лет назад
использовать в созвездии Волопаса, а посылка пришла от одного из его
загадочных корреспондентов из созвездия Лебедя. Время от времени Паккер
посылал ему в обмен ящик лучшего шотландского виски.
Прикинув, сколько весит посылка, он решил, что на этот раз нужно
будет отправить, по крайней мере, два.
Вскрыв пакет, Паккер взял его за низ, перевернул, и на стол хлынул
поток конвертов. Он отшвырнул пустой пакет в угол и в самом приятном
расположении духа уселся в кресло, затем, прихлебывая бульон, принялся
неторопливо разбирать свои новые сокровища.
Даже на первый взгляд это была великолепная подборка. Отправитель
взял на себя труд систематизировать конверты по месту выпуска и
рассортировать их в маленькие стопки, перетянутые резинками.
Стопка конвертов с Расальхейга, еще одна с Челеба, с Нунки, с
Касс-Бореалис и множество других из различных далеких миров.
Одну из них Паккер даже не распознал. В стопке оказалось двадцать
пять или тридцать конвертов, но на всех была одна и та же марка -
маленький желтый квадратик без единой надписи, довольно толстый и шершавый
на ощупь. Он провел по ней пальцем, и ему показалось, что марка крошится,
стирается, словно поверхность ее покрывал толченый мел.
Несколько озадаченный, Паккер вытащил один конверт из-под резинки и
бросил стопку на стол. Порывшись в ящике, он отыскал увеличительное стекло
и склонился над маркой. Да, действительно, никаких надписей или пометок -
просто маленький желтый квадратик - толстый, с тернистой поверхностью,
словно на бумаге были наклеены песчинки.
Он выпрямился, проглотил еще ложку бульона, затем долго пытался
сообразить, что это могут быть за марки. Увы, хранящийся в памяти каталог
ничего не подсказывал. Похоже, он такую марку никогда еще не видел и даже
не слышал о ней.
Часть почтовых штемпелей он узнал сразу, другие оказались совершенно
незнакомыми. Впрочем, это не важно: позже можно будет отыскать их в
справочниках. Однако у Паккера и без того складывалось впечатление, что
планеты или звездная система, откуда отправили конверты, лежали где-то в
направлении созвездия Весов. На это указывали те штемпели, которые ему
удалось распознать.
Отложив увеличительное стекло в сторону, он вновь принялся за бульон.
Главное, напоминал себе Паккер, поднося ко рту очередную ложку, не
намочить усы; даже если человек не носит усы, есть все равно нужно
аккуратно...
Но тут рука как назло дрогнула: немного бульона пролилось на бороду,
немного капнуло на стол, и почти полная ложка выплеснулась на конверт с
желтой маркой.
Паккер выхватил из кармана платок и попытался стереть расползающееся
жирное пятно, но было уже поздно. Конверт промок почти мгновенно, марка
потемнела от влаги, и он в сердцах выругался, проклиная собственную
неуклюжесть.
Затем взял мокрый конверт за уголок, отыскал мусорную корзину и
разжал пальцы.
После выходных, проведенных с семьей Тони на берегу Гудзонова залива,
Паккеру не терпелось вернуться домой.
"Тони совсем рехнулся, - подумал он. - Надо же всадить столько денег
в роскошный загородный дом! Шансов разбогатеть у него, считай, никаких,
все его грандиозные планы рушатся один за другими, однако он по-прежнему
строит из себя большого дельца и цепляется за эту дорогую виллу. Впрочем,
может быть, так сейчас и надо; если удастся одурачить кого-нибудь,
заставить поверить, что ты чего-то стоишь, тогда у тебя может появиться
реальный шанс влезть в большое дело. Может быть, так и надо, кто его
знает..."
Паккер остановился в холле забрать почту, надеясь, что бандероль от
ПугАльНаша уже прибыла. Со всей этой суетой он забыл прихватить коробочку
с листьями, и за три дня успел понять, насколько сильно к ней привык.
Каждый раз, когда он вспоминал, как мало у него осталось листьев, Паккера
охватывало беспокойство: а вдруг ПугАльНаш забудет о нем?
За три дня накопилось множество писем, но от ПугАльНаша ничего не
было.
Впрочем, этого следовало ожидать, напомнил себе Паккер: новые
бандероли ни разу не приходили, пока листья не кончались совсем. Поначалу
он нередко задумывался, что за пророческий дар позволяет его другу точно
угадывать, когда у него кончается запас, и как тот рассчитывает время
отправки, чтобы бандероли приходили именно в тот день, когда в них
возникнет необходимость. Теперь он об этом не думал, все равно бесполезно,
чудо оно и есть чудо.
- С возвращением! - радостно приветствовал его дежурный клерк. - Как
отдохнули, мистер Паккер?
- Сносно, - проворчал он и направился к лифту.
Однако на полпути его перехватил управляющий Элмер Ланг.
- Мистер Паккер, - заверещал он, - мне непременно нужно с вами
поговорить.
- Ну так говорите.
- Это насчет мышей, мистер Паккер.
- Каких еще мышей?
- Миссис Фоше сказала мне, что у вас в квартире мыши.
Паккер расправил плечи и выпрямился, чтобы казаться выше, хотя при
его сложении это было непросто.
- Это ваши мыши, Ланг. Вы ими и занимайтесь.
- Но как же я могу, мистер Паккер? - произнес Ланг, заламывая руки. -
Ваша квартира... Там столько всякого хлама... надо бы все это разобрать.
- Должен вам заметить, сэр, что этот хлам является одной из самых
полных коллекций марок во всей Галактике. Я действительно несколько
запустил разборку новых поступлений, но я никому не позволю называть свою
коллекцию хламом.
- Но может быть, я попрошу Майлса, сборщика, помочь вам разобраться с
коллекцией?
- Помочь мне мог бы только человек, имеющий определенный опыт работы
с филателистическим материалом, - строго сказал Паккер. - Ваш сборщик,
надо полагать, такого опыта не...
- Но, мистер Паккер, - взмолился Ланг, - все эти горы бумаги и
коробки - идеальное место для мышей. Я не смогу вывести мышей, если не
вычистите свои завалы.
- Вычистить?! - взорвался Паккер. - Да вы хоть понимаете, о чем
говорите? Где-то в огромной массе материала есть, например, конверт - для
вас это просто конверт с марками и штемпелями, - за который мне несколько
дней назад предлагали четверть миллиона долларов - если только я его
отыщу. И это лишь малая толика от всего накопленного. Вы что, Ланг, все
это предлагаете мне "вычистить"?
- Но, мистер Паккер, так больше продолжаться не может. Я вынужден
настаивать...
Тут прибыл лифт, и Паккер с видом оскорбленного достоинства шагнул в
кабину, оставив управляющего с его проблемами в холле.
- Сует свой нос, куда не просят... - пробормотал он, отдуваясь сквозь
усы.
- Что вы говорите, сэр? - спросил лифтер.
- Миссис Фоше. Сует свой нос, куда ее не просят.
- Возможно, вы правы, сэр, - рассудительно ответил лифтер.
Паккер надеялся, что в коридоре никого не будет, и на этот раз ему
повезло. Он отпер дверь, шагнул вперед...
И замер, услышав странный булькающий звук.
Какое-то время он стоял неподвижно, прислушивался - с недоверием и
чуть-чуть испуганно.
В комнате по-прежнему булькало.
Паккер опасливо прошел дальше и сразу же увидел, в чем дело.
Мусорная корзина у стола была до краев заполнена какой-то булькающей
желтой массой. В нескольких местах масса даже сползла по стенке корзины и
растеклась лужицами по полу.
Готовый в случае чего повернуться и броситься наутек, Паккер медленно
подошел ближе, но ничего не произошло. Желтая масса в корзине продолжала
булькать, и только.
Это была густая, похоже, клейкая масса без пены, и хотя она булькала,
ни пузырьков, ни бурления не было заметно.
Паккер подошел совсем близко и протянул к корзине руку. Никто его не
схватил, да и вообще, масса никак не отреагировала.
Он ткнул ее пальцем: на ощупь поверхность оказалась довольно плотной,
чуть теплой, и у него вдруг возникла мысль, что это нечто живое.
Паккер тут же подумал о вымоченном бульоном конверте, который бросил
перед отъездом в мусорную корзину. Он даже не удивился своей догадке:
масса в корзине была такого же цвета, что и марка на конверте. Обогнув
стол, он положил туда почту и тяжело опустился в кресло.
"Выходит, марка ожила, - подумал Паккер, - и это очень странно..."
Впрочем, чего уж там. На самом деле она не страннее некоторых марок, что
ему доводилось видеть раньше. Хотя Земля и передала Галактике идею их
использования, многие развили ее гораздо дальше - порой с очень необычными
результатами.
"А мне теперь, - подумал он, - придется выносить эту дрянь в корзине.
Не хватало еще, чтобы Ланг увидел..."
Его немного беспокоило то, что Ланг требовал привести квартиру в
порядок, и в какой-то степени задевало: он заплатил за нее немалые деньги,
причем заплатил вперед, и никогда никому не мешал. А кроме того, он живет
здесь уже двадцать лет, и с этим Лангу тоже придется считаться.
Потом он наконец встал, обошел стол сбоку и наклонился. Осторожно,
чтобы не вляпаться, где желтая масса перетекла через край, взялся за
корзину и попытался ее подрыть. Не тут-то было. Он тянул изо всех сил, но
корзина оставалась на месте. Паккер выпрямился и двинул ее ногой - она
даже не шелохнулась. Он шагнул назад и уставился на корзину, сердито
отдуваясь сквозь усы. Как будто ему и без того забот мало! Надо разбирать
все эти завалы и избавляться от мышей. Надо искать конверт из системы
Полярной звезды. Кроме того, куда-то подевался пинцет, и придется идти
покупать новый, а значит, опять тратить время.
Но прежде всего нужно будет убрать отсюда корзину. Очевидно, она
просто прилипла: эта желтая дрянь затекла под дно и засохла. Нужно будет
взять ломик или еще что-нибудь длинное, поддеть и отодрать от пола.
Желтая масса в корзине по-прежнему весело булькала. Паккер вновь
надел шляпу, вышел на лестницу и запер за собой дверь.
Стоял чудный летний день, и он решил немного прогуляться, а заодно
подумать о своих бесчисленных проблемах. Однако о чем бы Паккер ни думал,
мысли его возвращались к корзине с ползущим через край желтым киселем, и
он понимал, что не сможет заниматься ничем другим, пока от нее не
избавится.
Отыскав магазин, где продавали скобяные изделия, Паккер купил средних
размеров ломик и направился к дому. Возможно, он поцарапает немного пол,
но зато уж точно отдерет приклеившуюся корзину.
В холле первого этажа на него снова напустился Ланг.
- Мистер Паккер, - спросил он строго, - куда это вы направляетесь с
таким ломом?
- Я его купил специально, чтобы вывести мышей.
- Но, мистер Паккер...
- Вы ведь хотите, чтобы я от них избавился?
- Да, разумеется.
- Ситуация складывается критическая, и от меня могут потребоваться
решительные действия, - сурово произнес Паккер.
- Но... лом!
- Не беспокойтесь, я буду осторожен и не стану бить слишком сильно, -
пообещал Паккер.
Он поднялся на лифте к себе. Написанная на лице Ланга растерянность
немного улучшила ему настроение, и, двигаясь по коридору, Паккер даже
насвистывал какую-то мелодию.
Однако, ковыряясь ключом в замке, он услышал за дверью шорох и
почувствовал, как по спине у него пробежал холодок: шорох казался
таинственным и зловещим.
"Боже, - подумал он, - там не может быть столько мышей". Сжав ломик
покрепче, Паккер отпер замок и распахнул дверь.
В квартире бушевал бумажный шторм.
Паккер быстро шагнул через порог и захлопнул за собой дверь, чтобы ни
одна бумажка не улетела на лестницу.
"Должно быть, оставил окно открытым", - мелькнула мысль. Но нет, не
оставил. Да и на улице - ни ветерка.
А тут... тут не то что ветерок - самый настоящий шторм.
Паккер стоял, прислонившись спиной к двери, и испуганно наблюдал за
происходящим в квартире, затем перехватил ломик понадежнее.
Ливень конвертов, шквал пакетов, снегопад танцующих в воздухе
марок... На полу тут и там стояли раскрытые коробки, куда, укладываясь
аккуратными рядами, сыпались пакеты, марки и конверты, а вдоль стены
стояли ровными штабелями другие коробки, что само по себе уже вызывало
беспокойство: меньше двух часов назад, когда он уходил, в квартире не было
абсолютно ничего ровного и аккуратного.
Однако прямо на глазах шторм стихал. В воздухе кружилось уже меньше
бумаг, коробки закрывались, словно невидимой рукой, и, взлетая сами по
себе, укладывались вместе с другими у стены.
"Полтергейст!" - в ужасе подумал Паккер, лихорадочно припоминая, что
он читал или слышал об этом явлении, и пытаясь отыскать хоть какое-то
объяснение.
Но тут все закончилось.
По воздуху уже ничего не летало. Коробки стояли ровными штабелями у
стены. Все замерло.
Паккер шагнул в комнату и ошарашено обвел взглядом свое жилище.
Письменный и обеденный стол сияли полировкой. На окнах висели желтые
ровные шторы. Ковер выглядел как новый. Кресла, журнальные столики, лампы
и множество других вещей, давно похороненных под грудами
филателистического материала и забытых, вновь стояли на своих местах -
вычищенные и отполированные до блеска.
А в центре всего этого упорядоченного благообразия весело булькала
мусорная корзина.
Паккер выронил ломик и двинулся к столу. Окно перед ним распахнулось.
Ломик просвистел у него над головой, вылетел на улицу и с треском
продрался сквозь крону ближайшего дерева, затем окно захлопнулось, и
Паккер потерял ломик из виду.
Он снял шипу и швырнул ее на стол.
Шляпа немедленно поднялась в воздух и поплыла к шкафу в прихожей.
Дверцы шкафа распахнулись, шляпа скользнула внутрь, и дверцы мягко
закрылись.
Паккер в задумчивости надул щеки и выпустил воздух сквозь усы. Затем
достал платок и промокнул лоб.
- Странные творятся дела, - пробормотал он себе под нос.
Медленно, настороженно Паккер принялся осматривать квартиру. Все
коробки стояли вдоль одной из стен - от пола до потолка по три в ряд. У
противоположной стены стояли три картотечных шкафа, и Паккер удивленно
потер глаза: за долгие годы он успел про один забыть и думал, что у него
их только два. А вся квартира была аккуратно прибрана, вычищена и только
что не светилась.
Паккер переходил из комнаты в комнату - везде царил полный порядок.
Сковородки и кастрюли на кухне стояли на своих местах, в буфете
высились аккуратные стопки тарелок. Плита и холодильник сияли чистотой, и
даже в раковине не оказалось ни одной грязной тарелки, а Паккер не
сомневался, что они должны быть. Кастрюлька миссис Фоше, уже без бульона и
оттертая до блеска, стояла на кухонном столе.
Паккер вернулся к письменному столу и там, словно кто-то выложил все
это для обозрения, обнаружил десять мертвых мышей.
Восемь филателистических пинцетов.
Стопку конвертов со странными желтыми марками.
Два - не один, а сразу два - конверта с марками "Поларис-17б", на
одном четыре марки, на другом - пять.
Паккер устало опустился в кресло и снова взглянул на стол.
Как же это могло случиться, черт побери? И что вообще происходит?
Он наклонился и посмотрел на корзину, стоявшую сбоку от стола. Ему
даже показалось, что она булькала специально для него. Видимо, все дело в
ней, решил Паккер, иначе просто и быть не может. Ничего другого в квартире
не появилось, ничего нового - только эта мусорная корзина с желтой кашей.
Он взял со стола стопку конвертов с желтыми марками и открыл ящик
стола, чтобы найти увеличительное стекло. В ящике тоже был полный порядок,
а увеличительных стекол оказалось сразу пять штук. Паккер выбрал самое
сильное.
При таком увеличении поверхность марки превратилась в равнину с ровно
уложенными вплотную друг к другу маленькими шариками - вовсе не песчинки,
как ему показалось раньше. Склонившись над увеличительным стеклом, Паккер
вдруг понял, что это споры.
Крохотные безжизненные оболочки, способные тем не менее возродить
жизнь - что в данном случае и произошло. Он пролил на марку бульон, споры
ожили, и возникла эта странная колония микроорганизмов в корзине.
Паккер положил увеличительное стекло на место и встал, собрал дохлых
мышей за хвостики, отнес к люку мусоросжигателя и выбросил.
Затем прошел к книжному шкафу: книги тоже были расставлены по
тематике; нашлись даже те, что он давным-давно потерял и не мог отыскать
долгие годы. Длинные ряды каталогов марок, подборка справочников по
галактическим гашениям, огромный том по разновидностям почтовых отметок,
путеводители по Галактике, целая полка словарей экзотических языков -
книги, совершенно необходимые для распознавания марок - и множество
изданий, посвященных тонкостям филателии.
От книжного шкафа он перешел к сложенным у стены коробкам. Взял одну
из них и поставил на пол. Коробка оказалась заполненной конвертами и
прозрачными пакетами с отдельными марками, блоками, марками в листах и
полосах. С растущим чувством радостного удивления Паккер продолжал
перебирать содержимое коробки.
Все марки и конверты в ней оказались из системы Тубана. Он закрыл
коробку и собрался поставить ее на место, однако, не дожидаясь его,
коробка сама поднялась над полом и установилась туда, откуда он ее взял.
Паккер проверил еще три, что стояли рядом. В одной коробке хранился
материал с Корефороса, в другой - из системы Антареса, а в третьей - с
Джуббы. Споры не только привели в порядок квартиру, но и рассортировали
всю его коллекцию!
Он вернулся на дрожащих ногах к креслу и сел. Просто невероятно!
Слишком невероятно!
Споры впитали бульон и ожили. И теперь у него в мусорной корзине
поселилась неземная форма жизни - или колония различных форм жизни -
короче, существа с явным пристрастием к порядку, неудержимым стремлением
работать и умением направить свое стремление в нужное русло.
Но самое главное - эта чертовщина в корзине делала именно то, что
человеку нужно.
Корзина навела порядок в квартире, рассортировала марки и конверты,
извела мышей и отыскала конверты из системы Полярной звезды вместе со
всеми потерявшимися пинцетами.
Откуда эти существа узнали, что ему нужно? Может быть, они читают
мысли?
От этой догадки по спине у него пробежали мурашки, но до его
возвращения корзина и в самом деле ничего не делала, лишь весело
побулькивала. Возможно, она не знала, что делать, а затем он вернулся и
каким-то образом ей передались его мысли. Да, пожалуй, так: едва он
вернулся, корзина узнала, какого работу надо выполнять, и сделала ее.
Зазвенел звонок в прихожей, и Паккер пошел открывать. Оказалось, это
Тони.
- Привет, дядюшка, - сказал он. - Ты забыл свою пижаму, и я решил
забежать вернуть. Ты оставил ее на кровати.
Он протянул Паккеру небольшой сверток и только тут заметил, что
произошло в квартире.
- Боже, дядюшка! Что случилось? Ты никак навел здесь порядок?
Паккер в смущении покачал головой.
- Да нет, Тони. Тут произошло нечто необъяснимое.
Племянник прошел в гостиную и остановился, восхищенно и несколько
ошарашено оглядывая комнату.
- Ты славно потрудился, дядюшка.
- Я палец о палец не ударил.
- А! Понятно. Нанял кого-то, чтобы здесь убрали, пока ты гостил у
нас.
- Нет, что ты. Все случилось сегодня утром. И всю работу сделала вот
эта штуковина. - Паккер указал на корзину.
- Да ты, видимо, рехнулся, дядюшка, - без тени сомнения заявил Тони.
- Совсем крыша поехала.
Тони настороженно обошел вокруг корзины, затем протянул руку и ткнул
пальцем в желтую булькающую массу.
- Похоже на тесто, - сообщил он, выпрямился и посмотрел Паккеру в
глаза: - А ты меня не разыгрываешь?
- Я понятия не имею, что это такое, - ответил Паккер, - и не знаю,
как и зачем оно навело у меня порядок, но клянусь, все это - чистая
правда.
- А знаешь, дядюшка, - задумчиво сказал Тони, - тут, кажется, что-то
есть...
- Не сомневаюсь.
- Нет, я серьезно. Не исключено, что это величайшее открытие за всю
историю человечества... Так значит, ты говоришь, эта чертовщина делает то,
что тебе нужно?
- В общем, да, - сказал Паккер. - Только я не понимаю - как. У нее
определенно есть ощущение порядка, и она делает ту работу, которую тебе
нужно. Она словно понимает тебя - даже предвидит твои желания. Может быть,
на самом деле это мозг с огромным пси-потенциалом. Видишь ли, я тут перед
отъездом разглядывал один конверт с желтой маркой...
И он рассказал ему все, что с ним произошло. Тони задумчиво слушал,
теребя себя за подбородок.
- Так, ладно, дядюшка, - произнес он наконец, - все ясно. Мы не
знаем, что это такое и как оно действует, но давай пораскинем мозгами.
Представь себе ведерко этой вот чертовщины в какой-нибудь конторе, в
большой, серьезной конторе. Они смогут добиться такой эффективности, какая
им и не снилась. Эта штуковина будет сортировать и хранить бумаги,
регистрировать документацию и вообще поддерживать полный порядок в делах.
У них никогда ничего не потеряется! Все будет лежать на своих местах, а
найти нужный документ можно будет в считанные секунды. Скажем, босс или
еще кто хочет посмотреть какое-нибудь досье: хлоп! - и оно уже на столе.
Да с такой штуковиной можно вообще уволить всех клерков! Или, например,
библиотека: она может работать даже без библиотекарей, и еще как! Но
больше всего пользы эта чертовщина принесет в крупных конторах - в
страховых фирмах, в промышленных корпорациях или транспортных компаниях.
Тут ей просто цены нет.
Паккер немного растерянно покачал головой.
- Может быть, Тони, может быть, но кто тебе поверит? Кто обратит
внимание? Это слишком фантастичный план. Ты просто станешь посмешищем.
- Ну, это все ты оставь мне, - сказал Тони. - Я знаю, что надо
делать, и тебе без меня не обойтись.
- Ага! Значит, мы уже деловые партнеры.
- У меня есть друг... - Послушать его, так у Тони везде друзья. - Он
разрешит мне провести проверку. Мы поставим ведерко с этой штуковиной у
него в конторе и посмотрим, что получится. - Он огляделся, уже готовый
действовать. - У тебя есть ведро?
- На кухне должно быть.
- А мясной бульон? Ты ведь облил марку мясным бульоном?
Паккер кивнул.
- Кажется, есть банка консервированного.
Тони почесал в голове.
- Значит, так, дядюшка: прежде всего нам нужен стабильный источник
поставок.
- У меня осталось еще несколько таких конвертов. Все - с марками. Мы
можем использовать один из них.
Тони нетерпеливо отмахнулся.
- Нет, так не пойдет. Эти конверты - наш резервный фонд. Их нужно
спрятать куда-нибудь в сейф - на крайний случай. Но сдается мне, мы сможем
вырастить не одно ведро этой штуковины из того, что у нас уже есть.
Отчерпнем немного, подкормим бульоном и...
- Но откуда ты знаешь?..
- А тебе не кажется странным, дядюшка, что спор на марке и бульона,
который ты пролил, оказалось ровно столько, чтобы заполнить желтой массой
одну мусорную корзину до краев?
- Да, в общем-то, но...
- По-моему, эта чертовщина разумна. Или, во всяком случае, она знает,
что делает. Так сказать, сама себе устанавливает правила. Ты ей дай
корзину, и она живет в ней, никуда не выползает. Разрослась как раз до
краев и немного вытекла, но лишь для того, чтобы приклеить корзину к полу.
И все. Она не прет через край, не заполняет комнату - короче, знает свое
место.
- Может быть, ты и прав, но это не объясняет...
- Подожди секунду, дядюшка. Вот смотри.
Тони сунул руку в корзину и вырвал кусок желтой массы.
- Теперь следи за корзиной.
Прямо у них на глазах споры расползлись и заполнили пустое
пространство. Спустя несколько минут корзина снова была полна до краев.
- Видишь, что я имею в виду? - сказал Тони. - Дашь ей больше места -
она вырастет. Нужно только кормить. А уже место мы ей дадим - много-много
ведер - и пусть растет сколько душе угодно...
- Черт, дашь ты мне сказать, наконец?! Я тебя хочу спросить, что мы
будем делать, чтобы она не приклеивалась к полу? Ну, разведем мы еще ведро
этой чертовщины или несколько ведер, а они возьмут и приклеятся тут к
полу, как первое.
- Очень хорошо, что ты об этом подумал. Но я знаю, что надо делать -
мы просто подвесим ведро за ручку. Подвесим, и ей не к чему будет
приклеиваться.
- Хм-м... Ладно. Похоже, мы все предусмотрели. Пойду разогрею бульон.
Они разогрели бульон, нашли ведро и подвесили его на рукоятку швабры,
уложенной на спинки двух стульев. Затем бросили туда кусок желтой массы,
вырванной из мусорной корзины, и приготовились наблюдать. Однако масса
лежала куском и, похоже, совсем не собиралась расти.
- Выходит, я был прав, - заявил Тони. - Чтобы она начала расти, ей
нужно немного бульона. Он плеснул в ведро бульон, но спустя несколько
секунд масса растаяла, расползлась и превратилась в тягучую черную жижу.
- Что-то здесь не так, - обеспокоенно сказал Тони.
- Да уж, - согласился Паккер.
- Знаешь, у меня есть идея, дядюшка. Очевидно, ты в первый раз облил
марку другим бульоном. У разных фирм, что производят консервы, наверняка и
разная рецептура. Дело, скорее всего, не в самом бульоне, а каком-то
ингредиенте, который побуждает споры к росту. Похоже, у нас не тот бульон.
Паккер смущенно шаркнул ногой.
- Тони, я не помню, какой был бульон.
- Но ты должен вспомнить! - закричал Тони. - Думай! Ты должен
вспомнить, что это была за фирма!
С несчастным видом Паккер шумно выдохнул через усы и признался:
- По правде говоря, Тони, я его не покупал. Этот бульон приготовила
миссис Фоше.
- Вот, уже кое-что! Кто такая миссис Фоше?
- Любопытная старуха, что живет на этой же лестничной площадке.
- Отлично! Тебе надо лишь попросить, чтобы она приготовила еще
немного.
- Я не могу, Тони.
- Но нам нужна всего одна порция. Мы отдадим бульон на анализ, чтобы
узнать состав, и дело сделано!
- Она захочет узнать, зачем мне бульон. И всем расскажет, как я ее
попросил. Возможно, она даже догадается, что здесь дело нечисто.
- Вот этого допустить нельзя, - озабоченно произнес Тони. - Все
должно остаться между нами. Зачем нам делиться с кем-то еще?
Он сел и задумался.
- А кроме того, она, наверно, на меня злится, - добавил Паккер. -
Перед моим отъездом она таки пробралась в квартиру и до смерти
перепугалась, когда увидала мышь. После чего понеслась к управляющему
жаловаться.
Тони щелкнул пальцами.
- Придумал! - воскликнул он. - Я знаю, как мы это обтяпаем. Ты иди и
ложись в постель, а...
- Еще чего! - проворчал Паккер.
- Послушай, дядюшка, другого выхода нет. Тебе придется мне подыграть.
- Что-то мне это не нравится. Совсем не нравится.
- Иди ложись в постель и притворяйся больным. Сделай вид, что тебе
плохо. А я отправлюсь к этой миссис Фоше и распишу ей, как ты переживаешь
из-за того, что ее напугала мышь. Скажу, что ты, мол, весь день вкалывал и
приводил квартиру в порядок, только чтобы это не повторилось. Скажу, ты
так, мол, работал, что...
- Ни в коем случае, - взвизгнул Паккер. - Она же сюда пулей прилетит!
Очень мне это нужно!
- А парочку миллиардов тебе не нужно, а? - сердито спросил Тони.
- Да не особенно, - ответил Паккер. - Душа как-то не лежит.
- Ладно, я скажу ей, что ты совсем не встаешь - сердце, мол, слабое -
но ты очень просил приготовить тебе еще такого же бульона.
- Я запрещаю тебе говорить это! - не выдержал Паккер. - Не смей ее
приплетать!
- Но, дядюшка, - попытался уговорить его Тони, - если ты не хочешь
сделать это ради себя, подумай обо мне. Я у тебя один родственник на всем
свете остался. И это первый случай, когда мне выпала возможность
действительно разбогатеть. Может быть, я много хвастаюсь и делаю вид, что
процветаю, но на самом деле... - Он понял, что это не довод и сменил
тактику: - Ну хорошо, если не ради меня, то сделай это хотя бы ради Энн,
ради ребятишек. Тебе же не хочется, чтобы маленьким бедняжкам пришлось...
- Ладно, заткнись, а то ты еще расплачешься сейчас, - сказал Паккер.
- Черт с тобой, я согласен.
Вышло еще хуже, чем он предполагал. Знал бы он заранее, что так
получится, - в жизни бы не согласился на такую авантюру.
Вдова Фоше сама принесла кастрюльку с бульоном. Затем села на край
кровати, приподняла ему голову и, сюсюкая, принялась кормить его с ложки.
Он чуть не провалился от стыда.
Но то, что им было нужно, они все-таки получили. Когда вдова Фоше
решила, что ему уже достаточно, в кастрюльке осталось еще примерно столько
же, и она оставила бульон им. "Бедняжке он еще пригодится", - сказал она.
Время приближалось к трем, и с минуты на минуту должна была явиться
вдова Фоше с бульоном.
При мысли о бульоне у Паккера сдавило горло.
"В один прекрасный день, - пообещал он себе, - я разобью Тони башку".
Если бы не этот проныра, ничего бы и не началось.
Прошло уже полгода, и каждый божий день она приносила свой бульон,
садилась рядом и начинала без умолку трещать, а он тем временем должен был
через силу вливать в себя целую тарелку. И хуже всего то, что приходилось
делать вид, будто бульон ему нравится.
А она-то как радовалась! Боже, ну откуда в ней столько веселости и
энергии? Toujours gai [всегда веселый (фр.)], припомнилось ему французское
выражение. Как тот ненормальный кот, которого древний писатель описал в
своих глупых стишках [имеется в виду книга детского писателя Доктора Сюсса
"Кот в шляпе"].
"И надо же до этого додуматься! Чеснок в говяжьем бульоне! Ну кто о
таком слышал?" - беспомощно сокрушался Паккер. Ведь это просто...
варварство!
Особый рецепт, называется... Однако именно чеснок подействовал на
споры, именно эта питательная среда пробудила их к жизни и заставила
расти.
А возможно, чеснок в бульоне пошел на пользу и ему самому, признавал
Паккер. Уже долгие годы он не чувствовал себя так славно, в походке
появилась упругость, да и уставать он стал гораздо меньше. Раньше его
всегда клонило после полудня в сон, и он ложился вздремнуть, а теперь об
этом и не вспоминал. Работал как обычно, нет, даже больше обычного и -
если не принимать в расчет вдову с бульоном - считал себя очень счастливым
человеком. Да, именно так - очень счастливым.
И если Тони не станет отрывать его от марок, ему этого счастья
надолго хватит. Тони молодой, шустрый, вот пусть и тащит на себе
корпорацию "Эффективность". В конце концов, он сам на этом настаивал.
Хотя, надо признать, дела у него идут отлично: множество промышленных
предприятий, страховых компаний, банковских контор и прочих организаций
уже сделали заказы. Пройдет какое-то время, утверждал Тони, и ни одному
деловому человеку даже в голову не придет, что можно обойтись без услуг
корпорации "Эффективность".
Прозвенел звонок, и Паккер пошел открывать. Наверняка вдова Фоше со
своей кастрюлькой.
Оказалось, нет.
- Мистер Клайд Паккер? - спросил человек, стоявший на лестничной
площадке.
- Да, сэр, - ответил Паккер. - Проходите, пожалуйста.
- Меня зовут Джон Гриффин, - сказал гость, сев в предложенное кресло.
- Я представляю Женеву.
- Женеву? Вы имеете в виду правительство?
Гриффин предъявил свои документы.
- Хорошо. Чем могу быть полезен? - спросил Паккер несколько
прохладным тоном, поскольку большой любви к правительству не испытывал.
- Насколько я понимаю, вы являетесь старшим партнером в корпорации
"Эффективность", верно?
- Кажется, так оно и есть.
- Вы не уверены?!
- Не на все сто. Я, безусловно, партнер, а вот старший или еще как,
утверждать не стану. Всеми делами заправляет Тони, и я в них не
вмешиваюсь.
- Вы и ваш племянник - единственные владельцы фирмы?
- Вот это абсолютно точно. Мы никого не хотим брать в долю.
- Мистер Паккер, в течение определенного времени правительственные
службы вели переговоры с мистером Кампером... Он ничего вам об этом не
рассказывал?
- Ни слова. Я занят своими марками, и он старается меня не
беспокоить.
- Мы заинтересованы в ваших услугах, - сказал Гриффин, - и пытались
их купить.
- Пожалуйста. Платите деньги и...
- Но вы не знаете сути проблемы. Мистер Кампер настаивает на
отдельных контрактах для каждого подразделения правительственных служб.
Получается чудовищная сумма...
- Оно того стоит, - заверил гостя Паккер. - Можете не сомневаться.
- Но это несправедливо, - твердо сказал Гриффин. - Мы готовы
заключить соглашения по каждому департаменту, хотя и это - уступка с нашей
стороны, поскольку правительство положено бы рассматривать как одного
заказчика.
- Послушайте, - не выдержал Паккер. - Зачем вы со мной об этом
говорите? Я не занимаюсь делами корпорации. Этими вопросами ведает Тони.
Вам придется вести переговоры с ним. Я лично в мальчишку верю: у него
голова варит. А меня "Эффективность" мало интересует - только марки.
- Вот именно, - обрадовано произнес Гриффин. - Я об этом и хотел
поговорить.
- В смысле?
- Дело в том, - Гриффин перешел на доверительную интонацию, - что
наше правительство получает ежедневно вместе с почтой множество марок. Не
помню точную цифру, но это несколько тонн филателистического материала в
день со всех планет Галактики. В прошлом мы реализовывали их через
несколько филателистических компаний, но теперь администрация склоняется к
тому, чтобы предложить весь филателистический материал оптом - и весьма
недорого - в качестве условия заключения сделки.
- Отлично. Но что я буду делать с марками, если они будут поступать
по несколько тонн в день?
- Не знаю. Но ведь вы так интересуетесь марками, а это великолепная
возможность первому покопаться в превосходном материале. Думаю, что вам
вряд ли кто предложит такой богатый источник.
- И вы хотите уступить все это мне, если я уговорю Тони пойти вам на
уступки?
Гриффин расплылся в счастливой улыбке.
- Вы прекрасно меня понимаете.
Паккер хмыкнул.
- Понимаете?! Да я вас насквозь вижу!
- О, я бы не хотел чтобы у вас создалось неверное представление о
правительстве. Это деловое предложение, чисто деловое.
- Надо полагать, за эти горы бумаги, от которых я вас избавлю, вы
рассчитываете получить лишь небольшую номинальную плату?
- Чисто условную, - заверил его Гриффин.
- Хорошо. Я подумаю и сообщу вам свое решение Но сейчас, разумеется,
ничего обещать не буду.
- Конечно, мистер Паккер. Я не стану вас торопить.
Когда Гриффин ушел, Паккер задумался о его предложении, и чем больше
он думал, тем привлекательнее оно ему казалось.
Можно будет арендовать большое складское помещение, установить там
"Корзину эффективности" и просто сваливать туда все новые поступления -
"Корзина" рассортирует их сама.
У него не было уверенности, что одна корзина справится с подробной
классификацией - разве что разберет материал по планетарным группам - но
если так, он просто установит еще одну, и уж с двумя-то корзинами он
сможет добиться любой точности. А после того как они отберут для него
наиболее ценные экземпляры, он передаст весь хлам специально созданной
торговой организации - продавать по таким ценам, что все остальные дельцы
от филателии просто вылетят в трубу.
Паккер удовлетворенно потер руки, представляя, как он "разденет" всех
этих жуликов. Сами они такое вытворяют, что им только поделом будет.
Радужные перспективы омрачала только одна маленькая деталь. Конечно,
предложение Гриффина - это почти то же самое, что взятка, хотя чего еще
ожидать от правительства? В администрации полно взяточников, вымогателей,
лоббистов, "борцов за особые интересы" и прочих жуликов. Возможно, никто
ничего и не подумает, если он согласится на сделку с марками - кроме
оптовых торговцев, разумеется, но они-то уж никак не могут помешать: им
останется только сесть на задние лапы и выть на луну.
Однако имеет ли он право вмешиваться в дела Тони? Ему, конечно,
несложно будет упомянуть об этом при случае, и Тони скажет "да". Но вот
стоит ли?
Паккер мучился, не находя ответа и даже не приближаясь к нему, пока в
дверь снова не позвонили.
На этот раз пришла вдова Фоше, но с пустыми руками. Без бульона.
- Добрый день, - сказал Паккер. - Сегодня вы несколько позже.
- Я было уже собралась, но увидела, что у вас посетитель. Он уже
ушел?
- Да, не очень давно.
Она шагнула через порог, и Паккер закрыл за ней дверь.
- Мистер Паккер, - сказала вдова Фоше, когда они прошли в гостиную, -
я должна извиниться: сегодня без бульона. По правде говоря, мне немного
надоело варить его каждый день.
- В таком случае, - галантно произнес Паккер, - угощение сегодня за
мной.
Он открыл ящик стола и достал новую коробочку с листьями, присланную
ПугАльНашем всего днем раньше. Почти благоговейно Паккер открыл крышку и
протянул коробочку вдове Фоше. Та невольно шагнула назад.
- Попробуйте, - предложил Паккер. - Возьмите щепотку. Только не
глотайте, а жуйте.
Вдова осторожно отщипнула пальцами кусочек высушенного листка.
- Это слишком много, - предостерег ее Паккер, - нужно совсем
чуть-чуть. Да и достать их нелегко.
Она сунула щепотку зелени в рот. Паккер, улыбаясь, следил за
выражением ее лица. Поначалу вдова выглядела так, словно он предложил ей
яд, но вскоре откинулась на спинку кресла и успокоилась - видимо, решила,
что смертельная опасность ей не угрожает.
- У меня такое впечатление, - произнесла она, - что я за всю свою
жизнь ничего похожего не пробовала.
- Наверняка не пробовали. Возможно, кроме меня самого, вы -
единственный человек на Земле, кто попробовал это лакомство, Я получаю его
от своего друга, который живет на планете у очень далекой звезды. Его
зовут ПугАльНаш. Он регулярно присылает мне бандероли с этими листьями и
всегда прикладывает небольшие записки.
Паккер поискал в ящике и нашел последнюю.
- Вот послушайте, - сказал он и прочел записку вслух:
"Дараго друг: я в огромный щастье твой последний пасылка с табак.
Пжалста еще тот самый. Ты незнать что я прарочиский и смотреть вперед
тебе. Но так как это есть и я агромный радость сделат такой задача для
друг. Я заверить ты это все к лучший. Можетбыт ты скора богатеть много.
Твой добрый друг.
Пуг Аль Наш."
Паккер бросил записку на стол.
- И что вы об этом думаете? - спросил он. - Особенно о том, что он
пророк и видит мое будущее?
- Наверно, ничего страшного. Он же утверждает, что вы скоро
разбогатеете.
- А по-моему, это очень напоминает цыганские предсказания, мне
поначалу даже как-то не по себе стало.
- Почему же?
- Потому что я не хочу знать, что со мной случится. А он как-нибудь
возьмет и напишет. Если бы человек мог видеть будущее, он бы знал,
например, когда умрет, и как, и прочие...
- Мистер Паккер, - перебила вдова, - я думаю, вам еще рано об этом
беспокоиться. Готова поклясться, вы с каждым днем выглядите все моложе и
моложе.
Паккер зарделся от удовольствия.
- Вообще-то говоря, я и чувствую себя гораздо лучше. Давно уже такого
не было.
- Может быть, это листья так действуют?
- Нет, я думаю - дело здесь, скорее, в вашем бульоне.
Короче, время за беседой протекло легко и приятно - более приятно,
признал Паккер, чем можно было ожидать. Но когда вдова Фоше ушла, в мыслях
вдруг всплыл вопрос, от которого ему стало даже как-то не по себе; с чего
это он так расщедрился и предложил ей - ей! - попробовать листья?
Паккер спрятал коробочку в ящик стола и снова взял в руки письмо
ПугАльНаша, разгладил и прочитал.
Ошибки невольно заставили его улыбнуться, но улыбка быстро погасла.
Как бы там ни было, ПугАльНаш все же его опередил, освоил - пусть даже и
так - земной язык, тогда как самому Паккеру язык Пуга оказался не по
силам.
"Я прарочиский и сматреть вперед тебе."
С ума можно сойти! Хотя не исключено, что это просто шутка - или
нечто такое, что на планете Пуга заменяет шутки.
Паккер отложил письмо в сторону. Смутное беспокойство, вызванное
всеми накопившимися проблемами, необходимостью что-то решать, не давало
сидеть на месте. Расхаживая по квартире, он продолжал думать.
Как ответить на предложение Гриффина?
Почему он угостил листьями вдову Фоше?
Что кроется за этой фразой в письме Пуга?
Он подошел к книжному шкафу, провел пальцем по широким корешкам
"Галактического обзора" и, выбрав нужный том, отнес тяжелую книгу на стол.
Долго искал и наконец отыскал звезду Унук-аль-Хэй. Пуг, он помнил,
жил на десятой планете системы.
Наморщив лоб, Паккер принялся расшифровывать сжатые фразы и дикие,
порой загадочные сокращения. Неудобно, конечно, но смысл здесь тоже есть:
в Галактике слишком много планет, которые необходимо включить, и даже в
таком виде справочник занимал несколько толстенных томов, а уж с полным
текстом и подробными описаниями он стал бы просто неподъемным.
"Х - м. изуч. пл., раз. обит., непр. д. л. (Т-67), торг. поср.
(Т-102), леч. тр., лег. прор., тр. яз..."
Секундочку!
"Лег. прор."
Может быть, это "легенда о пророчестве"?
Он снова перечитал абзац, переводя текст на привычный язык:
"Х - мало изученная планета, разумные обитатели, непригодна для людей
(см. таблицу 67), торговля через посредников (см. таблицу 102), лечебные
травы, легенда о пророчестве или "легализированное пророчество"? трудный
язык..."
"Насчет языка - это точно", - подумал Паккер. За долгие годы он
научился разбираться во многих галактических языках - во всяком случае,
для его целей этих знаний хватало - но язык Пуга так и остался для него
полной загадкой.
"Лег. прор.?"
Ни в чем нельзя быть уверенным, но кто знает, может, это и правда...
Он захлопнул справочник и отнес книгу на место. "Значит, смотришь в
будущее? Почему бы это? Для чего? - подумал он, мысленно обращаясь к
своему другу, и, ухмыльнувшись, добавил. - Ох и дождешься ты у меня,
сверну я тебе твою длинную, тощую шею, чтоб не лез, куда не просили".
Последнее, разумеется, в шутку: слишком уж далеко ПугАльНаш жил, да и
неизвестно еще, какая у него шея, если она вообще есть.
Когда пришло время укладываться на ночь, Паккер переоделся в
ярко-красную с желтыми попугаями пижаму и сел на краю кровати, шевеля
пальцами ног.
"Ничего себе денек выдался", - подумал он.
Нужно будет поговорить с Тони насчет сделки, предложенной
правительством. Может быть, даже настоять на своем мнении - несмотря на то
что при этом несколько упадут доходы корпорации "Эффективность".
Зачем же отказываться от того, что хочется, если оно само идет в
руки? Тони еще того и гляди, обдерет его как липку. Пора бы уже, но,
видимо, он пока слишком занят делами, чтобы всерьез планировать, как
обжулить своего компаньона. Хотя это и странно: нечестный доллар всегда
радовал его гораздо больше, чем законный.
Паккер вспомнил, как сказал Гриффину, что верит в Тони. Что ж,
похоже, он сказал правду. Верит и даже гордится. Спору нет, Тони еще тот
тип... Подумав об этом, Паккер самодовольно улыбнулся. "Ну прямо как я в
молодости".
Вспомнить хотя бы ту тройную сделку с поддельной старинной мебелью в
английском стиле, с картинами с Антареса и местной разновидностью самогона
из системы Крысы! Боже, как он их всех тогда обобрал!
Зазвонил телефон, и Паккер двинулся в гостиную, шлепая босыми ногами
по полу.
Телефон продолжал трезвонить.
- Иду уже! - сердито крикнул Паккер. - Иду!
Он подошел к телефону и снял трубку.
- Это Пикеринг, - сказал голос в трубке.
- Пикеринг... О, да. Раз вас слышать.
- Мы договаривались насчет конверта из системы Полярной звезды.
- Да, Пикеринг, я вас помню.
- Вы случайно не отыскали тот конверт?
- Отыскал, но, извините, там полоска только из четырех марок. Я
говорил тогда о пяти, но, сами понимаете, память. Годы идут, и...
- Мистер Паккер, вы согласны продать этот конверт?
- Продать? Да, ведь я обещал. Дал слово, сами понимаете... Хотя
теперь об этом жалею.
- Он в хорошем состоянии?
- Мистер Пикеринг, учитывая, что это единственный конверт...
- Могу я подъехать в ближайшее время взглянуть на него?
- Пожалуйста. Когда вам угодно.
- Вы подержите его для меня?
- Разумеется, - согласился Паккер. - В конце концов, никто кроме вас,
и не знает еще, что у меня есть этот конверт.
- А цена?
- М-м-м... Я говорил о четверти миллиона, но речь тогда шла о полоске
из пяти марок. Поскольку их только четыре, можно несколько снизить цену. Я
же не вымогатель, и со мной всегда можно договориться.
- Да уж, - сказал Пикеринг с ноткой обиды в голосе.
После того как они распрощались, Паккер долго сидел в кресле, положив
ноги на стол, шевелил пальцами и удивленно разглядывал их, словно никогда
раньше не видел.
Сначала он продаст Пикерингу конверт с полоской из четырех марок за
двести тысяч. А затем пустит слух, что существует конверт с полоской из
пяти. Пикеринг, когда узнает, будет вне себя. Конечно, он испугается, что
кто-нибудь его опередит и купит конверт с пятью марками, тогда как у него
есть только четыре. Такого позора коллекционер вроде Пикеринга просто не
вынесет.
Паккер усмехнулся и произнес вслух:
- Клюнул.
За конверт с пятью марками он, возможно, выручит сразу полмиллиона. И
Пикеринг никуда не денется, выложит. Нужно будет только назначить цену
повыше и позволить ему сбить ее до пятисот тысяч...
Часы на столе показывали десять - обычно он в девять уже лежал в
постели.
Паккер пошевелил пальцами ног. Странное дело - не то что спать, но
даже ложиться не хотелось. Он и разделся-то только по привычке.
Девять часов, надо же. В такую рань - и ложиться спать. Но ведь было
время, когда он раньше полуночи об этом даже и не думал. А то, случалось,
и вовсе не ложился, вспомнил Паккер, добродушно усмехаясь.
Однако в те годы ему было чем заняться, куда пойти, с кем
встретиться. И жилось тогда славно, и пилось в удовольствие... Не то что
сейчас. Теперь и выпивку-то делают какого-то не ту, и повара хорошие
перевелись. А что касается развлечений... Эх, да что там говорить.
Друзья тоже - кого-то уже нет, с другими просто жизнь развела в
стороны. Все ушли.
"Ничто не вечно", - подумал Паккер.
Он сидел, шевелил пальцами ног и смотрел на часы. Непонятно почему,
но его вдруг охватило странное будоражащее чувство.
Тишину квартиры нарушали только два звука - мягкое тиканье часов и
неторопливое бульканье корзины со спорами.
Паккер наклонился над краем стола и взглянул на корзину; стоит как
вкопанная - полная корзина небывальщины, пробудившейся вдруг к жизни.
Когда-нибудь, подумалось ему, кто-нибудь наверняка узнает, откуда
взялись эти споры, с какой далекой планеты в туманных далях у окраины
Галактики. Может быть, даже сейчас нетрудно определить, где выпускаются
марки - если только он поделится с кем-нибудь своей информацией, если
покажет кому-нибудь в правительстве эти конверты. Но и конверты, и
информация стали теперь коммерческой тайной - слишком ценной, чтобы
делиться ею с кем-то посторонним, а потому конверты заперты сейчас в
надежном банковском сейфе.
Разумные споры - отличное средство для доставки почты. Наносишь
немного этой желтой каши на конверт или бандероль, пишешь адрес - и
готово! А когда письмо доставлено, споры покрываются оболочками и ждут,
пока снова кому-нибудь не понадобятся.
Сегодня они работают на Земле, и, может быть, наступит день, когда
они возьмут на себя заботу о порядке на всей планете; будут мыть улицы и
собирать мусор - в конце концов они установят на Земле эру чистоты и
порядка, какой еще не знала ни одна галактическая раса.
Паккер пошевелил пальцами и еще раз взглянул на часы. Стрелки
показывали почти половину одиннадцатого, но спать совсем не хотелось.
"А чего я сижу? - подумал Паккер. - Может быть, переодеться и пойти
погулять, как говорится, при луне?" На небе действительно светила полная
луна, он видел ее в окно. "Совсем сдурел", - тут же сказал он себе,
отдуваясь сквозь усы, однако снял ноги со стола и направился
переодеваться.
По пути в спальню он невольно хмыкнул, представив себе, как обдерет
этого беднягу Пикеринга...
Склонившись перед зеркалом, он пытался завязать галстук, и тут
настойчиво зазвонили в дверь.
"Если это Пикеринг, - подумал Паккер, - я его спущу с лестницы. До
утра не мог подождать..."
Оказалось, это не Пикеринг. На визитной карточке, которую протянул
посетитель, значилось, что его зовут Фредерик Хазлитт и что он президент
торговой корпорации.
- И чего же вы от меня хотите, мистер Хазлитт?
- Я хотел бы поговорить с вами, - ответил он, воровато оглядываясь. -
Мы здесь одни?
- Одни, не беспокойтесь.
- Дело, которое привело меня к вам, носит довольно деликатный
характер и очень меня тревожит. Я обратился именно к вам, а не к мистеру
Камперу, потому что наслышан о ваших деловых качествах. Я чувствую, что вы
сможете понять мои затруднения, тогда как мистер Кампер...
- Что ж, выкладывайте, что произошло, - добродушно предложил Паккер.
У него вдруг возникло ощущение, что разговор доставит ему удовольствие.
Гость был явно чем-то расстроен и очень напуган.
Хазлитт наклонился вперед, и голос его упал почти до шепота:
- Дело в том, мистер Паккер, - признался он с содроганием, - что я
становлюсь честным.
- Это ужасно, - сказал Паккер сочувственно.
- Вот именно. Человек в моем положении - да и любой бизнесмен -
просто не может быть честным Могу сказать вам по секрету, мистер Паккер,
что на прошлой неделе я потерял колоссальную сумму на одной из самых
больших своих операций - и все потому, что стал честным.
- Но может быть, если вы сделаете над собой усилие, постараетесь, так
сказать, от души, вам удастся хотя бы частично сохранить бесчестность?
Хазлитт удрученно покачал головой.
- Поверьте, сэр, я пытался, но ничего не выходит Вы и не
представляете, как я старался. Но несмотря ни на что, я теперь всем говорю
правду. Мне никого не удается обмануть, даже заказчиков. А на днях дошло
до того, что я сам срезал свои показатели чистого дохода до более
реалистичных цифр.
- Какой кошмар! - воскликнул Паккер.
- И все это из-за вас! - взвизгнул Хазлитт.
- Из-за меня? - Паккер возмущенно запыхтел сквозь усы. - Поверьте,
мистер Хазлитт, я просто не понимаю, откуда у вас могла появиться такая
мысль. Я не имею к вашим проблемам никакого отношения.
- А эти ваши комплекты? "Эффективность"? Это они во всем виноваты!
- Мистер Хазлитт, продукция нашей компании тут совершенно ни при чем,
- рассерженно заявил Паккер. - Комплекты "Эффективность" всего лишь...
Тут он умолк.
Боже правый, а ведь они и в самом деле могли... Сам он уже много лет
не чувствовал себя так хорошо, даже перестал спать днем, а теперь вот
собрался посреди ночи идти гулять.
- Давно это началось? - спросил Паккер, борясь с накатывающим
страхом.
- Месяц назад, по крайней мере, - ответил Хазлитт. - Думаю, первые
признаки я заметил месяц назад, может быть, полтора.
- Почему вы просто не выкинули наш комплект?
- Выкинул! - взвизгнул Хазлитт. - Но толку никакого.
- Ничего тогда не понимаю. Если вы выкинули комплект "Эффективность",
все должно было кончиться.
- Я тоже поначалу так думал, но ничего не вышло. Эта желтая
чертовщина теперь везде. В трещинах пола, в воздухе; от нее невозможно
избавиться.
Паккер сочувственно хмыкнул.
- Вы можете перебраться на новое место.
- А вы представляете, во сколько мне обойдется переезд, Паккер? И
кроме того, это бесполезно. Споры уже у меня внутри! - Он постучал себя по
груди. - Я чувствую, что они там - делают из меня честного, порядочного
человека, у которого все разложено по полочкам, как в наших картотеках. А
я не хочу быть порядочным, Паккер! Я хочу делать деньги! Много денег!
- Возможно, вас утешит, что то же самое происходит и с вашими
конкурентами.
- Пусть даже и так, - возразил Хазлитт, - но будет уже неинтересно
жить. Зачем, вы думаете, люди занимаются бизнесом? Только лишь для того,
чтобы открыть новые возможности, считаться предпринимателями и делать
деньги? Совсем нет - это азарт, игра: или ты оставишь конкурента без
штанов, или потеряешь последнее...
- Аминь, - громко произнес Паккер.
Хазлитт бросил на него недоуменный взгляд.
- Вы что, тоже?
- Боже упаси, - самодовольно ответил Паккер. - Я каким был пройдохой,
таким и остался.
Хазлитт устало откинулся на спинку кресла. Теперь его голос звучал
резко, холодно:
- Я хотел было разоблачить вас, предупредить мир, но потом понял, что
не могу...
- Разумеется, не можете, - отрезал Паккер. - Зачем же вам становиться
посмешищем? Вы ведь из тех людей, кому даже мысль об этом кажется
совершенно невыносимой.
- Что вы задумали, Паккер?
- Задумал?
- Вы распространили эту чертовщину по всему миру, и, видимо, вам с
самого начала было ясно, что произойдет. Однако на вас споры вроде бы не
повлияли. Что вы замыслили? Подмять под себя всю планету?
Паккер надул щеки и выпустил воздух через усы.
- Вообще-то я об этом не думал. Но идея интересная. - Он встал,
выпрямился и добавил: - Пожалуй, я немного стар для этого, но несколько
лет у меня все же осталось. Я еще в отличной форме. Давно уже так себя...
- Вы куда-то собирались, - сказал Хазлитт, поднимаясь. - Не смею вас
задерживать.
- Благодарю вас, сэр. Я заметил, какая сегодня луна, и решил
прогуляться. Может быть, вы ко мне присоединитесь?
- У меня есть дела поважнее, чем прогулки при луне, Паккер.
- Не сомневаюсь, - ответил Паккер, отвесил сдержанный поклон. - У
такого честного, порядочного бизнесмена наверняка полно дел.
Уходя, Хазлитт громко хлопнул дверью.
Паккер вернулся в спальню и снова занялся галстуком. Хазлитт - и
вдруг честный человек! Подумать только. Сколько их еще стало честными к
сегодняшнему вечеру? А сколько будет через год? Как скоро станет честной
вся Земля? Если споры прячутся в трещинах и разносятся ветром и реками,
то, возможно, очень скоро.
Наверно, именно поэтому Тони его еще не надул.
Видимо, Тони тоже становится честным. "Жаль, - подумал Паккер без
всякой иронии. - Если это случится - он уже не будет так интересен".
А что же станет с правительством? С правительством, которое само
просит продать споры - можно сказать, просит сделать их честными, хотя на
самом деле они еще ничего об этом не знают.
"Честное правительство! Вот это фокус, - подумал Паккер. - Впрочем,
так им, паразитам, и надо! Вот у них у всех физиономии вытянутся!"
Он оставил наконец попытки завязать галстук, сел на кровать и
несколько минут трясся от неудержимого раскатистого смеха. Затем стер
выступившие слезы и все-таки справился с галстуком.
Завтра утром он первым делом свяжется с Гриффином и договорится о
поставках марок. Нужно будет поторговаться, конечно, а под конец
предложить чуть больше той суммы, на которой они сойдутся - за
долгосрочный контракт. Честное правительство будет слишком честным, чтобы
пойти на попятную, даже если, обретя это новое качество, они сообразят,
как их нагрели. Честность, к счастью, подразумевает выполнение
обязательств и в неудачной сделке, как бы ее ни заключали.
Паккер надел пиджак и прошел в гостиную. Остановился у стола,
выдвинул ящик и открыл коробочку с листьями от ПугАльНаша. Затем взял
щепотку, но не успел поднести ее ко рту и застыл, пораженный новой мыслью.
Все фрагменты головоломки встали на свои места, и он неожиданно понял,
хотя и не задавался еще таким вопросом, почему на всей Земле лишь ему
одному удалось остаться нечестным.
"Я пророческий и смотреть вперед тебе."
Паккер сунул щепотку листьев в рот и почувствовал их успокаивающее
действие.
"Противоядие", - подумал он и тут же понял, что прав.
Но откуда ПугАльНаш знал? Как он предугадал длинную, запутанную
вереницу случайных событий, что должны привести к этому вот мгновению?
"Лег. прор.?"
Паккер закрыл коробочку, задвинул ящик и направился к двери.
Единственный нечестный человек на всей Земле, это надо же! Человек с
иммунитетом против порядочности, которую прививают желтые споры, с
иммунитетом, что выработался в нем за долгие годы употребления этих
листьев.
Он уже приготовил ловушку для Пикеринга, завтра займется
правительством. И одному Богу известно, на что он еще способен. Хазлитт
говорил что-то насчет всей планеты... В общем-то, неплохая идея, хватило
бы только времени.
Паккер усмехнулся, представив себе, как все честные простаки
безропотно ждут своей очереди быть надутыми и ничего не могут поделать -
жертвы одного-единственного нечестного человека на всей планете. Ну прямо
волк среди овец!
Он расправил плечи и старательно натянул белые перчатки, взмахнул
тростью, затем стукнул себя в грудь - лишь один раз - и вышел на
лестничную площадку, даже не заперев за собой дверь.
Выходя в холле из лифта, Паккер увидел вдову Фоше. Она, видимо,
возвращалась из гостей и, остановившись в дверях, прощалась с друзьями,
которые провожали ее до дома.
Паккер по-стариковски учтиво снял шляпу, хотя ему казалось, что он
уже давно забыл, как это делается.
Вдова Фоше с деланным удивлением всплеснула руками и воскликнула:
- Мистер Паккер, что с вами случилось? Куда это вы собрались в такое
время, когда все порядочные люди спят?
- Минерва, - сказал он совершенно серьезным тоном, - я, знаете ли,
собрался прогуляться и вот сейчас подумал, не составите ли вы мне
компанию.
Она колебалась всего секунду - просто ради приличия изображая
неуверенность и нерешительность.
Паккер шумно выдохнул через усы.
- А кроме того, с чего вы решили, что я порядочный человек? - спросил
он и галантно предложил ей руку.